Текст книги "Раскол (ЛП)"

Автор книги: Ричард Аллен Кнаак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Человек встал между ними. – Достаточно! Судьба Калимдора, ваших любимых… – он на мгновение заколебался, его глаза смотрели вдаль. – Любящих вас… зависит от преодоления ваших мелких предубеждений!

Ронин поглядел на Хална и его спутников, затем на дворян Старая. Ни одна сторона не хотела, чтобы он повторил ослепительную демонстрацию своей мощи.

Он сильно кивнул. – Тогда ладно! Теперь, когда мы нашли общий язык, я думаю, что пришло время поговорить…

Крас ударился о пол ледяной пещеры с болезненным глухим стуком.

Он лежал там задыхаясь. Заклинание, которое перенесло его сюда, было рискованным, особенно учитывая его состояние. Пещера была далеко, далеко от того места, где находилось войско эльфов, почти через пол мира. Все же, он посмел рискнуть заклинанием, зная не только, что оно могло сделать с ним, но также и то, что могло быть уже слишком поздно, чтобы исполнить задуманное.

Он не осмелился сказать даже Ронину о своих намерениях. Наверняка, волшебник потребовал бы, чтобы он сопровождал его, но один из них должен был контролировать ситуацию с потенциальными союзниками ночных эльфов. Крас верил в человека, который оказался более приспосабливаемый, более заслуживающий доверия, чем кто-либо еще, кого он знал прежде за всю свою длинную, очень длинную жизнь.

Его дыхание успокоилось, Крас заставил себя подняться. В холодной пещере его дыхание выходило маленькими облачками, которые медленно поднимались к высокому, зубчатому потолку. Сталактиты соперничали с ледяными зубчатыми наростами, а иней покрывал скалистый пол.

Маг мысленно исследовал окружающее пространство, но не обнаружил другого присутствия. Это не обрадовало Краса, но при этом и не удивило. Он должен был быть там, чтобы самому увидеть катастрофу все еще иссушающую память Краса, увидеть Нелтариона Стража Земли, черного великого дракона, в его безумии, отвернувшегося от своей расы. Каждая из четырех других стай пострадала, но жители этой пещеры заплатили за свое сопротивление больше всех.

Дети Малигоса все до одного были убиты, а их повелитель был заброшен очень далеко. Все это из-за вероломной вещи, созданной Стражем Земли, которую сами драконы наполнили силой.

Душа Дракона… больше известная ему как Душа Демона.

– Малигос… – позвал Крас. Имя, эхом отозвалось в блестящей пещере. Когда-то, несмотря на холод, это было местом радости, поскольку синяя стая были существами из чистой магии и наслаждались этим. Какой пустой пещера была теперь, какой безжизненной.

Прождав достаточно долго ответа великого Аспекта, Крас осторожно пошел по скользкому, неровному полу. Он, также, был драконом, но красной стаи Алекстразы, Матери Жизни. Между синими и красными никогда не было вражды, но, тем не менее, он рисковал. Если Малигос пребывал где-нибудь в глубинах пещеры, было неизвестно, как древний страж отреагирует. Шокированный от наблюдения уничтожения своего вида, он мог впасть в безумие, чтобы оправиться от которого потребуются столетия.

Все этот Крас знал, потому что он жил в те будущие столетия. Он боролся с предательством Нелтариона, которого позже назовут более подходящим именем, Смертокрыл. Он видел, падение драконов, сокращение их численности и его собственного вида, включая его королеву, которую силой заставили плодить зверей для орков в течение многих десятилетий.

Дракон маг, снова исследовал пещеру своими обострившимися чувствами, проникая все глубже и глубже. Всюду, где он искал, Крас находил только пустоту, пустоту, слишком сильно напоминающую безбрежную могилу. Никаких признаков жизни его поиск не обнаружил, и он начал отчаиваться, что его внезапное убеждение прибыть сюда оказалось абсолютно напрасным.

Тогда… очень, очень глубоко в недрах святилища Малигоса, он почувствовал неуловимую жизненную силу. Она была столь слаба, что Крас почти отклонил ее, подумав, что выдает желаемое за действительное, но затем ощутил другое, подобное присутствие.

Фигура в капюшоне направилась через ненадежные, темные проходы. Несколько раз Крас должен был стабилизировать себя, поскольку путь стал рискованным. Это было царством, используемым существами большими в стократ, чем он теперь был и их огромные лапы, легко преодолевали трещины и ущелья, через которые он должен был перебираться.

Если бы у него был выбор, Крас преобразовался бы, но в этом времени этот выбор отсутствовал. Он и его более молодая версия существовали здесь одновременно. Это позволило паре вместе совершить великие дела против Пылающего Легиона, но также были ограничения. Ни один не мог изменить форму, в которой они были и, совсем недавно, оба значительно слабели, когда отдалялись друг от друга. В то время как последняя проблема по большому счету была решена, Красу было суждено остаться в его смертном теле.

Вопль наверху заставил его припасть к стене. Огромная, кожистая форма пролетела мимо, летучая мышь размером с волка с кошачьей мордой, густым мехом, и передними зубами размером с палец. Существо развернулось вокруг для второй атаки мага, но Крас уже поднял одну руку.

Шар пламени встретился со зверем в воздухе. Летучая мышь влетела в него.

Пылающая сфера раздулась, затем быстро взорвалась.

Пепел, единственные остатки существа, слегка попал на Краса. То, что он не почувствовал летучую мышь озадачило его. Он поймал немного пепла и изучил его. Он показал, что зверь был созданным, а не живым существом. Страж от Хозяина Магии.

Смахнув останки летучей мыши, Крас продолжил свое устрашающее путешествие. Ему стоило больших усилий, чтобы переместить себя заклинанием в такое далекое место, но для этой задачи никаких усилий было не жалко.

Затем, к его удивлению, впереди его внезапно встретило тепло. Оно росло, по мере его продвижения, но не так, как ожидал дракон маг. Хмурый взгляд появился на его вытянутых чертах, поскольку он приблизился к тому, что выглядело как вторая большая пещера. По его расчетам температура должна была быть в несколько раз выше, чем сейчас.

Слабое, синее сияние из пещеры освещало последнюю часть прохода. Крас моргнул, чтобы его глаза привыкли, затем вошел.

Яйца лежали повсюду. Сотни сине-белых яиц разного размера, от столь же маленьких с его кулак до огромных, размером с него. Он выдохнул, не ожидая такого щедрого подарка.

Но как только у Краса появилась надежда, она тут же потерпела крах. Более тщательный осмотр показал ужасную правду. На многих яйцах находились грубые трещины, но они были признаками разрушения, а не рождения. Крас положил руку в перчатке на одно большое яйцо и не почувствовал движения внутри.

Он продвигался от яйца к яйцу и по мере продвижения, дракону становилось все более горько. Казалось, что история повторяется независимо от его решений способных сильно повлиять на нее. Будущее драконов синей стаи лежало прямо перед ним, но это будущее было так же лишено надежды, как и первоначальное. В будущем, известном Красу, Малигос был не способен пробудить себя от бессознательного состояния, в котором Нелтарион оставил его до того как магия, поддерживающая пещеру яиц, связанная с великим Аспектом, не исчезнет. Незащищенные от холода, яйца погибли и вместе с ними вся надежда. В далеком будущем Алекстраза предложила Малигосу помощь в медленном возрождении его стаи, но даже во время отправки Краса в прошлое, этот план только начал воплощаться.

И сейчас, несмотря на то, что он первоначально поучал Ронина, Крас сделал попытку, которая могла опасно изменить будущее его мира. Он надеялся спасти яйца и перенести их в безопасное место, но постоянные сражения с демонами и необходимость заставить глупо упиравшихся ночных эльфов принять союзников слишком сильно задержали его.

Или нет? Крас в надежде остановился около полу развитого яйца. В нем все еще была жизнь. Немного вялая, но достаточная, чтобы маг почувствовал уверенность в том, что новое тепло даст ему дальнейшее развитие.

Он проверил другое и обнаружил еще одно жизнеспособное яйцо. Нетерпеливо, Крас шел дальше, но несколько следующих яиц не излучали жизнь. Стиснув зубы, фигура в капюшоне помчалась к следующим яйцам.

Он обнаружил еще четыре сохранившихся яйца. Пальцем он отметил мягким, золотым сиянием каждое из ранее обнаруженных яиц прежде, чем продолжил осмотр.

В конце было гораздо меньше яиц, чем Крас надеялся найти, но больше, чем он заслуживал. Дракон маг наблюдал за теми отмеченными, их жар, позволял им выделяться повсюду, где бы они не находились в обширной пещере. Он был абсолютно уверен, что больше не осталось. Теперь имело значение только одно, уберечь те немногие от гибели.

Других драконов, даже его возлюбленную Алекстразу, он не ощущал. Он мог только предположить, что они где-то изолировали себя в попытке оправиться от ужасающей власти Души Демона. Его собственные воспоминания об этом периоде были разрознены, в результате его путешествия и его ран. В конечном счете, другие стаи вернутся в сражение, но к тому времени, для вида Малигоса будет слишком поздно. Даже его младшая половинка была не доступна для него. Кориалстраз, сильно избитый в рискованном сражении, чтобы отвлечь Нелтариона, отправился узнать, что случилось с другими левиафанами.

И таким образом, Красу предстояло самому решать, что делать. Даже прежде, чем он отправился в логово Малигоса, он попытался обдумать место, которое ему казалось достаточно безопасным для яиц дракона. Ничто не подходило ему. Даже роща полубога Кенария казалась ему не достойной. Правда, рогатое божество было наставником, которому доверял Малфурион Ярость Бури и возможно даже отпрыски дракона Изеры, но Крас знал, что у Кенария и так было слишком много дел, с которыми надо было разобраться.

– Да будет так, – пробормотал колдун в капюшоне.

Одним пальцем Крас нарисовал в воздухе круг. Золотые искры повторили путь, проделанный его пальцем. Круг был идеальным и выглядел так, как будто он там находился и раньше.

Коснувшись кончиком пальца центра, дракон маг убрал круг. Перед ним появился белый разлом, который был вне смертного мира.

Крас бормотал на выдохе. Очертания круга вспыхнули красным. Изнутри раздался стон, и небольшие обвалившиеся камни покатились к разлому. Крас продолжал бормотать, и, хотя притяжение усилилось, камни замедлились и остановились. Вместо этого яйца слегка задрожали, как будто даже в холодных, мертвых, что-то двигалось.

Но это было не так. Одно из жизнеспособных яиц, самое близкое к творению Краса, внезапно поднялось. Оно направилось прямо к небольшому разлому. Второе отмеченное яйцо сделало также, а затем и все остальные. Мертвые яйца продолжали дрожать, но оставались на своих местах.

И пока он наблюдал, будущее стаи Малигоса выстроилось в линию перед проходом и начало исчезать в нем.

Любопытно, когда яйцо приближалось, казалось, что оно сжимается достаточно для того, чтобы пройти. Одно за другим, в неизменной последовательности, ценные находки Краса исчезали в разломе.

Когда исчезло последнее, колдун в капюшоне запечатал проход. Сверкнула золотая искра, и затем исчез даже след от разлома.

– Достаточно для выживания, но недостаточно для развития, – пробормотал Крас. Потребуются столетия для синих, чтобы достигнуть достаточного количества. Даже учитывая, что каждое яйцо будет высижено, все равно синих драконов будет меньше, чем во времени, в которое он прибыл.

И все же, немного лучше, чем ни одного.

Внезапная волна тошноты и истощения настигла Краса. Он едва удержался, чтобы не упасть. Несмотря на то, что по большей части они разгадали тайну первоначальной болезни, поразившей его, когда он попал в прошлое, он и его более молодое воплощение должны были разделить их жизненную силу, все же были пределы.

Но он не мог отдыхать. Яйца были в безопасности, помещены в карманную вселенную, где время шло настолько медленно, что было незначительным. Достаточно долго, чтобы передать их тому, кому он мог доверять,… предполагая, что он пережил войну.

Думая об этой войне, Крас начал собираться с силами. Как бы не был он уверен в Ронине и Малфурионе, было слишком много вопросов для уверенности в результате. Будущее навсегда изменилось; было возможно, что Пылающий Легион, который первоначально проиграл борьбу, одержит победу. Несмотря на его собственное вмешательство в прошлое, Крас был уверен, что теперь он должен сделать все, что может, чтобы помочь ночным эльфам и остальным. Единственным, что теперь имело значение, было будущее, которое должно было существовать.

Когда он начал заклинание, которое принесет его в войско, Крас смотрел на множество мертвых яиц. Таким будет будущее, если демоны победят. Оно будет именно таким. Холодным, темным, безжизненным. Вечная пустота.

Дракон маг яростно прошипел и исчез.

2

Зин-Азшари. Когда-то блистательное воплощение цивилизации ночных эльфов. Город, раскинувшийся на краю Источника, оплота силы ночных эльфов. Дом почитаемой королевы Азшары, именем которой ее любящие подчиненные переименовали столицу.

Зин-Азшари… кладбище руин, место появления Пылающего Легиона.

Звери скверны похожие на волков принюхивались через каменные стены, постоянно ища безошибочный запах жизни и магии. Пара щупальцев, выступающих рядом с их покрытыми шерстью плечами, вились вокруг как будто сами по себе. Зубчатые отростки на конце каждого с жадностью открывались и закрывались. Звери скверны наслаждались истощением колдуна, вытягивая и его силу и его жизнь, но ряды острых зубов, видневшихся во ртах чешуйчатых монстров, были знаком того, что плоть также была для них вкусным лакомым кусочком.

Две демонических собаки, роющиеся в разрушенных обломках, которые когда-то были пятиэтажным деревом-домом, быстро обернулись на звук марширующих ног и грохот оружия и брони. Бесчисленные ряды свирепых воинов проходили мимо, их целью были защитники ночных эльфов. Стража Скверны была основой захватчиков, их количество затмевало всех остальных вместе взятых. Они были ростом девять футов, но в то время как их плечи и грудь были широкими, в середине они были странно узкими, даже худыми. Пара огромных, витых рогов пробивались через их почти тощие головы. Их кроваво-красные глаза пристально рассматривали опустошенный пейзаж. Хотя они четко маршировали, среди Стражников Скверны было нетерпение, поскольку они жили только ради кровавой бойни. Время от времени, один из клыкастых воинов толкал другого, и вспыхивала угроза анархии.

Но быстрый взмах кнута над воинами быстро наводил порядок. Стражники ужаса парили на своих пламенных крыльях над рядами каждого полка, наблюдая за беспорядком. Немного более высокие, они отличались от своих собратьев внизу, компенсируя их меньшее число своим интеллектом.

Хотя Зин-Азшари был окутан ужасным туманом, у чудовищных армий не было никаких проблем с передвижением в нем. Туман был их частью как их мечи, топоры и копья, которыми они владели. Его болезненный зеленый оттенок точно соответствовал цвету внушающего страх огня, окружающего каждого демона.

Черепа ночных эльфов мрачно наблюдали из руин за маршем Пылающего Легиона. Они и бесчисленное множество таких же как они погибли первыми, преданные королевой, которой они поклонялись. Единственными, все еще живыми ночными эльфами в столице были Высокорожденные, слуги королевы. Их изолированный квартал города, окруженный гигантскими стенами, укрывал от вида резни их утонченные чувства. Одетые в очень яркие, разноцветные одежды своих элитных званий, они занимались своими делами в ожидании приказаний Азшары.

Воины дворцовой стражи все еще стояли на стенах, их глаза наполнял фанатичный яркий свет, достойный Легиона. Ими командовал Капитан Варо'тен, сейчас больше генерал, чем простой офицер, несмотря на его звание, который действовал как глаза и рот королевской особы, когда ее нельзя было отвлекать от отдыха. Получив приказ, солдаты стояли бы бок о бок с демонами против их собственного народа. Они уже наблюдали без эмоций резню жителей города. Как и большинство во дворце, они были и существами Азшары и слугами хозяина Пылающего Легиона.

Саргераса.

Та, кто не была марионеткой ни королевы, ни демонов, весела в клетке глубоко под дворцом, пытаясь подавить свой грызущий внутренний страх с помощью постоянной молитвы ее богине.

Тиранда Шепот Ветра очнулась от кошмара. Последнее, что могла вспомнить жрица Элуны – Матери Луны, она была посреди ужасного сражения. Сброшенная с умирающего животного, она ударилась головой. Малфурион тащил ее в безопасное место… и затем, с этого момента все стало запутанно. Тиранда смутно припоминала ужасающие образы и звуки. Подобные козлам существа со злобными ухмылками. Когтистые, покрытые шерстью руки, сжимающие ее. Отчаянный голос Малфуриона и затем…

И затем жрица очнулась здесь.

Длинные, изящные глаза из серебра рассматривали тюрьму в тысячный раз. Красивые губы разошлись от сожаления и мрачного подтверждения ее ситуации. Она покачала своей головой, своими длинными, темно-синими волосами, теперь серебряные пряди были более заметны, так как на ней больше не было военного шлема, идущими волнами при каждом взмахе. Ничего не изменилось, с тех пор как Тиранда осматривалась в последний раз. Она действительно надеялась, что что-нибудь изменится?

Цепи не сжимали ее запястья и лодыжки, но возможно, она удерживалась чем-то подобным. Мерцающая, зеленая сфера, плавала приблизительно у основания над сырым, каменным полом и окружала ее с головы до ног. В ней находились ее руки, поднятые над головой и ее ноги, прочно прижатые друг к другу. Попробовав изо всех сил, недавно помазанная высшая жрица, не смогла отделить свои конечности. Магия великого демона, Архимонда, оказалась слишком сильной в этом отношении.

Но если его магия весьма удачно заключила Тиранду в тюрьму, Архимонд потерпел неудачу в его основном намерении. Которым без сомнения было его желание замучить ее, чтобы подчинить своей воле, а значит и воле своего хозяина. В руках Архимонда было не только его собственное ужасающее воображение, но и страшные навыки Высокорожденных и садистских сатиров.

Все же, в момент, когда демон попытался причинить ей физическую боль, слабая аура лунного света окружила служительницу Элуны. Архимонд или его любимцы не могли ничего сделать, чтобы проникнуть через нее. Против такого злостного усилия покрытая металлом броня, окружающая ее изящные формы, оказалась бы столь же полезной как тонкий, серебряный плащ, который бы они сразу же разорвали, но прозрачная аура действовала как железная стена в милю толщиной. Архимонд напрасно бился об нее снова и снова. В гневе гигантская, татуированная фигура схватила ничего не подозревающего стражника скверны за шею, раздавив горло другого демона без малейших усилий.

Затем они оставили ее в покое, их усилия в уничтожении войска ночных эльфов были важнее, чем одинокая жрица. Это не означало, что у них не было планов на нее. Хозяин сатиров, которые принесли ее через магический портал с поля сражения, сообщил им, что она была дорога тому, кого Архимонд называл… Малфурионом. По крайней мере, они использовали бы Тиранду против него, и это во многом было причиной, чтобы бояться. Тиранда не хотела быть причиной гибели Малфуриона.

Звук шагов в коридорах темницы предупредил ее о новоприбывшем. Она с опаской смотрела на отпирающуюся дверь. Когда она распахнулась, фигура, которую она боялась так же сильно как Архимонда, вошла внутрь. Офицер со шрамом носил броню блестящего изумрудно зеленого цвета с ярким узором золотых солнечных лучей через всю грудь. Позади него развивалась легкая накидка, которая соответствовала цвету солнечных лучей. Его узкие глаза, казалось, никогда не мигали и когда они смотрели на нее, Тиранда не могла смотреть прямо в них.

– Она в сознании, – капитан Варо'тен заметил кому-то позади.

– Тогда, пожалуйста, – ответил вялый, женский голос. – Позвольте нам увидеть, что Лорд Архимонд так ценит…

С поклоном Варо’тен отошел в сторону. У Тиранды перехватило дыхание, даже притом, что она ожидала ее.

Королева Азшара была столь же красива, столь же прекрасна, как говорили рассказчики. Роскошные серебряные волосы лились каскадом вдоль ее спины. Ее глаза были золотыми и полузакрытыми, ее губы, полными и обольстительными. Она носила шелковое платье, которое соответствовало ее волосам, настолько тонкое, что оно давало вполне достаточный намек на красивую фигуру под ним. Украшенные драгоценными камнями браслеты висели на каждом запястье и соответствовали сережкам, висевшим почти до изящных, открытых плеч. Диадема в ее волосах имела рубин, который отражал тусклый свет факела охраны.

За ней следовала другая женщина, та, которая также считалась весьма красивой, но которая смотрелась бледно в присутствии Азшары. Служанка была одета в одежды, подобные ее хозяйке, более низкое качество было не достойно ее. Она также носила волосы как королева, насколько это было возможно, хотя было ясно, что серебро им придавала краска, которая была далека от яркости волос Азшары. По правде говоря, единственным, что выделялось, были ее серебреные глаза как у большинства ночных эльфов, но с необычными, кошачьими зрачками в них.

– Это она? – спросила королева с явным разочарованием, когда изучила пленницу.

По правде говоря, в присутствии Азшары, Тиранда чувствовала себя еще более робко, чем служанка. Она хотела, по крайней мере, вытереть грязь и кровь с лица и тела, но не могла. Даже зная, что королева предала свой народ, жрица чувствовала желание встать на колени перед стройной Азшарой, обутой в сандали, столь харизматичной была правительница.

– Свет Огней, ее нельзя недооценивать, – ответил капитан. Когда его глаза устремились на Азшару, в них читалось сильное желание. – Кажется, Элуна поддерживает ее.

Королеву это совсем не впечатлило. Сморщив свой прекрасный носик, она спросила, – Что Элуна в сравнении с великим Саргерасом?

– Вы говорите так мудро, ваше величество.

Азшара подошла ближе. Даже ее малейшее движение казалось рассчитано для максимального воздействия на ее окружение. Тиранда снова почувствовала убеждение встать перед ней на колени.

– Милая, но грубая, – бесцеремонно добавила фигура с длинными серебряными волосами. – Возможно, достойна быть служанкой. Вы бы хотели этого, как там ее имя, капитан?

– Тиранда, – ответил с кратким поклоном Варо’тен.

– Тиранда… хотели бы вы быть моей служанкой? Жить во дворце? Иметь покровительство мое и моего господина? Ммм?

Другая женщина при этом предложении, бросила кошачий взгляд, который казалось, сдирал кожу со жрицы. Не было никакой попытки скрыть сильную ревность.

Стиснув зубы, молодая ночная эльфийка выпалила, – Я поклялась Матери Луне, своей жизнью и сердцем, ее…

Красота королевы внезапно исчезла и взгляд, своим злом стал напоминать взгляд Капитана Варо'тена. – Неблагодарная маленькая неряха! И лгунья к тому же! Свое сердце вообще-то вы отдали довольно легко, не так ли? Сначала одному брату, затем другому брату! Есть еще другие кроме них?

Когда Тиранда не ответила, Азшара продолжила, – разве мужчины не восхитительны, чтобы играть с ними? Это так забавно, когда возлюбленные борются за вас, не так ли? Так приятно видеть, что они проливают кровь за вас! Фактически, я должна похвалить вас! Братья, особенно близнецы, какой роскошный союз! Разрываются семейные узы, пока они не захотят разорвать друг другу глотки, предать друг друга… все за ваше расположение!

Варо’тен хихикнул. Служанка мрачно улыбнулась. Тиранда чувствовала, что ее слезы катятся из глаз и тихо проклинала свои эмоции.

– О, дорогая! Я задела нежные чувства? Я действительно извиняюсь! Бедные Малфурион и Иллидан… это были их имена, не так ли? Бедный Иллидан, в первую очередь. Такая трагедия то, что случилось с ним. Не удивительно, что он захотел сделать то, что сделал!

Не обращая на себя внимания, Тиранда выпалила, – Что с Иллиданом? Что вы имеете в виду?

Но Азшара повернулась к Варо’тену и служанке. – Ей нужно отдохнуть, капитан вы согласны? Пойдемте, Леди Вайши! Давайте посмотрим, есть ли какое-нибудь продвижение с порталом! Я хочу быть готова, когда Саргерас явится… – королева, фактически начала прихорашиваться при упоминании имени демона. – Я хочу выглядеть как можно лучше для него…

Охранники расступились, поскольку Капитан Варо'тен вел Азшару и Леди Вайши к выходу. Выйдя в коридор, правительница ночных эльфов обернулась через плечо к плененной жрице. – Вы действительно должны подумать, быть ли моей служанкой, дорогая девочка! Возможно, они оба будут живыми и вашими, чтобы играть с… конечно после того, как я устану от них.

Хлопнувшая железная дверь подтвердила крах надежд Тиранды. Она видела в своих воспоминаниях Малфуриона и Иллидана. Малфурион был там, когда ее похитили, и Тиранда знала, что он был убит горем от своей неудачной попытки, защитить ее. Она боялась, что такие эмоции сделают его безрассудным, легкой целью для демонов.

А затем там был Иллидан. Как раз перед последним сражением он обнаружил, кому принадлежат ее чувства и тяжело это воспринял. Хотя замечания Азшары конечно были предназначены, чтобы в дальнейшем убавить ее решительность, Тиранда не могла помочь и вселить веру в них. Она хорошо знала Иллидана и знала, каким необузданным он мог стать. Могла ли эта черта, питаемая ее отказом, заставить его сделать что-то ужасное?

– Элуна, Мать Луна, присмотри за ними обоими, – шептала она. Тиранда не могла отрицать, что она заботилась больше всего о Малфурионе, но она все еще беспокоилась и о его близнеце. Жрица также знала, как ужасно будет чувствовать себя Малфурион, случись что с его братом.

Думая об этом, Тиранда добавила, – Мать Луна, чтобы судьба мне не уготовила, пожалуйста, спаси Иллидана, по крайней мере, для Малфуриона! Соедини их вместе! Не позволь Иллидану…

И в этот момент, она ощутила рядом с ней другое присутствие, конечно же, в пределах стен замка, которое было так знакомо. Это длилось мгновение, всего лишь мгновение, и все же, жрица знала точно, кого она почувствовала.

Иллидан! Иллидан в Зин-Азшари… во дворце!

Открытие потрясло ее. Она представила его заключенным, ужасно замученным, так как у него не было удивительной любви Элуны защищавшей его, как это было с ней. Тиранда видела, как он кричал, когда демоны сдирали с него кожу живьем, их магия обеспечивала, что он оставался полностью в сознании в течение каждого мгновения агонии. Они замучили бы его не только из-за того, что он сделал против Легиона, но также, чтобы причинить боль Малфуриону.

Она попробовала еще раз коснуться его мыслей, но напрасно. Все же, когда она попыталась, что-то в кратком контакте начало беспокоить ее. Тиранда ломала голову над этим, глубоко копаясь в себе. Она что-то ощутила в эмоциях Иллидана, которые были не в порядке, что-то очень неправильное…

Как только Тиранда поняла, что это было, она похолодела от страха. Этого не могло быть! Только не от Иллидана, что бы ни было в прошлом!

– Он бы не стал таким… – убеждала себя Тиранда. – Не при каких обстоятельствах…

Теперь она поняла часть того, что сказала королева. Иллидан, невозможно было поверить, пришел в Зин-Азшари по собственному желанию.

Он хотел служить хозяину Пылающего Легиона.

Самая южная башня дворца Азшары пылала в волшебных энергиях, будь это день или ночь работа Высокорожденныйх никогда не прекращалась. Часовые, стоя поблизости на посту, пытались не смотреть в направлении высокой постройки, боясь, что сильная магия могла каким-то образом поглотить их.

Внутри стояли Высокорожденные в закрытых, изящно вышитых одеждах бирюзового цвета висевших на их изможденных телах, они чередовались со зловещими, рогатыми фигурами, нижняя половина которых напоминала козлов. Раньше они также были ночными эльфами, и даже притом, что их туловища все еще показали некоторый признак этого, но через обман и черную магию они превратились в нечто большее. Нечто, что было теперь частью Пылающего Легиона, не из мира Азерота.

Сатиры.

Но даже сатиры выглядели утомленными, поскольку они были сосредоточены со своими прежними собратьями на заклинании, находившемся в шестиугольной форме. В парящей на уровне глаз, пламенной массе была тьма, которая, казалось, продолжалась вечность, давая свидетельство того, как далеко за грань существования зашли колдуны. Они копались за гранью разумного, за пределами порядка ... в хаосе, из которого пришли демоны.

В царстве Саргераса, хозяина Легиона.

Огромная тень появилась перед взволнованными колдунами. Крылатое чудовище вошло на четырех лапах похожих на стволы деревьев. Его лицо подобное лягушке имело большие клыки. Ниже толстых надбровных дуг, сверкающие глаза впивались взглядом в крошечные фигурки. Макушка его чешуйчатой головы почти упиралась в потолок.

Махая по полу взад и вперед своим массивным хвостом, Маннорот прогремел, – Держите его устойчивым! Я оторву вам головы и выпью из шеи вашу кровь, если не получится!

Несмотря на его слова, он волновался так же, как и остальные. Они предприняли попытку нового заклинания в надежде создать больший и достаточно прочный портал, чтобы сам Саргерас мог пройти через него, но вместо этого, почти потеряли контроль. Такая неудача означала бы казнь нескольких волшебников, а также могла означать собственную ужасную гибель Маннорота. Архимонд больше не потерпит ошибок.

– Разрешите мне попробовать? – спросил голос рядом с входом в палату.

С рычанием Маннорот поглядел на маленького ночного эльфа. Его тревожные янтарные глаза посмотрели в сторону, он не уделял большого внимания этому вновь прибывшему, которому не доверяли, по имени Иллидан Ярость Бури. Архимонд оставил существо в живых из-за потенциала, который он ощущал, но Маннорот предпочел бы не что иное, как повесить высокомерного муравья крюками через глаза, затем медленно отрывать его конечности одну за другой. Это была бы в некотором роде месть брату Иллидана, друиду, который был причиной всех несчастий Маннорота и его позора.

Но такое развлечение должно было подождать. Только по причине возможности наблюдать за жалким провалом Иллидана, Маннорот показал своей огромной, когтистой лапой, что ночной эльф может попробовать. Иллидан, одетый в черную кожаную безрукавку и штаны и с волосами, крепко связанными в хвост, прошел мимо великого демона не обращая внимания на место, где стоял Маннорот. Это было хуже, чем контакт с любимым солдатом Азшары, Варо’теном.

Иллидан остановился в кругу, изучая работу. Через мгновение он кивнул, затем мягким движением своей руки, освободил себе место между пораженным сатиром и Высокорожденным.

Портал задрожал. Маннорот заскрежетал пожелтевшими клыками. Если бы из-за ночного эльфа портал разрушился, то Архимонд не смог бы обвинить своего заместителя и размазать виновного по стене.