Текст книги "Поющие кости. Тайны д'Эрбле (сборник)"

Автор книги: Ричард Остин Фримен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 2
СЫЩИК ПРОТИВ ИЩЕЕК

(в изложении Кристофера Джервиса, доктора медицины)

Те полчаса после завтрака, когда в комнате разгорается камин, а над утренней трубкой вьется ароматный дымок, пожалуй, самое приятное время суток. Особенно когда над городом нависло хмурое небо, по улицам гуляет холодный утренний ветер, а предостерегающие гудки буксиров, доносящиеся с реки, напоминают об упорных туманах – наследии только что ушедшей ночи.

Было раннее осеннее утро, и в гостиной весело горел камин. Протянув к огню ноги в домашних тапочках, я, как кошка, нежился в тепле, не отягощая свою голову размышлениями. Услышав недовольное ворчание Торндайка, я лениво повернулся к нему. Он вырезал из утренней газеты какие-то заметки и, взяв одну из них, проговорил:

– Опять эти ищейки. Вероятно, скоро мы услышим о возвращении к испытанию огнем.

– В такое утро я бы от него не отказался, – воскликнул я, с удовольствием потягиваясь в кресле. – А что это за дело?

Но ответить Торндайк не успел. Громкий стук дверного кольца возвестил о приходе незваного гостя. Открыв дверь, Торндайк впустил инспектора полиции, а я встал спиной к камину, чтобы, поддерживая беседу, не лишать себя тепла.

– Я имею честь говорить с доктором Торндайком? – спросил инспектор.

Мой друг молча кивнул.

– Я инспектор Фокс из полиции Бейсфорда, сэр. Вы читали утреннюю газету?

Показав инспектору газетную вырезку, Торндайк придвинул к огню стул и спросил, успел ли тот позавтракать.

– Да, благодарю вас, сэр. Я приехал в город вчера поздно вечером и остановился в гостинице. Вы, вероятно, уже знаете, что пришлось арестовать одного из наших людей. Это весьма неприятно.

– Еще бы, – согласился Торндайк.

– Страдает престиж полиции. Но ничего другого нам не оставалось. И все же мы бы хотели дать обвиняемому шанс. Это ведь и в наших интересах. Поэтому старший констебль решил обратиться к вам, чтобы вы высказали свое мнение и, возможно, выступили на стороне защиты.

– Тогда я должен знать все обстоятельства дела, – заявил Торндайк, вынимая из ящика стола блокнот и опускаясь в кресло. – Начните с самого начала и расскажите все, что известно.

Слегка откашлявшись, инспектор приступил к изложению событий:

– Начнем с убитого: его имя Пратт, он бывший тюремный надзиратель, работал управляющим у генерала О’Гормана, отставного начальника тюрьмы. Возможно, вы слышали о нем в связи с его знаменитыми ищейками. Итак, вчера Пратт вернулся из Лондона поездом, который прибыл в Бейсфорд в шесть часов тридцать минут вечера. Его видели проводник, кондуктор и носильщик. Последний утверждает, что Пратт покинул станцию в шесть тридцать семь. Дом генерала О’Гормана находится в полумиле от станции. Без пяти минут семь генерал, а вместе с ним джентльмен по имени Хэнфорд и экономка генерала миссис Партон обнаружили тело Пратта на аллее, ведущей к дому. Его зарезали – рядом с телом было много крови и валялся складной норвежский нож. Миссис Партон показалось, что кто-то в аллее зовет на помощь, и она вышла с фонарем, поскольку как раз в это время должен был вернуться Пратт. Она встретила там генерала с мистером Хэнфордом, и все трое заметили тело одновременно. Мистер Хэнфорд приехал к нам на велосипеде, чтобы сообщить о случившемся. Мы сразу же послали за доктором, после чего вместе с сержантом и мистером Хэнфордом поехали на место преступления, куда и прибыли в семь часов двенадцать минут. Генерал уже успел обскакать на лошади все окрестные поля, но так никого и не увидел. Тогда он привел своих ищеек и дал им понюхать нож. Все три собаки сразу же взяли след – я держал на поводке одну из них – и потянули нас в луга. Пробежав через луг, они вывели нас в город, пересекли дорогу и все как одна прямиком направились к полицейскому участку, ворвались туда через открытую дверь и кинулись к столу, за которым сидел наш внештатный сотрудник Эллис. Собаки прямо из кожи вон лезли, чтобы в него вцепиться, и нам стоило немалых трудов удержать их на поводках. А Эллис, тот сразу побледнел как полотно.

– А в помещении еще кто-нибудь был? – спросил Торндайк.

– Да. Там сидели два констебля и посыльный, но собаки не обратили на них никакого внимания. Они стремились только к Эллису.

– И что вы сделали?

– Арестовали Эллиса. А как еще мы могли поступить? Тем более в присутствии генерала.

– А он тут при чем?

– Он мировой судья и бывший начальник Дартмурской тюрьмы. И потом, это же его собаки напали на след. Хотя мы в любом случае арестовали бы Эллиса.

– Против него есть какие-нибудь улики?

– Имеются. Они с Праттом здорово не ладили, хотя раньше были приятелями: Эллис служил охранником в Портлендской тюрьме, а Пратт был там тюремщиком. Потом Эллиса комиссовали, потому что он лишился пальца на левой руке. А недавно у них произошла ссора из-за женщины, горничной генерала. Эллис, женатый, стал уделять ей слишком много внимания – хотя, может, Пратту только так показалось, – но он выставил Эллиса вон. И с тех пор они друг с другом не разговаривали.

– А что за человек этот Эллис?

– Очень порядочный парень, тихий, спокойный, незлобивый. О таких говорят, что и мухи не обидит. У нас все его любили, причем гораздо больше, чем Пратта. Бедняга Пратт был скрытный и себе на уме.

– Вы обыскали Эллиса?

– Конечно. Ничего подозрительного не нашли, разве что у него оказалось два кошелька. Но он сказал, что один из них – маленький такой, из свиной кожи – нашел вчера по дороге в Торп, и у нас нет никаких оснований ему не верить. Во всяком случае, этот кошелек Пратту не принадлежал.

Торндайк что-то пометил в блокноте, потом спросил:

– На его одежде не было пятен крови?

– Нет. Ни крови, ни грязи. Она была в полном порядке.

– А порезов, царапин или синяков вы на нем не заметили?

– Нет.

– В котором часу вы арестовали Эллиса?

– Ровно в половине восьмого.

– Вы проследили его передвижения в тот день? Он мог оказаться рядом с местом убийства?

– Да, он ходил в Торп и на обратном пути должен был пройти мимо ворот аллеи. В этот вечер он вернулся в участок позже обычного, хотя ему приходилось задерживаться и раньше.

– Теперь об убитом. Тело осмотрели?

– Да. Перед уходом я прочитал протокол доктора Хилса. На теле имелось семь глубоких ран, и все на левой стороне спины. Земля была залита кровью, и доктор считает, что Пратт умер от потери крови уже спустя пару минут.

– Раны соответствуют размеру найденного ножа?

– Я спрашивал у доктора, и он сказал «да», хотя и не мог поклясться, что удары были нанесены именно этим ножом. Но это не так уж важно. На ноже была кровь, и он лежал рядом с телом.

– И как вы с ним поступили?

– Сержант поднял его, завернул в носовой платок и положил в карман. Потом я его забрал и спрятал в чемоданчике для вещественных доказательств.

– Есть какие-нибудь свидетельства, что этот нож принадлежал Эллису?

– Нет, сэр.

– На месте преступления остались отпечатки ног или следы борьбы?

Инспектор виновато улыбнулся:

– Я не осматривал землю, сэр, но после того, как на ней потоптались собаки, генеральская лошадь и сержант с мистером Хэнфордом, вряд ли это имело смысл.

– Согласен. Ну, что же, инспектор, я готов выступить на стороне защиты. Мне кажется, что улики против Эллиса не слишком убедительны.

Инспектор искренне удивился:

– Мне так не показалось, сэр.

– Нет? Впрочем, это мое личное мнение. Думаю, надо поехать с вами и все посмотреть на месте.

Инспектор радостно согласился. Снабдив его газетой, мы удалились в лабораторию, чтобы согласовать план действий и подготовиться к экспедиции.

– Я полагаю, вы тоже поедете, Джервис? – поинтересовался Торндайк.

– Если от меня будет какой-нибудь толк.

– Конечно, будет. Две головы лучше, чем одна. И мне почему-то кажется, что в данной ситуации только эти головы и смогут рассуждать здраво. Мы возьмем с собой наш волшебный чемоданчик и фотоаппарат. Поезд от Чаринг-кросс отходит через двадцать минут.

Первые полчаса Торндайк сидел в углу купе, изучая свои записи и задумчиво поглядывая в окно. Я видел, что ему интересно это дело, и старался не нарушать ход его мыслей. Наконец Торндайк отложил свои записи и, готовый к общению, стал набивать трубку. Инспектор, весь извертевшийся от нетерпения, с ходу задал вопрос:

– Значит, вы считаете, сэр, что у Эллиса есть шансы?

– Я считаю, что шансы имеются у его защиты. Улики против него достаточно шаткие.

Инспектор даже поперхнулся.

– А как же нож, сэр?

– Ну что нож? Чей это нож? Вы этого не знаете. На нем была кровь. А чья кровь? Этого вы тоже не знаете. Предположим, нож принадлежал убийце. Значит, на нем была кровь Пратта. В таком случае собаки привели бы вас к его телу, поскольку кровь имеет очень сильный запах. Однако они этого не сделали, полностью проигнорировав убитого. Отсюда следует, что на ноже была еще чья-то кровь.

Инспектор снял фуражку и почесал затылок:

– Вы абсолютно правы, сэр. Нам всем это как– то не пришло в голову.

– Далее. Предположим, что нож принадлежал Пратту и он использовал его для самообороны. Но ведь это норвежский складной нож, довольно громоздкое орудие, которое не так-то просто открыть. Для этого требуется определенное время и две руки. Разве у Пратта обе руки были свободны? Разумеется, нет, ведь он боролся с нападавшим. На его теле семь ран, и все на левой стороне спины, что говорит о том, что он обхватил убийцу руками, а тот обхватил его. Из этого следует, что убийца действовал правой рукой, то есть он не левша. Если нож принадлежал Пратту, значит, на нем кровь убийцы. Следовательно, убийца был ранен. Но Эллис ведь не был ранен. Значит, он не убийца. Короче, нож нам ничем не поможет.

Инспектор надул щеки и медленно выпустил воздух.

– Это выше моего понимания. А как же с ищейками, сэр? Они же четко показали, что нож принадлежит Эллису. Как на это прикажете реагировать?

– Реагировать пока не на что. Ищейки ничем вам не помогли. Вы сделали из их поведения некие выводы, которые не являются уликами и могут быть в корне неверными.

– Похоже, вы не слишком доверяете этим псам.

– Для следствия они совершенно бесполезны. Вы же не можете использовать ищейку в качестве свидетеля. Какие показания она может дать? Даже если ей что-либо известно, сказать-то она ничего не сможет. Все дело в том, что использование ищеек для раскрытия преступлений основано на ложных посылах. Да, американские плантаторы ловили с их помощью беглых рабов, причем довольно успешно. Но личности рабов были им хорошо известны, и задача состояла лишь в том, чтобы обнаружить, где они скрываются. Однако при раскрытии преступления главное не это. Сыщику надо установить личность неизвестного преступника, а не местонахождение какого-то определенного человека. А для этой цели ищейки совершенно бесполезны.

– Теперь возвратимся к нашему делу, – продолжал Торндайк после небольшой паузы. – Мы использовали некое орудие – ищеек, – с которыми мы не можем входить в контакт, как говорят спириты, а медиума у нас нет. Ищейка обладает особым чутьем, которое у человека находится в зачаточном состоянии. Мы дали собаке понюхать нож, и она уловила определенный запах; такой же она учуяла на земле и на некоем человеке – Эллисе. Мы не можем проверить ее ощущения. Что остается? Только утверждать, что существует некая связь между запахами ножа и Эллиса. Но пока мы не установим причину этой связи, ее вряд ли можно считать полновесной уликой. Все остальные «улики» – лишь плод вашего с генералом воображения. Так что пока против Эллиса нет никаких свидетельств.

– Но он находился рядом с тем местом, где произошло убийство.

– Как и многие другие. Но разве у него было время, чтобы умыться и сменить одежду? Ведь будь он убийцей, ему обязательно пришлось бы приводить себя в порядок.

– Скорее всего, – неуверенно согласился инспектор.

– Несомненно. Ведь на теле Пратта обнаружено семь ран, и вряд ли он стоял неподвижно, когда убийца наносил их. Расположение ран указывает на то, что была борьба. Мужчины сцепились друг с другом. Убийца обхватил Пратта двумя руками – одной держал его за спину, а другой наносил удары. Значит, на его руках должна быть кровь. Но вы сказали, что Эллис не был запачкан кровью, а времени и возможности вымыться и переодеться у него не было.

– Весьма загадочная история, – произнес инспектор. – Но я так и не понял, как объяснить поведение ищеек.

Торндайк нетерпеливо пожал плечами.

– Дались вам эти ищейки! Главная проблема – это нож, и все вопросы возникают вокруг него. Чей он? Есть ли какая-то связь между ним и Эллисом? Подумайте над этим, Джервис, – сказал Торндайк, поворачиваясь ко мне. – Возможные ответы хранят массу неожиданностей.

Когда мы сошли в Бейсфорде, Торндайк взглянул на часы и засек время.

– Проведите нас тем путем, по которому шел Пратт, – попросил он инспектора.

– Он мог пойти по дороге или по тропинке, разницы в расстоянии почти нет.

Мы зашагали по дороге в сторону Торпа и вскоре справа увидели тропинку.

– Она пересекает аллею как раз посередине, – объяснил инспектор. – Но нам лучше пойти по дороге.

Через четверть мили показались ржавые железные ворота, одна из створок которых была открыта. Войдя, мы очутились на широкой аллее с высокими деревьями, между которыми виднелись обширные луга. Над головой шелестела густая желтеющая листва.

Пройдя от ворот сто пятьдесят ярдов, инспектор остановился.

– Это здесь, – объявил он, и Торндайк отметил в блокноте время.

– Девять минут ровно. Значит, Пратт был здесь уже без четырнадцати минут семь, а тело нашли без пяти – то есть девять минут спустя. Убийца не мог далеко уйти.

– Да, запах был совсем свежий. Вы хотели осмотреть тело, сэр?

– Да, и нож, если можно.

– Тогда я должен послать за ним в участок.

Войдя в дом, он отправил посыльного с поручением, а потом повел нас к сараю, где лежал труп. Торндайк бегло осмотрел раны и отверстия в одежде, которые мало о чем свидетельствовали. Было только ясно, что они нанесены толстым односторонним лезвием, подобным тому, что было найдено у тела, а синева вокруг ран указывала на то, что у него был ободок, характерный для норвежских ножей, и удары наносились с дикой яростью.

– Вы обнаружили что-нибудь проливающее свет на преступление? – спросил инспектор, когда осмотр тела был завершен.

– Не могу ничего сказать, пока не увижу нож. А сейчас давайте сходим на место трагедии. Это ботинки Пратта, я полагаю?

Торндайк взял со стола массивные ботинки на шнурках и стал рассматривать подошву.

– Да, это его ботинки: следы от них ни с чем не спутаешь. Рисунок на подметке все равно что товарный знак.

– Мы заберем их с собой, – заявил Торндайк.

Инспектор взял у него ботинки, после чего мы

вернулись к месту преступления. Его было легко определить по большому темному пятну на гравии с краю аллеи как раз напротив двух деревьев – старого граба и вяза. Рядом с вязом рос дуб с кряжистым стволом, который в семи футах от земли разделялся на три мощные ветви, одна из которых простиралась над аллеей. Земля между этими двумя деревьями была испещрена следами людей, собак и лошадиных копыт.

– Где был найден нож? – осведомился Торндайк.

Инспектор указал на место посередине аллеи почти напротив граба, и Торндайк отметил его, положив туда камень. Потом он задумчиво осмотрелся и медленно пошел к просвету между вязом и дубом, пристально разглядывая землю.

– Да, в следах здесь нет недостатка, – недовольно заметил он, глядя на истоптанную почву.

– Весь вопрос в том, чьи они, – отозвался инспектор.

– Сейчас разберемся. И начнем со следов Пратта.

– Не понимаю, чем это может нам помочь. Мы и так знаем, что он здесь был.

Торндайк удивленно взглянул на него. Должен признаться, что и меня озадачило столь простодушное замечание. Джентльмены из Скотленд-Ярда соображали гораздо быстрее.

– Вся эта шумная компания проходила между вязом и дубом, в других местах практически не натоптано, – отметил Торндайк.

Он обошел вокруг вяза, по-прежнему внимательно изучая землю, и в конце концов заключил:

– Здесь на земле у границы с дерном имеются следы небольших ног в остроносых ботинках. Судя по размеру обуви и длине шагов, они принадлежат низкорослому человеку, который не относился к топтавшейся здесь компании. Но следов Пратта я рядом не вижу, похоже, тот не сходил с гравия.

Торндайк медленно направился к грабу, все так же не отрывая глаз от земли. Внезапно он оста

новился и, нагнувшись, стал с интересом что-то изучать. Когда мы с Фоксом подошли, он выпрямился и объявил:

– Следы Пратта, слабые и фрагментарные, но не вызывающие сомнения. Теперь, инспектор, вы понимаете, насколько они для нас важны? Здесь главное – временной фактор. Посмотрите на этот отпечаток, а потом на тот.

Он указал на два нечетких следа убитого.

– Вы хотите сказать, что они свидетельствуют о борьбе?

– Я хочу сказать нечто большее. Один из следов Пратта отпечатался поверх маленького следа от остроносого ботинка, а второй, тот, что на краю гравия, оказался под ним. Значит, первый след остроносого ботинка был оставлен прежде следа Пратта, а второй – после него. Отсюда следует вывод, что обладатель остроносых ботинок был здесь в то же самое время, что и Пратт.

– Так, значит, он и есть убийца! – воскликнул Фокс.

– Вероятно. Но давайте посмотрим, куда он пошел потом. Заметьте, человек стоял рядом с этим деревом, – Торндайк указал на граб. – И пошел в сторону вяза. Давайте последуем за ним. Он проходит мимо вяза, его следы идут ровной цепочкой и не смешиваются со следами борьбы. Возможно, они появились уже после убийства. Мы также видим, что они находятся за деревьями, то есть рядом с аллеей. О чем это говорит?

– О том, что на аллее кто-то появился именно в тот момент, когда убийца готовился скрыться, – произнес я после того, как инспектор с безнадежным видом помотал головой.

– Совершенно верно. Тело было найдено через девять минут после появления здесь Пратта. Но ведь для убийства потребовалось какое-то время. Экономке показалось, что кто-то зовет на помощь, и она вышла с фонарем. И в это же время на аллее появились генерал с мистером Хэнфордом. Вполне логично предположить, что человек спрятался за деревьями, чтобы его не заметили. Давайте проследим, как идут следы. Мимо вяза и следующего дерева, но обратите внимание на одну деталь.

Торндайк зашел за большой дуб и посмотрел на землю у его корней.

– Здесь видны два следа, более глубокие, чем все остальные, и они не относятся к той цепочке следов, которая тянется вдоль деревьев, поскольку обращены носками к дубу. Что вы об этом думаете?

Не дожидаясь ответа, он стал пристально рассматривать ствол, обратив особое внимание на корявый нарост в трех футах от земли. Прямо над ним на коре виднелась вертикальная отметина, как будто кто-то поцарапал дерево, а на земле лежал отломившийся сухой сучок. Указав на эти знаки, Торндайк поставил ногу на нарост и, приподнявшись, оказался на уровне кроны, где ствол разделялся на три толстые ветви.

– О, здесь имеется уже нечто более определенное! – воскликнул он.

Воспользовавшись еще одним наростом, он залез в крону и, быстро оглядевшись, кивнул сверху нам. Ступив на нарост, я поднял голову и вдруг заметил на стволе блестящий бурый след от руки. Взобравшись наверх, мы с инспектором встали на развилке ветвей, где нас уже ждал Торндайк. Посмотрев на верхнюю часть ветви, нависавшей над аллеей, увидели на ее покрытой лишайником поверхности красновато-коричневый отпечаток двух ладоней.

– Обратите внимание, что человек был небольшого роста. Иначе он не стал бы держаться за ветку так близко от развилки. И еще: вы видите, что оба указательных пальца у него на месте? Значит, это точно не Эллис.

– Вы хотите сказать, что отпечатки были оставлены убийцей, сэр? – усомнился Фокс. – Но это невозможно. Иначе означало бы, что он сидел на дереве и смотрел, как мы пускаем собак по его следу. Присутствие ищеек доказывает, что данный человек никак не мог быть убийцей.

– Как раз наоборот: присутствие человека с окровавленными руками лишь подтверждает, что собаки так и не напали на след убийцы. Сейчас я поясню, инспектор. Вот лежит убитый, и на руках убийцы наверняка осталась его кровь; а вот человек с окровавленными руками прячется на дереве в нескольких футах от трупа, который вот-вот будет обнаружен. Что из этого следует?

– Но вы забываете о ноже и ищейках, сэр, – возразил инспектор.

– Да полно вам, старина! Опять про этих ищеек. Просто какая-то идея фикс. Но я вижу, сюда идет сержант. Надеюсь, он принес нож и мы сумеем разгадать загадку.

Сержант, принесший небольшой чемоданчик, с некоторым изумлением взирал, как мы спускаемся с дерева. Подойдя ближе, он отдал честь и вручил чемоданчик инспектору, который достал оттуда что-то завернутое в носовой платок.

– Вот нож, сэр. В том виде, в котором я его получил. Платок принадлежит сержанту.

Развернув платок, Торндайк критически взглянул на большой норвежский нож, после чего отдал его мне. Пока я рассматривал лезвие, он, встряхнув платок, осмотрел его с обеих сторон и повернулся к сержанту:

– В какое время вы подняли нож?

– Приблизительно в семь часов пятнадцать минут, сэр, сразу после того, как собаки бросились по следу. Я поднял его за кольцо и сразу же завернул в платок.

– В семь пятнадцать. Меньше чем через полчаса после убийства. Немного странно. Посмотрите на этот платок. Нет ни пятнышка, значит, когда вы подняли нож, кровь на нем уже высохла. Но осенью довольно сыро и все сохнет медленно, если вообще просыхает. Похоже, что на ноже, брошенном на землю, кровь успела засохнуть. Кстати, сержант, чем вы надушили свой платок?

– Надушил, сэр? – обиженно переспросил сержант. – Да я сроду не пользовался никакими одеколонами.

Торндайк протянул ему платок, и сержант недоверчиво поднес его к носу.

– И правда духами пахнет. Но это, наверное, от ножа.

Мне пришла в голову та же мысль, я поднес рукоятку к носу и ощутил сладковатый запах мускуса.

Когда все мы перенюхали платок и нож, инспектор произнес:

– Вопрос в том, откуда идет такой запах: от ножа или от платка?

– Вы слышали, что сказал сержант? – спросил Торндайк. – Платок не был надушен, когда в него заворачивали нож. Знаете, инспектор, этот запах наводит меня на очень любопытное предположение. Рассмотрим обстоятельства этого дела: по горячим следам мы выходим на Эллиса, на котором тем не менее не обнаруживаем ни единой царапины или пятна крови; на такое несоответствие я указывал еще в поезде; теперь находим этот нож, который был брошен с уже высохшей кровью и благоухает мускусом. На мой взгляд, это тщательно спланированное преступление. Убийца знал о генеральских ищейках и использовал их как прикрытие. Он нарочно бросил здесь окровавленный и пахнущий мускусом нож, чтобы навести собак на ложный след, который также имел запах мускуса и каким-то образом был проложен по земле. Это лишь предположение, но его стоит рассмотреть.

– Но, сэр, если убийца дотрагивался до этого ножа, на нем тоже должен был остаться запах, – с жаром отметил инспектор.

– Правильно, но, допуская, что преступник не совсем дурак, мы можем предположить, что он к ножу не прикасался, заранее спрятал его где– нибудь наверху, а потом сбил вниз палкой, не трогая руками.

– Может, как раз на этом дереве, сэр? – предположил сержант, указывая на дуб.

– Нет, убийца не стал бы прятаться на дереве, где раньше лежал нож. Собаки могли учуять запах мускуса и кинуться к дереву вместо того, чтобы бежать по следу. Скорее всего, нож был спрятан рядом с тем местом, где его обнаружили.

Подойдя к камню, которым он обозначил это место, Торндайк продолжал:

– Видите, здесь рядом растет граб, крона у него низкая и раскидистая, как раз то, что нужно для невысокого человека. Посмотрим, есть ли там что– нибудь интересное. Лестницы у нас нет, так что придется вам ее заменить, сержант.

Тот с усмешкой согласился и, став рядом с грабом, нагнулся и крепко уперся руками в колени, как бы играя в чехарду. Ухватившись за толстую ветку, Торндайк взобрался на широкую спину сержанта и заглянул в крону. Потом раздвинул ветки и, ступив на край впадины, откуда они расходились, исчез в листве. Когда он снова появился, в руках у него было два довольно странных предмета: тигельные щипцы и черный лакированный футляр для кистей. Первый из них он протянул сверху мне, а вместе со вторым спрыгнул на землю.

– Эти вещи говорят сами за себя. Щипцами он держал нож, а в футляре принес его сюда, чтобы запах не пропитал одежду или сумку. Все было продумано до мелочей.

– Если так, то футляр должен пахнуть мускусом изнутри, – заметил инспектор.

– Несомненно. Но прежде чем мы его откроем, необходимо кое-что предпринять. Вас не затруднит передать мне йодоформ, Джервис?

Открыв лабораторный чемоданчик, обтянутый серым полотном, я достал оттуда предмет, похожий на крохотную перечницу, и вручил моему другу.

Держа футляр за металлическую ручку, он щедро обсыпал порошком его крышку. Потом сдул все лишнее, и оба полицейских радостно ахнули – на черной поверхности ясно обозначились отпечатки пальцев с отчетливым рисунком.

– Похоже, это правая рука, – заключил Торндайк. – А теперь займемся левой.

Он точно так же обработал корпус футляра, и когда излишек порошка был удален, на футляре появились многочисленные желтые следы.

Открыть крышку не составило труда, так как по краю она была смазана вазелином – вероятно, чтобы создать герметичность, – и когда ее сняли, из футляра пахнуло слабым запахом мускуса.

– Остальную часть следствия лучше провести в полицейском участке, там, кстати, мы сможем сфотографировать отпечатки пальцев, – сказал Торндайк, закрывая крышку.

– Самый короткий путь – через луга, – подсказал Фокс. – Именно так побежали собаки.

Туда мы и отправились, возглавляемые Торндайком, который бережно нес футляр за ручку.

– Одного не понимаю: как Эллис угодил в эту историю, – недоумевал инспектор, шагая по лугу. – Они ведь с Праттом повздорили и избегали друг друга.

– А я понимаю, – отозвался Торндайк. – Вы сказали, что оба они служили в Портлендской тюрьме, причем в одно и то же время. Похоже, это убийство дело рук бывшего заключенного, которого узнал и шантажировал Пратт, возможно, вместе с Эллисом. Поэтому для нас так важны отпечатки пальцев. Если убийца сидел в тюрьме, его пальчики есть в Скотленд-Ярде. В ином случае нам от них мало проку.

– Это правда, сэр. Я так понимаю, вы желаете встретиться с Эллисом?

– Но прежде мне бы хотелось увидеть кошелек, о котором вы упомянули. Может быть, он дополнит картину.

Когда мы пришли в участок, инспектор отпер сейф и вынул оттуда сверток.

– Это вещи Эллиса. А вот его кошелек, – сказал он, протягивая Торндайку небольшой кошелек из свиной кожи.

Понюхав его изнутри, мой коллега протянул кошелек мне. Запах мускуса был достаточно отчетлив.

– Вероятно, все, что было в свертке, тоже попахивает мускусом, – предположил Торндайк, обнюхивая каждый предмет. – Однако пахнет только кошелек. Больше ни от чего такой запах не исходит. Возможно, меня подводит обоняние. А теперь я могу поговорить с Эллисом?

Взяв ключ, сержант пошел к камерам, откуда вскоре вернулся с узником – высоким плотным мужчиной, пребывающим в крайне подавленном состоянии.

– Не дрейфь, Эллис, – подбодрил его инспектор. – Доктор Торндайк приехал нам помочь, и он хочет задать тебе пару вопросов.

С надеждой взглянув на Торндайка, Эллис воскликнул:

– Да я ничего не знаю об этом деле, сэр, Богом вам клянусь!

– Ничуть не сомневаюсь, но мне бы хотелось кое-что от вас услышать. Начнем с кошелька: где вы его нашли?

– По пути в Торп, сэр. Он лежал как раз посередине дороги.

– Кто-нибудь еще там проходил? Вы кого-нибудь встретили по дороге?

– Да, сэр. За минуту до этого я встретил фермера. Не понимаю, как он мог не заметить этот кошелек.

– Вероятно, кошелька там просто не было. А изгородь там есть?

– Да, сэр, живая изгородь на невысоком валу.

– Ха! А теперь скажите, вы, случайно, не видели здесь кого-нибудь из ваших бывших подопечных? Проще говоря, какого-нибудь экс-заключенного, которому вы с Праттом чем-то насолили?

– Нет, сэр, клянусь. Но за Пратта не поручусь. У него редкая память на лица.

Торндайк на минуту задумался.

– А во время вашей службы были побеги?

– Только один раз. Сбежал заключенный по имени Доббс. Он прыгнул в море, когда был сильный туман, и считался утонувшим. Одежду его прибило к берегу, но тела так и не нашли. Потом о нем никто не слышал.

– Благодарю вас, Эллис. Вы не возражаете, если я возьму у вас отпечатки пальцев?

– О чем речь, сэр, – с готовностью согласился тот.

Потребовав штемпельную подушечку, Торндайк получил отпечатки пальцев подозреваемого и, сравнив их с теми, что были на футляре, не нашел между ними никакого сходства, после чего Эллис вернулся в камеру в чрезвычайно приподнятом настроении.

Сфотографировав отпечатки на футляре, мы отправились на станцию, забрав с собой негативы. Пока ждали поезд, Торндайк давал последние наставления инспектору.

– Учтите, что убийца мог вымыть руки, прежде чем показаться на публике. Осмотрите каждый пруд, канаву или ручей в окрестности: возможно, вы найдете там такие же следы, как и на аллее. А если найдете, исследуйте дно – возможно, он бросил нож в воду.

Фотографии, которые мы в тот же вечер доставили в Скотленд-Ярд, позволили опознать отпечатки: они принадлежали Фрэнсису Доббсу, бежавшему из тюрьмы. В Бейсфорд послали два его фото – в профиль и анфас – с подробным описанием примет. Спустя некоторое время личность подозреваемого была установлена – им оказался некий таинственный джентльмен, уже два года живший в Бейсфорде под именем Руфуса Пембе – ри. Однако найти его не удалось – ни в собственном уютном жилище, ни где-либо еще. Стало лишь известно, что на следующий день после убийства он обратил все свое движимое имущество в ценные бумаги на предъявителя, а затем бесследно исчез.

– Между нами говоря, он вполне заслуживает снисхождения, – заявил Торндайк, когда мы позже обсуждали раскрытое дело. – Это был явный шантаж, а убийство шантажиста, когда нет других способов защитить себя, вряд ли можно считать преступлением. Что касается Эллиса, то он в любом случае был бы оправдан, и Доббс-Пембери отлично об этом знал. Его бы судила выездная сессия суда присяжных, которая, как известно, собирается не чаще трех раз в год, а к этому времени все улики были бы утрачены. Надо отдать должное Доббсу – он весьма умен, решителен и находчив. И к тому же развеял миф о безошибочном чутье ищеек.