Текст книги "Греческие боги. Рассказы Перси Джексона"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– А если он разозлится?

– С чего, если он по-настоящему тебя любит? Или ты не столь же хороша, как Гера?

– Разумеется, нет!

– И столь же прекрасна?

– Еще прекраснее! Так мне говорил Зевс.

Гера сжала челюсти с такой силой, что у нее треснул один из ее бессмертных зубов.

– Так вперед! Если Гера выдерживает божественное обличье Зевса, то и ты непременно сможешь! Я очень надеюсь, моя дорогая, что он и правда Зевс. Всем сердцем! Но ты должна быть уверена. На карту поставлено будущее твоего дитя. Когда он возвращается?

– Совсем скоро.

– Что ж… О боги, уже столько времени! – засуетилась Гера. – Я была счастлива повидаться с тобой, но мне пора. М-м… кое-какие старушечьи дела.

Гера ушла. А часом позже в дом Семелы вернулся Зевс.

– Привет, малыш! – с порога поздоровался он. И тут же понял, что что-то не так. Семела не подбежала и не поцеловала его, как то было всегда. Она сидела на диване, обхватив руками выпирающий живот.

– Э-э… что случилось? – спросил Зевс.

Семела надула губки.

– Ты сказал, что сделаешь все для меня.

– И сделаю! Хочешь новое ожерелье?

– Нет, – ответила она. – Кое-что другое. И лишь это сделает меня счастливой.

Зевс усмехнулся. Наверное, Семеле вздумалось попросить у него платье, а может, пару этих недавно изобретенных людьми штук… как они там назывались… туфли?

– Все, что пожелаешь! – сказал Зевс.

– Обещаешь?

Он великодушно развел руки.

– Клянусь рекой Стикс! Проси что хочешь, и я выполню любое твое желание.

– Хорошо, – она позволила себе улыбнуться. – Я хочу, чтобы ты предстал передо мной в своем истинном божественном обличье, таким, каким тебя знает Гера.

У Зевса перехватило дыхание.

– Ох… Это плохая идея, малыш. Попроси что-нибудь другое.

– Нет! – Семела вскочила на ноги. – Ты сказал «любое мое желание»! Я хочу доказательства, что ты правда бог! Чем я хуже Геры? Я хочу увидеть тебя таким, каким тебя видит она!

– Но истинное обличье бога… оно не для глаз смертных. Особенно для глаз беременных смертных. Особенно для глаз беременных смертных, которые хотят прожить дольше пары секунд.

– Я выдержу! – заявила она. – Я уверена,я смогу!

А вот Зевс не был столь в этом уверен. Правда, он еще ни разу не пытался предстать в своем истинном обличье перед смертными, но мог предположить, что для обычных людей это могло сравниться с попыткой взглянуть на солнце без защитных очков или на актера с утра пораньше, пока тот еще не успел привести себя в порядок. Другими словами, смертельно опасно.

С другой стороны, Зевс поклялся рекой Стикс, а это дорогого стоило. Кроме того, Семела отличалась раздражительностью. Она была дочерью известного героя Кадма, и если ей казалось, что она сможет взглянуть на истинное обличье бога, возможно, так оно и было.

– Ну ладно, готова? – сдался Зевс.

– Готова.

Смертный покров Зевса вспыхнул, и он предстал во всем своем величии, подобно колонне из закручивающихся молний и огня, – настоящая сверхновая, вдруг вспыхнувшая посреди гостиной Семелы. Мебель тут же загорелась, дверь сорвало с петель, а стекло в окнах взорвалось осколками.

Семела не выдержала. Она испарилась, оставив после себя на стене подпаленный силуэт. Но находившееся в ее утробе дитя выжило,вероятно, потому что было наполовину богом. Бедный малыш вдруг завис в воздухе в том месте, где еще мгновение назад стояла его мамочка. Зевс успел вернуть себе физическую форму как раз вовремя, чтобы успеть подхватить ребенка, прежде чем он ударился об пол.

Разумеется, смерть Семелы шокировала Зевса, но он понимал: главное было спасти малыша. А тот был еще слишком маленьким, до рождения ему оставалось еще несколько месяцев развития.

Зевсу пришлось соображать очень быстро. Он перуном вскрыл себе бедро – должно быть, было чертовски больно – и сунул внутрь ребенка, будто в карман широких штанин. Затем он зашил рану.

Ребят… не пытайтесь повторить это дома. Не сработает.

Но у богов свои законы. Уж не знаю как, но малыш выжил и спокойно себе развивался, пока не оказался готов к появлению на свет.

Неизвестно, говорили ли другие боги Зевсу что-нибудь вроде: «Слушай, Зевс, приятель, чего-то у тебя правое бедро распухло, может, стоит показаться врачу?»

Когда малыш достаточно вырос, Зевс вновь вскрыл себе бедро, и так родился бог Дионис. Рассказ о нем впереди. Поверьте, его появление на свет было наименьшейстранностью его жизни.

В общем, Гера отомстила Семеле, и мне бы очень хотелось сказать, что то был самый жестокий ее поступок.

К несчастью, она лишь начала разогреваться.

Другую подружку Зевса звали Эгина. По всей видимости, Эгина слышала о Семеле, так как она не стремилась стать для Зевса «той единственной», ей вполне хватало беспрерывного внимания с его стороны и заваливания себя подарками. Наконец Зевс уговорил ее слетать с ним на один тайный остров.

– Никто никогда не узнает! – заверил он.

– А Гера? – спросила Эгина.

– Она в особенности. – Зевс обратился в гигантского орла и унес ее на остров, который теперь носит ее имя: Эгина.

Зевсу почтиудалось выполнить свое обещание. Гера узнала об измене лишь многими годами позже, когда Эгина уже умерла. К тому времени ее и Зевса сын стал правителем острова, на котором он родился. Не знаю, как Гера об этом проведала, но она по-настоящему взбесилась, поняв, что не сможет покарать Эгину лично.

– Да как она посмела умереть, ведь теперь я не смогу ее убить! – бушевала Гера. – Раз так, я вымещу свой гнев на ее сыне.

Его звали Эак (и по мне, ему явно бы не помешала парочка дополнительных согласных в имени). Так уж вышло, что в тот момент у них там шла война, и царь стягивал на остров армию, чтобы защитить свою родину.

Гера призвала огромную ядовитую змею и бросила ее в исток единственной на всем острове реки. Яд быстро распространился по всей системе водоснабжения, и вскоре большая часть населения острова была мертва.

Скажите же, совершенно справедливо? Зевс спит с какой-то смертной, Гера узнает о сыне той женщины и убивает всех в его царстве. Ни намека на психоз, о чем вы.

Как вы сами могли догадаться, Эак запаниковал и отправился в свой дворцовый сад, где было видно голубое небо. Он упал на колени и обратился к Зевсу:

– Слушай, пап, у меня тут вторжение в самом разгаре, а твоя жена убила практически всех моих солдат и большую часть горожан.

С небес донесся голос Зевса:

– Вот блин. Чем я могу помочь?

Эак обдумал возможности. Он посмотрел вниз на клумбы и увидел марширующих по ним муравьев, тысячи крох, не знающих усталости и работящих, как… целая армия.

– А ты знаешь, что было бы очень круто? – сказал Эак. – Если бы ты превратил этих муравьев в моих солдат.

– Договорились! – прогремел Зевс.

Тут же целая колония муравьев превратилась во взрослых мужчин – тысячи закаленных воинов в блестящих красно-черных доспехах, уже выученные маршировать строем и сражаться, четко соблюдая приказы. Им был неведом страх перед врагом. Они были чудовищно сильными и стойкими. Они назвали себя мнрмидоняне и стали самым известным элитным боевым отрядом в Греции, что-то вроде «морских котиков» и «зеленых беретов» Древнего мира. Позже их возглавит знаменитый Ахилл. Может, слышали о нем, ну или хотя бы о его пятке.

Последний штрих к портрету Геры – как у нее только это получалось? – ее способность удивительно быстро переходить от позиции чьего-либо врага к его же другу и vice versa. К примеру, их отношения с Посейдоном.

Поначалу они были друг с другом на ножах. Дело в том, что они оба положили глаз на один и тот же греческий город-царство Аргос. Понимаете, в то время статус покровителя того или иного города значил, ой, как много. По принципу, что если ты бог Нью-Йорка, то это почетно и круто. А вот если ты всего лишь бог какого-нибудь Скрантона в Пенсильвании… то не очень. (Простите, все жители Скрантона. Но вы поняли мою мысль.)

Видимо, Аргос был весьма неплохим местечком, раз и Гера, и Посейдон захотели стать его покровителями. Царь отдал предпочтение Гере. Возможно, ему не хотелось, чтобы его народ вымер от змеиного яда.

Гера была счастлива. Посейдон – нет. Он затопил весь город, а в ответ на возмущение Геры сказал:

– Ладно. Я уведу воды. Всеводы.

Море ушло, а все источники и реки во всем царстве пересохли.

Гера опять возмутилась. Дело едва не дошло до масштабных разборок, но в конце концов Посейдон сдался и позволил воде вернуться, но совсем немного, так что Аргос до сих пор остается очень сухим местом. Многие русла стоят пересохшими, пока не пойдет дождь. Гера стала покровительницей Аргоса, что сыграло важную роль в дальнейшем для одного парня по имени Ясон, капитана корабля аргонавтов. Но то совсем другая история.

Я все это рассказал к тому, чтобы отметить, как быстро изменилось отношение Геры после того, как все успокоилось. Они с Посейдоном сели как-то вдвоем и пришли к обоюдному согласию на тему, что Зевс как владыка совсем потерял совесть. Другими словами, они стали первыми в истории Олимпа заговорщиками.

Но я еще вернусь к этому, когда мы начнем обсуждать Посейдона.

А пока отправимся в подземный мир и посмотрим, как там дела у моего любимого бога мертвых и жутковатого тайного воздыхателя в одном лице Аида.

АИД УСТРАИВАЕТ КАПИТАЛЬНЫЙ РЕМОНТ

Мне нравится этот парень.

Нет, серьезно.

Аид, может, тот еще жуткий тип, но ему реально в этой жизни не свезло. Несмотря на то, что он был старшим сыном Реи, к нему все относились как к младшему, так как боги высвободились из желудка Кроноса в порядке, обратном тому, как они туда попали.

Но мало того, когда боги делили зоны влияния в мире, Аиду досталась наименее вдохновляющая его часть – подземный мир.

Конечно, Аид, в принципе, весь из себя такой мрачный, так что вы можете возразить, что ему было судьбой уготовано царствовать там, внизу. Он вечно был погружен в себя и носил все черное. Длинная темная челка закрывала глаза, прямо как у какого-нибудь эмо-подростка из японской манги. А став владыкой Царства Мертвых, он вообще лишился даже намека на румянец, так как раз и навсегда оставил мир смертных.

Даже если бы другие боги хотели поддерживать с ним связь (чего они не хотели), в Царстве Мертвых был бы ужасный прием и нулевой «вай-фай». Будучи там, Аид не имел ни малейшего представления, что происходило на поверхности. Ему приходилось довольствоваться новостями и слухами, рассказываемыми новоприбывшими душами.

По сути, во времена Древней Греции, если тебе нужно было обратиться к Аиду, приходилось в буквальном смысле бить кулаком по земле, лишь так можно было привлечь его внимание. Представляете себе: «Эй, ты там! Я с тобой говорю!»

С чего бы кому-то могло понадобиться внимание Аида? Кто знает.

Со временем все Царство Мертвых стало называться Аид, в честь бога Аида, что весьма сбивало с толку; но подземный мир существовал задолго до появления там бога. Изначально он назывался Эреб, и когда Аид взял на себя бразды правления, это место требовало капитального ремонта.

Начнем с водопровода. В Царстве Мертвых протекают пять разных рек, и вы бы не захотели воспользоваться ни одной из них, чтобы принять ванну или почистить зубы. Наименее опасной из них был Кокитос, река плача, с виду вполне себе спокойная речушка. Она мирно несет свои темно-синие воды по долинам Эреба, и на ее берегах полно подходящих на первых взгляд местечек для пикника, но стоит подойти к ней слишком близко, и вы услышите плач тысяч подвергающихся вечной пытке в ее водоворотах душ.

Воды Кокитоса – это слезы осужденных. Постоите рядом с этой рекой – и депрессия вам обеспечена. А если вы умудритесь дотронутьсядо воды… поверьте мне, вам этого делать не захочется. Никакие видео с забавными щенками из Интернета не развеселят вас вновь.

Вторая река – Флегетон, река огня. Ее бурные воды несутся по расщелинам Царства Мертвых подобно стремительному потоку горящего бензина, прорубающему себе путь сквозь черные вулканические породы, освещая все вокруг кроваво-красным заревом и наполняя воздух дымом и ядовитыми испарениями, пока наконец он огненным водопадом не направится в самую бездну Тартара, что-то вроде подвала под подвалом.

Так что, да… когда Аид поворачивал кран с горячей водой в душе, ему в лицо било огненным Флегетоном. Неудивительно, что этот парень всегда был в плохом настроении.

Самое удивительное, что вода Флегетона не убивает, даже если ты смертный. Да, она обжигает, подобно радиоактивному чили, вымоченному в кислоте, так что вам захочетсяумереть, но река была создана как раз для того, чтобы поддерживать в своих жертвах жизнь, чтобы те могли страдать вечно – ура! Многие проклятые души были обречены до скончания веков плавать в ней или стоять, погруженными в ее воды по шею.

Согласно некоторым преданиям, Флегетон со временем сжигал твои грехи и отпускал тебя восвояси, если, конечно, ты на самом деле раскаивался в том, что натворил. Хотите проверить эту теорию? Можете смело нырять. Я, пожалуй, обойдусь.

Река номер три, Ахерон, была рекой боли. Что-что, в ней было больно? Правильно, возьмите с полки пирожок. Ахерон брал начало на поверхности, неподалеку от храма мертвых в Эпире. Может, поэтому многие призраки оказались унесены течением и наполнили реку своей болью и страданиями. Ахерон какое-то время тек по земле, а затем уходил вглубь и попадал в Эреб. Там он разливался и принимал подобие темного, скрытого испариной болота, причиняющего жуткую боль любому, кто оказался достаточно невезучим, чтобы коснуться его вод или хотя бы услышать его течение. Дальше Ахерон разветвлялся на две речки поменьше – Кокитос и Стикс, – которые текли в противоположных направлениях, пока обе не изливались в Тартар.

Четвертая река была моей самой нелюбимой: Лета, река забвения. (У меня за плечами неприятный опыт амнезии. Длинная история.) Так вот, Лета выглядела совершенно безобидной. Почти везде она напоминала спокойную речушку, несущую свои молочно-белые воды по каменистому руслу, а от ее тихого журчания твои веки начинали слипаться. Можно было подумать, что перейти ее труда не составит. Но мой вам совет: даже не думайте.

Одна лишь капля из Леты сотрет вашу краткосрочную память. Вы не вспомните ничего, что пережили за прошедшую неделю. А глоток или погружение в эти воды уничтожит все ваши воспоминания напрочь. Вы не сможете вспомнить ни как вас зовут, ни откуда вы, ни даже тот факт, что «Нью-Йорк Янкиз» кудалучше «Бостон Ред Сокс». Скажите же, жуть берет?

Но для некоторых душ мертвых Лета была настоящим благословением. На ее берегах вечно толпились призраки, спешащие глотнуть из реки и забыть о прошлой жизни, ведь нельзя тосковать о том, чего не помнишь. Некоторым душам даже было позволено воскресать – то есть вновь рождаться в мире смертных для новой жизни. И если ты соглашался на это, ты обязан был сначала выпить из Леты, чтобы забыть предыдущую жизнь. Серьезно, кому захочется вновь переживать двенадцать скучных школьных лет, когда один такой комплект уже есть за плечами?

Берега Леты были усеяны маками, и именно поэтому сок этих цветов усыпляет людей и заглушает их боль. (Мы зовем это опиумом,детишки. И не вздумайте начать употреблять наркотики, потому что НАРКОТИКИ – ЭТО ПЛОХО. Вот так, свою лепту я внес.) В одном месте Лета делала крюк у входа в темную пещеру, где жил бог Гипнос – бог сна. Как там было внутри? Об этом нет описаний, видимо, потому, что все глупцы, решившие зайти внутрь, погружались там в сон и больше никогда не выходили наружу.

Пятой рекой Царства Мертвых был Стикс, река ненависти. Определенно самая известная река, но при этом любое ее упоминание уничтожало на корню даже возможность притока туристов: «Ну что, детишки, поехали на весенние каникулы к реке ненависти? – Ура!»

Стикс протекал в самых глубоких и темных местах подземного мира. В некоторых преданиях утверждается, что эту реку сотворила титанида вод Тефида, а соленые источники со дна океана наполнили ее русло.

Стикс огибал Эреб подобно защитному рву, так что, желая попасть в Царство Мертвых, вам поневоле приходилось его пересекать. (По другой версии, необходимо было пересечь Ахерон, но раз Стикс был ответвлением Ахерона, думаю, оба варианта правильны.)

Эта река была темной и неторопливой и всегда скрыта вонючим туманом, а ее воды разъедали плоть смертных. Смешайте серную кислоту со сточными водами, плесните немного жидкой ненависти, и вы получите Стикс.

И сейчас вы задаетесь вопрос: как вообще кто-либо захочет оказаться в Царстве Мертвых? Я тоже не особо понимаю. Но с самого момента создания первых людей, стоило им умереть, и их души, будто под властью непреодолимого инстинкта, устремлялись вниз в Эреб, подобно леммингам, сигающим с обрыва, или туристам, заполоняющим Таймс-сквер. Сколько ни тверди им, что это дурацкая затея, они все равно продолжают это делать.

Загвоздка была в том, что у душ не было должного способа пересечения Стикса. Кто-то умудрился пускаться вплавь, вот только многие растворились в его водах. Большинство же оставалось бродить на берегу смертных, хныча и указывая на другую сторону: «Я туда хочу!»

Наконец один предприимчивый даймон по имени Харон решил открыть свое дело. Что такое даймон? Это вовсе не те дьяволы-демоны с вилами, хвостом и красной кожей. Даймоны были бессмертными духами, можно сказать, богами, но рангом поменьше. Некоторые из них выглядели как монстры, другие – как обычные смертные. Кое-кто из них был хорошим. А кто-то – плохим. А были и такие, кто просто был и ни во что и никогда не вмешивался.

Этот парень Харон был сыном Нюкты, богини ночи. Он мог принимать разные формы, но чаще всего представал в виде уродливого старика в лохмотьях, с сальной бородой и в остроконечной шляпе. Будь я на его месте и умей я изменять облик, я бы ходил этаким Бредом Питтом, но, видимо, Харон не собирался производить впечатление на призраков.

Как бы то ни было, одним прекрасным днем Харон сообразил, что на другом конце скопилась уйма душ, желающих добраться до Эреба, и тогда Харон построил лодку и занялся переправой людей через Стикс.

Не за бесплатно, разумеется. Он принимал золото, серебро и почти все основные кредитки. А раз порядки в Царстве Мертвых никак не регулировались, Харон сам назначал цену за свои услуги. Если ты ему нравился, он мог перевезти тебя за пару монет. Но если нет, он мог потребовать целое состояние. А если уж тебе так не повезло оказаться похороненным без денег – ну что ж! Ты был вынужден бродить по смертному берегу Стикса вечность. Кое-кто из умерших даже отправлялся назад, на поверхность, где привидением начинал донимать живущих.

Но даже если тебе удавалось пересечь Стикс, ты оказывался в Эребе, в котором царил полнейший хаос. Вообще-то призраки должныбыли делиться на разные группы, согласно тому, как хорошо они вели себя при жизни. Последние негодяи отправлялись на Поля наказаний, где их ждали особые пытки до скончания веков. Если же ты был хорошим, то путь твой лежал в Элизиум, своего рода Рай, Лас-Вегас и Диснейленд в одном флаконе. А тем душам, которые при жизни не сделали ничего особенно плохого или хорошего, а просто просуществовали положенный им срок (что касалось большинства людей), была уготована вечность на Полях асфоделей, которые сами по себе были местечком неплохим, вот только чудовищно, до разжижения мозгов скучным.

Так в теории должны были классифицироваться души. К несчастью, до того как Аид пришел к власти, никто Царством Мертвых не управлял. Так примерно происходит в школе, когда все учителя заболевают, а школьники оказываются предоставлены сами себе, то есть творят все, что им только вздумается. Падшие души из Полей наказаний перебирались на Поля асфоделей, и никто их не останавливал. А души из Полей асфоделей устраивали вечеринки в Элизиуме. Были еще и святые, которым было приписано отправиться в Элизиум, но, заплутав, они оказывались на Полях наказаний и либо просто не могли оттуда выбраться, либо были слишком добренькими, чтобы кому-то пожаловаться.

Вдобавок далеко не все души, прибывшие-таки по месту распределения, на самом деле заслуживали там оказаться, потому что до появления Аида решение о твоей загробной жизни принималось еще до твоей смерти.

Как это работало? Слабо представляю. По всей видимости, коллегия из трех живых присяжных устраивала тебе мощное собеседование незадолго до смерти и выносила вердикт, чего ты заслуживаешь: Поля наказаний, Элизиум или Поля асфоделей. И не спрашивайте меня, откуда этим судьям было знать, что ты вскоре умрешь. Может, они действовали по наитию. Может, им сообщали о том боги. А может, присяжные кричали на первого попавшегося прохожего: «Эй, ты! А ну быстро сюда! Твоя очередь окочуриться!»

В общем, присяжные выслушивали твои показания и принимали решение о твоей вечной судьбе. Угадайте, что происходило? Люди лгали. Подкупали присяжных. Показывались им в своих лучших костюмах, улыбались, льстили и изображали из себя саму невинность так, чтобы присяжные подумали, что они на самом делебыли хорошими. Они приводили свидетелей, чтобы те поручились за них: «О, да, этот парень прожил замечательную жизнь! Он почти никого и не мучил». И все в таком духе.

Многие злодеи умудрились выбить себе дорогу в Элизиум, и многие по-настоящему хорошие люди, не пожелавшие заискивать перед присяжными, оказались на Полях наказаний.

Ну, вы поняли… В подземном мире царила та еще неразбериха. Когда Аид встал у штурвала, он оглянулся и сказал:

– Ну нет! Так дело не пойдет!

И отправился на Олимп, где объяснил ситуацию Зевсу. Необходимость спрашивать одобрения Зевса немного раздражала Аида, но он понимал: любые значительные изменения в вопросах посмертной жизни должны быть согласованы с Главным Боссом тем более, когда речь идет о людях. Боги относились к людям как к совместному имуществу.

Зевс выслушал его и в задумчивости нахмурился.

– И что ты предлагаешь?

– Ну, – начал Аид, – мы можем сохранить коллегию из трех присяжных, но…

– Устроим голосование аудитории! – выдвинул свою идею Зевс. – А в конце каждого сезона будем выбирать Звезду Элизиума из тех смертных, кто наберет большинство голосов!

– Э-э нет, – возразил Аид. – Лично я думал о том, чтобы присяжные были душами умерших, а не живыми людьми. И каждую душу смертного будет ждать суд, как только она окажется в Царстве Мертвых.

– То есть… Никакого соревнования? Хм, жаль…

Аид очень старался сохранять спокойствие.

– Пойми, если присяжными будут духи, уже находящиеся под моим контролем, на них будет невозможно повлиять. Смертные, что предстанут перед ними, не будут иметь при себе ничего лишнего, кроме своей истинной сути. Никаких отвлечений на смазливое лицо или хороший костюм. Они не смогут подкупить присяжных или привести свидетелей. Все их хорошие и плохие деяния будут как на ладони, ведь присяжные в прямом смысле слова смогут видеть их насквозь. Солгать будет невозможно.

– Мне это нравится, – заметил Зевс. – А кого ты выберешь присяжными?

– Думаю, трех почивших царей смертных, – ответил Аид. – Царям часто приходится исполнять роль судей.

– Хорошо, – согласился Зевс. – Если только все эти цари будут моимисыновьями. Идет?

Аид скрипнул зубами. Ему не нравилось то, как его брат во все и всегда вмешивается, но раз практически каждый греческий царь был сыном Зевса, у него все еще был неплохой простор для выбора.

– Идет.

Зевс кивнул.

– А как ты намерен обеспечить исполнение приговора? Как заставишь души отправляться именно туда, куда надо?

Аид холодно улыбнулся.

– О, не переживай. У меня все продумано.

Вернувшись в Эреб, Аид призвал к себе трех бывших царей, все были полубогами – сыновьями Зевса, и назначил их посмертными присяжными: то были Минос, Эак и Радамант.

Затем он вызвал трех фурий – тех самых мстительных духов, что родились из крови Урана многие столетия назад. Аид нанял их в качестве своих инфорсеров, что было хорошей идеей, так как никто не смел и слова сказать против этим демоническим бабулькам с несвежим дыханием и кнутами.

Как и большинство даймонов, фурии умели принимать разные формы, но обычно представали в виде уродливых старух с длинными сальными волосами, в черных лохмотьях и с гигантскими перепончатыми крыльями за спинами. Их огненные кнуты вызывали невыносимую боль как у живых, так и у мертвых, а еще они становились невидимыми в полете, так что невозможно было предугадать, когда они спикируют на тебя.

По приказу Аида они следили за порядком. Иногда он давал фуриям волю, и те начинали безумствовать или придумывали новые пытки для самых худших из павших душ. Он даже иногда отправлял их за еще живыми людьми, если те совершили по-настоящему ужасное преступление – к примеру, убили члена семьи, осквернили храм или горланили ночью в караоке песни «Journey».

Следующее преобразование Аида: он сделал так, чтобы душам умерших стало много проще добираться до Эреба. Он уговорил Гермеса, бога сообщений, присматривать за смертной частью Стикса на случай, если какие-то души там заплутают. Если Гермес видел какого-нибудь растерянного призрака, он указывал ему нужное направление и снабжал симпатичной цветной картой в качестве комплимента от Торговой палаты Царства Мертвых.

Как только мертвые добирались до Стикса, даймон Харон перевозил их на другой берег за установленную плату в одну серебряную монету. Аид убедил его (читай: пригрозилему) брать со всех одну цену.

Аид также способствовал распространению среди смертных на поверхности слуха, что им лучше всерьез отнестись к похоронным обрядам, иначе их не впустят в Царство Мертвых. Так что, когда ты умирал, твоя семья должна была сделать подношения богам, достойно похоронить тебя и поместить тебе под язык монету, чтобы ты смог расплатиться с Хароном. Не окажись у тебя монеты – и ты будешь обречен вечно блуждать в мире смертных в качестве призрака, а это бесперспективное и скучное занятие.

Как Аид пустил этот слух среди смертных? У него была целая армия чернокрылых мерзких созданий, называемых онейры или даймоны сна, они прилетали к смертным, пока те спали, и награждали их видениями или кошмарами.

Вам никогда не приходилось резко просыпаться от ощущения, что вы падаете? Это проделки онейров. Скорее всего, они подхватили вас, а затем сбросили с высоты, просто из природной вредности. В следующий раз смело бейте кулаком по полу и кричите:

– Аид, скажи своим тупым даймонам угомониться!

Еще Аид усилил охрану ворот в Эреб. Он спустился в Общество защиты Тартара и взял там самого огромного и грозного пса, какого вы только можете себе представить, – настоящего монстра по кличке Цербер, который был чем-то средним между питбулем, ротвейлером и бешеным мохнатым мамонтом. У Цербера было три головы, так что если вы были смертным героем, попытавшимся проникнуть в земли Аида, или же мертвым, решившим выскользнуть наружу, ваши шансы оказаться замеченным и съеденным увеличивались в три раза. В дополнение к острым как бритва клыкам и когтям, Цербер, говорят, еще имел гриву из змей и змею же вместо хвоста. За это поручиться не могу. Я видел Цербера лишь раз, было темно, и почти все мои мысли были сосредоточены на том, чтобы не захныкать и не намочить штаны.

Ну так вот, как только перевезенные души проходили ворота, они распределялись тремя присяжными и отправлялись в определенные для них места согласно полученным билетам. Как я уже говорил, большинство людей за всю свою жизнь не совершают что-либо мало-мальски грандиозного, хорошего или плохого, так что их конечной остановкой были Поля асфоделей, где они бледными тенями слонялись без дела, пища, будто летучие мыши, и стараясь вспомнить, кто они и что здесь забыли. Почти как учителя на первом уроке, не успевшие зарядиться достаточным количеством кофе.

Если ты прожил хорошую жизнь, ты отправлялся в Элизиум, самое лучшее место во всем мрачном Царстве Мертвых. Там ты получал свой личный особняк, сколько угодно еды и напитков и практически первоклассное обслуживание. Ты мог общаться с другими счастливчиками и трепаться с ними целую вечность. Если же Элизиум тебе наскучивал, ты мог сделать глоток из Леты и переродиться для новой жизни.

Некоторые души оказывались хорошими настолько,что умудрялись прожить три добродетельные жизни подряд. Если ты оказывался в их числе, то мог позволить себе уйти на вечный покой на Блаженные острова, что-то вроде частных Кариб в озере посреди Элизиума. Очень немногие смертные столь удачливы или добродетельны, это буквально как вытащить выигрышный билет в лотерею хороших людей.

Но если у тебя за плечами была жизнь, полная плохих поступков, тебя ждал специфический режим содержания: вечность в кипящем масле, сдирание кожи, преследование голодными демонами по полям из осколков стекла или медленное скольжение по острию гигантского лезвия в бассейн с лимонным соком. И все в таком духе, сами можете представить. Большинство наказаний нельзя было назвать такими уж оригинальными, но если тебе довелось по-настоящемуразозлить Аида, он всегда мог изобрести новый и весьма интересный способ пытки твоей бессмертной души.

Хотите примеры?

Тантал. Этот парень был реально чокнутый. Он был греческим царем – сыном Зевса, что неудивительно, – которого пригласили на Олимп разделить с богами амброзию и нектар. Огромная честь, согласитесь? Но Тантала обуяла жадность.

– О да, – сказал он после ужина, похлопывая себя по животу, – вкуснота какая! А можно мне собрать в пакетик недоеденное и поделиться с друзьями дома?

– Святой я! – вырвалось у Зевса. – Конечно, нет! Амброзия и нектар очень редки и полны волшебной силы! Нельзя просто так разделить их с кем бы то ни было!

– О… – Тантал выдавил из себя улыбку. – Разумеется. Понимаю… Что ж… В следующий раз увидимся на обеде у меня?

Танталу стоило просто выкинуть это из головы. Вспомнить, что случилось с Прометеем, когда он попытался забрать кое-что, принадлежащее богам, и разделить это с людьми. Но Тантал разозлился. Он почувствовал себя оскорбленным. Боги ему не доверяли! Они не желали, чтобы он прославился как первый смертный, принесший на землю амброзию!

Чем больше он об этом думал, тем сильнее злился. Он пригласил богов на пир к себево дворец, но лишь затем, чтобы расквитаться с ними, решив про себя, что подаст им самое обидное кушанье, какое только сможет придумать. Он просто пока не знал, что именно.

Так он и стоял на кухне, уставившись в пустые котлы, когда к нему пошел его сын Пелоп.

– Что на ужин, пап? – спросил Пелоп.

Тантал никогда не любил сына. Уж не знаю почему. Может, он понимал, что когда-нибудь этот пацан отнимет у него царство. У всех греческих царей был пунктик на этот счет. Как бы то ни было, Тантал одарил сына нехорошей улыбкой и поднял нож для резки мяса.