Текст книги "Экспедиция на Землю. Сборник англо-американской фантастики"

Автор книги: Рэй Дуглас Брэдбери

Соавторы: Гарри Гаррисон,Айзек Азимов,Роберт Шекли,Пол Уильям Андерсон,Генри Каттнер,Артур Чарльз Кларк,Мюррей Лейнстер,Теодор Гамильтон Старджон,Джек Уильямсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Хельги схватил ее за руки и силой заставил вернуться на место, но она так вырывалась и билась, что пришлось Гриму прийти Хельги на помощь. Я увидел, что мой сын огорчен, а на лице керла играет злобная улыбка.

Джеральд повернулся взглянуть на Торгунну. Клинок Кетиля, скользнув, полоснул Джеральда по левой руке, и он выронил топор. Кетиль зарычал, готовясь его прикончить. Тогда Джеральд вытащил пистолет. Вспышка, звук, похожий на короткий лай. Кетиль упал, судорожно вытянулся и застыл. У него разнесло нижнюю челюсть и затылок.

Наступило долгое молчание; были слышны лишь вой ветра да грохот волн.

Затем вперед вышел Яльмар; лицо его было искажено горем, но держался он с достоинством. Опустившись на колени, он закрыл сыну глаза, тем самым как бы говоря, что за ним остается право мести.

– Это колдовство. Тебя следует объявить вне закона.

– Никакого колдовства тут нет, – глухо отозвался Джеральд. – Это… это как стрела из лука. У меня не было выбора. Ведь я же предлагал ему биться на кулаках.

Я стал между ними, сказав, что это дело должен решать Тинг, но что, я надеюсь, Яльмар согласится принять выкуп за убитого сына.

– Но ведь я убил его, спасая свою жизнь, – возразил Джеральд.

– Все равно, выкуп должен быть уплачен, если только родичи Кетиля согласятся его принять, – объяснил я. – А за такое оружие, думаю, придется заплатить вдвое больше, но это уж решит Тинг.

У Яльмара было много сыновей, Джеральд же не принадлежал к враждебной ему семье, и поэтому, я чувствовал, Яльмар не откажется от выкупа. Сдержанно усмехнувшись, он, однако, спросил, где человек, у которого нет денег, достанет столько серебра.

Сохраняя ледяное спокойствие, Торгунна сделала шаг вперед и заявила, что мы заплатим выкуп. Я открыл было рот, но, увидев ее глаза, только кивнул головой в знак согласия.

– Да, – подтвердил я, – во имя сохранения мира.

– Значит, ты хочешь принять участие в этой ссоре? – спросил Яльмар.

– Нет, – ответил я. – Этот человек мне не родня. Но разве я не могу, если пожелаю, сделать ему подарок в виде денег, а он использует их, как ему заблагорассудится?

Яльмар улыбнулся. Горе таилось в уголках его глаз, но на меня он смотрел взглядом старого друга.

– Этот человек, наверное, скоро станет твоим зятем, Оспак, – предположил он. – Судя по всему, так и случится. Тогда он действительно будет членом твоей семьи. А твое желание помочь ему сейчас поставит тебя на его сторону.

– И что же? – тихо спросил Хельги.

– А то, что хоть я и ценю твою дружбу, но у меня есть сыновья, которые плохо встретят весть о смерти их брата. Они захотят отомстить Джеральду Сэмсону, пусть даже ради чести своего имени, и таким образом наши дома перестанут дружить, а за одним убийством последует другое. Так часто случалось прежде. – Яльмар вздохнул, – Я-то не хочу ссориться с тобой, Оспак, но если ты примешь сторону убийцы, все будет по-другому.

Я на минуту задумался, представив себе Хельги на земле с раскроенным черепом и других моих сыновей, вынужденных покинуть свои дома и выйти на бой из-за человека, которого они никогда в жизни не видели, подумал о том, что впредь, отправляясь на берег за плавником, мы должны будем постоянно надевать кольчуги, а ложась спать, бояться, как бы утром не увидеть, что дом окружают вооруженные люди.

– Да, – заметил я, – ты прав, Яльмар. Я беру свое предложение назад. Это дело должны решать с ним вы одни.

И мы пожали друг другу руки.

Торгунна, тихо вскрикнув, бросилась к Джеральду. Он прижал ее к себе.

– Что это значит? – тихо спросил он.

– Я больше не могу держать тебя у нас в доме, – ответил я, – но ты найдешь приют у кого-нибудь из крестьян. Яльмар – человек, уважающий законы, и не обидит тебя, пока Тинг не решит твою судьбу. А это будет не раньше середины лета. Быть может, до той поры тебе удастся выбраться из Исландии.

– Такому бездельнику, как я? – горько усмехнулся он в ответ.

Торгунна вырвалась из его рук и, пылая гневом, закричала, что я трус, клятвопреступник и все такое прочее. Я дал ей выговориться, а потом, положив руки ей на плечи, сказал:

– Только ради нашего дома. Дом и семья священны. Мужчины умирают, женщины плачут, но пока существует род, наши имена будут помнить. Разве ты имеешь право ради своей прихоти требовать смерти десятка людей?

Долго стояла она молча, и каков был бы ее ответ, я и по сей день не знаю. Но тут заговорил Джеральд.

– Да, – произнес он. – Наверное, ты прав, Оспак… прав по законам вашего века. Это не мой век.

Он пожал руку мне, затем Хельги, скользнул губами по щеке Торгунны, повернулся и зашагал во мрак.

Потом, как я слышал, он обрабатывал землю у Торвальда Хольсона, арендатора Хэмпбек Фелла, но не рассказал ему о том, что произошло. Должно быть, Джеральд надеялся, что о нем забудут, а тем временем он сумеет пробраться на восток. Но, разумеется, пошли слухи. Я помню, как он хвастал, что в Соединенных Штатах люди могут разговаривать друг с другом с разных концов земли. Видя, как мы живем в своих уединенных усадьбах, он и представить себе не мог, как быстро у нас разносятся слухи. Сын Торвальда Хрольф, прийдя о чем-то поговорить с Брэндом – Тюлений Сапог, конечно, упомянул о чужеземце, и скоро вся западная часть Острова была посвящена в эту историю.

Знай Джеральд, что ему следует в первой же усадьбе, где он остановился, рассказать о случившемся, он был бы в безопасности, по крайней мере до созыва Тинга, ибо Яльмар и его сыновья – люди рассудительные и никогда не убьют человека, который находится под охраной закона. А он хранил все в тайне, и это, превращая его в убийцу, ставило чужеземца вне закона. Яльмар со своей родней подъехал к Хэмпбек Феллу и, окликнув Джеральда, приказал ему выйти из дома. С помощью пистолета Джеральд прорвался в холмы. Враги последовали за ним. Несколько человек были ранены, один убит, и за эту смерть тоже предстояло отомстить. Джеральд, наверное, думал, что необычность его оружия лишит их присутствия духа. Он, вероятно, не знал, что каждый умирает только тогда, когда ему предназначено, не раньше и не позже, поэтому нет смысла бояться смерти.

В конце концов, когда его окружили, пистолет вдруг почему-то смолк. Тогда он схватил меч убитого и так мужественно оборонялся, что Ульф Яльмарсон хромает до сих пор. Он вел себя храбро, это признали даже его враги. Они, наверно, все колдуны там, в Соединенных Штатах, но отваги им не занимать.

Когда с ним было покончено, труп его приволокли назад. И чтобы дух его не бродил по домам – ведь он, наверное, тоже был колдун, – тело сожгли, и все его имущество положили на костер вместе с ним. Тогда-то я и потерял нож, который он мне подарил. Курган, где покоится его прах, находится вон там, возле болота, к северу отсюда, и люди обходят это место стороной, хотя дух его ни разу не появлялся. А теперь, после стольких событий, о нем все больше начинают забывать…

Вот и вся история, жрец, все, что я видел и слышал. Большинство людей считают, что Джеральд Сэмсон был безумцем, но сам я верю: он действительно пришел к нам из другого века, и проклятие его было в том, что он пришел слишком рано. Нельзя снимать урожай, пока жатва не созрела. А я гляжу в будущее, в то самое будущее, что наступит через тысячу лет, когда люди будут летать по воздуху, ездить в повозках без лошадей и уничтожать одним ударом целые города, и думаю о тогдашней Исландии и о молодых людях из Соединенных Штатов, которые придут в нашу страну в тот год, когда нам будет грозить конец света. Быть может, кто-нибудь из них, бродя по вересковым полянам, увидит курган и подумает: какой древний воин похоронен в нем? И быть может, ему даже захочется перенестись в те далекие времена, когда жил он и когда люди были свободны…

Роберт Шекли
ТРАВМИРОВАННЫЙ

Адрес: Центр, Контора 41

Адресат: Ревизор Миглиз

Отправитель: Подрядчик Кариеномен

Предмет: Метагалактика «Аттала»

Дорогой ревизор Миглиз!

Настоящим извещаю Вас, что мною завершены подрядные работы по договору N 13371А. В секторе космоса, известном под шифром «Аттала», я создал 1 (одну) метагалактику, состоящую из 549 миллиардов галактик, со стандартным распределением созвездий, переменных и новых звезд и т. п. См. прилагаемые расчеты.

Внешние пределы метагалактики «Аттала» обозначены на прилагаемой карте.

В качестве главного проектировщика от своего имени, а также от имени всей фирмы выражаю уверенность, что нами создано прочное сооружение, равно как произведение, представляющее незаурядную художественную ценность.

Милости просим произвести инспекцию.

Ввиду выполнения мною в срок договорных обязательств, ожидаю условленного вознаграждения.

С уважением Кариеномен

Приложение: Расчеты конструкций – 1. Карта метагалактики «Аттала» – 1.

Адрес: Штаб строительства, 334132, доб.12

Адресат: Подрядчик Кариеномен

Отправитель: Ревизор Миглиз

Предмет: Метагалактика «Аттала»

Дорогой Кариеномен!

Мы осмотрели Вашу работу и соответственно задержали выплату вознаграждения. Художественная ценность! Может быть, и так. Однако не забыли ли Вы о первоочередной задаче строительства?

Могу Вам напомнить – последовательность и еще раз последовательность.

При осмотре наши инспекторы обнаружили значительное количество немотивированных явлений, имеющих место даже вокруг центра Метагалактики, то есть в зоне, которую, казалось бы, надлежало застроить наиболее добросовестно. Так продолжаться не может. Хорошо еще, что данная зона необитаема.

Однако это не все. Не будете ли Вы любезны объяснить созданные Вами пространственные феномены? Какого черта Вы встроили в Метагалактику красное смещение? Я ознакомился с Вашей объяснительной запиской, и, по-моему, она абсолютно бессмысленна. Как же отнесутся к такому явлению планетарные наблюдатели?

Художественность замысла не может служить оправданием.

Далее, что за атомы Вы применяете? Не пытаетесь ли Вы экономить, подсовывая всякую заваль? Значительный процент атомов неустойчив! Они распадаются при малейшем прикосновении и даже без всякого прикосновения. Потрудитесь изыскать какой-нибудь иной способ зажигания солнц.

Прилагаем документ, где подытожены замечания наших инспекторов. Пока недоделки не будут устранены, о платежах не может быть и речи.

Только что мне доложили о другом серьезном упущении. Очевидно, Вы не слишком тщательно рассчитали силы деформации пространственной ткани. На периферии одной из Ваших галактик обнаружена трещина во времени. В данный момент она невелика, но может увеличиться. Предлагаю заняться ею без промедления, пока Вам не пришлось заново перестраивать одну-две галактики.

Один из обитателей планеты, попавшей в эту трещину, уже получил травму: его там заклинило исключительно по Вашей небрежности. Предлагаю Вам исправить упущение, пока этот обитатель еще не выведен из нормальной цепи причин и следствий и не сыплет парадоксами направо и налево.

В случае необходимости свяжитесь с ним лично.

Кроме того, мне стало известно, что на некоторых из Ваших планет имеют место немотивированные явления: летающие коровы, ходячие горы, призраки и т. п., все эти явления перечислены в протоколе жалоб.

Мы не намерены мириться с подобными безобразиями, Кариеномен. Во вновь создаваемых галактиках парадокс строжайше запрещен, ибо парадокс – это неизбежный предвестник хаоса.

Травмой займитесь безотлагательно. Неясно, успел ли травмированный осознать, что с ним произошло.

Миглиз

Приложение: заверенная копия протокола жалоб – 1.

Кей Масрин уложила в чемодан последнюю блузку и с помощью мужа закрыла его.

– Вот так, – сказал Джек Масрин, прикидывая на руку вес битком набитого чемодана. – Прощайся со своим владением. – Супруги окинули взглядом меблированную комнату, где прожили последний год.

– Прощай, владение, – пробормотала Кей. – Как бы не опоздать на поезд.

– Времени еще много. – Масрин направился к двери. – А со Счастливчиком попрощаемся? – Так они прозвали своего домохозяина, мистера Гарфа, оттого что тот улыбался раз в месяц – получая с них квартирную плату.[14]14
  Английская поговорка гласит, что счастливые люди редко улыбаются.


[Закрыть] Разумеется, сразу же после этого губы хозяина снова сжимались, как обычно, в прямую черту.

– Не надо, – возразила Кей, оправляя сшитый на заказ костюм. – Еще, чего доброго, он пожелает нам удачи, и что же тогда с нами станется?

– Ты совершенно права, – поддержал ее Масрин. – Не стоит начинать новую жизнь с благословлений Счастливчика. Пусть уж лучше меня проклянет Эндорская ведьма.

Масрин вышел на лестничную площадку; Кей последовала за ним. Он глянул вниз, на площадку первого этажа, занес ногу на ступеньку и внезапно остановился.

– Что случилось? – поинтересовалась Кей.

– Мы ничего не забыли? – нахмурившись, в свою очередь спросил Масрин.

– Я обшарила все ящики и под кроватью тоже посмотрела. Пойдем, не то опоздаем.

Масрин снова глянул вниз. Что-то тревожило его. Он попытался быстро сообразить, в чем дело. Конечно, денег у них практически не осталось. Однако в прошлом он никогда не волновался из-за таких пустяков. А теперь он наконец-то нашел себе место преподавателя – неважно, что в Айове. После целого года работы в книжном магазине ему повезло. Теперь все будет хорошо. К чему тревожиться?

Он спустился на одну ступеньку и снова остановился. Странное ощущение не проходило, а усиливалось. Будто существует что-то такое чего не следует делать. Масрин обернулся к жене.

– Неужто тебе так не хочется уезжать? – спросила Кей. – Пойдем же, не то Счастливчик сдерет с нас плату еще за один месяц. А денег у нас, как ни странно, нет.

Масрин все еще колебался. Обогнав мужа, Кей легко сбежала по ступенькам.

– Видишь? – шутливо подзадоривала она его с площадки первого этажа. – Это легко. Решайся. Подойди, деточка, к своей мамочке.

Масрин вполголоса выругался и начал спускаться по лестнице. Странное ощущение усилилось.

Он шагнул на восьмую ступеньку и…

Он стоял на равнине, поросшей травой. Переход свершился именно так, просто и мгновенно.

Масрин ахнул и заморгал. В руке его все еще был чемодан. Но где стены из неоштукатуренного песчаника? Где Кей? Где, если на то пошло, Нью-Йорк?

Вдали виднелась невысокая синяя гора. Поблизости был маленький лесок. Под деревьями стояли люди – человек десять или около того.

Потрясенный Масрин впал в странное оцепенение. Он отметил почти нехотя, что люди эти коренасты, смуглы, с развитой мускулатурой. На них были набедренные повязки; они сжимали в руках отполированные дубинки, украшенные затейливой резьбой.

Люди следили за ним, и Масрин пришел к выводу, что неизвестно еще, кто кого больше изумил.

Но вот один из загадочных людей что-то пробормотал, и они стали надвигаться на Масрина. В него полетела дубинка, но попала в чемодан и отскочила.

Оцепенение развеялось. Масрин повернулся, бросил чемодан и побежал, как борзая. Кто-то с силой ударил Масрина дубинкой по спине, едва не свалив его с ног. Он оказался перед каким-то холмом и понесся вверх по склону, а вокруг него роились стрелы.

Пробежав несколько метров вверх, он обнаружил, что опять вернулся в Нью-Йорк.

* * *

Он одним духом вбежал на верхнюю площадку лестницы и, не успев вовремя остановиться, с размаху налетел на стену. Кей все еще стояла на площадке первого этажа, запрокинув голову. Увидев мужа, она вздрогнула, но ничего не сказала.

Масрин посмотрел на жену и на знакомые мрачные стены из розовато-лилового песчаника.

Дикарей не было.

– Что случилось? – помертвевшими губами прошептала Кей, поднимаясь по лестнице.

– А что ты видела? – спросил Масрин. Он еще не успел полностью прочувствовать случившееся. В голове его бурлили идеи, теории, выводы.

Кей колебалась, покусывая нижнюю губу. «Ты спустился на несколько ступенек и вдруг исчез. Я перестала тебя видеть. Стояла там и все смотрела, смотрела… А потом я услышала шум, и ты снова появился на лестнице. Бегом».

Супруги вернулись домой, оставив дверь открытой. Кей сразу же села на кровать. Масрин бродил по комнате, переводя дыхание. Ему приходили на ум все новые и новые идеи, и он с трудом успевал их анализировать.

– Ты мне не поверишь, – произнес он наконец.

– Почему же? Попробуй объяснить мне!

Он рассказал ей про дикарей.

– Мог бы сказать, что побывал на Марсе, – отозвалась Кей.

– Я бы и этому поверила. Я ведь своими глазами видела, как ты исчез!

– А чемодан! – внезапно воскликнул Масрин, вспомнив, как бросил его на бегу.

– Да бог с ним, с чемоданом, – отмахнулась Кей.

– Надо вернуться, – настаивал Масрин.

– Нет!

– Во что бы то ни стало. Послушай, дорогая, совершенно ясно, что произошло. Я провалился в какую-то трещину во времени, которая отбросила меня в прошлое. Судя по тому, какой комитет организовал мне торжественную встречу, я, должно быть, приземлился где-то в доисторической эпохе. Мне непременно нужно вернуться за чемоданом.

– Почему? – спросила Кей.

– Потому что я не могу допустить, чтобы случился парадокс. – Масрина даже не удивило, откуда он это знает. Свойственное ему самомнение избавило его от раздумий над тем, как у него могла зародиться столь причудливая идея.

– Сама посуди, – продолжал он, – мой чемодан попадает в прошлое. В этот чемодан я уложил электрическую бритву, несколько пар брюк на молниях, пластиковую щетку для волос, нейлоновую рубашку и десять-пятнадцать книг – некоторые из них изданы в 1951 году. Там лежат даже «Обычаи Запада» – монография Эттисона о западной цивилизации с 1490 года до наших дней. Содержимое этого чемодана может дать дикарям толчок к изменению хода истории. А теперь предположим, что какие-то предметы попадут в руки европейцам, после того как те откроют Америку. Как это повлияет на настоящее?

– Не знаю, – откликнулась Кей. – Да и тебе это неизвестно.

– Мне-то, положим, известно, – сказал Масрин. Все было кристально ясно. Его поразила неспособность жены к логическому мышлению.

– Будем рассуждать так, – снова заговорил Масрин. – Историю делают мелочи. Настоящее состоит из огромного числа ничтожно малых факторов, которые сформировались в прошлом. Если ввести в прошлое еще один фактор, то в настоящем неминуемо будет получен иной результат. Однако настоящее есть настоящее, изменить его невозможно. Вот тебе и парадокс. А никаких парадоксов быть не должно!

– Почему не должно? – спросила Кей.

Масрин нахмурился. Способная девчонка, а так плохо улавливает его мысль.

– Ты уж поверь мне на слово, – отчеканил он. – В логически построенной Вселенной парадокс не допускается. Кем не допускается? Ага, вот и ответ.

– Я представляю себе, – продолжал Масрин, – что во Вселенной должен существовать некий универсальный регулирующий принцип. Все законы природы – яркое воплощение этого принципа. Он не терпит парадоксов, потому что… потому что… – Масрин понимал, что ответ имеет какое-то отношение к первозданному хаосу, но не знал, какое и почему.

– Как бы там ни было, этот принцип не терпит парадоксов.

– Где ты набрался таких мыслей? – изумилась Кей.

Никогда она не слыхала от Джека подобных слов.

– Они у меня появились очень давно, – ответил Масрин, искренне веря в то, что говорит. – Просто не было повода высказаться. Так или иначе, я возвращаюсь за чемоданом.

Он вышел на площадку в сопровождении Кей.

– Извини, что не могу принести тебе оттуда подарки, – бодро произнес Масрин. – К сожалению, они тоже привели бы к парадоксу. В прошлом все принимало участие в формировании настоящего. Устранить хоть что-нибудь – все равно что изъять из уравнения одно неизвестное. Результат будет совсем другим.

Он стал спускаться по лестнице.

На восьмой ступени он опять исчез.

* * *

Снова очутился он в доисторической Америке. Дикари сгрудились вокруг чемодана, всего в нескольких метрах от Масрина. «Еще не открывали», – с облегчением заметил он. Разумеется, чемодан и сам по себе – изделие довольно парадоксальное. Однако, вероятно, представление о чемодане – как и о самом Масрине – впоследствии изгладится из людской памяти, переосмысленное мифами и легендами. Времени свойственна известная гибкость.

Глядя на дикарей, Масрин не мог решить, кто же это – предшественники индейцев или самостоятельная, рано вымершая раса. Он ломал себе голову, принимают ли его за врага или за распространенную разновидность злого духа.

Масрин устремился вперед, оттолкнул двоих дикарей и схватил свой чемодан. Он бросился назад, обежал вокруг невысокого холма и остановился.

Как и прежде, он находился в прошлом.

«Где же, во имя хаоса, эта дыра во времени?» – подумал Масрин, не замечая необычности употребленного выражения. За ним гнались дикари, постепенно окружая холм. Масрин почти нашел ответ на собственный вопрос, но, как только мимо просвистела стрела, у него тут же все вылетело из головы. Он понесся во весь дух, усердно перебирая длинными ногами и стараясь бежать так, чтобы холм оставался между ним и индейцами. Позади него шлепнулась дубинка.

Где дыра во времени? Что, если она куда-то переместилась? По лицу его струился пот. Очередная дубинка содрала кожу с его руки, и он обогнул склон холма, отчаянно разыскивая убежище.

Тут его нагнали три приземистых дикаря.

В тот миг, когда они замахнулись дубинками, Масрин бросился на землю, и туземцы, споткнувшись об его тело, полетели кувырком. Но тут подбежали остальные, и он вскочил на ноги.

Вверх! Эта мысль появилась внезапно, молнией прорезав все его существо, охваченное страхом. Вверх!

Масрин бросился бежать вверх по холму в полной уверенности, что ему не добраться до вершины живым…

…И вернулся в меблированный дом, все еще судорожно сжимая ручку чемодана.

– Ты ранен, милый? – Кей обвила руками его шею. – Что случилось?

В голове у Масрина оставалась лишь одна разумная мысль. Он не мог припомнить доисторическое племя, которое отделывало бы дубинки так искусно, как эти дикари. То было почти уникальное искусство, и он жалел, что нельзя прихватить одну из дубинок для музея. Потом он оглядел розовато-лиловые стены, ожидая, что из них выпрыгнут дикари. Или, может быть, эти низкорослые люди прячутся в чемодане? Он попытался овладеть собой. Голос рассудка говорил ему, что пугаться нечего: трещины во времени возможны, и в одну из таких трещин его заклинило. Все остальное вытекало отсюда логически. Надо только… Но с другой стороны логика не интересовала его. Не поддаваясь никаким разумным доводам, он озадаченно смотрел на все происшедшее и понимал, что несмотря на любые разумные аргументы, того, что было, не могло быть. Когда Масрин видел невозможное, он умел его распознавать и прямо говорил об этом. Тут Масрин вскрикнул и потерял сознание.

Адрес: Центр, Контора 41

Адресат: Ревизор Миглиз

Отправитель: Подрядчик Кариеномен

Предмет: Метагалактика «Аттала»

Дорогой сэр!

Считаю, что Вы пристрастны в своих замечаниях. Действительно, при сотворении данной конкретной метагалактики я исходил из некоторых новаторских принципов. Я позволил себе занять позицию свободного художника, не подозревая, что меня будут преследовать улюлюканье застойного реакционного Центра.

Поверьте, что в нашем великом деле – подавлении первозданного хаоса – я заинтересован не меньше Вашего. Однако при выполнении своих планов не следует жертвовать идеалами.

Прилагаю объяснительную записку, трактующую проблему красного смещения, а также заявление о преимуществах, связанных с использованием небольшого процента неустойчивых атомов в освещении и энергоснабжении.

Что касается трещины во времени, то это всего лишь незначительный просчет в потоке длительности, ничего общего не имеющий с пространственной тканью, которая, уверяю Вас, первосортна.

Как Вы указывали, существует индивидуум, травмированный трещиной, что несколько затрудняет ремонт. Я связался с упомянутым индивидуумом (разумеется, косвенно), и мне в какой-то мере удалось внушить ему представление о том, как ограничена его роль во всей этой истории.

Если он не станет углублять трещину своими путешествиями во времени, зашить ее будет легко. Тем не менее, сейчас я не уверен, что эта операция вообще возможна. Мои контакт с травмированным весьма ненадежен, и похоже, что субъект испытывает сильные воздействия со стороны, побуждающие его к перемещениям.

Я мог бы, бесспорно, произвести выдирку и в конечном счете, возможно, так и поступлю. Кстати говоря, если эта штука выйдет из повиновения, я буду вынужден произвести выдирку всей планеты. Надеюсь, что до этого не дойдет, ибо тогда придется расчищать весь сектор космоса, где находятся наши наблюдатели, а это в свою очередь повлекло бы за собой необходимость перестройки всей галактики. Однако, надеюсь, что к тому времени, когда я снова напишу Вам, вопрос будет улажен.

Центр метагалактики покоробился вследствие того, что неизвестные рабочие оставили открытым люк для сбрасывания отходов. В настоящее время люк закрыт.

По отношению к таким явлениям, как ходячие горы и т. п., принимаются обычные меры.

Оплата моей работы еще не произведена.

С уважением Кариеномен

Приложение:

1. Объяснительная записка по красному смещению на 5541 листе.

2. Заявление о неустойчивых атомах на 7689 листах.

Адрес: Штаб строительства, 334132, доб.12

Адресат: Подрядчик Кариеномен

Отправитель: Ревизор Миглиз

Предмет: Метагалактика «Аттала»

Кариеномен!

Вам заплатят после того, как Вы представите логически обоснованную и прилично выполненную работу. Ваши заявления прочту тогда, когда у меня появится свободное время, если это вообще произойдет. Займитесь трещиной, пока она еще не прорвала пространственную ткань.

Миглиз

Полчаса спустя Масрин не только пришел в себя, но и успокоился. Кей положила ему компресс на багровый синяк у локтя. Масрин принялся мерить шагами комнату. Теперь он полностью овладел собой, и у него появились новые мысли.

– Прошлое внизу, – сказал он, обращаясь не столько к Кей, сколько к самому себе. – Я говорю не о первом этаже. Однако, передвигаясь в том направлении, я прохожу через дыру во времени. Типичный случай смещения сочлененной многомерности.

– Что это значит? – спросила Кей, не сводя с мужа широко раскрытых глаз.

– Ты уж поверь мне на слово, – ответил Масрин. – Мне нельзя спускаться.

Объяснить более толково ему не удавалось. Не хватало слов, в которые можно было облечь новые концепции.

– А подниматься можно? – спросила совершенно сбитая с толку Кей.

– Не знаю. По-моему, если я поднимусь, то попаду в будущее.

– Ох, я этого не выдержу, – заныла Кей. – Что с тобой творится? Как ты отсюда выберешься? Как спуститься по этой заколдованной лестнице?

– Вы еще здесь? – прокаркал из-за двери мистер Гарф. Масрин впустил его в комнату.

– Очевидно, мы пробудем здесь еще некоторое время, – сказал он домовладельцу.

– Ничего подобного, – возразил Гарф. – Я уже сдал эту комнату новым жильцам.

Счастливчик был невысокий костлявый человек с продолговатым черепом и тонкими, как паутина, губами. Вкрадчивой поступью он вошел в комнату и стал озираться, ища следы повреждений, причиненных его собственности. Одна из странностей мистера Гарфа заключалась в том, что он твердо верил, будто самые порядочные люди способны на самые ужасающие преступления.

– Когда въезжают новые жильцы? – спросил Масрин.

– Сегодня днем. И я хочу, чтобы вы заблаговременно выехали.

– Нельзя ли нам как-нибудь договориться? – спросил Масрин.

Его поразила безвыходность положения. Спуститься вниз он не может. Если Гарф силой заставит его сделать это, Масрин попадет в доисторический Нью-Йорк, где его наверняка поджидают с нетерпением.

Опять-таки возникает всеобъемлющая проблема парадокса!

– Мне плохо, произнесла Кей сдавленным голосом, – я пока еще не могу ехать.

– Отчего вам плохо? Если вы больны, я вызову скорую помощь, – сказал Гарф, подозрительно оглядывая комнату в поисках бацилл бубонной чумы.

– Я с радостью внесу двойную плату, если вы позволите нам задержаться здесь еще ненадолго, – предложил Масрин.

Гарф почесал затылок и пристально посмотрел на Масрина. Вытерев нос тыльной стороной ладони, он спросил: «А где деньги?»

Масрин вспомнил, что у него, кроме билетов на поезд, осталось около десяти долларов. Сразу же по приезде в колледж они с Кей намеревались просить аванс.

– Прижились, – констатировал Гарф. – Вы, кажется, получили работу в каком-то училище?

– Получил, – подтвердила преданная Кей.

– В таком случае отчего бы вам не отправиться туда и не убраться из моего дома? – спросил Гарф.

Масрины промолчали. Гарф бросил на них взгляд, исполненный гнева.

– Все это очень подозрительно. Убирайтесь-ка подобру-поздорову до полудня, не то я вызову полицию.

– Постойте, – заметил Масрин. – Мы заплатили вам по сегодняшний день. До полуночи эта комната – наша.

Гарф уставился на жильцов и в раздумье снова вытер нос.

– Чтоб ни одной минуты дольше, – предупредил он и ушел, громко топая.

* * *

Как только Гарф вышел, Кей поспешно закрыла за ним дверь.

– Милый, – сказала она, – может быть, пригласить каких-нибудь ученых и рассказать им о том, что случилось? Я уверена, что они что-нибудь придумали бы на первых порах, пока… Как долго нам придется здесь пробыть?

– Пока не заделают трещину, – ответил Масрин. – Но никому нельзя ничего рассказывать, тем более ученым.

– А почему? – спросила Кей.

– Понимаешь, главное, как я уже говорил, избежать парадокса. Это означает, что мне надо убрать руки прочь и от прошлого и от будущего. Правильно?

– Если ты так говоришь, значит – правильно.

– Мы вызовем бригаду ученых, и что получится? Они, естественно, будут настроены скептически. Они захотят увидеть своими глазами, как я это делаю. Я покажу. Они тут же приведут коллег. Все увидят, как я исчезаю. Пойми, не будет никаких доказательств, что я попал в прошлое. Они узнают лишь, что, спускаясь по лестнице, я исчезаю. Вызовут фотографов, желая убедиться, что я не мистифицирую ученых. Потом потребуют доказательств. Захотят, чтобы я принес им чей-нибудь скальп или резную дубинку. Газеты поднимут шумиху. И уже где-нибудь я неминуемо создам парадокс. А знаешь, что тогда будет?

– Нет, и ты тоже не знаешь.

– Я знаю, – твердо сказал Масрин. – Коль скоро будет создан парадокс, его носитель, то есть тот, кто его создал, – исчезнет. Раз и навсегда. Этот случай будет занесен в книги как еще одна неразгаданная тайна. Таким образом, парадокс разрешится наилегчайшим путем – устранением парадоксального элемента.

– Если ты считаешь, что тебе грозит опасность, мы, конечно, не станем приглашать ученых. Хотя жаль, что я никак в толк не возьму, к чему ты клонишь. Из того, что ты наговорил, я ничего не поняла. – Она подошла к окну и выглянула на улицу. Перед нею расстилался Нью-Йорк, а где-то за ним лежала Айова, куда они должны были ехать. Кей посмотрела на часы. Поезд уже ушел.

– Позвони в колледж, – попросил Масрин. – Сообщи, что я задержусь на несколько дней.