Текст книги "Глупости маленького Николя (ЛП)"

Автор книги: Рене Госинни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

СЕМЕЙНЫЙ ОБЕД

Сегодня замечательный день! Сегодня день рождения бабули, которая мама моей мамы, и каждый год в ее день рождения вся семья идет обедать в ресторан, и мы здорово проводим время.

Когда папа, мама и я пришли в ресторан, все уже собрались. Посреди ресторана стоял большой стол, украшенный цветами, и все кричали, смеялись и здоровались друг с другом. Остальные посетители ресторана не кричали, но смеялись.

Мы подошли поцеловать бабулю, которая сидела во главе стола, и папа сказал ей:

– С каждым годом вы все моложе и моложе, дорогая теща.

А бабуля ему ответила:

– Что касается вас, дорогой зять, то у вас усталый вид. Следите за своим здоровьем.

Потом появился дядя Эжен, папин брат – он толстый, все время смеется и от этого краснеет.

– Как поживаешь, брательник? – спросил он папу.

Я засмеялся, потому что не знал такого слова. Будет время – обязательно расскажу друзьям.

Я люблю дядю Эжена: он очень смешной и вечно рассказывает анекдоты. Обидно только, что когда он начинает их рассказывать, меня просят выйти. Из гостей был еще дядя Казимир, который почти не разговаривает, тетя Матильда, которая разговаривает постоянно, тетя Дороте́, которая старше всех и вечно всех бранит, и Марти́н – мамина кузина, которая очень красивая, и папа об этом ей сказал, а мама сказала, что это правда, но ей нужно поменять парикмахера, потому что ей не совсем удачно сделали укладку. Был еще дядя Сильван и тетя Амели, которая все время болеет – ей уже сделали кучу операций, и она только о них и говорит. И правильно делает, в общем, потому что все операции прошли удачно, и видно, насколько ей сейчас лучше. Пришли и мои двоюродные братья – я их не часто вижу, потому что они живут очень далеко. Были Рок и Ламбе́р, они помладше меня и очень похожи друг на друга, потому что родились в один день; их сестра Кларисса – моего возраста, в голубом платье; и мой двоюродный брат Элюа, который чуть повыше меня, но ненамного.

Каждый взрослый погладил нас по головам – Рока, Ламбера, Клариссу, Элюа и меня. Все сказали, что мы здорово подросли, спросили, хорошо ли мы учимся в школе, сколько будет восемь на двенадцать, а дядя Эжен поинтересовался, есть ли у меня невеста. А мама сказала:

– Эжен, вы все такой же!

– Ладно, – сказала бабуля, – давайте садиться за стол, а то и так уже припозднились.

Тогда каждый начал искать свое место за столом. Дядя Эжен сказал, что он всех рассадит.

– Мартин, – сказал он, – вы сядете рядом со мной, вы, Дороте – рядом с моим братом…

Но папа прервал его и сказал, что это не очень хорошая идея… Тогда тетя Дороте прервала папу и сказала, что мы не так часто друг друга видим и поэтому нужно быть вежливыми и не грубить. Мартин засмеялась, но папе было не смешно, и он сказал, что дяде Эжену просто необходимо быть в центре внимания; бабуля, в свою очередь, заметила, что, как обычно, все начинается хорошо, а один официант – он выглядел гораздо важнее всех остальных – подошел к бабуле и сказал, что уже достаточно поздно, а она ответила, что метрдотель уже поставил ее об этом в известность, пусть каждый садится, где захочет. И все наконец сели. Кузина Мартин – рядом с дядей Эженом, а тетя Дороте – рядом с папой.

– Я думаю, – сказал метрдотель, – что детей можно посадить в конце стола.

– Вы очень хорошо придумали, – сказала мама.

Но Кларисса заплакала, потому что ей хотелось сидеть рядом со своей мамой и прочими взрослыми, потому что она не сможет кушать, если ей не порежут мясо, что это несправедливо, и она прямо сейчас заболеет. Все люди в ресторане перестали есть и уставились на нас. Тут появился метрдотель, и вид у него был довольно усталый.

– Прошу вас, – сказал он, – прошу вас.

Тогда все встали, чтобы дать Клариссе место рядом с ее мамой, тетей Амели. А когда снова сели, все опять поменялись местами – кроме дяди Эжена, который по-прежнему сидел с Мартин, и папы, который остался между тетей Дороте и тетей Амели: та начала ему рассказывать про страшную операцию.

Я сидел в конце стола с Роком, Ламбером и Элюа. Официанты начали подавать устриц.

– А детям, – сказала тетя Матильда, – устриц не нужно, подайте им мясных закусок.

– А почему это мне нельзя устриц? – закричал Элюа.

– Потому что ты их не любишь, дорогой, – ответила тетя Матильда, мама Элюа.

– Люблю! – закричал Элюа. – Я хочу устриц!

Метрдотель подошел с очень утомленным видом, и тетя Матильда ему сказала:

– Дайте малышу немного устриц.

– Странная манера воспитания, – произнесла тетя Дороте.

Тете Матильде это не понравилось.

– Моя дорогая Дороте, – сказала она. – Позвольте мне воспитывать моего ребенка, как я хочу. Поскольку вы не замужем, вам сложно судить о воспитании детей.

Тогда тетя Дороте заплакала и сказала, что ее никто не любит и она очень несчастна, – совсем как Аньян, когда в школе мы ему говорим, что он учительский любимчик.

Все повскакивали с мест, чтобы утешить тетю Дороте, и тут прибежали метрдотель с официантами, которые несли целую гору устриц.

– Сидеть! – закричал метрдотель.

Вся семья села, а я заметил, как папа тихонько попробовал сменить место, но у него не получилось.

– Видишь? – сказал мне Элюа. – У меня устрицы.

Я ничего не ответил и принялся за колбасу. Элюа смотрел на устриц, но не ел их.

– Ну, – спросила тетя Матильда, – ты не ешь устрицы?

– Нет, – ответил Элюа.

– Видишь, мама всегда права – ты не любишь устрицы, – сказала тетя Матильда.

– Люблю! – закричал Элюа. – Но они несвежие.

– Это их извиняет, – сказала тетя Дороте.

– Это не может их извинять! – закричала тетя Матильда. – Если малыш говорит, что устрицы несвежие, значит так и есть. Мне тоже кажется, что у них странный вкус!

Тут снова прибежал очень встревоженный метрдотель.

– Прошу вас, прошу вас!

– У вас устрицы несвежие, – сказала тетя Матильда. – Не так ли, Казимир?

– Да, – сказал дядя Казимир.

– А-а, видите? Он со мной абсолютно согласен, – сказала тетя Матильда.

Метрдотель тяжело вздохнул и убрал все устрицы, оставив их только тете Дороте.

Потом принесли запеченное мясо, оно было очень вкусным. Дядя Эжен рассказывал анекдоты, но шепотом, а тетя Мартин все время смеялась. Тетя Амели резала мясо и что-то говорила папе, а тот есть совсем перестал. Потом тетя Амели ушла, потому что Року и Ламберу стало плохо.

– Конечно, – сказала тетя Дороте, – вы их пичкаете, как гусей…

Метрдотель стоял рядом с нашим столом. Он вытирал лоб носовым платком и выглядел не очень хорошо.

За десертом (торт!) Элюа стал мне рассказывать про свою школу, своих классных друзей и про то, что он главарь банды. Смешно, потому что мои друзья – в сто раз лучше его друзей. Альсест, Жеофруа, Руфус, Эд и все остальные – их вообще ни с кем не сравнить.

– Твои друзья ничего не стоят, – сказал я Элюа, – тем более, что я тоже главарь банды, а ты – просто дурак.

И тут мы подрались. Папа, мама и тетя Матильда нас растащили, но сами поссорились; Кларисса заплакала, все повскакивали с мест и стали кричать – даже остальные посетители ресторана и метрдотель.

Когда мы вернулись домой папа и мама были в плохом настроении.

Я их понимаю! Обидно, что придется ждать еще целый год, пока все снова соберутся на семейный обед…

ЯБЛОЧНЫЙ ПИРОГ

После обеда мама сказала:

– Сегодня вечером на десерт я приготовлю яблочный пирог.

Тогда я закричал:

– Здорово! Класс!

Но папа сказал:

– Николя, после обеда я должен поработать дома. Так что веди себя хорошо до ужина, иначе яблочного пирога не получишь.

Тогда я пообещал не проказничать, потому что мамины яблочные пироги – просто объедение. Нужно очень постараться не делать глупостей, потому что иногда хочешь вести себя хорошо, а потом бац! – и получается совсем не то. А папа не шутит. Когда он говорит: не получишь яблочного пирога, – значит так оно и будет, даже если заплачешь и скажешь, что уйдешь из дома и все об этом пожалеют.

Я вышел в сад, чтобы не мешать папе, который работал в гостиной. И тут появился Альсест. Альсест – мой школьный друг, он толстый и все время ест.

– Привет, – сказал он мне. – Чем занимаешься?

– Ничем, – ответил я. – Я должен хорошо себя вести до вечера, если хочу на десерт яблочный пирог.

Альсест облизнулся, а потом спросил:

– Как ты думаешь – если и я буду хорошо себя вести, мне тоже дадут яблочного пирога?

Я ответил, что не знаю, потому что мне не разрешают приглашать друзей без согласия папы и мамы. Тогда Альсест сказал, что пойдет и спросит у моего папы, можно ли прийти к нам на ужин, а я поймал его за ремень у самой двери.

– Не стоит, Альсест, – сказал я. – Если будешь мешать моему папе, яблочного пирога не получит никто – ни ты, ни я.

Альсест почесал затылок, вытащил из кармана шоколадную булочку, куснул ее и сказал:

– Ладно, обойдусь. Во что играем?

Я сказал Альсесту, что лучше играть в нешумные игры, и мы вытащили стеклянные шарики и стали говорить шепотом.

Я здорово играю в эти шарики – тем более, что Альсест всегда играет одной рукой, потому что в другой у него еда. Когда я выиграл, Альсесту это не понравилось.

– Ты мухлюешь, – сказал он.

– Это я мухлюю? – возмутился я. – Ты просто не умеешь играть, вот и все.

– Я не умею играть?! – закричал Альсест. – Я играю получше всяких мухлевщиков. Отдавай мои шарики!

Я попросил Альсеста не кричать, потому что иначе не получу яблочного пирога. Тогда Альсест мне сказал, что если я сейчас же не отдам его шарики, он закричит и даже запоет. Я отдал ему шарики и сказал, что больше с ним не разговариваю.

– Ладно, еще играем? – спросил Альсест.

Я ответил, что нет: если я хочу яблочный пирог, мне лучше всего будет пойти в комнату и читать там до самого ужина. Тогда Альсест сказал:

– До завтра, – и ушел.

Мне нравится Альсест. Настоящий друг.

В комнате я взял себе книжку, которую подарила мне бабуля. Это история одного мальчика, который везде ищет своего папу – он путешествует на самолетах, на подводных лодках, едет в Китай, и туда, где живут ковбои, – только я эту книжку уже прочел один раз, а больше не интересно. Тогда я взял цветные карандаши и стал раскрашивать одну картинку в книге: мальчик там летит в дирижабле. И вдруг вспомнил, что папа не любит, когда я раскрашиваю книги: папа считает, что книги – наши друзья и с ними нужно обращаться по-товарищески. Я взял резинку, чтобы все стереть, но стиралось плохо. Тогда я надавил сильнее и страница порвалась. Я чуть не заплакал – но не из-за книжки, где мальчик находит своего папу на необитаемом острове, а из-за моего папы, который в любой момент мог прийти и запретить мне есть яблочный пирог. Чтобы не шуметь, я решил не плакать. Вырвал тихонько страницу и положил книгу на место. Надеюсь, папа не вспомнит о картинке с дирижаблем!

Потом я открыл дверь шкафа и стал рассматривать игрушки. Можно было бы поиграть с электропоездом, но в прошлый раз он начал искриться, и у нас дома все лампы выключились. Папа меня сильно отругал – особенно после того, как полез включать рубильник в подвале и упал с лестницы. Еще я увидел самозапускающийся самолет с красными крыльями, но из-за него я разбил голубую вазу и меня наказали. А юла странно гудит. Когда папа и мама подарили мне ее на день рождения, они сказали:

– Послушай, Николя, какая у нее красивая музыка!

А сейчас только я хочу с ней поиграть, как папа кричит:

– Николя, прекрати этот страшный шум!

Конечно, еще оставался недобритый плюшевый медведь: перед тем, как закончить его брить, сломалась папина бритва. Но медведь – это для маленьких, мне с ним играть скучно.

Я закрыл шкаф. Мне жутко хотелось плакать. В конце концов, это нечестно – столько игрушек, а я ими не играю из-за какого-то противного пирога. Тем более что я могу прекрасно без него обойтись – даже если в нем много яблок, он хрустит и весь посыпан сахаром. И я решил построить замок из карт. Я их строю, когда обижаюсь. Но весело было только в начале. Потом я стал корчить рожи перед зеркалом. Лучшую мне показал Руфус на перемене: нужно надавить пальцем на нос, чтобы его чуть приподнять, и оттянуть вниз веки – так похоже на собаку. Покривлявшись, я взял учебник географии за прошлый год. И тут вошел папа.

– Как? Это ты, Николя? – спросил он. – Ты был здесь? Я тебя не слышал – и думал, где же ты пропадаешь. А что ты здесь делал?

– Я хорошо себя вел, – ответил я.

Тогда папа взял меня на руки и сказал, что я был самым добрым на свете мальчиком, и что пора ужинать.

Мы вошли в столовую, где мама ставила тарелки на стол.

– Мужчины хотят есть, – сказал, смеясь, папа. – Мужчины хотят хорошенько поужинать и съесть яблочного пирога!

Мама посмотрела на папу, посмотрела на меня и побежала в кухню.

– О боже! – кричала она. – Мой яблочный пирог!

Десерта у нас не было, потому что яблочный пирог сгорел.

ЗА МНОЙ ПРИСМАТРИВАЮТ

Сегодня вечером папа и мама хотели сходить поужинать к друзьям, и я согласился остаться дома. И правда – нечасто они куда-то ходят, и мне приятно думать, что они весело проводят время, хоть я и не люблю оставаться вечером один. К тому же это совсем нечестно: я же никогда никуда не хожу по вечерам, да мне и некуда. Поэтому я заплакал, и папа пообещал купить мне самолет. Ну тогда еще ладно. В общем, я согласился.

– Хорошо веди себя, – сказала мне мама. – Кстати, мадемуазель, которая сегодня придет за тобой присматривать, очень добрая и тебе не будет страшно. Тем более, что ты, Николя, уже взрослый мальчик.

Позвонили в дверь, и папа сказал:

– Пришла няня, – и пошел открывать.

Мадемуазель вошла с книгами и тетрадками в руках. Она и правда казалась очень доброй, да и выглядела тоже хорошо. Глаза у нее были, как у моего плюшевого медведя.

– Это Николя, – сказал папа. – Николя, знакомься – это мадемуазель Брижит Пастюф. Веди себя хорошо и слушайся ее.

– Здравствуй, Николя, – сказала мадмуазель. – Какой ты взрослый мальчик! Какая красивая у тебя ночнушка!

– А у вас глаза – как у моего медведя, – сказал я.

Мадмуазель удивленно посмотрела на меня, и эти глаза у нее округлились.

– Ну-у ладно, – сказал папа. – Мы пошли.

– Николя уже поужинал, – сказала мама. – И готов идти спать. Он уже в пижаме. Он может посидеть с вами еще пятнадцать минут, а потом – в постель. Если захотите есть, поищите что-нибудь в холодильнике. Мы вернемся не поздно – к полуночи или чуть позже.

Мадмуазель сказала, что ей не хочется есть, она уверена, что я буду хорошо себя вести, и все будет в порядке.

– Надеюсь, – сказал папа.

Папа и мама поцеловали меня, немного постояли в раздумье и ушли.

Я остался в гостиной с мадемуазель.

– Ну вот, ну вот, – сказала мадемуазель. Казалось, она меня побаивается. – Как твои дела в школе, Николя?

– Неплохо, а у вас? – ответил я.

– О, у меня хорошо! Только с географией не очень, поэтому я притащила сюда все эти талмуды – придется вечером долбить, а то на письменном экзамене буду плавать!

Разговорчивая мадемуазель. Только я ничего не понял: по-моему у нее проблемы с языком.

Мама разрешила мне посидеть еще пятнадцать минут, поэтому я предложил мадемуазель поиграть в шашки. Выиграл три партии, потому что в этой игре я непобедим.

– Хорошо, а теперь – спать! – сказала мадемуазель.

Я пожал ей руку и пошел к себе. Надо сказать, я очень послушный. Когда папа и мама вернутся – будут довольны.

Но спать совсем не хотелось. Я не знал, чем заняться, поэтому, как всегда, решил, что мне хочется пить.

– Мадемуазель! – закричал я. – Я хочу воды!

– Иду! – ответила мадемуазель.

Я услышал шум крана на кухне, потом мадемуазель что-то вскрикнула, но я не понял, что.

Мадемуазель вошла ко мне со стаканом воды; вся кофта у нее была мокрая.

– С краном на кухне надо осторожней, – сказал я. – Он брызгается, а папа его еще не починил.

– Я заметила, – весьма сердито сказала мадемуазель.

Странно, сама же в гостиной мне сообщила, что будет плавать. Я выпил воду – но с трудом, потому на самом деле пить не очень хотелось, и мадмуазель мне напомнила, что пора ложиться. Я ответил, что пора-то пора, но мне совсем не хочется спать.

– Ну и что мне тогда с тобой делать? – спросила мадмуазель.

– Да не знаю, – ответил я. – Попробуйте рассказать мне какую-нибудь историю. У мамы иногда получается.

Мадемуазель посмотрела на меня, тяжело вздохнула и принялась рассказывать одну историю, вставляя кучу непонятных слов. История была про одну девочку, которая хотела сниматься в кино, и однажды на фестивале встретила очень богатого продюсера, а потом ее фотографию напечатали все журналы. И я заснул.

Вскоре меня разбудил телефонный звонок. Я спустился посмотреть, что происходит, а когда вошел в гостиную, мадемуазель вешала трубку.

– Кто это был? – спросил я.

Мадемуазель от неожиданности вскрикнула, а потом сказала, что звонила мама, интересовалась, сплю ли я. Возвращаться в кровать мне совсем не хотелось, и я начал задавать ей вопросы.

– А чем вы здесь занимались?

– Давай! – сказала мадемуазель. – Отправляйся спать.

– Скажите, что вы делали, и я пойду спать, – попросил я.

Мадемуазель тяжело вздохнула и сказала, что изучала экономический потенциал Австралии.

– А это что? – спросил я.

Но она не захотела отвечать. Я так и думал – она говорит мне одни глупости, будто я маленький.

– А можно мне кусок торта? – спросил я.

– Хорошо, – сказала мадемуазель. – Кусок торта – и в постель.

И она оправилась за тортом к холодильнику. Принесла кусок для меня и кусок для себя. Было вкусно. Торт был шоколадный.

Я съел свой кусок, а мадемуазель к своему даже не притронулась. Она ждала, пока я доем.

– Так, – сказала она. – А теперь – баиньки!

– Беда в том, – начал объяснять я, – что если я пойду спать сразу после торта, мне будут сниться кошмары!

– Кошмары? – переспросила мадемуазель.

– Да! – ответил я. – Мне снится много плохих снов – там жулики ночью залезают в дом и всех убивают, они очень большие и злые, они проникают в дом через окно в гостиной, которое плохо закрывается, потому что папа его еще не починил и…

– Хватит! – закричала мадмуазель, побелев. Мне она больше нравилась розовой.

– Ладно, – сказал я, – тогда я иду спать и оставляю вас одну.

Но тут она стала подозрительно доброй, эта мадмуазель, – сказала, что спешить нам ни к чему, я могу посидеть с ней за компанию еще несколько минут.

– А хотите, я вам расскажу и другие мои классные кошмары? – спросил я.

Но мадемуазель ответила, что больше о них говорить не стоит, и спросила, не знаю ли я каких-нибудь других историй. Тогда я рассказал ей одну из новой книги, которую мне подарила мама. Там была одна прекрасная принцесса, но мама, которая не ее мама, ее не любит, это злая фея, а потом она заставляет принцессу что-то съесть, и прекрасная принцесса засыпает на много лет… И вот тут, когда уже все становилось интересно, я увидел, что мадемуазель, совсем как эта прекрасная принцесса, заснула.

Я перестал рассказывать и принялся рассматривать ее учебник по географии, одновременно запихивая в рот ее кусок торта. И тут в гостиную вошли папа и мама. Они удивленно посмотрели на меня, а я огорчился, что они совсем не в настроении. Наверное, им было не весело на ужине.

Я поднялся к себе, но даже оттуда слышал, как внизу, в гостиной папа, мама и мадемуазель разговаривали и кричали. Ну в конце-то концов!

То есть меня вполне устраивает, если папа и мама уходят в гости, но в таком случае я имею право спокойно поспать!

Я ДАРЮ КУЧУ ПОДАРКОВ

Сегодня утром почтальон принес для папы письмо от дяди Эжена. Дядя Эжен – это папин брат, он постоянно путешествует, чтобы продавать разные штуки. Он очень классный. Мама готовила завтрак, а папа открыл конверт и там вместе с письмом лежали 10 франков. Папа очень удивился, прочитал письмо, посмеялся, а когда мама принесла ему кофе, он сказал:

– Это Эжен – он предупреждает, что не сможет приехать к нам в этом месяце, как мы планировали. И ты будешь смеяться, но в конце письма он говорит… погоди-ка… а, вот: «…и шлю тебе 10 франков, чтобы Николя купил маленький подарок для своей красивой мамы…»

– Здорово! – закричал я.

– Интересная мысль! – сказала мама. – Иногда мне кажется, что твой брат не в себе.

– Отчего же? – спросил папа. – Я считаю, что это очень хорошая мысль. Эжен, как все мужчины у нас в семье, – очень щедрый, великодушный… Само собой, когда речь заходит о моей семье…

– Ладно, ладно, – ответила мама. – Будем считать, что я ничего не говорила. Но все равно мне кажется, что будет лучше, если Николя положит эти деньги себе в копилку.

– О, нет! – закричал я. – Я куплю тебе подарок! Мы, мужчины нашей семьи, очень великодушны и щедры!

Тогда мама и папа засмеялись, папа потрепал меня по голове, а мама поцеловала меня и сказала:

– Хорошо, Николя, но если ты не против, мы пойдем в магазин вдвоем. И вместе выберем подарок. Я как раз собиралась пойти завтра в магазин, это у нас четверг.

Я был очень доволен: я люблю дарить подарки, но часто это делать у меня не получается, потому что в копилке у меня мало денег. А вот в банке – много, но я смогу их взять, когда вырасту. Тогда я себе куплю самолет, настоящий! И потом, когда я хожу с мамой в магазин, мы полдничаем в кафе. Там очень вкусные торты, особенно шоколадные.

Я причесался и стал собираться в школу. За завтраком мне просто не сиделось на месте.

– Ну, – сказал папа, посмеиваясь, – значит после обеда – за покупками?

– Это Николя будет делать покупки, – сказала мама, – а я буду его только сопровождать.

И они засмеялись еще громче. Я тоже засмеялся, потому что я всегда смеюсь, когда вижу, что они смеются. После обеда (на десерт был шоколадный крем) папа поехал на работу, а мы с мамой оделись, чтоб идти в магазин. Конечно, я не забыл положить десять франков в карман – не в тот, где лежал носовой платок, потому что однажды в детстве я деньги так потерял.

В магазине было много народу, и мы с мамой стали придумывать, что можно купить.

– Думаю, этих денег нам хватит на очень красивую косынку, – сказала мама.

Но я сказал, что, по-моему, косынка – не очень хороший подарок, а мама уверила меня, что такой подарок ей понравится больше всего.

Когда мы подошли к прилавку, где лежали косынки, я понял: как хорошо, что мама пошла со мной, потому что косынок там было видимо-невидимо.

– Сколько они стоят? – спросила мама у продавщицы.

– 12 франков, мадам, – ответила продавщица.

И я расстроился, потому что у меня было всего 10 франков дяди Эжена. А мама сказала, что ничего страшного, и мы пойдем выберем ей какой-нибудь другой подарок.

– Но ты же хотела косынку! – сказал я.

Мама слегка покраснела и дернула меня за руку.

– Ничего, ничего, Николя, – сказала она. – Пойдем, наверняка мы найдем еще что-нибудь красивое.

– Нет, я хочу купить тебе косынку! – закричал я.

Ну в конце-то концов – зачем вообще дарить подарки, если нельзя покупать то, что хочется другим.

Мама посмотрела на меня, посмотрела на продавщицу, улыбнулась. Продавщица тоже улыбнулась, а мама сказала мне:

– Хорошо, знаешь, что мы сделаем, Николя? Я дам тебе еще два франка, и тогда ты сможешь купить мне эту красивую косынку.

Мама открыла кошелек, вытащила два франка, мы повернулись к прилавку с косынками и мама выбрала себе красивую, синюю. А я отдал десять франков и еще два продавщице.

– Платит мужчина, – сказала мама.

Продавщица и мама засмеялись, а я был очень горд, потому что продавщица сказала, что я самый милый зайчик, каких она когда-либо видела. Она дала мне пакет, и я передал его маме. Та меня поцеловала и мы ушли.

Но не из магазина, потому что маме хотелось еще посмотреть корсажи.

– Но у меня больше нет денег, – сказал я.

Мама улыбнулась и ответила, что не нужно волноваться, мы что-нибудь придумаем.

Мы подошли к прилавку с корсажами. Мама выбрала один и дала мне много денег, а я отдал их продавщице, которая засмеялась и сказала, какой я муся-пуся и меня хочется просто съесть. Хорошо, что продавщицы в магазинах такие вежливые.

Мама была очень довольна и сказала мне спасибо за красивый корсаж и замечательную косынку, которые я ей подарил.

Потом мы пошли смотреть платья. Там я сидел на стуле, пока мама их примеряла. Это продолжалось довольно долго, но одна продавщица дала мне шоколадную конфету.

Когда мама вернулась, выглядела она очень счастливой. Мы вместе пошли к кассе, чтобы я там купил ей платье. Конфета была бесплатной.

Еще я купил маме перчатки, ремень и туфли. Мы очень устали – особенно мама, которой всегда требовалось много времени, чтобы выбрать себе мои подарки.

– Давай пополдничаем, – сказала мама.

Мы поднялись по эскалатору в кафе. Там было здорово! Мы классно пополдничали – шоколадом и шоколадным печеньем. Я люблю шоколад.

Когда мы вернулись, папа уже был дома.

– Ну и ну! – сказал он. – Долго же вас не было! Значит, Николя, ты купил маме красивый подарок?

– О, да! – ответил я. – Много классных подарков! Я за все заплатил, а продавщицы были со мной очень любезны.

Когда папа увидел мамины пакеты, он широко открыл глаза, а мама ему сказала:

– Должна признаться, ты был прав, дорогой. Все мужчины у тебя в семье очень щедры, особенно Николя!

И мама пошла с пакетами подарков к себе в комнату.

А я остался в гостиной с папой, который сел в кресло и тяжело вздохнул. Потом он посадил меня к себе на колени, потрепал меня по голове, неожиданно засмеялся и сказал:

– И правда, Николя. Мужчины в семье твоего отца имеют очень много достоинств. Но они еще должны многому поучиться у женщин из семьи твоей мамы!