Текст книги "Фредди Меркьюри"

Автор книги: Рик Скай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 5
Приключения в Германии. За кулисами в Мюнхене.

“Я хозяин своей судьбы”.

Фредди выглядел на миллион долларов наличными. Он был одет в ярко-красное трико, украшенное

огромными зелеными «глазами», с немыслимым поперечным вырезом от плеча до пояса, обнажавшим волосатую грудь. Он собирался покорить очередную аудиторию и сейчас смотрел на себя в зеркало, проверяя, все ли идеально. Все было в порядке. Однако это не сняло приступ страха, сковавшего тело. «Я могу выйти туда. Я могу выйти туда. Я могу выйти туда», – повторял он про себя, настраиваясь перед выходом. Этот мандраж легко было бы объяснить, если бы его ждала аудитория в несколько сот тысяч человек, но Меркьюри должен был появиться в одной мюнхенской гостиной перед двадцатью детьми, пришедшими на день рождения своего сверстника.

«Это кажется невероятным, но все так и было, – говорит Рейнхолд Макк, очередной продюсер группы. Порой в многолюдной комнате Фредди мог быть очень стеснительным. Я хорошо помню, как он тогда волновался. Когда группа записывала альбом „Hot Space“, а у моего старшего сына был день рождения, Фредди вызвался появиться в своем знаменитом костюме, чтобы позабавить детей. Он сдержал свое слово, хотя я тогда не мог и предположить, что это было для него непросто. Когда я вошел в спальню проверить, готов ли он к выходу, Фредди ходил из угла в угол, повторяя: „Я сделаю это“. И, конечно, он сделал. От него не требовалось даже петь, он просто прошелся перед детьми и перебросился с ними несколькими фразами. Они были в восторге. Готов поспорить, что это был самый лучший день рождения, который когда-либо устраивали детям».

Это был не единственный приступ скромности у Фредди. Обладая удивительным голосом, одним из лучших на рок-сцене, он иногда стеснялся петь. Подтверждение тому – случай, происшедший в одной из немецких сельских церквушек. Макк вспоминает: «Во время крестин моего младшего сына Джона Фредерика (Джон Дикон и Фредди были крестными отцами мальчика) все в церкви пели. Мой старший сын Джулиан стоял с Фредди и заметил, что он молчит. Джулиан не мог понять, почему такой знаменитый артист, который своим голосом может очаровать многотысячную аудиторию, не поет. Он начал подталкивать Фредди: „Давай, пой! Ты же певец“. Но Фредди не пел. Может показаться странным, но тогда люди не могли понять одну вещь – насколько Фредди был скромен».

Меркьюри и Макк познакомились в 1979 году) когда «Куин» записывались в Мюнхене в одной из самых легендарных студий – «The Musicland». Именно в этой студии продюсер Джиорджио Мородер записывал свои знаменитые хиты, преобразившие стиль диско.

Меркьюри сразу понравился город, он там прожил два года и нашел много друзей. Как и Нью-Йорк, где у него тоже была квартира, Мюнхен был Меккой гей-культуры. Фредди нравилась здешняя спокойная атмосфера и то, что он может делать все, что хочет, без страха быть осужденным. Обычно он был скрытен и не любил распространяться об этой стороне своей жизни, но не в Мюнхене. Здесь Фредди наконец-то мог быть самим собой. Его привлекали крепкие и здоровые мужики. Он любил бывать в оживленном районе под названием «Бермудский треугольник», в котором находились многочисленные клубы гомосексуалистов. Макк вспоминает: «Думаю, одна из причин его частых посещений Мюнхена была в том, что в нем условия для гей-культуры были более благоприятные и открытые, чем где-либо в мире».

Бары для «голубых» были более интересными и живыми заведениями, чем обычные бары города. Они всегда были шумными, заполненными народом. Их посещали не только гомосексуалисты, но и девушки. Фредди любил бывать в таком разношерстном окружении. «Он никогда не предпочитал исключительно гомосексуальное окружение, – говорит Макк. Его гомосексуальность не бросалась в глаза. Он был очень осторожен, чтобы никого не обидеть».

Меркьюри приехал в Мюнхен со множеством друзей из тех, кто был необходим ему, включая личного менеджера Пола Прентера, Питера Фристоуна и Джо Фаннели. Питер и Джо выполняли повседневную работу: следили за гардеробом Фредди, готовили.

Для удовлетворения гомосексуальных пристрастий Меркьюри Мюнхен был идеальным местом, но некоторые его друзья утверждали, что Фредди планировал завязать со своим увлечением и завести семью. В этом не было ничего нереального – Меркьюри прожил семь лет с Мэри Остин, и они хотели пожениться. По словам Макка, мечта Меркьюри о семье имела глубокие корни – во время учебы в интернате он надолго был оторван от родных.

Мак вспоминает: "Фредди пару раз говорил мне: «Возможно, я скоро брошу свои „голубые“ штучки». Я не думаю, что это было странно. Он понял, что у него гомосексуальные влечения, когда ему было двадцать четыре – двадцать пять. До этого у него не было никаких отклонений. С ним могло произойти все что угодно. Я видел, как он себя вел в обществе женщин. Фредди не был равнодушен к ним. Скорее напротив…

Однажды, лет пять назад, меня подвел мой бухгалтер и мне пришлось платить дополнительные налоги. Я обсуждал проблему с Фредди, жалуясь на это обстоятельство. На что он мне ответил: «Черт возьми, это всего лишь деньги! Зачем сходить с ума? У тебя есть все, о чем только можно мечтать, – прекрасная семья, дети. Есть то, чего у меня никогда не будет».

Бывая в нашем доме, он получил довольно полное представление о том, что за штука семейная жизнь и сколько она могла бы дать ему счастья. Думаю, он очень хотел иметь бы семью. К тому же Фредди был сентиментален. Его отношения с Мэри продолжались до самого конца – возможно, потому, что он чувствовал себя виноватым по отношению к ней. И ко всем, кто был с ним рядом, он относился, как к членам семьи.

Ему нравился мой сын Феликс. Однажды я невольно услышал их разговор. Фредди говорил Феликсу: «У меня не было ничего, что окружает тебя. Когда я был мальчиком, то провел много времени вдали от родителей в интернате. Иногда я подолгу не видел их». Он тяжело пережил переезд в Великобританию. Если ты подростком приезжаешь в Лондон из какой-то экзотической страны, естественно, тебе приходится нелегко.

Меркьюри много рассказывал детям о годах, проведенных в Африке и Индии. Он обожал детей. Как только они начинали говорить и ходить, у Фредди сразу же завязывалась с ними дружба".

В Мюнхене Фредди влюбился в Винни – симпатичного немца, владельца ресторана. Кстати, на него был похож и последний приятель Меркьюри – Джим Хаттон. Фредди и Винни встретились в одном из баров для «голубых». Их отношения длились все время, пока Меркьюри жил в этом городе.

Макк вспоминает: "Я думаю, что одной из причин, привлекших Фредди, был эпизод во время их первой встречи. Винни не знал, кем был Фредди. Когда Фредди сказал, что у дверей бара их ждет лимузин с шофером, Винни ответил: «А мне как-то до лампочки. Если хочешь быть со мной, то пойдем». Богатство Фредди его нисколько не прельщало, и это нравилось Меркьюри.

У них была довольно бурная любовь, несмотря на неразборчивость в связях со стороны Фредди: мюнхенские бары буквально набиты гомосексуалистами с внешностью водителей грузовиков. Типаж, который особенно привлекал Фредди. Однажды я сказал ему: «Тебе надо найти кого-нибудь в своей весовой категории». Но он не согласился.

Фредди хотел иметь долговременную связь. Он был очень домовитый, я помню, как он помогал Винни убирать в ресторане. Фредди рассказывал, что, когда возвращается домой, испытывает ужасную скуку. Однако это было не совсем так. Его весьма занимали всяческие хлопоты по обустройству дома – в этом Фредди был очень педантичен. Он постоянно проверял, правильно ли развешаны картины, что делается в его саду с цветами. В Мюнхене он очень любил ходить по магазинам и делать покупки для дома. Моя жена и Фредди обычно отправлялись за покупками вместе. Он покупал много картин и фарфора.

Любовь окрыляла Меркьюри. Музыка и стихи давались ему довольно легко, но, когда он был влюблен, писал еще быстрее. Ничего не писал он только во время депрессии. Поэтому-то у «Куин» нет мрачных песен, даже баллады лишены грусти. И хотя многие считают, что слова «The Show Must Go On» полны пессимизма, я с этим не согласен. Для меня песня полна любви к жизни".

Роман с Винни подходил к концу, когда Меркьюри влюбился в Джима Хаттона, бывшего парикмахера.

Макк продолжал: «Винни страшно ревновал к Джиму и совершил пару ужасных вещей, расстроивших Меркьюри. Он продал великолепный „Мерседес-560“, подаренный ему Фредди, и чудесный рояль». Меркьюри расценил это как предательство. Он покинул Мюнхен и перебрался в свой дом, расположенный в Кенсингтоне. К этому времени его перестройка, продолжавшаяся пять лет, уже подходила к концу.

Бывший личный менеджер Меркьюри Пол Прентер, с которым он расстался после девяти лет совместной работы, был неотъемлемой частью жизни в Мюнхене.

«Я хорошо ладил с Полом, но он был сомнительным типом. Он всегда пытался использовать Фредди самыми разными способами – от денег до наркотиков. Он таскал у Фредди кокаин в надежде, что тот не заметит, и Фредди не замечал. Однажды его якобы ограбили на улице на две тысячи долларов. Это было очень подозрительно. Никого, кроме него, больше не грабили, никто не терял денег. Я думаю, что Пол был более неистовым, чем Фредди. Он постоянно старался перещеголять его, заходил слишком далеко и наконец полностью перестал себя контролировать», – говорит Макк.

Макк был в числе приглашенных на шикарные вечеринки, устраиваемые Фредди в день его рождения. Разница в возрасте у них была десять дней.

Вспоминает Макк: «Моя жена участвовала в оформлении интерьера. По замыслу, он должен был быть исполнен в двух цветах: черном и белом. Было очень весело. Все мужчины должны были появиться в самых невероятных нарядах. Зная любовь Фредди к балету, я надел балетный костюм. Во время другой вечеринки, проводившейся в его доме в Кенсингтоне, все должны были прийти в шляпах. У Фредди их было около десятка, и он ломал голову, какую надеть. Одна шляпа была похожа на цилиндр, верх которого откидывался, если потянуть за веревочку, и оттуда выпрыгивал большой пластмассовый пенис. Другая шляпа была сделана в форме огромной корзины с фруктами… Фредди так и не решился надеть какую-либо из них. Он не хотел обидеть никого из их создателей, отдав кому-то предпочтение».

Возвращаясь к эпизоду знакомства с Меркьюри, Макк вспоминает: «Мы встретились случайно. Группа приехала в Мюнхен, а мне по почте пришло приглашение прийти в студию для работы над новым проектом. С кем и для кого – ничего не было сказано. В студии я увидел Фредди, и мы очень обрадовались, что будем работать вместе. Мы сразу же начали. Мы сделали „Crazy Little Thing Called Love“, а затем пошло-поехало. Тогда в первый раз Фредди сыграл на ритм-гитаре. Он сказал мне: „Я не умею играть на гитаре, но это не имеет значения“. Я думаю, Фредди просто хотел записать песню очень быстро, прежде чем приедет Брайан. Фредди пытался поймать новый звук. Я добавил чуть-чуть рок-н-ролла, и все получилось отлично».

Макк был поражен скоростью, с которой работал Меркьюри. Всего лишь шести часов ему хватило, чтобы написать попурри из рок-н-роллов. Песня стала хитом во многих странах и заняла второе место в британских списках.

Говорит Макк: "Фредди мог написать вещь за двадцать минут. Перед тем как он появлялся в студии, у него в голове была лишь одна готовая строка. Но в процессе работы приходили остальные. Это было поразительно.

Я исключительно хорошо ладил с Фредди. Мне нравилось работать с гением. У него было удивительное восприятие музыки. Но меня очаровывал не только его музыкальный талант. Он был отличным парнем, очень внимательным. Он искренне интересовался мной, моей семьей и детьми".

Макк привнес в звучание группы новые интонации, прекрасно совместив его с веянием моды. В результате была написана одна из лучших песен диско «Another One Bites the Dust».

«Думаю, что имею право утверждать: без меня песня не получилась бы. Когда никого не было в студии, я наложил на пленку необычные звуки, которые придали песне совсем другие оттенки. Мне кажется, когда „Куин“ приехали в Мюнхен, у них не было определенного плана. Все получилось, когда мы пришли в студию».

Макк говорит, что, если что-то продолжалось незапланированно долго, Фредди терял интерес: «Он не мог на чем-то фокусировать свое внимание, если это происходило более полутора часов подряд. По „Killer Queen“ можно сказать, что Фредди написал ее, не вставая из-за пианино. Конец песни немного скомкан. Думаю, что это была типичная черта Фредди. Ему постоянно требовалось что-то новое и свежее».

В одном из мюнхенских клубов Фредди потянул ахиллесово сухожилие. Ему наложили гипс на целых шесть недель. Макк отрицает, что это произошло в результате потасовки: «Не было никакой драки. Просто кто-то толкнул Фредди, когда он, дурачась, пробовал поднять одного из своих друзей. Он мне позвонил рано утром, и я понял: что-то произошло, так как он никогда не звонил раньше двенадцати, он был совой. Я отвез его в больницу, где ему наложили гипс».

Несмотря на травму, Меркьюри не прекращал работы и не терял чувства юмора. Он так же вел себя и годы спустя во время страшной болезни.

Говорит Макк: «Каждый день я заезжал за ним, нес его на руках в машину и мы ехали в студию. Он был благодарен мне, что я нс предлагал отложить работу. Это могло просто свести его с ума. Фредди привык быть занятым по уши. От скуки он уставал очень быстро. В первый день, когда он сел за пианино, ему было очень неудобно. Фредди не мог касаться педалей и клавишей одновременно. Он попросил меня разрешить ему делать что-то одно».

Меркьюри был замечательным пианистом, утверждает Макк: «Я начал играть на пианино раньше Фредди, но он был в другой лиге. Он мог играть все и очень легко придумывал мелодии. Его музыкальные вкусы были разносторонними. Он любил многое – от Ареты Франклин, которая была его любимой певицей, до диско и классической музыки. Но он не мог высидеть весь концерт, а хотел слушать лишь интересные ему части».

Хотя Меркьюри и написал много эмоциональных и волнующих песен, Макк не считает их тексты чересчур откровенными. Он вспоминает: «Я думаю, Фредди избегал выражать свои чувства, не верил в возможность воплощения их в песне. Он также считал, что в песнях нельзя использовать политические лозунги. Фредди скромно отзывался о достоинствах своих песен, но при этом знал, какая из них лучше».

В Мюнхене Меркьюри с помощью Макка записал свой первый сольный альбом «Mr. Bad Guy». «Песни сочинялись очень быстро, хотя и не с обычной скоростью, потому что с нами не было всей группы. Фредди пластинка очень понравилась. Он сказал моей жене, что позволит сделать мне следующий альбом полностью. А сам просто придет и будет петь», – говорит Макк.

Когда Меркьюри собрался покинуть Мюнхен, Макк не слишком удивился: «Реконструкция его шикарного дома в Кенсингтоне была закончена, и Фредди решил, что глупо оставлять его пустым. Но я не думаю, что, когда он покидал Мюнхен, он знал о болезни. Это произошло немного позже. Видимо, в 1986 году. И уж точно – в 1987-м на Ибице. Тогда у него появились пятна на лице. Я спросил его: что это? Но он отшутился. Фредди не нуждался в сочувствии и верил, что сможет бороться, потому что у него было много сил плюс потрясающая воля. Он мог не притронуться к кокаину, приняв его вдоволь накануне, и даже не думать о нем. У него было изумительное самообладание. Я думаю, он чувствовал, что может противостоять болезни, иначе не боролся бы так долго».

Несмотря на ухудшение здоровья, Меркьюри продолжал работать и обдумывать новые проекты. Говорит Макк: «Он хотел создать большую оркестровую композицию. Фредди любил совмещать разные идеи. Его работа с Монсеррат Кабалье была интересной, но я не думаю, что их голоса хорошо сочетались. Она поет в стиле, который не присущ року».

Макк не верит утверждениям журналистов, что где-то хранится много неизвестных работ «Куин»: «Один-два альбома, не больше. После записи никогда не оставалось много песен, не вошедших в пластинки. А после „Barcelona“ у Фредди осталось не много сил. Насколько я знаю, он появлялся в студии только на пару часов раз или два в неделю. Я не работал на „Innuendo“. Я уехал в Америку, но говорил с Фредди пару раз, предлагал помощь, на что он отвечал: „Нет, спасибо. Дэвид Ричардс занимается мной. Кроме того, это отнимет у тебя много времени“. Но он все время держал меня в курсе работы. Фредди был не очень доволен тем, как идут дела в студии, и теперь я знаю почему. У него не хватало сил. Представь, однажды ты обнаруживаешь, что не можешь ходить или делать простых вещей, к которым привык».

Последний раз Макк говорил с Меркьюри в июле, за четыре месяца до смерти. «Когда я спросил его, как он себя чувствует, Фредди ответил, что неплохо. Я уверен, что он никого не хотел видеть до самого конца, чтобы его помнили здоровым и веселым. Фредди не жалел о прожитом. Он перенес удар исключительно смело».

Глава 6
Тратить, тратить, тратить. Стиль жизни богатых и известных.

“Скука – самая распространенная болезнь в мире, дорогуша!”

Никто в мире шоу-бизнеса не мог организовать вечеринку лучше, чем Фредди Меркьюри. В среде, где используется любая возможность закатить прием или бал с участием десятков звезд, о вечеринках Меркьюри ходили легенды. Если ты побывал хотя бы на одной, воспоминания об этом останутся на всю жизнь.

Так, во время праздника по случаю выхода альбома «А Day At The Races» огромный шатер был разбит на ипподроме школы верховой езды в Кемптоне, где гости, устав от застолья, могли утрясти выпитое и съеденное в седле.

Меня приглашали на четыре: по одной в Монтрё и Мюнхене, и на две – в Лондоне. Лучшая из лучших, из тысяч, в которых я участвовал, была феерия в лондонском клубе «Гарденс», в пяти минутах езды от дома Меркьюри, сразу после концерта «Куин» на стадионе «Уэмбли» в июле 1986 года.

Тут было все – звезды, секс и скандал. Спектакль начинался, как только гости попадали в холл восьмиэтажного здания и поднимались на лифте на верхний этаж, где и располагался клуб «Гарденс». Лифтершами были полуобнаженные девицы, великолепные тела которых расписаны всеми цветами радуги с невероятной фантазией. Немыслимое буйство красок сверкало и переливалось и на телах красоток, разносящих угощения среди безукоризненно одетых гостей. Великолепие тел бросалось в глаза везде, даже в туалетах. В женском дам встречал мускулистый блондин, фигуру которого опоясывали кожаные ремни и цепи. Мужчин же приветствовала девушка в очень смелом костюмчике, предлагавшая «массаж».

Бывалые завсегдатаи подобных мероприятий не могли скрыть эмоций и восторженно обменивались впечатлениями. Вокруг носились фотографы, пытаясь запечатлеть реакцию знаменитых гостей на предложения девиц отведать угощения. Список приглашенных, как и любил Фредди, включал людей совершенно разных. Известных и скандально известных. Кроме участников группы «Куин» в него входили богобоязненная рок-звезда Клифф Ричард, группа «Шпандау Баллет», клавишник из «Дюран Дюран» Ник Родс и его жена, модель Джили-Энн, Пол Кинг, Лималь, экс-звезда «мыльной оперы» Анита Добсон и «Секс пистолз» восьмидесятых – группа «Сиг Сиг Спутник».

Как и все подобные вечеринки, эта, обошедшаяся в 50 тысяч фунтов, продолжалась всю ночь. Известному немецкому художнику Бернду Бауэру потребовалось пять часов, чтобы разрисовать каждую модель, которая не только стала обладательницей бесплатного «шедевра», но еще получила 100 фунтов за то, что представила его публике. Трейси Хикс, одна из моделей, сказала мне: «Я чувствовала себя удивительно. Словно сама стала произведением искусства».

Меркьюри внимательно наблюдал за передвижениями девиц в зале, и время от времени на его лице появлялась улыбка. Но он не желал оставаться сторонним наблюдателем, ведь он был душой всех вечеринок. В разгар веселья Фредди выскочил на импровизированную сцену в сопровождении бывшей порнозвезды певицы Сэм Фокс. Эта пара представила несколько рок-н-ролльных хитов, включая фонтанирующий секс-энергией «Тутти-Фрутти», во время исполнения которого Фредди крепко держал полногрудую модель, выделывая невообразимые пируэты.

После он сказал мне: «Мы хотели, чтобы всем было весело, я знаю, как это надо делать».

Каждый из балов Меркьюри был экзотической феерией. На празднование своей 39-й годовщины, которая отмечалась в Мюнхене, он попросил всех мужчин прийти в женских нарядах, а сам предстал в невообразимом костюме: под немецким военньм френчем с медалями – клоунские брюки. Меркьюри заснял все это на видео и хотел использовать пленку для своего четвертого сольного сингла «Living On My Own». В конце концов от идеи пришлось отказаться. Как заявил один из руководителей звукозаписывающей компании, «это домашнее видео может доставить некоторым людям неприятности».

Сам Меркьюри так отозвался об этой вечеринке, собравшей более трехсот гостей: «Это было здорово. Я хотел придумать что-то необычное, чтобы как-то примириться с мыслью, что тебе почти сорок».

Секс был также важным элементом вечеринок Меркьюри. В Новом Орлеане были представлены виртуозные номера стриптиза, когда танцовщицы имитировали курение, вставляя сигареты во влагалище. Затем гости начали подбадривать полногрудую блондинку, лениво снимающую тонкие одежды. Каково же было их изумление, когда, отбросив последнюю часть туалета, перед ними оказался самый что ни на есть мужик.

На другой вечеринке событием стало выступление девушки со змеей. В Монтрё гости собрались на лодке в середине озера, откуда наблюдали за великолепным стриптизом.

После окончания работы над альбомом «Jazz» Mepкьюри и группа наняли пятьдесят девушек, которые во время вечеринки обнаженными ездили на велосипедах вокруг футбольного поля на «Уэмбли». Этот номер был со смыслом. Брайан Мэй написал для альбома песню под названием «Fat Bottomed Girls» («Девушки с широким задом»), а Меркьюри предложил для пластинки песню «Bicycle Race» («Велосипедная прогулка»!

Фредди, как и положено звезде, любил появляться на вечеринках. После концерта в Милтон-Кейнс вертолет доставил его в элитный ночной клуб «Эмбасси» (владелец которого Стефен Хейтер тоже умер от СПИДа). Однако, несмотря на скорость, он не сумел застать своего кумира – певицу Дайану Росс, ушедшую перед самым его приходом.

Но наилучшие вечеринки происходили за дверьми его шикарного дома в Кенсингтоне. Уэйн Слип, балетная звезда и друг принцессы Дайаны, преподавал Меркьюри премудрости балета, элементы которого он хотел использовать в видеоклипах. Слип, побывавший на множестве балов у Фредди, говорит: «Он знал, как организовать вечеринки. Никогда не жалел на это денег. Фредди любил, чтобы у каждой вечеринки была своя тема. Одной из тем в его доме были шляпы. Я обмотал занавеску вокруг головы, и получился тюрбан. У всех на головах было что-то невообразимое». На другой вечеринке темой стали шорты. Она состоялась в великолепном саду Меркьюри размером в пол-акра. Даже если слухи о том, что Слип разбил кучу посуды во время неудачно выполненного пируэта, неверны, , все равно это была еще одна бешеная вечеринка. Как говорит Слип: «Ничего подобного раньше не было, повеселились здорово».

Особенно отличались дни рождения Меркьюри, которые отмечали 5 сентября. Празднования могли продолжаться сутками. Так произошло, когда ему исполнилось 35 лет, во время гастролей с группой в Нью-Йорке. Он потратил тысячи фунтов на билеты первого класса для своих друзей, прибывших в один из самых дорогих отелей, расположенных на Манхэттене. Только на шампанское было истрачено 30 тысяч фунтов. Вспоминая это событие, стоившее 200 тысяч фунтов, Питер Стракер, друг Меркьюри, говорил: «Он снял самую шикарную часть отеля „Беркшир“, в южной части Центрального парка, которую сдают лишь членам королевских фамилий. Фредди всегда был сказочно щедр. Однажды он потратил несколько тысяч фунтов на мой день рождения, прошедший в его доме. Деньги для него не были проблемой».

Наркотики, особенно кокаин, употреблялись на вечеринках совершенно открыто. Так, на одной из них чаши, наполненные отборнейшим кокаином, разносил карлик. По словам Питера Джонса, друга Фредди, однажды в течение шестинедельного загула Меркьюри и его окружение употребили кокаина на 24 тысячи фунтов. На другой вечеринке Меркьюри, накачавшись наркотиками, разбил стеклянную дверь ресторана и катился целый пролет по ступенькам лестницы. Джонс говорил: «Фредди употреблял все подряд – колеса и порошки».

Фредди встречался и с некоторыми членами королевской семьи. На вечеринке после благотворительного концерта Королевского балета в «Ковент-Гарден» он был представлен принцу Эндрю.

На этой же вечеринке принц оказал рассеянному Меркьюри небольшую услугу, выудив длиннющий шарф музыканта из стакана и выжав его. Но на просьбу принца что-нибудь спеть Меркьюри выдвинул совершенно дикое условие. Он готов сделать это, если блистательный сын королевы сначала покачается на люстре. Неудивительно, что выступление не состоялось. В свою очередь принц отказался от предложения Меркьюри пойти с ним в один из самых скандально известных ночных клубов гомосексуалистов. Меркьюри собирался сделать туда вылазку с друзьями и некоторыми членами труппы Королевского балета. Хотя поначалу принц раздумывал, но все испортил телохранитель, отговоривший его.

Последний из известных балов Меркьюри дал на свой сорок первый день рождения в сентябре 1987 года в отеле Тони Пайка на испанском острове Ибица. Был нанят специальный самолет DC 9, доставивший гостей на остров. Всего в феерии участвовало около пятисот гостей, и она, как всегда, обошлась в кругленькую сумму. Это была одна из самых зрелищных вечеринок. Залпы салюта высвечивали имя Меркьюри в небе Испании, танцовщики фламенко крутились в огненном танце. Для гостей был приготовлен огромный пирог высотой 20 футов .

Меркьюри часто говорил, что его любовь к праздникам была воспитана в нем в те далекие детские годы, когда он жил в роскоши в окружении слуг. Как бы там ни было, вечеринки давали ему прекрасную возможность встретить новых людей.

Отдыхать последние семь лет Фредди предпочитал в отеле Пайка – маленьком фермерском доме, спрятанном на острове Ибица.

В восьмидесятых годах Ибица был одним из самых популярных солнечных уголков для молодых людей-любителей беззаботной жизни, свободной сексуальной морали и оргий на пляже. Меркьюри хотел вкусить свободы идиллического острова, спрятаться от мира и побыть самим собой. Он любил уединенность, предоставляемую отелем, и упивался безмятежным отдыхом. В солнечные дни он часами сидел у бассейна.

Вспоминает Тони Пайк: «Фредди хотел найти такое тихое место, где в то же время было бы весело». Довольно редкое сочетание. Продюсер Джони Бич, который впервые привез Меркьюри сюда, сказал, что отель будет идеальным местом для отдыха. Когда машина подъезжала к гостинице, ее вид не предвещал ничего хорошего. Меркьюри остановил машину и сказал Джони, что если ему тут не понравится, Джони будет уволен".

В 1985 году, когда Тони Пайк был впервые представлен Меркьюри, их встреча не обещала приятного знакомства.

Говорит Пайк: «Фредди просто сказал: „привет“ – и выглядел не очень дружелюбно. Я знаю, что со звездами часто бывает трудно. И подумал, что это именно тот случай. Атмосфера не улучшилась, когда вошли в дом. В одной из комнат он остановился и заметил, что потолок слишком низкий. Я предчувствовал, что хлебну с этим парнем горя. Я ему хотел сказать, что сам отделывал дом и что даже если он Фредди Меркьюри, мне не нужны замечания. Он внезапно помахал рукой, сказал: „шутка!“ – и начал смеяться. Я невольно засмеялся тоже. С этого момента я понял, что он отличный парень». Меркьюри приезжал к Пайку регулярно недели на две. Пайк вспоминает: "Фредди полюбил остров. Он говорил: «Когда я здесь, я могу побыть самим собой».

Для суперзвезды, чья жизнь-гонка, это была настоящая возможность отдохнуть. Пайк: "Было приятно видеть его счастливым. Мы много времени проводили вместе. Меня привлекала в нем простота. Многие в роке все время строят из себя звезд. Фредди никогда этого не делал. Я как сейчас вижу его лицо, когда он спрашивает меня, не надоел ли он, или что я думаю о его пластинке. Он ничто нс принимал как должное и не страдал высокомерием.

Однажды, когда он и Монсеррат Кабалье записывали песню «Barcelona», двое из съемочной группы не смогли сдержаться и расплакались. Возвратившись в отель после шоу, Фредди вел себя как маленький мальчик, несмотря на то что ему полчаса назад устроили овацию. Он меня спрашивал в тот вечер – действительно ли мне понравилось? Я уверен, что он не напрашивался на комплименты, а хотел удостовериться еще раз, что все в порядке.

Фредди был очень человечным, внимательным и хотел, чтобы его любили. В ту ночь мы проговорили до восьми утра. Он был взволнован шоу, размахивал руками. Когда разговариваешь с Фредди, беседа протекает без пауз и неловкого молчания. Он волшебным образом вовлекал тебя в разговор и был прирожденным рассказчиком. Один из самых замечательных анекдотов, которые я слышал, – рассказ о его приключениях в Африке. Он ехал в кузове «лендровера», и за ним погналось стадо слонов, которые начали толкать машину из стороны в сторону. Чтобы защитить себя, Фредди начал кидаться яблоками – единственным, что было в этот момент под рукой. Он рассказывал так живо, что эта история и сейчас стоит у меня перед глазами.

Фредди никогда не рассказывал анекдоты сидя. Он вставал и представлял все в лицах. Мы часто собирались вокруг бассейна, и он начинал что-нибудь играть для нас. Несмотря на то что Фредди любил веселить, он был довольно стеснительным. Он никогда не навязывал свое мнение окружающим, скорее наоборот – готов был уступить. Если Фредди рассказывал что-то слишком громко, а в комнате были люди, общавшиеся между собой, он останавливался, чтобы спросить: «Извините, я не мешаю?» Он также был очень внимателен к простым людям. Люди его положения обычно не обращают внимания на повседневные заботы окружающих. Фредди был совсем другим. Он помнил имена всех, с кем встречался, дату их рождения и род занятий. Некоторые утверждают, что Фредди был одинок. Я не замечал этого. Если он был один, значит, хотел одиночества. Все, кто с ним встречался, даже случайно, любили его. Он меня приглашал на пару своих вечеринок, и я не задумываясь принимал предложения. Потому что я знал: где Фредди, там всегда весело.

Впервые здесь, на острове, Фредди преодолел боязнь воды. Однажды я уговорил его прогуляться со мной на лодке. Первое путешествие на лодке было на Isomele de Sel, бывший соляной завод, превращенный в ресторан с замечательным видом на море. Фредди немного нервничал, но потом успокоился. Постепенно он привык, и мы выходили в море регулярно. Обычно он загорал, пил «Pimmis Number One» или шампанское и слушал музыку. Однажды мы даже плавали на другой остров, который называется Форметерра. Его друзья не могли поверить, что это произошло.