Текст книги "Ислам от монаха Багиры"

Автор книги: Ренат Беккин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Долгое время Абдулле никто не открывал, хотя за дверью отчетливо слышалось какое-то движение. Наконец, строгий и, вместе с тем, неуверенный женский голос спросил: "Кто там?".

Мысль Абдуллы беспомощно заметалась, не находя нужного ответа.

– Меня зовут Абдулла Мухин. Я – судья Н-ского шариатского суда, – промямлил Абдулла, от волнения намертво вцепившись в дверную ручку квартиры Кузина.

После некоторых раздумий дверь, наконец, отворили, и на пороге перед Абдуллой обозначились две фигуры: одна женская, невысокая, в старом застиранном халатике цвета морской капусты, другая мужская – чуть повыше, в брюках и белой рубашке навыпуск. Женщине было лет пятьдесят. Излишняя полнота не позволяла точно оценить ее возраст. Мужчина же, напротив, казался моложе женщины. Короткие черные напомаженные волосы, незначительно тронутые сединой у висков, гладко выбритый подбородок свидетельствовали о том, что этот человек серьезно занимается своей внешностью. Абдулла сразу обратил внимание на едва уловимое движение надменности, поселившееся в уголках губ мужчины. Из опыта Абдулла знал, что такие люди, несмотря на нарциссизм и презрение к остальным, склонны иногда к самоиронии. По-видимому, обладатель рубашки либо только что пришел, либо собирался в ближайшее время уходить.

– Простите, Вы – профессор Кузин? – быстро спросил Абдулла мужчину.

– Да, – с подозрением ответил мужчина. – Извините, чем обязан? Понимаете, я очень спешу. У Вас срочное дело?

– Не очень-то Вы приветливы, дядя! – подумал Абдулла. – Ну, что ж, это даже и к лучшему. Легче будет разговаривать, – без обиняков.

– Дело более, чем срочное, – таинственно произнес Абдулла и тут же улыбнулся, чтобы не пугать без нужды хозяев.

Но хозяева продолжали стоять при входе в квартиру, то ли в задумчивости, то ли в растерянности. Прочитав в глазах Кузина явное нежелание его впускать, Абдулла пошел ва-банк.

– Андрей Владимирович, я к Вам по поводу Вашего недавнего визита в библиотеку, – Абдулла произнес эти слова спокойно, уверенно глядя в глаза негостеприимному профессору.

Кузина передернуло, будто он споткнулся о кочку. Его живые карие глаза стали вдруг испуганными и растерянными, а голос – более податливым и вежливым.

– Да что же мы тут стоим? Проходите, проходите, пожалуйста, – взяв Абдуллу за плечо, Кузин чуть ли не втолкнул его в квартиру.

– Спасибо, – безразлично поблагодарил хозяина Абдулла. – Если Вы не возражаете, судебный исполнитель пройдет со мной.

В квартире было множество книг и практически никакой мебели, – вот все, что успел увидеть Абдулла по пути в кабинет Кузина, более похожий на логовище динозавра, чем собственно на кабинет. Создавалось впечатление, что кто-то педантично крушил здесь в течение минимум получаса все, что попадалось ему под руку. Производить обыск в таком отчаянном бардаке было равносильно самоубийству, и Абдулла поклялся сделать все, чтобы профессор сам вернул рукопись.

– Я извиняюсь за беспорядок, – голос Кузина начал обретать уверенность, – мы тут как раз прибирались.

– В белой-то рубашке?! Лжете Вы, батенька! – подумал Абдулла, а вслух произнес:

– Уважаемый Андрей Владимирович, я надеюсь, Вы догадываетесь, зачем я к Вам пришел?

– Не имею ни малейшего представления, – не моргнув глазом, отвечал Кузин. – Уж явно не поздравить меня с Новым годом!

– Ах, да! С праздником Вас! – спохватился Абдулла.

– И Вас тоже, – с издевкой ответил Кузин.

– Что ж, очень жаль, что Вы вынуждаете меня действовать более настойчиво, – с грустью вымолвил Абдулла. – Я думал, этого удастся избежать. Я пришел к вам, Андрей Владимирович, за рукописью… Корана.

– Ко мне?! За рукописью Корана? – Кузин изобразил на лице удивление. – К сожалению, у меня нет рукописи Корана, молодой человек. Вам следует обратиться в библиотеку Института востоковедения или…

– В Публичную библиотеку, – вежливо перебил Кузина Абдулла.

Взглянув на Кузина, Абдулла увидел, что тот напряжен до изнеможения, хотя изо всех сил пытается показать свое спокойствие и безразличие к обсуждаемой теме.

– Ну, да… И в Публичную библиотеку тоже можно, – эта фраза далась Кузину путем колоссального напряжения всех его актерских способностей, а они у него, кажется, были, и не малые. Понимая, что еще немного, и он не выдержит, Кузин вдруг вскочил со своего места и, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, прошипел:

– Послушайте, уважаемый Абдулла…

– Петрович, – ювелирно вставил Абдулла.

– Абдулла Петрович, если Вы пришли ко мне за консультацией по коранистике, я с удовольствием побеседую с Вами… но не сейчас. Извините, я очень занят, – с этими словами Кузин посмотрел на часы.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, Андрей Владимирович…

– Я не волнуюсь! – почти завопил Кузин.

– Кажется, разогрел его, – подумал Абдулла. – Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он успокоился и взял себя в руки.

– Я пришел к Вам не за консультацией, и Вы, Андрей Владимирович, это лучше меня понимаете, – спокойно, цедя каждое слово, сказал Абдулла.

– Я ничего не понимаю! Объясните, что Вы от меня хотите?! – размахивая руками, кричал Кузин.

– Я пришел к Вам за рукописью, которую Вы вынесли из Публичной библиотеки 29 декабря прошлого года, – впившись глазами в Кузина, произнес Абдулла.

– Да Вы с ума сошли! – вскричал Кузин, рассекая воздух руками. – Какая рукопись?!

– Рукопись Корана восьмого века, – пояснил Абдулла.

– Да Вы что! – Абдулла увидел, как у Кузина задергался глаз. – Откуда она у меня? Ее просто быть не могло в Публичке. Кто Вам сказал такую чушь? А… я, кажется, догадываюсь. Это Илья. Это он Вам все рассказал?

– Неважно кто. Вопросы, если позволите, пока буду задавать я, – эту фразу Абдулла запомнил из одного старого фильма. Она звучала по-мужски сурово и бескомпромиссно и оттого сильно нравилась Абдулле.

– Да с какой стати?! Кто Вы такой? Я могу вообще не отвечать на Ваши вопросы, – вдруг заявил Кузин и опустился на стул в другом конце кабинета.

– Можете, – подтвердил Абдулла, – но тогда мне придется провести у Вас обыск, – Абдулла извлек из папки изготовленное им около часа назад постановление о проведении обыска и передал его Кузину.

Подержав некоторое время постановление в руках, тот с умело изображаемым безразличием вернул его Абдулле и довольно спокойно, – разве что с некоторой показной театральностью, – произнес:

– Что ж, спрашивайте.

– Я Вас, если помните, уже спросил: где рукопись? – терпеливо напомнил Абдулла.

– А я Вам уже ответил, что не знаю, – рявкнул Кузин и, импозантно скрестив руки на груди, отвернулся от Абдуллы.

– Хорошо, спрошу по-другому, – Абдулла почувствовал, что начинает терять уверенность в успехе своей затеи. – Вы были 29 декабря в Публичной библиотеке?

– 29-го?.. – Кузин задумался или сделал вид, что задумался. – Был, кажется. Не помню точно, но вроде был.

– Попробуйте вспомнить наверняка, – Абдулла не выпускал Кузина из-под прицела своих внимательных глаз.

Кузин обхватил ладонью лоб, скрыв на несколько секунд от Абдуллы собственные глаза. Когда он убрал руку, его лицо было почти спокойным.

– Да, был, – холодно ответил он.

– Один?

– В смысле?

– Я спрашиваю, Вы были один или с кем-то еще? – от волнения у Абдуллы задрожали губы, и ему пришлось закрыть рот ладонью.

– Ах, да! С ним и был – с Ильей, будь он неладен, фантазер. Друг еще называется! Прямо, как у одного арабского поэта:

 
Твой близкий друг, – быть может, злейший враг!
Не доверяйся, – попадешь впросак!
Не жди добра, ведь эта жизнь жестока,
И жди из-за угла ударов рока.
 

Вслед за тем Кузин вдруг неестественно засмеялся, но, поймав жесткий взгляд Абдуллы, сразу же остановился и, сменив положение ног, уставился в одинокую точку на потолке.

– Не очень-то Вы похожи на жертву предательства, – заметил Абдулла, неторопливо расхаживая по кабинету. – Но это Ваше личное дело. Меня интересует, что Вы делали в библиотеке?

– Как что? Что можно в библиотеке делать? – настроившись на ироничный тон, Кузин надеялся побороть волнение, и Абдулла очень хорошо видел это.

– Вы напрасно пытаетесь скрыть свое волнение за подобными фразами, – сказал Абдулла.

– Я?! Да с чего мне волноваться?! – Абдулла не мог не порадоваться, как легко ему удается манипулировать Кузиным. Но только что толку? Не забывая ни на минуту, что его расследование не имело под собой никакого законного основания, Абдулла опасался, что каждое неосторожно сказанное им слово может помешать раскрытию дела.

– Итак, что Вы делали в библиотеке? – Абдулла остановился перед Кузиным, продолжавшим сидеть на стуле.

– Мы? – удивленно переспросил Кузин.

Абдулла готов был разорвать Кузина за то, что тот тянет время, пытаясь выдумать "удобоваримый" ответ.

– Не тяните время, пожалуйста! – слегка прикрикнул он на Кузина. – Вы с Баумом. Что вы делали в библиотеке?

– Как что?! Читали, разумеется.

– Что читали? – сжав кулаки, пробасил Абдулла.

– Читали рукописи. Илья наткнулся на шкаф со старинными рукописями на арабском языке. Их уже лет сто пятьдесят никто не просматривал. Вот мы их и изучали.

– Как долго вы их "изучали"? – продолжал допрос Абдулла.

– Не помню, – Кузин опять "задумался". – Часа два-три.

– А потом?

– Что потом? – в задумчивости повторил Кузин. – Домой пошли.

– И все?

Увидев, что Кузин вновь начинает обретать уверенность и спокойно парирует его вопросы, Абдулла опять пошел напролом.

– А рукопись Корана, которую Вы запрятали под рубашку?

Это был запрещенный удар.

– Да дался Вам этот Коран! – мгновенно взорвался Кузин. – Говорю Вам: не было никакого Корана! Понимаете: не бы-ло!

– А что же Вы тогда вынесли из библиотеки?

– Ничего! Почему, по-Вашему, я непременно должен был что-то вынести оттуда?! – Кузин вскочил со стула.

– Потому что у меня есть факты, подтверждающие это, – как можно более спокойно произнес Абдулла.

– Какие, позвольте полюбопытствовать?! – злобно спросил Кузин. В этот момент их взгляды встретились, и Абдулла понял, что оступился. Оступился столь серьезно, что похерил весь допрос, потому что никаких фактов у него и в помине не было. Возникла пауза. Возбужденный Кузин, бросив скорострельный, подобный контрольному выстрелу, взгляд на Абдуллу, уже праздновал победу в этой непростой интеллектуальной схватке.

– Все! Баста! Я больше не собираюсь отвечать на Ваши вопросы, – заявил он и, вновь усевшись на стул, закинул ногу на ногу. – "И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи".

– В таком случае, Андрей Владимирович, нам все-таки придется провести у Вас обыск, – сквозь зубы проговорил Абдулла.

– Делайте, что хотите, – Кузин махнул на Абдуллу рукой и импозантно подпер ладонью лоб.

– С Вашего позволения, мы начнем с той комнаты, – мысленно проклиная себя за досадный промах, Абдулла поднялся с кресла, за которым Кузин, возможно, всего час назад изучал похищенную рукопись. – Это означает, что Вам лучше пройти туда.

Пока Саид, во время допроса смиренно сидевший в гостиной, ходил за понятыми (по закону требовалось двое мужчин или четыре женщины), Абдулла начал неторопливо осматривать квартиру. Аллах свидетель, он сделал все, что было в его силах, чтобы не допустить обыска. Придя сюда по подложным документам, Абдулла рассчитывал застать Кузина врасплох и с помощью настойчивости и блефа заполучить похищенную рукопись.

Но Кузин, то ли что-то заподозривший, то ли просто интуитивно избравший такую тактику поведения, лишил Абдуллу возможности радоваться скорой победе. У Абдуллы оставался один единственный шанс – обыск. Если же и в результате обыска ничего не удастся обнаружить, Абдулле придется писать рапорт об увольнении. Письменного заявления Кузина о проведении незаконного обыска будет вполне достаточно, чтобы устроить грандиозный скандал. А то, что обыск незаконный, Кузин, похоже, уже догадался. Вон глазища-то как бегают. Шайтан!

Абдулле бесконечно нравилась его работа, и он ни за что не согласился бы потерять ее. Но потеря работы – это ничто по сравнению с теми последствиями, которыми угрожает его ошибка шариатскому судопроизводству, едва только ставшему на ноги и с таким неимоверным трудом завоевавшим авторитет граждан.

Позже, когда Абдулла вышел от Кузина, он попытался оправдать себя тем, что пошел на незаконный обыск ради защиты ислама, но тут же с презрением отверг это оправдание, ибо в результате его действий, мусульманская религия в России была не только не спасена, но и поставлена под серьезный удар. Абдулла даже представил, что напишут о нем в газетах: "Произвол шариатского судьи", "Судья в роли гангстера", "Шариат – что дышло"…

В такой ситуации остается единственно приемлемое средство – застрелиться. Абдулла закрыл глаза и на миг представил свою слегка дрожащую, медленно ползущую к виску руку, бесконечные мгновения мучительного прощания со всем миром, легкий щелчок… и полная неизвестность перед лицом Всевышнего.

Но вслед за тем Абдулла увидел перед собой лица своих жен, родственников, друзей и просто знакомых, с ужасом и недоумением узнающих о его самоубийстве. Нет! Слишком много обязательств связывает его с этим миром, чтобы уйти из него так некрасиво. Он не имеет права бросать на произвол судьбы трех доверившихся ему женщин и своего будущего ребенка, которого ждет старшая жена Аня. Кто поможет им после его смерти? Многие наверняка отвернутся от них, будут говорить, что их муж – преступник, совершивший одно из самых страшных преступлений перед Аллахом – самоубийство. Погубив себя, он отравит всю дальнейшую жизнь своим близким.

Ни о каком самоубийстве не может идти речи. Это трусость, шаг назад. Надо бороться, надо решать проблемы, а не бежать от них, как раненый в пятую точку джигит из детского стишка. В конце концов, все не так уж плохо. Преступник известен. Осталось только отыскать похищенное.

Мысль Абдуллы оборвалась с появлением Саида и двух понятых – молодого человека лет двадцати и мужчины лет сорока.

– Мусульмане? – коротко спросил Абдулла.

– Нет, – хором ответили понятые.

– Других не было, – виновато добавил Саид.

– Ну что ж, плохо, конечно, – грустно заметил Абдулла. – Однако это обстоятельство не должно мешать нашей работе. Уважаемые понятые, прошу вас присутствовать при обыске, – Абдулла запнулся, неожиданно вспомнив, что забыл взять бланк протокола о проведении обыска. Покрывшись теплым потом, он суетливо полез в папку, но не нашел там ничего, кроме уже упоминавшегося ордера и нескольких чистых листков формата "А 4". Опрометью бросив взгляд на Кузина, его жену, Саида и понятых, Абдулла положил папку на стол и, стараясь казаться невозмутимым, объявил:

– Ну что ж, начнем обыск. Понятые, прошу садиться. Саид, начинайте, пожалуйста, вон с той полки, – Абдулла указал на самую дальнюю от него полку, находившуюся почти под самым потолком.

– Хорошо, – в своей обычной манере отрапортовал Саид, направляясь к полке. Едва не уронив по дороге жену Кузина, он, не снимая ботинок, взобрался на уродливой формы стул, жалобно затрещавший под тяжестью его 105 килограммов и со священным ужасом на лице уставился на покрытые пылью книги. Затем, держась одной рукой за полку, Саид повернул к Абдулле свою счастливую физиономию и добродушно спросил: "Абдулла Петрович, а что ищем-то?".

Вот уж воистину, – чем дальше в лес, тем больше дров. Не желая до поры раскрывать тайну похищенной рукописи, Абдулла ничего не сказал Саиду о цели их визита к Кузину, а теперь требует от него найти то, не знаю что.

Но уже не в первый раз за этот вечер Абдулле приходилось делать хорошую мину при плохой игре. Скроив на лице карикатуру на улыбку, Абдулла кивнул Саиду в сторону Кузина и ехидно произнес: "Вы лучше не у меня, а у Андрея Владимировича спросите, как выглядит рукопись".

Кузин недовольно поморщился, но ничего не сказал. Но, несмотря на то, что Абдулла блестяще выкрутился с вопросом Саида, хитрый Кузин не мог не заметить тех нескольких секунд, во время которых Абдулла напоминал что-то среднее между памятником и провинившимся школьником.

Единственный, кто ничего не замечал, был Саид. С удивлением и детским недоверием он стоял на скрипевшем стуле и бегал глазами от Кузина к Абдулле. Не слышав пламенной беседы в кабинете Кузина, Саид не мог понять, шутит Абдулла или говорит всерьез. Чтобы разрешить свои сомнения, он решил снова обратиться к Абдулле с вопросом:

– А что за рукопись-то?

Абдулла некоторое время пристально смотрел на Саида, но тот, так и не поняв, что сотворил, лишь нелепо улыбался и дивился тому, отчего Абдулла Петрович стал вдруг такой красный и мокрый. Сделав шаг назад, Абдулла устало сполз в кресло. Поражение было полным.

Погоня

По свидетельству Абу Хурайры (да будет доволен им Аллах!), который передал слова Пророка (да благословит его Аллах и приветствует!): «Верующий сильный духом и телом более угоден и люб Аллаху, нежели тот верующий, который слаб, хотя оба они несут добро. А потому стремитесь к тому, что идет вам на пользу, не будьте небрежны и не проявляйте слабости в борьбе. Если же что-то с вами случится, не говорите: „если бы я сделал так и так, то этого бы не произошло“, а говорите: „Аллах задумал это и свершил его“, поскольку слово „если бы“ начинает работу сатаны» (приведено у Муслима).

Обыск, к которому с трепетом и отвращением приступил Абдулла, не дал никаких результатов, если не считать разбитого неуклюжим Саидом сервиза и варварски порванной им же суперобложки первого тома двухтомника по истории Востока под редакцией профессора Елкина. Абдулла с Саидом, который так и не уяснил, что они все-таки ищут, перерыли всю квартиру, залезли на кухню и в ванную комнату, но не обнаружили даже намека на присутствие рукописи. Квартира Кузина после их усердной, но, увы, безрезультатной работы напоминала разгромленный хунвейбинами[13]13
  Хунвейбины (кит. – красные охранники) – участники созданных во время «культурной революции» в Китае отрядов, состоявших из учащихся средних школ и студентов. Использовались для борьбы с противниками Мао Цзедуна (в т. ч. интеллигенцией).


[Закрыть] букинистический магазин. Некоторые книги, насильно извлеченные оттуда, где они благочинно пылились не один месяц, никак не хотели возвращаться на место.

Уныло скитаясь по квартире, Абдулла усиленно пытался отыскать место, где могла бы затаиться желанная рукопись. Из соседней комнаты раздавалось отрывистое чихание Саида. Копаясь, несмотря на издевательства Кузина, в платяном шкафу, бедняга надышался порошком от моли. Но это не остановило вошедшего в азарт Саида от ревизии кладовки, в которой, впрочем, также ничего не оказалось.

Отчаявшись, Абдулла стал простукивать стены, вызвав гомерический хохот семейства Кузиных. С самого начала обыска Кузин вел себя вызывающе, немилосердно поливая желчью неумелую работу Абдуллы и Саида: "Ищите, ищите, археологи! кто ищет, – тот всегда найдет", "если найдете что-нибудь, покажите: самому интересно", "может, вам помочь, господа? вы только объясните, что мы ищем". Однако, увидев, что на него никто не реагирует, он демонстративно уселся на диван рядом со своей молчаливой женой и, скрестив на груди руки, с презрением смотрел на потных Абдуллу с Саидом – с прилипшими пылинками на мокрых и уставших лицах.

После того, как Саид ляпнул про рукопись, Абдулла ощутил непреодолимое желание откусить у него язык. Но когда после двух часов обыска, они с Саидом, с трудом передвигаясь, вышли на улицу, он ограничился лаконичной и вполне миролюбивой репликой: "Спасибо Вам, уважаемый Саид. Благодаря Вашей находчивости я потерял работу". Абдулла хотел добавить: "а шариату и исламу в стране был нанесен жестокий удар", но передумал. Врожденное чувство справедливости, жившее в Абдулле и не засыпавшее даже в минуту грозившей опасности, не позволяло обвинить в их неудаче исполнительного Саида. Кто как не он, Абдулла, заварил эту кашу? Саид выступил лишь в роли помощника и исполнителя. Разве не знал Абдулла на что шел, когда вызвал на подмогу этого несчастного?

Была еще одна причина, по которой Абдулла не хотел бросать глобальных обвинений в адрес Саида. После таких слов от него, как пить дать, посыплются вопросы: "как?", "отчего?", "почему?", "а причем здесь я?", а у Абдуллы в тот момент не было никакого желания объяснять исполнителю наказаний в соответствии с шариатом связь его слов с дальнейшей судьбой ислама в России.

Но тут Абдулла просчитался. Без вопросов обойтись не удалось.

– Почему Вы, Абдулла Петрович, потеряете работу? – с тревогой спросил Саид.

Прежде, чем ответить, Абдулла смерил Саида со ступней до бровей бесстрастным взором гробовщика. Аллах свидетель, ему ничего не хотелось говорить, но, по-видимому, придется.

– Мне очень жаль, Саид, – менторским тоном произнес Абдулла, – что Вы так и не поняли, в чем дело. Нечего сказать, хорош судебный исполнитель: пришел с обыском и не знает, что ищет.

– Но ведь Вы мне ничего не сказали, – резонно попытался возразить Саид и в очередной раз заставил Абдуллу призадуматься.

– Даже если я Вам ничего не сказал, неужели, Вы не могли просто помолчать и делать то, что Вам велели? – отрезал Абдулла, в душе понимая горькую справедливость слов Саида. – А я бы Вам по ходу обыска как-нибудь дал знать, ради чего мы, собственно говоря, пришли.

– Простите, уважаемый Абдулла Петрович, – Абдулла заметил, что в последнее время у Саида очень хорошо стало получаться испуганное выражение на физиономии. – Но я все равно не понимаю, почему Вас должны выгнать с работы. Ведь это я виноват, а не Вы.

– Аллах с ним, – подумал Абдулла, – раз уж и так все очень скоро станет всем известно, нет никакого смысла скрывать этот секрет полишинеля от Саида. Все равно вместе отвечать придется. Теперь они связаны круговой порукой.

Только теперь Абдулла по-настоящему понял, насколько серьезно он подставил Саида. Нарушив два месяца назад по незнанию закон, тот понес заслуженное наказание. И не успел он осознать свою вину и встать на прямой путь, как Абдулла втянул его в свою авантюру. Здесь уже палочными ударами не отделаешься. Налицо должностное преступление, а, стало быть, и до тюрьмы недалеко. Конечно, когда будет суд, Абдулла скажет, что это он, Абдулла, воспользовавшись безграничной преданностью Саида, обманул его, заставив нарушить закон. Но как после этого Саид будет относиться к людям? Сможет ли он еще хоть кому-нибудь поверить?

Последнее обстоятельство волновало Абдуллу куда больше, чем перспектива любого наказания. Разве соизмерим ущерб от санкций, придуманных людьми, по сравнению с теми, что уготовил нам Аллах в будущей жизни, если мы не будем соблюдать Его заветы! А что может быть страшнее семени неверия, посеянного в сердце своего брата по вере? Стараясь подавить расслабляющие сердце эмоции, Абдулла обратился к Саиду, не считая более нужным скрывать от него правды.

– Саид, – Абдулла уставился в трещавший под ногами снег, – виноват, по большому счету, только я один, потому что благодаря мне мы с Вами нарушили закон сразу по нескольким пунктам.

Саид, напряженно слушавший Абдуллу, не двигался с места. Натужно глядя на Абдуллу, он тщетно пытался постичь мыслью мудреные слова своего начальника. На что он намекает? Уж не шутит ли, как в тот раз с подмышками?

– Простите, Абдулла Петрович, меня, дурака. Но я все равно ничего не понимаю, – стыдливо признался Саид.

– Да что тут понимать, Саид? – недовольно пробурчал Абдулла. – Мы с Вами нарушили закон. Простите, что я скрыл это от Вас, но мы не имели права производить обыск, и Кузин это, в отличие от некоторых, прекрасно понял.

– Но ведь Вы как-то при мне выдавали санкцию на проведение обыска, – вспомнил Саид.

– Да, выдавал, но официально, в здании суда, после подачи заявления потерпевшего! – импульсивно пояснил Абдулла. – А в этот раз я за несколько минут до Вашего прихода состряпал липовое постановление об обыске.

– А зачем Вам все это нужно? – продолжал упрямо недоумевать Саид. – Что Вам сделал этот Кузин?

– Мне он ничего не сделал, но он, судя по всему, похитил ценную рукопись из одной библиотеки, – решив быть откровенным с Саидом, Абдулла все же оставил за собой право опустить некоторые излишние подробности – на всякий случай. – Вчера перед самым Новым годом ко мне пришел один человек и рассказал об этой… назовем ее кражей. По всем признакам преступление мог совершить только Кузин. Когда мы беседовали у него в кабинете, у меня не осталось никаких сомнений, что это он украл рукопись либо по своей инициативе, либо выполняя чей-то заказ.

– А почему мы тогда ничего не нашли? – никак не мог угомониться Саид.

– Значит, плохо искали, – проворчал Абдулла, разглядывая свои великолепные верблюжьи варежки.

– Так давайте еще раз попробуем, – на лице Саида появилось неистребимое выражение надежды.

Абдулла с укоризной посмотрел на Саида.

– Хватит. И так дров наломали. Рукопись украли двадцать девятого декабря. С того времени Кузин ее тысячу раз мог перепрятать.

– Что же делать? – приуныл Саид.

– Саид! – Абдулла с трогательной улыбкой посмотрел на исполнителя наказаний в соответствии с шариатом. – Когда сегодня ночью я задавал себе этот вопрос, я решил, что надо искать рукопись у Кузина. Что делать сейчас, я, по правде говоря, не знаю.

– Давайте продолжать искать эту несчастную рукопись, – неуверенно предложил Саид.

– Где искать?! Где? – развел руками Абдулла.

Саид задумался и после недолгих раздумий выдал:

– Давайте проследим за Кузиным.

– Зачем? – пессимистично спросил Абдулла.

Но прежде, чем Саид успел обосновать свое мнение, Абдулла отчаянно взмахнул рукой и ринулся по направлению к дому Кузина. Саид, как мог со своей незажившей ногой поспевал за ним, но на одном из поворотов узенькой заледеневшей тропинки, не удержался и опрокинулся лицом в снег. Когда же Саиду все-таки удалось настигнуть Абдуллу, тот стоял прислонившись спиной к стене дома и выглядывал из-за угла во двор, на другой стороне которого находилась парадная Кузина. Указав Саиду место подле себя, Абдулла едва слышно прошептал: "Тихо!" и опять прильнул к углу дома, что-то внимательно высматривая. Так продолжалось около минуты. Саид, тяжело дыша, потирал больную ногу. Затем с той же непредсказуемостью и стремительностью Абдулла крикнул Саиду: "Быстрее! За мной!" и побежал в ту сторону, откуда они только что, сломя голову, примчались. Саид, несмотря на свою хромоту, держался от Абдуллы на сравнительно небольшой дистанции, не позволяя ему увеличить разрыв. Эх, если бы не эти проклятые ледышки!

Добежав до проспекта, Абдулла принялся ловить машину.

– Куда едем? – сердито прохрипел водитель, остановивший свой "Пежо" только потому, что иначе ему пришлось бы сбить Абдуллу, носившегося по проезжей части и изображавшего руками волшебника Фристона, превратившегося в мельницу. Голос водителя напомнил Абдулле старый мультфильм про медведя и поросенка. Медведь в этом мультфильме говорил хриплым простуженным голосом – точь-в-точь, как и их шофер. Высказав Абдулле и Саиду все, что он о них думает, водитель замолчал только после того, как Абдулла сунул ему красную десятирублевку с профилем Шигабуддина Марджани.[14]14
  Марджани Шигабуддин (1818–1889) – выдающийся татарский богослов, юрист, историк.


[Закрыть]

В этот момент из-под арки, откуда пару минут назад выскочили Абдулла с Саидом, выехал откровенно потрепанный "Форд".

– Поезжайте за этой машиной, пусть только немного отъедет, – приказал Абдулла водителю. – Нас ни в коем случае не должны заметить.

– Шпионы, что ли? – улыбаясь, спросил водитель.

– Нет, – с этими словами Абдулла, как мог, вжался в сиденье, так что если бы кто-нибудь посмотрел на машину спереди, он увидел бы только верх его мохнатой ушанки.

– Спрячьтесь, Саид, – зашептал Абдулла, и тяжело дышавший Саид послушно упал на заднее сиденье.

– Скажите, когда отъедет, – попросил водителя Абдулла.

– Уже отъехал, но нам придется немного подождать. Тут еще одна машина, – сообщил водитель.

– Что там такое? – Абдулла с трудом удержался, чтобы не высунуться из своего укрытия.

– "Волга", а в ней какие-то ребята, по-моему, не очень дружелюбно настроенные. Сейчас они выедут на проспект, и мы поедем.

Когда водитель нажал на газ, Абдулла распрямился в своем сидении. Он был доволен собой и отчасти Саидом, невольно подкинувшим ему идею слежки за Кузиным. Кузин явно куда-то спешил, – значит, он непременно должен был выйти из дома. Расстроившись от неудачного обыска, Абдулла чуть было не упустил, возможно, последний и единственный шанс напасть на след рукописи. Что, если сейчас Кузин едет в то место, где он ее припрятал? Или, может быть, наоборот, везет ее кому-то…

И все-таки, зачем он ее украл? Хочет продать рукопись? Но это же безумие! Рукопись уникальна, ее невозможно спрятать. На что же он рассчитывает? Неужели, его жадность оказалась сильнее разума? А что, если он уже продал рукопись? Прошло все-таки три дня. Тогда куда же он едет?

Вдруг "Пежо" затормозил, и Абдулла чуть не разбил головой лобовое стекло.

– Аллах с Вами! Что Вы делаете? – закричал он на водителя.

– Светофор, – не обращая внимания на вопли Абдуллы, пояснил водитель. – Сдается мне, что эти ребята во второй машине делают то же, что и мы.

– В смысле? – поморщился Абдулла.

– Следят за "Фордом". Причем, грамотно следят. Мы уже столько перекрестков и поворотов проехали, а они на одном и том же расстоянии стабильно идут за первой машиной.

– Они нас не могут заметить? – заволновался Абдулла.

– Возможно, – предположил водитель. – Единственное, на что можно рассчитывать, так это на то, что они слишком увлечены слежкой и могут не заметить, что и за ними тоже следят. У них, наверное, есть оружие. Поэтому, ребята, если что… вы уж меня извините, но моя жизнь мне пока дорога.

– Все в порядке, – Абдулла многозначительно посмотрел на водителя, – у нас тоже есть оружие.

У Абдуллы действительно был пистолет, который полагался ему по должности, но он, разумеется, оставил его дома. Разве мог он предположить, направляясь к Кузину, что ему понадобится оружие.

– Не беспокойтесь, пожалуйста, – немного подумав, добавил Абдулла, – до перестрелки вряд ли дойдет.

– Оптимистично, но неубедительно, – отозвался водитель.

Абдулла не отрывался от лобового стекла. Московский вокзал. Куда же он едет? Но прежде, чем Абдулла успел что-нибудь придумать, "Форд" Кузина остановился у самого входа в вокзал и через несколько секунд его владелец с коричневым дипломатом в руке вышел из автомобиля. От волнения у Абдуллы чуть не лопнули барабанные перепонки. Дипломат! Неужели, в дипломате рукопись? Но откуда он взялся? Во время обыска он не видел в квартире дипломата. Точно-точно! Значит… дипломат все это время находился в машине!

– Остановите здесь, – закричал Абдулла водителю.

– Не спешите, – сказал водитель, аккуратно припарковываясь метрах в ста от машины Кузина. – Подождите, пока выйдут ребята из "Волги". Вы что, в первый раз слежку ведете?

Абдулле стало стыдно своего непрофессионализма, и он ничего не ответил любопытному водителю. Ребята из зеленой "Волги" не заставили себя долго ждать. Как только Кузин скрылся в дверях вокзала, они поспешили за ним. Их было двое, издалека похожих друг на друга, как подберезовики из-под одной березы: оба примерно одного роста в кожаных куртках и вязаных шерстяных шапочках. Не дожидаясь, пока они скроются в дверях вокзала, Абдулла выскочил из машины.