Текст книги "Только невинные"

Пролог

Яркие солнечные лучи лились сквозь высокие окна, освещая каждый уголок спальни. Комната утопала в мягком золотистом сиянии, которое подчеркивало ее великолепную обстановку. Полная катастрофа! Единственным, что она не учла, был солнечный день.

Максимальный эффект – вот на что она рассчитывала. Одежда, прическа, украшения – все должно было быть безупречно; любая неверная деталь могла все испортить, а ей нужно было быть убедительной. Иначе он мог и не поверить. Таинственный полумрак создал бы соответствующую атмосферу, но теперь спальня была скорее похожа на сцену, купающуюся в свете софитов. И это в Лондоне в конце октября! Предполагалось, что будет идти дождь.

Она не знала, как поступить. Задернуть шторы? Нет, не выйдет. Это будет слишком нарочито, и ему не понравится. Но времени оставалось совсем мало, и надо было соображать быстрее. Она торопливо развернула кожаное кресло к двери, так чтобы можно было смотреть на него, не поворачивая головы. Но сидеть не прямо, а слегка боком, иначе она окажется слишком на виду. Вот так. Идеально. Она будет сидеть спиной к окну, свет будет сзади, и он не сумеет ничего прочитать по ее глазам. А глаза могут ее выдать.

Все приготовления были окончены. Теперь оставалось только ждать и думать о том, что должно случиться.

О неизбежности. Каждый мускул ее тела был напряжен, плечи застыли, словно каменные. Усилием воли она заставила себя расслабиться. Снаружи донесся звук мотора – подъехало такси. Хлопнула дверца. Она быстро посмотрела в зеркало – в последний раз убедиться, что все в порядке, – и встревожилась. Во взгляде, несмотря на все ее старания, явно читалась ожесточенность. Она глубоко вдохнула и попыталась прогнать из головы отвратительные мысли и образы, не дававшие ей покоя.

Несколько минут в доме не было слышно ни единого звука, хотя она знала, что он уже вошел. Толстый ковер в холле и на лестнице заглушал шаги, но она не сомневалась, что он направляется прямо в спальню. Он приближался к ней с каждой секундой; она чувствовала это каждой клеткой своего тела.

Дверь медленно отворилась. Он замер на пороге, разглядывая ее, и она мысленно приказала себе не отводить взгляд. Несколько долгих секунд они оба молчали. Следовало отдать ему должное – он был действительно привлекательным мужчиной. Дорогой черный костюм сидел на его подтянутой стройной фигуре превосходно; темные, чуть тронутые сединой волосы были уложены в безупречную прическу. Он выглядел как преуспевающий, довольный жизнью человек – собственно, он и был успешным, богатым и счастливым. Неудивительно, что его так любят журналисты, подумала она.

Наконец уголки его губ чуть дрогнули. Это был всего лишь намек на торжествующую улыбку, но она знала, что внутри он празднует победу. Ее сердце бешено забилось, но она по-прежнему смотрела ему прямо в глаза.

– Я знал, что ты придешь. – Он неторопливо окинул взглядом ее фигуру и самодовольно кивнул. – У тебя ведь не было выбора, правда? Ты замечательно выглядишь.

У нее не было права ошибиться, и поэтому свой наряд она продумала до мелочей. Черная кожаная юбка, прозрачные черные колготки – она положила ногу на ногу так, чтобы было чуть-чуть видно внутреннюю сторону бедра, белый топ из шелкового трикотажа с V-образным вырезом, мягко облегавший грудь. Образ завершали простые и элегантные золотые украшения. Судя по всему, она достигла своей цели. Первое испытание было пройдено, и теперь нужно было продержаться еще немного.

Совсем недолго.

– А зачем перчатки?

Кажется, он только сейчас заметил, что на ней были длинные, до локтя, перчатки.

– Я подумала, что тебе понравится.

Он снова улыбнулся, и она поняла, что попала в точку.

– И ты подумала правильно.

Он показал на ведерко со льдом и два высоких узких бокала, которые она поставила на низкий столик с мраморной столешницей:

– Шампанское! Я вижу, у нас сегодня праздник.

Изо всех сил сдерживая дрожь в руках, она достала из ведерка бутылку и налила в оба бокала золотистой пузырящейся жидкости. Он обошел столик, взял один и сделал осторожный глоток.

– Восхитительно, но все же идея плохая. Мне кажется, нам не стоит притуплять ощущения. – Он поставил бокал обратно и заглянул ей в глаза. – Ты взяла инициативу на себя. Это значит, что сегодня главной будешь ты?

Она встала, подошла к нему ближе и одним пальцем погладила его по щеке. Ее высокие тонкие каблуки утопали в густом ворсе ковра. Она точно знала, чего именно он хочет.

– Да. Надеюсь, ты к этому готов.

Ответ был известен ей заранее. Достаточно было всего лишь держаться уверенно – тогда он наверняка подчинится.

– Раздевайся. Сними с себя все и ложись на кровать. И подожди, пока я подготовлюсь.

Он прищурился, но она видела, что на самом деле он доволен.

– И что ты собираешься со мной делать?

Его тон был делано-равнодушным, но он уже не чувствовал себя хозяином положения, как пару минут назад.

– Пока я буду только смотреть.

Она заставила себя встретиться с ним взглядом. Его глаза блестели от возбуждения, хотя лицо все еще оставалось бесстрастным. Это выражение было хорошо ей знакомо, и она знала, какая опасность в нем таилась, но все же сумела подавить свой страх.

Он прошел в другой конец спальни и стал медленно раздеваться. При этом он не сводил с нее взгляда. Снимая с себя ту или иную вещь, он аккуратно складывал ее и вешал на стул.

– Что теперь?

Он был полностью обнажен. Как всегда, ощущение неизвестности и непредсказуемости вызвало у него мгновенную эрекцию, и ей отчаянно захотелось закрыть глаза.

– Ложись на кровать, я же сказала, – бросила она. Ее голос окреп; она понемногу обретала уверенность в себе.

Он подошел к возвышавшейся посередине комнаты огромной кровати с пологом, который поддерживали четыре столбика. По его движениям было заметно, что он гордится своим почти идеальным телом. Эта крепкая, покрытая легким загаром спина, мускулистые ягодицы и стройные бедра и в самом деле могли бы принадлежать мужчине вдвое моложе. Он растянулся на постели и ослепительно улыбнулся:

– Я готов.

Его голос был чуть глухим от еле сдерживаемого желания, и она внутренне содрогнулась от отвращения.

– Посмотри, что я для тебя приготовила. – Она надеялась, что ее ответная улыбка вышла достаточно убедительной. Из своей сумки она вытащила пять одинаковых шелковых темно-красных шарфов. – Твой любимый цвет.

Он облизнул губы. Его лицо неуловимо изменилось; теперь это была маска неистовой, почти животной похоти – набухшие губы, расширенные от вожделения зрачки.

Она тоже подошла к кровати, быстро и ловко привязала к столбикам сначала одну его руку, потом другую, потом обе ноги. Затем она взяла пятый шарф, секунду поколебалась и склонилась над его лицом.

– Сегодня это будет что-то особенное. Я не хочу, чтобы ты что-то видел – до самой последней минуты.

Он улыбнулся, полностью уверенный в том, что ее единственным намерением и желанием было доставить ему удовольствие.

Не говоря больше ни слова, она туго завязала ему глаза и двинулась к двери. Он находился уже в крайней степени возбуждения.

– Что дальше?

От страсти его голос исказился так сильно, что стал почти неузнаваемым. Она посмотрела на распростертое на кровати тело и с трудом заставила себя ответить.

– Теперь жди. Обещаю, ты получишь гораздо больше, чем ожидаешь.

Она проскользнула в роскошную ванную, примыкавшую к главной спальне, закрыла за собой дверь, быстро вылезла из одежды и натянула свой костюм. Длинные черные перчатки все это время оставались на ней. Приготовления заняли не больше трех минут, и она снова вернулась в спальню.

Ожидание только усилило его возбуждение, если только это было вообще возможно. Но кажется, он все же что-то заподозрил – ткань шуршала совсем не так, как он ожидал, и к тому же он расслышал два едва различимых звука, когда она осторожно, один за другим, выложила на прикроватный столик два предмета. Позвякивание и легкий стук.

– Что на тебе надето? – настороженно спросил он. – Я думал, это будет что-то шелковое.

Она протянула руку к повязке, закрывающей его глаза, быстро сдвинула ее вниз и крепко завязала ему рот.

Он несколько раз моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Похоть овладела им настолько, что он соображал с трудом и поэтому не сразу понял, что видит перед собой. В его глазах отразился ужас; он попытался вскрикнуть, но шарф был завязан надежно.

Сквозь маску, которая была у нее на лице, было видно только глаза, и сложное выражение, которое застыло в них, не поддавалось никакому описанию. Только те люди, что знали ее очень хорошо, могли бы определить главное – непреклонную, непоколебимую решимость.

Она потянулась к столику и взяла шприц, который положила туда минуту назад. Затем закусила губу, раздвинула темные волосы у него в паху и одним точным движением вонзила туда шприц – так глубоко, как только могла. Он глухо застонал и задергался, пытаясь освободиться, но было уже поздно. Она знала, что укол не причинил ему сильной боли, но он прекрасно понял, что это означает.

Через пару мгновений он затих.

Глава 1

Старший инспектор детектив Том Дуглас быстро собирал вещи и то и дело выглядывал из окна. Обычно вид на широкую, мутную реку и Гринвич доставлял ему огромное удовольствие, но сейчас необходимо было сосредоточиться, и он не мог позволить себе тратить драгоценное время и любоваться пейзажами.

Все вышло ужасно по-дурацки. За обедом он пропустил пару бокалов вина – но кто же знал, что его первое по-настоящему значимое дело в Новом Скотленд-Ярде выпадет на выходной? Чертов закон подлости. Ему предстояло показать, на что он способен, и завоевать уважение и доверие своей новой команды, но все началось с того, что пришлось вызывать служебную машину из-за бокала вина, выпитого посреди дня. Кажется, это выставляло его не в самом выгодном свете.

Он огляделся по сторонам, пытаясь понять, не забыл ли что-нибудь нужное. «Телефон-ключи-бумажник-ноутбукудостоверение» давно превратилось в мантру, так что это было маловероятно. Тем не менее он проверил все в сотый, а затем в сто первый раз – никаких ошибок, отныне все только безупречно, – вышел из квартиры, захлопнул за собой дверь и сбежал по ступенькам вниз. Он быстро преодолел шесть лестничных маршей и выскочил на улицу как раз в тот момент, когда из-за угла вывернула темно-синяя машина. Автомобиль остановился перед подъездом. За рулем Том разглядел Бекки Робинсон, своего нового сержанта. Он запрыгнул на пассажирское сиденье, и машина тут же рванула с места – Том даже не успел пристегнуть ремень безопасности.

– Бекки, я прошу прощения. Мне ужасно неловко, что вам пришлось за мной заезжать, – сказал он.

– Все в порядке, сэр. Шикарное местечко, однако.

Том искоса взглянул на Бекки, пытаясь понять, были ли это просто мысли вслух, или она хотела выудить из него какую-то информацию, но ее блестящие темные волосы закрывали лицо, поэтому судить было трудно. На самом деле у него не было ни малейшего желания объяснять, как вышло, что полицейский, да еще и разведенный полицейский, живет в роскошной квартире в самом сердце Доклендса. Сейчас для этого было не время и не место.

К счастью, Бекки полностью сосредоточилась на дороге. Движение было довольно оживленным, они торопились, и ей приходилось то резко прибавлять скорость, то не менее резко тормозить. Машина дергалась, Тома бросало то назад, то вперед, и ему не очень хотелось ее отвлекать. Но дело ждать не могло.

– Вы можете одновременно разговаривать и вести машину, Бекки?

– Нет проблем. На дороге тесновато, но разговоры мне не мешают.

В общем-то Том в этом и не сомневался, но с облегчением отметил, что Бекки не имеет привычки оборачиваться и смотреть на собеседника.

– Отлично. В таком случае что мы имеем? Все, что мне сказали по телефону, – это «подозрение на убийство» и что занимаюсь делом я. Тело было обнаружено где-то в центре, так? Как я понимаю, мы туда и направляемся?

– Ага. Едем в Найтсбридж. Потерпевший – не кто иной, как Хьюго Флетчер. И он мертв. Ну, это и так ясно. Ребята, которые были первыми вызваны на место преступления, утверждают, что похоже на криминальную смерть, но они не уверены. И это все, что я знаю на данный момент.

Бекки вильнула, уходя влево от черного кеба, и ударила ладонью по клаксону. Таксист высунул в окно руку с отставленным средним пальцем, и Том невольно почувствовал к нему симпатию. Бекки сквозь зубы пробормотала что-то нехорошее о водителях такси.

Поскольку Тому все же хотелось прибыть в пункт назначения не по частям, а одним целым куском, он решил немного помолчать. Хьюго Флетчер. Ну кто бы мог подумать. Хорошенькое начало карьеры в Скотленд-Ярде. Разумеется, он знал кое-что об общественной жизни этого человека – как, собственно, и все в стране. Журналисты были от него без ума, Хьюго то и дело мелькал на страницах газет и телеэкранах, а простым людям он казался вообще чем-то вроде божества. Но Тому было практически ничего не известно о его частной жизни. Он припомнил, что вроде бы у Флетчера имелась жена, которую он гордо – и довольно тошнотворно, на взгляд Тома, – именовал своей «второй половинкой». Несколько лет назад они всюду появлялись вместе, но потом супруга Флетчера как-то исчезла из поля зрения общественности. Кажется, были какие-то неясные слухи на ее счет, но Том не помнил сути.

Черт, Ээто дело, несомненно, будет взято под особый контроль, и им придется сдерживать напор журналистов и отвечать на бесконечные вопросы прессы. Тома часто спрашивали, каково это – приносить семьям погибших дурные вести, но он хотя бы не совал убитым горем родным и близким под нос микрофон и не спрашивал, что они чувствуют в данную минуту.

Они попали в пробку, и Бекки была вынуждена сбросить скорость. Том посчитал, что сейчас можно задать ей еще пару вопросов.

– Кто его нашел?

– Домработница. Она в доме, ждет нас, чтобы мы могли с ней поговорить. Хотя, насколько я поняла, она сейчас не совсем в себе. Синклер находится на какой-то крутой свадьбе в Бате, и за ним тоже послали машину. Она заберет его и привезет прямо на место. Синклер попросил меня быть сотрудником-координатором по этому делу, осуществлять связь между нами, членами семьи и прессой – потерпевший большая шишка, поэтому им нужен кто-нибудь посерьезнее. Мне много раз приходилось выполнять такую работу до повышения, поэтому я согласилась.

– Семье уже сообщили?

– Боюсь, что нет. Флетчера нашли в его доме в Найтсбридже, обычно он там жил в течение рабочей недели, но вообще семья проживает в Оксфордшире. Туда послали местную полицию, но дома они никого не застали. У него есть дочь от предыдущего брака, но пока это все, что нам известно. Мы пошлем кого-нибудь к бывшей жене Флетчера, как только прояснится ситуация с нынешней. Нехорошо, если экс-супруга обо всем узнает первой, верно?

Бекки заметила просвет между машинами и ринулась туда. Отчаянно маневрируя и ныряя из ряда в ряд, она продвинулась еще немного, но вскоре все снова встало. От квартиры Тома до дома Хьюго Флетчера на Эджертон-Кресент было всего восемь миль, но дневные пробки в Лондоне просто ужасны.

– Если вы не возражаете, сэр, я включу сирену. Нам нужно ехать побыстрее.

Бекки заправила волосы за уши и нажала на рычажок на приборной доске. Автомобиль, который за секунду до этого выглядел как самый обычный седан, яростно завыл и замигал разноцветными огнями, и они начали прокладывать путь между семьями, неторопливо возвращающимися домой после воскресного шопинга.

Ради собственной безопасности и сохранения здравого рассудка Том решил, что лучше будет пока держать язык за зубами, но на самом деле вождение Бекки произвело на него впечатление. Несмотря на то что ее стиль мог показаться несколько нервным, она не пропускала ни одного зазора между автомобилями и ловко перестраивалась из ряда в ряд. Ее лицо было внимательным и решительным.

Хотя Бекки старалась изо всех сил, до места они добрались только через пятнадцать минут. Оно было уже огорожено полицейской лентой. Том оглядел тихий переулок; дом Хьюго окружали элегантные белые здания с аккуратно подстриженными живыми изгородями из самшита и лавра. Да, в этой семье явно не нуждались в деньгах. Но ни богатство, ни известность, ни всеобщее уважение не помогли этому человеку избежать безвременной смерти.

К своему неудовольствию, Том заметил собравшуюся перед домом толпу репортеров с камерами наготове.

– Черт, Бекки, если жена еще ничего не знает, нам придется как-то их придержать. Поговори с ними, ладно? У меня не очень получается иметь дело с журналистами.

Том пролетел от машины к дому так быстро, что никто не успел задать ему ни одного вопроса.

– Верхний этаж, сэр, – с готовностью подсказал юный констебль, дежуривший у входа.

Том натянул спецодежду и взбежал вверх по лестнице. Он не мог не обратить внимание на пышность обстановки. За последние несколько месяцев он познакомился с роскошью поближе, но в этом доме все говорило о настоящем, вековом богатстве, больших деньгах, передающихся из поколения в поколение.

Он остановился в дверях спальни. Эксперты уже закончили работу и складывали свои приспособления, собираясь уходить. Патологоанатом был возле кровати и проделывал все обычные процедуры. Том осмотрел комнату. Она была просторной и светлой, но, как ни странно, один лишь ковер на полу имел отношение к двадцать первому веку – или, во всяком случае, так ему показалось. Огромная кровать с пологом больше подошла бы для загородного дома, а тяжелая мебель из темного дерева создавала несколько мрачноватую и гнетущую атмосферу. Впрочем, напомнил себе Том, как правило, труп на кровати веселой обстановке тоже не способствует.

Он заметил на столике два бокала из-под шампанского, теперь пустые, и увидел, что с них уже сняли отпечатки пальцев. На ведерке со льдом еще сохранился конденсат – это означало, что лед растаял совсем недавно.

Во всей этой сцене было что-то необычайно трагическое. То, что началось как романтическое свидание или праздник для двоих, окончилось мертвым телом и целой толпой людей в белых защитных костюмах. Перед внутренним взором Тома предстала картинка: приподнятые в тосте бокалы, улыбка, полная обещания, возможно, поцелуй… Так что же пошло не так?

Молодой эксперт с бледным, слегка прыщавым лицом, возившийся с оборудованием, поднял голову, посмотрел на Тома и поправил сидящие на носу очки:

– Не слишком много информации, сэр. У нас есть несколько отпечатков, но сравнить их не с чем, разве что с пальчиками потерпевшего, и я думаю, здесь все чисто. Единственная более или менее интересная вещь, которую нам удалось обнаружить, – это очень длинный волос. Нашли в ванной. Рыжий – не знаю, насколько это важно для расследования. Мы его проверим и предоставим вам отчет. Может быть, нам повезет, и он вырван с волосяной луковицей. А еще есть нож.

Том удивленно нахмурился и снова обернулся к кровати:

– Судя по видимому отсутствию следов крови, думаю, пострадавшего не зарезали?

– Нет. И поэтому присутствие ножа выглядит немного странно. Он лежал на прикроватном столике рядом с изголовьем. Никаких следов крови и никаких отпечатков. Нож был взят из кухонного набора. Он предназначен для отделения мяса от костей и поэтому очень острый. И похоже, его наточили совсем недавно.

– Есть идеи по поводу того, для чего он предназначался?

– Боюсь, что никаких. Но мы захватим его с собой и проведем кое-какие тесты. Посмотрим, может быть, что-то и выяснится.

Том кивнул другому эксперту, постарше, который уже закончил сборы и теперь стоял, прислонившись к дверному косяку.

– Спасибо, парни. Полагаю, вы взяли отпечатки у домработницы?

– Да, все сделано. Хотя вообще-то она все еще в истерике. Мы оставили ее вам; вы выясните, кто мог входить в спальню при обычных обстоятельствах, и мы сможем сверить отпечатки. – Молодой решительно захлопнул чемоданчик. – Так. Ну все, значит, мы готовы. Остается только забрать шарфы, как только вы с ними закончите, – и мы ушли.

Том подошел к кровати. Огромный человек, с необъятным обхватом талии, склонился над трупом, внимательно разглядывая что-то сквозь полукруглые очки. Руки и ноги покойного были прикручены к столбикам кровати четырьмя темно-красными шарфами; рот завязан таким же шарфом. Он был обнажен, и Том отметил, что для своих лет Хьюго Флетчер находился в прекрасной форме. Так… сначала шампанское, затем связывание. И тем не менее это не было похоже на БДСМ; на теле не было никаких следов физического насилия или других признаков подчинения.

До сих пор он не имел удовольствия познакомиться с патологоанатомом лично и теперь решил ему представиться. Тому всегда нравились патологоанатомы; среди людей этой профессии он ни разу не встретил кого-нибудь без странностей.

– Добрый день. Я старший инспектор детектив Том Дуглас. Спасибо за то, что оставили место преступления в первозданном виде, чтобы я мог увидеть все своими глазами. Думаю, теперь мы можем освободить его руки и ноги.

– Руфус Декстер. Не буду жать вам руку. – Патологоанатом помахал перед носом Тома громадной ручищей в перчатке.

Бог знает, где побывала эта рука, мелькнуло в голове у Тома. Руфус начал отвязывать руку покойного; один из экспертов подошел к изножью кровати и занялся ногами.

– Странное дело, Том. Наш парень привязан, стало быть, дело нечисто? Может быть. Сексуальные игры? Судя по шарфам, скорее всего. Умер в процессе? Не думаю. Хотя возможно. Однако я не нашел признаков, свидетельствующих о том, что процесс имел место быть. Пенис чистый – я бы сказал, он не был внутри женщины после того, как покойный в последний раз принял душ. Тем не менее надо проверить. Может быть, оральный секс?

Не знаю…

Том прервал этот поток информации:

– Можем ли мы предположить, что это была женщина?

– Хм. Наверное. Я видел его по телику, разумеется, и он всегда казался мне гетеросексуалом. А разве до вас доходили какие-то слухи, что он интересуется мужчинами? Я ничего такого не слышал, никаких сплетен… хотя, повторюсь, возможно все. И все же нет никаких признаков сексуального акта, любого рода. Или сексуальных игр. Постель не смята. Я осмотрел его тело и не обнаружил никаких волосков, ни лобковых, ни других. Только его собственные. Он чист, как стеклышко.

И в самом деле странно, подумал Том. Все говорит о сексуальном характере происшествия, но, кажется, ничего так и не случилось.

– Есть догадки, отчего он умер?

– Пока не вижу никаких признаков насильственной смерти. Может быть, его привязали к кровати и оставили и паника спровоцировала сердечный приступ? Или его отравили. Мы проведем анализ шампанского, разумеется. В любом случае точные ответы я получу, только когда вскрою тело. Боюсь, пока это все.

Том спросил, можно ли перевернуть тело – чтобы посмотреть, нет ли сзади каких-то отметок, предполагающих определенные сексуальные предпочтения. Спина оказалась чистой, но отметки на запястьях и щиколотках, оставленные шарфами, подразумевали, что Хьюго старался вырваться.

– Это еще ничего не значит, – заявил молодой прыщавый эксперт. – Эти ребята, когда играют в свои игры, по идее должны корчиться в экстазе и дергаться. Так они показывают, что им хорошо. То есть он не обязательно пытался освободиться. И еще они не всегда занимаются сексом – ну, в общепринятом смысле, вы понимаете. Она могла просто ограничиться… ручной работой.

Том с любопытством взглянул на эксперта, борясь с искушением спросить, откуда он так много знает о бондаже. Размышлять на эту тему было, конечно, захватывающе, но сейчас требовалось узнать кое-какие факты.

Он повернулся к Руфусу Декстеру:

– Как насчет времени смерти?

– Домработница – бестолковая курица. Не звонила в полицию целый час, а то и больше. Говорит, что запаниковала. Она пробыла в доме примерно полчаса до того, как обнаружила тело. Как долго он был мертв на момент нашего прибытия? Максимум три часа, а скорее, два с половиной.

Патологоанатом остановился, чтобы перевести дыхание, и Том снова вклинился с вопросом:

– Насколько я понял, полицию вызвали без малого в два, а вы были здесь в два тридцать. Соответственно, смерть наступила между 11.30 и 12.00, так?

Руфус кивнул.

– Отлично, Руфус. Тело ваше, можете его забирать, когда будете готовы. Когда вы проведете вскрытие?

– Завтра утром будет нормально? Я бы сделал все пораньше, пресса будет требовать информацию. И чертов премьер-министр тоже, учитывая статус покойного. Восемь часов вам подойдет?

Том поморщился и подумал о неизбежном телефонном разговоре, который ему предстоял.

– Скажем так, у меня и без того будет полно неприятностей из-за того, что я испортил субботу, так что воскресенье просто не может оказаться еще хуже. В любом случае у нас есть лишний час – завтра часы переводят назад, на зимнее время. Я поговорю с детективом Синклером, возможно, он захочет присутствовать. А… кажется, вот и он сам.

Снизу донесся голос суперинтендента детектива Джеймса Синклера. Том хорошо знал его манеру отдавать приказания: по форме они скорее напоминали пожелания или советы, но люди выполняли их мгновенно и беспрекословно. Из-за своего странного, перекошенного лица Синклер заслужил прозвище Исаия. К своему стыду, Том не понимал смысла этой клички до тех пор, пока кто-то ему не объяснил. Тем не менее об Исаие всегда говорили только с теплотой. Том испытывал к суперинтенденту огромное уважение, и хотя они были знакомы совсем недолго, он радовался, когда его назначили в команду Синклера по расследованию убийств. Разумеется, у него и без этого были причины перебраться в Лондон, но работа с Синклером стала несомненным бонусом.

Тело вынесли, и Том еще раз внимательно осмотрел спальню. Только теперь он понял, что было не так с этой комнатой. В ней совсем не ощущалось присутствия женщины. Никаких чисто дамских штрихов. В любой женской спальне, по опыту Тома, обязательно присутствовали по крайней мере духи, или баночки с кремами, или какая-нибудь другая косметика. Но здесь ничего такого не было. Он открыл гардероб и изучил его содержимое. Только дорогие мужские костюмы. Потом подошел к комоду и тоже заглянул внутрь. Идеально выглаженные и сложенные мужские сорочки в одном ящике, белье и носки – в других.

Том прошел вперед по коридору и осмотрел вторую спальню. Она оказалась такой же безликой, как и первая, с похожей мебелью. Комод был совершенно пуст, и только в гардеробе обнаружились намеки на то, что в семью входила еще и женщина. На вешалках Том нашел несколько чехлов с вечерними платьями, но никакой повседневной одежды не было. Очевидно, Хьюго Флетчер пользовался квартирой один и только в течение рабочей недели. Даже такая важная шишка, как он, вряд ли стал бы надевать смокинг или шикарный костюм для отдыха в выходные дни. И судя по всему, жена приезжала сюда только в редких, особых случаях.

В глубокой задумчивости он спустился вниз, где Синклер как раз разговаривал с Бекки Робинсон.

– Бекки, один из констеблей пытался добыть какие-нибудь сведения у домработницы, но она, кажется, все еще не пришла в себя. Твердит только о том, как неловко было обнаружить покойного «в натуральном виде», как она выражается. Ты не могла бы поговорить с ней сама? Ты лучше многих знаешь, как это важно, а время для нас сейчас все.

– Хорошо, сэр. Я посмотрю, что тут можно сделать. – Бекки двинулась в кухню.

Том посмотрел по сторонам. Поднимаясь наверх, он не успел как следует разглядеть дом и теперь заметил, что весь первый этаж был отдан под очень дорого и элегантно обставленные кабинеты – они выглядели именно как кабинеты, а не офисы для работы. Два верхних этажа занимали жилые помещения.

Оставшись наедине с боссом, он передал ему разговор с патологоанатомом. Судя по лицу Джеймса Синклера, он быстро впитал новую информацию.

– Что вы думаете насчет ножа, Том? Вы тоже считаете, что он мог умереть от сердечного приступа, а нож предназначался для того, чтобы разрезать шарфы, когда процесс, так сказать, будет закончен?

– Возможно, и так, но мы ничего не узнаем до вскрытия. Узлы были довольно крепкими, но все же не настолько, чтобы потребовался нож. Я пошлю кого-нибудь разобраться с шарфами – вдруг нам повезет, и кто-то по тупости купил их все в одном и том же месте и расплатился при этом кредитной картой. Но почему-то я на это не рассчитываю. Он явно знал того, кто с ним был; следов взлома нет, и шампанское предполагает, что событие было запланировано. Мы, конечно, проверим, может быть, чего-то не хватает, но не похоже, что дом обыскивали. Кроме того, кругом полно разных ценностей, и все они на виду.

– Я думаю, мне не нужно вам напоминать – к нам будут прикованы все взгляды. Но нет ничего лучше, чем громкое дело, чтобы проверить, на что ты действительно способен… правда, Том?

Том оглядел коридор. На стенах висели фотографии в рамках – на них он тоже не обратил внимания раньше. Везде был изображен Хьюго Флетчер с известными политиками, филантропами и прочими высокопоставленными лицами. Было трудно связать этого уверенного в себе мужчину с ослепительной улыбкой и в безупречном смокинге с обнаженным телом с кляпом во рту, распростертым на кровати.

Синклер проследил за его взглядом:

– Журналисты и публика, конечно, любили старика Хьюго, но в свое время он перешел дорогу очень многим. Честно говоря, я даже удивляюсь, как это никто не свел с ним счеты раньше. Я знаю, что у него были телохранители. Какого черта они делали сегодня?

Том посмотрел на парадную дверь:

– Это место неплохо защищено. Видимо, он думал, что будет здесь в полной безопасности, и не хотел, чтобы телохранители знали, чем он планирует заниматься. Я побеседую с ними и проверю, где они были. Может, они смогут рассказать что-нибудь интересное. Знаете, я, наверное, пойду и посмотрю, как там дела у Бекки. Эти стервятники караулят снаружи, и непонятно, сколько нам еще удастся сдерживать распространение информации.

Том прошел в просторную, уютно обставленную комнату, служившую чем-то вроде гостиной для обслуживающего персонала. Бекки сидела на низком диване, держа за руку какую-то женщину – судя по всему, домработницу. Разумеется, он не сомневался в том, что дама действительно испытала сильный стресс, но сейчас она явно старалась выжать из ситуации максимум удовольствия. Один из констеблей в примыкающей кухне готовил ей чай, а на кофейном столике рядом с диваном стоял стакан с бренди.