Текст книги "World of Warcraft. Ярость Бури"

Автор книги: Ричард Кнаак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Вот уже много поколений легенды о его подвигах передавались из уст в уста. Сколько раз Малфурион жертвовал собой, теряя целые столетия жизни ради спасения мира и своего народа. Он преуспевал там, где прочие терпели поражение, и принимал каждую битву близко к сердцу. В конце концов, Малфурион стал не только защитником природы, но и непревзойденным воином.

Как только надежда на то, что в Азероте воцарится мир, окрепла, верховный друид собрал своих последователей и попытался возвратить их к изначальному пути. Прошлое осталось в прошлом, а будущее представлялось волшебной тайной, которую еще предстоит раскрыть, действуя методично и размеренно. Малфурион повторял, что потеря бессмертия пойдет на пользу ночным эльфам, и они наконец-то станут частью жизни, кипящей на Азероте, прекратив быть пассивными наблюдателями.

– Малфурион… – пробормотал Бролл Медвежья Шкура.

Шан’до изменил жизнь Бролла, как никто другой, изменил в буквальном смысле. Друид был многим обязан Малфуриону и все же наравне с остальными был бессилен уберечь учителя от страшной судьбы.

Бролл моргнул, возвращаясь в настоящее. Он ощутил чье-то присутствие и догадался, кто это, даже до того, как успел повернуться. Даже запах у вновь прибывшего был особенным.

– Да благословит тебя лес, Бролл Медвежья Шкура, – прогрохотал он. – Я сразу понял, что ты рядом, и надеялся с тобой увидеться!

– Верховный друид Хамуул Рунический Тотем, быстро же ты добрался сюда из Громового Утеса! – ответил Бролл.

Встреча оказалась неожиданной, но очень приятной.

Облик Бролла сразу выдавал в нем друида, чего нельзя было сказать о Хамууле Руническом Тотеме. Он был шире в плечах и крупнее своего друга, лишь отдаленно напоминая ночных эльфов или людей. В отличие от остальных друидов, он носил свободные одежды своего племени – кожаное наплечье, соединявшееся двумя длинными красными ремнями с красным же килтом, – запястья украшали красные, золотистые и синие полоски.

Однако сильнее всего Хамуула отличало от Бролла и прочих ночных эльфов то, что сам он был тауреном. Его ноги заканчивались мощными раздвоенными копытами, а голова, как и у всех представителей этого народа, напоминала бычью. Впрочем, вслух о таком лучше не говорить – слишком велик риск для жизни. В носу Хамуул носил церемониальное кольцо, а голову его венчали искривленные и выдающиеся вперед рога.

Рост друида, хоть он, как все таурены, слегка горбился, был больше двух метров, а в тонкой серо-коричневой шерсти виднелась седина. Бролл припомнил, что в их первую встречу она не так сильно бросалась в глаза. Хамуул заплетал волосы (тоже седеющие) в две толстых косы длиной до груди. Друидом он стал довольно поздно и не без участия Малфуриона Ярости Бури. Хамуул – первый таурен-друид почти за двадцать поколений, и, хотя теперь многие из его народа пополнили ряды защитников природы, едва ли кто-то мог сравниться с ним в мастерстве.

– Мое путешествие было спокойным. Это даже странно, – заметил Хамуул. Он прищурил светло-зеленые глаза под густыми бровями так, словно хотел что-то добавить, но не решался.

Бролл кивнул, вскользь подумав о том, как его примут остальные друиды. С самого детства на Бролла возлагали огромные ожидания, а все из-за одного-единственного сходства с Малфурионом, сходства, которое всегда было для Бролла символом его неудачи.

Рога, выраставшие из его висков, гордо выдавались вверх на полметра. Конечно, они никогда не сравнились бы с главным отличительным признаком верховного друида, и все же неизменно привлекали внимание. Рога появились у Бролла в раннем детстве и, хоть были тогда совсем крохотными, казались окружающим знаком будущего величия. Уже тогда юному эльфу без устали твердили, что однажды о его подвигах будут слагать легенды.

Но, хоть все вокруг и считали злосчастные рога великим даром, сам Бролл расценивал их исключительно как проклятье и до сих пор был убежден, что жизнь лишь доказала его правоту.

Какая же польза от этих рогов, раз они ничем не смогли помочь в самое страшное, решающее мгновение – когда Бролл пытался отразить чудовищный натиск демонов и оживших мертвецов, повиновавшихся зловещему властителю преисподней Азгалору? Да, он был прав – злосчастные рога не принесли ничего, кроме разочарования. Сила Бролла тогда возросла многократно благодаря идолу Ремула. Друид пожертвовал собой и безжалостно убивал врагов, давая возможность товарищам объединиться с основным войском.

Но и с этой задачей он не справился. Силы подвели Бролла, и Азгалор, умелый воитель, наконец пробил его защиту оскверненным клинком, носившим имя Злоба. Острый конец меча вонзился в идол Ремула, и Бролл утратил над ним контроль. Артефакт тут же подвергся влиянию Скверны, а вся его мощь обратилась против последней защитницы, сражавшейся на стороне Бролла…

Друид множество раз, и особенно после того ужасного случая, собирался избавиться от рогов и даже сжечь самые их корни, чтобы те не выросли снова, однако ни разу так на это и не решился.

Вдруг Бролл осознал, что Хамуул все это время терпеливо молчал и внимательного его разглядывал.

– Она всегда будет рядом. Знай, духи погибших близких присматривают за нами, – пророкотал таурен.

– Я думал о другом, не об Анессе, – ответил ночной эльф, но это было ложью.

Хамуул дернул ушами.

– Тогда прими мои глубочайшие извинения за то, что упомянул о ней.

Бролл только отмахнулся.

– Ничего страшного, – пробормотал он. – Идем, остальные уже наверняка собираются у портала, как того требует обычай.

– Но ведь собрание будет проходить не в Анклаве Кенария, – нахмурился Хамуул. – Фэндрал выбрал другое место и настоял, чтобы все собирались на совет прямо вон там, на другой стороне. Ты разве не знал?

– Нет, – покачал головой Бролл. Он не собирался оспаривать решения верховного друида.

В конце концов, их глава Фэндрал Олений Шлем всегда желал защитникам природы только добра. Если он решил, что им следует собраться вдали от Дарнаса, значит, так тому и быть. Наверняка ведь есть веская причина, по которой…

И вдруг Бролл все понял. Возможно, Фэндрал нашел способ спасти шан’до!

– Идем, – сказал он. Теперь ему не терпелось поскорее добраться до места.

Надежда, зарождавшаяся каждый раз, когда Бролл Медвежья Шкура посещал Тельдрассил, окрепла, ведь, возможно, Фэндралу действительно удалось выяснить, как уберечь Малфуриона от беды.

А если нет… Ночной эльф содрогался от одной мысли о том, что ждет друидов (и ждет ли вообще хоть что-то) без их мудрого учителя.

2
Совет друидов

Картограф Лукан Фоксблад не спал уже много дней. То был не только его личный выбор, но и суровая необходимость. Лукан изо всех сил старался свести к минимуму и без того непродолжительные мгновения отдыха, ведь любая остановка в бесконечном путешествии была связана с риском провалиться в сон. Порой из-за этого светловолосый картограф не мог сделать ни шагу – ноги подгибались, и он падал на землю, буквально теряя сознание.

А уж эти кошмары… Кошмары, которые теперь мучили многих жителей мест, где Лукан побывал, – от Златоземья и Западного Края до его родного Штормграда.

Внешне Лукан, которому было чуть за тридцать, напоминал отставного солдата, хотя на самом деле никогда не участвовал в сражениях. Вот только теперь он выглядел так, словно оказался в самом эпицентре войны. Одежда Лукана, некогда темно-коричневая, приобрела грязный оттенок, тончайшая вышивка на плечах туники и по бокам штанов изрядно обтрепалась, а кожаные сапоги покрылись пятнами и растрескались.

Сам картограф выглядел немногим лучше. Тяготы путешествия не лучшим образом отразились на благородной внешности – из-за чрезвычайной бледности и неопрятной бороды, нестриженной много дней, Лукан напоминал медленно разлагающегося мертвеца из армии Плети, и лишь по-кошачьи зеленые глаза свидетельствовали о том, что их обладатель еще жив.

За время тяжких скитаний картограф потерял инструменты и даже рюкзак, в котором хранились все его скудные припасы, включая одеяло. Лукан не мог припомнить название последней деревни, где нашел приют. Он давно позабыл, какой была жизнь до всех этих тревожных снов, а иногда даже сомневался, реальны ли эти воспоминания или же рождены кошмарами.

Местность, по которой путешествовал картограф, заросла густыми лесами, но его это мало волновало. В нынешнем состоянии он едва ли заметил бы даже алмазные горы. Лукан Фоксблад знал только одно – нужно идти вперед, чего бы это ни стоило.

Он моргнул впервые за несколько минут, и пейзаж тут же изменился до неузнаваемости.

Все вокруг пестрело изумрудно-зеленым с легкими оттенками нежно-голубого. Густой туман укутывал пошатывающегося картографа, словно толстое одеяло. Опознавательные знаки, на которые можно было ориентироваться, исчезли, и мир теперь больше напоминал незавершенный набросок художника. Но Лукан, не замечая удивительных перемен, брел вперед.

Он снова моргнул, и цветовая гамма сменилась на более привычную, вот только место теперь было другим, совсем не похожим на густой лес, по которому картограф бродил прежде. Да, здесь тоже росли деревья, а вот поселения, видневшегося теперь вдалеке, раньше не было. Воздух пах морем, но Лукан обратил на это не больше внимания, чем на мрачную тень, поглотившую окрестности. Он прошел мимо каменного указателя, надпись на котором прочитать бы все равно не смог. Однако эту надпись отлично понял бы ночной эльф: увидев ее, он узнал бы, что приближается к Аубердину.

Друиды брели к месту собрания, о котором сообщил Хамуул, низко опустив головы и сражаясь с холодным, пронизывающим ветром, словно с беспощадным врагом. Хамуул всю дорогу молчал и лишь однажды что-то раздраженно проворчал, как будто разделяя растущее в душе Бролла беспокойство.

Шелест листьев внезапно стал еще громче. Бролл с любопытством взглянул вверх и пораженно замер, в ужасе распахнув глаза.

Тельдрассил изменился до неузнаваемости! На могучих ветвях Мирового Древа по-прежнему было много листьев, вот только некоторые из них высохли и сморщились, другие почернели и свернулись в трубочку, а те, что сохранили свой естественный зеленый цвет, покрылись острыми шипами.

Откуда-то издалека Бролл слышал голос Хамуула, но не мог оторвать взгляда от листвы, продолжавшей скручиваться и чернеть. Он заметил, что и плоды древа тоже стали меняться. С узловатых ветвей свисали круглые, неестественно бледные ягоды размером с его голову и даже больше. От них исходило зловоние гнили. Даже в страшный голод друиды и ночные эльфы ни за что не решились бы употребить такое в пищу!

Чудовищное преображение затронуло все древо. Кора Тельдрассила во многих местах потрескалась, и в трещинах виднелись пульсирующие вены, по которым тек черный сок – сперва тонкой струйкой, а потом неудержимым потоком. Над Мировым Древом летали крошечные насекомые, из ствола выползали бесчисленные многоножки и прочие гады. Ясно было, что изнутри влияние порчи еще более чудовищно.

– Нет, – пробормотал Бролл. – Нет…

От Тельдрассила распространялась тьма, поглощая мир вокруг. Ночному эльфу даже не потребовалось оборачиваться, чтобы понять: тьма проникла далеко за пределы острова и уже добралась до материка, заражая порчей другие земли.

Вдруг послышался звук начинающегося ливня. Бролл оторвал взгляд от оскверненного ствола и пригляделся к кроне древа.

То, что он принял за стук дождевых капель, оказалось громким шелестом листьев. Ветви Тельдрассила раскачивались с такой силой, словно пытались избавиться от зловещей листвы. И у них получалось: тысячи гниющих листьев падали на землю. Это действительно можно было назвать ливнем, только без воды.

Листья преображались прямо в воздухе, превращаясь в крохотных черных и изумрудных созданий, отдаленно напоминавших ночных эльфов, но с лапами зверей и спинами сгорбленными, как у тауренов. Они не до конца оформились и пока выглядели лишь как жуткие силуэты без ясных черт, но уже теперь видно было, что небольшие головы этих фигур венчали изогнутые рога. С раздражающим шипением гадкие создания нескончаемым потоком устремились к двум друидам…

– Бролл Медвежья Шкура! Ты в порядке?

От неожиданности ночной эльф даже пошатнулся, а когда успокоился и открыл глаза, сразу понял, что Мировое Древо теперь выглядит вполне привычно, как прежде. Ветви были неподвижны, листья на них сверкали зеленью.

Хамуул, явно обеспокоенный, подошел ближе. Бролл запоздало кивнул в ответ. Вдруг раздался звук рога, избавивший ночного эльфа от мучительных попыток осознать и объяснить только что увиденное.

– Пора идти, – поторопил Бролл. – Совет вот-вот начнется.

Таурен удивленно моргнул и отправился следом. Через несколько мгновений они добрались до места, где Фэндрал должен был провести совет.

Здесь уже собралось гораздо больше друидов, чем в прошлые разы, а новые участники все продолжали прибывать. Внимание Бролла привлекли двое – молодая эльфийка мрачного вида, беседовавшая с эльфом, который хоть и держался уверенно, прямо-таки излучая мощь, но все же постоянно сжимал руки в кулаки, как будто из-за чего-то нервничал. Элерет Дикая Лань и Наралекс делили общие невзгоды, пусть и по разным причинам. Во время последней войны между Альянсом и Ордой Элерет отчаянно пыталась спасти флору и фауну Альтеракской долины, однако ей так и не удалось предотвратить кошмар, спровоцированный не только двумя враждующими армиями, но и действиями орка-шамана. Как только война закончилась, Элерет поклялась восстановить природу долины. С тех пор прошло несколько лет, но ее попытки так и не увенчались успехом.

Наралекс же попытался возродить жизнь на давно высохшей земле и в итоге стал жертвой собственного честолюбия. Этот ночной эльф вместе с небольшой группой единомышленников отправился в опустошенные Степи. Там он сотворил хитроумное заклинание, с помощью которого сумел извлечь глубоко из-под земли воду и создать на сухой почве несколько небольших оазисов. Но затем некая злая сила взяла под контроль не только его творения, но и самого Наралекса вместе с несколькими последователями. Оказавшись в ловушке, друиды поддались порче и стали искаженными, жестокими созданиями, которые жаждали распространить тьму. Наралекс же долгое время балансировал между безумием и реальностью и был обязан своим спасением неожиданно подоспевшим героям.

К сожалению, даже восстановив свой разум, он так и не разобрался, что именно поработило его самого и других друидов. В Степях теперь все было спокойно, но Фэндрал запретил Наралексу и остальным друидам возвращаться в это место. Верховный друид не видел смысла рисковать жизнями и тратить силы ради восстановления места, которое превратилось в пустыню во время Великого Раскола, последовавшего за Войной Древних. Фэндрал полагал, что даже такие места нужны на Азероте.

Прибытие Бролла и Хамуула не осталось незамеченным, и вскоре взгляды Элерет, Наралекса и нескольких других обратились к ним. Бролл ощутил новый прилив стыда. Чем ближе друид к природе, чем отчетливее слышит ее зов, тем выше вероятность, что его глаза приобретут золотистый оттенок, символизирующий жизненную силу Азерота. Этим даром были отмечены все великие друиды.

Однако глаза Бролла Медвежьей Шкуры так и оставались серебристыми с едва заметным голубым отблеском, и это лишний раз напоминало о его неудачах.

Бролл подавил горечь и направился было к Элерет и Наралексу, но тут рог затрубил во второй раз. Все собравшиеся одновременно развернулись к источнику звука. Друид с зеленой повязкой на левом запястье опустил козий рог и развернулся к Тельдрассилу.

Неровная кора в том месте, на которое он смотрел, вдруг подернулась рябью. Бролл содрогнулся, вспомнив свое жуткое видение. Затем в стволе появилась расселина, в которую с легкостью смог бы пройти ночной эльф. Вот только теперь она служила скорее выходом.

Из глубины древа появился Фэндрал Олений Шлем и с достоинством истинного лидера прошествовал сквозь ряды своих последователей. Все почтительно склонили головы. Сверкая золотистыми глазами, он кивнул собравшимся. Фэндрал одевался гораздо скромнее большинства ночных эльфов-друидов. Его торс был обнажен, не считая деревянных наплечников в форме звериных голов с сияющими глазами, руки до локтей защищали тканые перчатки без пальцев с окантовкой из дерева. Обуви Фэндрал не носил, демонстрируя таким образом свою связь с природой. Единственным знаком отличия был великолепный пояс с крупной рубиновой пряжкой и декоративным кольцом, украшенным резьбой. Килт из простой ткани был дополнен длинными отрезами древесной коры.

– Лес – это источник жизни нашего мира, – нараспев произнес Фэндрал.

– Лес – это источник жизни нашего мира, – повторил Бролл вместе с остальными друидами.

– Тельдрассил – это источник жизни нашего мира.

Друиды снова пропели слова хором, вторя своему лидеру.

– Я счастлив, что столь многие быстро откликнулись на мой зов, – продолжил верховный друид. – К сожалению, худшие опасения подтвердились. Тельдрассил болен…

Услышав это, друиды тревожно переглянулись.

На самом же деле слова Фэндрала никого не удивили, однако столь явное признание из уст верховного друида все равно повергло собравшихся в ужас. К созданию Тельдрассила приложили руку почти все друиды Азерота. Тем не менее, решение его вырастить всецело принадлежало нынешнему лидеру защитников природы, и именно он больше остальных заботился о благополучии могучего древа.

Фэндрал Олений Шлем первым предложил посадить новое Мировое Древо, однако Малфурион не раз ему в этом отказывал. И все же, несмотря на разногласия, верность Фэндрала общему делу не подлежала сомнению. Как только стало ясно, что с Малфурионом случилось нечто ужасное, Олений Шлем не остался в стороне и почти единогласно был избран новым лидером друидов. Своей главной задачей он считал спасение мудрого шан’до.

Самые опытные друиды Круга Кенария во главе с Фэндралом держали совет и решили, что безжизненное тело Малфуриона должно оставаться в обители под священной Лунной поляной. Так, благодаря энергии природы и неусыпному надзору Сестер Элуны, владевших тайными магическими знаниями, телесная оболочка верховного друида оставалась в добром здравии, не страдая от голода и жажды. Все это вселяло в друидов надежду, что могущественный дух Малфуриона сможет вернуться в тело без посторонней помощи.

Однако Фэндрал не слишком на это рассчитывал. Круг Кенария изо всех сил стремился не просто поддерживать жизнь в теле шан’до, но и вернуть его дух. Впрочем, ни одна из попыток пока не увенчалась успехом. Защитники природы даже обратились за помощью к Изере, покровительнице Изумрудного Сна и великому Аспекту зеленых драконов, но и здесь не преуспели. Даже сама Дремлющая, как называли ее друиды, не сумела установить связь с Малфурионом.

Все это до недавнего времени держалось в тайне от народа ночных эльфов и даже большинства Сестер Элуны и друидов. Тем не менее у многих возникли вопросы, и Фэндрал против воли был вынужден рассказать о трудной ситуации хотя бы другим друидам, если не всему народу. Именно поэтому столь многие и пришли на этот срочный совет. Броллу казалась, будто все собравшиеся, как и он сам, теперь гадали, не собирается ли Фэндрал рассказать что-то о возможном спасении Малфуриона.

И все же болезнь Тельдрассила – не менее, а быть может, и более важная причина для столь срочного собрания. Мировое Древо представляло невероятную ценность для ночных эльфов, ведь изначальной целью его существования было возвращение бессмертия и былого могущества. Однако Фэндрал не раз говорил о том, что только благодаря магии Тельдрассила они смогут отыскать дух своего истинного лидера и вызволить его из Изумрудного Сна.

«Но если Мировое Древо действительно подверглось порче…» – подумал Бролл и нахмурился. Оглянувшись, он увидел, что Хамуул и прочие друиды явно разделяют его опасения.

Фэндрал прошелся среди последователей, и его проницательный взгляд на миг задержался на Бролле. Тот вновь устыдился своих неудач, хоть верховный друид вряд ли хотел об этом напомнить. Едва ли страшные воспоминания когда-нибудь перестанут терзать Бролла…

Фэндрал по-отечески улыбнулся.

– Однако не стоит впадать в отчаяние, друзья мои, – сказал он. – Я собрал вас не для того, чтобы говорить о плохом.

– Значит, есть еще надежда? – робко спросил один из друидов.

– И не только! – провозгласил Фэндрал. – Я собрал вас здесь, у корней Тельдрассила, чтобы рассказать, как вы можете помочь в исцелении Мирового Древа! – он ободряюще улыбнулся. – Как только Тельдрассил восстановится, мы сможем вернуться к первостепенной задаче – поискам Малфуриона Ярости Бури…

– Но как нам спасти Тельдрассил? – подал голос другой друид.

– С помощью одного артефакта, – верховный друид вытянул руку, в которой держал знакомый всем предмет. Увидев его, Бролл удивленно и испуганно выдохнул.

Фэндрал сжимал в ладони идол Ремула!

Название этого артефакта легко могло сбить с толку, ведь на самом деле он нисколько не напоминал того, чье имя носил. Украшавшую тотем фигуру зеленого дракона с разверстой в рыке пастью создал Хранитель Ремул, бессмертный сын Кенария, который имел не менее впечатляющую внешность, чем отец. Нижняя часть его тела завершалась крупом и ногами величественного оленя с массивными раздвоенными копытами, а верхняя – мощным торсом ночного эльфа-друида. Как и Кенарий, Ремул был наполовину лесным зверем, но на этом сходства отца и сына заканчивались. Вместо пальцев на левой руке Ремула были когти из дерева, а листья и мох заменяли ему волосы и бороду.

Ремул был хранителем Лунной поляны. Хоть бессмертный друид уже некоторое время и не появлялся на подобных советах, Бролл ожидал, что на этот раз он все же почтит их своим присутствием. По слухам, Ремул занимался поисками Малфуриона отдельно от остальных.

Ясно одно: сегодня Фэндрал принес идол вовсе не для того, чтобы любоваться его красотой. Этот мощный магический артефакт мог усилить заклинания друидов, и все бы хорошо, но однажды это уже привело к катастрофе.

Бролл не смог сдержаться и все-таки рискнул высказаться:

– Верховный друид, при всем уважении, но… стоит ли прибегать к помощи идола?

Фэндрал смерил его суровым взглядом.

– Я понимаю твои опасения, добрый Бролл. Однако твоей вины в гибели Анессы нет. Ты сделал все, что мог, спас множество жизней и отразил нападение демонов!

Бролл, услышав это, изо всех сил старался не морщиться от стыда, понимая, что на самом деле Фэндрал всего лишь пытался его успокоить. Перед внутренним взором тут же возникло решительное лицо человека с темными волосами и глазами, в которых можно было прочесть столь сильную боль утраты, что перед ней меркли даже потери самого друида. Вариан Ринн был рядом в тот день, когда Бролл отправился к фурболгам, чтобы забрать тотем Ремула. К тому моменту их, бывших рабов и гладиаторов, уже связывала крепкая дружба. Вариан, потерявший память и даже не подозревавший о том, что его возвращения ждет целое королевство, без тени сомнения вызвался помочь друиду.

Отвернувшись от Бролла, Фэндрал поднял идол и указал на Тельдрассил.

– Однажды нам удалось вырастить из крохотного семени удивительное, гигантское Мировое Древо! Это стоило огромных усилий, но мы были с лихвой вознаграждены, обретя новый дом, богатый источник пищи и воды, а также защиту от врагов.

Друиды согласно закивали. Бролл же обратил внимание на то, что Фэндрал не упомянул бессмертие, которое их народу до сих пор так и не удалось вернуть, даже несмотря на то, что Мировое Древо полностью выросло. Наверное, верховный друид счел эту тему слишком болезненной.

Между тем, Фэндрал направил идол на одного из ночных эльфов, стоявших ближе всего. Тот непроизвольно отшатнулся.

– Но, подарив нам столь многое, Тельдрассил оказался в уязвимом положении. Мы должны исцелить Мировое Древо от болезни! А взамен оно поможет отыскать путь к шан’до.

Энтузиазм Фэндрала распространился на всех друидов, и вскоре отовсюду послышались возгласы одобрения.

– Кошмар стремительно распространяется, захватывая Изумрудный Сон, – более спокойным тоном продолжил Фэндрал, выразив вслух опасения, терзавшие всех собравшихся. – От Изеры уже некоторое время нет известий, и потому, после нескольких безрассудных попыток, я запретил всем вам входить в Изумрудный Сон, – он оглядел собравшихся, будто ожидая, что кто-то дерзнет возразить, – ибо Малфурион наверняка не захотел бы, чтобы вы жертвовали ради него жизнями.

Фэндрал приложил руку к груди, а затем начертил в воздухе круг с двумя вертикальными изгибающимися полосами, символизирующими рога покровителя друидов. То был знак Круга Кенария.

После этого все друиды взялись за руки и стали готовиться к ритуалу. Бролл очистил разум от мирских забот, столь свойственных простым смертным, и погрузился в транс. Хамуул, стоявший рядом, сделал то же самое.

Фэндрал между тем развернулся к Тельдрассилу, прикоснулся свободной рукой к могучему стволу и провел пальцами по шершавой коре.

Друиды всем своим существом ощутили, как что-то пробудилось внутри Мирового Древа. Даже Бролл, полностью погрузившийся в транс, не мог не почувствовать присутствие могущественной силы – сам Тельдрассил тянулся к тем, кто помог его вырастить.

Мировое Древо представляло собой нечто большее, чем дом ночных эльфов. Оно было связано с самим Азеротом. Болезнь Тельдрассила отразится не только на окрестностях, но и на землях, которые лежат далеко за пределами острова. Порча поразит сам воздух и воды бурных морей. Что бы не случилось с Мировым Древом, это, по меньшей мере, нарушит баланс между природой, между жизнью и смертью.

Земля затряслась, но ни Бролл, ни остальные друиды не выказали страха и остались спокойными, даже когда под ногами зазмеились щупальца. Впрочем, называть их щупальцами неправильно. То были корни Тельдрассила. Они подобрались к каждому из друидов и, извиваясь, оторвались от земли, словно готовившиеся напасть змеи. Никто не сдвинулся с места. Все понимали, что Тельдрассил не желает зла, но лишь просит о помощи.

Особенно крупный корень обвился вокруг Фэндрала, тут же выпустив крохотные отростки. Они оплели тело ночного эльфа до половины, словно лоза.

Впечатляющее зрелище, но для друидов это был один из способов взаимодействия с природой Азерота. Крохотные, невидимые глазу усики проникали внутрь тел, и Мировое Древо таким образом соединялось со своим народом.

Фэндрал вытянул руку с зажатым в ней идолом Ремула. Теперь артефакт источал слабый зеленый свет, напрямую связанный с драконом, в форме которого вырезан и с которым был напрямую связан. Ни одна живая душа (даже сам Ремул), кроме Изеры, не знала, кто именно из рода зеленых драконов дал на это свое благословение. Ясно было лишь, что дракон этот обладал огромным могуществом.

Бролл, ощутив прикосновение магической силы к себе и корню Тельдрассила, забеспокоился. И все же вера в верховного друида взяла верх, подавив воспоминаниями о разрушительной силе оскверненного идола.

Магия наполняла разум и душу Бролла. Он стал единым целым с Тельдрассилом и испытал подлинную эйфорию. Корни Мирового Древа простирались так далеко и глубоко, что Броллу казалось, будто он может окинуть взглядом весь Азерот, выйдя за пределы острова и бескрайнего моря.

Но не успел он погрузиться в это состояние, как вдруг ощутил странный толчок и зарождавшуюся внутри слабость. В этот момент разум Бролла наполнили мысли Фэндрала, который уверял и его, и всех остальных, что ритуал абсолютно безопасен.

Друиды питали Мировое Древо, укрепляя его. Их воля и желание спасти Тельдрассил были столь сильны, что Бролл поверил, будто им в самом деле удастся победить поразившую Тельдрассил хворь, а после, как и говорил верховный друид, получить помощь в поисках Малфуриона.

При первой же мысли о шан’до Бролл ощутил странную дисгармонию. Мысли наполнила тьма, а еще та же тревога, что и прежде, когда ему явилось видение Тельдрассила, охваченного чудовищной порчей. Бролл попытался изгнать неприятное чувство, но оно лишь нарастало.

– Бролл Медвежья Шкура… – позвал кто-то, и от былого спокойствия не осталось и следа. Какой знакомый голос! Быть может, это…

Связь с Тельдрассилом оборвалась так резко, что Бролл упал на одно колено, не в силах сделать вдох. Он смутно ощущал присутствие остальных друидов, в том числе и Хамуула. Был ли это его голос? Возможно, Хамуул вновь позвал Бролла по имени, прервав видение? Но нет, слишком уж мало это напоминало реальность, и любые воспоминания о том, как звучал голос, испарились.

Бролл чувствовал себя, как во сне. Сосредоточиться было трудно, разум ускользал во тьму…

Вдруг он ощутил прикосновение Хамуула к плечу. Бролл поднял взгляд. Его обступили друиды, в основном те, кого он считал друзьями.

– Я в порядке, – заверил их Бролл, пытаясь отдышаться. – Простите, что прервал ритуал…

– Ты не виноват, – чуть озадаченно произнес Наралекс, присев рядом. – Хамуул первым заметил, что с тобой что-то не так, и все, кто были поблизости, сразу же подошли, но ты никак не реагировал…

Наралекс и Хамуул помогли ему встать.

Лицо Бролла пылало от стыда.

– Я проявил слабость!

Связь с землей все еще была сильна, и, едва договорив, Бролл ощутил, что они больше не одни, кто-то стремительно приближался к месту собрания.

Бролл посмотрел на Фэндрала, замершего спиной к Тельдрассилу и смотревшего куда-то влево, на тропинку. Теперь стало ясно, что верховный друид прервал ритуал из-за появления чужаков.

Вновь прибывшие приблизились уверенным шагом и рассредоточились, защищая свою предводительницу. Этих ночных эльфиек никто не принял бы за друидов. Их облик сразу же выдавал принадлежность к религиозному ордену. На боку у каждой были закреплены пустые ножны, а на спинах – колчаны. Бролл догадался, что они разоружились из уважения к собравшимся друидам. Гибкие и грациозные, эльфийки явно превосходно владели не только самыми разными видами оружия, но и могли дать отпор в рукопашном бою.

Их было всего одиннадцать, лишь малая часть от общего количества жриц, и каждая облачилась в сверкающие длинные одежды серебристо-лунного цвета с одинаковыми длинными украшениями из серебра, тянувшимися от груди до середины бедра, с круглыми голубыми камнями на концах. От талии наподобие ремня расходились изогнутые цепочки, скрепленные посередине. Просторные, струящиеся платья превосходно подходили для боя. Даже без луков и клинков эти эльфийки были готовы к битве.

Их предводительница быстро, не скрывая нетерпения, оглядела друидов, распростерла руки, и вдруг все вокруг озарилось светом одной из двух лун Азерота, самой крупной.

– Надеюсь, мы вас не побеспокоили? – вежливо уточнила Тиранда Шелест Ветра. – Насколько я знаю, совет Круга Кенария обычно проводится в другом месте.