Текст книги "Пленница (не) своих желаний"

Автор книги: Ригина Дегтярева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Ригина Дегтярева
Пленница (не) своих желаний

Пролог

Бокал полусладкого и сыр – вот что меня спасает от мыслей о свадьбе. Через месяц я должна выйти замуж за Виктора, и я сама дала на это согласие. Но почему чувство, что не стоит торопиться, не оставляет меня? Сегодня народу в клубе больше обычного, на сцене поёт какой-то певец свою попсу. И когда я дала на это согласие?

Ответ на этот вопрос знает только одна девушка, моя правая рука и та, что спасла мой клуб от закрытия по приказу Виктора.

–Сегодня нам удалось заработать много денег, -начинает она сразу.

–Когда я должна была об этом узнать? -киваю в сторону сцены.

–Ты об этом знала бы, если бы читала документы, которые подписываешь, -спокойно отвечает она.

Маша – одна из тех, кого тяжело вывести из себя. Прошло два года, как мы познакомились, а я так и не смогла раскусить её. Кто она и чем занималась до прихода в этот клуб, покрыто тайной и мраком. Но одно точно и ясно как день – Виктор ей доверяет. Она ни один раз спасала ситуацию в клубе, да и в моей жизни. Спасибо говорить я не торопилась, зная, что она Виктору всё докладывает.

–Сегодня есть, что подписывать? -тоже держу себя в руках, несмотря на её замечание.

–Нет.

–Тогда зачем ты тут? – приподнимаю брови, демонстрируя, насколько она меня сейчас раздражает.

И я не лукавлю. Странно и в тоже время обидно, что она знает Виктора лучше меня. Даже подарок на его сорокапятилетние она выбирала от моего имени. Вроде бы ничего страшного, но она угодила ему и смогла поднять меня в его глазах на несколько ступеней. Можно подумать, я ревную, но с чего бы? У нас с ним, можно сказать, больше деловые отношения… Ну да, конечно всё так! И именно поэтому он собрался жениться и помогает, как только я попрошу…

–Хотела сказать, что не стоит так открыто трахаться с нашим охранником, -как-то едко проговорила Маша, чем вызвала у меня кашель.

–Ого, а мы и такие слова можем произносить вслух? Виктор дал разрешение так со мной говорить?

–Моя дорогая, мне много что разрешено, просто не хочу марать руки о то дерьмо, с которым ты связалась! -не остаётся она в долгу.

Ответить ей что-то не получается, после сказанного она тут же уходит, оставив меня до боли сжимать кулаки. Она умеет меня выводить из себя! Как же она бесит, стерва!

Успокоиться не выходит, даже бутылка вина мне не помогает. Я сама понимаю, что надо прекращать общение с Сашей, но я не понимаю, как оказываюсь у него в квартире. Этот человек, он из неоткуда появился в моей жизни, и совсем не хотел уходить.

Даже сейчас, несмотря на расстояние между нами, я четко ощущаю его голодный, похотливый взгляд на себе. Ненавижу себя за слабость перед ним. Как он может так действовать на меня? Как он может так сильно заставлять моё тело дрожать?

Усталость начинает брать верх, и я протираю глаза, напрочь забывая о том, что они накрашенные. Ещё лучше. Мне определенно нужен отдых от всего, что творится вокруг меня!

Захватив свою сумочку, иду в уборную и тут же морщусь от запаха хлорки. Сколько раз просила не добавлять хлорку? По-моему, мои слова тут уже ничего не стоят! Ещё одна причина ненавидеть её сильнее.

Подхожу к одной из мраморных раковин и сразу встречаюсь со своими серыми глазами. Как не странно, но они меня пугают, заставляют тут же понимать, чья я дочь. Они точно такие же, как у моего отца – жестокие, холодные, пугающие. Страшно понимать, что по генетике не только цвет его глаз мне передался. А что если я стану такой как он, бесчувственной, грубой?

–Твоё лицо так и говорит: "Сашенька, трахни меня так, чтобы ноги отказали! " -голос хищника выводит меня из размышлений.

–Думаю, все же стоит повесить на дверях картинки для тех кто не умеет читать, что это женский туалет, -отвечаю, сдерживая стон от того, как руки Аполлона начинают исследовать моё тело.

–Я думал, что ты соскучилась, -говорит, прикусывая мочку моего уха.

Обычное прикосновение, а я уже готова упасть на колени и умолять его о большем. Этот чертов соблазнитель просто не может не закончить начатое, как и я не могу сейчас сразу отдаться ему.

–Ты, как обычно, переоцениваешь себя, -отвечаю уверенно, даже не обращая внимания на дрожащий голос.

–Даже так? -с вызовам в голосе.

–Перестань, нас могут увидеть! -пытаюсь достучаться до него. Или до себя?

Ноги сами раздвигаются, впуская его шаловливые руки к моим черным кружевным трусикам. Он, не теряя ни секунды, сразу находит мой пульсирующий клитор и надавливает через ткань, вызывая во мне громкий стон, который я пытаюсь сдержать, прикусив губы.

–Я дурею от твоих стонов, моя маленькая проказница, -рычит мой личный дьявол.

Пока его губы оставляют обжигающие поцелуи на шее, одна его рука терзает, мучает мою плоть. Он всегда так делает: мучает и заставляет просить, умолять его взять меня. Грязные словечки между нами стали такими привычными, что я без них не могу кончить.

–Открой глаза, -требовательно произносит, и я выполняю его приказ.

Открываю глаза и сразу смотрю на то, как на меня смотрят голубые глаза, горящие от похоти, с голодом и победой. Он ликует, что может меня заставить глотать воздух, пока его два пальца уже проникают во влажное лоно. Милости, нежности – это точно не по нему. И надеяться сейчас на ласковый секс не стоит. В подтверждение моих мыслей мой дьявол сразу начинает жестко таранить меня пальцами. Это не вызывает во мне боль, а только дикое желание заменить пальцы чем-то побольше. Но этого не произойдет, пока я не попрошу.

–Хватит меня мучать, изверг! – со стоном прижимаюсь лицом к зеркалу, сильнее сжимаю пальцы, держась за раковину.

Он молчит, и за два года я впервые наблюдаю у этого человека в глазах что-то непривычное. Он продолжает меня трахать пальцами, но глаза смотрят не на меня, а куда-то сквозь меня. Не хочу сейчас вдаваться в подробности в его перемене настроения, и сама начинаю тянуться к его ремню.

Обожаю этот ремень. Сколько всего он проделывал со мной с помощью этого ремня.

–Господи, очнись, -не выдерживаю, когда на мои действия реакция не следует. -Ты тут, или где?! -в голосе сразу начали слышаться нотки обиды.

Но обида переросла в нечто большее, когда он грубо, непривычно грубо вжал мое лицо к зеркалу сильнее и сам расстегнул пряжку от ремня, затем послышался и звук расстегивающейся молнии. Всё поменялось, он поменялся. Стал настолько грубым, мне захотелось остановить всё, но я и двигаться не могла.

–Как же бесит, -зашипел он в мою сторону и одним резким рывком вошел в меня.

Я не смогла и слова сказать, ощутив его большой размер во мне. Каждый раз, как в первый. Глубокие, грубые, сильные и резкие толчки. Вот каков он, мой дьявол. Только не понимаю, за что он меня сейчас наказывает, за что так сильно сдавливает шею, заставляя ощутить на себя участь людей, что могут умереть от удушения.

Возможности спросить об этом его не появляется, меня хватает только на то, чтобы для жизни воздуха набрать. Это что-то новое в наших сексуальных играх. Я, конечно, читала и видела такое в порно, но не думала, что такое смогу пережить. И если сейчас скажу, что мне плохо, то буду за вранье гореть в аду. Это новое ощущение, сильное возбуждение между ног и нехватка кислорода в мозгу. Это вызывает во мне мощную волну удовольствия, эйфорию. Мой оргазым ещё ни разу не был таким сильным, чтобы я могла отключится…

1 глав

Катя. За два года до похищения.

Каждый день после смерти моей мамы я думала, что всё наладится. Я смогу подняться на ноги, смогу отделаться от ненужной помощи своего появившегося из ниоткуда отца.

Этот человек не смог стать тем, кем видел себя. Может, он и был хорошим отцом для Тимура, моего брата, который тоже внезапно появился в моей жизни. Но он не стал и станет для меня кем-то особенным. У него нет шансов на такую роскошь! Он бы мог помочь моей маме, дать денег на её лечение, но он этого не сделал! Он просто ждал, когда она умрет, и ему будет разрешено взять надо мной опеку.

Но его появление в моей жизни только сильнее заставило меня его ненавидеть. Раньше я хотя бы не знала его, а теперь мне приходится ещё и жить с ним в одном доме. Моя ненависть толкала меня делать всё возможное, чтобы этот человек отказался от меня. Сколько раз ещё во время школы я умудрялась попадать в детскую комнату полиции, доводить директрису до психоза? Я промолчу о том, что творила на каких-то отцовских приемах. И всё это ради одного – чтобы он отказался от меня!

Этого не произошло, он не отказался. Он всё делал, чтобы мои поступки оставались незамеченными. Просто отец года! Господи, сколько раз я ругалась с ним, говорила, какой он человек, но всё впустую! Непробиваемый.

Он пытался загладить вину, дарил подарки, в которых я не нуждалась, говорил, как сильно сожалеет, как хочет всё исправить. Но моё горе было настолько сильным, что его слова оставались для меня пустым звуком. Этот человек не заслуживает моего прощения.

И с этой мыслью я прожила с ним под одной крышей до своих восемнадцати лет. Ни на минуту не сомневаясь, что я отсюда свалю, как только его опека перестанет быть актуальной. И в день моего совершеннолетия я четко запланировала свой уход. Громко. Скандально.

Но один человек в этом доме не дал мне этого сделать. Жена моего отца и мать брата, который всегда защищал меня. Валентина Николаевна. Светлая и добрая женщина. С моего появления в этом доме она ни разу на меня косо не посмотрела, ни сказала и грубого слова, а только ласковые и материнские. Ей было жаль, что всё так вышло, и она это повторяла изо дня в день.

В день моего Рождения она первая пришла в мою комнату, первая поздравила и попросила не дурить, не рубить с плеча, а просто подождать. Этот день принесет мне возможность стать самостоятельной и независимой. Так же она сказала, что я та девочка, о которой она всегда мечтала. И не смотря на всю мою злость и ненависть к своему отцу, ей я отказать не смогла.

И она была права, вечером за праздничным столом мне был подарен ночной клуб. И это действительно могло бы стать тем самым ключиком в мою независимость, если бы не одно но! Моя любовь к веселой жизни, где не было места для какой-то работы!

Буквально меньше чем за год у меня начались проблемы, приходилось отвечать перед законом. Отец не вмешивался в мои дела, ни разу не попытался помочь. Я сама об этом просила и не жалела до этого момента.

–Это шутка?! – крикнула в трубку, не скрывая свою злость.

–Нет. Их поймали за передачей товара, – отвечает остолоп, которому я доверила управление.

–Какого хрена в моём клубе эта дрянь делает?! Ты куда смотрел, придурок?!

–Я не знал об этом. Сам был удивлен, когда пришли менты.

–Чёрт!!! Что они теперь хотят? Они же поймали их!?

–Они сказали, что несколько человек умерли после проведенной ночи тут. Они уверены, что дилер – это ты, хозяйка клуба, – объясняет мне так, словно это правда!

–Ты что, совсем охренел?! Разберись с этим, иначе я тебя живьём закопаю! – потребовала у него, после просто отключилась.

Только мой приказ, как и мой управляющий, канули неизвестно куда, оставив меня разгребать всё дерьмо самой. И самое ужасное, что я понятия не имела, как именно мне всё исправить!

За какие-то несколько дней моя жизнь превращается в ад. Поездки в полицию, их приезд в клуб, меня саму – несколько раз в больницу с анализами. Это самый худший момент в жизни, когда на тебя вешают всё, что ты не совершала! Я могла бы согласится с тем, что бываю за рулем в нетрезвом виде, паркуюсь там, где не положено, но распространение наркотических средств? Это что-то новенькое!

От отца не получилась скрыть мою проблему, только он не особо рвался мне помогать.

–Катя, совсем уже свихнулась? Что за наркопритон ты устроила?

–Я ничего не делала!

Но разве он поверит мне? Нет! Ему легче верить всем, но точно не мне. Я даже сейчас радуюсь, что всё именно так обернулось. Пусть думает, что я порчу ему репутацию.

–Если ты думаешь, что я помогу, то ошибаешься, -мой папаня говорит серьёзно. -Клуб полностью принадлежит тебе, придется самой разбираться со всем, что происходит там. Я только могу дать тебе наводку на человека, который сможет решить эту проблему, если у тебя получится с ним договорится, -предлагает он мне. Я уже спешу отказать, но следующие слова заставили меня замолчать.

–Тебя посадят, как только смогут найти хоть намёк на наркотики в клубе. Этот человек единственный, кто сможет тебе помочь.

Это не то, что я ожидала получить после того как смогла отмазаться от покровительства отца. Какая мне тюрьма? Нет, нет, нет! Я лучше уж решу эту проблему, чем сяду за то, что не совершала!

Отец даёт мне нужные сведения о человеке по имени Виктор. Я его уже видела на нескольких приёмах, но никогда лично не общалась. По слухам, он человек слова, и его это слово – закон для многих, может, даже для всех. Вот только, с чего бы ему мне помогать?

Что я могу ему предложить? Он в возрасте, он успешный и влиятельный. Ему точно не будет интересно общаться с какой-то там девкой, но выхода нет. Это понятно становится, когда меня в очередной раз вызывают в отделение.

Я даже не знаю, что на это ответить. Вы меня обвиняете в том, что я не совершала, -пожимаю плечами.

Он, следак, смотрит на меня нагло так, разглядывает. Карьеру хочет на мне сделать, что ли? Надо было кого посерьёзнее сюда садить, а не этого зелёного юнца, чтобы меня запугать! А он продолжает, через стол потянулся, шепчет злобно:

–Нам поступил звонок от человека, который лично присутствовал в момент, когда вы принимали внушительную партию запрещённых веществ.

–Вот бы ещё знать, кто этот человек, -не скрывая сарказма, проговорила я.

Я никакой партии не принимала, где они этого свидетеля возьмут? А если он, свидетель, актёр, чем они докажут, что такое вообще было? Надо все закоулки в клубе проверить…

–С ним вы встретитесь только на суде, где вам определенно дадут больше пятнадцати лет строго режима.

–Если это пустые слова, то пожалуй, я пойду. У меня много дел и времени совсем нет, чтобы слушать этот бред, -сказала гордо и поднялась с деревянного стульчика, направившись к выходу. -В следующий раз не стоит звать меня из-за непроверенных глупых звонков.

Это стало последним словом. Я это сказала и ушла. Меня не стали задерживать, значит, звонок они действительно ещё не проверили.

Времени нет, чтобы долго тянуть и ждать у моря погоды. Надо хоть что-то выяснить про этого Виктора, прежде чем идти к нему.

Только что можно узнать о человеке, чье имя бежит впереди него. Лишь непонятные слухи о его жестокости и хладнокровном стиле. Ну я хотя бы смогла выяснить, где его искать, только и эта информация была смутной. В очень дорогом ресторане этот человек появлялся лишь чтобы заключить договоры, и то не всегда.

Отец всё-таки помог мне встретится с ним. Один единственный раз, когда мне пришлось составить ему компанию в его деловых встречах. У меня есть цель, и то, что мне придется знакомиться с неким богатым парнем – сыном его знакомого, не остановило меня. Зато точно стало ясно, что на этой встрече будет тот, кто сможет помочь мне с моей проблемой!

Буквально через несколько дней я смогла попасть в ресторан к очень влиятельным людям. Я, можно сказать, немного потерялась от ауры авторитета, что витал в воздухе над столиком, к которому мы приближались.

Молодого парня примерно моего возраста я сразу заметила. У него был нетипичный стиль, несмотря на его деловой строгий серый костюм. Его серьга в ухе, вот что выделяло его. Золотой крестик на такой же золотой короткой цепочке светил, словно солнечный зайчик. Светлые волосы аккуратно, и в тоже время беспорядочно зачесаны назад, а каштановые глаза похотливо смотрят на попу официантки, что наливает напиток в его бокал. Вывод только один – бабник.

Рядом с ним сидит его отец, это я поняла по тому, как мужчина осуждающе толкнул парня в плечо, отвлекая внимание от попы официантки. Так и захотелась крикнуть, чтобы тот не мешал, но я не тот человек, которому такое позволено. Пришлось прикусить губу и держать себя в руках.

Но стоит мне в тускловатом освещении увидеть того, кто сможет мне помочь, сердце пропускает удар. И это совсем не из-за его внешнего вида, из-за ауры опасности, что исходит от него. От него веяло не только опасностью, но и властью, умением одним взглядом подчинять. Как только его глаза поймали фокус на моем лице, я смогла вполне ощутить его доминантные качества. Мом глаза сами опустились, словно подчиняясь ему, делая меня его рабыней.

"Не самое подходящее время для трусости! "– ругаю саму себя и снова поднимаю глаза.

Чувствую ли я разочарование, когда становится ясно, что он уже потерял ко мне интерес? Да!!! На него мой наряд явно не произвел того впечатления, что я ожидала! Да и не странно это. Все же, он мужчина в возрасте, и таких, как я, в коротких чёрных платьях, у его ног миллион, а я просто очередная.

Но моя самооценка поднимается, когда глаза у отца и у сына, что сидят за столиком, начинают облизывать меня. Значит, не зря старалась.

–Простите за опоздание, -начал мой старик и тут же представил меня своим "друзьям". -Моя дочь– Екатерина.

–Здравствуйте, -проговорила я очень, даже с перебором, гордо.

–Катя, это Виктор Евгеньевич.

Тот только кивнул в знак приветствия. Отец продолжил, показывая на любителей пялиться на официанток:

–Сергей Иванович и его сын Коля.

Я так же кивнула им, как и они мне. Дальше всё происходило, как и полагается на деловых встречах. Мужчины начали обсуждать какие-то вопросы о поставке чего-то куда-то и делении денег. В этот разговор я не вникала, так как не видела необходимости, хотя, может, стоило хоть немного блеснуть умом, но похотливый взгляд молодого парня не давал покоя. Ужасно неловко стало, что он нагло и без стеснения разглядывает мою грудь, и даже умудряется осмотреть мои открытые голени.

На секунду захотелось всё же отчитать его за такую наглость, но разве леди подобает так себя вести? Нет! Проглотив всё, что сейчас хотелось выпустить наружу, я сидела, смирно гипнотизируя бокал вина, что принесла официантка.

Время проходило очень медленно и мучительно для меня. Я не привыкла так долго сидеть на одном месте, и при этом не позволять себе хорошо напиться. Боже, сколько можно одно и тоже обсуждать столько времени?! У меня уже голова закипела от этого гула вокруг!

Надежда, что я смогу поговорить с Виктором, с каждой новой секундой угасала. И, в конце концов, всё же, спустя полжизни, о делах говорить перестали, но радости не было, так как Виктор уже собирался уходить. Было глупо надеяться, что мой внешний вид сможет его остановить и заставить поговорить тет-а-тет. Больше сейчас бесит отец.

И вот зачем я сюда припёрлась, если возможности поговорить с человеком не появилось? Чёрт, папаня же знал, зачем я тут, так почему не даёт возможности поговорить? Он что, специально это делает?

Мы уходим из залы, я спрашиваю:

–Какого лешего?! -начинаю злится. Как только мы с отцом остаёмся одни в холле этого дорогого ресторана, я слышу:

–Ты благодарить меня должна, а не выпендриваться.

–ЗА ЧТО?!! -не удерживаюсь. -За то, что не дал мне возможности попросить у него помощи?!

–За то, что я смог убедить его с тобой встретиться наедине! -рявкает отец на меня, отчего я даже на секунду теряюсь.

–Я не просила… -отвечаю ему намного тише, чем говорила до этого. – Не просила же совсем наедине!

–Не просила, но я это сделал, – отвечает отец всё так же грозно. -Завтра он будет ждать тебя у себя в офисе, -продолжает уже со вздохом. -Не вздумай меня позорить, и делай всё, как он говорит.

–Всё?!

–Всё, Катя! Он очень важный человек не только в нашем кругу, но и в моём бизнесе.

–Запахло подставой, папаня.

–Ты сама решишь, что нужно и что возможно для тебя. Он не тот человек, который пойдёт на изнасилование.

–Какие разговоры! Я и думать об этом не думала! -возмутилась я.

Но на самом деле, как это выглядит? Встреча наедине? Но ведь в офисе, значит, это деловая встреча, а вовсе не…

–Просто, Катя, не забывай о манерах и приличиях, я тебя очень прошу!

В ответ я рявкнула:

–Поняла я! Что ты, как маленькой, по десять раз повторяешь!

Виктор

Лань робкая, а взгляд любопытный, – первое, что подумал. Зашла, платьице короткое, а знает ведь, как оно действует. Сергей со своим Колькой глазами её замусолили. Зыркает во все стороны, не понимает как будто, где оказалась. Дочь Маркова, с ним пришла. Приблудная, кажись. Раньше у него никакой дочери не было. А тут нарисовалась. Хотя, это пару лет назад, или больше? Кто бы следил за Маркухой и всем его выводком. Сколько ей?

Взглянул и забыл. В таких местах, как это, дела важные не решаются. Да ещё при посторонних. Так, болтать больше, кто на что горазд, да кто про кого осведомлён лучше.

Времени жалко. И пустобрехов слушать надоело. Ду-ду-ду по мозгам, что ты скажешь, Виктор? В глаза заглядывают, а изо рта мясо. Прожуй, скот, и проглоти.

Вот такой ты стал, Виктор Евгеньевич, к своим неполным сорока двум. Раздражают все. Что ты, свинья, чтобы чавкать, или ты не за столом сидишь, не с людьми?

– Прожуй!

– Так и я говорю, Вик…

– Прожуй и запей!

Послушался.

– Теперь говори.

И пошла тарабарщина. Выслушал, прервал:

– Пустое.

– Да почему, Виктор… Виктор Евгеньевич? Евгеньевич?

Никогда меня по одному отчеству не называли. Не та среда, не те люди. Виктор Евгеньевич только на официальных сборищах, вот как это. А так Виктор. В последнее время обращаются с придыханием. Благоговея. Витьки-то давно в свой адрес не слышал. Кто постарше был – передохли все. Теперь, стало быть, я самый старый.

Опять она. Подвёл свою Маркуха, представляет мне. Кивнул. А она глазки подняла – зырк и сразу в пол. Бабы эдак умеют. Как же это им от матери к девке передаётся? Не умели бы, вымерли мы все давно. И закончилась бы человеческая порода.

Екатерина, значит? Катерина… Хитро Маркуха смотрит, девка у него горячая. Родную дочь привёл. И куда? Колька слюной изойдёт.

– Виктор, а вот если…

А вот если б так, ты б тут уже не сидел. Не было б тебя. Проще б было, чтоб тебя внезапно раз – и не стало, чем решать так, как ты решить предлагаешь.

Понимает или нет? Понимает, а то бы не суетился. Вспотел, как боров, капельки пота на лице, на свиных щеках.

– Виктор! Виктор Евгеньевич, слушай! – ещё один, пьяный в драбадан, в пальцах кость куриная, жирная.

– Руками не размахивай.

– Да тебя не дозовешься, Виктор!

Взмахнул таки ещё раз. Кость из пальцев выскочила, упала под стол. Свиньи. А приём, официоз, официантки бегают по скользкому паркету, улыбаются. За жопу кто схватит, тому тоже улыбка. Тут по другому нельзя.

Катерина сидит, не то скучает, не то нервничает. Стакан свой в руках крутит, но не пьёт. Хороша. Вроде и холёная, но лоск внешний только недавно навела. Видно, что как дикий зверь – всего дичится. Не привыкла ещё? Когда ж Маркуха её забрал и откуда?

Подошёл, лис, пошептаться. Я уже уходить собрался. Подловил.

– Виктор, тут у дочери моей, у Катьки, проблемка небольшая…

– А ты что?

– Да я не вмешиваюсь, в воспитательных целях. Она там немного накуролесила, курица. Менты теперь страха нагоняют.

– Я зачем?

Небольшая, значит? Понимаю я проблемку. Только проблема не у Катерины, у тебя, Маркуха.

– Дочерью пришёл торговать? Я тебе на то, про что говорили, добра не дам. – Дочь есть дочь, – он нахмурился. Обидел его? Велика персона.

– Ну а что ты привёл её? Не знаешь, куда пристроить? Сам устал водиться, воспитатель?

– Пусть поймёт, как дела делаются. Чтоб за мной, как хвост, не бегала. Я ей сопельки вытирать не буду.

– Я должен? Маркуша, ты бы шёл с такими просьбами…

– Виктор, ты её прими. Выслушай. Клуб я ей отдал. Тот самый. Понимаешь же, из-за чего менты возбудились? И кто конкретно! Кусок-то лакомый. Место очень хорошее. Точка бы была прибыльная.

Место действительно хорошее. Сейчас мода такая – сразу на детей недвижимость оформлять и бизнес. И дитё при делах, и на тебе меньше записано – а то и ничего. Тут на жену, там на тещу, что-то на собаку Тузика. Стребуй с тебя – а ты гол как сокол. Это смотря как требовать. И смотря кому. Я и с тёщи выколочу, и с жены, и с собаки. И с дочери, если придётся.

– Клуб заберу, если что не так пойдёт, понимаешь меня?

– Бога побойся, – Маркуха покачал головой.

– Пусть он меня боится, – я пошёл к дверям. – Дочь завтра пришли. Посмотрим.

Она пришла ко мне в офис. Оделась так по деловому. Костюм нацепила на мужской манер, и туфли. А каблуки такие, что, пожалуй, если в глотку воткнуть… обойдусь без аналогий. Высокие. И она на них: фьють-фьють. Как бы не свалилась.

– Виктор Евгеньевич… – Виктор.

– Виктор, – она повторила, уже тише. Уставилась на меня. Стояла у двери, как школьница.

– Проходи, рассказывай, зачем пожаловала?

– Я…

– Чай, кофе?

Головой мотает. Волосы смешно так собраны: хвост этот только по воротнику и шуршит.

– Коньяку?

Замерла. Думает. Выдавила из себя наконец:

– Можно.

Я в кнопку ткнул, попросил своего секретаря вежливо:

– Наташа, коньяку сообрази.

У меня тут всё как положено. И секретарша теперь прилагается. Кофе мне носит. В дела не лезет. В помощницах у меня другая баба.

Скоро коньячок принесли. С шоколадом и какими-то ломтями фруктовыми. Два коньячных бокала. Всё красиво, на подносе. Наташа старается.

– Ещё что-нибудь, Виктор Евгеньевич? – Нет, иди.

– А мне водички бы, – гостья выдавила.

– Так на столе, вот, пожалуйста! – махнула рукой Наталья, кивнула мне и вышла, плотно закрыв за собой дверь.

– Подходи, не бойся, – налил ей коньяка, себе плеснул. Взял бокал в руки. – С чем пришла?

– С просьбой, – она выпила залпом. Хотя такие бокалы не предназначены, чтоб из них залпом. Да и коньяк хорош, кому-то когда-то придётся научить её пить правильно.

– Рассказывай.

И она рассказала про клуб, телефонные звонки, намеки на свидетеля и наркоту, вызовы в отделения, разговоры о возможной статье. Менты расстарались.

– А если подумать хорошо, сообразишь, может, почему так? – взглянул на неё, она допивала второй бокал, запихивая непослушными пальцами в рот дольку шоколада. Разнервничалась.

– В каком смысле? – удивилась, смотрит на меня. Лань дикая, одновременно и собранная, и растрёпанная – по последней их дурацкой бабской моде. Глаза накрашены, сама чуть не плачет, только бокал в руках, как волчок, вертится.

– Что ментам от тебя надо?

Уставилась на меня. Только сейчас рассмотрел, какие у неё глаза. Цветом-то как у Маркухи, порода проступает. Но выражение совсем другое. Огромные глазищи, как асфальтовые озёра. Были знакомые, которые в таких при мне тонули. И я сейчас про асфальт и битум, не про женские глазки. Но в таких кто хочешь потонет. Может, кто и добровольно. А я старый, битый, я так, пока полюбуюсь.

– Не знаешь?

– Нет.

– Хватит шоколадом давиться. Поехали, поедим нормально. Она только кивнула, соображая, обо что вытереть пальцы.

В ресторане ела как птичка. Понимаю, еда в глотку не шла. Мысли о другом. А я поел. В процессе объяснил ей, что если бы у ментов что было, уже бы предъявили. Она закивала, сказала, что так им напрямую и… Остановил её, объяснил, что она их тонких ментовских намеков не понимает. Денег они хотят, для начала. Клуб Катькин, Маркуха не большой авторитет, сам не рад, что такое место отхватил. А что на дочь переписал… Проблемы бы начались, вопрос времени.

– Должна мне будешь, понимаешь?

– Что я…

– Или ты должна будешь, или твой отец. С тебя-то брать нечего. Она голову понурила. Салат её так нетронутым и стоял.

– Ты давай-ка, ужинай. После все обговорим.

Особо обговаривать и нечего. В чем проблема, девка вроде сообразила, что сама не решит, тоже. Запуганной стала ещё больше. Потянулась к коньячной рюмке. К тому, что уже в офисе выпила, ещё добавила. Я не нянька ей. Но если развезет, в машину не посажу.

– Ты закусывай. Проблема решаемая. Мы с твоим отцом разберёмся. Она кивнула и понурилась ещё больше.

Закончили ужинать. Из ресторана вышли, сели в машину. И сюда ехали, сидели рядом, а сейчас Катерина как будто ближе подвинулась.

– Не надо отца…

– Что говоришь-то? Шепчет себе под нос.

– Отца не надо! – голову вскинула, посмотрела на меня, и такое в глазах бешенство. Тут что-то во мне и случилось. Но отмахнулся, не обратил внимания. Спросил её:

– Это как же?

– Я сама расплачусь! Не хочу от него зависеть! Клуб мой!

Как разгорелась она вся. Пылает огнём.

– А раньше, что думала? У тебя и управляющего толкового нет.

– У меня… – молчит. А я уже разузнал, пока ехали, что к чему. Её проныра управляющий вороватый сам у ментов с лапы ел. Он бы её, Катерину, и подвёл под монастырь. И найдут его в таком же озере, как глазки Катькины, глубоком. Точнее, не найдут.

– У тебя вообще ничего нет, – прикоснулся к ней, по лицу провёл, получается, погладил. Особо ласковым я никогда не был. А тут нашло что-то. Зря это было, зря. Только ладонь была на щеке её, уже на шее, а теперь на груди. Блузка тонкая, а девка вся горит. Или пьяная, или больна. Или бог весть что. В глазах только дикость. Ненавидит она кого-то всей своей душой бабской, да вроде этот кто-то не я. Руку убрал, отвернулся.

– Отец твой расплатится. Управляющего больше не увидишь. Про проблемы с ментами забудь. От меня в клубе будет помощница – толковая б…

– Не надо вмешивать моего отца! Клуб мой!

– А что не надо-то? – опять взглянул на неё. Опять зря. В сердце заползла змея. Отравила ядом.

– Не хочу быть ему должна, – прошептала злобно. Так, что я поверил – не хочет.

– А мне задолжать лучше? – наклонился к ней. А она лица не отвела.

– Может и лучше, – обдала меня хмельным дыханием, а сама вся сладкая. На губах коньяк с шоколадом. Дура малолетняя.

– Сколько лет тебе?

– Девятнадцать.

Малолетняя дура и есть.

– Я поеду с тобой, Виктор, – отвернулась к окну, а сама мне на колено ладонь положила.

– На меня посмотри, – приказал ей. Хоть у самого сердце дрогнуло. А она послушалась. Повернулась резко, так, что хвост её дурацкий ей самой по лицу хлестанул.

– Соображаешь, что говоришь?

– Да, я так хочу.

– Чего хочешь?

Она что-то пролепетала, но я уже не слышал. Да и слушать не было необходимости.

Катя

Не знаю, что именно меня испугало? То, что мне придётся быть должницей отца, или то, что я осмелилась сделать. И из-за чего теперь могут быть проблемы.

Я уверенно и резко прижалась своими губами к губам человека, что согласился мне помочь! Не знаю! Не понимаю, с чего я решила, что моя девственность может оплатить такой долг, но давать заднюю уже поздно!

Нужно дать понять, что я даже на такое готова пойти, лишь бы только отцу не быть должной!

Но мой пыл тут же угасает, когда сухие губы мужчины не шевелятся. Не отвечают на мой поцелуй. Боже, неужели я снова переоценила себя!? Почему я думала, что всё не так будет? Откуда в моей голове появилась мысль, что стоит мне прикоснуться к его губам, как такой, как он начнёт срывать меня одежду, распускать руки?