Текст книги "Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924"

Автор книги: Ричард Пайпс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 52 страниц)

В других регионах бывшей Российской империи центробежные тенденции подогревались, как правило, желанием оградиться от большевистского режима. Важность, придававшаяся этому соображению, можно проиллюстрировать на примере Сибири, которая весной 1918 г. объявила о своей независимости и надежде воссоединиться со временем с отечеством³.

Закавказье отделилось от России в начале 1918 г. в основном под давлением турок и немцев. Когда русский фронт на Кавказе рухнул и турецкая армия пошла в наступление, грузины, армяне и азербайджанцы согласились учредить совместное правительство. 11 ноября (по старому стилю), через две недели после захвата большевиками власти в Петрограде, был сформирован Закавказский комиссариат, фактически ставший региональным органом власти, но не провозгласивший независимости. Понукаемый турками, видевшими в этой территории свою законную зону влияния, а также под напором немцев, 22 апреля 1918 г. Комиссариат провозгласил создание Независимой Закавказской федерации. По самой своей природе это государственное образование носило временный характер, поскольку входящие в него три основные национальные группы имели мало общего между собой, за исключением географического соседства.

В Средней Азии сепаратистское движение подавили проживавшие там русские, учредившие что-то вроде колониального правительства, против которого у мусульман не нашлось сил и возможности бороться. Русские же хранили лояльность по отношению к Москве независимо от того, кто был там у власти.

В начале 1918 г. Ленин оказался в ситуации, какой не хотел и не предвидел. Империя распалась. Лозунг о «праве наций на самоопределение» не только не смог убедить меньшинства поддержать новую власть, но и дал им законный повод для отделения. При каждой являвшейся возможности Ленин отряжал проболыпевистские войска на подавление новообразующихся националистических режимов: на Украину, в Белоруссию, в Финляндию, в страны Прибалтики. Не всегда ему удавалось вернуть их, но даже неудачи не дают возможности заподозрить его в нежелании сделать это.

Что ему оставалось? Ленин, с легкостью находивший при необходимости новые тактические решения, решил теперь отказаться (на деле, но не на словах) от принципа национального самоопределения в пользу федерализма. Правда, не настоящего федерализма, когда государства – члены федерации равны и пользуются свободой самоуправления на своих территориях, но специфического псевдофедерализма, не дающего ни равенства, ни самоуправления. При системе, которую вождь установил в России, государственная власть в стране формально принадлежала иерархически организованным, демократически избранным советам. В действительности же последние являлись только фасадом, за которым укрывался истинный суверен, Коммунистическая партия. Такое устройство оказалось удобным при решении национального вопроса. Как только заселенные нерусскими территории вновь завоевывались и вводились в состав новой, советской империи, они получали фикцию государственности при условии, что их учреждения тоже начинали контролироваться («парализоваться», по словам Ленина) РКП(б). Что же касается партии, ее Ленин вовсе не собирался дробить по национальному принципу. Результатом становился федерализм по видимости со всеми признаками государственности, способными якобы удовлетворить основные требования нерусского населения и скрывающими жестко централизованную диктатуру с центром в Москве. Именно на такой модели Ленин остановился, именно на ней основана структура созданного в 1922—1924 гг. Союза Советских Социалистических Республик. Он ожидал, что по мере того, как другие страны будут становиться коммунистическими, они станут присоединяться к СССР на тех же основаниях.

* * *

Как только Германия проиграла войну и вывела войска с Украины, поставленное ею марионеточное правительство гетмана Скоропадского перестало существовать (декабрь 1918). Украина стала ареной кровавых битв, в которые включились местные националисты, казачьи головорезы под командованием соперничающих между собой атаманов, коммунисты, «зеленые», а со временем и белая Добровольческая армия. Год 1919-й ознаменовался разгулом лютой анархии: «Вся территория распалась на множество районов, изолированных как друг от друга, так и от остального мира, на которых хозяйничали вооруженные крестьянские банды и уголовники, грабившие и убивавшие с полной безнаказанностью. В Киеве сменяли друг друга правительства, издавались указы, проходили правительственные кризисы, проводились дипломатические переговоры – остальная же страна вела самостоятельную жизнь, в которой право принадлежало только силе оружия. Ни одно из правительств, провозглашенных на Украине в год после падения гетмана Скоропадского, никогда не обладало действительной властью»⁴.

Вслед за кратким периодом, когда они присоединялись к силам гетмана, коммунисты и украинские националисты сделались врагами. В Киеве утвердилась политическая и военная власть Директории под руководством Симона Петлюры. Москва натравила на него Украинскую коммунистическую партию (КП(б)У), ту часть Российской коммунистической партии, которая состояла из украинцев и русских, лояльных по отношению к российскому руководству, но выступавших за самоуправление. В конце ноября 1918 г. по приказанию Ленина КП(б)У сформировала свое правительство, которое возглавил Г.Л.Пятаков. Возглавленные им военные силы, состоявшие из частей Красной Армии и нескольких перешедших на сторону коммунистов банд, открыли военные действия против Директории: в январе они оккупировали Харьков, в феврале – Киев. Потерпев поражение, Директория переместилась на Западную Украину.

В марте была избрана новая власть – ЦИК во главе с Г.И.Петровским, коммунистический орган, опиравшийся исключительно на городское население. ЦИК смог править не лучше, чем его предшественник. Союзники-партизаны (Махно, Зеленый, Григорьев) вскоре оставили его, чтобы заняться грабежами и еврейскими погромами.

Когда летом 1919 г. на Украину вошла Добровольческая армия и выступавшие с ней казаки, коммунисты оказались неспособны оказать им сопротивление. В течение августа и сентября восточная и центральная части Украины перешли в руки Деникина, а западная находилась под контролем поляков и Петлюры. Руководящие украинские коммунисты бежали в Москву.

Затем сложилась ситуация, которой было суждено повторяться снова и снова в отношениях коммунистического руководства и его нерусских сторонников. В принципе коммунисты, действовавшие вне Великороссии, признавали необходимость централизованного строения партии и подчинения приказам центрального руководства. На практике же их нередко задевало то, что столица, незнакомая с местными условиями и особенностями, отдавала неадекватные распоряжения. Местные коммунисты желали, чтобы их выслушали. Московское руководство, убежденное, что они не могут видеть картину в целом и презирая их за неспособность удерживать власть, не допускало такой возможности. В результате возникал конфликт, неизменно заканчивавшийся тем, что Центр убирал доставлявших беспокойство активистов, заменяя их на более послушных. Феномен, получивший после Второй мировой войны название «титоизма», проявился в Российской компартии уже в 1919 г. Феномен этот брал начало во внутреннем несоответствии между задачами притязающего на полновластие централизованного движения и бесконечно сложной действительностью, требующей приспособления к местным особенностям и, вследствие этого, некоторой степени децентрализации.

Смещенные со своих постов чиновники КП(б)У перешли либо к «центристам», либо к «федералистам». Последние хотели основать новую партию, сотрудничающую с радикальными националистами, располагавшую большей свободой в принятии решений относительно украинских дел. Москва рассматривала это желание как предательство и поддерживала «центристов». Российское руководство распустило Центральный комитет КП(б)У и сформировало новый орган, укомплектованный послушным персоналом. Именно эта группа в конце 1919 г. после победы над Деникиным взяла власть в Советской Украинской республике. Весь регион считался особенно враждебным по отношению к советской власти, поэтому Москва дала ЧК чрезвычайные исполнительные полномочия для борьбы со здешними «кулаками» и «бандитами»⁵.

* * *

Среди мусульманской интеллигенции большевики сторонников почти не имели; во-первых, она была малочисленна, а во-вторых, даже если и проявляла интерес к социалистической теории, отдавала предпочтение меньшевикам и эсерам. Поэтому руководство Компартии страны начало делать дружественные жесты в адрес лидеров Всероссийского движения мусульман, несмотря на то, что давало себе отчет в явно недоброжелательном отношении последних к себе. Находившийся в должности комиссара по делам национальностей Сталин сделал первый шаг и предложил мусульманским политикам работать вместе с советским правительством. Когда те отказались от сотрудничества, их организацию распустили. Теперь новый режим сосредоточился на том, чтобы заработать симпатии отдельных представителей мусульманской интеллигенции. Тем, кто пошел на сотрудничество, предоставили работу в Мусульманском комиссариате, отделении Комиссариата по делам национальностей, чтобы они распространяли идеи коммунизма среди своих единоверцев в России и за рубежом.

Когда попытка объединения всех российских мусульман провалилась и Всероссийская организация мусульман была разогнана, движение распалось: единство уступило место регионализму. Попытки создать исламские республики сделали в Татарстане и Башкирии, Киргизии (Казахстане), Туркестане и Азербайджане! [Об Азербайджанской республике будет сказано ниже в связи с событиями в Закавказье.].

Район Башкирии был населен полукочевыми пастушескими народностями, выразителем их чаяний стал в 1917 г. Ахмет-Зеки Валидов, 27-летний учитель. Стоявший во главе небольшой армии Валидов присоединился к белым, но, разочаровавшись в отношении Колчака к национальным меньшинствам, в феврале 1919 г. перебежал вместе со своим войском к красным. В награду ему обещали создать автономную республику для его народа. Отношения Валидова с коммунистами вскоре зашли в тупик – во-первых, потому что башкиры восприняли данное им обещание как разрешение выдворить русских поселенцев, во-вторых, вследствие того, что они ошибочно приняли автономию за независимость. И компартия, и советы на территории Башкортостана были укомплектованы русскими, всегда бравшими сторону русских поселенцев и принципиально противившимися башкирской автономии. В мае 1920-го, после того как правительство в Москве опубликовало ограничивающий башкирское самоуправление декрет, который Валидов воспринял как нарушение данного ему обещания, местное правительство в полном составе бежало на Урал. Русские рабочие и крестьяне с готовностью присоединялись к карательным отрядам, направленным на борьбу с башкирскими повстанцами. В новое правительство, учрежденное летом 1920-го, не вошел ни один местный житель. [Валидов бежал в Среднюю Азию, где стал организатором и идеологом антикоммунистического партизанского движения так называемых басмачей, а после его подавления оказался в Европе. Начав заниматься наукой, он стал под именем Ахмета-Зеки Велиди Тогана профессором тюркологии в Стамбульском университете.].

Жившие по соседству с башкирами казанские татары, более зажиточные и образованные, притязали на создание Волго-Уральской (Идель-Уральской) республики, в которую вошла бы и Башкирия. В Москве на этот план отреагировали отрицательно и после долгих и сложных интриг согласились на создание Татарской автономной республики (первой автономии в составе РСФСР). Чувашам, марийцам и удмуртам дали более низкий статус автономных областей с еще меньшим правом на самоуправление.

Средняя Азия состояла из двух географических зон, отличавшихся как по экономическим условиям, так и по демографической структуре. На севере располагались степные территории, поросшая травой равнина, где жили казахи и киргизы, чьим основным занятием было выращивание овец и крупного рогатого скота. Представлявшая интересы казахов и киргизов политическая партия, Алаш Орда, тоже, как это случилось и у башкир, сначала сотрудничала с белыми, но потом переметнулась к красным. Им тоже сулили автономию, но и в их случае обещание это саботировалось русскими поселенцами и городскими жителями, которые отказывались признавать коренное население равным себе. Протесты, направленные в Москву, принесли мало пользы, и основанная в октябре 1920 г. Киргизская автономная республика оказалась автономной лишь на словах. [Позже она была переименована в Казахскую республику. Новая Киргизская республика была сформирована в 1924 г. из части Туркестана. Сейчас – государство Кыргызстан.]. В отношении земель московское руководство согласилось остановить дальнейшую колонизацию, но позволило русским поселенцам удержать те участки, которыми они владели издавна или захватили у местных жителей в 1916 и 1917 гг.

Южная часть Средней Азии, Туркестан, являл собою пустыню, по которой было разбросано несколько городов и плодородных долин. Коренное население его было частично персидским, частично тюркским, частично – смесью того и другого. Проживавшие там славяне – в основном государственные чиновники, купцы и военнослужащие – практически все обитали в городах. Царская Россия обращалась с этим регионом, во многих отношениях сходным с британским Египтом, как с колонией, ценя ее в качестве производителя хлопка и как плацдарм для дальнейшего продвижения – в Афганистан и Индию. Оно терпимо относилось к двум достаточно самостоятельным протекторатам, Хивинскому ханству и Бухарскому эмирату, бастионам мусульманского фундаментализма. Основной проблемой здесь была не земля. Конфликт назревал оттого, что чужаки пытались управлять населением, гораздо более преданным исламу, чем жители Волго-Уральского или степного регионов.

Во второй половине 1917 г. в Туркестане возникло два правительства: советское в Ташкенте, столице, и мусульманское в Коканде. Первое пользовалось поддержкой практически всего русского населения, независимо от социального или экономического положения последнего. Здесь социальные конфликты принимали форму национальных в гораздо большей степени, чем в каком-либо другом крае бывшей Российской империи.

В середине ноября 1917 г. большевики и левые эсеры созвали в Ташкенте региональный Съезд Советов, провозгласивший советскую власть в Туркестане. Обсуждая роль местного населения, Съезд не только отверг абсолютным большинством идею создания туркестанской автономии, но и запретил мусульманам, составлявшим 97% населения края (на 1913)⁶, занимать должности в советских учреждениях. Принятая им резолюция звучала следующим образом: «Включение в настоящее время мусульман в органы высшей краевой революционной власти является неприемлемым как ввиду полной неопределенности отношения туземного населения к власти С.С., Р. и К. Д., так и ввиду того, что среди туземного населения нет классовых пролетарских организаций, представительство которых в органе высшей краевой власти фракция приветствовала бы»⁷. Советский историк Г.Сафаров вполне справедливо определил ход событий в Туркестане 1917—1918 гг. как «колониальную революцию».

В ответ на подобное обращение политически активные мусульмане перебрались в находящийся в населенной исключительно мусульманами Ферганской долине Коканд, где могли чувствовать себя в полной безопасности от пробольшевистски настроенных русских. Здесь в конце ноября они провозгласили Туркестан автономным краем, «соединенным с Российской демократической федеративной республикой». Особенности автономии должно было определить Всероссийское Учредительное собрание. Было создано временное правительство, в котором две трети мест отдали мусульманам и треть – русским.

Большевистский и пробольшевистский элемент в Ташкенте не мог спокойно отнестись к подобным действиям. В середине февраля в Коканд выступил отряд русских солдат, пополненный австрийскими и германскими военнопленными. Защитников города уничтожили, после чего войска получили разрешение на убийства и грабежи. Прежде чем покинуть город, они облили бензином и сожгли дотла большую его часть.

Получив не сулившие ничего хорошего донесения из Туркестана, в Москве забеспокоились и приняли решение вмешаться. По приказу центрального руководства в апреле 1918 г. местные коммунисты объявили край автономной республикой. Мера эта была чистой формальностью, поскольку отрезанный от центра белыми армиями и свободный от контроля сверху ташкентский Совет продолжал действовать, как и раньше. Следующей жертвой он наметил себе Бухарский эмират (март 1918), но фанатичные жители отбили военное нашествие.

Колониалистские приемы крохотного русского меньшинства, которое не только политически доминировало над местным населением, но и не давало ему ни малейшей возможности участвовать в управлении, привели к созданию режима, который советский историк и свидетель событий определяет как «феодальную эксплуатацию русским красногвардейцем, переселенцем и чиновником широких масс коренного населения»⁸. Это привело к национальному восстанию, сначала вспыхнувшему в Ферганской долине и распространившемуся на весь Туркестан. Тюркские партизаны, известные как басмачи, образовывали независимые отряды, почти всегда конные, и были весьма похожи на современные им украинские банды, сочетая, подобно им, разбой с борьбой против советской власти.

Только в 1919 г. Москве удалось продиктовать Туркестану свою волю. Подчиняясь требованиям Центра, местные русские позволили коренному населению вновь открыть базары, пригласили их вступать в Компартию и участвовать в деятельности госучреждений. Уступки эти несколько успокоили местное население и даже приглушили басмачество, но не надолго. Как только русские после разгрома Колчака почувствовали себя увереннее, они ввели практику изъятия продовольствия и ряд других мер, против которых стало выступать (не из национальных, но из экономических соображений) коренное население. Движение басмачей вспыхнуло с новой силой, достигнув апогея в 1920—1922 гг. Полностью подавили его только к концу десятилетия.

В феврале 1920 г. Красная Армия взяла Хиву. Бухара была отдана на милость Михаилу Фрунзе, командующему красной Туркестанской армией⁹. Осенью он двинул на нее войска и после жестокого боя взял город. В обоих случаях нападавшие опирались на поддержку пятой колонны, радикальных молодежных организаций («Молодые хивинцы», «Молодые бухарцы»). Эмир Бухарский бежал в Афганистан. Басмачи получили свежее пополнение.

Специфическое отношение пробольшевистски настроенных русских к жителям Азии привело к тому, что самый известный советский мусульманин-коммунист занялся пересмотром классической марксистской теории классовой борьбы. Татарин Мирза Султан-Галиев служил в юности учителем в реформированной школе. В конце 1917 г. стал большевиком и сделал под протекцией Сталина головокружительную карьеру в наркомате по делам национальностей¹⁰. В статьях, опубликованных к концу 1919 г. в официальном органе комиссариата, Султан-Галиев писал, что фундаментальной ошибкой является ожидание мировой революции с Запада, поскольку самым слабым звеном в империалистической цепи является Восток. В Кремле снисходительно отнеслись к этим взглядам, поскольку они не противоречили учению Ленина об империализме. Но Султан-Галиев не остановился на достигнутом, а начал разрабатывать собственные идеи, дойдя до полной ереси, в которой отдельные историки усматривают предвосхищение маоизма¹¹. Он выказывал сомнение в том, что революция, даже если она победит в развитых промышленных странах, улучшит положение жителей колоний. Западный рабочий класс хотел, по его мнению, не устранить колониализм, но обратить его себе на пользу. «Мы считаем, – якобы говорил он, – что рецепт, предлагающий замену диктатуры над миром одного класса европейской общественности (буржуазии) ее антиподом (пролетариатом), т.е. другим ее классом, никакой особенно большой перемены в социальной жизни угнетенной части человечества не производит. Во всяком случае, если и произойдет какая-либо перемена, то не к лучшему, а к худшему... В противовес этому мы выдвигаем другое положение, концепцию о том, что материальные предпосылки социального переустройства человечества могут быть созданы лишь установлением диктатуры колонии и полуколонии над метрополиями». [Цитируется по кн.: Аршаруни А., Габидуллин X. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. М., 1931. С. 78—79. Цитаты эти известны нам только по сталинским историческим источникам, поэтому не следует относиться к ним с полным доверием.]. Для осуществления своих идей Султан-Галиев призвал к созданию «Колониального Интернационала», который должен был уравновесить европейский Коммунистический Интернационал. Он также призывал к созданию мусульманской коммунистической партии. За эти идеи его в апреле 1923 г. исключили из партии и поместили в тюрьму по обвинению в создании нелегальной националистической организации¹². Л.Каменев назвал его впоследствии первой жертвой сталинской чистки. Освобожденный после принесенного «покаяния», Султан-Галиев был вновь арестован в 1928 г. и сгинул либо в тридцатые, либо во время Второй мировой войны.

* * *

В 1918 г. Кавказ оказался во власти стран Четверного Союза. Германия была заинтересована в Грузии, где находились богатые залежи марганца, и в Баку, центре добычи нефти. Некоторые немцы, среди них генерал Людендорф, наслаждались предвкушением того, как Грузия станет ядром находящегося под владычеством Германии «Кавказского блока»¹³. У турок тоже имелись притязания на этот регион, особенно на Азербайджан, с населением, родственным им по крови и языку. Кавказ остался бы под оккупацией турок, вторгшихся туда весной 1918 г., если бы не интересы Германии. Получив от Берлина обещание помощи, Грузия 26 мая 1918 г. отделилась от Закавказской Федерации и провозгласила независимость. Через два дня ее примеру последовали Армения и Азербайджан.

Турки захватили Баку в сентябре. Скоро они пришли в состояние конфликта с азербайджанским правительством, где преобладали социалисты из партии Мусават, выступающие за радикальную земельную реформу, и это выставило завоевателей в невыгодном свете в глазах местного населения. После подписания на Западе перемирия турки эвакуировались из Баку, и город занял небольшой британский экспедиционный корпус.

Армянская республика находилась в отчаянном положении: ее запрудили толпы бегущих от турецких и азербайджанских погромов. Кроме того, она была в дипломатической изоляции. У азербайджанцев были турки, грузинам обещали поддержку немцы, и только армянам оказалось не к кому обратиться в случае нужды. Генерал Деникин, чьи отношения с Грузией и Азербайджаном были осложнены, оставался единственным другом Армении, но не мог ничем помочь. В мае 1919 г. армянское правительство крайне непредусмотрительно оккупировало и аннексировало территории в восточной Анатолии, на которых до резни 1915 проживало большинство армян. Оккупация стала причиной враждебного отношения к Армении нового национального правительства Турции во главе с Мустафой Кемалем (Ататюрком) и усугубило ее изоляцию.

Из трех бывших членов Закавказской Федерации самым удачливым оказалась Грузия. С мая по ноябрь 1918 г. она находилась под фактической оккупацией Германии, то есть в состоянии относительной стабильности. Правительство – его возглавлял Ной Жордания – состояло в основном из меньшевиков, имевших лучшее образование и более широкие международные связи, чем армянские и азербайджанские члены той же партии. Осуществляя программу по земельной реформе, правительство изымало излишки сверх сорока акров: изъятое подвергалось переделу и либо сдавалось в аренду, либо продавалось крестьянам. Были национализированы крупные промышленные предприятия и транспорт. В результате произведенных социалистических преобразований в 1920 г. 90% грузинских рабочих оказались занятыми на государственных или кооперативных предприятиях. Серьезные трудности возникли у Тифлиса с национальными меньшинствами, особенно с осетинским и абхазским, требования которых о самоуправлении он отказывался признать и удовлетворить. Тем не менее за три года независимого существования Грузия доказала свою способность выжить как государство.

Зимой 1919—1920 гг., когда белые армии на Юге России стремительно бежали, Верховный Совет союзников в Париже гарантировал трем закавказским республикам признание де-факто. Он отказал им, однако, в просьбе о вступлении в Лигу Наций; Сенат США, со своей стороны, отверг внесенный президентом Вильсоном законопроект о превращении Армении (по просьбе партии дашнаков) в американскую подмандатную территорию. Таким образом, когда британские части в августе 1919 г. ушли из Баку, Закавказью пришлось считаться с возможностью большевистского вторжения.

Москва никогда не переставала претендовать на этот регион, который поставлял в Россию две трети всей потребной ей нефти, три четверти всего марганца, четверть меди, а также большую часть всех специфических для субтропиков сельскохозяйственных продуктов (фруктов, табака, чая, вина). Повторное завоевание этого края велось в два приема – в апреле 1920 и в феврале 1921-го – с применением тщательно разработанной тактики, совмещавшей внешнюю агрессию с подрывной деятельностью изнутри. Основным фактором, способствовавшим Советской России заново утвердить здесь свое влияние, был фактор дипломатический. Москва добилась дружественного нейтралитета со стороны Кемаля Ататюрка, нуждавшегося в ее поддержке против стран Четверного Союза. [См. ниже главу 4]. Кемаль отказался от всех пантюркских и панисламских притязаний и уступил России право на повторное завоевание Закавказья в обмен на обещание не вести коммунистической пропаганды на территории Турции. Российско-турецкое сотрудничество поставило под удар независимость республик; незаинтересованность союзных государств положила ей конец.

Приготовления к кавказской кампании пошли полным ходом с 17 марта 1920 г., когда Ленин приказал захватить Азербайджан и Грузию¹⁴. В следующем месяце ЦК РКП(б) создал с целью установления советской власти на Кавказе и расширения помощи «антиимпериалистическим силам» на Ближнем Востоке так называемое Кавбюро, которое возглавил близкий друг Сталина, грузин Серго Орджоникидзе. Бюро работало в тесном сотрудничестве со штабом Одиннадцатой армии, которая и должна была осуществить всю операцию. Был разработан подробный план захвата власти во всех трех республиках, учитывавший действия регулярных войск, партизанских отрядов и подрывную деятельность¹⁵.

Азербайджану суждено было пасть первым. В полдень 27 апреля ЦК азербайджанской компартии вручил бакинскому правительству ультиматум об передаче ему власти в течение двенадцати часов. Еще до того, как время истекло, Одиннадцатая армия пересекла границу и подошла к столице республики; отдельные коммунистические части захватили стратегические точки в городе. На следующий день Одиннадцатая армия вошла в Баку, не встретив сопротивления. Приехавший в тот же день со своим заместителем С.Кировым Орджоникидзе ввел режим террора, чем впоследствии было отмечено все его правление здесь. Сопротивление советской оккупации в провинции жестоко подавили. Орджоникидзе арестовал и казнил нескольких азербайджанских лидеров, в том числе премьер-министра и начальника штаба низложенного правительства.

Не задерживаясь, Одиннадцатая армия продолжала наступление, приближаясь к Эривани и Тифлису. 4 мая Орджоникидзе телеграфировал Ленину и Сталину, что рассчитывает быть в столице Грузии не позднее 12 мая¹⁶. Но этому не суждено было произойти, поскольку в это самое время польско-украинская армия, вторгшаяся 25 апреля на Украину, стала подходить к Киеву. Ситуация складывалась угрожающая, и в Москве решили приостановить операции в Закавказье. 4 мая Ленин послал Орджоникидзе приказ отвести части Красной Армии, вошедшие в Грузию¹⁷. Благодаря русско-польской войне Грузии и Армении выпала временная передышка. 7 мая советское правительство подписало с Грузией соглашение, в котором признавало независимость последней и обещало воздерживаться от вмешательства в ее внутренние дела. В секретном дополнении к соглашению Грузия соглашалась легализовать у себя коммунистическую партию¹⁸. Москва назначила Сергея Кирова, заместителя Орджоникидзе, посланником в Тифлисе, и он спокойно начал закладывать основы будущего завоевания страны. В следующем месяце Москва признала независимость Армении в пределах границ Эриванской области до 1914 г. И там советская миссия, которую возглавил Борис Легран, стала штабом коммунистической подрывной деятельности.

* * *

Кампания по завоеванию Кавказа возобновилась в декабре 1920 г., когда военный конфликт с Польшей был решен, а белые эвакуировались из России.

Советизация Армении стала результатом ее нерешенного территориального спора о восточной Анатолии, части которой Антанта отдала по условиям мирного договора, подписанного в городе Севре, Турции и которые оккупировала Армения. В конце сентября 1920 турки ввели туда войска. Военное счастье вскоре изменило армянам, и они запросили мира. На переговорах в ноябре турки потребовали, чтобы те отдали им захваченные территории.

Москва не замедлила воспользоваться трудностями, которые испытывала Армения. 27 ноября Ленин и Сталин связались с Орджоникидзе и дали ему инструкции вводить туда войска с целью остановить наступление турок¹⁹. Через два дня советская дипломатическая миссия в Эривани предъявила армянскому правительству ультиматум, требуя немедленно передать власть «Революционному комитету Советской социалистической республики Армения», находившемуся в советском Азербайджане. Одновременно в Армению вошла Одиннадцатая армия. Правительство и население единодушно приветствовали ее вторжение, поскольку оно обещало защиту от турок. В декабре Армения стала советской республикой; первое советское правительство республики было коалицией коммунистов и представителей правящей партии Армении, Дашнакцутюна.

Грузия оказалась в окружении. Соблюдая условия подписанного в мае с Москвой соглашения, Тифлис выпустил из тюрем около тысячи коммунистов, помещенных туда ранее по обвинению в подготовке вооруженного восстания. Они немедленно начали подготовку к перевороту под руководством С.Кирова, который оказывал постоянное давление на грузинское правительство, обвиняя его в том, что оно нарушает условия мирного соглашения. Лидер грузинских коммунистов Филипп Махарадзе признался через год, что партия полным ходом готовилась к вооруженному восстанию²⁰. Орджоникидзе не терпелось войти в свою страну победителем: грузинская разведка доносила, что уже 9 декабря советские войска в Азербайджане и Армении готовились, без ведома Москвы, к вторжению²¹. Встреча местных коммунистов и военного командования, проводившаяся в Баку 15 декабря по инициативе Кавбюро, привела к согласию действовать немедленно. Как только Ленину стало известно об этом решении, он отдал приказ немедленно его отменить. Чичерин телеграфировал Кирову 18 декабря, что Политбюро намеревается вести на Кавказе миролюбивую политику и что его постановления обязательны для всех, в том числе и для грузинских коммунистов²².