Текст книги "Острые ощущения"

Автор книги: Рената Тревор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Однако что-то в этом парне на глянцевой бумаге проспекта сразу же притянуло ее взгляд.

– Я знаю, – шепнула она.

Майкл подошел к скульптуре, чтобы получше рассмотреть ее, не замечая, что по-прежнему крепко держит Келли за руку. И это нравилось ей. Но такая близость становилась невыносимо возбуждающей, и желание Келли заняться с Майклом любовью росло с каждой минутой. Не глупи, уговаривала себя Келли, парень так увлечен знакомством со своим двойником, что вряд ли ему сейчас нужно что-нибудь еще. И захочет ли он вообще досматривать выставку после этого знакомства?

Майкл повернулся к ней. Да, о продолжении осмотра не могло быть и речи. Конечно, можно не замечать дьявольские огоньки, вспыхнувшие в его глазах, но ведь и она не железная.

– Давай уйдем, – шепнул он.

Келли согласно кивнула. Майкл нежно провел пальцем по ее щеке.

– Я обязательно зайду сюда еще раз, чтобы закончить осмотр. Но сейчас я хочу быть только с тобой. – Он наклонился к Келли и нежно поцеловал ее. – Я хочу тебя, Келли. Прямо сейчас. Ты знаешь это?

Дрожь пробежала по ее возбужденному телу.

– Интересно, как бы мы выглядели в бронзе? – неожиданно спросил он.

– О Господи! – выдохнула Келли.

– Верхом на лошади, – продолжал изводить ее Майкл.

Келли тихо застонала. Майкл усмехнулся и потянул ее к выходу.

10

Проснувшись, Майкл рассеянно осмотрел комнату, прислушиваясь к ровному дыханию спящей на его плече Келли. Его охватило волнение – он никогда и никого не хотел так отчаянно и безрассудно, как хотел сегодня Келли. Мало сказать, что он безумно нуждался в ее близости, он буквально умирал от желания.

Но сейчас он должен встать, одеться и быстро убраться отсюда ко всем чертям, чтобы не наделать глупостей. Например, не признаться Келли, что его отношение к ней принимает серьезный характер.

Ты видел ее только три раза, убеждал себя Майкл. Думаешь, что влюбился в нее. И секс был великолепен. Что же не так?

Но что-то было не так, и он чувствовал это. Да, физическое удовлетворение было невероятным, неправдоподобным. Но какая бы нежность ни поднималась в его сердце, то чувство, которое захлестнуло его, когда Келли показала ему в музее скульптуру ковбоя, не приходило. Возможно, и глупо так расчувствоваться из-за какой-то деревяшки, но почему-то и сейчас Майклу не хотелось считать себя глупым.

Келли уютно примостилась рядом с ним, спокойно посапывая во сне, и Майкл, взглянув на нее, почувствовал в сердце щемящую пустоту.

Да, в постели она бесподобна.

Легким движением он смахнул с ее лба выбившуюся прядь волос. Как заполыхали ее щеки тогда, в музее, когда ей показалось, что их разговор о сексе мог кто-нибудь случайно услышать. И не потому, что она стеснялась говорить об этом открыто. Он понял, что раскрепощенной и даже бесстыдной Келли может быть только наедине с ним.

В прошлую их встречу она была очень непосредственна и слегка иронична. Майклу и самому нравилось поддразнивать ее. Но сегодня Келли сама выбрала, чем заниматься. В действительности совсем не зная его, она разглядела в нем что-то, чего не замечали другие. Интересно, кто бы из друзей мог предположить, что ему понравится эта выставка? Да никто. А вот Келли была уверена в этом. Почему?

Вероятно потому, что не видела его ни за работой, ни в семейном кругу. И это незнание оставляло за ней свободу увидеть и понять истинную его сущность. Что бы там ни было, но она обдуманно выбрала эту выставку, так как считала, что ему будет интересно. Ей нравилось открывать ему его самого. И от души радоваться этому.

Но Майкла пугало открытие, что ему тоже хочется доставлять Келли удовольствие, ничего общего не имеющее с сексуальным. И не потому, что он получил какую-то информацию о ней. Он до сих пор не знает ее любимого цвета, ее любимого блюда, но знает, что она остроумна, весела, а зачастую насмешлива. Она естественна, самокритична, но в то же время и придирчива к окружающим. Уверена в себе и не терпит давления или контроля со стороны. Этим, наверное, и объясняется бегство из семьи, где старшие старались подчинить ее своей воле. Многого от себя ждет и очень расстраивается, если что-то не выходит так, как ей хотелось бы.

Но, чтобы сделать женщину счастливой, необходимо выяснить, что может огорчить ее. Знать даже мелочи, например, каждый раз она заворачивает колпачок у тюбика с зубной пастой после использования или нет. И сотню других мелочей…

Майкл взглянул на часы. О Господи! Он и не заметил, как пролетел час. Келли продолжала мирно посапывать. Удивительно, но ему было бы приятно будить ее каждое утро, хотя сейчас делать это ему не хотелось.

Келли заворочалась во сне, повернула голову и уткнулась носом ему в грудь. Майкл осторожно и нежно поцеловал ее в лоб. Даже от такой безобидной ласки внутри у него растеклось удовольствие. Да, пожалуй, ему действительно следует покинуть кровать. Возможно, свежий воздух прочистит ему мозги. И… сердце.

Майкл легонько потряс ее за плечо.

– Келли, пора вставать.

Она не отреагировала.

– Пора вставать. Опоздаешь на самолет, – повысил голос Майкл.

Келли что-то пробормотала и потерла ладонью щеку.

Если бы Майкл мог, он позвонил бы в аэропорт и поменял билет Келли на более позднее время, чтобы дать ей как следует выспаться! Или перенести вылет на завтра. Или, лучше всего, вообще отказаться от билета!

Но, к сожалению, у него самого уйма дел, которые он обязан завершить. Черт бы побрал эту работу!

Келли не просыпалась. Ну что ж, у Майкла был один приемчик, чтобы уж точно разбудить ее.

Он легонько пробежал пальцами сверху вниз по спине Келли. Она выгнулась ему навстречу. Майкл крепко прижал Келли к себе, перевернул ее на спину. Келли застонала и снова выгнулась, когда он поцеловал ее грудь.

– Майкл! – шепнула она хрипло, обхватила руками его голову и потянулась к нему губами.

Он охотно пошел навстречу ее настойчивому призыву. Если она будет так просыпаться каждое утро, то, возможно, обязанность будить ее не такое уж тяжелое дело.

Впервые Майкл усомнился в правильности своего стиля жизни, где на первом месте всегда была работа. Но эта мысль, как и любая другая, которая пришла бы сейчас ему в голову, исчезла мгновенно, когда Келли перевернула его на спину и легла сверху.

Келли чуть не опоздала на самолет. Пристегнув ремни и откинув голову назад, она сидела в кресле лайнера опустошенная и уставшая. Она терпеть не могла куда-нибудь торопиться, ненавидела быстрые сборы, когда всегда что-нибудь упускаешь из виду или забываешь. Так почему счастливая улыбка блуждает сейчас по ее лицу? После гонки, как на «Формуле-1»?

Майкл удивил ее своей просьбой проводить в аэропорт. Он почему-то считал себя виноватым в том, что она опаздывала.

– Доставить тебя в аэропорт в целости и сохранности – самое малое, что я могу сделать в искупление вины, – пытался объяснить он.

Келли показалось, что отношения их как-то изменились, хотя абсолютной уверенности в этом у нее не было. Если хочется так считать, совсем необязательно, что так оно есть на самом деле.

Да, Майкл великолепный, неутомимый любовник, но он также и джентльмен. Он всегда придерживал перед ней дверь, пропуская ее первой. Даже с оргазмом! – подумала она, усмехнувшись.

Память услужливо развернула перед ней картины утреннего посещения музея. Майкл сказал, что его предки поселились на Западе более века назад. Он тесно связан со своей семьей. В отличие от нее работает в семейном бизнесе, связанном со скотоводством. Но подробности его жизни ей не известны. Странно, но у Келли было такое ощущение, что она хорошо его знает, и даже после непродолжительного времени, проведенного вместе, отлично понимает Майкла, можно сказать, читает его мысли. Чувствует, когда он шутит, а когда говорит серьезно, хотя иногда грань трудно различить. Но сказать, что он – именно тот мужчина, с которым она смогла бы жить вместе, не может. Без сомнения, Майкл очарователен. Так в чем тогда дело? Возможно, в том, что они открывали друг другу только лучшие свои качества, а все недостатки оставляли за дверями отеля?

Отели! Келли уже сейчас начала считать часы до новой встречи с Майклом в Атланте. Но как же она не хочет больше никаких отелей! И не потому, что там неудобно, нет, они останавливались в высококлассных отелях, но ей хотелось чего-то более теплого, личного… домашнего.

Опасное желание!

Но ей очень хочется знать, как выглядит его дом. Интересно, понравилась бы Майклу ее «голубятня»? Келли представила его, раскинувшегося на ее простынях, и себя, вдыхающего его запах.

Боже! Да это становится навязчивой идеей…

Она отказалась от предложения Майкла проводить ее в аэропорт. Торопливые прощальные поцелуи? Отведенные в сторону глаза, в которых можно прочитать, как хорошо провел время? Нет уж, увольте! А собственно, чего большего она могла ожидать? Ни-че-го! И ничего не изменилось. Он – трудоголик, карьера для него всегда на первом месте, как, впрочем, и для нее. Даже если бы они захотели, чтобы их отношения стали более серьезными, что делать с работой? А если она хочет видеть его по-прежнему, что же, придется терпеть правила, которые они сами для себя установили. Только вот сможет ли она справиться с растущим чувством? Может, прекратить встречи, пока сердце не переполнилось любовью? Пока это еще возможно?

Келли тяжело вздохнула и посмотрела в иллюминатор. У нее есть три недели до встречи в Атланте. Келли считала, что работу в Филадельфии она провела не лучшим образом, хоть и выполнила все намеченное. Но если она намерена сделать карьеру, то необходимо сконцентрироваться на работе и выбросить Майкла из головы.

Лайнер набрал высоту, и Келли, расслабившись, предалась мечтам. Но не о том, как стать совладельцем фирмы раньше чем в тридцать пять лет, обзавестись собственным офисом с прекрасным видом из окна и окончательно доказать своей семье, что в состоянии самостоятельно воплотить в жизнь все свои мечты. Нет, Келли мечтала о ковбое, скачущем верхом по бескрайней Великой равнине и держащем в руке лассо…

Минут через десять Келли задремала, а когда проснулась, самолет уже приземлился в аэропорту Бостона. Келли поднялась со своего кресла, когда другие пассажиры уже прошли к выходу.

– У тебя большие проблемы, Келли Флемминг, – вздохнув, пробормотала она. – И есть единственный способ их решить. Отказаться от встречи в Атланте.

11

Все решилось само собой. Хотела она этого или нет, но поездку в Атланту пришлось отменить. Через три дня после возвращения Келли в Бостон у ее отца случился сердечный приступ. Келли улетела домой и провела почти тридцать часов без сна у его постели в больнице. Она вернулась в Бостон, когда стало ясно, что опасность для жизни миновала. Но на этом неприятности не закончились. Точнее они только начинались. Все родственники обрушились на нее с упреками.

– Ты обязана вернуться домой насовсем, Келли, – в один голос твердили они. – Ты – единственная, кого отец слушается.

Келли помассировала виски, чтобы отогнать почти постоянную сейчас головную боль.

– Сколько раз мне объяснять вам, что я не могу все бросить и уехать! Это моя работа, моя карьера, моя жизнь, в конце концов! Я не отказываюсь заботиться об отце, но и находиться рядом с ним круглосуточно не могу. Да это сейчас уже и не нужно. Достаточно медсестры.

Шарлотта недовольно фыркнула.

– Тебе не кажется, что пора прекратить свои фокусы? Отец нуждается в тебе. И сейчас, и вообще. А ты все время думаешь только о своей карьере.

– Единственно, в чем сейчас нуждается папа, это понять, что он не вечный и должен прислушиваться к своим врачам. Я звоню ему каждый день, ты же знаешь. И повторяю: я не отказываюсь заботиться о нем. Но я не в силах заставить его доверять врачам.

– Я не могу поверить, что ты такая бессердечная и бесчувственная. Это же твой отец! – Шарлотта разрыдалась.

Келли безнадежно вздохнула. Да, Лотта достойна «Оскара» за умение пускать слезу. Обычно Келли старалась не реагировать, но сейчас почувствовала себя неуверенно. Она отлично понимала, что ею в очередной раз пытаются манипулировать, но почему-то не могла избавиться от чувства вины, вызванного нападками сестры.

Да, отец здорово сдал. Год назад он перенес операцию и короткое время находился в состоянии клинической смерти. Врачи вытащили его буквально с того света. И в этот раз его состояние достаточно тяжелое. Но, если он не будет следовать указаниям врачей, другого раза может и не быть. Его кардиолог объяснил Келли всю сложность положения. Он просил сделать все, что в ее силах, и поддержать отца, так как знал – она единственный член семьи, кто способен на это. Ларри и обе сестры Келли даже в лучшие времена не находили с отцом общего языка. Они все стремились сделать фамилию Флемминг синонимом власти и процветания, но шли к этой цели по-разному. Обычно отец не вмешивался в их дела и позволял заниматься собственным бизнесом до тех пор, пока они держались на плаву и их доходы не скатывались ниже допустимого уровня. Но затем незамедлительно брал управление в свои руки. Они не терпели вмешательства в свои дела, впрочем, как и отец не выносил возражений.

И вот теперь они диктуют ей, что делать. Они, видите ли, не находят ни одной причины, почему Келли не может прекратить эту «глупую, шальную выходку – работу в Бостоне» и вернуться домой, чтобы взять на себя заботу о человеке, который всегда заботился о ней.

Впрочем, Келли могла бы поспорить, что сама заботилась о себе со времени окончания начальной школы, но не видела смысла. Она была уверена, что ее возвращение не станет волшебным лекарством, как думают сестрички. И жизнь в отчем доме превратится в сражение – в сражение за собственную свободу.

– Келли, ты меня слушаешь?

Нет, я слушаю себя! Келли плотно зажмурилась, чтобы удержать слезы, готовые хлынуть из глаз.

– Слушаю, но мне потребуется время, чтобы привести дела в порядок.

Ее нисколько не вдохновил вздох облегчения в телефонной трубке.

– Неужели я согласилась? – Келли бросила трубку и разрыдалась. – Господи! Что теперь будет?!

Ей придется упросить босса отпустить ее на неопределенное время. Вероятно, он разрешит, но, чем все это закончится, понятно. Она сама вынесла приговор своему успеху, которого добилась тяжким трудом. Другие опередят ее, и, когда она вернется, ей придется работать за двоих, чтобы достичь того, с чего уходит. Келли видела, как подобное происходило с другими женщинами, которым приходилось оставлять работу даже на более короткий срок. Например, чтобы родить ребенка. И никакие законы не могли защитить их права. Всегда находился какой-нибудь ловкий крючкотвор, способный найти лазейку в любом законе. Тем более в ее юридической конторе, где лица мужского пола доминируют.

Именно поэтому Келли давно решила подняться как можно выше по служебной лестнице, прежде чем создавать семью или просто заводить какие-нибудь серьезные отношения. Она торопила себя, так как считала, что ее биологические часы уже вовсю тикают.

Тотчас же в памяти возник образ Майкла. Келли еле сдержала иронический смешок. Биологические часы и… Майкл. И она еще пытается себя убедить, что сможет продолжить с ним отношения и не придет ни к чему серьезному?! Какая самоуверенность! Вряд ли она выдержала бы уик-энд в Атланте и не влюбилась бы в Майкла еще сильнее.

Но теперь об этом не стоит беспокоиться. Она не будет работать, значит, не будет и поездок. Нет поездок – нет Майкла.

Келли невидящими глазами уставилась на разбросанные по столу папки с документами. Ей захотелось взмахом руки сбросить их на пол, но она сдержала вспышку раздражения. Да, это полный крах всего, над чем она работала, но трудности закаляют характер. Надо взять себя в руки, составить план действий и держать все под контролем.

Сняв трубку, Келли набрала номер босса. Ее отец нуждается в ней, и нечего хныкать.

Келли заказала билет на самолет, упаковала чемоданы, но так и не собралась с духом написать Майклу.

– Я уезжаю не навсегда, – успокаивала она себя, но, даже произнесенные вслух, эти слова не улучшили ее настроение.

Сейчас Майкл должен быть в Мемфисе. Все, что надо сделать, это отправить в его отель сообщение, что она не приедет в Атланту, и объяснить причину. Он поймет, должен понять. У него совсем другая семья, и отношения в ней другие.

Келли узнала об этом, когда, собирая сведения для одного клиента – хозяина ранчо в Колорадо, наткнулась на информацию о семейном бизнесе Майкла.

Империя Брентов! Родители, несколько тетушек, дядюшек и их дети, два брата и сестра – все они работали в одной компании. Одна большая, счастливая семья, но никакой информации о ней в светской хронике. Ничего не печатали и на политических страницах, но когда Келли углубилась в списки благотворительных пожертвований, но наткнулась на богатую жилу. Казалось, Брентам доставляло удовольствие отдавать деньги почти так же, как делать их.

Тем не менее это удивило Келли. Ее семья тоже занималась благотворительностью, но делала все возможное, чтобы это было отражено на страницах печати. Их фамилия часто мелькала и в светской хронике, и в политических колонках. Делалось все, чтобы повысить рейтинг компании.

Семья Майкла вела свою благотворительную деятельность относительно без огласки и, похоже, считала это просто частью своего бизнеса.

Келли вздохнула и потянулась за ручкой. Ей следует прекратить об этом думать. Что с того, что семья Майкла счастлива? Этой новости не достаточно, чтобы узнать его лучше. И кроме того, что он способен доводить ее до оргазма, она, в сущности, ничего о нем не знает.

Представив возможную реакцию Джоди на такую информацию, Келли фыркнула. А что еще надо знать девочке? – вот что сказала бы подруга.

Но серьезно – она ничего о Майкле не знает. Какая музыка ему нравится? Какие книги он читает? И вообще, любит ли оставаться дома и читать или, наоборот, предпочитает шумные компании? Теряет ли ключи? Помнит ли важные даты или абсолютно беспомощен, когда встает вопрос о днях рождения или о каких-нибудь юбилеях?

Нет, данных ее «разведки» явно недостаточно, чтобы ответить на такие вопросы. Но они могут навсегда остаться без ответа, если она сейчас же не позвонит… в Мемфис.

Келли потянулась к телефону, но трубку не сняла. Что с того, что она не знает, какой овощ у него любимый? Она знает главное, и это действительно важно. У Майкла доброе сердце. В душе он джентльмен, хотя может быть отчаянным и грубым, когда думает, что ей так хочется. Он честен. Отвергает легкие пути, если уверен, что, приложив усилие, можно получить больше. И эти качества остаются в человеке в любой ситуации.

Келли схватила трубку и набрала номер Джоди.

– Слава Богу! – воскликнула она, когда подруга ответила.

– Что случилось? Что-то с отцом? – немедленно спросила Джоди.

В ее голосе слышалась тревога. Джоди всегда тонко чувствовала ее настроение, и Келли ценила их дружбу еще и за это.

О болезни отца Келли Джоди уже знала, Келли звонила ей из больницы.

– Нет-нет! С папой все в порядке, – поспешила успокоить ее Келли. – Но нам есть о чем поговорить.

Она быстро пересказала подруге разговор с сестрой, но о том, о чем ей действительно хотелось рассказать Джоди, а именно о Майкле, опять умолчала.

– О, дорогая! Как мне тебя жаль! – воскликнула Джоди, внимательно выслушав ее. – Неужели они не могут пригласить медсестру или сиделку? – Она даже не ждала ответа, настолько хорошо изучила семью Келли. – Да, знаю, знаю. Желаемое за действительное. Но разве честно, что ты должна бросить все и мчаться к отцу?

От одного голоса подруги Келли почувствовала себя спокойнее. Желание швыряться папками погасло.

– У меня нет выбора, Джоди. Не тот случай. Но за участие спасибо.

Джоди фыркнула.

– Ага! Будто ты нуждаешься в поддержке и в сочувствии! Уверена, что ты уже все спланировала, обо всем позаботилась. Не знаю, смогла бы я так. Впрочем, я была бы последней, к кому обратились бы за помощью мои родители.

Родители Джоди развелись, когда ей было двенадцать лет, предоставив девочку самой себе. С тех пор ничего не изменилось. Джоди редко слышала о них. Обычно родители звонили только для того, чтобы пригласить дочь на очередную помолвку или на свадьбу. Джоди перестала отвечать на их приглашения где-то после четвертой или пятой свадьбы каждого из них. Она продолжала любить родителей, но предпочитала жить самостоятельно, что, по-видимому, устраивало всех.

– Зато я беспокою тебя вместо них, – вздохнула Келли.

– И чего же ты хочешь? Говори, слушаю внимательно.

Чего она хочет? Это-то Келли знала. Бесконечного уик-энда в Атланте с Майклом. То, что, возможно, она никогда больше с ним не увидится, стало доходить до ее сознания. Заныло сердце.

– Джоди, помолчи, мне надо тебе кое-что сказать.

– Эй! Ты намекаешь, что я в последнее время трачу твое время на хныканье?

Келли улыбнулась. Она могла оставить карьеру, потерять любовника, но Джоди всегда останется для нее на первом месте.

– Ты? Тратишь мое время? И тебе не стыдно так говорить?

– Отлично, дорогая. Я выслушаю тебя, потому что не могу отказать себе в удовольствии слышать твой голос. Рассказывай! – Джоди умолкла, но через мгновение закричала в трубку: – Надеюсь, ты не хочешь мне сказать, что отказалась от «голубятни»?! Только не это, ведь она тебе так нравится! Если проблема в деньгах, займи у меня. Отдашь, когда сможешь. Только не бери деньги у родных, а то окончательно попадешь к ним в зависимость. Хотя после того, на что тебя провоцируют, они могли бы и оплатить твои затраты. – Джоди перевела дыхание и ласково заворковала: – А как твой папочка отреагировал на твое решение? Он хоть и не одобрял твой выбор, но, черт побери, всегда гордился твоими успехами и независимым положением.

– Да, гордился, но искренне верил, что я в конце концов прозрею и вернусь в семейный бизнес. Он очень терпелив, когда дело касается главного. И, конечно, он будет торжествовать, если это когда-нибудь произойдет.

– Но он не закатит истерику, когда поймет, что выиграл только благодаря своей слабости? – на этот раз серьезно спросила Джоди. – Потому что нуждается в твоей заботе, а еще потому, что, возможно, писает под себя? – Джоди все-таки не удержалась, чтобы не съехидничать.

– Джо-о-оди?! – укоризненно протянула Келли.

Хоть подруга и была единственной союзницей в случающихся время от времени ее ссорах с семьей, но воспоминание о стерильном маленьком кабинете, в котором она с замирающим сердцем ожидала приговора врача, было еще свежо.

– Извини. – Джоди смутилась. – Ты же знаешь, я люблю твоего старика. Но мне тебя жалко. А твои сестрички стервы. Как я все это ненавижу!

– Понимаю, но я должна быть с отцом.

– Но мне не нравится, что ты ломаешь себе жизнь.

Келли, еле сдерживая слезы, улыбнулась, как будто подруга могла ее видеть.

– А о моей «голубятне» не беспокойся. По договору у меня еще несколько месяцев аренды, я их оплатила вперед. Ну а потом – посмотрим. Мне же потребуется убежище, куда я смогу сбегать хотя бы на уик-энды, если уж будет совсем невмоготу.

– Ты всегда можешь прилететь ко мне.

– Подружка, ты забываешь, что за свой счет мне это не по карману. А за счет компании, пока не работаю, исключено, – грустно объяснила Келли.

– Тогда обещай, что разрешишь мне прилететь, если тебе потребуется отдушина. Пусть даже только на уик-энд. Мы встретимся в твоей «голубятне» и придумаем что-нибудь легкомысленное. Обещаешь?

– Обещаю, – заверила Келли, понимая, что ни с чем другим Джоди все равно не согласится.

– Записано! – рассмеялась Джоди. – Но и ты не забывай.

– Не забуду. Ну пока.

– Пока, киска.

Уже повесив трубку, Келли поняла, что о своей тайне она подруге так ничего и не рассказала.

Ну что ж, возможно, и к лучшему, решила она. Все еще так остро. Как-нибудь потом она поделится с подругой своей тайной страстью, а сейчас надо обо всем забыть.

Келли взглянула на часы. Такси должно подойти с минуты на минуту. Она еще раз перечитала название отеля в Мемфисе – все в том же «маршрутном листе», который Майкл оставил в ее сумочке в их первую встречу. Еще не поздно сообщить администратору, ведь можно и не писать, а просто позвонить.

Снизу донесся автомобильный сигнал. Значит, такси уже подъехало. Келли посмотрела на листок.

– Отложим неизбежное, – прошептала она, пряча записку в сумочку. – Позвоню, когда приеду домой.

Домой. Дом. Она не жила дома десять лет, с восемнадцати. Но, пожалуй, Джоди права. Вряд ли отец обрадуется, когда обнаружит, что его дочь отказалась от своих с трудом достигнутых целей, чтобы заботиться о нем. Нет, это ему точно не понравится.

– Ладно, отец. Это касается только нас с тобой. Понравится тебе это или нет, но я обязана помочь тебе поправиться. Даже если мой приезд тебя и не обрадует.