Текст книги "Торговец плотью [= Торговец живым товаром]"

Автор книги: Ричард Скотт Пратер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 7

В субботнюю ночь, спустя неделю после разговора с Анджело, в спальне своей квартиры Тони надел свежую белую рубашку и застегнул манжеты на золотые запонки. Выбрал темно-бордовый фуляровый галстук из трех десятков, висевших на вешалке, и повязал его широким узлом, примерил пиджак шоколадно-коричневого костюма. «Выгляжу я очень ничего», – подумал он.

Из гостиной его окликнула Мария:

– Тони, дорогой, ты собираешься в город?

– Да, золотце, дела.

– Я-то думала, мы сходим куда-нибудь. Мы столько месяцев никуда не выбирались по субботам. Ну, пожалуйста, Тони!

– Помнишь, я рассказывал тебе о встрече с Анджело на прошлой неделе?

– Как же, помню.

– Ну так вот, – самодовольно заговорил Тони, – похоже на то, что я заполучу место Шарки. Я не хотел сообщать раньше времени, пока сам не уверюсь окончательно. Как тебе это понравится, детка?

– Наверное, это здорово, – вздохнула Мария.

– Наверное? Что значит – наверное? Я-то думал, ты запрыгаешь от восторга. Если я пробьюсь, у нас будет столько бабок, что мы сможем швырять их налево и направо.

– Тони, – Мария потянулась к нему и сжала его руку, – я знаю, ты не любишь, когда я заговариваю об этом, но… Мне не хотелось бы, чтобы ты влезал так глубоко в это дело. Поверь, я переживаю за тебя. Ты и сейчас уже зарабатываешь достаточно. Если же ты будешь продолжать в том же духе, ты уже никогда не сможешь выбраться из…

– Выбраться? Да что с тобой, черт побери? Да кто хочет выбираться? Я собираюсь выбиться в люди, детка, поэтому и рву под собой землю. Это только начало – для меня, для нас. Черт, да я столько ждал своего часа!

– Тони, тебе кажется, будто ты все знаешь, а на самом деле еще мало представляешь, что этот бизнес – сплошная грязь, мерзость, жестокость.

– Ты, разумеется, разбираешься в ситуации лучше меня, да? – раздраженно спросил Тони.

– Кое-что знаю и получше. Не сердись, Тони. Не забывай, я целый год вкалывала под клиентами до того, как ты попал в Систему. Я была на самом дне, а оттуда все видится иначе. Милый, если сидишь достаточно высоко, сверху публичные дома могут и показаться вроде бы деталями машины. Ты же пробиваешься на среднюю ступень. Под твоим началом окажется много людей, а над тобой – Анджело и сколько-то там сверху. В конце концов при твоем характере ты попадешь в беду – скорее всего, дадут под зад коленом или, того похуже, – пришьют. Вспомни судьбу Элтери, а теперь на очереди еще и Шарки.

– Ну ты даешь! Я тебе одну вещь скажу, и ты обалдеешь. Ты, что ли, хочешь, чтобы я ничего не добился?

Мария поникла, безнадежно махнула рукой:

– Прости, Тони. Забудем об этом, ладно? Знаешь… а ведь ты уже изменился. Стал не таким, каким был.

– Да кому, к черту, я нужен такой, каким был? – Тони вскочил на ноги.

Мария поняла – разговор не ко времени – и сменила тему:

– Эй, Тони, а ты здорово смотришься в новом костюме!

Тони оглядел себя:

– Неплохо. А, черт, забыл!

Он прошел в спальню, достал из ящика комода тяжелый кольт 45-го калибра, скинул пиджак, натянул сбрую с кобурой, вложил в нее пистолет и снова оделся. Пиджак вспучился над левой подмышкой. Проклятие, слишком заметно! Нужно было бы купить один из тех ладных пистолетиков, которые легко скрыть при ношении. И все же сегодня ночью пушка ему не помешает. Да, босс велел ему приобрести ее, но Тони предстоит встреча с какими-то мальчиками Анджело. Он бросил довольный взгляд на свои новые часы – в них цифры заменяли брильянтики. Через десять минут ребята будут здесь.

– Зачем они придут? – с тревогой спросила Мария.

– Не знаю.

Не знал этого даже Свэн. Тони мрачно размышлял над своим разговором с ним. Сплошные загадки. Он позвонил Тони и предупредил, что к нему придут с проверкой мальчики Анджело и, быть может, пригласят его куда-нибудь повеселиться. Вроде бы ничего особенного, но Тони смекнул, встречу устроил Анджело, скорее всего, для проверки его деятельности. Тони принялся было многословно благодарить Свэна, но тот прервал его:

– Послушай меня, приятель. Я ставлю себя под удар, предупреждая тебя, но только не вздумай заблуждаться, будто я поступаю так под воздействием твоего шантажа.

– Ты сбрендил? Какой такой шантаж?

– Я давно уже вырос из коротеньких штанишек, парень. Я прекрасно понял тебя в тот день за ленчем, когда ты заговорил о моей «недостойной политика подноготной».

– Ну, Свэн, ты заблуждаешься. Какое-то безумие!

Свэн не ответил, и в конце концов Тони спросил:

– Так Шарки точно остался не у дел?

– Точно, Тони. По своей работе он знает слишком много: кому и сколько отстегивают, кто из копов, судей и чиновников берет и кто не берет; он знает множество вещей, которые следует знать и тому, кто придет ему на смену. А когда знаешь так много, Тони, нужно быть чертовски осторожным. Шарки пьет слишком много и, выпив, порой болтает лишнее. И… – Свэн умолк, словно колебался. – Вполне может быть, что он утаивает от Анджело часть выручки. Имей это в виду, малыш.

– Ну что ж, спасибо, Свэн. Я очень благодарен тебе.

– Не благодари меня. И вообще, больше никаких услуг от меня не жди, Тони. Это последняя выплата по всем долгам – прошлым, нынешним и будущим. Я помогаю тебе в последний раз, так и знай!

– Да о чем ты толкуешь, черт побери?

– Отныне мне не важно, как ты кончишь, – ты живешь на свой страх и риск. Я и пальцем ради тебя не шевельну. Пока, малыш.

– Пока, Свэн. И большое спасибо. Я действительно…

– Проклятие, я же сказал тебе – не благодари меня. – И Свэн бросил трубку.

Тони удивленно посмотрел на телефон, послушал – гудки, отбой. Похоже, на этот раз Свэн действительно послал его подальше. Ну и черт с ним, теперь Тони не нужен ни Свэн, ни кто бы то ни было. Он сам с усами!

Мелодично прозвучал колокольчик, Тони заморгал, подошел и распахнул дверь. Ему нравился этот колокольчик – уж очень классно он звучал. Перед ним стояли двое.

– Привет, – поздоровался Тони. – Проходите.

Мужчины вошли в комнату, сняли шляпы и легкие пальто.

Встреча с ними вообще-то была вроде бы «случайной». Они с Лео подкреплялись, когда те появились в кафе, и Лео пригласил их к столу. Парни держались дружелюбно по отношению к Тони, и они спокойно позавтракали вчетвером. Это случилось два дня назад, и они тогда же договорились погулять сегодня ночью. Парни утверждали, что занимаются тем же делом в Чикаго и приехали сюда на время, пока конгресс проводит шумное расследование. Несколько сенаторов устроили крикливый спектакль в надежде произвести впечатление на своих избирателей – выборы ведь были не за горами.

– Выпьете чего-нибудь? – спросил Тони.

Гости кивнули, сказали, что не прочь пропустить по стаканчику. Мужика покрупнее, фунтов двухсот весом, звали Джойс*, и это имя совершенно ему не подходило. Выглядел он солидным и угрюмым, лицо невыразительное, под огромными серыми глазами, казавшимися почти белыми на фоне смуглой кожи, вздутые мешки. Другой – высокий, худощавый и жилистый, как бич, с длинным крючковатым носом и гнилыми зубами. Его звали Фрейм**. Тони так и не понял – настоящее это имя или уголовная кличка, но не стал уточнять. Фрейм из тех типов, кому не станешь задавать лишних вопросов, хоть он и изображал весельчака, старался постоянно острить и подпускать шпильки.

* Производное от «радость», «веселье» (англ.)

** Каркас, костяк, скелет; на уголовном жаргоне – бумажник (англ.)

Тони спросил, что они будут пить, послал Марию приготовить напитки – они уже обзавелись небольшим переносным баром в углу гостиной – и повел Джойса и Фрейма по квартире. Тони гордился своей «пещерой», состоявшей из просторной гостиной с широким, выходящим на залив окном (правда, между другими многоквартирными домами проглядывал лишь узенький ломтик голубой воды) с тяжелыми темно-бордовыми шторами, которые можно раздвинуть или задвинуть, потянув за свисающий сбоку шнурок; спальни с двумя маленькими кроватями; облицованной черной и белой плиткой ванной; хорошо оборудованной кухни и дополнительной обшей комнаты.

Вся меблировка строго выдержана в современном стиле.

Тони познакомил гостей с Марией, представив ее как свою жену. Выпив и поблагодарив хозяйку, все трое отправились в город. Тони обещал показать приятелям свой район, завел «бьюик», и они отправились в холодную и туманную ночь.

Глава 8

Тони тошнило. Он потерял всякую надежду выжить. Уже наступила ночь воскресенья, а бедняга все еще не мог очухаться от пьянки. Он даже не помнил, сам ли добрался до постели после того, как оставил Джойса и Фрейма в кафе «Леопард».

А эти чикагцы, должно быть, опытные бойцы, умеют держать форму, соображал он, раз позвонили и пригласили на покер.

Тони проверил адрес. Тот самый. Игра должна состояться в комнате номер 16. Тони стал карабкаться вверх по лестнице.

Они вроде бы уже достаточно узнали о нем, на кой ляд им понадобился еще и покер? Что-то было не так, а может, все дело в жутком похмелье? Звонивший ему Фрейм уверял, что речь идет о дружеской игре по маленькой. Тони не удержался от улыбки. Голос Фрейма по телефону не казался привычно веселым – видно, и он чувствовал себя не лучшим образом.

Похоже, попал он в настоящие трущобы. Кошмарный район. Тони проверил, удобно ли выхватывать свою большую пушку из-под пиджака. Он не расставался с ней все то время, что таскался с Джойсом и Фреймом, а в таком месте она отнюдь не будет лишней. Какие-то полуразвалившиеся хибары и унылые забегаловки, шелудивые псы и не менее грязные, опустившиеся пропойцы. Он не из пугливых, а все же от такого места Тони дрожь пробила.

Комнату номер 16 он нашел на втором этаже и постучал.

Дверь открыл Джойс, моргнул своими серыми глазищами и пробурчал:

– Заходи, Ромеро. Надеюсь, ты не держишься столь цепко за свои бабки, как за виски?

Понимающе ухмыльнувшись, Тони вошел в комнату и остановился как вкопанный, почувствовав, как дернулось сердце в груди и похолодела кожа. Уставившись на сидевшего в дальнем конце стола, Тони с трудом выдавил из себя:

– Привет, Шарки.

Шарки поднял глаза и приветливо ответил:

– Хэлло, Ромеро. А ты что тут делаешь? Я и не знал, что ты любитель покера.

Тони нервно сглотнул, огляделся и увидел Джойса, Фрейма и двух незнакомцев. Определенно что-то тут не так.

– Еще какой любитель, Шарки, – отозвался Тони, кивнул остальным и улыбнулся Фрейму: – Как ты себя чувствуешь после вчерашнего, приятель? Не отказался бы от стаканчика, а?

– Ты, сукин сын, – ухмыльнулся Фрейм, обнажив почерневшие корешки зубов. – Никогда больше не сяду пить с тобой.

– Знаешь, – ответил Тони, – какой кайф я поймал после того, как сбежал от вас?

– Неужто выпил еще?

– Не-а, просто меня повело от старого.

Все заняли места за столом, покрытым зеленым сукном, – типичный ломберный стол, отметил про себя Тони. Наверное, частенько тут играют. Он сел на свободный стул между Джойсом и Фреймом. Напротив него оказался Шарки с двумя другими мужиками по бокам. Тони познакомился с ними: низкорослого и толстого звали Падж*, а его туповатого на вид напарника с тяжелым подбородком и длинными тонкими пальцами – Марсо. Тони вдруг пришло в голову, что игра, не исключено, подстроена, что они притащили сюда профессионального карточного шулера, чтобы он подтасовывал карты. Но зачем? Чтобы обобрать его? Или посмотреть, трепыхнется ли он, сообразив, что его кидают? Либо дать ему понять, что игра сделана, и посмотреть, как он отреагирует? В таком случае почему здесь Шарки?

* Толстяк, коротышка (англ.)

Тони глянул на своего босса, оглядел стол. Пока не слышно было никаких разговоров или шуток, как это обычно бывает во время игры. Тони не новичок в покере, обычно то были дружеские схватки, непохожие на те молчаливые, сосредоточенные, которые отличают игру настоящих профи. Тони же нравился ожив – ленный и веселый треп.

Джойс распечатал новую колоду, отбросил джокеры, стасовал и, дав снять Марсо, раздал по одной карте для определения сдающего. Получивший короля Марсо взялся сдавать, а Джойс встал, подошел к уставленному бутылками и стаканами столику в углу комнаты, приготовил шесть порций чего-то, принес их к столу и первый же предложил Тони:

– Держи. Если у тебя еще остался желудок после вчерашней ночи, это как раз то, что доктор прописывает для поправки.

Тони яростно замотал было головой, потом все же взял стакан. И в самом деле нелишне похмелиться. После одной-двух порций он завяжет, а сейчас не станет никого раздражать без нужды, во всяком случае, пока не поймет, что за каша здесь заваривается. Может, и вправду тут обычная игра в покер. И все же его угнетало тревожное предчувствие…

– Ставки делают только играющие? – спросил Джойс. Все согласно кивнули, и он продолжал: – Ставка – пятерка. Выбор сдающего, и никаких бордельных штучек. Играем в покер, ребята, о’кей?

Это устраивало всех. Тони подумал, что игра может принять ожесточенный характер. Все разложили перед собой деньги стопками, а Марсо ловко потасовал карты, дал подснять Джойсу и так стремительно сдавал их, что карта, брошенная предыдущему игроку, еще не успевала опуститься на стол, как уже летела следующая. Карты так и мелькали в его руках. По всему видать, профессионал. Марсо выложил перед собой толстую пачку зелененьких, придавив ее серебряным долларом. Перед Тони лежало примерно тысяча четыреста баксов. Он сначала сложил вместе сданные ему пять карт, потом принялся медленно, как бы боясь вспугнуть везение, их открывать – пара десяток. Падж начал с двадцати баксов. Тони ответил, решив посмотреть, как пойдет игра, и пригубил боязливо из своего стакана.

Только Джойс и сдающий вышли из игры. Падж прикупил три карты, Фрейм – две, Тони – тоже три, а Шарки – одну.

Падж поставил тридцать баксов. Фрейм ответил. Тони, получив еще две шестерки к своей паре десяток, тоже продолжил.

Шарки поднял на тридцатку, Падж спасовал, а Фрейм ответил.

Он прикупил две карты, а Шарки – одну. Прикуп одной карты мог означать, что у него две пары, и все же Фрейм ответил.

Тони же спасовал.

Шарки взял кон с невысоким стритом. Господи, подумал Тони, стрит на первой же сдаче! Шарки выиграл бы в три-четыре раза больше с такой комбинацией уже через пять минут, если бы игроки вошли во вкус. Фрейм проиграл, имея по паре тузов и девяток, и Тони сделал мысленную зарубку, что Фрейм прикупил к паре и тузу. А туповатый коротышка поставил на две пары, прикупив одну карту. Боже, это может дорого ему обойтись.

Фрейм сдал ему «пустышку». Тони машинально заглотнул полстакана, прежде чем взять свои карты, просмотрел их и сбросил еще до того, как были сделаны ставки. Какая-то дурацкая игра. Все сидели молча, угрюмо сосредоточившись на своих картах. Слишком уж тут как-то тягостно-тихо. Объявлялись только ставки, и отрывисто звучали слова типа «отвечаю», «подниму» или «раскрываю». Тони не мог отделаться от вопроса: а что тут делает Шарки? И эта парочка – Падж и Марсо? Если подумать, до сих пор Тони не встречался с Шарки вне его квартиры. У Тони засосало под ложечкой. Он глянул на сидящего напротив него Шарки и убедился, что тот тоже чувствует себя не в своей тарелке, нервничает. Шарки поймал взгляд Тони и несколько секунд изучал его, затем глянул на свои карты и бросил их на середину стола. Облизнув губы, он тяжело поднялся и прошел в открытую дверь – в туалет.

Тони вдруг почудилось, что все остальные как бы замерли на мгновение, провожая взглядами Шарки. Фрейм швырнул свои карты на стол, отодвинулся вместе со стулом, встал и последовал за Шарки в сортир. Партия завершилась, и Тони принялся неловко тасовать. «Как же я нервничаю, господи, даже из рук все валится». Он шлепнул колоду на стол, чтобы ее под снял и, зацепил ладонью верхушку колоды так, чтобы карты веером рассыпались по столу. Падж методично собрал их и снял, потом пододвинул к Тони.

Пока он сдавал, вернулись Шарки с Фреймом и снова сели за стол. Никто ничего не говорил. Тони чувствовал, как напрягаются все его мускулы, мешая ему сдавать. Его мучило, что он не может сообразить, что здесь происходит, а ведь явно они чего-то ждут. Взяв свои карты, Тони снова посмотрел на Шарки. Мужик выглядел неважно: его лицо побледнело, на высоком лбу выступили капельки пота. Шарки оглядел стол, остановил свой взгляд на Тони, сглотнул и попытался улыбнуться, кривя красные губы. Он казался странным. Да все выглядело довольно странно.

Тони разглядывал свои карты, когда партнер слева сделал ставку. Пара троек. Он собрался было уже бросить свои карты, когда заметил, что у него четыре пики – одна тройка оказалась пиковой. «Да что со мной? Чуть не сбросил масть на четырех картах». Тони потянулся к стопке банкнотов перед собой и спросил:

– Кто сколько ставит?

– Пятьдесят.

Тони бросил на кон две двадцатки и десятку.

Себе он сдал бубновку. Вот невезуха! На кону сейчас не менее полштуки. Тони спасовал. Шарки снова выиграл. Джойс смешал карты перед собой и поднялся из-за стола.

– Давайте-ка выпьем, – предложил он, – расслабимся. А то вечер очень уж мрачный получается.

Он подождал, уперев кулаки в бока. Тони дотянул остаток из своего стакана. Остальные последовали его примеру, Джойс приготовил новые порции и поставил перед каждым. Потом сдал карты.

Тони медленно вытягивал одну карту за другой. Что за дьявольщина, они как бы липли друг к другу, казались толстыми, слишком толстыми. Трефовый туз. Четверка, пятерка, шестерка и семерка червей. Флешь-рояль на червях. Вот что нужно тянуть – он же не выиграл еще ни разу и спустил уже пару сотен. Ставки были сделаны, и Тони поставил сверху, когда подошла его очередь. Он не помнил начальную ставку, но извлек снизу своей стопки купюр сотенную и положил в центр:

– Поднимаю.

– Сколько карт?

«Так, что у меня? Отделаемся от этого чертова туза».

– Одну, – сказал Тони, мысленно приказывая: «Дай мне восьмерку червей. Или тройку червей».

На стол перед ним легла карта. «Господи, как же она далека от меня». Тони поднял глаза. Все они далеки, там, далеко за столом. Тони почувствовал необычную легкость. Башка словно ватная. Ему почудилось, будто его голова воспаряет к потолку, вытягивая и истончая шею, словно ниточку, привязанную к шарику. Странное ощущение насмешило его. Он заметил надвигающегося Шарки, его жирное лицо внезапно замаячило перед глазами Тони. Красные губы Шарки, эти проклятые, дурацкие губы зашевелились, но ничего не произносили, только глухо шамкали. Что он там бормочет? Выглядит он до смерти напуганным.

Тони вдруг запаниковал – его сердце забилось неровно, с перебоями, и он почувствовал лихорадочную пляску пульса в углублении своего горла. Тони огляделся. Все таращились на него. Белое лицо Шарки казалось ближе остальных, его губы продолжали беззвучно шевелиться. Тони почувствовал жажду, потянулся за своим стаканом, увидел, как он медленно опрокидывается, словно кто-то потянул за невидимую веревочку.

Стакан бесшумно упал на зеленое сукно, и напиток растекся темной лужицей. Тони заметил, что сейчас лужица зальет его карту, схватил ее и присоединил к остальным в другой руке.

Его тошнило, кружилась голова, все вокруг двигались, расплывались, как в тумане, стол завращался – медленно, по ограниченному кругу, постепенно набирая скорость; окружавшие его замершие лица затуманились, застыли, погасли.

Задыхаясь, Тони резко встряхнул головой, с силой зажмурившись. Затем его глаза открылись, на мгновение зрение прояснилось, и он увидел, как Шарки начал подниматься из-за стола, а Марсо протянул руку со своими длинными тонкими пальцами и ухватил его за плечо; Шарки оглянулся, шевеля искривленными губами, и покорно опустился на свой стул. Тони попытался встать, но ноги отказывались повиноваться ему, как если бы их у него вообще не было. Чертов стол закружился опять – все быстрее и быстрее, пока все вокруг не померкло, не стало видно лиц, ничего вообще, кроме цветочного пятна, становившегося все темнее, наливавшегося густой беззвучной чернотой – спокойной, тихой и более глубокой, чем сама ночь.

Чернота сменилась серостью, потом розоватым свечением за его свинцовыми веками. Тони с усилием разлепил их, чувствуя, как кто-то грубо трясет его. Прямо в его глаза уставилось мужское лицо с короткой жесткой щетиной на подбородке. Раньше Тони не видел его. Мужчина отодвинулся, и Тони попытался сесть, но лишь слегка приподнялся на одном локте. Поняв, что лежит на кушетке, он сумел-таки выпрямиться и привалиться спиной к подушкам. От чрезмерных усилий голову пронзила раскалывающая боль.

Теперь он уже мог разглядеть того, кто перед ним стоял.

Полицейский. Полицейский в форме, которого Тони не узнал.

Или не встречал раньше. Тони снова закрыл глаза и прижал ладонь ко лбу. Ощущение такое, будто прикоснулся к чему-то чужому, твердому и жутко холодному. Еще ребенком, тяжело заболев, Тони впал в бредовое состояние, и ему чудилось, будто он бежит по крошечной земле и она вращается под его ногами, а все живущие на крошечных материках толпами преследуют его за какую-то выходку; он кричит в ночи и понимает, что никто его не слышит, и его сковывает ледяной ужас.

Тогда у него была такая же голова – холодная, влажная и твердая; и сейчас почти тот же детский страх леденит его тело и душу.

Кто-то сильно шлепнул Тони по щеке, и его голова снова взорвалась болью. Тони открыл глаза и посмотрел на стоящего над ним полицейского, затем его мутный еще взгляд начал блуждать по комнате. Все были в сборе. Что произошло? Ему внезапно стало плохо, и он отключился. Сейчас он видел длинного жилистого Фрейма, Джойса с мешками под мигающими серыми глазами, Паджа, Марсо… Был ведь кто-то еще. Где же Шарки?

Тони посмотрел направо и увидел его. Карточный стол был сдвинут, и Тони разглядел Шарки, лежавшего ничком на полу, как-то странно скрючившегося и лишившегося затылка. Тони уставился на труп, ничего не понимая, все еще пребывая в сумеречном состоянии. Через некоторое время он сообразил, что Шарки, по всей видимости, выстрелили в лоб и пуля вырвала затылочную часть его черепа. Тони глянул на стену. В ней виднелось пулевое отверстие, окруженное красной окантовкой с ужасными вкраплениями… Его замутило, закрутило живот, ком блевотины встал в горле.

Он услышал, что коп обращается к нему, спрашивает его, почему он убил Шарки, объявляет, что его отвезут в участок.

В комнате находился еще один полицейский. Мужик в штатском, но Тони без труда распознал в нем копа – новичок, работающий в паре с полицейским в форме. Они в два горла обрушили на Тони поток ругательств. Тот, в форме, саданул кулаком в лицо, и он едва успел увернуться таким образом, что удар пришелся по подбородку и щеке, а не по зубам. У Тони снова потемнело в глазах, и он почувствовал, как вспухают губы.

Он услышал голос Фрейма:

– Похоже, малый просто спятил. Мы играли в покер, и парень пил без остановки. Совершенно неожиданно у него завернулись мозги, и он завопил на Шарки: «Пошел вон… не подпускайте его ко мне». Потом выхватил свою пукалку, которой можно уложить бегемота, и бэмс – прямо в лобешник. Сам же Ромеро хлопается на пол и все, нет его. Наверное, так на него подействовал вид выбитых мозгов Шарки.

Фрейм жутко оскалился, изображая улыбку, и его растянувшиеся губы обнажили кошмарные корешки, оставшиеся от зубов.

– Пойдем, Ромеро, – подтолкнул его коп в форме.

– Послушайте, вы просто спятили. Я никого не убивал. Я тут совершенно ни при чем, – через силу пробормотал Тони.

– Ах ты, жалкое ничтожество! – гаркнул коп. – Вставай!

Тони сунул руку под пиджак и, холодея, нащупал пустую кобуру. Что ж, все правильно, пушки нет. Коп схватил его за руку и рывком поднял на ноги. Тони стоял, слегка покачиваясь, ощущая слабость в подгибающихся коленках. В комнате, словно черт из табакерки, возник Анджело. Тони не слышал, чтобы он стучал, и не видел, как он вошел, но дверь оказалась открытой, а посреди комнаты стоял Анджело.

Анджело огляделся с угрюмым видом, и на его худом лице холодно светились желтоватые глаза. Заметив Джойса, он кивнул ему:

– Спасибо за звонок. Так что тут произошло?

Он бегло глянул на Шарки и тут же сосредоточился на объяснениях Джойса. Потом подошел к Тони и вкрадчиво прошипел: «Дубина стоеросовая! Идиот!» Размахнувшись, ударил Тони по лицу, бросил на него злобный взгляд, отвернулся и подошел к полицейским.

Тони проследил за ним взглядом, сжав губы и прищурившись. Его охватила ярость. Ничего-ничего, в один прекрасный день ублюдок дорого заплатит за то, что распустил лапы.

Анджело негромко переговорил о чем-то с копами, затем они втроем подошли к карточному столу, стоявшему уже в уму комнаты. Тони разглядел на нем кучу купюр, оставшихся там после игры. Анджело сгреб деньги на середину стола и быстро зашуршал ими, словно пересчитывая.

Тони все еще соображал туго, чувствовал дурноту и слабость и снова опустился на диван; он сидел и тяжело дышал ртом, опасаясь, что его вырвет. Прошло несколько минут; Тони услышал, как открывается дверь, поднял голову и увидел – из комнаты тихо, не оглядываясь, выходят копы.

– Вставай, Ромеро, – приказал Анджело.

Тони с трудом заставил себя подняться с дивана.

– Фрейм, отвези этого сукиного сына домой. Джойс, за мной, – распорядился Анджело.

Тони все еще пребывал, по-видимому, в полуобморочном состоянии, его мозг отказывался работать. Фрейм подошел к нему, взял его за руку и поставил на ноги. Анджело с Джойсом вышли, Фрейм и Тони последовали за ним, оставив Паджа и Марсо с безжизненным телом Шарки. В дверях Тони оглянулся на карточный стол – на зеленом сукне ничего не осталось, деньги словно испарились.

Фрейм сел за руль «бьюика» Тони и довез его до дому.

Они не обменялись ни словом. Тони, тихий и пришибленный, сидел в гостиной, пока Мария готовила ему крепкий черный кофе. Ее осунувшееся лицо было озабочено, как никогда ранее, но она не решалась спрашивать его о чем-либо после того, как он велел ей заткнуться и не мешать думать.

Напившись черного кофе и приняв сначала горячий, а потом холодный душ, Тони долго еще лежал без сна, не говоря ни слова, чувствуя, как под его боком беспокойно – тоже не спит? – ворочается Мария. В голове его прояснилось достаточно, чтобы припомнить и расставить по полочкам все случившееся. Судя по всему, Анджело отмазался от копов – в этом нет ничего нового, такое случается каждый день. В данном же случае, как теперь понимал Тони, дело гораздо сложнее, чем кажется. Анджело заплатил за исполнение заранее отведенной им роли.

Тони знал, что не убивал Шарки. Ему явно подмешали какой-то дурман, потом кто-то из присутствовавших игроков взял у Тони его сорок пятый и всадил пулю Шарки в лоб. Тони не сомневался, что полицейские были настоящими и теперь его пушка находится у них. Пушка, которую он купил сам, на которую оформил разрешение и которая – специалисту по баллистике доказать ничего не стоит – является орудием убийства. Этого будет вполне достаточно даже без показаний четырех «очевидцев» преступления.

Итак, Тони Ромеро подставили. Он – убийца. И проделали все классно, вынужден был признать он. «Этот Анджело, этот урод, который материл и бил меня, и пусть я ненавижу его, но чего у него не отнять – так умения обделывать свои делишки, – неохотно признал Тони. – Следует отдать ему должное».

Шарки замочили наглухо и красиво – не отвертишься, навесили убийство на меня. Да чего, собственно, расстраиваться?

Остается лишь восхищаться, как ловко все устроил Анджело.

И учиться.

Тони Ромеро стал человеком Анджело. Поимел его Анджело, поимел, как хотел. Старое нераскрытое убийство Эла Шарки в любой момент может всплыть, стоит только Тони не туда шевельнуть пальцем.

Тони повернулся на бок и заснул.