Текст книги "От пчелы до гориллы"

Автор книги: Реми Шовен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7. Мирные стада крупных млекопитающих

Стадо коров

Трудно, по-видимому, ожидать, что у наших домашних животных могут быть обнаружены сложные социальные явления. Между тем, они существуют, хотя и затемненные в значительной степени постоянным воздействием со стороны человека и сложными изменениями, которые влечет за собой процесс одомашнивания. В США Шайн и Формен изучали нрав телят и убедились, – что они вовсе не так кротки, как мы привыкли думать. И у коров тоже существует иерархия, и право на определенный ранг они отстаивают ударами рогов. Здесь можно различить три фазы. Так как пути Животных постоянно пересекаются, они то и дело встречаются (фаза пассивного сближения). Фазу активного сближения можно наблюдать, например, в том случае, когда в стадо попадает новая телка. Несколько коров наступают на нее с откровенно агрессивными намерениями: они тяжело дышат, наклоняют головы, их движения замедлены, они нередко бьют копытами о землю. Третья фаза, фаза угрозы, наступает когда нападающие оказываются примерно в одном метре от «новенькой». Нападающая корова низко пригибает голову и устремляет на противницу тяжелый неподвижный взгляд, готовясь пронзить ее рогами. Если вторая в свою очередь выставит рога, разыграется сражение; если же она хочет избежать неприятностей, то быстро отходит на некоторое расстояние.

Иногда завязывается драка: коровы с яростным пыхтением кружат одна вокруг другой. Внезапно это круговое движение прерывается и нападающая пытается ударить противницу рогами в бок, а та в свою очередь старается парировать удар; если это не удается, она сразу же убегает, но часто возвращается, стараясь во время сражения подставлять под удар не бок, а лоб. Победительница довольно долго преследует бегущую. Если обе коровы близки «по рангу», бой может возобновляться с промежутками в несколько секунд или минут; во время этих перерывов соперницы могут перехватить пучок-другой травы, не переставая при этом следить искоса друг за другом. После того как битва продлится известное время, менее агрессивное из животных подпускает к себе противницу и при этом просовывает голову между ее задней ногой и выменем, тем самым, по-видимому, полностью блокируя нападение.

Структура стада коров очень проста. Доминирующее положение определяется главным образом возрастом и весом. Когда в стадо вводят новую корову, животные обнюхивают ее и даже угрожают, но это не нарушает установившейся иерархии – просто новая занимает самую низшую ступень, невзирая на то, что она старше, или имеет бóльший вес, или даже занимала в своем стаде высокий ранг.

Только в двух случаях нарушается установившийся уклад стада. Во-первых, во время течки, когда телка обнюхивает вагинальную область своих соплеменниц, иногда и тех, которые принадлежат к высшему рангу; несмотря на их сопротивление, она может повторять это по нескольку раз, даже пробует взобраться к ним на круп. Во-вторых, после, рождения теленка: мать подолгу облизывает его и отделяется от стада, в частности не следует за ним при перемещениях. Когда теленка отбирают, мать бывает сильно встревожена и в течение трех дней беспрерывно мычит, но затем опять включается в стадо и занимает в нем свое место.

Рис. 55. Мускусные быки во время нападения волков (по Циммерману).

Рис. 56. Зебры (Equus quagga).

_{1 – животное справа с поднятой головой; по-видимому, это поза доминирования; 2 – угроза; 3 – животное слева старается пригнуть голову противника к земле, чтобы помешать ему кусаться; 4 – укусы в переднюю ногу и в спину; 5 – животное справа в позе «униженного смирения», но в то же время бьет землю задней ногой; 6 и 7 – животные кусают друг друга; 8 – поза обоюдного изнеможения; 9 – бой, удары копыт; 10 – одна зебра (справа) выходит из боя; 11 – победитель «кладет голову на круп побежденного (по Бекхаузу).}

Рис. 57. «Ритуал встречи» у разных млекопитающих.

_{А – тип назо-анальный; Б – тип назо-генитальный (Масаса inis); В – тип назо-назальный (тапир); Г – точки (2–3), которые последовательно обнюхивают при встрече африканские слоны; Д – последовательность обнюхивания разных точек (1–4) на теле лошади (номером первым обозначена наиболее часто обнюхиваемая точка); Е – то же у ламы (по Шлёту).}

В общем коровы ведут себя примерно так же, как панурговы овцы[32]32
  Панург – один из героев книги Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Путешествуя на корабле, он бросил за борт одну из овец, после чего все остальные попрыгали в воду сами. – Прим. ред.


[Закрыть]. Иными словами, они все делают одновременно: пасутся, пережевывают жвачку; стоит одной отправиться на водопой, за ней тотчас последуют остальные. Но стоит разделить стадо простой решеткой, и обе половины становятся самостоятельными; одна может жевать жвачку, в то время как другая пасется.

Отступление, посвященное домашним животным

Я и сам сознаю, что рассказал очень мало, – вы можете подумать, что и остается-то сказать о коровах, пожалуй, не так уж много. Ошибаетесь и сейчас убедитесь в этом, когда пойдет речь об одичавшем скоте из Камарга[33]33
  Камарг – область во Франции. – Прим. ред.


[Закрыть]. В самом деле, как это ни, странно, наука о поведении лишь слегка коснулась наших домашних животных. Это еще объяснимо в отношении кошек (рис. 58) или собак: люди слишком склонны видеть в них самих себя. Между тем непредвзятые наблюдения, если бы найдены были простые методы, делающие их возможными, несомненно, показали бы нам, что многое еще скрыто от нас в их поведении.

Рис. 58. Различные выражения «лица» у кошки (по Леману).

Что же касается нашего скота, то очень уж мы привыкли к нему, утратили способность подмечать неизвестное и необычное; коровы, видите ли, слишком глупы – это давно всем известно; овцы… достаточно упомянуть о пайурговых овцах – и этим уже все сказано. А между тем стадо овец – это нечто целостное, это яркий пример единства, и здесь для этолога таится множество увлекательнейших тем. А что сказать о свиньях – вспомните чуткость самок к слуховым и обонятельным сигналам, исходящим от хряков. Одних этих сигналов бывает достаточно, чтобы ускорить процесс, полового созревания. Впрочем, то же наблюдается и у других млекопитающих, например у мышей.

Скот из Камарга

Рассказ о стадах дикого или полудикого крупного рогатого скота из Камарга позволит нам слегка оживить несколько бледное повествование о коровах. Шлёт долго следовал верхом на лошади за стадами этого скота и за две тысячи часов (наблюдения сумел увидеть в их поведении некоторые довольно своеобразные черты (они встречаются и у наших коров, но в гораздо менее выраженной форме). Возьмем, например, смену «выражений» = не «лица», оно у копытных, на наш взгляд, совершенно невыразительно, а всей головы вместе с рогами – в зависимости от того, наклонена ли голова под большим или меньшим углом по отношению к шее (рис. 59).

Рис. 59. Положения головы и шеи у быка, из Камарга.

_{Хотя здесь различия в позах выражены слабее, чем у птиц, они тем не менее вполне различимы; 1 – обычная поза; 2 – сбоку что-то угрожает; 3 – поза при приближении; 4 – поза бегства; 5 – поза, выражающая уверенность (по Шлёту).}

В этом и проявляется состояние животного, оно безошибочно улавливается его сородичами и без труда распознается опытными наблюдателями. Из других – других самцов. Самки же редко обнюхивают самцов. Не так просто, как принято думать, и мычание. Шлёт различает в нем одиннадцать различных тональностей. В их числе – угрожающая, при приближении соперника; призыв, которым созывается стадо; призыв, которым мать подзывает теленка, совершенно сходный с мычанием, раздающимся в подобных случаях и в стаде наших домашних коров; существует, кроме того, несколько видов «обращения» коровы к своему теленку, например особый сигнал, оповещающий его о том, что появилось нечто заслуживающее внимания. Другие действия труднее поддаются истолкованию. Иногда животные роют землю передними копытами, а иногда трутся шеей и боковой частью головы о землю, причем только на определенных, полностью лишенных растительности участках почвы. Нередко они скребут рогами почву, а еще чаще – стволы деревьев, всегда одних и тех же. Подобные действия могут выражать угрозу сопернику, но их случается наблюдать и тогда, когда поблизости нет другого животного.

Есть еще одна категория часто наблюдаемых действий, имеющих отношение к общению животных между собой и, по-видимому, не связанных непосредственно с рангом животного; эти действия также нелегко истолковать. Таково, например, иногда продолжительное облизывание плеч, причем подчиненное животное дольше лижет плечо доминирующего. Сюда же относятся прикосновения лбов и рогов, скорее похожие на игру и не переходящие в драку.

Эти огромные животные играют, особенно в молодости. Но и взрослые, не заставляя себя долго просить, принимают участие в играх, парных и общих. У них существует и особый сигнал – «приглашение к игре»; это особый крик, который издают телята, кувыркаясь или стараясь поймать собственный хвост, что они проделывают почти так же мило, как котята. Существуют даже «площадки для игр», на них почти нет растительности и есть где побегать. Здесь телята гоняются друг за другом, дерутся, играя, и трутся о землю и о кусты. Интересно отметить, говорит Шлёт, что едва телята попадают в такую зону, как между ними (словно автоматически срабатывает какой-то механизм) завязывается игра, хотя только что они вели себя совершенно спокойно. Бегают наперегонки, обычно небольшими группами, но в игру могут быть вовлечены также полувзрослые и взрослые животные, часто большая часть стада. Встречаются, наконец, всевозможные игры с более или менее ярко выраженным сексуальным оттенком: имитация спаривания или игра, которую иначе не назвать, как «дочки-матери» (один теленок делает вид, что сосет другого). Нужно заметить, что облизывание плеч, столь распространенное у взрослых животных, в играх телят совсем не фигурирует. Очень рано начинаются игры, в которых телята бьют грудью или просто бодают кусты или другие предметы, однако случаи, когда их заинтересовывает какой-нибудь предмет, который можно сдвинуть с места, например камень, очень редки.

Иерархия в стадах из Камарга довольно сложна и, если верить Шлёту, подвержена частым изменениям. Как уже говорилось, контакты типа облизывания плеч не имеют четкой корреляции с иерархией; однако обычно в такой контакт вступают только животные, роящие тремя рангами выше или тремя же рангами ниже один другого. Это понятие «дистанции в три ранга» представляется как бы основным: особи более высокого или более низкого ранга как бы не существуют друг для друга. Поддержание «престижа» и борьба за доминирующее положение ведется именно в пределах этих трех рангов; тут возможны угрозы и даже преследования, заканчивающиеся для преследуемого резким понижением в ранге.

Стадо оленей

Фрезер Дарлинг изучал оленей на Шотландском нагорье. Эти животные, совершающие столь быстрые переходы, имеют две территории обитания: летнюю в горах и зимнюю в долине. Зимняя территория часто окружена с трех сторон естественными границами – Обрывами, рекой. В начале июня самки рождают детенышей и остаются с ними в низинах до тех пор, пока назойливость слепней не заставит их подняться в горы. Самцы меньше привязаны к зимней территории; она для них всего лишь убежище на случай бури.

Летняя территория охватывает нагорья с округлыми вершинами высотой до 1000 метров. Площадь ее более ограничена, и, вероятно, поэтому самцы и самки пасутся здесь вместе, а не держатся, как в другое время, врозь. Наибольший интерес представляет сеть связывающих обе территории троп: они всегда проложены по самым удобным местам, недаром наравне с оленями ими пользуются люди. Стадо, по-видимому, хорошо знает свои дороги и постоянно передвигается по ним то в одну, то в другую сторону в связи с переменами погоды. Впрочем, в мире животных есть и другие примеры этого. Хедигер много раз подчеркивал обрядовый, ритуальный характер перемещения диких животных, отправляющихся купаться, кормиться или испражняться всегда по одним и тем же тропам. В Экваториальной Африке многие из соединяющих здешние деревни тропинок – не что иное, как тропы, проложенные носорогами и регулярно утаптываемые этими огромными млекопитающими. Африканцы с давних пор пользуются ими.

В отличие от животных, о которых говорилось выше, у оленей наблюдается «матриархат»; самцы, несмотря на могучую силу своих рогов, не могут захватить руководства стадом даже в период течки. Для стада самок характерна его тесная сплоченность вокруг старой самки. Она с напряженным вниманием подстерегает малейшие признаки надвигающейся опасности. Детенышей до третьего года жизни тщательно охраняет стадо. Самка-вожак держит при себе молодого самца. Утрачивая способность к воспроизведению, она лишается и своей власти.

Дарлинг рассказывает, как однажды зимой он стал давать корм небольшой группе оленей, в которой было пять животных: самка-вожак, два молодых самца и еще одна самка с детенышем. Маленькое стадо обитало совсем близко от дома Дарлинга, на очень небольшой территории, так что он мог хорошо видеть животных, и, конечно, олени его тоже. Несмотря на то что всю зиму он кормил их сеном, самки оставались все такими же дикими. Молодые самцы, правда, немного освоились с ним, но и они ни разу не подпустили Дарлинга ближе чем на сто метров.

Однажды ночью, выгрузив сено, Дарлинг спрятался в высоких кустах. Вскоре появилась со своим стадом самка-вожак, она явно нервничала; ее тревожило то, что она не видела, как ушел человек. Остановившись в пяти метрах от сена, самка подняла голову, тогда как другие принялись за еду. Затем она начала, беспокойно ходить по кругу мелкими шажками, пока, наконец, не заметила в кустах голову Дарлинга. Она подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть его, и испустила призывный клич. Ее спутники подошли к ней, глядя в направлении Дарлинга, который попытался спрятаться. В конце концов, так как олени не двигались с места, он встал и пошел к дому через лес. Только тогда он увидел, что самка-вожак принялась за еду.

К трем годам молодые самцы покидают стадо по собственному желанию – никто их не гонит. У самцов стадо не так крепко организовано, как у самок, вожака у них, по-видимому, нет; они гораздо подвижнее самок и перемещаются гораздо чаще; иногда они могут совсем отделиться от стада. На отдыхе и на пастбище стадо самцов часто разбивается на возрастные группы. В период течки самцы устремляются к территорий самок; кто поспеет первым, забирает все стадо ланей в свой «гарем». Но потом приходят другие самцы и самки перераспределяются, причем на каждого оленя приходится по десять самок. В случае опасности самки быстро перестраиваются и убегают вслед за своим вожаком, нимало, по-видимому, не тревожась о судьбе самцов. Самцы же могут последовать за ними, а могут убежать и в другом направлении.

У полудиких коз или антилоп импала, которых наблюдал Ферхольст, самцы во время спаривания подолгу ходят вокруг самок, иногда они успевают вытоптать большой круг (то, что англичане называют «ведьмиными кругами»). Так же поступают и американские бизоны, но при совершенно иных обстоятельствах: крупные самцы безостановочно ходят вокруг стада, особенно вокруг малышей, оберегая их от койотов. Самцы некоторых млекопитающих проявляют ревностную заботу о своих детенышах (например, зайцы); другие же совершенно не обращают на них внимания (кролики).

Между матерью и детенышем у всех млекопитающих обычно существует тесная связь, так как молоко составляет единственную пищу молодого животного. Исключение в этом отношении составляет сумчатый медведь, или коала (не имеющий, кстати, ничего общего с настоящим медведем). Выводковая сумка у него открывается не вперед, а назад. Сначала детеныш получает молоко; затем мать примерно на протяжении месяца выделяет особого рода экскременты, представляющие собой богатую пептонами кашицу, образовавшуюся из переваренных листьев эвкалипта; детеныш высовывает мордочку из сумки и поглощает эту пищу «переходного возраста», как только она выделится из прямой кишки матери.

Межвидовые отношения

Мы уже знаем, что такие отношения существуют. Они существуют и между птицами и млекопитающими. Буйволы терпеливо носят на своих спинах целые эскадрильи пернатых, которые спасают их от паразитов. А что произойдет, если, как это бывает в зоологических садах, поселить бок о бок животных, которые до этого никогда не встречались? Таких, скажем, как африканские ибисы и крупные американские грызуны – водосвинки капибара (Hydrochoerus capybara). Хедигер с удивлением увидел, что ибис преспокойнейшим образом уселся на капибару и стал очищать ее от паразитов. Самое удивительное, что это произошло в мгновение ока, без всяких колебаний с той или с другой стороны. Здесь перед исследователем встает немало проблем. Ведь подобное взаимное приспособление возникает как будто бы без труда и очень часто; ибис – не исключение (см. также рис. 60).

Рис. 60. Межвидовые отношения.

_{Рыба Aulostomua maculatus обычно прячется среди рыб другого вида, Zebrasoma flaveseens, подражая всем их движениям; это позволяет ей подплывать вплотную к своим жертвам, которых она внезапно хватает, стрелой вырываясь из стаи Zebrasoma (по Эйбл-Эйбесфельдту).}

Глава 8. В мире обезьян

В Чикагском университете шел коллоквиум, посвященный поведению приматов. Здесь присутствовал и Фриш, автор известных работ по биологии обезьян, который к тому же владеет – чрезвычайная редкость для биолога – японским языком. На одной из полок библиотеки внимание Фриша привлекли несколько японских книг и журнал, уже покрытые слоем пыли, – видно, никто никогда не брал их в руки. И вот он уже перелистывает нетронутые страницы. Удивление его безгранично: перед ним раскрывается картина поразительно глубоких и лучше, чем где бы то ни было, поставленных наблюдений. Большая группа японских ученых на протяжении ряда лет вела наблюдения, а о них никто даже не слыхал! И тема – именно поведение обезьян.

Фриш спешит оповестить о своей находке участников коллоквиума, в том числе и самого заведующего кафедрой, который даже не подозревал о том, какое сокровище таит его библиотека. Сенсация, как вы можете себе представить, огромнейшая и притом вполне обоснованная, в чем легко убедиться, ознакомившись с работами японских ученых в изложении Фриша.

Вскоре после окончания войны два биолога, Миияди и Иманиси (Киото), совместно с группой других ученых, которых обезьяны интересовали с точки зрения медицины, решили совместно заняться изучением биологии обезьян. Имелись в виду главным образом макаки (Масаса fuscata), довольно часто встречающиеся на южных островах, южнее острова Хонсю, а также на северо-восточном побережье острова Кюсю. Первая группа обезьян жила на невысокой горе Такасакияма, отрезанной от мира с трех сторон морем, а с четвертой – горными хребтами, достигающими большой высоты. Здесь, на ограниченном пространстве, с незапамятных времен обитали макаки, никогда, по-видимому, не выходя за его пределы. Исследователи расположились неподалеку от небольшого буддийского храма; вблизи находилось поле сладких бататов, привлекавших обезьян. Отсюда было удобно вести наблюдение. Японцы придерживались методов, разработанных Карпентером. Практически это те же методы, какие применял Конрад Лоренц в своей работе с гусями и утками. Суть заключается в том, чтобы знать «в лицо» каждое животное; как только это становится возможным, всем животным даются имена; обезьян опознавать нетрудно благодаря разнообразию оттенков их шерсти. В остальном наблюдатели поступали так: распределяли между собой день, разделив его на определенные периоды; во время наблюдения все происходящее записывали в журнал или на ленту портативного магнитофона.

Особенность данной работы заключается в том, что она продолжалась более восьми лет, так что количество накопленных документальных данных огромно. Ее можно сравнить разве только с результатами двенадцатилетних наблюдений Лоренца над одним видом серых гусей. Понятно, я могу дать здесь лишь весьма сжатое описание работ японских ученых, целиком основываясь на сообщении Фриша.

Прежде всего, у макак существует некая социальная структура, нашедшая свое отражение в концентрическом размещении популяции на территории. Центр занят почти исключительно самками и молодняком обоего пола, здесь же иногда находится несколько крупных самцов. На Такасакияме таких самцов было шестнадцать, но только шестеро из них – самые крупные и наиболее сильные – имели право на пребывание в центре. Остальные самцы, в том числе те, которые еще не достигли половой зрелости, находились только на периферии – на скалах или на деревьях. Но и здесь их расселение не было произвольным: не вполне зрелые самцы были оттеснены ближе к границам участка, а взрослые селились поближе к центру. Зато совсем молодые обезьяны могли сколько угодно носиться повсюду, и они широко использовали эту возможность. Совершенно то же самое наблюдал Тинберген у лаек в Гренландии.

Такое размещение не меняется в течение всего дня; животные кормятся на месте. С наступлением вечера группа отправляется на ночлег, и при этом возникает настоящая церемония. В процессии, всегда в одном и том же порядке, шествуют сначала самцы-главари, при них – несколько самок с детенышами; только вслед за этим, окончательно убедившись, что все «главари» уже проследовали, в «священный центр» группы проникают взрослые самцы низшего, непосредственно подчиненного главарям ранга. Они уводят за собой оставшихся самок и молодых обезьян, разыгрывая ту же роль, какую только что исполняли их вожаки: бдительно охраняют группу от возможного нападения врагов, поддерживают дисциплину, в частности разнимают дерущихся, а затем подают сигнал к отправлению. Вскоре центр пустеет, здесь остается разве кое-кто из запоздавших, и тогда сюда осмеливаются в свою очередь проникнуть полувзрослые, не достигшие зрелости самцы; последние замешкавшиеся взрослые самцы пропускают их, позволяя им помочь в сборе отставших самок. Еще некоторое время могут порезвиться здесь полувзрослые самцы и молодняк, но в конце концов и они уходят. Тогда появляются самцы-отшельники (на Такасакияме их было трое); они вступают на территорию, к которой не приближались в течение дня, и собирают валяющиеся здесь объедки.

На следующий день на заре шествие возвращается в том же порядке и снова занимает свои места, сохраняя концентрическое расположение.

В тех случаях, когда переход совершается не для ночлега, а для поисков пищи, процессия движется несколько по-другому: в первой трети идут животные среднего размера, во второй – крупные самцы и самки, некоторые с детенышами на руках, при них уже научившиеся ходить малыши; в третьей – только молодняк; замыкает шествие арьергард из взрослых самцов среднего размера. Иманиси замечает, что здесь перед нами все то же расположение, но только развернутое линейно.

В стаде поддерживается строгий порядок. Крупные самцы в центре приглядывают за самками и детенышами и не допускают в эту зону самцов низшего ранга. Однако подчиненные самцы могут помогать доминирующим животным в поддержании дисциплины, преследуя и кусая нарушителей; иногда они объединяются и с не достигшими половой зрелости самцами, но только для борьбы с врагами, вторгающимися извне. Вообще такие неполовозрелые самцы несут охрану, но не слишком себя утруждают; большую часть времени они проводят в играх, а игры у них жестокие, и, возможно, здесь-то и определяется будущий ранг молодого самца.

Различие в рангах проявляется и в том, как относятся обезьяны к непривычной пище. Наблюдатели, конечно, не могли полностью оградить Такасакияму от посторонних, не могли и запретить им бросать обезьянам конфеты. Но в отличие от обезьян зоопарков, прекрасно знающих, что такое конфеты и как их разворачивать, обезьяны с Такасакиямы никогда не видывали конфет. А непривычная пища считается здесь недостойной главарей, и подбирают ее только детеныши. Позже ее отведают их матери, еще позже – взрослые самцы (в тот период, когда самки готовятся произвести на свет новых детенышей, а самцы присматривают за годовалыми малышами). Наконец, в последнюю очередь с конфетами знакомятся самцы, не достигшие зрелости: они живут вдали от других и не общаются с центром. Весь процесс привыкания оказывается сильно растянутым: потребовалось почти три года, чтобы младшие самцы привыкли к конфетам!

Конечно, прежде всего следует установить, являют ли собой обезьяны с Такасакиямы образец, по которому можно судить о виде в целом. Ведут ли себя обезьяны в других популяциях таким же образом? Оказывается, нет. Здесь мы имеем дело как бы с разной «культурой», с разными «традициями». Вот пример: нравы в популяции с Такасакиямы крайне суровы по сравнению с двадцатью другими популяциями обезьян, изученными в разных районах страны японскими учеными. Здесь обезьяны пользуются наименьшей свободой в отличие, например, от обезьян в группе из Миноотани, где младшие самцы могут объединяться в настоящие банды и совершать вылазки, пропадая по нескольку дней, а когда этим обезьянам бросают еду, они устремляются к ней с веселыми криками все вместе, не соблюдая никаких рангов.

Это еще не все. Суровые «спартанцы» с Такасакиямы самым жестоким образом наказывают своих провинившихся самок; нередко те бывают сплошь покрыты шрамами от укусов; у «афинян» же с Миноотани нравы куда мягче – здесь редко когда увидишь самку со следами расправы. Обезьяна высшего ранга в группе из Миноотани для поддержания своего достоинства ограничивается притворным нападением на подчиненное животное; зато в Такасакияме нападение отнюдь нельзя считать символическим, дело здесь доходит до самых настоящих укусов. По-разному протекает и привыкание к конфетам: животные с Миноотани затрачивают на него не более двух месяцев, а обезьянам с Такасакиямы, как мы могли убедиться, требуется для этого больше трех лет. Самки и в той и в другой группе достаточно легкомысленны, но вожак с Миноотани благодушно смотрит на свою самку, резвящуюся с самцом низшего ранга; если же что-либо подобное вздумает проделать самка с Такасакиямы, ее ждет жестокая взбучка. Что же касается провинившегося вместе с ней сородича, то вожак только посмотрит ему прямо в глаза, и тот бросится наутек, не дожидаясь продолжения.

Поведение обезьян из разных популяций различно во всем, например в способах передвижения при поисках пищи. Популяция из Такасакиямы двигается по радиусам, расходящимся от центра; в Арасияме группа меняет расположение в соответствии с временем года, а группа из Содосимы движется по зигзагообразной линии. Само собой напрашивается предположение: не передается ли манера поиска из поколения в поколение? Наблюдаются различия и в пище: в одних группах обезьяны не едят яиц, в других поглощают их с удовольствием. Известны и такие популяции, в которых яйца едят только взрослые животные, старше двадцати лет.

По-видимому, существуют также определенные, небольшие, но многочисленные различия в звуковых сигналах у обезьян из разных популяций; они выражаются в некотором видоизменении сигналов, общих для вида в целом. Впрочем, эта область пока мало исследована. Во всяком случае, вполне вероятно, что и здесь, как и у других животных (например, у птиц, о чем говорилось выше), различия возникают и развиваются вследствие того, что группы редко встречаются и даже избегают встреч.

Происходят ли в группах с течением времени какие-либо изменения? И на этот вопрос ответ становится возможным благодаря многолетней работе японских исследователей, по крайней мере в отношении популяции с Такасакиямы. В 1952 году популяция насчитывала 160 обезьян, в 1958 – около шестисот. При этом число самцов-вожаков снизилось с шести до четырех, и все они были старше двадцати лет; в следующем, низшем, ранге число самцов, подвластных главарям, не изменилось – их было по-прежнему десять. Менее значительной стала роль не достигших зрелости самцов в службе охраны – уж очень их стало много. Некоторые из них покинули группу. Наблюдались и попытки подчиненных самцов перейти в касту вожаков, но все они остались безуспешными.

Немного теории

Все эти явления дают основание поставить вопрос о семье как о ядре общины у обезьян – независимо от того, какова на самом деле структура этой семьи.

Известный спец по приматам Цукерман сводил все к семейной группе, состоящей из одного самца-господина и его гарема; он считал, что промискуитета[34]34
  Промискуитет – беспорядочные половые отношения. – Прим. ред.


[Закрыть] у обезьян не существует. А в действительности, по сообщениям нескольких наблюдателей, есть обезьяны, живущие небольшими группами с несколькими самцами, и промискуитет для них не редкость. Иманиси даже поднимает вопрос о значении понятия «семья» в условиях, когда промискуитет представляет собой обычное явление. Он склонен к замене этого слова греческим оикиа, что означает дом. Согласно его терминологии, оикиа – это наименьшая социальная единица любого состава. Оикиа могут быть двух типов: во-первых, имеющие свою территорию и враждебные по отношению к другим, соседним оикиа; это то, что мы находим у ревунов, резусов, гиббонов. Оикиа второго типа, напротив, объединяются с соседними, образуя большие стада; это характерно, в частности, для бабуинов.

Что касается явления доминирования, то оно существует не только у самцов, но и у самок. На Такасакияме, где все явления жизни обезьян предстают в особенно четкой форме, наряду с иерархией самцов установлена иерархия самок: самки периферии подчинены самкам центральной зоны (рис. 61).

Рис. 61. Концентрическое размещение особей в стаде обезьян Масаса fuscata с Такасакиямы, соответствующее иерархии.

_{В центре – доминирующие животные.}

Однако, по мнению Каваи, следует различать ранг абсолютный (basic rank) и относительный (dependent rank). Абсолютный ранг выявляется, когда две обезьяны находятся наедине, относительный же – там, где имеется несколько обезьян, занимающих разное положение. Когда детеныш еще находится при матери, он имеет право на тот же ранг, который занимает его мать (относительный ранг). Позже, когда он перестанет зависеть от матери, в драках с товарищами своего возраста он завоюет себе определенный ранг, который можно назвать абсолютным. Произойдет это в процессе периферизации (не слишком благозвучный термин, введенный Кавамурой) – расставаясь с матерью, молодые самцы одновременно покидают и центральную зону, лишаясь своего относительного ранга. С молодыми самками на Такасакияме происходит то же самое. Иначе дело обстоит в Косиме: там они остаются в центре и сохраняют свой относительный ранг, который, по словам Иманиси, «утверждается и переходит в ранг абсолютный». Еще более определенно выглядит этот процесс в колонии Миноотани, где совсем нет доминирующих самцов и, по-видимому, намечается нечто похожее на «матриархат». По словам Кавамуры, «два основных принципа определяют ранг в Миноо: первый состоит в том, что ранг детеныша соответствует рангу его матери, а второй – в том, что младший из братьев и сестер получает более высокий ранг, чем старший». Иманиси добавляет к этому, что обучение и поведение зависят, как мы уже могли убедиться, от ранга. Детеныши доминирующих самок автоматически усваивают «поведение господ», а детеныши подчиненных самок – навыки повиновения. Кроме того, детеныши доминирующих самок из центральной зоны, живя в непосредственной близости к вожаку, стремятся, по словам Иманиси, «походить на вожака, получить признание вожака и самок и в конце концов стать их преемниками» (курсив мой. Р. Ш.). Ямада тоже утверждает, что наблюдал случай, когда молодой самец стал наследником.