Текст книги "Поющие кости. Тайны д'Эрбле (сборник)"

Автор книги: Ричард Остин Фримен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Часть III
ЭХО МЯТЕЖА

Глава 1
СМЕРТЬ НА МАЯКЕ

Существует мнение, что дети и животные обладают некими чудесными способностями, непостижимыми для разума взрослых и стоящими неизмеримо выше любых соображений, диктуемых здравым смыслом. Это суждение, объясняемое любовью к парадоксам и весьма популярное среди населения, в основном среди дам определенного круга, для миссис Томас Солли являлось непреложной истиной.

– Просто диву даешься, как они все понимают, эти малые дети и твари бессловесные, – рассуждала она. – А вот поди ж ты, все видят насквозь. Их не проведешь. Умеют отличить золото от грязи и сердца человеческие читают словно книжку. Чудеса, да и только. Видно, чутье у них такое.

Высказав этот бесценный перл философской мысли, она по локти погрузила руки в корыто с мыльной водой и с обожанием взглянула на своего постояльца, сидевшего у двери и державшего на колене толстого полуторагодовалого младенца.

На другом его колене примостилась красивая полосатая кошка.

Джеймс Браун, пожилой моряк, маленький и щуплый, имел вкрадчивые манеры, был учтив и слегка хитроват. Но, как все моряки, он любил детей и животных и умел располагать их к себе. Вот и сейчас, когда он сидел, перекатывая пустую трубку в беззубых деснах, младенец радостно улыбался и пускал слюни, а кошка, свернувшись пушистым клубком, мурлыкала и восторженно перебирала лапами, словно собиралась примерить новую пару перчаток.

– Должно, скучно вам будет на маяке, – предположила миссис Солли. – Трое мужчин и никого вокруг, даже поговорить не с кем. Господи, представляю, какой там кавардак, без женщин. Некому присмотреть и навести порядок. Да и делать весь день, поди, нечего. Темнеет ведь сейчас поздно. Ума не приложу, как вы там станете коротать время.

– Да у меня будет много дел, – возразил Браун. – Лампы и стекла почистить да помыть, решетки покрасить. Кстати, мне уже пора, – добавил он, оглянувшись на часы. – В половине одиннадцатого начнется прилив, а сейчас уже восемь.

Поняв намек, миссис Солли начала торопливо вытаскивать из воды белье, скручивая его в короткие жгуты. Потом, вытерев руки о фартук, забрала у Брауна протестующего малыша.

– Комната всегда наготове, мистер Браун. Можете приходить, когда наступит ваш черед отдыхать. Мы с Томом будем только рады.

– Спасибо, миссис Солли, – ответил Браун, осторожно спустив кошку на пол. – А я пуще вашего буду рад.

Он приветливо пожал хозяйке руку, поцеловал младенца, потрепал кошку под подбородком и, закинув на плечо сундучок, вышел из дома.

Его путь лежал через болота, и, подобно кораблям в море, он прокладывал свой курс, ориентируясь по двум церковным шпилям Рекалвера, маячившим на берегу. Кудрявые овцы Тома Солли провожали его бессмысленными взглядами, напутственно блея. Дойдя до ворот шлюза, он остановился и посмотрел на прекрасный кентский пейзаж: серую колокольню церкви Святого Николая у Брода, возвышавшуюся над кронами деревьев, мельницу в Сарре с медленно вращающимися крыльями под летним ветерком; одинокий сельский дом, где впервые в своей бурной жизни он познал простые радости мирного домашнего бытия. Но с ними пока придется распрощаться – впереди высился маяк. Чуть вздохнув, Браун прошел через ворота и двинулся в сторону Рекалвера.

На побеленном здании с черными трубами старшина береговой охраны устанавливал флагшток. Он весело приветствовал подошедшего Брауна.

– Явился, весь разодетый как на парад. Но у нас тут кое-какие проблемы. Утром пришлось плыть в Уайтстебл, так что я не смогу дать тебе лодку и провожатого.

– Мне что, добираться туда вплавь?

– Ну, не при таком же параде, старина, – улыбнулся старшина. – Есть еще лодка старого Уиллета. Он сегодня собирался в Минстер, чтобы повидать дочку, и разрешил нам попользоваться его посудиной. Но провожатого у меня нет, а за лодку я отвечаю.

– Ну и что с того? – усмехнулся Браун с непоколебимым апломбом моряка, уверенного в своей способности управлять парусной лодкой. – Думаешь, я не справлюсь с этим корытом? Я ходил в море еще десятилетним юнцом.

– Ну, ладно, а кто пригонит ее назад?

– Тот парень, которого я сменю. Ему тоже не с руки возвращаться вплавь.

Старшина направил подзорную трубу на проплывавшую баржу.

– Ладно, черт с тобой. Плохо, конечно, без провожатого. Но если ты ручаешься, что она вернется, так и быть, бери. Пойдем столкнем ее в воду. Время-то уже подпирает.

Взяв на подмогу двух своих сослуживцев, старшина отправился на берег, где лежала лодка Уиллета «Эмили». Это была дубовая гребная плоскодонка с просмоленным днищем и двумя парусами. Рассчитана она была на четверых, и, толкая ее по мягкому известняку, охранники обсуждали, не выкинуть ли балласт. Наконец лодку стащили к кромке воды, и пока Браун устанавливал мачту, старшина давал ему последние наставления:

– Тебе надо воспользоваться приливом. Правь к северо-востоку, и северо-западный бриз подгонит тебя как раз к маяку. Только смотри, не слишком отклоняйся к востоку, а то отлив утащит тебя в море.

Но Браун, натягивающий паруса, оставил этот инструктаж без внимания. Наконец вокруг лодки запенилась приливная волна, и Браун, выставив весло, энергично оттолкнул ее от берега и, закрепив руль, сел и завел главный шкот на кнехт.

– Ну вот, и этот закрепляет шкот. Прямо руки у них чешутся, – проворчал старшина, хотя сам всегда поступал точно так же. – А потом лодки опрокидываются. Дай-то бог, чтобы старина Уил– лет заполучил свою посудину обратно

Он немного постоял, глядя, как удаляющаяся лодка скользит по воде, и пошел обратно на пункт.

На юго-западной оконечности отмели Геддер на длинных винтовых сваях стоял маяк, похожий на большую неуклюжую цаплю. Было время максимального прилива, и вода покрыла даже самые высокие подводные камни. Маяк одиноко возвышался над неподвижной гладью моря подобно судну, попавшему в штиль.

На галерее вокруг световой камеры находились два человека – вся команда маяка. Один из них сидел на стуле с вытянутой ногой, под которую была подложена подушка, а другой, положив на перила подзорную трубу, вглядывался в серую полоску земли с двумя крошечными точками церковных шпилей Рекалвера.

– Не вижу никакой лодки, Гарри, – сообщил он.

Второй простонал:

– Так я весь прилив пропущу, и придется еще день здесь париться.

– Они могут отвезти тебя в Берчингтон и посадить в поезд.

– Только не поезд, – простонал инвалид. – Хватит с меня и лодки. Том, а мимо нас никто не должен проходить?

Том повернул лицо к востоку и козырьком приложил ко лбу руку:

– С севера подходит бриг. Похоже, это углевоз.

Он направил подзорную трубу на приближавшееся судно.

– У него две заплаты на носовом топселе, по одной на каждой шкаторине.

– А какой у него трисель, Том?

– Пока не вижу. А, вот теперь разглядел. Рыжий такой. Да это старушка «Утопия», Гарри. Только у нее ведь смоленый трисель.

– Послушай, Том, если это «Утопия», она как раз плывет в мои края. Капитан Мокет меня подбросит, он уж точно не откажет.

– Но ты должен дождаться сменщика, Барнет, – неуверенно произнес Том. – Это не по правилам – вот так бросать маяк.

– К черту правила! – рявкнул Барнет. – Мне нога важнее. Я не хочу стать калекой. Все равно от меня здесь никакого толка, а этот новый парень, Браун, рано или поздно причалит. Будь другом, Том, подай им сигнал.

– Ладно, дело твое. Честно говоря, я на твоем месте тоже бы смылся отсюда подлечиться.

Подойдя к шкафчику, он вынул два сигнальных флажка и, не торопясь, прикрепил их к фалу. Когда бриг подошел поближе, он, дернув фал, вывесил флажки, подавая сигнал «прошу помощи». На мачте брига тотчас же был поднят грязноватый ответный флажок, и углевоз, развернувшись, медленно направился к маяку. Потом с него была спущена лодка, и двое матросов энергично заработали веслами.

– Эй, на маяке! – крикнул один из них, когда лодка оказалась в пределах слышимости. – Что стряслось?

– Гарри Барнет сломал ногу и спрашивает, не подкинет ли его капитан Мокет в Уайтстебл.

Лодка повернула обратно к бригу и после коротких, но громогласных переговоров снова поплыла к маяку.

– Шкипер согласен! – прокричал матрос. – Только давай побыстрее, а то прилив кончается.

Пострадавший с облегчением вздохнул:

– Повезло. Черт, а как же я спущусь по лестнице? Что делать, Джефрис?

– Да я тебя на талях спущу. Сделаем петлю, ты в нее сядешь и будешь держаться за веревку.

– Идет. Только ты уж трави фал потихоньку, Том.

Все было подготовлено так быстро, что, когда лодка пришвартовалась к маяку, пострадавший, висевший на талях, словно гигантский паук, уже медленно спускался вниз, отчаянно чертыхаясь в такт поскрипыванию блоков. Его сундучок и сумка с инструментами последовали за ним, и как только их сняли с крючка, матросы стали быстро грести к дрейфовавшему кораблю. Больного подняли на борт, и бриг взял курс на юг к кентскому берегу.

Джефрис стоял на галерее, глядя на удалявшееся судно, с которого доносились постепенно затихавшие голоса матросов. Теперь, когда его грубоватый компаньон покинул маяк, он вдруг почувствовал себя непривычно одиноко. Все корабли уже прошли, и море выглядело пустынным и каким-то заброшенным. Черные точки буев и конусы бакенов, отмечавших мели, только усиливали ощущение пустоты, а звон колокола на одном из буев звучал таинственно и слегка зловеще. Вся дневная работа была сделана: линзы отполированы, лампы протерты, небольшой моторчик, приводивший в действие туманный горн, вычищен и смазан маслом. Оставались еще кое– какие мелочи, но у Джефриса не было настроения работать. Сегодня в его жизнь войдет новый человек, незнакомец, с которым он будет изолирован здесь на целый месяц и чей нрав, вкусы и привычки совершенно непредсказуемы: он может оказаться вполне приятным компаньоном, или, наоборот, их ждут бесконечные распри и ругань. Кто такой этот Браун? Чем он занимался раньше? И как поведет себя сейчас? Вопросы роились в голове смотрителя маяка, не давая ему сосредоточиться на чем-то другом.

Наконец Джефрис заметил на горизонте какую-то точку. Схватив подзорную трубу, он стал всматриваться в море. Да, это была лодка, но не катер береговой охраны, которого он ждал. Похоже на рыбацкую лодку с одним гребцом. Он со вздохом положил трубу и, набив трубку, облокотился на перила, задумчиво глядя на далекую полоску земли.

Уже три года он сидит здесь в уединении, столь ненавистном для его деятельной натуры. Три пустых безрадостных года с бесконечной чередой летних штилей, штормовых ночей и промозглых зимних туманов, когда невидимые пароходы гудят в пустоте, а туманный горн хрипло оповещает об опасности.

Как занесло его в это богом забытое место? И почему он торчит здесь, скрываясь от мира? В голове у него возникла картина, которая часто представала перед его внутренним взором. На ней все сияло яркими красками. Безоблачное небо над синим тропическим морем и белый барк, чуть покачивающийся на ласковых волнах. Паруса небрежно подняты, реи дергаются на обвисших канатах, а брошенный штурвал крутится вслед за раскачивающимся рулем.

Судно не брошено командой – на палубе не меньше дюжины матросов, но все они пьяны и спят мертвецким сном.

Потом он видит каюту. Судя по картам, компасу и хронометрам, это каюта капитана. В ней находятся четверо мужчин, двое из которых мертвы. Еще один, маленький, с плутоватым лицом, стоит на коленях рядом с трупом, вытирая нож о его одежду. Четвертым был он сам.

Потом двое убийц отплывают на лодке, а барк вместе со своей пьяной командой дрейфует в сторону полосы прибоя. Вскоре он исчезает в волнах, а позже двое моряков с потерпевшего крушение судна высаживаются на берег в американском порту.

Вот почему он здесь, убийца. Второй негодяй, Эмос Тодд дал против него показания в суде, так что едва удалось скрыться. И с тех пор он похоронил себя вдали от мира, скрываясь не от закона – теперь, когда вся команда корабля погибла, опознавать некому, – а от своего сообщника. Это страх перед Тоддом заставил его сменить имя с Джефри Рорка на Тома Джефриса и обречь себя на пожизненное заключение в этом захолустье. Даже если Тодд умрет, а возможно, уже умер, он никогда об этом не узнает. И весть о его освобождении сюда не дойдет.

Джефрис еще раз посмотрел в телескоп. Лодка была уже значительно ближе и, похоже, направлялась к маяку. Возможно, сидящий в ней человек везет ему какое-то известие. Ведь катер береговой охраны так и не появился.

Он пошел на кухню, чтобы перекусить. Готовить было особенно нечего. Со вчерашнего дня осталось холодное мясо, а вместо картошки можно обойтись галетами. Он чувствовал себя не в своей тарелке, его угнетало одиночество и раздражал бесконечный плеск волн у подножия маяка. Когда он снова вышел на галерею, уже начался отлив и лодка была в миле от маяка. Через подзорную трубу он разглядел в ней человека в форменной фуражке маячно-лоцманской корпорации. Значит, это его будущий сослуживец, Браун, но почему он один? Кто тогда отгонит лодку обратно?

Бриз почти затих. Человек в лодке опустил парус и взялся за весла. Торопливость, с которой он греб, заставила Джефриса взглянуть на горизонт. С востока наползал туман, уже поглотивший бакен на восточной оконечности отмели. Он поспешил внутрь, чтобы включить компрессор для туманного горна, и некоторое время стоял над ним, чтобы удостовериться, что тот работает. Услышав звук горна, снова вышел на галерею.

Туман уже добрался до маяка, и лодка исчезла из виду. Джефрис прислушался. Казалось, туман поглотил и все звуки. Лишь время от времени сигналил горн и с песчаной отмели едва доносился скорбный звон колокола. Наконец он услышал приглушенный скрип весел в уключинах, и из тумана вынырнула лодка с призрачной фигурой, отчаянно машущей веслами. Тут проревел горн, и человек, оглянувшись по сторонам, сменил курс и стал грести к маяку.

Спустившись на нижнюю галерею, Джефрис встал у лестницы, внимательно наблюдая за приближавшимся незнакомцем. Он уже успел устать от одиночества и жаждал общения. Но кого посылает ему судьба? И какое место займет этот человек в его жизни?

Лодка быстро скользила под углом к приливной волне. Она подходила все ближе, но Джефрис по-прежнему не мог разглядеть лица своего будущего товарища. Наконец лодка достигла маяка и ткнулась в одну из опор. Вытащив из воды весло, незнакомец ухватился за ступеньку лестницы, и Джефрис кинул в лодку моток веревки. Лица мужчины по-прежнему не было видно.

Свесившись с лестницы, Джефрис с волнением наблюдал, как тот закрепляет веревку, снимает парус и убирает мачту. Пришвартовав лодку, незнакомец закинул на плечо свой сундучок и стал медленно подниматься по лестнице. Джефрис с растущим любопытством смотрел на него. Наконец мужчина добрался до верха, и Джефрис протянул ему руку. Тут незнакомец в первый раз поднял голову, и Джефрис, побелев, отшатнулся.

– Господь всемогущий! – ахнул он. – Да это же Эмос Тодд!

Туманный горн отозвался воплем, похожим на рев голодного чудовища. Джефрис молча отвернулся и стал подниматься по лестнице. Тодд последовал за ним. Они не произносили ни слова, и только стук шагов по железу нарушал тишину.

Так же молча Джефрис вошел в комнату и, повернувшись к своему компаньону, жестом указал, куда поставить сундучок.

– Что-то ты не больно разговорчив, дружище, – заметил Тодд, удивленно озираясь. – Может, поздороваемся? Надеюсь, мы поладим. Меня зовут Джим Браун, я новый смотритель. А тебя как звать?

Джефрис подвел его к окну.

– Взгляни на меня получше, Эмос Тодд, – жестко произнес он. – Может, и сам догадаешься, как меня звать.

При звуке его голоса Тодд вздрогнул и, подняв глаза, побелел как полотно.

– Не может быть, – прошептал он. – Да это же Джеф Рорк!

Хрипло рассмеявшись, тот тихо произнес:

– «Вот и нашел ты меня, о, враг мой!»

– Не говори так! – воскликнул Тодд. – Не называй меня врагом, Джеф. Господь свидетель, я рад, что мы встретились, хотя тебя и не узнаешь – совсем поседел и бороды нет. Я виноват перед тобой, Джеф, что и говорить, но какой толк ворошить прошлые обиды. Кто старое помянет, тому глаз вон. Правда ведь, Джеф? Мы ведь с тобой были приятелями.

Он вытер платком лицо и взглянул на бывшего товарища.

– Присядь, – сказал Рорк, указывая на расшатанное репсовое кресло, – и рассказывай, куда ты дел деньги. Видно, ты их все спустил, раз приплелся сюда.

– Меня ограбили, Джеф. Забрали до последнего пенни. Эх! Нам с этим дельцем не повезло с самого начала. Но с проклятой посудиной «Морской цветок» покончено, и что теперь вспоминать. Мы одни с тобой остались живы, так что бояться некого, если язык за зубами держать. Другие давно на дне морском, там им и место.

– Ну да, для тех, кто слишком много знал, лучше места не придумаешь. Кому на дно, а кому и в петлю.

Рорк начал мерить шагами маленькую комнату, и всякий раз, когда он приближался к креслу, Тодд испуганно втягивал голову в плечи.

– Что ты на меня уставился? Закурил бы, что ли, или еще чем занялся.

Тодд торопливо достал из кармана трубку и, набив ее табаком из кротового кисета, стал шарить по карманам в поисках спичек. Наконец он выудил одну и, чиркнув ею по стене, зажег трубку. Раскуривая табак, он не спускал глаз с Рорка, который, прекратив шагать по комнате, взял большой складной нож и стал строгать плитку табака, мрачно поглядывая на Тодда.

– Трубка засорилась, – сообщил тот, безуспешно втягивая воздух. – У тебя, случайно, нет куска проволоки, Джеф?

– Нет, – отрезал Рорк. – Надо будет потом купить в лавке. На, покури пока мою. У меня есть запасная.

На какое-то время морская солидарность взяла верх над враждебностью, и он кинул Тодду только что набитую трубку. Тот с готовностью подхватил ее, кинув обеспокоенный взгляд на раскрытый нож. На стене за его креслом висела грубо сработанная полка с несколькими трубками, за одной из которых потянулся Рорк. Когда он навис над креслом, Тодд слегка побледнел.

– Ну, что, Джеф, станем друзьями, как бывало? – спросил он, пока Рорк настругивал новую порцию табака.

Рорк снова почувствовал злобу.

– Ты хочешь, чтобы я взял в приятели человека, который чуть не отправил меня на виселицу? Надо хорошенько подумать, а пока пойду проверю мотор.

Когда Рорк ушел, новый смотритель погрузился в раздумье. Сунув в рот подаренную трубку, он бросил свою засорившуюся на полку и потянулся за спичкой. Закурив, поднялся с кресла и стал прокрадываться к двери, поминутно оглядываясь и прислушиваясь. Выйдя на галерею, он, вглядевшись в туман, пошел на цыпочках к лестнице. Внезапно его остановил громкий голос Рорка:

– Эй, Тодд, куда это ты?

– Хочу покрепче привязать лодку.

– О лодке я сам позабочусь.

– Ладно, Джеф, – согласился Тодд, незаметно двигаясь к лестнице. – А где, кстати, тот парень, которого я должен сменить?

– Нет его здесь. Уплыл на углевозе.

Лицо Тодда посерело.

– Так, значит, мы одни, – ахнул он.

Потом, скрывая страх, спросил:

– А кто же отгонит назад лодку?

– Потом подумаем. А ты давай распаковывай вещички.

Рорк вышел на галерею, лицо его было мрачнее тучи. Испуганно взглянув на него, Тодд опрометью кинулся к лестнице.

– Назад! – рявкнул Рорк, бросаясь вслед за ним, но Тодд уже скатился вниз по ступенькам.

Когда Рорк подбежал к лестнице, беглец был уже внизу, но споткнулся и, вцепившись в перила, едва удержался от падения. Когда он выпрямился, едва сохранив равновесие, Рорк был уже прямо над ним. Тодд побежал к следующему пролету, но не успел взяться за стойку, как преследователь схватил его за воротник. Он мгновенно вывернулся и сунул руку под бушлат. Почувствовав удар, Рорк громко выругался, нож, крутясь, упал вниз на форпик лодки.

– Ах ты, подлая сволочь! – зловеще произнес Рорк, окровавленной рукой хватая беглеца за горло. – У тебя, как всегда, нож наготове? Значит, побежал на меня стучать?

– Да нет, что ты, Джеф, – задыхаясь, запротестовал Тодд. – У меня и в мыслях не было. Отпусти, Джеф. Я просто хотел…

Внезапно он высвободил руку и попытался ударить Рорка в лицо. Но тот, отклонив удар, изо всех сил толкнул противника. Тодд отлетел к самому краю площадки, где, с выпученными глазами и открыв рот, безуспешно пытался сохранить равновесие, раскачиваясь и хватая воздух руками, но потом все же опрокинулся назад и, ударившись об опору, с криком полетел в воду. Однако удар его не оглушил, и вскоре он вынырнул и попытался плыть, сдавленным голосом призывая на помощь. Стиснув зубы и тяжело дыша, Рорк смотрел, как отлив уносит врага в море – его голова превращается в черную точку, а отчаянные крики становятся все слабее. Потом эту точку стал затягивать туман, и до маяка донесся последний отчаянный вопль. В ответ прогудел горн, голова исчезла и больше не показывалась над водой. Над морем повисла зловещая тишина, нарушаемая лишь отдаленным звоном церковного колокола.

Рорк некоторое время стоял неподвижно, о чем-то размышляя. К действительности его вернул гудок парохода. Начинался отлив, туман мог рассеяться в любой момент, а лодка все еще была здесь. Надо срочно избавиться от нее. Никто не видел, как она причалила, и когда лодка исчезнет, нельзя будет догадаться, что Тодд был здесь. Рорк сбежал по ступеням и прыгнул в лодку. Там был тяжелый балласт, и если она заполнится водой, камнем пойдет ко дну.

Передвинув несколько мешков с галькой, Рорк приподнял доски и вытащил затычку. В лодку сразу же хлынула вода. Оценив скорость струи и решив, что ее затопит уже через несколько минут, он положил на место доски, закрепил мачту с парусом, обмотав полотнище вокруг банки, и, отвязав лодку, прыгнул на лестницу.

Когда лодку стал уносить отлив, Рорк взбежал по лестнице на верхнюю галерею посмотреть, как она утонет. Внезапно вспомнив, сбежал вниз, забрал сундучок Тодда из комнаты и отнес на нижнюю галерею. Беспокойно оглядевшись, перекинул его через перила, и когда тот с громким плеском упал в воду, немного подождал, чтобы увидеть, как этот ящик поплывет вслед за своим владельцем и лодкой. Но он так и не всплыл, и Рорк вернулся на верхнюю галерею.

Туман стал редеть, и дрейфующая лодка была хорошо видна. Однако она погружалась в воду медленнее, чем можно было ожидать, и Рорк с растущей тревогой схватил подзорную трубу, чтобы ничего не упустить из виду. Не дай бог, лодку кто-нибудь увидит. Если ее обнаружат рядом с маяком, да еще без затычки, это будет полная катастрофа.

Рорк был близок к панике. В трубу он видел, что лодка заполнена водой и едва держится на плаву, но узкая кромка бортов все еще выступала над морской гладью, а туман быстро рассеивался.

Вдруг где-то рядом загудел пароход. Рорк посмотрел вокруг, но, ничего не увидев, снова навел трубу на тонущую лодку. Наконец у него вырвался вздох облегчения. Посудина закачалась, планшир исчез под водой, потом на секунду вынырнул, но вода уже хлынула через борта, и лодка стала медленно погружаться на дно.

Через несколько секунд лодка исчезла под водой. Рорк опустил трубу и глубоко вздохнул. Теперь ему ничего не грозит. Никто не видел, как утонула лодка. Мало того, теперь он свободен. Злой дух, проклятие всей его жизни, ушел навсегда, открыв ему дорогу в мир полноценного существования со всеми земными радостями.

Через несколько минут туман рассеялся. Солнце заиграло на красной трубе парохода, гудок которого так напугал его недавно, море и небо засверкали летней синевой, на горизонте появилась полоска земли. Рорк, весело насвистывая, остановил мотор, смотал веревку, которую он бросал Тодду, убрал сигнал о помощи и со спокойной душой приступил к одинокой трапезе.