Текст книги "Ради чего стоит жить (ЛП)"
Автор книги: Рэйчел Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Рэйчел Кейн
Ради чего стоит жить
Морганвилльские вампиры – 7,5
Когда Шейн дохромал до дома, он был весь в крови, и даже будучи пьяным в стельку, Шейн знал, что это плохая идея. Не когда твой сосед – вампир.
Вампирский сосед уставился на него с пустым выражением лица, стоя в дверях кухни, а Шейн упал на диван, схватил из коробки горсть салфеток и начал вытирать рот и нос.
– Что? – огрызнулся он. Майкл покачал головой. Он держал в руке пиво. По крайней мере Шейн надеялся, что это пиво. В любом случае, на нем был лейбл Budweiser. – Я подрался.
– Без шуток. Плохо выглядишь.
– Неа.
Ой. Шейн нажал на больное место на челюсти и ощутил острую резь в одном из зубов. Черт возьми. Хуже посещения морганвилльского врача может быть только стоматологическое лечение. Здесь оно не самое лучшее. Он был убежден, что идиоты даже не слышали о новокаине.
Шейн сплюнул кровь в салфетку, пошмыгал носом и не почувствовал предательских капель. Не все так плохо. Может быть, худшее уже позади.
Майкл подошел, но не близко. Не достаточно близко, чтобы беспокоиться об этом.
– Что произошло?
Шейн пожал плечами.
– Как обычно. Двое вампиров схватили девушку и потащили ее. Некоторые из нас вмешались. Не великое дело. Никого не ранили.
– У нее есть Покровитель?
– Студентка. Пошла на вечеринку в плохой части города. Ты знаешь таких.
Майкл кивнул и протянул пиво. Шейн посмотрел на пиво, потом на него.
– Не будь мудаком, – сказал Майкл. – Это не кровь. И я даже еще не пил.
Шейн принял его и отпил. Пиво жгло в царапинах, но в хорошем смысле, и вымыло вкус меди во рту. Он со вздохом откинулся назад и закрыл глаза. Комната начала кружиться, так что он их снова открыл. Не надо пить, когда уже надрался. Да, есть много вещей, которые не нужно совершать. Например, жить в одном доме с вампиром. Его отец бы...
Его отец. Причина пьянства. Шейн обмывал отсутствие любых следов Фрэнка Коллинза, Главного Придурка, и отпил еще.
Майкл сел на диван, но с другой стороны. Безопасное расстояние, как он знал, Шейну все еще было неудобно по поводу всей этой кровососущей фигни. Он взял гитару и начал играть какую-то песню Coldplay, которую Шейн частично знал.
– Что за девушка?
– Что?
– Ну знаешь, та, которую пытались утащить вампиры. Кто она?
Шейн обдумывал это, перекатывая пиво между руками.
– Не знаю ее. А что?
Майкл пожал плечами.
– Думаю, это не имеет значения. Она, наверное, даже не знала, что они вампиры. Но, приятель, тебе реально что-то нужно делать со своим геройским комплексом.
– Там был не только я. Вмешались еще два парня.
– Но ты это начал.
Ох, Майкл слишком хорошо его знает.
– Типа того. – Шейн откинул голову и рассмеялся. И сразу ощутил боль. – Да ладно, старик, ты бы тоже полез. Я знаю тебя. Не я один разъезжаю на белом коне.
Майкл изучал Шейна в течение долгого момента, а потом сказал:
– Ты же знаешь, что слишком пьян?
Шейн поперхнулся и чуть не выплюнул пиво.
– Эээ... ага. Хотя я не виноват. Я играл в покер. Кучка студентов, легкие деньги. Только они покупали выпивку. Чем больше они теряли, тем больше покупали. Не вини меня. Я заработал почти тысячу баксов. И бесплатное пиво.
– А потом ты подрался с вампирами и пошел домой. Пьяный, истекающий кровью и с наличкой. В Морганвилле. – Лицо Майкла было спокойным и отрезвляющим. – Ты действительно ищешь смерти. Почему ты не позвонил? Я бы...
– Мне не нужна клыкастая нянька, – отрезал Шейн, хотя знал, что у Майкла своя чертова точка зрения. От пива стало жарко и плохо, но он все равно сделал еще глоток. – Разве ты не должен быть с Евой? Что ты здесь делаешь?
Майкл пожал плечами.
– Она пошла на работу, – ответил он. – Я заберу ее позже. Клэр в лаборатории Мирнина. Ей нужно платить аренду за время, которое она тратит на выполнение его чуши.
У Шейна все сжалось в желудке.
– Ты не думаешь, что он запал на нее?
– Мирнин? – Пальцы Майкла все еще были на струнах, и тот глянул на Шейна пораженными голубыми глазами. – Господи. Я думаю, она бы сказала. Может, не тебе или мне, но Еве точно.
– А Ева скажет тебе.
Майкл улыбнулся.
– Если она посчитает, что у Клэр проблемы, она скажет нам обоим.
Это заставило Шейна чувствовать себя лучше. Немного. Потому что если ваш потенциальный соперник – древний, иногда обходительный чувак, который одет в бархат и по-прежнему выглядит на двадцать с небольшим, ничего не может вас заставить чувствовать себя лучше.
Говоря об этом, Майкл был одет лучше, чем обычно, наверно потому, что он планировал впечатлить Еву. Голубые рубашка и джинсы. Бриллиантовая серьга в левом ухе.
– Брат, – сказал Шейн, отвлекаясь. – Вампиры могут делать себе пирсинг?
– Что?
– Твоя серьга.
– Не знаю. – Майкл щелкнул пальцем по мочке уха. – Я проколол в прошлом году. Когда еще старел.
– Никогда не замечал.
– А я думал, тебе интересно.
Шейн рассмеялся и продолжил думать.
– А что насчет тату? Они остаются на вампирах?
– Сомневаюсь. Наверное, мы излечимся. Я бы не стал пытаться, если она все равно не останется.
– Сосунок. Не каламбур.
Майкл поднял голову и улыбнулся, и все фигня исчезла. Весь горький гнев (он всегда был вкуса крови и фольги), все это осложнение, что его лучший друг пьет кровь, ради всего святого, что было и прошло, и это могло бы быть два года назад, или три, или больше. Они словно вернулись во время, когда им было по двенадцать, и они придумывали, как засунуть в туфли Алиссы лягушек и червей в ящик с нижним бельем.
Шейн почувствовал, как слезы жгут глаза, и отвернулся.
– Я скучал по тебе, – выпалил Шейн. Он чувствовал, что правильно было это сказать, а потом почувствовал себя глупо, потому что Майкл был на другом конце дивана, к тому же парни не говорят такую хрень другим парням. – Неважно.
Майкл внезапно заинтересовался своей гитарой.
– Угу, – сказал он тихо. – Я тоже по тебе скучал. Как мы до такого докатились?
– Ну, тебя превратили, мой отец взял с меня обещание убить тебя...
– Серьезно.
– А что, нет?
– Мы тусовались. Не думал, что ты меня прикрываешь.
– Я до сих пор тебя прикрываю.
– Правда?
Шейн молча и не моргая смотрел на него в течение нескольких секунд и сказал:
– Если ты этого не знаешь, то ты нихера не знаешь обо мне, брат. Нравится ли мне, что ты пьешь первую отрицательную, словно это Slimfast? Конечно, нет. Это пугает меня до чертиков и всегда будет. Но это неважно. Я всегда тебя прикрою.
– Тогда позволь для разнообразия ответить тебе тем же, – сказал Майкл и протянул кулак. Шейн ударил в ответ, ну или попытался; его координация была совсем плоха. – В следующий раз не броди в темноте, истекая кровью, словно с вывеской "Укусите меня".
– Отвали, – простонал Шейн. – Я в порядке.
– Да ладно. В таком порядке, что тридцать секунд назад рассказывал мне все свои глубокие, темные секреты и плакал, а не то тебя бы вывернуло.
– Да пошел ты, дружище.
Шейн закрыл глаза и откинул голову на спинку дивана. Комната закружилась, и сначала это было забавно, а потом не очень.
– Я беспокоюсь о тебе, – услышал он, как очень тихо сказал Майкл. – Я не шучу о желании умереть. Господи, Шейн, продолжая совершать вещи такого рода, в итоге ты закончишь в канаве. Или еще хуже.
– Может, это то, что я заслуживаю.
Он не мог поверить, что он только что сказал это вслух, но это правда. Может быть, это было то, что он заслужил. Он не был в состоянии защитить Алиссу. Он не был в состоянии спасти свою мать. Боль... Боль помогла, потому что это было как погашение долга. Никто этого не понимал. Они просто думали, что он сошел с ума.
Он ощутил на плече холодную руку и, посмотрев вверх, увидел, что Майкл стоял и смотрел на него со стольким – всем – в его глазах, что ему стало страшно. Никто не должен знать его так хорошо. Никто.
Но по крайней мере Майкл не стал затрагивать эту тему. Он просто сказал:
– Ладно. Давай поднимем тебя наверх прежде, чем тебя вырвет на мою гитару.
– Не говори Клэр, что я пришел домой пьяный, – попросил Шейн.
– Конечно, нет.
– Потому что я убью тебя.
– Если переживешь похмелье, – ответил Майкл, – посмотрим, кто победит.
Майкл был прав насчет похмелья. Это отстой. Шейн проснулся со скручивающимися кишками и вкусом старых потных носков во рту, перевернулся в постели и застонал. Он не блевал, но это было близко. Он полагал, что он все еще может. В его голове стучало, как барабанщик Metallica, и он хотел, чтобы просто все прошло.
Но не вариант. Он встал, надел пару дешевых солнцезащитных очков, футболку и джинсы, которые видели лучшие времена, и побрел вниз, чтобы налить себе высокий стакан воды. На конфорке стоял кофейник, так что он налил себе и чашку кофе и взял обе к кухонному столу. Он выпил воду и собирался приступить к кофе, когда в заднюю дверь раздался стук.
Ну, не столько стук, сколько удары. Что не очень приятно, когда в голове уже ритм садистского барабанщика.
Шейн застонал, встал и открыл дверь, не проверяя, кто это был, главным образом потому, что смерть была предпочтительнее головной боли, когда кто-то долбит в дверь.
Их было двое. Шейн долго смотрел на них, затем отступил, чтобы позволить им войти.
– Ничего себе, визит мэра, – сказал он. – И это даже не сезон выборов. Как поживаешь, Дик?
Ричард Моррелл – которого Диком называл только Шейн – многострадально на него посмотрел. При всех его недостатках – да знает Бог, у него их много, начиная с того, что его родственница – психованная сучка Моника – Дик никогда не позволял мелочам доставать его. Вот почему было так весело попытаться. Он выглядел загорелым и подтянутым, одет в дорогой костюм, хотя зачем он об этом беспокоится в Морганвилле, никто не знает.
– Шейн, – сказал второй человек, высокая темнокожая женщина в отглаженной полицейской форме со шрамом на лице и скрученными волосами в пучок, значок блестит. Она носила пистолет, словно родилась с ним. – Прости за ранний визит. Я слышала, ты поздно вернулся.
Он пожал плечами, но был рад, что на нем темные очки, скрывающие взгляд. И налитые кровью глаза.
– Без проблем, шеф Мосес, – ответил он. – Кофе?
– Я никогда не говорю нет кофе, – сказала Ханна Мосес с очаровательной, профессиональной улыбкой. Шейн достал из шкафа пару кружек и наполнил их, мозг боролся с туманящим похмельем. Почему они здесь? Что я натворил? Потому что шанс, что они здесь были из-за кого-то другого, был нереально мал. Он всегда был один в неладах с законом.
Он отнес кружки к кухонному столу, который был завален старыми экземплярами Morganville Daily и листовками вещей, на которые он никогда не обращал внимания; он сгреб их в сторону.
– Извините, – сказал он. – Сегодня не моя очередь убираться на кухне. – Когда Ханна и Ричард сели и начали потягивать напитки, он сказал: – Не обижайтесь, но у нас есть кафе в шести кварталах отсюда. Принадлежит вампиру. Есть конкретная причина, почему вы пришли ко мне за кофеином? Пожалуйста, скажите нет.
Ричард и Ханна переглянулись, а затем Ричард Моррелл сказал:
– Нам нужно, чтобы ты кое-что сделал для нас.
Это другое дело. Совсем другое. Шейн поднял голову и попытался разобраться в этом, потому что в этом не было никакого смысла.
– Вам. Что-то нужно. От меня.
– Не раздувай, Шейн.
– Смотря что раздувать. – Никто не улыбнулся. Они оба были очень-очень серьезными. – Что это?
– Майкл.
Майкл? Брови Шейна поднялись сами по себе, и он сказал:
– Вы, должно быть, шутите. Наш Майкл, бойскаут? Ни за какие долбанные коврижки. Что он должен для этого сделать – не выбросить мусор? Перейти дорогу в неположенном месте?
– Нет, – ответила Ханна. Она говорила с сожалением и уверенностью в своих словах. – Мы считаем, что он скрывает беглеца от правосудия. Очень опасного, который может запросто его убить. Мы должны выяснить, почему и где.
Шейн неосознанно сел, рука сжимает горячую керамическую чашку с кофе. Ни за что. Это не похоже Майкла. Но Ханна не из тех людей, кто пришел бы неподготовленным. Она знала свое дело, и если ее делом был лучший друг Шейна... ну, это плохо. Очень плохо.
– Кого, как предполагается, он скрывает? – наконец спросил Шейн, борясь с комом в горле. – Усаму бен Ладена?
– Он покрывает вампира. Я не хочу раскрывать, кто это по нашему мнению.
– Что, Дракулу? Ребят, он уже того. – Ни один из них не улыбнулся. – Шучу. Господи. Расслабьтесь немного.
Ричард протянул руку и схватил запястье Шейна, когда он начал поднимать чашку кофе.
– Расслабьтесь, – повторил он. Теперь он стал бледным и сердитым. Не обычный Дик Моррелл. – Тупой панк, ты не знаешь, о чем говоришь. Если хочешь сохранить Майклу жизнь, лучше вытащи голову из задницы и бросай шутить.
– Если хочешь сохранить свою жизнь, тебе лучше убрать руку, сволочь!
Ричард так и сделал, сел обратно и скрестил руки на груди. Взгляд Ханны метнулся от него к Шейну, потом снова к нему.
– Сейчас мы все успокоимся, – сказала она. – Потому что это никому не поможет, и меньше всего Майклу. Шейн, он не ошибся. Это серьезно, и если мы ничего не сделаем, будет только хуже, особенно для твоего друга, и, возможно, для остальных из вас тоже. Пожалуйста. Нам нужна твоя помощь.
– Чтобы что? Шпионить за моим лучшим другом? Да пошло оно в задницу. – Шейн почувствовал, как сжались его челюсти, болящие руки – еще в синяках от вчерашней потасовки – в кулаки. – Это никогда не произойдет. Нет, пока вы мне не расскажете. Кого вы ищете? Думаю, что все-таки не Дракулу.
Дом показался Шейну очень тихим. Он знал, Клэр чувствует настроение дома, но он не мог. Это просто дом. Но сейчас он знал, что дом... слушает.
– Я не могу тебе этого сказать, – ответила Ханна. – И тебе не нужно это знать. Лучше не знать.
– Да, для вас. Но для меня, поверьте мне, лучше, если я буду верить вам, когда вы говорите, что я должен ударить своего лучшего друга в спину.
Еще мгновение тишины, а затем Ричард издал разочарованный звук, как рычание собаки, и сказал:
– Хорошо, Шейн. Но когда я скажу тебе, ты будешь пятым, кто знает. Ты, я, Ханна, Амелия и Оливер. И угадай, на кого мы подумаем, если это выйдет за пределы.
Шейн начал думать, что они реально говорят о Дракуле.
– Ладно, – сказал он. – Я подпишу бумагу, или что вы там хотите. Но я должен знать, о ком вы говорите.
– Бишоп, – произнес Ричард. – Я говорю о Бишопе.
Шейн ощутил, как все его тело окоченело. Похмелье и головная боль испарились. Он снял солнцезащитные очки и посмотрел сначала на Ричарда, потом на Ханну.
– Да вы шутите, – сказал он. – Вы все еще его не убили? Или в конце концов не держите в тюрьме?
Он должен быть за решеткой. Бишоп – самый ужасный парень, которого Шейн когда-либо знал. Он никогда не встречал серийного убийцу, но, черт побери, Бишоп был еще хуже. Шейн был готов поспорить, что Бишоп запугал бы Дамера, Гейси и Банди вместе взятых.
И он жил ради разрушений. Это было его дело. Это погубило все то хорошее, чего удалось достичь Амелии.
Вы бы не захотели, чтобы он свободно бродил по улицам Морганвилля.
Господи, подумал Шейн. Я пришел вчера домой, истекая кровью и пьяный. Майкл не шутил о желании смерти.
– Бишоп был в тюрьме, – подтвердил Ричард. – Амелия замуровала его в клетке. А теперь он вышел. Он убил четверых охранников.
– Ты, должно быть... подождите, вы думаете, Майкл покрывает его? Почему, черт подери, он бы это делал?
– Буду честна, мы не знаем, что Майкл вовлечен. Но есть только несколько человек в Морганвилле, которых Бишоп может потенциально использовать, и Майкл один из них – он был под влиянием Бишопа раньше. Если это так, то у твоего друга большие проблемы, – сказала Ханна. – Если ты сможешь найти, где скрывается Бишоп, мы быстро и тихо об этом позаботимся. Майкл не будет привлечен. Но если ты не сможешь, и мы найдем Бишопа, то возьмем Майкла как соучастника. Амелия сказала, что на этот раз не будет столь милосердна – ни по отношению к Бишопу, ни по отношению к любому вампиру, который ему помогал. Это может спасти его жизнь, Шейн. Помоги нам.
Шейн встал и пошел прочь, сложив руки. У него все ныло внутри, он злился на них, что они поставили его в такое положение, злился на Майкла за... за все. Если бы он не был кровососущей пиявкой, то этого бы никогда не случилось. Не то чтобы Майкл просил этого. Он был жертвой войны, даже в самом начале.
Даже если Майкл простит его за это, то Ева нет, Шейн просто знал это. Ева держала обиду как никто другой. И как, черт возьми, он собирается объяснить все это Клэр? Он не мог сказать ей про Бишопа. Ни за что.
Спаси его жизнь.
Шейн надел очки обратно, развернулся и сказал:
– Что вы от меня хотите?
Выследить вампира не так просто, как кажется. С одной стороны, у Майкла были колеса – городской седан с затонированными стеклами. Весь возможный транспорт очевиден – Евина большая черная машина с хвостовыми плавниками или черный Чарджер, который они делили с Радом с ремонтной мастерской. Но был один способ.
У Рада были мотоциклы. Много мотоциклов. Большинство из них были слишком кричащие – хром, яркая краска, все такое. Ничего хорошего для сохранения анонимности.
– Как насчет этого? – спросил Шейн, указывая на темно-синюю Хонду. – Это сработает.
– Не броская, – сказал Рад – Радовик. – Я мог бы как-нибудь раскрасить, если хочешь. – Рад полагал, что его байки дорого стоили, если они незабываемы, что было смешно; ему не нужно стараться, чтобы люди его запомнили. Рад – большой, крепкий парень из мышц. Он был одним из немногих, с кем Шейн бы отступил в драке, потому что Рад с одного удара ломал вещи. – На сколько он тебе нужен?
– Я не знаю, – ответил Шейн. – Надеюсь, только сегодня.
– Двадцать пять долларов в день, – ответил Рад. – По дружбе. Я не буду спрашивать, есть ли у тебя лицензия для мотоциклов. Если нет, твои проблемы.
Шейн не думал, что Ханна будет придираться к каким-то документам, не сейчас. Он кивнул.
– Мне нужен шлем. Чтобы закрывал лицо.
Рад кивнул.
– Без проблем. С ночным видением?
– Что?
– Мое собственное изобретение, – с гордостью сказал Рад. – Ночное видение, встроенное в шлем. Очень удобно для Морганвилля. Хочешь?
– Сколько?
– О, еще двадцать пять долларов за ночь за шлем.
– Да ты издеваешься.
Рад пожал плечами.
– Бери дешевый, если хорошо видишь ночью.
С этим Шейн не мог поспорить. Он, наконец, кивнул и достал полтинник из той налички, что выиграл у студентов. Для Морганвилля это приличная цена, без сомнений.
– Может, второй возьмешь? – губы Рада растянулись в широкой ослепительной улыбке. У него большие, квадратные зубы, что он мог бы рекламировать зубную пасту. – Для подруги, ага?
– Один, – сказал Шейн. – Сегодня я сам по себе.
В качестве меры предосторожности Шейн припарковал мотоцикл за гаражом, в самых глубоких тенях, которые только смог найти. Он изучал его по дороге домой, и это была милая поездка, он не такой громкий, как большинство мотоциклов. Это поможет, наверное. Но самое важное это не то, чтобы Майкл не заметил, что его преследует байк, а чтобы он не понял, что это Шейн.
По крайней мере, это было лучшей идеей Шейна.
Когда он зашел на кухню, Клэр была уже там, открыв холодильник. Она была одета в ту же одежду, что и вчера, а это означало, что она только что вернулась из лаборатории, и когда он направился к ней, она подняла руки, выглядя несчастной.
– Я пахну, – сказала она. – Нет. Неправильно, я воняю. Я не чувствую запах, но ощущаю это. Не хочу, чтобы ты его чувствовал.
– Мне нравится, как ты пахнешь, – ответил он. – Кроме того, я не принимал утром душ. Так что не лучше.
Она обдумала это, прикусив милую нижнюю губу, что бросало его в дрожь, а затем кивнула и шагнула в его объятия. Боже, она ощущалась хорошо – маленькая, хрупкая и теплая, мягкая в нужных местах. Ее губы были горячими и сладкими под его, и в течение нескольких секунд все было хорошо. Вот что с ним делали поцелуи Клэр.
Он легонько поцеловал ее второй раз и спросил:
– Ты сегодня что-нибудь ела?
– Я ела крекеры вчера, – ответила она и зевнула. – Думаю, я слишком устала, чтобы кушать. – Когда она повернула голову, он увидел тень укусов на шее – шрамы, не свежие. Она отращивала волосы, чтобы прикрыть их. – Где все?
– Майкл в музыкальном магазине, у него урок. Скоро вернется. Ева... – как по сигналу открылась передняя дверь. – Должно быть, это Ева.
– Йо, лузеры, где мой ужин? – крикнула Ева.
– Йо, Готическая Принцесса, сегодня твое имя в списке дежурств на кухне!
– Нет!
Шейн закатил глаза. Клэр улыбнулась.
– Я помогу, – сказала она и начала доставать посуду.
– Не твоя очередь, – произнесла Ева, заплывая в комнату. – Ты не обязана, Клэр.
– Знаю, но я голодна. Я думаю. Возможно. – Клэр с сомнением нахмурилась на остатки. – Это еще сойдет?
– Если ты спрашиваешь, то ответ обычно нет, – ответила Ева и бросила миску в мусорное ведро. – Фу. Я даже не знаю, что это было. Как насчет спагетти?
У Евы всегда были спагетти, если никто не вмешивался. Сегодня, однако, у Шейна не было такого желания.
– Конечно, – сказал он, от чего она развернулась и прищурилась на него своими накрашенными глазами. Ошибочка.
– Вау. Мистер у-меня-есть-идея-получше, сдаешься? Бред какой. У тебя температура?
– Спагетти звучит неплохо.
Он пожал плечами и отпустил ситуацию, потому что начал задаваться вопросом, как он собирается аккуратно выбраться отсюда, чтобы проследить за Майклом, если тот уйдет.
– Не для меня, – вздохнула Клэр. – Знаешь что? Я была права в первый раз. Я больше устала, чем голодна.
Она схватила банку колы из холодильника и поборола еще один зевок. Она действительно выглядят истощенной – темные круги под глазами, кожа бледнее, чем обычно.
– Ты слишком много работаешь, – сказал Шейн. – Обещай мне, что отдохнешь, хорошо?
– Окей, – ответила Клэр и подарила ему прекрасную улыбку. – Обещай мне, что разбудишь меня завтра?
Он представил, на что это будет похоже, сидеть на краю ее постели, когда в окна проникнет восходящее солнце, он наклонится, чтобы разбудить ее поцелуем, увидит, как она откроет глаза и эту ленивую восхитительную улыбку на ее губах. Только для него.
Неожиданно его штаны стали на два размера меньше, и он прочистил горло.
– Обещаю, – ответил он, правда имея это в виду. Это было то, ради чего стоит жить, даже если все остальное обрушится на него. – Иди. Ложись спать.
Она поцеловала его, пробежала пальцами по его волосам и ушла, практически шатаясь. Он стоял и смотрел ей в след, на самом деле ни о чем не думая, пока Ева не ударила его по затылку.
– Ты хороший парень, – сказала она.
– Тогда почему ты ударила меня?
– Просто так, – сказала она и усмехнулась. – На мне спагетти. На тебе соус.
– Соус – большая часть приготовления.
– Правда? Я и не знала.
Шейн действительно любил быть с Евой, в основном, хотя она могла действовать ему на нервы; сегодня, когда он волновался и пытался этого не показывать или думать об этом, она была идеально компанией. Ее болтовня от переизбытка кофеина заставляла его сосредотачиваться, чтобы просто поспевать за ней. Он сделал соус для спагетти, что включало просто открытие банки и добавление кучи чеснока, потому что это злило Майкла, и время пролетело невероятно быстро.
Майкл пришел до того, как закипел соус.
– Привет, – сказал он, целуя губы Евы. Это заняло какое-то время, и Шейн буркнул приветствие, каким-то образом передававшее его тошноту и добро пожаловать домой. – Шейн, чеснок? Стареешь, мужик.
– Я люблю чеснок, – пожал плечами Шейн. – Вини Еву. Она сказала мне готовить соус.
Майкл просто пожал плечами. Ева подошла к холодильнику и достала непрозрачную спортивную бутылку.
– Я уже ел, – сказал Майкл. Что значит, он останавливался в банке крови, вот почему его кожа покраснела до почти нормального цвета. Чем голоднее он был, тем бледнее становился. Когда вы примите его за мраморную статую, значит, пора бежать за кольями. – Я не могу остаться, – продолжал он. – Я обещал провести поздний урок.
Майкл зарабатывал себе на жизнь в музыкальном магазине – в основном потому, что он отказался жить как остальные вампиры, взяв человека или, предпочтительно, людей, для защиты. Ну и шутка. Единственная защита вампиров – защита их интересов. Люди имели выбор – платить двадцать процентов своих доходов на счет вампира или осуществлять регулярные пожертвования в банке крови. Большинство людей выбрали кровь, что достаточно причудливо. В Морганвилле сложно зарабатывать.
Технически, Шейн предполагал, что его Покровитель – и Клэр, и Евы – была Основатель. Пока Амелия от него или Евы ничего не просила – ни денег, ни крови, ничего. Может быть, трудолюбие Клэр в лаборатории Сумасшедшего Безумного Кровососущего Ученого Придурка оплачивало все их счета. Что не заставляло Шейна чувствовать себя мужественным.
– Кого учишь? – спросил Шейн, стараясь, чтобы это прозвучало обыденно. Судя по взгляду Майкла, у него не получилось.
– Рауля Гарза, – ответил Майкл. – А что?
– Просто любопытно. Похоже, у тебя много ночных клиентов. Ты создал группу неживых или типа того? – Не то чтобы это было плохой идеей, теперь, когда Шейн подумал об этом. – Ну там, басист, барабанщик?
– Еще нет. Не уверен, что среди вампиров много желающих.
– Не обязательно, чтобы все были вампирами. Я просто говорю.
Это был почти нормальный разговор, подумал Шейн. Майкл не был параноидальным по этому поводу, что хорошо.
– Да, это правда, – сказал Майкл. – Я подумаю об этом. Может быть весело.
– Просто убедись, что я получу пятнадцать процентов. Или сколько у агентов?
– Выкуси.
– Думаю, ты стороной ошибся, чувак.
Майкл обнял Еву сзади, пока она перемешивала спагетти, и поцеловал ее шею. Он мог бы задержаться там подольше для дискомфорта Шейна, но до сих пор на шее Евы не было никаких шрамов. До сих пор.
– Я вернусь, как только смогу, – произнес он. – Повеселитесь, ребята.
И просто ушел. Ева посмотрела ему вслед несколько секунд с грустным выражением, потом выключила пасту и пошла за дуршлагом. После этого она не говорила об отсутствии Майкла, просто сфокусировалась на еде.
Шейн был голоден, и он проглотил миску, едва останавливаясь, чтобы вставить ммм-хм комментарий в монолог Евы, который был как яркий маниакальный саундтрек, который он едва понимал. Он думал о Майкле. О том, что он обещал сделать. Через пять минут он полоскал в раковине свою тарелку.
– Эй, – позвала Ева с другой комнаты. – Я знаю, было вкусно, но что за спешка?
– Нужно кое-где быть, – крикнул он, чувствуя укол вины за ее молчание после этого высказывания. – Извини.
Прозвучало неубедительно.
– Все равно мне нужно побыть одной, – ответила Ева. – Куда собираешься?
– На свидание с супермоделью на стороне.
– Ха-ха, очень смешно, хочешь, чтобы я передала это Клэр?
Шейн просунул голову в гостиную, где Ева еще сидела за обеденным столом, угрюмо тыкая свою наполовину полную миску.
– Я не могу сказать тебе, – ответил он. – Но это важно, ясно?
Она подняла голову и посмотрела на него, и не считая всей готической белой краски на лице и густые черные линии вокруг глаз, не говоря уже о кричащей фиолетовой помаде, на секунду она выглядела как его мать. Еще когда его мать была... собой.
– Ты должен сказать, куда идешь, – произнесла Ева. – Это не безопасно, если ты просто... уйдешь. Ты знаешь это. Ты вырос с этим.
– Ага, – ответил он, избегая ее взгляда. – Что ж, на этот раз, я не могу. Я вернусь.
Он вышел через заднюю дверь, прежде чем она успела бы что-нибудь крикнуть ему в след. Он надел шлем, схватил байк и тихо покатил его по улице, где завел его. Машины Майкла уже давно не было, конечно, но это неважно; мотоцикл тихо зарычал, а потом взревел, когда он завернул за угол. Ему нравилось, как он отвечал ему, когда он наклонился в одну сторону, затем в другую, избегая воображаемые препятствия. Было темно, в Морганвилле не обеспечено освещение, но ночное видение, встроенное в шлем, было поразительным – все выглядело призрачно-зеленым, но было отлично видно. На улице стояло несколько автомобилей, в основном того же типа, что водил Майкл, но он игнорировал их. Все вамп-мобили выглядели одинаково, особенно в ночное время, но Ева дала Майклу светящуюся в темноте наклейку на бампер и его легко отличить от остальных.
Шейн обнаружил светящуюся голову Смерти меньше, чем за три минуты, и облегченно снизил скорость. Шум двигателя перешел в пульсацию, и он околачивался рядом – насколько это возможно в Морганвилле – стараясь быть незаметным. Что сложно, но он был одет в черную куртку и черный шлем, а краска мотоцикла слилась с темнотой.
Майкл сделал несколько поворотов, ведущих его прочь в разрушенную промышленную зону на южной стороне города; они проехали мимо старого шинного завода, за что Шейн был благодарен, потому что у него были плохие, жуткие воспоминания об этом месте. Они также проехали старую больницу, закрытую и полуразрушенную. Куча не очень устойчивых ржавых сараев, которые использовались в качестве мастерских и складов. Опять же, не остановились.
Майкл продолжал ехать, направляясь к окраине города. Шейн начал беспокоиться; как вампир, Майкл вполне может иметь разрешение покинуть город, но он знал, что если он попытается, кто-нибудь заметит. Кроме того, он не фантазировал насчет стирания воспоминаний о городе, особенно теперь, когда он знал, кто – и что – это делал. Он многого наслушался на эту тему от Клэр, чтобы чувствовать себя комфортно. Шейн бессознательно снизил скорость и наблюдал, как седан со светящимся черепом становился все меньше. Он колебался в течение секунды, затем снова вдавил газ. Двигатель угрожающе зарычал, и он направился к границе города.
Но Майкл не пересек знак черты города. Вместо этого он свернул налево в темноту, вниз по улице, которая выглядела разрушенной, не говоря о пустынности. Шейн замедлился и ехал накатом. Майкл развернул свой автомобиль в грязном дворе перед одним из почти рухнувших жестяных зданий с прожилками ржавчины, словно плесенью.
Шейн припарковался, выключил двигатель, но не снял шлем с ночным видением. Он пригнулся, хорошо зная, что Майкл может видеть в темноте, но внимание его лучшего друга было сфокусировано на строении перед ним. Майкл казался нерешительным даже с того расстояния, на котором находился Шейн; он стоял у машины в течение нескольких секунд, потом шагнул вперед. Медленно. Шейн мог сказать, что так выглядел человек, шедший на собственную казнь.
Черт возьми. Шейн понял, что не мог просто... подождать здесь. Он должен пойти за Майклом внутрь, что являлось девятью видами сумасшествия, не говоря о самоубийстве. Если информация мэра верна – и у него не было оснований не верить – Майкл влип во что-то плохое и возможно не по своей воле. Это место не для человека, особенно без прикрытия.
Но он не мог позволить Майклу идти одному.
Шейн переместился тихо, как только мог – что, учитывая время жизни в Морганвилле, было чертовски тихо – к темной, зловещего вида двери, за которой исчез Майкл. Ему пришло в голову, что Ева никогда его не простит, если сам здесь погибнет, не предупредив ее перед этим.
