Текст книги "Злой ветер"

Автор книги: Рэйчел Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Льюис успокаивающе выставил перед собой руки:

– Все, все, сдаюсь. Был не прав.

Но я чувствовала, что в душе он остался при своем мнении. Поэтому продолжала сверлить его взглядом.

– Не морочь мне голову!

– А ты не прикидывайся, будто ничего о себе не знаешь.

– Но я действительно не знаю. Может, просветишь?

Он потянулся и поймал мою руку.

Кожа к коже.

Искры. Мощный энергетический импульс прошел от меня к нему и, усиленный, вернулся обратно.

Я высвободилась и отступила так, что уперлась спиной в перегородку. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Затем Льюис кивнул, обогнул меня, чтоб взять свою кружку, и побрел обратно в ванную, прихлебывая на ходу.

Я выпила свой кофе, не почувствовав вкуса. Ждала, не сводя глаз с закрытой двери, за которой скрылся Льюис.

Вскоре он появился – уже одетый в джинсы и свободный вязаный свитер зеленого цвета. На ногах походные ботинки. По крайней мере, успели высохнуть. Да и в лице появились какие-то краски. Я в свою очередь смоталась в ванную за упаковкой жаропонижающего и бросила ее в сумку с бутербродами и парой бутылок воды. Н-да, негусто… Вывернув бумажник, протянула его небогатое содержимое Льюису.

Его пальцы коснулись моих, снова высекая искры. Он хотел этого, я знала. Мы оба хотели. Но не могли себе этого позволить.

Я почувствовала в своей руке клочок бумаги, тщательно сложенный и разглаженный. Начала было разворачивать, но Льюис остановил меня.

– Это адрес, – пояснил он. – Там ты сможешь меня найти, если понадоблюсь. Только…

– Не говорить никому? – закончила я за него и слабо улыбнулась. – Как скажешь, тебе виднее.

– Да.

На прощание он подошел и по-настоящему обнял меня. Сокрушительный поток энергии грохотом отозвался у меня в голове.

А его поцелуй подарил незабываемые впечатления: будто плывешь в море сверкающего серебра. Сразу так много силы…

И прежде чем сияние рассеялось, Льюис исчез. Я заперла за ним дверь и долго еще стояла, держась за ручку и размышляя обо всем. Спросите, что я чувствовала, что думала? А я отвечу: не знаю. Я вообще ничего в тот момент не понимала.

Просто тревожилась за него. И за себя.

Два часа спустя снова раздался звонок. На этот раз объявились трое вежливых Хранителей с непроницаемыми лицами и кучей вопросов по поводу Льюиса.

Он оказался прав. Начиная с этого момента с меня не спускали глаз. «Они установят постоянное наблюдение за тобой, Джо. Не давай им поводов». Я и не собиралась, честно.

Так же как не намеревалась разворачивать тот клочок бумаги.

А затем… приключился Плохой Боб. Теперь настал черед Льюиса оказать мне помощь и поддержку.

Я постепенно просыпалась на кровати в комнате мотеля – сначала пальцы ног, там, где на них падали солнечные лучи. Затем ноги… бедра… бока… К тому времени как я открыла глаза, меня все еще поглощало состояние сладкой истомы и расслабленности. Я чувствовала себя счастливее, чем когда-либо за долгие последние годы.

Так, будто ночью у меня был самый крутой секс. Хотя ничего подобного… Или все же было? Нет, я не помню ничего такого, что бы ассоциировалось у меня с некоторыми частями тела Дэвида. Хотя, конечно же, впереди у меня новый день с бесконечными возможностями…

Проснулась я, лежа на животе. И сейчас изящно перекатилась на бок. Этот маневр задумывался как один из тех соблазнительных приемов, которыми нас очаровывают с экранов голливудские дивы. Закончился же эпизодом из фарса «Трижды одураченный», когда я – замотанная в простыни – едва не свалилась на пол. Выбравшись наконец из нелепого кокона и отбросив растрепанные волосы с лица, я убедилась, что мои ухищрения абсолютно бесполезны.

Дэвида не было в комнате.

Углубление на постели рядом со мной давно остыло. Несколько секунд я ощупывала это место, затем, прижав к груди смятую простыню, поднялась и огляделась. Рюкзак тоже исчез.

Меня кинули! Я потерпела безусловное и сокрушительное фиаско.

Вяло поднялась и обошла всю комнату. Дэвид не оставил почти никаких следов своего пребывания здесь – только вмятина на подушке да использованное полотенце на вешалке в ванной. Я стояла там в белой кафельной прохладе и безнадежно рассматривала собственное отражение зеркале. Душ и ночной сон сделали свое дело – теперь я выглядела значительно лучше, хотя темные круги под глазами все еще остались. А и ладно, черт его побери – мой несостоявшийся роман, – тем не менее я все равно ощущала последствия. При помощи астрального зрения я исследовала свое тело: оно источало золотисто-медовый свет с ослепительным оранжевым пятном как раз на уровне моего лона. Пятно имело форму руки Дэвида.

Я накрыла его своей пятерней и почувствовала внутри легкое пощипывание, как от слабенького электрического заряда. «Спи спокойно», – припомнила я его шепот и вновь ощутила возбуждение, будто мое тело жаждало ответа.

Проклятье. Не знаю, чего мне больше хотелось: на коленях умолять Дэвида вернуться или же пинком под зад послать его в Калифорнию. Да нет, пожалуй, знаю, только не хочу признаваться. Слезы скапливались у меня в уголках глаз, и это было попросту смешно! Совершенно не знакомый парень… Какого черта мне расстраиваться из-за него? Или из-за себя?

И тем не менее мне хотелось плакать. Снова я поверила мужчине и снова оказалась одна – одинокая, отчаявшаяся и напуганная.

Я опустилась на кровать, предпринимая героические усилия, чтоб окончательно не раскиснуть. Руки у меня дрожали, горло перехватывало. Нельзя плакать! Если начну, то не сумею остановиться, пока не взвою в голос. А это уж чересчур. Даже принимая в расчет, что убивалась я, в общем-то, не из-за Дэвида. А из-за всего – и Метки Демона, и Плохого Боба, и беспомощного чувства, что жизнь моя вышла из-под контроля и катится неизвестно куда.

Я не стану плакать. Во всяком случае не по этому поводу. Плевать мне на него.

Поспешно надевая кружевную блузку и лиловый бархат, я намеревалась быть роковой красавицей по типу «пусть-этот-козел-увидит-что-потерял». Какое-то время провела в ванной, колдуя с расческой и косметикой. Закончив наконец, осталась довольна результатом. Конечно, не барышня с обложки «Вог», но достаточно привлекательна, чтоб мужчины на улице оборачивались. И руки практически не дрожали.

Весь мой багаж составляла одна дорожная сумка, так что через десять минут я была готова выходить. Но уже на пороге что-то меня остановило.

Комната все еще хранила запах Дэвида. Даже зная, что все это сплошная чушь, я не могла отделаться от чувства: он где-то здесь, спрятался и подглядывает. Правда, здесь негде было прятаться… но все равно я мстительно подумала, что шутка получилась неудачная.

Собираясь изначально от души хлопнуть дверью, я почему-то сдержалась и тихонько притворила ее. Наверное, так же уходил на рассвете Дэвид, оставляя меня наедине с моими снами.

Славная мисс Далила по-прежнему стояла, поблескивая боками, на стоянке. Я отперла водительскую дверцу, забросила сумку на заднее сиденье и подумала о завтраке. Мой желудок бурлил как непотухший вулкан. Определенно надо позавтракать. И выпить чашечку кофе. Хороший, густой кофе, а не какой-нибудь вчерашний «эспрессо».

Ради чего-то же надо жить…

Начать новую жизнь я решила с заведения под названием «Вафли». А что, ничуть не хуже любого другого.

«Вафельный Домик» был выдержан в традиционных желто-коричневых и оранжевых цветах, живо напомнив мне времена моего детства с нашим ржаво-коричневым ковром в гостиной. Очень удачно, что они так и лизастря в семидесятых годах, поскольку цены их тоже «всплыли» из того ушедшего времени. Я заказала себе большие пекановые вафли с сахарной пудрой и поджаренный бекон. Официантка щедро плеснула черного кофе в чашку емкостью, по меньшей мере, в галлон[29]29
  Галлон – единица объема и емкости в США, Великобритании и др. странах. В США 1 г равняется 3,785 л.


[Закрыть] и ушла. В ожидании еды я развлекалась тем, что вертела в руках столовые приборы. Затем не без удовольствия проглотила сочную закуску и перешла к хрустящим кусочкам бекона. К концу завтрака меня уже не так расстраивал окружающий мир и факт отсутствия в нем Дэвида.

Посетителей было не слишком много. Лишь я да четверо усталых мужчин в грязных бейсбольных шапочках, дружно осуждавших физический и моральных облик той части мужского населения, которая большую часть своей жизни ездит на машинах и пожирает шоколадные батончики. Перед каждым из приятелей стоял крепкий черный кофе – никаких изысков вроде кофе без кофеина и прочее: мы все пришли сюда ради настоящего честного кофе, разлитого в толстые керамические кружки.

После трех таких сверхпорций я почувствовала, что созрела для рок-н-ролла. Опустила монетку в архаичный автомат и выглянула в широкое венецианское окно. Над кричащими рекламными щитами я увидела, что ураган подобрался еще ближе. Нельзя сказать, чтоб он двигался с бешеной скоростью, но все же темп впечатлял. Пока еще неразрешимых проблем он мне не создавал: я все еще могла его обогнать. Мне очень не хотелось прибегать к магическим манипуляциям – слишком велик риск обнаружить себя перед моим неведомым врагом или Ассоциацией Хранителей. В нынешней ситуации я даже не могла решить, что было бы для меня хуже. Надо думать, запас терпимости у Пола истек к назначенному сроку и теперь, возможно, все Хранители этой страны открыли охоту на Джо Болдуин.

Засовывая бумажник обратно в карман брюк, я случайно задела стоявшую на прилавке серебряную солонку. У нее была необычная крышка, выполненная в виде спирали, сужавшейся к концу.

Но я едва это заметила, потому что с просыпавшейся на пластик солью происходили странные вещи.

Эта соль… могла по-своему «говорить».

Соляные крупинки переместились так, что образовались крошечные буковки, сложившиеся в слово «Джоанн».

Я огляделась по сторонам. Кассир куда-то вышел, официантки прохаживались по залу с кофейниками. Рядом с говорящей солью находилась только я.

– Что дальше? – осторожно произнесла я.

Соль собралась в плоскую белую кучку, а затем снова рассыпалась просторной полоской – на тот раз слов предполагалось больше. И они гласили:

«Юг… двадцать пятая миля, Л… на Чугунной Дороге».

Мое сердце забилось сильнее. Я уставилась на чудесное послание, затем прошептала:

– Это Льюис?

Пауза. Соль – будто задумавшись – собралась в самый настоящий сугроб, затем вырисовалось: «Ты думаешь?»

– Очень смешно. Первый раз встречаю соль с чувством юмора.

Строго говоря, она относится к стихии Земли… Льюис обладал способностью контролировать ее. Собственно, в таком ненормальном месте, как данное, возможно, это его единственный шанс достичь желаемого результата. Хорошо еще, что нам не пришлось изъясняться с помощью разлившихся яичных желтков.

«Ну что, врубилась!»

Однако ну и нахалка же эта соль!

– Двадцать пять миль на юг, слева на Чугунной Дороге, – повторила я. – Все поняла.

Я набрала в легкие побольше воздуха и дунула на белую поверхность, разрушив предыдущую надпись. Вместо нее невидимый палец начертал одно слово: «Хорошо».

Вслед за ним появился «смайлик», который немедленно исчез под влажной тряпкой проходившей мимо официантки.

– С вами все в порядке? – спросила она, ошарашено на меня глядя.

– Я разговаривала с солью, – призналась я. – Что вы на это скажете?

Продолжив вытирать прилавок, официантка пожала плечами.

– Мисс, я думаю, вам следует завязывать с кофе, – сказала она.

3

Национальная Метеорологическая Служба объявила штормовое предупреждение на территории четырех штатов, включая Огайо, Индиану, Иллинойс и Миссури. Ожидается сильный, порывистый ветер, не исключены ураганы. Следите за сообщениями местных метеорологических станций.

Проехав двадцать пять миль по шоссе, я обнаружила покосившийся дорожный указатель – «Чугунная Дорога». Пришлось сбросить скорость и съехать на обочину. Там я стояла, заглядывая за поворот и пытаясь сообразить: как в подобной ситуации поступил бы более сообразительный и здравомыслящий человек, чем я.

Прежде всего я оглядела местность. Чугунная Дорога представляла собой узкую двухстороннюю шоссейку, которая через несколько сот футов скрывалась в нависавших кронах придорожных деревьев. Ее хотелось назвать «живописной», что, как известно, является синонимом слова «уединенная». Зачем бы Льюису увлекать меня туда с надежного шоссе? Почему бы просто не объявиться в кафе, не заказать, к примеру, яичницу и не поболтать со мной о старых добрых деньках? Хотя, с другой стороны, него, конечно, имелись основания для осторожности. Не будем забывать: Льюиса разыскивают Хранители всего мира. По сравнению с ним я едва-едва вхожу в «горячую десятку».

– Что за черт, – пробормотала я, осторожно выжимая сцепление и разворачивая машину. Далила весело заурчала и легко покатилась с холма в сторону Чугунной Дороги, в пятнистую тень, покрывавшую ее щебеночно-асфальтовое покрытие. Я ехала медленно. На сельской дороге можно ждать любых неприятностей – того и гляди выскочит какое-нибудь дикое животное или корова с окрестной фермы. Меньше всего мне хотелось «поцеловаться» с местной буренкой, в то время как у меня на хвосте висит кровожадный ураган. За деревьями простирались поля – неправдоподобно зеленые, залитые солнцем. Я опустила стекло и с наслаждением вдыхала прохладный воздух, напоенный ароматами земли и молодых распускающихся листиков. Льюис не сказал, как далеко придется ехать по Чугунной Дороге, я могла лишь гадать, где мне будет дан следующий знак.

Поднявшись на вершину холма, я разглядела фермерский домик из красного кирпича с сараем на задворках. В жизни не встречала таких безупречных построек – больше всего они напоминали картинки, что выставляются на ремесленных выставках. Присутствовала даже ветряная мельница и живописное стадо герефордских коров, мерно пережевывавших траву за полуразрушенной каменной изгородью. Буйство цветов на лугу – неоново-голубых незабудок и ослепительно-желтых лютиков – довершало картину. Просто Томас Кинкэйд.[30]30
  Томас Кинкэйд – современный американский художник, специализирующийся на пейзажах Новой Англии.


[Закрыть] Ветер трепал траву и гнал по ней длинные бархатные волны. Я припомнила, как один из наших инструкторов (сейчас не вспомнить, который именно) говорил: водные и воздушные моря абсолютно идентичны. «Мы плаваем в океане воздуха». Если разобраться, это мало похоже на урок погоды. Гораздо больше напоминает кого-то из английских поэтов.

Миновав очаровательную маленькую ферму, я поехала дальше. И очень скоро пришла к выводу, что Чугунную Дорогу на этом участке следовало бы переименовать в Разбитую Дорогу: под колесами были одни только рытвины и ухабы. Снизив скорость до минимума, я двигалась с черепашьей скоростью и больше всего на свете беспокоилась о подвеске Далилы. Перед собой я видела только смутные очертания очередного холма, вид сбоку загораживали все те же заросли.

Вдруг Далила еще более замедлила ход – без всяких моих манипуляций с тормозами.

Забавно, насколько такие вещи чувствуются, если вы действительно близки со своей машиной. Вот и сейчас я совершенно точно знала, что происходит какая-то беда, – будто это мои собственные ноги, а не колеса Далилы касались дороги. Совсем плохо. Ощущение было такое, словно мы ехали сквозь глубокую грязь – при том, что дорога впереди выглядела сухой и пыльной со старыми отпечатками чужих шин. Так в чем же дело? Что так замедляло наш ход?

Внезапно послышалось какое-то шипение из-под шасси машины. Я знала этот звук. Похоже на…

Далила вся содрогалась, мотор ее издавал жалобное, натужное гудение. Она пыталась сохранять движение, но с каждым оборотом колес это удавалось ей все хуже и хуже.

Было похоже, будто мы въехали в рыхлый песок.

Именно так: дорога обратилась в песок и мы тонули в нем.

– Дерьмо! – взвизгнула я и рванула в астральное зрение. Поднявшись над своим телом в машине, увидела: монотонно-красная земля пересыпалась, двигалась, как живое существо. Грубая сухая почва распадалась на крошечные осыпающиеся частички. Нет, не песок… дорога обратилась в пыль, более мелкую, чем песок, и не только на поверхности – это безобразие уходило вглубь, по меньшей мере, на десять футов.

Я судорожно крутила руль, пытаясь увести Далилу с дороги на обочину, где корни деревьев и трава замедлили бы процесс текучести грунта. Но похоже, было уже поздно: руль свободно ходил в моих руках, колеса прокручивались, не находя сцепления. Пыль фонтаном поднималась в воздух и, оседая, слоями ложилась на волны воздушного океана. Машина просела уже на целый фут, и я понимала: единственное, что может замедлить неизбежный процесс, – незамедлительное перераспределение веса по поверхности плоских, широких подвесок. Только это, да еще, может быть, чья-то добрая воля.

Мы зависли в пустоте – я и Далила, – не способные спастись самостоятельно…

Я засекла нашего врага на астральном плане еще до того, как он показался из придорожного кустарника. Сине-зеленая аура, прорезаемая сполохами разных оттенков: белые – чистой силы, золотые – целеустремленности и холодное серебро – безжалостной твердости.

Мэрион Медвежье Сердце таки нашла меня.

Я камнем упала обратно в свое тело, как раз вовремя, чтобы увидеть, как она выходит из-за деревьев слева от дороги. Она почти не изменилась со времени моего вступительного собеседования: немолодая уже женщина, величавая, с кожей, как отполированная медь, и черно-серебряными прядями, рассыпанных по плечам. Глаза Мэрион по-прежнему сохраняли мягкое, спокойное выражение, но в них не было и грамма слабости.

– Джоанн, – ее низкий голос звучал на удивление доброжелательно, – ты же понимаешь, бежать нет смысла. Где бы ты ни оказалась, я всегда смогу растворить почву под твоими ногами, связать тебя корнями и травой. Давай не будем усугублять ситуацию.

Ну конечно. Как же я могла забыть: Мэрион являлась Хранительницей Земли.

Какое-то движение в кустарнике на другой стороне дороги привлекло мое внимание – я увидела незнакомого мужчину. Он казался моложе Мэрион и воплощал собой скандинавский тип: соломенного цвета волосы, белая кожа и голубые, как летнее небо, глаза. Подобно Мэрион, одет в клетчатую рубашку, синие джинсы и походные ботинки. Ясно, еще один Хранитель Земли. Их чувство стиля в одежде (или отсутствие такового) ни с чем не спутаешь.

Но и это было еще не все: рядом с мужчиной стояла женщина, столь миниатюрная, что я не сразу ее разглядела. Невысокая, темненькая, хрупкого сложения. Больше ничего приятного о ее внешности я сказать не могла. Конечно, можно было бы записать ей в плюс излишество кожаных вещей да еще надменный взгляд… Но я к такого рода похвалам готова не была. Волосы девица стригла коротко и зачем-то украшала «перышками», выкрашенными в неестественно зеленый цвет. Но особый «шарм» придавал ей пирсиг… Колечко в одной ноздре и заклепка в другой.

– Да ты, как я посмотрю, не одна! – я оглянулась и ехидно посмотрела на Мэрион. В ответ на ее губах «скроилась» скупая улыбочка:

– Естественно. – Она кивнула на парочку: – И все против тебя. Познакомься: Эрик и Шерл. Не советую даже пробовать вызывать ураган: Шерл – постоянно практикующий специалист, к тому же чертовски хороший. Одна беда – несколько горяча на руку.

Так. Кусочки головоломки начинали вставать на свои места.

– Ага. Соль?

На сей раз Мэрион улыбнулась широко, от души:

– Я хотела потолковать с тобой, Джо, и мне показалось: это не худший способ все устроить. Я знала, что ты кого-то разыскиваешь, предположительно другого Хранителя. Оставалось надеяться, что твой приятель имеет отношение к Земле. В противном случае я бы очень удивилась.

У Льюиса имелся в наличии весь комплект способностей, так что ничего странного… Хранители просто просуммировали имевшуюся информацию. Конечно, использовать говорящую соль несколько необычно, но тем не менее…

Мэрион сделала ставку на то, что мне в итоге не повезет, и… выиграла. В голову мне закралась еще одна неприятная мысль.

– А как насчет молнии?

На лице Мэрион отразилось удивление:

– О чем ты говоришь! У меня и мысли не было убивать тебя – только поговорить. Да и в любом случае Шерл не является специалистом по Погоде.

Краешком глаза я заметила что-то светящееся и, обернувшись, увидела Шерл, держащую на вытянутой ладони горящее пламя. Огонь весело танцевал у нее на руке, отсвечивая золотыми, оранжевыми и красными бликами. Он отражался в темных глазах Шерл, и меня неприятно поразило самодовольное выражение ее лица. «Мне известны Хранители Огня и получше тебя, милочка. Те, которым не требуется устраивать дешевые спектакли перед начальством». Тем не менее вид огненной субстанции, как и всегда, вызвал у меня нервную дрожь. Я воочию видела, к каким печальным последствиям он может приводить.

– Ну так говори, – потребовала я. – Или же отпусти меня. Близится ураган.

– Знаю, – кивнула Мэрион и метнула быстрый взгляд на свою помощницу. Шерл сразу же убрала огненный цветок туда, откуда его достала. – Давай прогуляемся, Джоанн.

Она потянулась и отворила дверцу машины. Тут же в подвижной пыли под моими ногами образовался твердый участок земли, достаточный для того, чтоб я могла на него встать. Я осторожно покинула салон машины, которая воспринималась как надежный ковчег в бурлящем море. Не забыла заглянуть под днище, дабы посмотреть, на чем покоится бедняжка Далила.

Пальцы мои легко погрузились в рассыпчатую почву, настолько мелкую и неощутимую, что ненадолго у меня даже возникло головокружение. Упади в это и никогда не выберешься обратно.

– Сюда, – пригласила Мэрион и отвернулась. Несколько секунд я поглаживала опаленную дверцу Далилы, пытаясь убедить ее (и себя), что все не так плохо, как кажется. Затем ступила на твердую тропинку и проследовала в придорожную тень.

Здесь был совсем другой мир. Земля являлась вотчиной Мэрион, она разговаривала с ней так же, как небо – со мной. Слышался шепот листьев, потрескивание сухих веточек, мягкая поступь лесных тварей: больших, малых и совсем микроскопических. Я вспомнила живописную ферму, мимо которой проезжала. Надо думать, Мэрион просто развлекалась, создав ее, пока дожидалась меня. Обычно люди машинально что-то рисуют, она же… Ну, каждому свое. Идеальная трава, художественная россыпь полевых цветов. Мэрион лепила красоту из хаоса, а может, просто демонстрировала, насколько бывает прекрасен хаос, если смотреть на него должным образом.

Мы вышли из-под деревьев на луг, где росла высокая, по колено, трава с серебряными метелками – она шуршала и шепталась на свежем северо-восточном ветру. Над головой таяли, истончаясь, легкие перистые облака. На их фоне полз голубой самолетик, оставляя за собой белый след. Казалось, он находится в одной плоскости с облаками. Но я-то знала: самолет едва дотягивает до тропосферы, в то время как перистые облака располагались на высоте двадцати пяти тысяч футов, если не выше – уж по крайней мере выше метеозондов. И все эти облака быстро двигались, ведя за собой на приколе надвигающийся ураган.

Мэрион обернулась лицом к ветру и сказала:

– Цунииты всегда говорили: первый гром приносит дождь. Но мы живем далеко от страны цуниитов.

– Всяк кому не лень высказывает свое мнение о погоде. Большинство из этих высказываний оказываются чушью собачьей.

– Как правило, – согласилась Мэрион, глядя на меня мягкими, усталыми и бесконечно терпеливыми глазами. – Убийство – это серьезный проступок, Джоанн. Бегство в такой ситуации бессмысленно. Ты же знала, что тебя отыщут.

– Я никого Не убивала.

Темные брови поползли вверх, но лицо Мэрион оставалось спокойным и непроницаемым.

– Но он мертв… С этим ты не будешь спорить? Неужели нам предлагается поверить в несчастный случай?

Ну нет, конечно. Строго говоря, это не был несчастный случай. Я старалась убить Плохого Боба Бирингейнина.

Другое дело, что я не ожидала преуспеть в этом.

Очевидно, Мэрион восприняла мое молчание как раскаяние.

– Тебе следовало дожидаться меня во Флориде.

– Я не могла. У меня были неотложные дела.

– Да? Какие, например? – она мотнула головой, отбрасывая прядь волос, которую ветер набросил ей на глаза. – Расскажи, что случилось между тобой и Плохим Бобом. Может, я смогу помочь тебе.

Я открыла было рот, чтоб рассказать о Метке Демона, но не решилась. Признание стало бы для меня самоубийством. Мэрион же ее не видела – не имела такой способности. В этом я верила джинну. Иначе начальница карательного отдела и сотня других Хранителей распознали бы состояние Боба еще до того, как он перенес инфекцию на меня.

Рэйчел объяснила мне: люди, даже Хранители, не могут понять, в чем дело, пока не получат объяснений от джинна. И только в ответ на правильно заданный вопрос. Я чувствовала себя угодившей в ловушку, больной и напуганной – больше, чем когда-либо. Хотелось закричать: помогите! Но я не посмела, поскольку знала: не будет мне ни помощи, ни лечения – ничего, кроме медленной и мучительной смерти. Если я не заполучу джинна, мне нипочем не выжить. А Ассоциация никогда не пожертвует своим драгоценным сокровищем ради спасения моей жизни. В этом вопросе они были непреклонны. Каждому клиенту ровно один джинн, никак не больше. Да и то распределение происходит в строгом соответствии с рангом получателя. А я упустила свой шанс еще до того, как вопрос хотя бы теоретически могли рассмотреть на Совете. Подарить мне джинна сейчас – пойти на чистое расточительство. Естественно, что на это не пойдут.

Я решила перестраховаться: строго дозированное количество правды никогда не помешает.

– У него была некоторая проблема, – сообщила я. – В смысле у Плохого Боба. Не знаю точно, в чем там дело, но он напал на меня. Мне показалось, что он хочет убить меня. И я вынуждена была поступить таким образом.

– Ты метнула молнию, – пробормотала Мэрион. Она присела на корточки, выковыряла из земли зерно и осторожно подняла его в пальцах. Буквально на глазах оно выбросило почку, которая расцвела пышным цветом. Роскошный кроваво-красный экземпляр с черной, похожей на глаз, серединкой. – Ты даже не попыталась его остановить, а ведь тебя этому обучали.

– Неужели ты забыла? Это же был Большой Боб! А не какой-нибудь подмастерье на пятом году обучения! Чем выше уровень Хранителя, тем страшнее последствия в случае потери контроля над собой… Проклятье, Мэрион, ты же это знаешь! Сила и ответственность. Но так уж сложились обстоятельства. Я вынуждена была с ним сражаться… и использовать тяжелую артиллерию. Что же теперь мне – извиняться?

– Нет, – ответила Мэрион. Цветок в ее руках пережил пору летнего цветения, поблек и увял с наступлением зимы. Смерть. Полный жизненный цикл менее, чем за минуту. Это была маленькая безмолвная демонстрация: «Ты контролируешь погоду. Я управляю самой жизнью». – Тебе предоставят возможность изложить свою версию. Но принятый приговор будет окончательным.

– Чушь собачья! Решение уже принято. Вы – все вы – считаете меня опасной. И хотите…

Хотите кастрировать меня. Выскрести мой мозг металлической мочалкой. Лишить всего, что я люблю.

– Я – нет, на самом деле, – возразила Мэрион и разжала пальцы. Цветок упал на землю. – Но если Совет решит, что тебе нельзя доверять те силы, с которыми ты работаешь, они будут изъяты. Ты это знаешь. И не можешь вечно убегать. Тебе придется вернуться.

– Пока не могу.

– Совет собирается завтра. Меня никто не посылал за тобой, Джо. Но если завтра ты не подчинишься официальному решению Совета, то кто-нибудь обязательно за тобой явится. И тогда я буду действовать совсем иначе.

– Ты возглавишь поисковую группу, – констатировала я, – в составе двух Хранителей Земли и одного Хранителя Огня. В самый раз, чтоб нейтрализовать мои силы, не прибегая к схватке на фронте погоды. Верно?

Мэрион оставила мои слова без ответа. Собственно, она и не обязана отвечать.

– Что ж, завтра будет завтра, – подытожила я. Ураган подкрался еще ближе на своих мягких кошачьих лапах, и где-то на краю сознания я ощущала легкое тревожное покалывание. Ураган разговаривал со мной так же, как лес и зеленый луг – с Мэрион. Моя сила… Мой враг… Все одновременно. – Так ты собираешься меня отпустить или как?

Мэрион улыбнулась. Мне было известно, что это означает.

Я почувствовала, как крошечные стебельки незаметно обвиваются вокруг моих ступней, скользят по туфлям, поднимаются по лодыжкам. Это вызвало у меня внезапный приступ отвращения. Я взвизгнула и перепрыгнула с ноги на ногу в попытке освободиться, разорвать путы. Почва размягчалась подо мной, туфли, невзирая на низкий каблук, быстро проваливались, погружаясь в землю. Я сняла и отбросила их в сторону и в панике бросилась бежать. Неслась так, будто черти гнались за мной.

Бегство по лезвию бритвы – вот на что это было похоже. Каждый камень оборачивался ко мне своим самым острым краем, каждая ветка хлыстом обрушивалась на мое лицо и тело. Трава путалась в ногах, стремясь помешать. Мысль о необходимости прорываться сквозь все эти деревья бросала меня в холодный пот, но выбора не было. Нагнувшись как можно ниже, я попыталась проскочить под ветвями. Одновременно мне приходилось перепрыгивать через хлесткие стебли травы и корни, которые тянулись ко мне.

Огонь полыхнул сплошной линией между мною и открытой дверцей Далилы – по другую сторону от машины стояла Шерл, ее распростертые руки рождали пламя, направляя его в мою сторону Черт, я ненавижу огонь!

А вокруг меня была масса пыли – как раз то, что мне нужно…. Сообразив это, я мгновенно сконденсировала влагу в воздухе, окружила частички пыли молекулами воды, затем подтолкнула их ближе друг к другу, окружив таким образом себя водяным кругом радиусом двадцать футов. В воздухе клубился туман, я чувствовала, как мои волосы потрескивают и встают дыбом в потоке энергии, который я источала. Все это я проделала спонтанно, ни о чем не задумываясь. В конце концов, здесь, в сельской глубинке, даже мои возможные промахи не грозили серьезными разрушениями. А я была слишком близка к безумию, чтоб просчитывать последствия.

За какие-то десять секунд я соорудила плотное серо-стальное облако, накрывшее меня с головой. Затем рывком поменяла полярность молекул, и заряд начал свою работу: притягивал, аккумулировал влагу. Капельки росли, сливались воедино, увеличивались в размерах до той поры, пока их собственный вес не превысил силу поверхностного натяжения капель.

Ливень хлынул строго в назначенном месте, прямо над целью. Холодные и тяжелые струи серебряными лентами падали с неба. Огонь зашипел. Шерл выругалась и попыталась выправить ситуацию. Безуспешно. Я постаралась заполнить как можно большую площадь максимальным количеством влаги. Законы физики были на моей стороне.

Шерл не удавалось сохранить сердцевину огня достаточно горячей – для этого потребовалась бы энергия не одного Хранителя Огня. Ведь их талант заключался в контроле над огнем, а не в создании его.

– Джоанн, не смей! – услышала я голос Мэрион прямо за своей спиной. Я увидела, как подвижное облако пыли, в котором дрейфовала Далила, под действием ливня превращалось в жидкую грязь… И постаралась пересилить свой страх. Меня била дрожь, холодные струи стекали по шее, к которой прилипли мокрые волосы. Бьюсь об заклад, Мэрион не даст мне погибнуть.