Текст книги "Территория смыслов"

Автор книги: Рэй Джой

Ты появилась, словно лучик

 
Ты появилась, словно лучик света,
Когда казалось – уже нечего терять.
Когда безумные вопросы и ответы,
Необходимости не стало ожидать!
 
 
И трепет в глубине меня до дрожи,
Он путает сознанье без конца,
Я чувствовать тебя хочу всей кожей,
Ласкать губами линии лица.
 
 
Хочу обнять, прижать тебя так крепко
И больше никогда не отпускать.
Душа моя как будто птица в клетке,
Не может и не хочет больше ждать.
 
 
Однажды, когда снег уже растает,
Я буду рядом. Рядом навсегда.
Ну а пока огонь не согревает,
Уводит лишь неведомо куда!
 
 
Я далеко, и ты меня не слышишь,
Как я ору от боли по ночам,
Что в темноте не слышу, как ты дышишь,
Что прикоснуться не могу к твоим плечам.
 

Я вас люблю, но не признаюсь

 
Я обостряюсь и вдыхаю!
Я весь одно большое чувство.
Вокруг весна благоухает,
Рождая новые искусства!
 
 
Я внемлю, небом упиваясь!
Берёз вокруг зелёный шум!
И действом этим наслаждаюсь,
И млеет в эйфории ум!
 
 
Я в этом действе растворяюсь,
На запах радости иду
И, оживая, согреваюсь,
Как будто в сказочном бреду.
 
 
Я солнцу в небо улыбаюсь,
Закрыв от яркости глаза.
Я вас люблю, но не признаюсь,
Из вида скроюсь, не сказав.
 
 
Я безмятежно засыпаю,
Истома радости мой сон.
И голос ваш опять узнаю,
Мне песней нежной сладок он.
 
 
И расстояний сотни милей
Не по земле, а меж сердец,
Меня с тобой разъединили.
Разъединили наконец…
 

Диагноз «одиночество»

 
Пойду, наверное, к врачу.
Скажу ему: «Ответьте, доктор.
Не знаю я, чего хочу,
Вина бутылочку и штопор…
 
 
По вечерам пишу поэмы
И по утрам гляжу в рассвет.
И, отойдя чуток от темы,
В тени от жизненных побед,
 
 
Симптомы мною овладели,
Болит душа, терзает грусть».
А доктор тихо: «Неужели?
Диагноз ставить не берусь.
 
 
Больной, скажите, вы устали?
Быть может, в отпуск вам пора?
С какой ноги сегодня встали?
А может, на плечах гора?
 
 
Гора любви неразделённой,
Обида гложет, боль измен?
А может, боли воспаленной
Причина – ветры перемен?
 
 
Больной, скажите, вы женаты?
А может, страстно влюблены?
Чужбина, даль родных пенатов
И жажда полной тишины…»
 
 
«Мой рецидив приходит ночью,
Лишь в руки я беру тетрадь.
И только строчки многоточий —
Всё то, что хочется писать».
 
 
«У вас, больной, тяжёлый случай,
В любви его пророчество!
Симптом пока ваш не изучен.
Диагноз «одиночество».
 

Глава 2
Записки странника

Псевдолюди

 
Мы так часто бываем жестокими,
Можем словом, как палкой, огреть.
Называя всё это уроками,
Мы стенаем, что надо добреть.
 
 
Мы привыкли казаться счастливыми,
Напускная улыбка как блажь…
За глазами печально-тоскливыми
Мы скрываем азарт и кураж.
 
 
Равнодушными стали, холодными
И под шапку скрываем свой взгляд.
Мы хотим быть донельзя свободными.
Но свобода отнюдь не разврат.
 
 
Мы так редко бываем любимыми
И потребность находим во лжи.
Мы зовём себя непобедимыми,
Но кладём на алтарь миражи.
 
 
Представляемся каменной глыбою.
Нежность ныне – как странный порок.
И пустыми словами избитыми
Убиваем, как пулей в висок.
 
 
Мы становимся вдруг одинокими
И в стремленье «свободно дышать»
Своих близких считаем далёкими.
От чего? Не хотим им мешать…
 
 
Обнимашки для видеоролика,
А чтоб крепко при встрече обнять…
Пошлый взгляд от соседнего столика
За любовь теперь можно принять.
 
 
И за деньги – любые капризы.
Мы смеёмся и даже грустим.
Мы за деньги «и сверху и снизу»…
Мы за них убиваем и мстим.
 
 
Мы как будто уже псевдолюди…
Псевдочувства и псевдодела,
И мелькают вокруг псевдогруди,
Псевдодуши и псевдотела.
 
 
Пресловутые «псевдо-» и «недо-»
Уже стали как часть бытия.
Но не путай либидо и кредо,
Чтоб не стало «мучительно зря»…
 

Всё равно

 
А когда-то он жил как и мы,
Выполняя какие-то роли,
И грустил по приходе зимы,
Пел от радости, плакал от боли,
 
 
Шёл, работал, о чём-то жалел
И мечтал по дороге домой.
Но однажды всерьёз заболел.
Не холерой и не чумой,
 
 
Говорят про таких: провалился
В яму синюю, прямо на дно.
Будто демон внутри затаился,
Что талдычит ему: «Всё равно!
 
 
Всё равно, что они тебе скажут,
Всё равно, что на улице дождь.
Ну посадят за мелкую кражу —
Посидишь и обратно придёшь!
 
 
Всё равно, что опухшие ноги,
Всё равно, что болит и невмочь,
Что бесцельными стали дороги,
Что ты здесь, а на улице ночь…
 
 
Всё равно, что еда на помойке,
Что горбухе заплесневшей рад,
Что ни крыши давно нет, ни койки
(Как же ноги сегодня болят…
 
 
Так болят, что нет силы подняться.
Но тебе, как всегда, всё равно…)
Тебе не с кем уже расставаться.
Жизнь твоя – как немое кино.
 
 
Ты как лист, в конце лета опавший,
Твоя осень настала давно…
И тот день, для тебя не наставший,
Вдруг придёт, но тебе всё равно.
 
 
Всё равно, что зима, минус двадцать.
Всё равно, что уже всё равно.
Тебе нечего больше бояться,
Провалившись на синее дно.
 

Солнце

 
Где за дымкой холодных закатов
Солнце прячется за горизонт,
Млечный путь убегает куда-то,
«Безвременье», – сказал бы Бальмонт.
 
 
Взглядом грустным туда устремляясь,
Я боюсь это чудо вспугнуть.
Каждый раз на закат восхищаюсь
И украдкой печалюсь чуть-чуть.
 
 
Иногда вдруг себе представляю:
Если солнце свой выход проспит,
Утра доброго кто пожелает?
И я буду хандрою разбит.
 
 
Но приходит рассвет. Как по нотам
Пунктуального солнца приход,
Словно в небо идёт на работу
И взамен ничего не берёт!
 
 
Дарит свет нам дневной, согревает.
Сколько песен о нём и поэм!
Оно путь наш земной освещает,
По утрам улыбается всем!
 

Радуга

 
И дождь уже не кажется унылым,
Ведь радуга знамением добра
Как будто двери в сказку приоткрыла
И весело сказала: «Нам пора!»
 
 
Пора, мой друг, чтоб весело смеяться,
Пора бежать по лужам вопреки!
Под радугой любить и наслаждаться,
И пусть ворчат украдкой старики!
 
 
И дождь пусть озорною канонадой,
Но солнце уже видно из-за туч!
Пусть ветер принесёт с собой прохладу,
А солнце нам подарит тёплый луч.
 
 
И жизнь как будто стала веселее,
Ведь радуга знамением добра
Как будто говорит: «Давай смелее!
Нам радоваться осени пора!»
 

Я в жертву принесу свои капризы

 
Я в жертву принесу свои капризы
И разобьюсь о скалы, как прибой.
Ты станешь моей целью и девизом,
Я буду в унисон дышать с тобой.
 
 
И даже в темноте январской ночи
Сквозь снега пелену пойду на свет.
И если вдруг меня ты не захочешь,
Беречь я буду верности обет!
 
 
Я буду твоим светом вдохновляться,
Поэмы по ночам тебе писать.
Мой разум и не думает сдаваться,
А я всё так же продолжаю ждать.
 
 
Я буду твоим холодом и зноем
И в час ночной, и в утренний туман.
Любовь… А что вообще это такое?
Попытка оправдать самообман.
 
 
Ты можешь ненавидеть и глумиться,
Убей меня, но только не забудь!
И в час, когда мечтам моим не сбыться,
Я пеньем птиц не дам тебе уснуть!
 
 
И вдруг однажды днём в начале мая
Под тенью нежной зелени берёз
Ты, сердце моё в клочья разрывая,
Мне скажешь: «Как же время пронеслось…»
 
 
Как много мы с тобою не успели,
Могли, но просто было не судьба,
И всё, что греет память еле-еле,
Лишь ты. Как одиночества раба.
 
 
Я в жертву приносил свои капризы,
О скалы разбивался, как прибой.
Ты стала моей целью и девизом,
Но в унисон не смог дышать с тобой…
 

Диета

 
На рассвете, утром рано,
Встал сегодня на весы
И, чтоб не было изъянов,
Даже снял с себя трусы.
 
 
Стрелка, словно на «Феррари»,
Поднимается за сто.
Ну картошечки пожарил
С салом, с луком, ну и что!
 
 
Оливье и сельдь под шубой,
Макароны, холодец…
Промочил винишком трубы,
А Серёжа молодец!
 
 
Может быть, весы сломались
Или просто нагло врут?
Ну поел, сорвался малость.
На диете кто – поймут.
 
 
Я весь месяц как по нотам:
Огурцы и сельдерей,
Все калории – по квотам,
В ужин – только лук-порей.
 
 
Но как полночь пробивает —
Словно демоны встают:
Холодильник открываю,
Профинарий достаю,
 
 
Колбасу и шоколадки,
Торт, зефир и пирожки…
Чтобы спать спокойно, сладко,
Не помогут корешки.
 
 
Огурцы не помогают,
Ни редиска, ни свекла,
Килограммы прибывают,
Вот такие вот дела.
 
 
На диете чтоб не сгинуть,
Я сижу уже на трёх,
Огурцы ем со свининой,
Ем пельмени и горох,
 
 
Гречу ем (немного реже),
Рожек, риса, колбасы…
Хлеба белого нарежу…
Не, ну точно врут весы!
 
 
А скажите (нужно очень),
Что мне съесть, чтоб похудеть?
На какой еще средь ночи
Мне диете посидеть?
 

И вроде больше не болит

 
И вроде больше не болит.
Всё те же поутру рассветы.
И словно кто-то говорит
Из темноты мне: «Где ты?»
В одном из тысячи окон
Включаю свет, когда темнеет,
И колокольный слышу звон
Из храма, что вдали белеет.
Я рядом или далеко,
В пространстве затирая грани,
Порой бывает так легко,
Когда под утро солнце встанет.
А иногда как будто ком
Так сдавит горло – задыхаюсь.
Копаясь в прошлом, ни о чем
Давным-давно уже не каюсь.
На небо больше не смотрю
Печально-воспалённым взором
И перед сном не говорю
С собой со свойственным укором.
Как хорошо мне от дождя,
И тучи радуют, и ветер.
За равновесьем не следя,
Я по обрыву на рассвете…
И чаек гам на высоте
Уж не тревожит, не пугает…
Порой Иисусом на кресте
Себя я смело представляю.
И пусть таинственный мой враг
Бросает в спину подлый камень,
Ну что ж, без этого никак…
И лёд расплавит только пламень.
Дождавшись Страшного Суда,
Не попрошу о снисхождении.
И страха нет во мне следа,
Лишь грустно о незавершении,
Что много слов недоскажу,
О тропах, мною не пройдённых,
О чувствах, что не покажу,
В глазах скрывая воспалённых.
С собой не заберу обиды,
Они там будут не нужны.
Как солнце, пропаду из вида
И всё прощу, что мне должны.
 

И снова станет как обычно

 
Как пыль дорог незавершённых
Ложится мне на сапоги,
Обид зудящих, непрощённых,
Людей, что стали далеки.
 
 
И вроде стало равнодушно,
Я говорю себе: «Пускай».
Но иногда вдруг станет душно,
И ты меня не упрекай.
 
 
Обрывки фраз застыли где-то,
Ещё вчера мне было жаль.
Но долгожданного ответа
Не получу, прощу печаль.
 
 
И снова станет как обычно,
Из книги вырванных страниц…
Таких простых, но очень личных,
Летят по ветру стаей птиц.
 
 
Совет твой больше мне не нужен,
Лишь вечерами телефон
Кладу, мечтая быть разбужен,
Но, как всегда, беззвучен он.
 
 
А может, ты сейчас в печали…
Стоишь в смятенье у окна.
А где-то птицы закричали,
Что для любви нужна весна.
 
 
Проходят годы ожиданий,
Порою приступом – тоска…
Тоска по радости свиданий,
Волненье первого броска.
 
 
Смешались ссоры серым тоном,
Причины все забыв от суеты.
А жизнь идёт своим законом,
Идёт отдельно от мечты.
 
 
Когда же сон мой прекратится
В дождливо-жёлтом сентябре,
Мне словно заново родиться
Продрогшей кошкой во дворе.
 
 
И в голове плетя узоры,
Я в сон свой странный провалюсь.
Уже без страсти и задора
Тебе при встрече улыбнусь.
 

Бред

 
Чернея, вечер падает на землю…
Как саван, накрывает с головой.
И голосам небес я снова внемлю,
Надеясь вдруг услышать голос твой.
 
 
И бездна вновь зовёт меня к полёту
Глазами мириад манящих звёзд.
Средь этих глаз ищу опять кого-то,
И по спине от равнодушия мороз.
 
 
Стирая грани между правдой и обманом
И накрывая звёздной пылью этот день,
Над головой повиснет розовым туманом
Отчаянного бреда злая тень.
 
 
И небо надо мною наизнанку.
Вселенная захлопнет свою дверь.
И мой будильник снова спозаранку
Отправит это всё в разряд потерь.
 

Бессонница

 
Лифт считает этажи в подъезде.
Ты не спишь, считаешь вместе с ним.
Ждёшь его, как будто он в отъезде.
Гаснут за окном твоим огни.
 
 
Сигарета. Пятая? Восьмая?
А от горизонта отступает ночь.
Одинокая, холодная, седая,
Утром и она уходит прочь.
 
 
Лишь под утро веки тяжелеют,
Наконец к тебе приходит сон.
Одеяло тебя спрячет и согреет.
Засыпаешь. Пусть приснится Он.
 
 
Пусть приснится радостным и бодрым.
Пусть приснится, будто так же ждёт
И, как раньше, летним утром добрым
Поцелуем губы обожжёт!
 

Я нарисую

 
Я нарисую запах утреннего кофе
И солнца первый луч в моём окне.
Возможно, в этом я пока не профи
И многому ещё учиться мне.
 
 
Я нарисую небо голубое,
И дымку зелени, и пение дрозда.
И счастье нарисую вам любое,
И как мерцает одинокая звезда.
 
 
Я нарисую запахи корицы
И имбиря, и даже карамель,
И сон, который тебе снится,
Есть у меня такая акварель!
 
 
Я нарисую нежность и разлуку,
Агонию любви и детский смех,
Веселье нарисую я и скуку,
Себя, как будто бы счастливей всех.
 
 
Но прежде чем всё это нарисую,
Мне нужен ластик – прошлое стереть.
Задачу эту, очень непростую,
Я выполнил уже почти на треть.
 
 
Ещё хотя бы треть иль половину,
Тогда уж будет легче рисовать.
Я нарисую снежную лавину —
Накроет то, что я хотел стирать.
 
 
Накроет все обиды и печали,
Накроет все стихи не о тебе.
И как друг друга мы не замечали,
И то, что нам не нравится в себе.
 

Ещё не гаснет, но уже не греет

 
Ещё не гаснет, но уже не греет.
Ещё не полночь, но уже не день.
Я не здоров, но больше не болею,
И этот почти свет – ещё не тень.
 
 
И чередом своим проходят годы.
И вёсны пролетают как в кино…
Но одиночество под маскою свободы
Холодной ночью душит всё равно.
 
 
Мы почти вместе, но по одному,
И сон почти ушёл, ещё не бодрость.
Мне ясно, но, пожалуй, не пойму,
Где добродетель, а где подлость.
 
 
Уже весна, но всё ещё метель,
Всё снова… но уже не больно.
И птиц озябших громкая свирель,
Им одиноко или просто вольно.
 
 
Уходят в быль рассветы и закаты,
Морщины вокруг глаз и седина…
По фото вспоминаю, как когда-то…
Я радуюсь, что вновь пришла весна!
 

Вернуться

 
Порою хочется куда-нибудь вернуться.
Чтоб всё с нуля, как с чистого листа.
И птицей белокрылой обернуться,
Чтоб видеть, как вращается Земля.
 
 
Чтоб сон оберегать твой безмятежный
И кружева на твоих окнах рисовать.
И лунной ночью очень-очень нежно
Тебя дыханьем жарким согревать.
 
 
Чтоб песней соловья тебе под утро…
Иль ветром распахнуть твоё окно.
Но тяжесть на душе моей, как будто
Я что-то не успел давным-давно.
 

Время

 
В часах песочных сыпется песок
Беззвучно, как вода, без остановки.
Короткий отмеряется нам срок,
А мы читаем только заголовки.