Текст книги "Кошки-Мышки (СИ)"

Автор книги: Рика Снежная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

КОШКИ – МЫШКИ

Забудь покой, кто вздумал править женщиной.

Публий

   1.

   Чуть дрожащими от волнения руками я вытащила билет из веера лежащего перед моим личным кошмаром.

   – Двадцать три, – выдохнула, испытывая облегчение от сознания того, что этот билет я учила.

   Мой кошмар по имени Геннадий Николаевич, обладатель звучной фамилии Самофал, снисходительно кивнул головой и записал в журнал, лежащий на столе, напротив моей фамилии номер билета. Сволочь! Ненавижу его! Когда эта кобелина пришла к нам в аудиторию первого сентября и сообщила, что является нашим куратором, я готова была в истерике биться головой об стенку. Сука! В тот момент мы, студенты третьего курса, специальности «Металловедения и Термообработки металлов», а попросту МТ, поняли, как мы попали. Про этого преподавателя ходили легенды среди студентов и далеко не все они были веселыми и безобидными. Точнее они все были самые мрачные. В свои тридцать лет, Геннадий Николаевич уже являлся доцентом кафедры, что, поверьте, для большинства других молодых преподавателей было недостижимой мечтой. Благодаря протекции своего папочки или все-таки благодаря своему труду, в чем я сильно сомневаюсь, но факт оставался фактом – Самосвал, так мы называли его между собой, был доцентом. Это звание накладывало на него свой отпечаток. Вообще, он и без этого был бы козлом, а так он еще был и заносчивой скотиной.

   Что самое главное на сессии для студента? Нет, не знания, а нормальный преподаватель, у которого можно списать, желательно из конспекта лекций, в крайнем случае, воспользоваться шпаргалкой. На зачетах и экзаменах Самосвала, об этом можно было только мечтать. Поворот головы – расстрел на месте. Лишний вздох, и ты пересаживаешься на первую парту, пред ясны очи Геночки. Хотя, глазки были у него далеко не ясными, да и сам он был, как по мне, крайне неприятным типом. На голову выше меня, когда я была без каблуков и почти вровень со мной, когда я не забывала о том, что девушка и надевала юбку и туфли на десятисантиметровом каблуке. Гена, правильнее будет называть его, заменяя в первом слоге букву "Е" на "Э", кроме того, что читал лекции на нашей кафедре, вел занятия и на военной кафедре. У него было какое-то звание, я в них вообще не разбираюсь, но пару раз видела его в военной форме. А так как мужчиной он был крупным, то мне почему-то напоминал в ней эдакого колобка, ну или пончика, с соломинками ручками-ножками. Хотя лично он себя считал неотразиым, иначе как объяснить тот факт, что при наличии такой фигуры, мутных голубых глазок и жиденьких волосиков, еле прикрывающих лысинку на голове, он еще и пытался заигрывать с девушками. Причем, чтобы далеко не ходить и не мучаться Гена выбрал для своих любовных подвигов студенток.

   Возможно, вы мне не поверите и скажите, что все решается в наше время. Достаточно просто пойти в деканат или к заведующему кафедры, и пожаловаться на ненавистного преподавателя, если бы не одно но. Никто не хотел быть тем козлом отпущения, который обязательно появится, как только наш Самосвал узнает об этом. Нам мерещилась круговая порука среди преподавателей. Мы были глупы, трусливы и не видели дальше своего носа, поэтому предпочитали смириться с тем, что приготовила нам судьба в лице Геннадия Николаевича и терпеть. Не все, правда из нас были смиренными, парни на военной кафедре как-то сумели с ним договориться и теперь каждую пятницу вместе ходили пить пиво. Он позволял называть его Гена и на «ты», но только не в учебное время, поблажек для себя во время обучения они так и не добились. Нам же девушкам было сложнее, приходилось, сжимая пальцы в кулаки молчать. Не у всех, конечно, все было именно так. Некоторые общались с ним вполне свободно, благодаря родителям, которые работали на нашей кафедре. Как-то так получилось, что у нас была своего рода элитная группа, в плане родителей студентов. Но не всем везло, так как им, оставались еще и студентки, у которых не было работающих в академии родственников и они не были парнями, с которыми можно было бы выпить пиво. Таких нас в группе было шесть человек. Мы молчали и зубрили, и не ночами не спали и все равно нас валили, но мы не сдавались. Да, нам ставили тройки, но мы пытались брать измором и приходили на пересдачу. Иногда нас просто тупо выгоняли, потому как мы приходили не тогда, когда у Самосвала было время для консультаций, а тогда когда у нас самих было это самое свободное время. И знаете, сколько бы мы не учили, все равно находился какой-то момент, на котором нас можно было завалить. Смешно. Сейчас это действительно смешно. Ну, кому в наше время нужна информация о том, что такое «Мартенсит закалки» или «Вторичная кристаллизация»? Да никому. Практически никто этого не знает, при условии, что никак не связан с металлом. Никому это не надо.

   Я сосредоточено писала ответ на третий вопрос билета. Закусывая зубами колпачок ручки, поднимая глаза вверх и пытаясь рассмотреть необходимые слова на потолке. Вспоминала и снова опускала глаза вниз к листочку, на котором уже были записаны ответы на два вопроса из трех. Старательно выводила буквы, не забывая о том, что сейчас мне еще придется идти и отвечать устно. Аккуратные строчки ложились на лист бумаги: «Диффузионный отжиг применяется в тех случаях, когда в стали наблюдается внутрикристаллическая ликвация. Выравнивание состава в зернах аустенита достигается диффузией углерода и других примесей в твердом состоянии, наряду с самодиффузией железа...» Еще пять минут, – думала я, – и все успею написать. Не успела, время вышло, и Самосвал позвал меня.

   Я начала отвечать на первый вопрос, старательно избегая смотреть ему в лицо. Выбрала объектом своего внимания точку, на доске висящей за его спиной и говорила. Он прервал меня на второй минуте монолога и начал «валить». Задавал вопросы, которых не было в билете, но ответы я должна была знать, так как это моя специализация. Длилась эта нервотрепка минут двадцать.

   – Евгения, – проникновенным голосом сказал Самосвал, – вы не готовы.

   Я возмутилась.

   – Геннадий Николаевич, но ведь я ответила на вопросы билета!

   – Ответ не полный, я вам его не могу засчитать. Вы же идете на стипендию, так?

   – Да, – подтвердила я.

   – А это был ответ на слабую троечку.

   Сжала пальцы в кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони. А что делать? Так хотелось взять свой рюкзак и ударить по этой противной морде. Со всей силы! Бить-бить-бить! Эх, мечты! Ничего ты, Женечка, не сделаешь, а придешь на пересдачу. Просить его бесполезно, умолять тем более. Скажешь спасибо, если сможешь сдать со второго раза, и не придется приходить на пересдачу вместе с комиссией в сентябре месяце. Козел! Ненавижу его! И если бы он брал деньги за экзамен, так нет же, он у нас не такой. Были у нас особо отличившиеся студенты, предложившие ему деньги на зимней сессии. Отчислили за неуспеваемость. А знаете, что больше всего меня возмущает? Что специальность у нас, по сути, не такая уж и популярная. Ну, кому нужны сейчас в наше время металловеды-термисты и контролеры отдела технического контроля? Да никому! Зачем же тогда, спросите вы, мы пошли учиться на этот факультет? Да потому, что нам необходимо высшее образование, и все. Если бы у нас были деньги, мы бы учились на экономическом факультете. Хотя я бы не пошла, терпеть не могу экономику и все, что с ней связано.

   – Вы можете идти, – прервал мои мысли голос Самосвала.

   Я поднялась из-за стола и потянулась за листочком, на котором были записаны мои ответы. Его рука накрыла мою, я вздрогнула от неожиданности и омерзения. Посмотрела Самосвалу в глаза.

   – Это останется у меня до пересдачи. Я вам настоятельно советую выучить этот билет так, чтоб от зубов отскакивало. Вы меня поняли?

   Нехотя кивнула и отдернула руку, еле сдерживая себя, чтоб не вытереть ее о свои джинсы.

   – Когда пересдача? – решила спросить я.

   – С понедельника на кафедре будет вывешено новое расписание консультаций. Вы можете прийти в любой день.

   Молча развернулась и прошла к третьему ряду снизу. На крайнем столе лежал мой рюкзак, рядом с ним сидела Маринка, моя подруга.

   – Удачи, – прошептала я.

   – Евгения, еще одно слово, и ваша подруга получит двойку за экзамен, а вы придете его сдавать в сентябре.

   – Извините, Геннадий Николаевич, – повинилась я.

   Спустилась по ступенькам вниз и, потянув на себя тяжелую дверь, обернулась и громко сказала:

   – Ни пуха, ни пера!

   – Бойко, еще одно слово..., – не выдержал Самосвал

   – К черту! – прозвучал в ответ нестройный хор голосов.

   Я закрыла за собой дверь и улыбнулась. Потом, вспомнила о том, что хоть это был и последний экзамен, я все же умудрилась его завалить. Придурок! Раздраженно стукнула рюкзаком по стене. Не помогло. Сейчас самое лучшее для меня это выйти на улицу, пройтись к нашей курилке и сесть возле стены с сигаретой в руках. Черт! Я бы его убила, если бы была уверена, что мне за это ничего не будет. Взяла бы в руки кирпич и стукнула его прямо по голове, а лучше по лицу, чтоб стереть это ненавистное выражение презрения к окружающим.

   Повесила рюкзак на плечо и пошла прямо по коридору. Повернула налево и, поднявшись по ступенькам вверх, с трудом открыла дверь на улицу. Выскользнула наружу, зажмурила глаза от яркого света, потом все же попыталась рассмотреть стоящих людей недалеко от входа. Я надеялась на то, что увижу своего тезку и по совместительству старосту группы.

   К моему сожалению и к радости, я его действительно обнаружила. Он стоял в компании парней, которые были старше нас на год и учились на экономическом факультете. Никогда не могла понять, что заставляет Женьку общаться с ними. Они же скучные! У них в голове только новые автомобили, красивые длинноногие и обязательно белокурые цыпочки с четвертым размером груди. С ними абсолютно не о чем разговаривать. Откуда я знаю? Да вот, пару месяцев назад мы с Женькой, как всегда, стояли на центральном входе нашей академии со стаканчиками кофе в руках. К нам подошли эти его знакомые. Мы поздоровались, а то как-то нелепо стоять одной толпой и даже не перебросится парой слов. Но уже через пять минут, один из этих непонятных мне личностей решил окрестить меня «Мышкой». Честно, до сих пор не понимаю, почему он меня так назвал, и почему я вылила на его туфли свой кофе только тогда, когда он меня назвал «Мышкой» в третий раз. Надо было это делать сразу! Потом весь двор академии с радостью в глазах и громким улюлюканьем наблюдал за тем как я бегаю от того несчастного, которому посчастливилось вымыть туфли с помощью кофе. А он, между прочим, с сахаром был.

   Кстати, он меня так и не догнал, хотя я и бегаю не очень быстро. Просто мне повезло, именно это время выбрал наш проректор для того, чтобы появится на рабочем месте. Я то убежала дальше, а парню пришлось с ним общаться. Чем закончился разговор мне не известно, потому как я с того момента, старалась избегать его. Получалось довольно успешно, мы за эти два месяца виделись от силы три раза. Причем на далеком друг от друга расстоянии. И если при виде меня, у парня рука непроизвольно сжималась в кулак и демонстрировалась мне, то я со своей стороны, просто фыркала и проходила мимо.

   Перехватив поудобнее лямку рюкзака, чтоб в случае чего, можно было бы без проблем ударить им по фейсу того парня, который с ехидной улыбкой рассматривал меня, пока я подходила к их компании. Женька, мой староста, в этот момент разговаривал с каким-то незнакомым мне блондином. Хотя, я в принципе ни с кем не была знакома в этой компании, кроме своего одногруппника.

   – Привет, – я постаралась, чтоб интонации в моем голосе были как можно нейтральнее.

   На мое приветствие обернулась вся честнАя компания. Я слегка вздрогнула, что-то мне не очень нравится, когда так рассматривают. Кто-то кивнул головой, кто-то сказал «Привет», а кое-кто, не будем показывать пальцем на этого брюнета, который улыбался во все тридцать два зуба и это был не Женька, сказал:

   – Привет, Мышка, давно не виделись.

   – Пошел к черту, – отрезала я.

   Раздались смешки и тот блондин, который разговаривал с Женькой, повернулся ко мне и с такой же ехидной улыбкой, как и у брюнета, заметил:

   – БОгдан, похоже, тебя послали.

   Вот так, с ударением на "О". Смешно. Постойте, это как же его в детстве мама называла? Бодя? Богдашечка? Богдасюшечка? Хи-хи. Я постаралась сделать серьезное выражение лица, чтоб ненароком не выдать свои мысли.

   – И не похоже, а так оно и есть, – подтвердила я, – Жень, дай зажигалку, – попросила я старосту.

   Тот, протянул мне требуемое и спросил:

   – Ну, как?

   – Завалил...

   – Мышка, да ты хамка, – с улыбкой заметил Богдан.

   Странно, я б на его месте, сказала зарвавшейся девчонке что-нибудь похлеще. А этот стоит и лыбится.

   – Что есть, то есть, – пожала плечами и, взяв зажигалку, подкурила сигарету.

   – Ну, ничего, это не надолго, – это снова Бодя.

   Я подавилась вдыхаемым дымом и уставилась на него.

   – С чего бы это вдруг? – не поняла я.

   – Когда я возьмусь за твое воспитание, ты будешь ангелом.

   – Не дождешься, – заверила его я, – мне нимб голову жать будет.

   – Ничего, потерпишь, – парировал он.

   – Слушай, мальчик-как-там-тебя, – начала я, – отвали.

   – Богдан, – хихикнул кто-то из компании, – да она нарывается!

   Парень посмотрел на советчика и с непроницаемым выражением на лице ответил:

   – Закрой рот, я сам разберусь.

   – Удачи, – хмыкнула я, и, повернувшись к Женьке, спросила, – Ты идешь?

   Женька ничего не успел ответить, вмешался Богдан:

   – Мы с тобой еще не договорили.

   – Это ты со мной не договорил, а мне с тобой в принципе не о чем разговаривать, – и снова к Женьке, – Так как?

   Богдан подошел ко мне и, схватив за руку, раздельно произнес:

   – Ты никуда не пойдешь, пока мы не поговорим.

   Я выдернула руку, развернулась к нему лицом и, выставив палец, ткнула его в грудь:

   – Слушай, Богдан, или как там тебя? Тебе давно руки ломали? Да? Так ты попроси, я тебе помогу.

   – Силенок не хватит, Мышка, – улыбнулся снова он.

   Я пристально смотрела на него, наконец-то увидела то, на что раньше в принципе не обращала внимание. Заметила что глаза его серого цвета, что он довольно симпатичный парень и то, что он вообще-то выше меня, как минимум сантиметров на двадцать. А с моим мелким ростом, все кто были хотя бы приблизительно метр восемьдесят, уже могли считаться великанами. Потом до меня дошло, что он стоит и точно так же рассматривает меня.

   – Хватит, у меня черный пояс по карате, – не моргнув глазом, соврала я.

   – Какое совпадение, – ответил брюнет, и аккуратно взяв мою руку, поцеловал ее, – у меня тоже.

   Твою мать. Нет, не так. Твою мать! Я вспомнила, что мне про этого наглого брюнета рассказывал Женя, после того как я заставила Богдана побегать за мной по двору академии. Оказывается этот парень, какой-то там чемпион по карате и входит в сборную по «кияки-кияки», ну карате, то есть. Ну, и ладно, протупила, с кем не бывает? Я выдернула руку из захвата и, развернувшись, бросила Женьке:

   – Я в общагу.

   Не успела пройти и трех метров, как меня догнал Богдан.

   – Я же тебя сказал, мы не договорили.

   Вздохнув, остановилась. Повернулась и, состроив зверскую рожицу, прошипела:

   – Твои проблемы.

   – Мышка..., – начал он.

   – Женя, – отчеканила я, – меня зовут – Женя.

   – Вот и познакомились, – снова улыбнулся он.

   – Ты меня достал! – повысила голос я, – Давай, говори, что тебе от меня надо и вали к своим дружкам.

   – И в кого ты такая грубая?

   – Какая разница? – раздраженно бросила я.

   – Да я просто так спросил.

   – Чего тебе надо?

   – Тебя, – лаконично ответил брюнет.

   Я замерла на мгновение, потом сняла с плеча рюкзак, достала из него несколько мелких купюр. Точнее это были все деньги, какие у меня были с собой, швырнула их в него:

   – Можешь купить себе девочку и т****ть ей мозги, а с меня хватит.

   Развернулась и ушла, причем быстрым шагом, чтоб не догнали. К моей радости, за мной никто не бежал, даже как-то легче стало после этой мысли. Если вы думаете, что я сначала подумала, а потом сделала, то вы ошибаетесь. Уже после того, как я швырнула этому Боде деньги в лицо, я снова вспомнила, что он каратист. Ну, не будет же он бить девушку? Правда? У них же есть какой-то там кодекс Самурая, что ли. И в нем, скорее всего написано «Не прибей ближнего своего». По крайней мере, я очень на это надеюсь и вообще, достало все до чертиков и экзамен это дурацкий, и Самосвал – козел, да еще и этот дебил в придачу ко всему. Короче, сегодня не мой день, однозначно.

   В тот момент, когда я вышла из арки между двух корпусов академии, услышала, что сзади выезжает автомобиль. Зашла на бордюр и остановилась, пропуская его. Я уже говорила, что сегодня не мой день? Машина резко затормозила, перекрывая мне путь, только успела заметить, что это какой-то черный «паркетник» 1, как с водительского места выскочил Богдан и с разъяренным выражением лица направился ко мне. Что делать? Бежать, конечно! Иначе будут бить....

   Я оглянулась, назад бежать не было смысла, там его дружки. Впереди и слева, стоит его автомобиль, остается только правая сторона, но там невысокий заборчик, чуть выше колена, а за ним клумбы – гордость нашего завхоза. Выбор, как вы понимаете, был невелик. Драться я не умела, да и Бодя мало того, что выше меня, так еще и парень, а кроме того и каратист. Куда уж нам? Снова посмотрела на брюнета, моя судьба в его лице неумолимо приближалась ко мне и, смотря на него, я четко осознавала, что сейчас меня если и не убьют, то покалечат. Плюнув на завхоза, его треклятые клумбы и на тот, факт, что еще с утра мои мокасины были чистые, несмотря на вчерашний дождь, я перепрыгнула через заборчик и побежала.

   Как вы уже догадались, бегала я не долго. Не успела преодолеть даже половины пути, как меня схватили, приподняли в воздухе и снова поставили на мокрую траву. Хорошо, что хоть вниз не повалил, а то была бы у нас борьба в грязи, как по телевизору показывают. Парень прижал меня к груди и прошипел на ухо:

   – Добегалась, Мышка.

   Слушала его голос с обреченностью и понимала, что все, я действительно добегалась. Попыталась вывернуть ситуацию в свою пользу, в надежде на его благоразумие:

   – Ладно, давай поговорим. Только руки убери и я выслушаю все то, что ты хотел мне сказать.

   – Нет, – жестко ответил парень, – теперь мы будем разговаривать на моих условиях.

   Он с какой-то легкостью развернул меня к себе лицом, приподнял вверх и забросил к себе на плечо. А потом, как будто не замечая моего веса, непринужденно пошел по все той же злосчастной клумбе в обратном направлении. Прямо перед моим лицом была его кхм, задница, обтянутая джинсами. Надо сказать довольно таки симпатичная. Я, не долго думая со всей силы хлопнула рукой по ней, и тут же получила ответный шлепок, не больно, но довольно чувствительно. Ойкнула и попыталась выкрутиться, к сожаленью моя попытка не увенчалась успехом.

   – Куда ты меня тащишь? – прошипела я от злости, самой себе напоминая змею.

   – В машину, – последовал лаконичный ответ, – не дергайся, а то упадешь.

   Ну, да логично. А ты чего хотела? Цветов, поцелуев и признаний в любви, что ли? Ага, сейчас!

   Возле автомобиля Богдан остановился, вытягивая ключи из кармана. И буквально через мгновение чертыхнулся. Следом прозвучал смутно знакомый мужской голос:

   – Богдан, что за вид? И кого ты там тащишь?

   Парень чуть ослабил захват, позволяя мне соскользнуть по его телу вниз, затем развернул к себе спиной и приобнял за талию, не давая возможности отойти в сторону. Я подняла глаза от начищенных черных ботинок говорящего и увидела нашего проректора собственной персоной.

   – Твою мать! – кажется, я это сказала вслух.

   – Это не моя мать, – прошипел мне в ухо Богдан.

   – Да, – согласился проректор, – я его дядя. А вы кто, позвольте узнать?

   – Я..., – закончить фразу не получилось, потому как в этот момент Богдан ущипнул меня за попу.

   Я в ответ, попыталась его отпихнуть и зло посмотрела на него. Он с милой улыбкой сообщил своему... Дяде? Вот же, гадство!

   – А это моя девушка, – и кивнул в подтверждении своих слов, сильно сжимая рукой мою талию.

   – Женя, – прошипела я.

   – Виктор Александрович, – кивнул мне в ответ проректор.

   – Я в курсе, – буркнула в ответ.

   Брюнет прижал меня к себе еще сильнее, похоже, завтра там будут синяки.

   – А Богдан, к моему сожаленью, познакомил нас только сегодня, – притворно вздохнул проректор.

   – Приятно познакомиться, – запоздало вспомнила я.

   – Взаимно, – ответил Виктор Александрович, – ну, не буду вам мешать. И да, племянничек, завтра жду тебя к нам на ужин. Естественно вместе с твоей девушкой, – кивнул на меня.

   И ушел, не оборачиваясь, правда, напоследок сказав:

   – Учти, отказ я не принимаю!

   Я стояла, пытаясь собрать свои глаза и мысли в кучу. Вот это я попала! Богдан стоял молча, все так же сжимая рукой мою талию, не давая сделать нормальный вдох. Не придумав ничего лучше, для того чтобы вывести его из этого состояния оцепенения, расслабилась в его объятиях, имитируя обморок. Почувствовала, как Богдан снова чертыхнулся, кстати, как оказалось на нем очень удобно лежать, а не только ездить у него на плече. Какой комфортный парень!

  – Эй, ты чего?

   Ну, дурак! В обморок я упала, что ж тут непонятного? Естественно, мои мысли остались так и невысказанными вслух.

   Парень убрал руку, я так поняла, для того чтобы перехватить меня поудобнее. Воспользовавшись моментом, попыталась по нему соскользнуть на землю. Не получилось.

   – Да что ж сегодня за день такой?

   Абсолютно с тобой согласна, какой-то он хреновый этот день. Порядочной девушке даже в обмороке полежать спокойно не дают. Положил бы меня на землю, и валил бы отсюда по своим делам, а я по своим. Так нет же, подхватил меня на руки и понес к пассажирскому месту с другой стороны автомобиля. Я наблюдала за ним сквозь ресницы, боясь, что вот сейчас он внимательней посмотрит на мое лицо и поймет, что все это притворство. Пожалуй, он мне нравится. Точно. Не смотря на то, что хам он еще тот. Вон на руках меня носит, красота! Возле двери парень поставил меня на землю и, прижав к себе одной рукой, полез за ключами в карман. Интересно, а чем это от него пахнет? Я сделала глубокий вдох, принюхиваясь. Хм, что-то такое цитрусовое, кажется лимон, а может быть и лайм. Приятно, однако.

   – Мышка, хватит притворяться, – вкрадчиво попросил он.

   Я усиленно делала вид, что все еще без сознания, нехотя признаваясь самой себе, что мне нравится и тот, факт, что он добивается того, чего хочет. Хотел со мной поговорить? Пожалуйста. Довел до обморока и разговаривай, сколько душа твоя хочет. И по фигу, что я молчу.

   Богдан все-таки усадил меня на переднее сидение джипа и, пристегнув ремнем безопасности, закрыл дверцу. Рюкзак! – осенило меня, – я не помню, куда делся рюкзак! В этот момент зазвонил мобильный телефон, лежащий в переднем кармане джинсов. Я вытащила его и озадаченно посмотрела на дисплей. Звонил мой староста. Странно...

   – Алло, – сказала я в трубку.

   Открылась дверь и на водительское место сел Богдан, с моим рюкзаком в руках. Интересно и где он его нашел? Он с улыбкой посмотрел на меня:

   – Значит, я был прав!

   – Тсс, – я прижала палец к губам.

   – Первый раз....

   – Тихо! – шикнула на него я.

   – Я...

   – Жень, подожди, – прервала я монолог старосты.

   – Богдан, пять минут. Через пять минут я в полном твоем распоряжении. Просто помолчи.

   Парень пожал плечами и, забросив рюкзак на заднее сиденье, уставился на меня.

   И снова одногруппнику:

   – Да, Жень. Что? Так и сказал? Хорошо, сейчас буду.

   Отключила телефон и задумчиво посмотрела на Богдана.

   – Извини, – просто сказала я.

   – За что? – уточнил он.

   – За то, что бросила в тебя деньгами.

   – Знаешь, так меня еще никто не посылал, – задумчиво ответил парень, смотря мне в лицо.

   – Так, все. Я осознала свою вину. Давай поговорим в следующий раз, а сейчас мне надо вернуться.

   – Хорошо, поехали.

   – Стоп! Ты никуда со мной не идешь и не едешь! – снова начала заводится я, и подергала дверную ручку, которая почему-то не открывалась.

   – Женечка, а я ведь тебя еще не простил.

   – А так все хорошо начиналось, – вздохнула я и развернулась к нему, – Что тебе надо от меня? Только давай по возможности коротко, меня там один козел ждет.

   – Женька, что ли? – удивился парень.

   – Нет. Не важно...

   – Понятно, не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. Значит, сейчас я тебя отвезу обратно, жду тебя, и потом едем в какое-нибудь кафе. Хотя нет. Зачем в кафе? Мы поедем ко мне и там спокойно поговорим.

   – Это как? – не поняла я.

   – Молча, хотя можешь спеть что-нибудь.

   – Я с тобой никуда не поеду, – отрезала я.

   – Поздно, – с ухмылкой ответил Богдан, выезжая на дорогу.

   – Вообще-то мне в другую сторону, – повысила голос, сама себе удивляясь.

   – Я в курсе, – так же улыбаясь, ответил он.

   – Да что ты себе позволяешь? Кто тебе дал право все решать за меня?

   – Ты моя девушка. Помнишь? И нам с тобой завтра предстоит поход в гости. Ты же не хочешь расстроить моего горячо любимого дядю? Правда?

   – Черт! – чуть не рыдая от бессилия и злости, простонала я.

   – Вот именно, – поддакнул он, разворачивая автомобиль и пропуская машину с правой стороны, поехал обратно.

   – Господи, – взмолилась я и подняла глаза к потолку автомобиля, – ты же все можешь! Сделай так, чтоб это был дурной сон! А? Чтоб этот идиотский экзамен, вместе с придурком Самосвалом был только завтра! Я тогда, честно-честно, приду самой последней и выучу этот конченый билет. А потом выйду из здания через центральный вход и не увижу этих... этого... Ну, ты меня понял, Господи!

   – Ума попроси, – подсказал Богдан.

   – Точно, – обрадовалась я, – Дай мне ума, Господи! Чтоб я сначала думала, а потом делала!

   – Денег у него еще попроси, – хмыкнул парень.

   – Ага, – согласилась я и снова посмотрела вверх на потолок джипа, – и денег мне дай, Господи!

   Богдан залез одной рукой в карман и, достав из него какие-то бумажки, сунул их мне.

   – Что это за деньги? – не поняла я.

   – А это я выполняю твою просьбу, – снова усмехнувшись, ответил парень.

   – Спасибо тебе, Господи, за то что не оставил без внимания просьбу Рабы твоей Божьей Евгении. И тебе, Раб Божий, – я сидя поклонилась, – отдельное мерси.

   – Это твои деньги, – уточнил Богдан.

   – Я так и поняла, – ответила, складывая купюры в тоненькую стопочку и пряча их в карман.

   Потом снова повернулась к парню:

   – Богдан, а вот мне интересно, тебе что, заняться больше не чем?

   – Тебе что-то не нравится?

   – Представь себе, да!

   – У меня не настолько бурная фантазия, чтоб представлять себе всякий бред.

   А... Э....У меня нет слов. Нет, серьезно!

   – Да, тяжело, наверное, жить с ограниченной фантазией. Ну, ты не переживай, сейчас от чего только не лечат. Может тебе таблеточки стоит какие-нибудь попить? А? Ты не узнавал? А хочешь, я у сестры своей спрошу? Она у меня медработник и пару лет назад работала в специальном учреждении для таких как ты.

   – Это для каких интересно?

   – Ну, вот у кого проблемы с фантазией, с восприятием действительности. Знаешь, ты главное не думай, ты не один такой, ага. У них там целая больница такая.

   И я подленько так захихикала.

   – Я тебе прибью когда-нибудь, – пообещал мне Богдан и, протянув руку, с силой дернул меня за волосы.

   – Ай, псих! – я потерла затылок, – Больно же! Тебе точно лечиться надо. Сначала кулаки мне под нос тычешь, теперь вот за волосы хватаешь. А дальше, что будет? Или у тебя привычка с детсада осталась? Рожки, дули, кулаки – это признаки любви?

   Я вовсю пользовалась тем, что Богдан занят дорогой и не может мне ничего сделать. Ну не убьет же он меня, в самом деле? А так, хоть оторвусь на полную катушку. Да и настроение повышается оттого, что можно его подразнить безнаказанно.

   – Точно, Богдан, я поняла! Ты в меня влюбился! Наверное, ночами не спишь, да? От еды отказываешься, в подушку обо мне вздыхаешь. Я надеюсь, ты еще не обзавелся моей фотографией в своем телефоне?, – и потянулась за его мобильным, который лежал в специальном мешочке справа от руля.

   Богдан выхватил телефон первым и положил его себе под, хи-хи, попу.

   – Да, ладно, – не поверила я, – ты что, серьезно?

   – Что именно? – невозмутимо так спросил, как будто и не выхватывал у меня только что, практически из рук, телефон.

   – У тебя есть моя фотография? А на фига?

   – Нет у меня твоей фотографии, – отрезал он.

   – Ну, слава богу! А то я не уверена, что фетишизм сейчас лечится.

   Я продолжила хихикать.

   – Мышка, еще одно слово..., – Богдан припарковал автомобиль во внутреннем дворике корпуса с лаконичным названием "Б"

   – И? – поинтересовалась я из вежливости, пытаясь отстегнуть ремень безопасности.

   В общем, ничего не получилось. Этот псих, вместо того, чтоб нормально и общедоступным языком объяснить что будет, схватил меня за руку, потянул на себя и поцеловал. Первой же моей мыслью было отпихнуть его, но неожиданно для себя самой мне понравилось, и забыла, что хотела сделать. Целовался Богдан просто офигительно, и если поначалу поцелуй был очень нежным, то через пару мгновений превратился в страстный и безумно возбуждающий. Жаль, что все это не будет иметь продолжения...

   Я отодвинулась, пытаясь набрать в легкие воздуха, и только тогда заметила, что вцепилась в его плечи. «Ну, давайте, миленькие, отцепляетесь от него! Я знаю, что вам приятно держаться за его плечи, а еще и поглаживать аккуратно вот так и здесь, но надо уходить». Пальцы с неохотой разжались, и я похвалила себя за силу воли.

   – И что это было? – рискнула уточнить.

   – Повторить? – с улыбкой отозвался Богдан.

   – Не надо! – испугалась я.

   – Хорошо, – согласился он и снова меня поцеловал.

   Ах, он так! И я аккуратно прикусила его язык. А чего он ко мне опять полез?

   – Ты сего? – просипел обиженно Богдан.

   В ответ пожала плечами, так и не отпуская свою законную добычу. Блин, ну откуда я знаю?

   – Осай ясык! – возмутился парень.

   Я разжала зубы.

   – Да забирай на здоровье!

   Парень промычал в ответ что-то невнятное и похоже теперь проверял повреждения. Не надо переживать, я дырок там не делала!

   – Нет, ты не мышка, ты маленькая и вредная крыска! Ты зачем меня укусила? – спросил Богдан, после того как понял, что его собственность не пострадала.