355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ричард Ловетт » Пески Титана » Текст книги (страница 4)
Пески Титана
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 13:04

Текст книги "Пески Титана"


Автор книги: Ричард Ловетт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Когда тебе грозит отсроченная смерть, граница между отчаянием и глупостью становится совсем тонкой.

Сейчас я слишком измотан для долгой прогулки. Давным-давно я пробегал марафонские дистанции, и после них мышцы болели несколько дней, а вялость растягивалась на недели. А теперь мне было еще хуже, и это плохая новость, потому что я не могу долго приходить в себя.

Одновременно у меня развилась повышенная раздражительность. Я полагал, что пилотирование буксира приучило меня к долгому ожиданию, но сидение в контейнере оказалось совсем иным. В корабле я мог видеть звезды. Даже когда я просто дрейфовал, оставалось чувство, что я куда-то направляюсь. А теперь все очень уж напоминало последние мгновения жизни моих родителей, с той лишь разницей, что у меня имелось гораздо больше времени на размышления о собственной кончине. Примерно то же они испытали бы, если бы наблюдали происходящее с ними, измеряя время фемтосекундами.

Для Бритни все было еще хуже, потому что она лишилась корабельной библиотеки и прочей информации, которую ей могли переслать по направленному лучу из любой библиотеки Системы. Здесь она могла читать только технические руководства. В одном из ящиков нашлась упаковка развлекательных чипов, но если к ним и имелся проигрыватель, то в перечне он не значился.

Вместо того, чтобы придумывать бесполезные схемы выживания, она практиковалась в недавно обретенном молчании. Размышляла? Впала в депрессию? Или ей просто скучно? Нам нечем было заняться до рассвета, когда мы надеялись рассчитать, далеко ли до базы ученых, определив положение восходящего солнца. Может, ее догадка ошибочна, и до базы всего пара сотен километров. А такое расстояние я смогу пройти даже по песку.

Пока тянулась ночь, я переделал очки с усилителем изображения, приспособив их под шлем моего костюма, добавив к ним голографический проектор, позволяющий Бритни показывать мне изображения. Я даже откопал и подключил для нее все телеметрические приборы, совместимые с моим костюмом. Она и теперь не могла считывать мои медицинские показатели, зато получила возможность осматриваться в собственных диапазонах длин волн, как видимых для меня, так и нет. Один из найденных датчиков позволит ей увидеть восходящее солнце достаточно хорошо, чтобы определить точный момент восхода. Имея это значение и азимут, она надеялась точно определить наше местонахождение, отыскав криовулкан на карте.

– Ты умеешь засыпать или что-то в этом роде? – спросил я. До того как стать разумной, она могла перейти в режим ожидания, но когда я потом впервые попытался его включить, то услышал такие протестующие вопли, что им позавидовал бы любой подросток. Я никогда больше не повторял такой попытки, но не исключено, что она могла сделать нечто похожее самостоятельно.

– А вдруг я пропущу что-то важное?

– И что, например? Спасение? Как на нас упадет метеорит? – Пожалуй, вероятность обоих событий была велика. – Придумай себе кодовое слово, и я смогу тебя разбудить.

Она долго молчала.

– Нет. Если станет слишком скучно, то я всегда смогу попытаться обыграть себя в шахматы. Или посмотреть видео в реальном времени. Я скачала несколько записей с Корабля на всякий случай.

Наконец снаружи начало светлеть. До рассвета оставалась еще целая вечность, но пропустить восход стало бы непростительной ошибкой, потому что у нас не нашлось ничего, даже близко похожего на секстант, а мы просто обязаны были поймать солнце над горизонтом. Поэтому я заправил костюм, убедился, что фьюзор доволен и ни в чем не нуждается, и направился к ближайшей дюне – к счастью, гораздо менее крутой и высокой, чем та, первая.

– «Я должен выйти в море опять, в одинокость стихии свободной», – проговорила Бритни, когда мы тронулись в путь. – Только в нашем случае моря состоят из ледяной крошки, и нам надо не выходить, а подниматься.

– Что?

– Это литературная цитата. – Она секунду помолчала. – Зачем тебе понадобились все эти книги в библиотеке Корабля? Ты все равно их не читал.

– Затем, что бесплатно. – Почему я вообще оправдываюсь? Я ведь прекрасно знал, что она проводила в библиотеке гораздо больше времени, чем я. Наверное, для нее это было несколько лишних фемтосе-кунд, потраченных во время долгой ночной вахты. Мне пришлось ограничить ее бюджет на скачивание книг через систему дальней связи, иначе она меня бы разорила. Теперь я засомневался, что поступал правильно. Она могла занять себя и множеством других способов.

Бритни все еще размышляла о поэзии:

– Следующие строки и вовсе знаменитые. «И все, что мне нужно – высокий корабль, и свет звезды путеводной»

[6]

[Закрыть]
. Вполне для нас подходит, если считать Солнце звездой.

– Но у нас больше нет корабля. – Ни высокого, ни какого-либо другого.

– Что ж, нет в мире совершенства.

Я поднялся на вершину дюны и уселся лицом на восток.

– Знаешь, – предложила Бритни, – мы можем вместе посмотреть фильм или даже почитать книгу. Я могу спроецировать те, что скачала. Лучшие из них такие же, как про Эсфирь.

– Что, фаталистичные? – Этого мне только не хватало.

– Скорее, снимающие тревогу. Но это не то, что я имела в виду. Я прочла целую кучу книг на библейские темы, и очень многие полагают, что в реальности никакой Эсфирь не существовало. Но что интересно, для тех, кто писал про нее, это не имеет значения. Это наподобие Джека Лондона. Выдумка, но правдивая. – Долгая пауза. – Нечто вроде тебя.

– Как это? – Не уверен, что мне хотелось это знать.

Она снова ответила не сразу, и я задумался, уж не сожалеет ли она о таком выводе.

– Это трудно объяснить, – произнесла она наконец. – В тебе таится гораздо больше, чем ты желаешь показать. Это как поэзия. Ты отправляешься во все эти пустынные, безлюдные и прекрасные места – а затем пытаешься спрятать свою душу, словно боишься той силы, которая в ней заключена. Не могу выразить это лучше. Наилучшие поэмы, фильмы, книги и музыка такие же. Ты, очевидно, в молодости их читал, смотрел и слушал, поэтому знаешь, о чем я говорю. Они заставляют твою душу страдать, но это сладкая мука, и я лучше умру здесь, страдая, чем никогда не познав ее. Об этом есть такие строки… – Она внезапно смолкла. – Проклятье… – И потом долго молчала, пока небо на востоке превращалось из темно-оранжевого в светло-оранжевое.

Но мне оно и теперь казалось небом в аду.

Прошел еще час, пока рассвет медленно полз вперед. На кошачьих лапках? Или это про туман? Бритни была права. Я все это читал, видел и слушал. А потом сбежал от этого и от всего остального, и оно оказалось в моей библиотеке только потому, что входило в стандартный развлекательный пакет.

На сей раз молчание прервал я:

– Почему ты женщина?

До того как стать разумной, она перепробовала много интерфейсов, меняя возраст и пол, но персоны Бритни среди них не было.

– А почему ты мужчина?

– Ну, это легкий вопрос. Икс-хромосома и игрек-хромосома. Просто так получилось.

– Вот и я думаю, что со мной тоже так получилось. Может, по чистой случайности. Может, я как-то отреагировала на то, каким способом оказалась создана. А может, просто играю в твою противоположность.

– А если бы ты имела тело, то какой бы приняла облик? – Прежде я ее ни о чем подобном не спрашивал. Никогда не хотел, чтобы она была настолько человеком. – Выбери себе аватар и покажи.

После долгого ожидания я увидел картинку. Блондинка. Голубые глаза. Волосы собраны в хвостик. По-спортивному подтянутая, но немного напоминает старшеклассницу. Словом, хорошая девочка с хорошим поведением.

– Ты именно так видишь себя или хочешь, чтобы я такой тебя представлял?

– Не знаю. Иногда я героиня одной из книг. Иногда физик-теоретик. У меня нет такого своего образа, который разговаривал бы с тобой. Если этот тебе не нравится, то как насчет такого? – Блондинка исчезла, сменившись смуглой брюнеткой в блестящих бусах и чисто символическом бикини.

Я видел много подобных женщин, а с некоторыми был знаком. Кое у кого из них даже имелись мозги. Но они не были Бритни. Наши отношения были достаточно странными и без этих картинок. Бритни была моей дочерью, протеже, наставницей и спутницей жизни – и все это одновременно. Я бы страдал, если бы она не была привлекательной, и ревновал, если бы была. Явная проигрышная ситуация.

– Скверная идея, – прокомментировал я.

Наконец солнце выглянуло из-за горизонта. Во всяком случае, так сказала Бритни. Я так ничего и не увидел.

– Ну, какие у нас плохие новости?

– Хуже, чем я надеялась. Восемьсот сорок пять километров, плюс-минус пятнадцать. И, если не собьешься с пути, первые семьсот надо пройти по песку.

– Погано.

– Ага. Хорошая новость в том, что отыскать базу будет легко. Ее окрестности очень подробно нанесены на карту.

На Земле, если тебе каждые несколько дней будут сбрасывать припасы, на такое путешествие уйдет месяц, если не больше. Мне же понадобится так много снаряжения, что я, пожалуй, не пройду и километра. А если стану тащить все эти припасы по частям, бегая вперед-назад, то воздух у меня кончится, когда я преодолею лишь малую часть пути. Но разве у меня есть другие варианты? Если я пойду к базе, у меня хотя бы появится надежда. И еще у меня есть компаньон, вместе с которым можно хоть что-то сделать, а не стоять, глядя, как на тебя падают осколки.

Я неожиданно понял, почему запнулась Бритни, когда подыскивала аналогию. Потому что подумала о любви и утратах… и что лучше взяться за руки перед лицом смерти, чем встретить ее в одиночку.

Вот и получается, что, несмотря на все мои попытки этого избежать, я нашел того, кого смогу взять за руку. Просто у нее не было рук. Вместо них она предложила мне картинки.

Наверное, мне следовало бы вернуться к контейнеру и сразу начать упаковывать вещи. Но я продолжал сидеть, отчасти жалея себя, отчасти растягивая последние секунды бездеятельности, повторить которые мне, возможно, уже будет не суждено.

Порыв ветра дернул парашют, все еще присоединенный к контейнеру. Я похлопал руками по песку, вызывая миниатюрные лавины и вспоминая дюны Келсо. Перед смертью я, наверное, попробую заставить и эти дюны зазвучать. Бритни была права: я убегал от многого, в том числе от собственной души. А может быть, много лет назад я так и оставил ее в тех песках.

Я подбросил горсть песка и посмотрел, как ее рассеивает ветер, вновь думая о том, что надо вставать и изобретать способ превращения себя в собственную вьючную лошадь. Но меня удерживала инерция. Сидя здесь, я тратил мало кислорода. Жалость к себе проходила, сменяясь умиротворенностью, какой я не испытывал уже очень давно. Есть нечто успокаивающее в зрелище песка, гонимого ветром.

Моя дюна была частью гребня, тянувшегося, насколько я мог видеть, более или менее в направлении исследовательской базы. По словам Бритни, непрекращающийся ветер на Титане был следствием притяжения Сатурна, гнавшего в его атмосфере своеобразную приливную волну. Не такой уж он был и сильный, но при слабой гравитации и плотном воздухе его вполне хватало, чтобы выстроить дюны в длинные «вельветовые» гребни – достаточно широкие и тянущиеся на большую часть пути до исследовательской базы. Достаточно широкие…

Идея начала обретать форму.

– Бритни, – поинтересовался я. – Что ты знаешь о катании на досках по песку?

Как выяснилось, знала она немного, но идею ухватила быстро. И все же миновало еще почти семьдесят два часа, прежде чем мы оказались готовы отправиться в путь, и нам никогда бы это не удалось без фьюзора и снаряжения из контейнера.

Наилучшим строительным материалом оказались ящики, которые я разрезал на полосы электрическим резаком. Бритни разработала «пескодинамичный» дизайн, к которому я добавил румпель и полосу на днище наподобие киля, что давало нам возможность идти галсами – хотя, по ее мнению, если ветер окажется встречным, будет проще его переждать, оставаясь на месте.

– По большей части ветер будет дуть или сзади, или слегка по правому борту, – сообщила она тоном старого морского волка. – А я спроектировала сани для максимальной эффективности при таком способе передвижения под парусом.

Главной ее заботой было трение. Теоретически, мне следовало бы чем-нибудь смазать днище, но если и имелся способ изготовить смазочный состав из перцового экстракта и концентрата лайма, нам он не был известен.

– Используй доски разной толщины, – посоветовала Бритни. – Парусов у нас избыток, и мы почти все время будем двигаться вдоль гребней, а не пересекать их. Лишний вес тут не имеет значения.

Затем я извлек из стен контейнера несколько зажимов, чтобы оснастить наши сани ящиками для груза. В одном из них я проделал дыру и пропустил сквозь нее шноркель для фьюзора, набил оставшееся место припасами и настроил фьюзор так, чтобы его избыточное тепло не давало припасам замерзнуть. В другие ящики я сложил запас кислорода, дистиллятор, инструменты и все прочее, что могло нам понадобиться. Чипы с фильмами я тоже прихватил. У ученых на базе есть проигрыватель, и Бритни станет не единственной, кто оценит такой подарок.

Затем, пустив в ход ремни, вырезанные из чьей-то очень дорогой «шкуры», я смастерил из них нечто вроде плетеного стула, подарив себе возможность поспать, пока Бритни будет у руля.

После этого нам осталось лишь заняться полотнищами и сервомоторами, а также запасными электрокабелями на тот случай, если кабели, ведущие от фьюзора к моторам, оборвутся. При необходимости я мог бы управлять парусами и вручную, но тогда нам пришлось бы останавливаться, когда мне понадобится выспаться.

Наконец пришло время отчаливать. При установке парусов возник момент, когда я испугался, что сани отправятся в путь без меня. Реальной опасности не было – Бритни могла управлять сервомоторами по радио, да и ветер был легким. Но все же поволноваться мне пришлось.

План был таков: я почти все время провожу в санях, отдыхаю, экономлю кислород и отправляюсь размяться, лишь когда мне надоедает сидеть или когда надо облегчить сани, чтобы перевалить через большую дюну.

Мы стартовали по лощине между дюнами, затем медленно поднялись по склону, чтобы поймать сильный ветер на гребне. Обернувшись, я увидел серебристый корпус контейнера, окруженный разбросанным оборудованием и кусками упаковочных ящиков. Да, очень по-людски оставлять за собой такой беспорядок. Пусть это и был для меня «дом вдали от дома», все же я с облегчением бросил на него прощальный взгляд. Интересно, как быстро песок его скроет?

А потом мы оказались на гребне.

– Ух ты! – воскликнула Бритни, поиграв сервомоторами. – Два километра в час. Если только мы не попадем в очередную бурю, быстрее этот кораблик вряд ли поплывет.

При такой скорости у нас уйдет почти два местных дня, чтобы пересечь дюны. А если ветер переменится, то и дольше. Целый земной месяц. А потом еще несколько дней пешком. К тому времени я хотя бы избавлюсь от большей части снаряжения. И с помощью резака даже смогу изготовить нечто вроде рюкзака из кусков паруса, чтобы нести все необходимое. Тогда за плечами у меня и Бритни уже окажется месячное путешествие через пески.

Я уселся на стул, наблюдая, как ветер наполняет паруса. Доберемся ли мы? Впервые шансы стали в нашу пользу, и я ничего больше не могу сделать, чтобы перетасовать колоду получше. Не говоря уже о том, что при любом итоге мы сейчас делаем то, чего до нас не пытался сделать никто. А часто ли вам выпадает возможность сказать такое?

При нормальной силе тяжести сиденье оказалось бы неудобным, но здесь ремни поглощали толчки и виляние саней, превращая их в плавное, почти гипнотическое покачивание. Пусть не идеально, но вполне терпимо.

На гребне дюны Бритни слегка изменила курс, чтобы следовать вдоль равнины, а не пересекать ее. Блинчатый купол позади нас превратился в оранжево-черную массу, уже заметно отдалившуюся. Дюны впереди растворялись за горизонтом.

Я откинулся на спинку, размышляя об огромных расстояниях. О разнице между уединением и открытым пространством, между одиночеством и тем, когда ты один.

– Ты много фильмов скачала из Корабля? – поинтересовался я. – Выбери какой-нибудь и покажи. – Я потянулся, стараясь устроиться как можно удобнее. – Только чтобы фильм был хороший.

Дюна под нами загудела.

Этот звук не очень-то напоминал гобой, но меня и такой вполне устраивал.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

© Richard A.Lovett. The Sands of Titan. 2007. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2007 г.

[1]

[Закрыть]
Минус 178 градусов по Цельсию. (Здесь и далее прим. перев.)

[2]

[Закрыть]
Ash – в переводе с английского «пепел», а птица Феникс, согласно известной легенде, бросалась в пламя и возрождалась из пепла.

[3]

[Закрыть]
Энцелад – спутник Сатурна, на котором зонд «Кассини» в 2005 году обнаружил водяные вулканы, выбрасывающие пар и кристаллы льда на высоту до 500 километров.

[4]

[Закрыть]
Терминатор – граница дня и ночи, перемещающаяся по поверхности планеты.

[5]

[Закрыть]
Фемтосекунда равна 10-15 секунды.

[6]

[Закрыть]
Цитируется одно из известных стихотворений английского поэта и писателя Джона Мейсфилда (1878 – 1967) «Морская лихорадка» (перевод Михаила Генина).


This file was created
with BookDesigner program
[email protected]
12.08.2008

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю