Текст книги "Территория смыслов"

Автор книги: Рэй Джой

Рэй Джой
Территория смыслов. Сборник стихов

Озарения

Серия премии-медали Артюра Рембо

Озарения

Серия премии-медали Артюра Рембо

«Строк. непонятных запутан сюжет…»

 
Строк непонятных запутан сюжет.
В деле – предельно всё просто.
В этих стихах – и огонь юных лет,
Холод и грусть погоста.
 
 
Я написал вам как можно ясней,
Но есть, где и витиевато,
Сложные мысли печали моей
И майского грома раскаты.
 
 
Пишу вам, бывает, в холодной ночи
И летним погожим днём.
Вы слышите? То моё сердце стучит,
И книга расскажет о том.
 
 
И другом настольным возьмите себе,
Она, безусловно, поможет.
Возможно, сыграет роль в чей-то судьбе
И мысли по полкам разложит.
 
 
Читайте, вникайте, примерив к себе
Судьбу её главных героев.
С невзгодами жизни в неравной борьбе
Желаю победы без боя.
 
 
И если запомнится строчка любая —
Работал писатель не зря.
Когда тебе верят – тебя понимают,
И это прекрасно, друзья!
 
 
Читайте, мечтайте, любите со мной,
Ведь жизнь так проста и прекрасна!
Наполните счастьем век свой земной,
И тут всё предельно ясно!
 

Глава 1
Купидоновы стрелы

Дневник

 
Тебе станет однажды не больно.
Будет биться по окнам зима.
И в дневник, что стал книгой настольной,
Напиши: «Виновата сама…»
 
 
Напиши, что вдруг стало светлее,
Не пугают в ночи холода
И всё то, что в душе ещё тлеет,
Обещает сгореть без следа.
 
 
Словно другу, шепни ему тихо:
«Сколько лет мы с тобою вдвоём…»,
Когда боль диктовала свой выход,
Ты писала: «Давай подождём…»
 
 
Годы шли, а страницы желтели,
Побелила виски седина.
За жарой приходили метели,
За зимой возвращалась весна.
 
 
И от странных своих ощущений
Ты невольно сходила с ума.
Каждой строчкой своих заключений
Диктовала себе: «Я сама!..»
 
 
Помнишь, ты написала: «Всё в прошлом»?
Но потом ещё год или два…
Это было банально и пошло —
Подбирать в оправданье слова.
 
 
А потом вырывала страницы.
Может, это и был тот момент…
Ты тогда побоялась влюбиться,
Дав пощёчину за комплимент.
 
 
И в любви, словно море, бездонной,
Был тупик твоего бытия.
Но границей, пусть даже условной,
Не хотела давить на себя.
 
 
А ещё покупала букеты,
Говорила всем, что от Него…
В дневнике написала об этом:
«До сих пор не пойму для чего…
 
 
Я сама буду строить и рушить
И сожгу все мосты за спиной.
Я читать себе буду и слушать,
Только я буду верной со мной…»
 
 
«Выбор сделан! – напишешь чуть позже. —
Так решила, и в этом мой рок!
Ну а время рассудит, быть может,
Кто свободен, а кто одинок…»
 
 
В летнем шорохе трав растворяясь,
Одиночество будто печать…
С дневником своим старым прощаясь,
Обещала его навещать.
 
 
Пусть костёр этот будет могилой
И концом всех твоих неудач.
Помяни всё, что не было, – было,
Если хочется плакать, то плачь!
 

Джек

 
Четвёртый день идёт холодный дождь.
И у подъезда ты, насквозь промокший.
Ты стал бездомным, но всё так же ждёшь,
Что он погладит, скажет: «Мой хороший».
 
 
Ты понял, что всё это не игра.
В глазах так много боли и надежды.
И Джеком тебя кличет детвора,
Хотя тебя Азуром звали прежде.
 
 
Ну где же он, твой главный человек?
Ты помнишь, как он нёс тебя под курткой.
Все думали, что будешь целый век
Игрушечной пушистою малюткой.
 
 
Но лапы становились твои шире,
Шли месяцы так быстро, как в кино…
И вот один остался в целом мире.
Ты счастлив был и сыт, но так давно…
 
 
Однажды в вашем доме появился
Завёрнутый в пелёнки во весь рост…
Хозяин на тебя всё чаще злился,
А ты лежал в углу, поджав свой хвост.
 
 
А «новенький», завёрнутый в пелёнки,
Кричал так странно ночи напролёт.
А днём смеялся весело и звонко.
Хозяин только стал уже не тот…
 
 
Он больше не дарил тебе игрушек,
Прогулки ваши стали коротки.
Ты вроде так же ласков и послушен,
Но больше он не даст тебе руки.
 
 
Ты чувствовал, как что-то происходит,
Но знал, что он твой лучший человек!
Он утром «по делам» тебя выводит,
Ты думал, что так будет целый век.
 
 
Но дверь однажды с грохотом закрылась,
И ты остался здесь, а он ушёл.
И жизнь на «до» и «после» разделилась,
А ты всё ждал и сердцем, и душой.
 
 
И вот сейчас у этого подъезда
От холода дрожишь и от тоски.
В глазах твоих жива ещё надежда
И в памяти – тепло его руки…
 
 
И вдруг, прервав твоё оцепененье:
«Ты чей такой? Замёрз, совсем худой!..»
Хвостом вильнёшь скорее от смущенья.
«Пойдём, малыш, пойдём скорей домой!»
 
 
Собачий бог увидел твои слёзы —
И вот ты на диване, рядом с Ней.
А там, в окне, январские морозы
И жизнь, где будет много светлых дней!
 

Причал

 
Уплывут корабли от причала.
Взмах последний им с пристани, и
Всё как будто начнется сначала —
Ожидания тяжкие дни.
Дни тянуться начнут уныло:
За закатом рассвет и опять…
Но ты ждёшь. Ты его не забыла.
Ты привыкла всю жизнь его ждать.
 
 
Сотни милей морских под ветрами,
Сотни дней он провёл без тебя.
Ты твердишь, что уж не за горами,
Он приедет в конце декабря.
 
 
Но приходит декабрь, и снова
Вам для счастья лишь месяц. И всё…
«Расставанье» – тяжёлое слово,
Море вновь его прочь унесёт!
 
 
Унесёт, где тоска и печали…
И в сердцах ему крикнешь: «Прощай!»
Ты одна. На холодном причале.
Он лишь скажет тебе: «Не скучай».
 
 
Эта глупая фраза до боли.
Если б знал он, ах, если б он знал,
Что любовь стала хуже неволи,
Ненавистным стал это причал.
 
 
Не поют для тебя больше птицы,
И цветы, что цвели для тебя…
Ты готова упасть и разбиться,
По ушедшему счастью скорбя.
 
 
Обещаешь себе каждый вечер,
Что замкнёшь этот круг навсегда,
Но безумство объятий при встрече
Не оставит от боли следа.
 
 
И история эта – без края.
Нет конца, эпилога в ней нет.
Он, как птица, к тебе прилетает,
Чтоб проститься с тобою чуть свет…
 

Эскиз

 
А можно я не буду вас любить?
Болеть, с тоской взирая в ваши очи…
Всё так же на работу уходить
И не бродить по комнате средь ночи.
 
 
А можно я забуду навсегда
Ваш голос, это нежное дыханье
И вычеркну из памяти года,
Стихи и наше первое свиданье?
 
 
А можно ради вас не стану жить,
Перечеркнув однажды одним махом?
Спокойствие чтоб снова заслужить,
Кладу я свою голову на плаху.
 
 
А можно больше солнце не включать?
Чтоб ночь, темно и ничего не видно.
В камин страницы брошу сгоряча
И лягу спать, чтоб было не обидно.
 
 
Я окна плотной шторой занавешу,
Не слышать и не видеть этот свет.
А можно я вином себя утешу?
Вином утешу… Нет. Конечно нет.
 
 
А можно я, в агонии кривляясь,
Измученный, скользну с обрыва вниз?
Я, в памяти лишь чьей-то оставаясь, —
Холста набросок, попросту эскиз.
 

Сон

 
Всё так же сплю…
А ты всё так же снишься.
Как будто до сих пор тебя люблю.
Какое-то зловещее затишье…
 
 
И этот сон… как ледяная мгла…
И страшен взгляд его химеры,
Ведь в нём ты от меня ушла,
Забрав с собой остатки моей веры.
 
 
В бреду паническом искал
Среди руин и каменных домов
Свой нежный, недоступный идеал,
Как в пропасти своих холодных снов…
 
 
Глаза твои искал, что цвета неба,
По памяти рисуя вновь и вновь.
Рассудка не лишиться мне бы,
Когда во сне найду свою любовь…
 

Вам

 
Уже вы слышите дыхание весны
И пробуждения чудесный аромат?
Но почему глаза тогда грустны?
Вы Мона Лиза? Боже, этот взгляд!
 
 
Откуда мимолетная грустинка,
Заметная сквозь густоту ресниц?
Как песня на виниловой пластинке,
Заставит меня в бездну падать ниц.
 
 
И мысли, в кружева переплетаясь,
Сподвигнут написать любви сонет,
Взять за руку вас, больше не стесняясь,
И тотчас дать вам верности обет,
 
 
Чтоб в радости, без горя и печали,
Чтоб в здравии (болезни гоним прочь)!
А то, что журавли нам накричали,
Сбылось в эту таинственную ночь.
 
 
Безумствами наполним и цветами
Тот дом, который станет нам родным.
И вашими прекрасными чертами
Я буду бесконечно одержим!
 

Мой взгляд в ночи бессонной

 
Мой взгляд в ночи бессонной вспомни,
Тот взгляд, что прямо в сердце проникал,
Как в уголках твоей души укромных
Я что-то нежное и доброе искал.
 
 
Искал. Но надоело в одночасье…
И вот уже ищу в другой душе.
Я собираю по крупицам слово «счастье»,
Теперь без трафаретов и клише.
 
 
От солнца я возьму тепла и света,
От майской зелени я нежности возьму.
И возликует вновь душа поэта,
Что счастьем не обязан никому!
 

Сквозь сон

 
Снова ночь, и затихают звуки.
И при свете маленькой свечи
Я пишу, как тяжело в разлуке
И как ветер в окна мне стучит.
 
 
Я пишу, как радостно и грустно,
Что дожди, а может быть, снега…
Что на сердце почему-то пусто
И как речка разделила берега,
 
 
Что склонилась ива над водою,
Что прекрасен утренний рассвет,
Что иду за яркою звездою
И про то, как солнце дарит свет.
 
 
Днём тебе пишу, а может, ночью.
Ну а может, даже не тебе…
Я пишу, как сердце моё – в клочья
И как благодарен я судьбе.
 
 
Я пишу, как лес теперь прекрасен
И про то, что журавлиный клин…
Первый лёд на озере опасен,
И пишу о том, что не один!
 
 
Мысли в голове плетут узоры,
Их мне так непросто разобрать.
Я, как Сизиф, я снова с камнем – в гору,
А потом он вниз летит опять.
 

Твой голос погружается в забвенье

 
Твой голос погружается в забвенье.
И я не в силах это прекратить,
Как северного ветра дуновенье.
Лишь иногда… я продолжаю жить.
 
 
Я забывать твой голос начинаю.
Да я его уже почти забыл…
И, фотографии по вечерам листая,
Лишь иногда… тогда я жил…
 
 
Я разделил на «до» и «после»
И то, что ты не дашь уже взамен,
И не хочу уже быть возле
И перемен… Нет, мне не надо перемен.
 

Ночной звонок

 
Не отвергай меня, озябшего в ночи.
И не скажи, что больше я не нужен.
Я позвоню тебе, и просто помолчим
О том, что не тобою был разбужен.
 
 
Мы помолчим о нас и о весне,
О том, что снег уже почти растаял,
Что стало уже больше теплых дней,
О том, что жизнь есть штука непростая.
 
 
Мы помолчим, что холод на душе,
Что одеяло от озноба не спасает
И на столе стоит бутылка «Ля Роше»,
Хоть ничего никто давно не отмечает.
 
 
А помнишь, мы?.. Короткие гудки…
Конечно. Уже поздно, заболтались.
И эти полуночные звонки —
Всё то, что у меня сейчас осталось…
 

Я посвящаю

 
Я посвящаю вам свои сонеты,
Грустинку в строках, рифму кое-как,
И песни, что никем пока не спеты,
И то, что я понять не смог никак.
 
 
Я посвящаю вам свою отраду,
Восторг от майской зелени берёз.
Для вас мои стихи и серенады
И жемчуг свежих августовских рос.
 
 
Я посвящаю вам багряные рассветы,
Туманы, август, мошек над водой,
Все самые секретные секреты
И путь за самой яркою звездой!
 
 
Я посвящаю вам февральские метели,
Морозные на окнах кружева,
И первые апрельские капели,
И самые заветные слова.
 
 
Не требуйте от мира слишком много!
Достаточно любить и дорожить.
Судьба даёт нам силы и дорогу,
А нам для жизни нужно просто жить!
 

Стога

 
Туман сгущался, утро опускалось,
Рассветом отгоняя злую ночь,
Заря вдали пожаром занималась,
Остаток тьмы сметая с неба прочь!
 
 
И уж не спит заутренняя птица,
Что песней звонкой будит по утрам.
Ах, милая, ну что ж тебе не спится?
Зачем тебе весь этот тарарам?
 
 
И ласковое солнце добрым утром
Заглянет мне в открытое окно.
Погаснут звезды, светлячки как будто.
Вокруг всё так красиво и чудно́.
 
 
Уж зелень тополиная сквозь почки
Пробилась и блестит во всей красе,
Как будто свои первые шажочки…
Я босиком иду по утренней росе.
 
 
Дышу я полной грудью, наслаждаюсь
И всюду узнаю Россию-мать!
Грешу порой неистово и каюсь
И счастье по земле иду искать!
 
 
Уж ноги мои стерлись сапогами,
Дорог бескрайних липнет ко мне пыль.
И где-то за ближайшими стогами
Я встречу свою сказку или быль.
 
 
Ту сказку, что прозвали мы Любовью,
Ту быль, что все Разлукою зовут.
А то, что нам достанется с тобою, —
Стога, что по ночам нас так же ждут,
 
 
Что тайну нам когда-то подарили,
Храня её безмолвно до конца.
Как мы с тобой неистово любили,
Лаская губы, линии лица!..
 
 
Разлуку нам они же подарили —
Стога, где мы с тобой последний раз…
Они нас ото всех тогда укрыли
Короткой ночью на Медовый Спас.
 
 
И росами холодного рассвета
Уж август рассыпа́лся по ногам…
Я помню ночь, что на исходе лета,
Поля, луна и звезды… и стога…
 

Ты был когда-нибудь влюблён?

 
Ты был когда-нибудь влюблён?
Чтобы вот так: покой и сон,
Гордыню прочь
И в потолок глаза всю ночь.
 
 
Не согревает одеяло,
Нет ни энергий, ни запала,
Ни слов, чтоб это описать,
Метаться бешено и ждать,
 
 
Чтоб ранним утром соловьи
Напоминали о любви.
Ты был когда-нибудь влюблён?
Чтоб сердца одинокий стон…
 
 
Чтоб только об одном мечтал:
Волной разбиться о причал…
Чтоб ветром волосы трепать,
Чтоб выйти в поле и орать!
 
 
Быть солью на её губах,
До дрожи трепет или страх…
Чтоб своё сердце по ночам
Держать, от боли закричав.
 
 
Ты был когда-нибудь влюблён?
Конечно да, таков закон:
Где есть любовь – там человек.
Её искать ему весь век!
 
 
Родные руки, губы, взгляд,
Ласкать их много раз подряд
И просыпаться для того,
Чтоб радость взгляда твоего
 
 
На своих трепетных плечах,
Чтоб счастье кожей ощущать…
Ты был когда-нибудь влюблён?
Когда весной проснется Дон,
 
 
Сметая водами с пути,
Но берег свой в конце найти,
В траве уснув под пенье птиц,
Иль в пропасть счастья падать ниц!
 

На крыльцо выйду в эту метелицу

 
На крыльцо выйду в эту метелицу.
За рекой нет уже ни огня.
Мне так грустно, и даже не верится —
Ты осталась одна, без меня.
 
 
Не сумела сберечь свое счастье.
Не смогла ты меня удержать.
Выйдешь в поле в оранжевом платье,
Только конь над тобой будет ржать.
 
 
Ах, девчоночка, девочка глупая,
Не смогла меня приворожить.
Я же крепость теперь неприступная.
Как тебе с этим, милая, жить?
 
 
На крыльцо выйду в эту метелицу,
И опять на краю ни огня.
Лунный свет так по озеру стелется.
Ты гуляешь уже без меня.
 
 
Не прошло и двух дней расставания —
Ты другого под ручку берёшь,
Позабыв клятвы и обещания.
Но такого, как я, не найдёшь!
 
 
Шоб красивый и умный, в рубашечке,
На гармошке играл словно бог!
По морозу в одном только тапочке
В дом из бани нести тебя смог.
 

Последнее письмо

 
Последнее письмо как будто выстрел.
А дальше… Дальше только тишина.
Загадок нет и всяких скрытых смыслов.
Лишь ночь, в которой стало больше сна.
 
 
Навязывать свой образ я не стану,
Хоть в грёзах называю вас своей.
Вы без меня – Изольда без Тристана,
А я без вас – как листья без ветвей.
 
 
И пусть душа израненною птицей…
Но гордость мне поможет вас забыть.
Пусть крылья помогают не разбиться,
Но я могу ходить и даже плыть.
 
 
Своей души печальные сонеты
Я посвящал вам очень много раз,
Но сердце ваше мною не задето…
Шампанского!
За счастье!
И за вас!
 

Выше только любовь

 
В минуты вдохновенья я пишу.
В минуты угрызений я читаю.
Когда я с вами – через раз дышу,
Когда без вас, то просто умираю.
 
 
Когда мне скучно, тихо засыпаю,
Когда люблю, то ночи напролёт
К богам любви неистово взываю,
Прошу с ней встреч или наоборот!
 
 
Не описать стихом судьбу поэта,
Как в рамки не поместится душа.
И строками ты будешь обогрета,
Ведь я богатый даже без гроша.
 
 
Я странный, одинокий, непохожий
Ни на кого, кто есть в твоей судьбе.
Услышу за спиною я: «Серёжа?
Я столько времени скучала по тебе!»
 
 
Любовь стирает грани и границы,
То соловьём, то вороном кричит,
Над нами то летает белой птицей,
То тишиной звенящею молчит.
 

Я тот, кто…

 
Я тот, кто был вам верен безусловно,
Поэмы по ночам для вас писал,
Дышал при вас так трепетно, неровно
И в диких муках новой встречи ждал.
 
 
Я в звуках ветра слышал томный голос
И в шорохе листвы вам отвечал.
Я то, что в вашем сердце раскололось,
Кто умирал от боли, но молчал!
 
 
Я свет луны, что вас ласкает ночью,
И утро доброе, и кофе, и рассвет.
Мечтаю и тоскую очень-очень,
Но вам со мною рядом места нет.
 
 
Я страх, и одиночество, и вечность…
И тот, кто сотни тысяч раз прощал.
Ход жизни как дорога в бесконечность.
Я тот, кто вам всё это завещал.
 
 
Я тот, кто вас всем сердцем ненавидел,
И тот, кто вас лишь чудом не убил.
Простите, если чем-то вас обидел,
За то, что так неистово любил…
 

Афродита

 
Растворяясь в заснеженной дали,
Поутру загорался восток.
Звезды с неба ночного упали,
Умирая в свой заданный срок.
 
 
И румяным багрянцем рассвета
Горизонт покрывается весь.
Как в безумных стихах, без сюжета,
Наполняется красками лес.
 
 
Афродиты нагая стихия —
Солнце в рыжих твоих волосах.
И глазницы бездонно-лихие
Порождают то жалость, то страх.
 
 
Звонкой песней с чудны́ми словами
Ты под утро разбудишь меня.
И, задев мою душу губами,
Нежно скажешь: «Мне мало огня!»
 
 
И вдруг сердцу в груди станет тесно,
Кровь, пульсируя, вены порвёт.
В благодати сгорая небесной,
Это будет наш главный полёт.
 
 
Будешь тихо молить о пощаде,
До костей мою спину содрав.
Словно тёмного царства исчадье,
Я сгорю, твою душу забрав.
 
 
И в агонии, с хрипом гортанным,
Как Химеры безумный оскал,
Упокоишься в сне первозданном,
Как об стену разбитый бокал.
 

Мне Прагу ещё долго вспоминать

 
Мне Прагу ещё долго вспоминать —
То место, куда хочется вернуться,
Стихи о ней и оды сочинять,
В неё в воспоминаньях окунуться,
 
 
Шагать в мечтах по улочкам её…
По площади соборов полутёмных.
Хочу сказать, что это всё – моё,
И радоваться жизни неуёмно!
 
 
Я ей болею, как я ей болею!
Мечтаний мой неистовый порыв —
Мосты, соборы, улочки, аллеи…
Во снах опять зову её в надрыв!
 
 
Твоей гостеприимностью согретый,
Оставь меня хоть статуей с собой!
На Карловом мосту тебе сонеты
Готов читать я в день и час любой,
 
 
В любой погоде – в ливень или ветер.
То место, где мне счастье и покой.
Поэмами воспетая в рассвете,
Ты рядом, но всё так же далеко…
 
 
Срывая голос, я молю о встрече.
Позволь к тебе вернуться навсегда!
Я Прагой заражён и покалечен,
Лишь ей я буду верен чрез года!
 

Я не хотел

 
Я не хотел… писать вам эти строки.
Но кто мне в силах это запретить?
Люблю. И в этом святость и пороки.
Что может быть сильнее, чем любить?!
 
 
Когда душа от холода стенает,
Когда нет слов и сил, чтоб описать,
Как сердце в одиночестве страдает,
Когда не веришь в то, что надо ждать.
 
 
Ты птиц не слышишь, мысли ковыряя,
А солнце будто светит не тебе.
И ты себя всё время упрекаешь,
Но ждёшь… Порою вопреки судьбе.
 
 
Мечтаешь на губах её остаться
Малины ароматом, но опять
Тот образ начинает отдаляться,
А ты уже не в силах догонять.
 
 
В один момент – отчаянье до боли,
До дрожи, до стенания навзрыд…
И, выпустив всю боль свою на волю,
Ты тихо скажешь: «Больше не болит».
 

Не зря

 
Если грусть тебя гложет волчицей,
Если сон не идёт тебе в ночь,
Значит, время приходит влюбиться,
Как в любовном романе точь-в-точь.
 
 
И как звёзды не зря зажигались,
Так не зря зажигаем сердца.
Птицы в лужах не зря заигрались,
И не зря ждём начала конца.
 
 
Мы приходим, уходим и снова
Расстаёмся и ждём каждый раз.
И не зря надеваем оковы,
И не зря слёзы градом из глаз.
 
 
Мы находим, теряем, калечим
Своё сердце о камни любви
И любовью затем его лечим.
Всё не зря, говорим, се ля ви!
 
 
Как не зря просыпаемся утром,
Как приходит однажды весна.
И Лаура к Петрарке как будто,
Словно солнце, приходит Она.
 
 
Она будет тобой согреваться,
Как котёнок пушистым комком.
Вдруг научит тебя удивляться
И проглотит тебя целиком.
 
 
Она будет писать тебе письма,
Ждать ответа и так же грустить.
Она жизни твоей станет смыслом
И не будет кривляться и льстить.
 
 
Всё не зря. И пусть только минута
Нам для счастья даётся судьбой,
Чтоб, все карты свои перепутав,
В этот омут упасть с головой!
 

Бьёт – значит любит…

 
Опять идёшь с опухшими глазами.
Обида в них застыла через край.
За этими солёными слезами —
Твой мир, одной тебе понятный «рай».
 
 
Пришёл под утро. «Мам, он снова пьяный.
Ну всё, пока, я утром позвоню».
Три тридцать, но тебе уже не странно.
Ты хочешь объяснений? Объясню!
 
 
Он бил её. Он много раз так делал
В угаре пьяном, разум потеряв.
Уйти и дать отпор ему не смела.
Терпела, всю себя ему отдав.
 
 
А мама сколько раз рыдала в трубку:
«Ты дура? Всё бросай и приезжай!»
«Ну мама, он вчера купил мне шубку.
Он не плохой, ты не переживай!
 
 
Пообещал, что больше так не будет.
Он плакал и прощения просил.
И если бьёт, то это значит – любит.
Ну пьёт, так папа тоже пил».
 
 
«А ты отца не сравнивай с ублюдком.
Ну пил… Но чтобы руки распускать…
Работал двое суток через сутки.
Придёт поддатый: «Так уж вышло, мать…»
 
 
«Мамуля, ты его не понимаешь».
«А что, скажи, мне надо понимать?
Порой ты меня, доча, удивляешь!
Как можно в доме руку поднимать?!
 
 
Кто просто хоть однажды замахнулся
На женщину, на мать своих детей, —
К семье своей спиною повернулся,
Продал её за пыл своих страстей…
 
 
Простить однажды (!) можно боль измены,
На многое глаза закрыть и жить.
А биться проще, доченька, об стену,
Коль нравится с побоями ходить!»
 

Разговор двух фиалок

 
Однажды в разговоре двух фиалок
Подслушал я историю одну,
Когда одна из этих маленьких нахалок
Сказала: «Я сегодня не усну.
 
 
Мне Шмель, небритый толстый Казанова,
Сказал, что если с розами дружить,
Коль шоркнуть вас обеих (слово в слово),
То станешь розой, у богемы будешь жить.
 
 
Ну что ты ржёшь, безмозглая чудачка?»
«Да всем известно: Шмель – пошляк и плут!
Соседка Роза, эта жёлтая богачка,
Мне жаловалась на него намедни тут
 
 
И говорит, что он похабник и невежда,
Что он там всех их переопылял,
Таким, как ты, дарил безумные надежды,
Тычинкой трогать брюшко заставлял».
 
 
«А если правда стану жёлтой розой?
Своим бутоном буду всех с ума сводить!»
«И что с того, какая в этом польза?
Да и не верю, что такое может быть!
 
 
Моя хорошая, фиалка – это гордость,
Фиалка – то изыск и красота.
Я верю, что пройдёт твоя безмозглость
И ты поймёшь, что это партия не та».
 
 
«А вдруг и правда? – тут задумалась мала́я. —
Ведь, может бабка дело говорит…
В горшке отдельном прямо у окна я,
И корешок в тепле, и почва не кислит.
 
 
Вот прилетит – уж я ему устрою!
Каков подлец! От злости вся горю!
Пусть не была и раньше я святою,
Но тумаком его хорошим одарю!
 
 
Хоть молодая я, но много чего знаю.
И чтоб меня с какой-то розой опылять!..
Уж нет, я в эти игры не играю!
Себя так не позволю выставлять!
 
 
Он пусть летит вон к этим… суккулентам!
Там вставят так, что мама не горюй!
А у меня все только по абонементу,
Не хочешь в глаз тычинку – не рискуй!»
 
 
Уж я не знаю, что там дальше сталось,
Хоть Шмель потом в окно и залетал.
Но, видимо, ему от них досталось,
С тех пор его я больше не видал.