Текст книги "Контракт на Фараоне"

Автор книги: Рэй Олдридж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Рэй Олдридж
КОНТРАКТ НА ФАРАОНЕ

Посвящаю моей матери, Мюриэль Райс Олдридж, которая всегда так удивительно не удивлялась моим успехам

"Цветут кандалы на лозах цепей, железные розы.

Из тьмы доносится скрежет лопат… Кто здесь садовник?"

– нацарапано на руинах казармы рабов на Суке

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В тусклом красном свете Уровня зверятников Руиз Ав осторожно пробирался сквозь толпу искателей развлечений. Вокруг плескалось море безумных глаз, слюнявых ртов, скользких от пота тел. Хаос служил щитом. В такой толкотне некому было заметить его и донести хозяевам. Тем не менее Руизу было не по себе. Если его все-таки обнаружат, следователи Лиги Искусств спросят:

– Руиз Ав, что ты делал на Дильвермуне? Что привело тебя в убежище Накера Учителя, печально знаменитого мозг-навигатора, объявленного вне закона?

Следующим вопросом будет:

– Руиз Ав, почему ты оказался там сразу после того, как получил смертную сеть?

Руизу никак не удавалось придумать достойного объяснения. Ему казалось, что сеть смерти уже опутывает мозг, постепенно стягиваясь. «Не могут же они быть везде, – успокаивал себя Руиз Ав, – да и поздно теперь поворачивать назад». «…Слишком поздно… Слишком поздно», – эхом отозвалось в голове.

Но никто не выкрикивал его имя, не показывал на него пальцем. Напряженные плечи слегка расслабились, когда он подошел к сектору Свободного Убийства. Здесь, в спасительном полумраке, роботы наблюдения отсутствовали, и он чувствовал себя в большей безопасности. Там, где кровь проливается на законных основаниях, он справится.

Руиз слегка замедлил шаги. Полдюжины коридоров сходились в просторном сводчатом зале. В тусклом свете высоко подвешенных ламп ходили, ковыляли, ползали и скакали толпы зверятников. Чего только люди с собой не делают! Подрагивали заостренные уши, поблескивали зубы, буйная растительность прихотливо покрывала человеческую плоть. Блестящие селеновые скарабеи – персональные чипы, которые наполняли мозг каждого зверятника сознанием выбранного животного, – крепились к основанию черепа. На этом Уровне было запрещено все, что могло скрывать оружие.

Руиз незаметно присматривался к проплывавшим мимо лицам. Его завораживали отражения чувств, которые искажали человеческие черты: похоть, страх, ярость. Собственный чип, установленный на допустимый минимум, позволял разглядеть туманные фигуры, что призрачными бесцветными контурами проступали сквозь звериные личины. Например, тот высокий, костлявый старик с аккуратно подстриженной гривой седых волос. Что заставило его покинуть кресло управляющего ради роли благородного оленя на ненадежном Уровне зверятников? А эта холеная молодая женщина? Тело ее было искусно расписано красками модных тонов, апельсинового цвета волосы заплетены в «любовный узел», а острые малиновые ноготки отполированы до совершенства. Женщина выбрала образ гигантской змеи и теперь скрывалась в тени. В ее неподвижных глазах затаился холод.

Дойдя до противоположной стены зала, Руиз заметил стаю волкоголовых – десяток мужчин и женщин с огромными желтыми глазами. Шерсть на их лицах слиплась, мохнатые тела были крепки и поджары.

Заметив Руиза, вожак стаи подался вперед, в глазах блеснул интерес. Руиз подавил вспышку раздражения. Волкоголовый ухмыльнулся, показав острые клыки и длинный красный язык. Руиз постарался казаться равнодушным, однако тело его почти незаметно напряглось. Он прошел под биолюминесцентным лозунгом, который гласил: «ПАНГАЛАКТИЧЕСКИЕ ЗАКОНЫ КОНЧАЮТСЯ ЗДЕСЬ», и свернул в более темный коридор. За стеной чувствовалось движение – там собиралась стая.

Особым урчанием Леро подозвал соплеменников.

– Мясо разгуливает по Землям Убийства, – прорычал он. Это был мягкий, негромкий звук, исполненный приятного предвкушения.

– Опасно? – спросила Камилла, его самка, вторая в стае. – Мясо двигалось очень уверенно, от него почти не пахло страхом.

Леро оскалился, и Камилла испуганно попятилась.

– Может, мясо слишком глупое, чтобы бояться, – сказал вожак. – Это просто одинокий слабенький человечек. Что, мы с ним не справимся?

Вся стая выразила согласие. Красные языки прошлись по черным губам, голодный вой эхом разнесся по коридорам. Леро глубоко задумался, пытаясь припомнить, какое впечатление произвело на него это мясо. Человеческое сознание не до конца попало под влияние персонального чипа. Леро еще помнил, что Камилла гораздо умнее и сообразительнее его. Поэтому он старался сохранять осторожность, насколько позволяли голод и жажда крови.

Мясо представляло собой высокого, широкоплечего, черноволосого мужчину. Под медной кожей мягко перекатывались мускулы. Проходя мимо, мясо вроде не обратило внимания на Леро, но вожаку почудился огонек вызова в суровых глазах человека. Кроме того, чип мужчины был установлен на очень низкий уровень, так что чувствовался только слабый намек на хищную тварь, но у него не было личины, которую носили все зверятники, – гелевой маски, отражавшей бушующие под ней животные инстинкты.

Леро решился. Мясо может сопротивляться, бежать, но стая сильна и быстра, а мясо – всего лишь человек. Насколько же он опасен?

– Охотимся, – он радостно оскалился, и стая взвыла от восторга. Вожак повернулся и медленно побежал в темноту, на запах. Стая потянулась за ним.

Руиз издалека почуял приближение волков и ускорил шаг почти до бега. Волкоголовым его не поймать, но они могли привлечь других хищников. Он придерживался темных сторон коридора и беззвучно проклинал Накера. Мозг-навигатор обитал в глубине сектора Свободного Убийства, куда изредка забредают только самые дикие зверятники да самоубийцы и фатально невежественные туристы. Но, по крайней мере, убежище было скрыто от любопытных глаз, так что Руиза устраивало его местоположение. Но только не в тех случаях, когда к месту назначения приходилось мчаться во всю прыть.

В конце одного из длинных сумеречных коридоров Руиз на секунду остановился и услышал за спиной топот. Пораженный скоростью стаи, он увеличил темп и длину шага, прокачивая через легкие огромные порции воздуха. Погоня приотстала, и Руиз улыбнулся. Совсем скоро он доберется до убежища Накера, и еще останется масса времени, чтобы пройти длинную процедуру идентификации личности, на чем так настаивал мозг-навигатор.

Внезапно из темной ниши прямо под ноги человеку вывалился труп с разорванной глоткой. Инстинктивно Руиз подпрыгнул как можно выше, преодолевая неожиданное препятствие. Все бы обошлось, но, приземляясь, он поскользнулся в луже крови. К тому же вслед за своей добычей выскочила тигроголовая и на полном ходу налетела на Руиза. Беглец упал, неловко подвернув левую ногу. Секундой позже острая боль пронзила поврежденное колено. Руиз ожидал немедленного нападения тигроголовой, но ее, похоже, больше интересовала прерванная трапеза. Окровавленные клыки сомкнулись на горле трупа. Зарычав низким, гортанным голосом, чудовище потащило добычу обратно во тьму. Однако мерцающие глаза продолжали следить за Руизом, спутанные бесцветные волосы закрывали широкое плоское лицо, в полумраке кровь жертвы на нем казалась черной. Не обращая внимания на вывихнутую ногу, Руиз осторожно попятился. Тигроголовая исчезла в своем логове, теперь оттуда доносились звуки ее пиршества. Человек развернулся и побежал, опасаясь, что волчья стая настигнет его. От прежнего размеренного бега не осталось и следа, походка стала неровной. Каждый раз, когда левая ступня касалась стального покрытия коридора, колено пронзала режущая боль. Пока она была еще терпимой, но ранение ограничивало скорость. Он не хотел чрезмерно напрягать ногу, колено могло окончательно отказать. Дыхание сбилось, сердце бешено колотилось, пот ручьями стекал по напряженному телу. Он подумал, что сгустившийся запах страха может подстегнуть стаю.

Вскоре за спиной послышался цокот когтей. На бегу Руиз пытался разглядеть указатели. Сколько же еще осталось до убежища навигатора? Наконец-то! Вот пятно багряного биолюма и граффити в стиле Длинноголовых Крокодильчиков. А вот и кривой столб из черного железа на пересечении трех коридоров – он хорошо помнил его со времени своего последнего визита.

Надеясь, что все обойдется, Руиз помчался вперед. До Накера оставалось не более трехсот метров. В убежище имелось самое лучшее регенерационное оборудование, через несколько часов к нему вернутся силы. Лицо его тронула усталая улыбка.

И тут появилась стая. Внезапно зверятники с дружным воем выскочили из бокового прохода, почти настигнув беглеца. Руиз сообразил, что они срезали расстояние. А почему бы и нет? Вероятно, им не раз приходилось преследовать добычу в этом секторе. На дороге к ротонде, где находилось убежище Накера, Руизу удалось опередить стаю на несколько шагов. Но времени на процедуру идентификации и входа явно не хватало. Придется искать место, где можно прислониться к стене, прежде чем колено совсем откажет. Усталость мешала сосредоточиться, все тяжелее становилось справляться с болью. Каждый шаг давался с трудом. Почти так же, как боль, отвлекало странное ощущение в колене там, где медленно распухала связка.

Руиз ворвался в ротонду, освещенную полосками слепящего голубого люма на потолке. На полу темнели пятна крови, повсюду валялись обглоданные кости. Вглубь уходило около дюжины коридоров, но только один из них, перекрытый герметичной дверью, вел в жилище мозг-навигатора. Руиз пронесся по грязному полу ротонды к этой двери, воздуха уже не хватало. Из прохода за его спиной с победным воем показалась стая. Это была угроза куда более реальная, чем страх перед Лигой. Поэтому он подбежал к запечатанной двери и отчаянно закричал:

– Это Руиз Ав! Скажите Накеру! Это Руиз Ав! Впустите меня!

Как и следовало ожидать, ответа не было. Оставалось только опереться на дверь и повернуться лицом к стае. Волки образовали полукруг и остановились. Прыгать они не торопились.

Самцов и самок в стае было поровну, Там, где мех редел, виднелись упругие мускулы. Ни капли лишнего жира. Когти заточены, словно кинжалы, клыки отросли до максимально разрешенного предела. Вожак, в прекрасном настроении, нетерпеливо пританцовывал, делая время от времени ложные выпады. Глаза его горели от предвкушения. Когда он заговорил, из горла вырвалось рычание.

– Хорошо бегаешь, мясо, – сказал он. – Но теперь твой бег окончен.

Руиз не отреагировал. Если они потратят на поддразнивание достаточно времени, он восстановит дыхание и, возможно, Накер откроет дверь. Но вожак уже потерял терпение. Он выпустил когти и прыгнул, почти одновременно с тремя другими. Руиз напряг руки так, что они превратились в лезвия, и ударил, вонзая кончики пальцев в плоский нос вожака, загоняя осколки кости глубоко в мозг. Тело волкоголового окаменело в полете, желтые глаза погасли. Ударом руки человек отбросил труп, впечатав в стену двух зверятников. Оставалась самка, напавшая с другой стороны. Он сумел уклониться от первого удара лапой, и ее когти прочертили три кровавые борозды на плече, вместо того чтобы разорвать ему глотку. Однако затем ей удалось вцепиться зубами в грудь жертвы. Хищница поджала колени и повисла, вырывая кусок мяса. Руиз боялся потерять равновесие и упасть под ноги стае. К счастью, ему удалось опереться на здоровое колено и оттолкнуться от стены. Он тут же сомкнул руки у нее на затылке за острыми ушами и был вознагражден сладостным звуком ломающейся кости. Самка забилась в судорогах и упала. Оставшиеся волкоголовые подобрались. Руиз повернулся к ним.

– Идите сюда, – сказал он тихо и свирепо.

Человек оскалил зубы, пусть не столь внушительные, как у волков, но все же крепкие и белые. Волкоголовые на секунду заколебались – уж слишком быстро погибли их вожаки. Однако существа эти были только грубой подделкой под настоящих волков, им не хватало природной осторожности истинных хищников. Персональные чипы, которые заставляли их действовать подобным образом, просто усиливали кровожадность и наглость. Руиз увидел, что в глазах монстров снова вспыхнула ярость. Волкоголовые придвинулись ближе. Одна из самок склонилась над трупом вожака, гладя свалявшуюся шерсть на его морде.

– Леро, Леро, – жалобно проскулила она. Затем закрыла его неподвижные глаза и облизала окровавленную руку. Сразу после этого волчица повернулась к Руизу. У человека хватило сил встретить ее взгляд презрительным смехом. Лицо волкоголовой побагровело, и она прыгнула. Остальные зверятники не были готовы немедленно последовать ее примеру, поэтому Руиз успел ударить самку в горло и швырнуть на стальной пол, где она забилась в предсмертных судорогах.

– Накер! – закричал Руиз, не отводя глаз от приходящих в себя монстров. – Накер! На мне сеть смерти. Впусти, иначе Лига узнает о тебе все.

Герметичная дверь распахнулась так внезапно, что Руиз навзничь рухнул в защитный шлюз. Прежде чем стая решилась последовать за ним, два здоровенных раба-охранника с Дира вышли вперед, размахивая нейронными бичами. Волкоголовые, оскалившись, попятились, и дверь закрылась.

Руиз поднялся на ноги и увидел Накера, который, как обычно, сидел в своем кресле-поплавке под куполом из прозрачного хрусталя. Мозг-навигатор был похож на уродца, заспиртованного в стеклянной колбе – какой-то невероятный гибрид человека и слизняка. В теле Накера не было ни единой здоровой косточки или мышцы, волосы у него не росли. Медицина не знала средства, способного помочь ему. Навигатору приходилось по возможности отказываться от таких естественных человеческих потребностей, как еда, выделения и дыхание. Он общался с окружающим миром при помощи сенсоров, венком окружавших голову. Каждый раз Накер встречал Руиза новым вариантом искусственного голоса. Сегодня это был высокий и чистый голос эльфа:

– Руиз Ав, ты прибыл неподобающим образом. Когда Накер говорил, его лицо оставалось неподвижным, зато глаза рассеянно блуждали.

Руиз сосредоточенно рассматривал свои раны. Кровь капала из порезов на груди, колено раздулось до размеров небольшой тыквы.

– Живи ты в более цивилизованном районе, я появился бы более приличным способом. Почему так долго не открывал? – Руиз дотронулся до основания черепа, отключая персональный чип.

– Если бы я жил там, куда Лиге легко добраться, они бы меня выкурили, ты же знаешь. Они считают, что я ничуть не лучше геншей. А что до моей медлительности, так ведь я торопился, как мог, разумеется, не подвергая себя опасности. Я бы и тебя преднамеренно не подставил под удар. По крайней мере под такой, против которого ты не выстоял бы. В любом случае, я с интересом наблюдал за твоей работой. – Прозвенел мелодичный смех.

«Неисповедимы пути Накера», – подумал Руиз. По слухам, он был достаточно богат, поэтому не только деньги, которые платил Руиз, заставляли ученого помогать ему. Мозг-навигатор, казалось, по-своему любил Руиза, но что с того? Возможно, калека просто ненавидел Лигу Искусств и наслаждался возможностью водить ее за нос. В любом случае, Накер охотно оказывал Руизу очень важные услуги. Уже шесть раз Руиз посещал мозг-навигатора, и тот всегда прекрасно выполнял свою работу. Накеру можно было доверять. Проведя тщательное расследование, Руиз не нашел ни одного случая, чтобы тот продал своего клиента Лиге.

– Значит, – продолжал навигатор, – ты носишь сеть смерти? Хочешь стандартную процедуру? Хорошо. Каум отведет тебя в клинику, а потом мы приступим.

Кресло Накера тихо выплыло из шлюза.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Клиника Накера была напичкана совершенным оборудованием. Пациентам предоставлялся большой выбор развлечений: живые сны, голодрама, небольшой эйфориум, разнообразные сурроигры. Однако Руиз Ав был не в настроении веселиться, поэтому он раздраженно наблюдал за безобидным Каумом, пока раб-охранник подсоединял диагностический прибор к его колену. Экран немедленно замигал красными сигналами. Глаза Каума цвета лунного камня расширились, фиолетовые мембраны ушей окаменели от удивления, когда он постучал по экрану.

– У-у-у, Руиз, сюда ты добежал на честном слове.

Дирианин с преувеличенной осторожностью пристроил диагностический аппарат в более удобное положение.

– Угу, – ядовито отозвался Руиз.

Он был все еще зол на Накера и распространял это чувство на все, что тому принадлежало. В дополнительных травмах, полученных беглецом, был виноват именно мозг-навигатор. К сожалению, Накер был нужен Руизу. Без его помоши он вообще не взялся бы за дело на Фараоне.

Каум промокнул раны гелем-репликантом и накрыл их подушечками восстановителя.

– Должно хватить. – Обычно кроткие глаза дири-анина светились обидой, когда он выпрямился. – Положим на это часа два, ну, три. Тебе станет лучше.

Руиз почувствовал угрызения совести. Каум был доброжелательным существом. Эта рептилоидная раса не отличалась особенным умом, зато была сильной, верной, не склонной к излишней агрессии. Именно поэтому на них всегда был большой спрос там, где требовались чернорабочие. Руиз криво улыбнулся.

– Спасибо, Каум. Мне уже немного лучше. – Он похлопал охранника по массивному плечу. Каума, казалось, обрадовала эта небрежная благодарность. Дыхальца у основания черепа раздулись – подобная мимика означала у данной расы улыбку.

– Не за что. Я всегда рад помочь красавчику вроде тебя, – рептилоид нежно ущипнул Руиза пальцами, похожими на чешуйчатые сосиски, и потопал прочь.

Подавив дрожь, человек окликнул Каума:

– Послушай, ты не знаешь, когда Накер собирается приступить?

Раб задержался у двери:

– Как только ты избавишься от боли. Он очень заботливый. На свой лад, конечно.

Руиз откинулся на кушетку:

– Думаю, да.

Все мышцы Руиза были абсолютно расслаблены. Беззвучные насосы, имплантированные в его главные сосуды, накачивали в кровь кислород. Звуки, свет и прочие внешние раздражители не достигали его сознания. Только мозг продолжал активно работать. В голове эхом отдавался синтетический голос Накера. Сначала послышалось рычание на уровне инфразву-ковых ревущих тонов, потом визг. Мозг-навигатор экспериментировал в поисках совершенного тембра:

– Проверка. Раз-и-два-и-три-и-четыре. Кого любишь в этом мире?

Будь это возможно, Руиз заскрежетал бы зубами. Накер усмехнулся:

– Тебя что-то беспокоит? Ну, хорошо, хорошо, я уже чувствую эту смертоносную сеть – уж больно мощная. Ты уверен, что работодатели все рассказали об этом задании на Фараоне?

– Что ты имеешь в виду?

Накер налету поймал невысказанную мысль.

– Лига, похоже, сильно озабочена конспирацией и еще тем, чтобы получить хоть что-нибудь, когда сеть затянется и пошлет данные домой. Ты собираешься умереть и передать информацию при малейшем намеке на опасность… Схемы смерти на редкость подробные. Они гораздо шире, чем это необходимо для примитивной игры в поимку браконьеров. Я бы сказал, друг мой, что ты – серебряная пуля, нацеленная на какого-то монстра.

Руиз помолчал, пытаясь переварить неприятное открытие.

– Что ты можешь сделать?

– Многое, как всегда. Скажу без ложной скромности, что большего не сможет никто. Лига хорошо поработала. Может быть, они сомневаются в твоей лояльности?

Искусственный смех, подобно лапкам насекомого, царапал незащищенную поверхность мозга Руиза.

– Ну разумеется, нет, ты ведь у них считаешься самым лучшим, не так ли? Не будем сейчас затрагивать больной вопрос – Накер перешел к делу. – Так вот. Смертную сеть, как и любое изделие геншей, невозможно снять полностью. Я могу затормозить механизм смерти – тогда у тебя будет достаточно времени для маневра. Но ты все равно умрешь, если вовремя не выкрутишься из опасной ситуации. Еще можно до какой-то степени разрушить оперативные связи в самой сети, так что при ее включении ты очень тяжело заболеешь, но останешься жив. Тогда данные не отправятся по месту назначения, но твоя личность будет изрядно разрушена. Выбор за тобой.

Последние слова Накер произнес почти официальным тоном. Руиз глубоко задумался. Предстояло ответить на философский вопрос: есть ли на свете что-нибудь хуже смерти? Многие без колебаний ответили бы: нет! Но подобные абсолютисты вряд ли работали на беспринципные корпорации, подобные Лиге Искусств, и не располагали огромным опытом жизни в многочисленных мирах – клиентах Лиги. А Руиз легко представлял ситуацию, в которой смерть гораздо предпочтительней. С другой стороны, именно любовь к жизни привела его через все опасности Уровня зверятников сюда, в логово Накера. А уж о том, какие неприятности ожидали Руиза, пронюхай Лига об этом посещении, страшно было даже подумать. И все же… если он окажется беспомощным в руках врагов, он избежит неминуемой гибели, но перестанет быть прежним Руизом Авом, станет кем-то другим. Ему приходилось встречаться с жертвами неудачного погружения в сознание. Их вялые лица, отвисшие челюсти и тусклые глаза внушали жалость и омерзение. Определенно, смерть предпочтительней такой жалкой пародии на жизнь.

– Максимально ослабь замыкающий контур сети, но не трогай рабочие связи.

– Как скажешь. Мне придется призвать на помощь кое-какие опорные воспоминания, пока я не найду, где закрепиться, – в голосе Накера явно звучало неодобрение. – Ты продолжаешь настаивать на самостоятельном погружении вопреки советам специалиста. Паранойя, Руиз, паранойя. Погружаясь в твое сознание, я каждый раз обнаруживаю, что топография его изменилась. Ты слишком многое запер и зациклил. Даже удивительно, что генш ухитрился закрепить сеть.

– А у них с этим проблем не бывает. И болтают они не в пример меньше.

– Теперь отвали, – сказал Накер, и Руиз стёк вниз, в самый тихий и укромный уголок.

Перед погружением Накер на миг замер, чтобы взглянуть через собственные сенсоры на неподвижное тело Руиза. Человек лежал на иммобилизационном ложе, заключенный в янтарный блок шок-геля, голова его ощетинилась густой порослью серебристых проводов. Шрамы от встречи с волкоголовыми быстро бледнели. Если погружение займет побольше времени, шрамы исчезнут прежде, чем Накер вернется в свой колокол и собственное умирающее тело. В толще геля смуглая кожа Руиза приобретала почти металлическую гладкость и плотность, способную отразить удар ножа. Накер разглядывал руки Руиза, их расслабленные кисти. Калека восхищался ими. Подумать только, эти опасные штуки могут быть такими красивыми: сильные пальцы с точеными костяшками сужаются к кончикам, напоминая кривые турецкие кинжалы. И все это связано жгутами мускулов и облечено в блестящую кожу. Минута прошла в приятном созерцании. Затем Накер послал зонд в глубину, аккуратно, словно острой иглой, рассекая бездонное море воспоминаний Руиза. Он погружался все глубже, без усилий скользя между рифами самозащиты в средних горизонтах сознания Руиза; ловко, как в танце, увернулся от массивных, но чувствительных канатов геншанской смертной сети, концы которой уходили в бездонные провалы. Так же легко избежал он тонкого переплетения императива Лиги, подобного щупальцам гигантской голодной каракатицы. В конце концов Накер опустился на дно и пристроился среди ила мертвых воспоминаний и осколков жизненного опыта. Там он долго и спокойно лежал, неторопливо посылая наверх сенсоры, нанося на карту приметы и ориентиры личности Руиза, пока они медленно проплывали над ним. Удовлетворенный результатами, Накер выпустил пузырек стимуляции. Тот поднимался, мерцая, пока не лопнул, ударившись о каменно-твердое днище одного из самых ранних воспоминаний Руиза, массивной глыбы, покрытой таким толстым защитным слоем, что, наверно, и самому хозяину уже трудно было бы добраться до него.

Руизу пять лет, и он помогает своему полуотцу в загоне. Обязанностью ребенка было собирать теплые шарики личинок ормов из гнезд, пока сами ормы толпились в проходе, торопясь на завтрак. Мальчик очень любил эту работу. Маленькие шарики подрагивали в руке, пока он собирал их в корзинку-инкубатор, их крохотные щупальца искали питательные поры, которых не было на коже человеческой ладони. Эта легкая щекотка доставляла удовольствие. Вес полной корзинки сам по себе был наградой: каждый шарик означал небольшое, но вполне определенное количество кредита, способствовавшего сохранению независимости семьи мальчика. Хотя юному уму идея свободы представлялась весьма смутной, он прекрасно знал, что независимость – хорошее слово, а обратное ему, рабство, – плохое. Это он усвоил, глядя на мрачные лица, когда последнее произносилось за обеденным столом. В эти дни лица мрачнели все больше, а голоса не так приглушались, что беспокоило Руиза, когда он об этом думал.

Казалось, то, что мальчик приносил столько же шариков, сколько и всегда, больше не помогало. И как бы он ни уговаривал ормов нестись получше, личинок не прибавлялось. Животные таращились на него своими тусклыми фасетчатыми глазами и не понимали, чего от них хотят, когда Руиз всерьез пытался им объяснить, как важно, чтобы они неслись усерднее. Порой, когда голоса за обеденным столом становились совсем громкими, Руиз в бессильном гневе плакал в загоне у ормов. В такие моменты ему дико хотелось швырять в них камнями, наказывая за глупость. Но не сегодня. Сегодня он был счастлив. Малыш нес корзину-инкубатор через весь комплекс к маточному сараю, когда во внутренний дворик ворвалась блестящая штуковина и приземлилась, взметнув вихрь пыли. От удивления Руиз выронил корзину, просыпав в грязь несколько личинок. Он немедленно поднял инкубатор и кинулся собирать драгоценные шарики. Когда все они вернулись на прежнее место, пневматические двери флаера с шипением поднялись, и оттуда шагнул надсмотрщик – тощий змей с длинной, заплетенной в косички бородой и нарисованными бровями. Звали его Боб Пийуль. Это имя вносило в семейные беседы почти такое же напряжение, как и упоминание о рабстве.

Из общего дома, выстроенного из плавленого камня, высыпали почти все взрослые. Руизу было любопытно и очень хотелось остаться послушать, но он отвечал за шарики. Если их как можно скорее не отнести в маточный блок, они погибнут. Поэтому мальчик внес их туда и распределил по пустым ячейкам. Покончив с этим, Руиз выскочил обратно во двор. И словно врос в землю от страха, увидев, что все старшие члены семьи смотрят на него с разной степенью скорби, а из темноты окон осторожно выглядывают дети. Он испугался еще больше, когда все взрослые отвели взгляд, кроме его кровной матери Ласы, по лицу которой, обычно спокойному, катились слезы. Руиз почуял, что надвигается беда. Он с плачем бросился на своих коротеньких ножках к матери. Она подхватила его, прижав к себе так, что малыш едва мог дышать. Но ничего не сказала. Молчали и остальные…

– Что такое? Что случилось? – спросил Руиз, осипнув от страха.

Раздался ханжеский гнусавый голос надсмотрщика:

– Слишком много шума из-за ребенка. Вы его без нужды пугаете, – изрек Боб Пийуль, хватая мальчика за плечо. – Не бойся, Руиз. Ты поедешь в большую семью, не чета этой кучке пожирателей грязи. Ты поступишь в Школу лорда. Если будешь стараться, то в один прекрасный день наденешь красивую одежду и станешь служить лорду.

Руиз прижался к Ласе еще крепче. Пийуль попытался его оторвать, но тщетно.

– Послушай, Ласа, разве это достойное поведение?

– А красть детей достойно, Пийуль? – проговорил полуотец Руиза Релито. Голос его, обычно резкий, звучал так, будто горло набили камнями.

Боб Пийуль отпустил Руиза и повернулся к Релито:

– Красть детей, говоришь? Разве может лорд Баллисте украсть то, что и так ему принадлежит? Менее великодушный хозяин давно раскидал бы вашу семейку по более эффективным производственным участкам, как я ему не раз советовал. Однако он милостив.

– Да уж, – горько рассмеялся Релито.

Узкое лицо Боба Пийуля побагровело, а глаза опасно заблестели.

– Хватит, – рявкнул надсмотрщик.

Он схватил Руиза за руку и грубо оторвал его от Ласы, которая упала на колени, словно что-то в ней сломалось.

Тут воспоминание разлетелось в клочья и уплыло в темноту. Накер продолжал тихо лежать, зарывшись в ил на дне сознания Руиза. «Крестьянский мальчик, обычный раб, – дивился он. – Кто бы мог подумать?» Это несоответствие изумляло мозг-навигатора каждый раз, когда он входил в сознание Руиза. Прошло немало времени, прежде чем еще одно опорное воспоминание подплыло достаточно близко, чтобы его можно было активировать, – достаточно много, чтобы Накер успел забеспокоиться, как бы одна из тонких сторожевых нитей императива Лиги не замкнула смертную сеть, прежде чем он успеет удрать. Или его могут атаковать огромные хищные нейронные схемы, умело выращенные Руизом, дабы защитить океан памяти от грубого вторжения. Но никто его не побеспокоил, и Накер выпустил еще один стимулирующий заряд. Тот взорвался, ударившись о следующее воспоминание: Руиз был уже почти взрослым.

Юноша скорчился по правую руку от лорда Баллисте. На нем были те самые нарядные одежды, которые обещал ему много лет назад покойный Боб Пийуль. Но все остальное – совсем не так, как хотелось. Парчовый камзол Руиза спереди затвердел от подсыхающей крови, крови последнего раба-телохранителя лорда. В руке у юноши с голодным жужжанием подрагивал акустический нож. Они затаились в маленьком проходе рядом с приемной Баллисте. Лорд поглаживал инкрустированный драгоценными камнями церемониальный карабин, перекладывая его из одной руки в другую. Хозяин состарился и ослаб телом и разумом. Нездорового цвета губы дрожали, дыхание со свистом вырывалось из иссохшей груди. Пока они ждали, лорд Баллисте все время хихикал и что-то бормотал:

– Пусть только они сюда доберутся, пусть только доберутся, тогда-то мы и посмотрим, Руиз, тогда посмотрим… Мороженого хочу, свеженького, лимонного хорошо бы… А почему ты в красном?

Лорд продолжал кудахтать, но Руизу было не до него. Он навострил уши, пытаясь расслышать другие звуки, теперь, когда самые громкие взрывы смолкли. Освободители уже закончили свои дела внизу и в любой момент могли подняться сюда, чтобы выполнить обязательства перед бывшими рабами лорда Баллисте.

Лорд шептал все более настойчиво:

– Руиз, ну почему, скажи? Я же с ними хорошо обращался, я соблюдал приличия. Почему они взбунтовались?

Руиз не ответил. Он уловил скрип осторожных шагов в приемной.

– Ш-ш-ш, господин. Может, они нас здесь не найдут, если будем сидеть как мыши.

– Да-да, ты прав, юный Руиз. Ты единственный остался мне верен.

К счастью, лорд Баллисте соизволил наконец заткнуться. Довольно долго было тихо. Потом гобелен у входа шевельнулся. Секунду спустя один из освободителей медленно отвел занавес в сторону дулом дротикового ружья, в котором еще оставалась половина зарядов. Это был крупный мужчина в потрепанной углеродной броне. Он скользнул за дулом своего ружья плавно, как ласка в крысиную нору. Руиз замер абсолютно неподвижно, надеясь, что они с лордом надежно укрыты за пыльной грудой стульев, сваленных у дальней стены темного прохода. На протяжении шести ударов сердца человек стоял, не шевелясь, потом повернулся, чтобы уйти, и Руиз приготовился медленно выпустить набранный в грудь воздух. И вот тут лорд Баллисте решил встать и выстрелить. Заряд разнес освободителю ногу. От удара человек крутанулся вокруг своей оси, выпустил из рук оружие и сполз по стене. Лорд рассмеялся и с важным видом прицелился снова. Руиз принял решение.