Текст книги "Доспехи дракона"

Автор книги: Рэймонд Элиас Фейст (Фэйст)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Далеко внизу он не без труда рассмотрел узкую полоску травы, росшей вдоль бесконечного фасада этого дворца-исполина, со всех сторон окруженного зеленовато-голубыми водами озера. Вдали, у самого горизонта, угадывались смутные очертания гор.

Он продолжил свой путь к вершине.

Поворот. Откуда ни возьмись налетел вихрь – ветры со всех четырех сторон света. Каждый из них принес с собой неповторимые запахи. Влажный, удушливый воздух юга, где рабы, изнемогающие от непосильного труда на плантациях, акр за акром осушали болота, спиливали верхушки нгагги и умирали от ран и истощения. С востока вместе с бризом долетели победные песни воинов Турила, которые нанесли поражение отряду цурани в пограничной стычке. С севера потянуло холодом. Оттуда донесся стук копыт огромных стад тюнов. Но этот грозный звук внезапно перебил звонкий серебристый смех молоденькой купчихи, жительницы далекого запада: она пыталась завлечь в свои сети домоправителя, молодого робкого юношу, снедаемого вожделением и страхом, пока муж ее пребывал в Тусане, куда отбыл по торговым делам.

И снова ароматы востока – специи, фрукты и рыба. Эти запахи донеслись сюда с рыночной площади Янкоры. А южный ветер заполнил его ноздри благоуханием цветущих садов, к которому примешался запах морской воды. С севера вновь пахнуло снегом, стужей и вековой тоской. У каждого ветра было свое дыхание, свой звук и цвет, свой вкус. Все вместе они составили для него яркую и образную картину окружающего мира.

Поворот. Он посмотрел вниз и внезапно увидел глубокие шахты, прорытые рабами. Здесь разрабатывались скудные залежи металлов, отсюда шестиногие нидра вывозили на поверхность телеги, груженные углем для обогрева жилищ и камнем для нужд строительства.

Но под этими шахтами, в глубине земли располагались пещеры и ходы гораздо более древние. Некоторые из них образовались одновременно с самой планетой, другие являли собой остатки прежних городских построек, ныне позабытых и покрытых вековыми наслоениями земли. Взор его проник еще глубже, туда, где царил нестерпимый жар, где шла нескончаемая борьба между первозданными силами. Раскаленная лава стремилась вырваться на поверхность, сломив сопротивление своих холодных и неподвижных собратий – камня и земли. А еще ниже пульсировали, сплетаясь между собой, силовые линии, проходившие сквозь самое сердце планеты.

Новый поворот, и неожиданно для себя он очутился на крошечной открытой площадке. Его восхождение закончилось. Он стоял теперь на вершине каменной колонны. Миламбер осторожно переместился в самую середину круга, диаметр которого был меньше, чем его рост. Он призвал на помощь всю выдержку и мужество, обретенные им за годы учения, чтобы удержаться на этом маленьком пятачке и не рухнуть вниз, под давшись слабости и головокружению.

Миламбер огляделся по сторонам. Башни, которые он видел прежде, теперь были скрыты густым слоем облаков. Он остался совершенно один в бескрайнем, необозримом пространстве.

Поднялся ветер, и внезапно каменная игла стала раскачиваться. Он осторожно взглянул вниз. Башня, из середины которой вздымалась гигантская колонна, казалось, тоже пришла в движение. Он стал балансировать на гладкой площадке, чтобы не потерять равновесие.

Густые темные тучи заволокли небо. Вокруг замелькали вспышки молний. Через несколько мгновений раздался оглушительный раскат грома. Этот свирепый ураган непременно столкнул бы Миламбера вниз, в безбрежную пучину, разверзшуюся под его ногами, не обратись он к тому неисчерпаемому источнику силы, что таился в недрах его души. В эту решительную минуту схватки с судьбой он призвал на помощь свой уал, зная, что лишь с его помощью сможет одержать победу над теми враждебными началами, что стремились уничтожить его.

Колоссальным усилием воли он заставил себя не глядеть вниз и сосредоточиться на решении той, еще неведомой ему, задачи, что поставили перед ним мастера в черных сутанах.

В глубине его сознания внезапно прозвучал чей-то голос:

– Настало время твоего главного испытания. Ты должен удержаться на этой башне. Стоит тебе поддаться малодушию, и тогда,.. – Голос на мгновение смолк, а затем выкрикнул: – Смотри же! Сейчас ты узнаешь и поймешь, как все происходило…

Внезапно все вокруг заволокла густая тьма, поглотившая и его.

Он не осознавал происходившего и не помнил своего имени. Он плыл в никуда по темному, безводному морю. Кругом стояла тишина. Но внезапно ее прорезал странный вибрирующий звук, который пробудил и всколыхнул все его дремавшие чувства.

– Я существую! – пронеслось в его сознании. Но кто я?

Ему ответило многоголосое эхо:

– Ты – это ты. Ты не можешь быть никем иным, и никто иной не может быть тобой.

– Но этот ответ неверен, поскольку он ничего не объясняет,

– мысленно возразил он, и эхо тотчас же отозвалось:

– Ты прав. Ищи другой.

После некоторого колебания он спросил:

– Что означает эта нота?

– Это сон старика, которому не суждено проснуться…

– Что означает эта нота?

– Это – цвет зимы…

– Что означает эта нота?

– Это звук надежды…

– Что означает эта нота?

– Вкус любви…

– Что она означает?!

– Что тебе пора пробудиться…

Подхваченный воздушным течением, он понесся в необозримую высь, туда, где мерцали тысячи, миллионы, миллиарды звезд. Мимо него, клубясь и осыпая все окрест разноцветными искрами, проплывали сгустки невиданной энергии. Им еще предстояло стать звездами. Порой от одного к другому тянулись световые дорожки – проводники сверхъестественных сил. Он продолжал медленно плыть по бескрайним просторам Вселенной, и все, что представало перед его взором, казалось ему давно знакомым, словно он уже не раз бывал здесь прежде.

В огромных могущественных существах, которые были заняты таинственными трудами или предавались созерцательному отдохновению, он без труда узнавал богов, каждому из которых в системе мироздания была отведена своя особая роль. Некоторые из них заметили его, когда он медленно проплывал мимо, другие – нет. Для них он был слишком мал и ничтожен. Кругом царила тишина.

Одна из звезд, бесконечно разных и все же чем-то похожих друг на друга, показалась ему особенной. Он смотрел на нее, не отрываясь, и, оказавшись поблизости, вдруг явственно почувствовал, что она зовет его. Во все стороны от нее тянулись два десятка световых нитей, каждую удерживал в ладонях излучавший золотистое сияние великан. Он догадался, сам не ведая как, что перед ним возникли образы древних божеств Келевана, и приблизился к звезде.

Теперь он различил зеленовато-голубой шар, окутанный слоем густых облаков – единственную планету в орбите этой звезды. Келеван.

Он спустился на планету вдоль одной из световых нитей. Когда ноги его коснулись почвы, он огляделся. Здесь никогда еще не ступала нога человека. По заросшим высокими травами равнинам бродили огромные шестиногие существа. Другие, маленькие и юркие, прятались от них на вершинах холмов и в расщелинах гор. Ему не удалось рассмотреть их, так быстро они скрывались из вида.

Но вот перед ним появилась стая чо-джайнов, которая вскоре исчезла в густом лесу. Гигантские муравьи страшились шестиногих чудовищ, которые охотились на них, тогда как сами гигантские муравьи поедали более мелкие создания. В постоянной борьбе за существование разум чо-джайнов обострился. Из разрозненных стад возникло организованное сообщество. Уклад их жизни, однажды сформировавшись, не менялся затем на протяжении тысячелетий. Сметливость и выносливость помогли их расе выжить и достичь процветания, в то время как многие другие существа исчезли с лица планеты.

Он увидел тюнов, скакавших по равнинам и сбивавшихся в огромные табуны. Закон жизни был неумолим и для них. Слабейший погибал от голода и недугов или становился жертвой более сильных соперников. Победители получали возможность утвердиться в стаде и продолжить свой род. Пройдут века, прежде чем эти косматые создания начнут осознавать себя и окружающее и станут сообща бороться против двуногих врагов, которым еще только предстояло появиться на планете.

В пещерах у берега моря прячутся огромные неповоротливые сунны, покинувшие глубины океана, но так и не приспособившиеся к жизни на суше. Им суждено погибнуть, не оставив по себе памяти.

Над холмами парят триллилы. Их огромные перепончатые крылья бросают на поверхность планеты густую тень, в которой стремятся укрыться юркие наммонгнумы, выискивающие яйца крылатых исполинов. Так начнется вековая битва, которая закончится обоюдным поражением и гибелью тех и других.

Это грубый, жестокий первобытный мир, где слабому нет пощады. Из всех живых существ, что предстали перед его взором, выжить суждено лишь тюнам и чо-джайнам. Остальные обречены на вымирание.

Внезапно небо над его головой покрылось тучами и все окрест заволокла непроглядная тьма.

Через несколько мгновений, часов или веков над Келеваном вновь забрезжил свет.

Он стоял на вершине утеса, глядя вниз, на зеленую равнину, которую отделяла от моря лишь узкая полоска прибрежного песка. Неожиданно знойный воздух заколыхался, и мирный пейзаж перед его глазами подернулся рябью. Море зашумело. На берег одна за другой стали обрушиваться высокие волны. Он удивленно вскинул голову. Повсюду вокруг него замелькали огненные искры. Внезапно в синеве небес с оглушительным треском разверзлась огромная брешь. Космическая оболочка планеты была разорвана какой-то неведомой страшной и грозной силой с такой же легкостью, с какой швея раздирает руками кусок старой холстины. В пространственно-временной ткани Вселенной появился гигантский просвет, сквозь который он мог видеть хаотические вихри, вспышки молний и мечущиеся во тьме сгустки энергии. У него захватило дух. Он опасался, что первозданный хаос, бушевавший в необозримой дали, ворвется на планету сквозь образовавшийся рифт и погубит ее. Ведь разрушительной силы любой из тех гигантских молний, что с шипением проносились в каком-то отдаленном уголке Вселенной, хватило бы, чтобы уничтожить не только планету, но и согревающее ее светило. Но в просвет, соединивший два доселе чуждых друг другу мира, проникла не молния, а горячий и яркий луч света. Он скользнул по бушевавшим волнам, миновал прибрежный песок и остановился на заросшей травой равнине. Луч этот, разливавший вокруг золотистое сияние, внезапно превратился в широкий и прочный мост, по которому на Келеван устремились огромные толпы человеческих существ. Все они спасались от урагана, неистовствовавшего по другую сторону гигантского рифта.

Люди начали спускаться вниз, на залитую солнцем равнину. Многие из них тащили на спинах узлы со всем своим добром, другие гнали перед собой скотину. Некоторые впряглись в тележки, на которых, придерживая мешки и корзины, сидели ребятишки. Все они торопливо шагали вперед, стремясь уйти как можно дальше от того безымянного ужаса, во власти которого находилась их планета.

Некоторые из пришельцев были одеты в короткие разноцветные туники. По смуглой коже и слегка раскосым глазам на скуластых лицах он без труда узнал в них прародителей цурани. Их сопровождало множество собак, огласивших все окрест заливистым лаем.

Следом за ними на поверхность Келевана сошли бронзовокожие надменные воители. Их мечи и доспехи из прочной стали сверкали в ярких лучах солнца.

Потом по золотому мосту прошествовали приземистые, коротконогие мужчины и женщины, несшие на плечах сети для ловли рыбы. В воды каких морей погружались прежде их неводы – о том знали лишь они сами да всемогущие боги. Вся одежда представителей этого племени рыбаков состояла из широких меховых штанов, торс оставался обнаженным.

После них перед его взором предстала вереница высоких, стройных темнокожих людей. Они шли по мосту медленнее других. Ему удалось разглядеть драгоценные диадемы, украшавшие лбы многих женщин, изысканно-строгий покрой их нарядов из дорогих материй, жемчужные ожерелья, унизывавшие тонкие запястья и щиколотки этих чужеземных модниц. Почти все чернокожие переселенцы горько рыдали, прощаясь с родиной, которую им не суждено было больше увидеть.

Вот над мостом пролетели обнаженные воители верхом на невиданных существах, напоминавших огромных крылатых змей. Лица воинов скрывали ярко раскрашенные деревянные маски. В руках они держали мечи из темного стекла. Тела этих людей поражали стройностью и грацией. Они казались высеченными из бронзы резцами искуснейших ваятелей. Крылатые змеи вскоре умчали своих всадников на восток. Этим удивительным существам, которые понимали человеческую речь и верно служили людям, суждено было погибнуть от холода в восточных горах. Память о них сохранилась лишь в легендах гордых жителей Турила, передаваемых из уст в уста.

Людской поток все не иссякал. День сменялся ночью, вслед за которой наступал новый день, а толпы людей все шли и шли по золотому мосту, чтобы навсегда остаться на Келеване.

Они не видели, как над морем появились два десятка могущественных божеств, которым тоже пришлось искать здесь прибежища от разразившегося во Вселенной урагана. Но он без труда различил черты их лиц в небесной синеве и узнал в них будущих богов Келевана – десять высших и десять низших небесных властителей планеты. Окружив Келеван, они приняли из рук прежних одряхлевших богов концы световых нитей, чтобы отныне управлять всем существованием этой древней планеты. Старые боги без возражений и борьбы уступили им это право: они понимали, что на Келеване наступила новая эра.

Минуло много дней и недель. Поток беженцев иссяк. Одними из последних на равнину ступили несколько сотен мужчин и женщин, которые привезли с собой огромные лодки, водруженные на четырехколесные телеги. При виде простершегося перед ними океана они издали радостные крики, забрались в свои суденышки, оттолкнулись от берега и отправились в плавание, побросав телеги на берегу. Паруса наполнились ветром. Немногим из этих судов суждено было благополучно причалить к южному берегу. Те, кто высадился там, основали Цубар, впоследствии получивший название «Утраченные земли».

Нескончаемое шествие беженцев замыкала многотысячная толпа мужчин, облаченных в одежды самых разных цветов и форм. Он догадался, что теперь перед ним предстали священники и чародеи из всех краев того мира, который отныне был соединен с Келеваном волшебными вратами.

Некоторые из них спустились к подножию золотого моста, другие остались стоять на его вершине. Они прижимали к груди книги в кожаных переплетах и пергаментные свитки – хранилища своих сакральных знаний. Те, кто стоял у края разверзшихся в небесах космических врат, вдруг разом выкрикнули слова известной одним лишь им магической формулы. Их собратья, находившиеся внизу, вторили этому громоподобному крику. И волшебный мост начал таять. Из отверстия в небесной ткани вырвался огненный вихрь. Он испепелил тех чародеев, что стояли на его пути, и уничтожил остатки золотого моста. Многие из спустившихся на равнину волшебников, не сумевшие защитить себя от горячего дыхания этого яростного смерча, пали наземь бездыханными. Волшебники ценой своей жизни решили спасти Келеван от натиска тех безумных стихий, во власти которых оказалась их родная планета. И им это удалось. Через несколько мгновений отверстие, что вело в другой мир, исчезло. Там, где прежде зияла огромная скважина, по безмятежному небу неторопливо проплывали облака.

Священники и маги, оставшиеся в живых, стали медленно расходиться в разные стороны. Он знал, что толпы испуганных беженцев, которые на его глазах перебрались из неведомого мира на Келеван, вскоре расселятся по всей планете. Потомки их образуют здесь нации и государства, построят города, дворцы и храмы. Он стал свидетелем бегства всех этих людей от жестокого и непобедимого Врага, уничтожившего их мир и вынудившего их искать приюта в других частях Вселенной.

Завеса времени вновь опустилась перед ним, и все окрест объяла тьма…

…Которую сменил яркий свет.

На равнине, примыкавшей к берегу моря, возник огромный город. Белоснежные башни его роскошных дворцов вознеслись к небесам. Горожане, все как один, – неутомимые и дисциплинированные труженики. Город процветает. По его широким улицам тянутся купеческие караваны. В гавани бросают якоря заморские суда. Проходят годы. В огромном белоснежном городе царят мир и изобилие.

Но внезапно с моря слышится сигнал тревоги: на город напали воины нескольких соседних поселений. В сражении на суше погибают сотни тысяч солдат. Прибрежный песок становится красным от крови. В гавани горят корабли. Черный дым проносится над городом. Вокруг летают хлопья пепла. Белоснежные башни становятся серыми. С того дня жители именуют свое море Морем Крови, а прежде мирную бухту – Заливом Битв. Они заключают перемирие с воинственными соседями. Мир, воцарившийся после этих жестоких сражений, дался им дорогой ценой. Но союз с несколькими из прежде враждебных поселений положил основу будущей Империи Цурануани.

И над равниной снова воцарился мрак.

Рассвет застал его на вершине одной из башен в центре главного города Империи. Жители столицы и окрестных городов запрудили улицы. Воздух звенит от их радостных криков. На балконе величественного дворца стоят самые знатные из граждан государства – главы пяти величайших кланов. Посреди улицы устроен деревянный помост, убранный коврами и богатыми тканями. В центре помоста возвышается трон, выкованный из золота – самого редкого из металлов, которыми так беден Келеван. Вот главы родов торжественно и чинно спускаются с балкона и вместе с другими знатными вельможами несут трон с восседающим на нем ребенком на главную площадь города, носящую имя Двадцати Божеств. Остановившись у самого величественного из храмов, окружающих площадь, они ставят трон наземь. Мальчика просят обратить взор к юго-востоку, туда, откуда явились народы, ныне населяющие Келеван. Из храма выходят двенадцать жриц в черных балахонах. Каждую сопровождает жрец в красных одеждах. Женщины-главные жрицы Сиби, богини смерти, указывают на горожан в толпе, запрудившей площадь. Жрецы бога-убийцы Туракаму хватают мужчин, женщин и детей, избранных служительницами Сиби для жертвоприношения, и волокут их по широкой лестнице к верхней площадке храма. Там из их трепещущих тел вырезают сердца. За этой процедурой в сосредоточенном молчании наблюдают служители остальных восемнадцати божеств. После умерщвления нескольких сотен людей главная жрица богини смерти окидывает взором залитые кровью ступени лестницы и объявляет, что боги милостиво приняли предложенную им жертву.

На запястье мальчика надевают серебряный браслет, лоб стягивают золотым обручем и объявляют его Одиннадцатым Императором, Светом Небес. Долгая церемония наскучила ребенку. Он продолжает разглядывать деревянную игрушку, которую ему дали, когда усаживали на трон. Возле главного храма царят суета и давка. Горожане торопятся омочить руки в огромной луже крови у подножия гигантской лестницы, ибо, согласно поверью, это приносит счастье.

Небо на востоке начинает меркнуть, и через мгновение все окутывает мгла.

На рассвете он оказался в тесной каморке чародея, который всю ночь просидел, склонившись над старинными свитками. Обеспокоенный результатами своих вычислений, мудрец пробормотал заклинание и перенесся в просторный холл, где собрались все волшебники страны. Грядущее, которое они сумели предугадать, тревожимо их. К Стратегу, правившему Империей от имени властителя, был послан гонец, и Стратег призвал к себе нескольких чародеев. Он не был склонен верить их мрачным предсказаниям, но другие вельможи отнеслись к словам прорицателей с гораздо большим вниманием. Они помнили о древнем пророчестве, гласившем, что настанет день, когда волшебники спасут страну от грозного Врага. Вскоре о предсказаниях чародеев докладывают императору. Тот требует от них доказательств. Волшебники не могут подкрепить свои слова неоспоримыми фактами. Они принуждены ни с чем возвратиться в свою скромную обитель.

Минуло несколько десятилетий. Император умер, оставив трон юноше-сыну. Страной по-прежнему управляли Высший Совет и Стратег. Тридцать Четвертый Император Судкаханчоза, как и все его предшественники, сразу же после церемонии коронования удалился в свой дворец, чтобы никогда больше не появляться перед восторженными подданными. Он вел уединенную жизнь, посвящая свои дни ученым занятиям. В отличие от своего отца он отнесся к предсказаниям чародеев с величайшим доверием. Проявив к их Ассамблее неслыханную милость, он повелел построить для волшебников дворец на острове в середине огромного озера, затерявшегося в горах Амболины.

Время…

…Неудержимо мчится вперед.

Сотни чародеев, облаченных в черные сутаны, стоят на вершинах бесчисленных башен здания Ассамблеи. Со дня коронования Судкаханчозы миновало два столетия, и теперь в небе над Келеваном сияют два светила. Одно – большое, зеленовато-желтое, как и прежде, согревает поверхность планеты своими щедрыми лучами, другое же – маленькое, ослепительно белое и злое – призвано уничтожить здесь все живое. Взгляды всех чародеев устремлены в небо. Они нараспев произносят слова заклинания. Для того чтобы привести его в действие, им нужны время и силы. Они тщатся столкнуть эту враждебную Келевану звезду, Колесницу Смерти, с ее орбиты, чтобы спасши себя и весь свой мир от гибели. Раскаленная звезда, если даже она не столкнется с Келеваном, жаром своих лучей испепелит поверхность планеты. Лишь немногие смогли бы пережить это время пожаров и огненных ураганов, укрывшись в глубоких подземельях и пещерах. Сотни мудрецов, стоящих внизу, у подножий башен, вторят словам тех, кто поднялся наверх.

Но вот магическая формула произнесена. Черноризцы, стоявшие на башнях, воздели руки к небу. Последние слова заклинания перекрыл оглушительный грохот, донесшийся сверху, из необозримых просторов космоса. Многие из тех, кто слышал его, навсегда утратили слух. И сотни видевших ярчайшую вспышку света, последовавшую за ударом грома, до конца дней своих жили незрячими.

Но он остался невредим. Та сила, что перенесла его сюда, окутала его тело непроницаемым облаком. Он видел все и вся, оставаясь невидимым для других и неуязвимым для всего, что происходило рядом, принося окружающим гибель и увечья. Вслед за ослепительной вспышкой, как тогда, в Начале Времен, в синем небе возникла гигантская брешь. Она простерлась между Келеваном и Колесницей Смерти и начала медленно продвигаться к враждебной звезде.

Казалось, еще немного, и раскаленное светило исчезнет в зияющей Пустоте космических врат. Но внезапно из глубины гигантского разлома вырвался огненный вихрь. Там, в другой части Вселенной, по-прежнему обитал безликий и безымянный Враг, олицетворение той свирепой силы, что когда-то принудила народы бежать из своего мира на Келеван. Под влиянием этой силы отверстие, зиявшее в небе, изменило свою форму и увеличилось в размерах. Теперь оно находилось непосредственно над Келеваном. Беспощадный враг готовился втянуть планету в эту чудовищную скважину, обрекая ее на гибель.

Он бесстрастно наблюдал за происходящим. Ведь ему в отличие от остальных свидетелей этого кошмара было ведомо, что Келеван останется невредим. Гигантский рифт был уже совсем близко от поверхности планеты. И тут на площадке самой высокой из башен появился уже знакомый ему невысокий мужчина в коричневом балахоне, подпоясанном веревкой. Он поднял над головой посох и произнес магическую формулу. Отверстие космического коридора, где до этой минуты сияли и переливались разноцветные искры, внезапно стало аспидно-черным. Края его сомкнулись вокруг Келевана.

Послышался оглушительный раскат грома, и все вокруг заволокла тьма. Когда она рассеялась, солнце, что согревало Келеван, закатилось за горизонт.

Те из чародеев, кто не ослеп и не утратил рассудок, с ужасом взглянули на небо, с которого вдруг разом исчезли все звезды.

Незнакомец в коричневом балахоне повернулся к нему и с улыбкой повторил:

– Вещи и понятия порой оказываются совсем иными, чем нам представляется на первый взгляд.

Непроглядный мрак…

…Вновь знаменует стремительный бег времени.

Он стоит в зале Ассамблеи. Искусным магам, чтобы переместиться в пространстве и времени, достаточно запомнить детали причудливых узоров, покрывающих каменный пол, и мысленно воспроизвести их. То и дело один или несколько из них исчезают из вида, тогда как другие появляются в разных точках огромного зала. Один чародей только что был принят императором. Тот обратился к волшебникам с просьбой вернуть Келеван на прежнее место во Вселенной. За это Свет Небес обещает осыпать их неисчислимыми милостями.

Но задача эта оказалась по силам лишь последующим поколениям черноризцев. Он видит, как те снова поднялись на вершины башен. Хором нараспев они произносят заклинание, на составление которого ушли десятилетия. Когда в воздухе замерло эхо их голосов, поверхность планеты дрогнула и в черном небе внезапно зажглись мириады ярких звезд. Келеван был возвращен чародеями туда, где он находился до нападения космического Врага.

– Вещи и понятия порой оказываются иными, чем нам представляется на первый взгляд, – снова произнес знакомый голос.

Император повелел всем членам Ассамблеи прибыть в Священный Город. Они перенеслись в Кентосани с помощью заклинаний. Их пригласили во внутренние покои дворца – случай неслыханный за все время существования Империи.

Император спросил собравшихся у трона мудрецов, согласны ли они посвятить все свои силы служению Империи и защите ее от любых врагов, кои дерзнут посягать на ее безопасность. Мудрецы ответили утвердительно. Сойдя с трона. Император поклонился им в пояс. Присутствовавшие при этой встрече вельможи разинули рты от изумления. Подобного не бывало со дня основания Цурануани!

Свет Небес, Сороковой Император Цурануани Тукамачо, прямой потомок Судкаханчозы, даровавшего Ассамблее магов величественный дворец на острове, выпрямился и воздел руки вверх. Он торжественно провозгласил, что отныне все волшебники Империи станут именоваться Всемогущими. Они вольны в своих действиях, особы их неприкосновенны, они никому не подвластны и не подотчетны. Отдавать им какие-либо распоряжения не смеет даже сам Стратег. Слово их – закон для всех и каждого. Они могут требовать для себя всего, чего только пожелают.

Тьма снова сгущается… Голос Императора стихает вдалеке…

Проходит время…

Три седовласых чародея докладывают Стратегу, что им удалось создать и распахнуть новые звездные врата, ведущие в другие миры. Враг, обитающий в необозримых просторах Вселенной, не ведает об этом космическом коридоре. Планета, куда отныне открыт доступ магам и воинам Цурануани, весьма богата металлами. В подтверждение своих слов один из Всемогущих передает Стратегу несколько металлических предметов.

Незримо присутствуя при этом разговоре, он не может сдержать усмешки: руки знатнейшего из вельмож могущественного государства трясутся от жадности, глаза вылезают из орбит при виде ржавого нагрудного щита, сломанного меча и горстки гнутых гвоздей. Другой волшебник протягивает ему цветок, сорванный на чужой планете. Здесь, на Келеване, такие в диковинку. Стратег принюхивается и с наслаждением жмурится. Аромат мидкемийской розы пришелся ему по нраву.

Эту сцену вновь скрывает темная завеса времени.

Он по-прежнему стоит на вершине каменной иглы. Кругом свирепствует шторм. Он понимает, что не покидал этой крошечной площадки, пока душа его совершала это долгое путешествие во времени и пространстве. Силы его истощены, но сознание вновь обрело былую ясность. Он выдержал конечное испытание, коему подвергли его цуранийские маги, чтобы он мог по праву занять место в их рядах. Утраченные детали былого полностью восстановились в его памяти, но одновременно с этим пришло понимание, что возврат к прошлому невозможен. Теперь в нем, искусном волшебнике, владеющем тайнами бытия и умеющем управлять сверхъестественными силами, мало что осталось и от прежнего Пага, ученика придворного мастера чародея Кулгана, и от смиренного послушника в белом балахоне.

Всемогущий раскинул руки и оттолкнулся от каменной площадки, на которой простоял много часов подряд. Через мгновение он очутился на вершине круглой башни. Повинуясь его мысленному приказу, дверь, ведущая на лестницу, отворилась и, когда он прошел, захлопнулась за ним. У порога его ждал Шимони. Два мастера обменялись долгими взглядами и стали спускаться вниз. Над горами Амболины по-прежнему неистовствовал шторм.

Удар гонга возвестил о прибытии гостя. Хочокена встал с подушек и, тяжело ступая, двинулся навстречу Миламберу.

– Добро пожаловать! – с улыбкой проговорил он. – Я рад, что ты принял мое приглашение.

– Для меня большая честь посетить вас, – ответил молодой черноризец, кланяясь хозяину. Он оглядел просторную комнату. Роскошь ее убранства, как и внешность самого Хочокены, резко контрастировали с той аскетической отрешенностью, что отличала большинство Всемогущих и безраздельно царила в огромном здании Ассамблеи. Стены помещения были задрапированы дорогими тканями, шкафы и полки украшали драгоценные металлические изделия, пол покрывали пушистые ковры с изысканным рисунком.

Хозяин пухлым пальцем указал гостю на одну из атласных подушек, разложенных вокруг низкого столика. При этом его внушительных размеров живот слегка качнулся под складками темной рясы. Никогда еще Миламберу не случалось видеть такого тучного чародея. Череп Хочокены был совершенно лыс. Лицо его сияло довольством и добродушием человека, знавшего толк во всех земных радостях. Темные узкие глаза под набрякшими веками излучали жизнерадостную мудрость.

– Ты во многом являешься для меня загадкой, – начал он без всяких предисловий и протянул гостю чашу с дымившейся чочей.

Миламбер наклонил голову:

– Раб, ставший Всемогущим, – это и впрямь неслыханно.

Хочокена пренебрежительно махнул рукой.

– Разве дело в этом? Случай и в самом деле редкий, но вовсе не единичный. Однажды некий воин, простой солдат, которого его господин приказал повесить за серьезную провинность, вырвался из рук стражей и взлетел над виселицей. Магический дар проявился у него в минуту крайнего напряжения души, а до этого ни он, ни кто-либо из знавших его даже не подозревали, что он наделен сверхъестественными способностями. Человек этот, как и ты, немедленно поступил в распоряжение Ассамблеи и через несколько лет занял место в наших рядах. Но твой случай совсем особый. От всех прочих тебя отличает твое происхождение. Ведь ты, не прими этого в обиду, всего лишь варвар!

Миламбер сдержанно улыбнулся. Он понимал, что его принадлежность к другому миру не могла не беспокоить Хочокену, одного из влиятельнейших членов Ассамблеи. Ведь всеми признанный магический дар, которым он обладал, уравнивал его с теми избранными Империи, что именовались Всемогущими и пользовались неограниченными правами. Таковых среди двухсотмиллионного населения Цурануани насчитывалось всего около двух тысяч.