Текст книги "От пчелы до гориллы"

Автор книги: Реми Шовен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Разумеется, все теряются в догадках относительно эволюционного механизма, который привел: к столь поразительным результатам. Одни опять валят все на естественный отбор. Но такое объяснение, по правде говоря, возвращает нас к тому периоду, когда биология еще не вышла из пеленок, – оно не поддается проверке и не выводит нас из области догадок. Я предпочитаю думать что, поскольку наша наука еще очень молода – она только родилась, – в природе еще достаточно механизмов, в которых мы пока не умеем разобраться.

Приближение врага. Всем знакомы крики птиц, служащие сигналом тревоги; Фрингс записал их и даже сумел использовать для охраны посевов от ворон и рыбных промыслов – от чаек; результат получается отличный – удается одновременно избавиться от птиц и оглохнуть от рева громкоговорителей, подключенных к магнитофону. Дозорные своим криком сообщают даже о том, какой именно приближается враг и с земли или с воздуха его надо ждать. После сигнала все птицы замирают в неподвижности и безмолвии, особенно птенцы, которые тут же прекращают свой писк. А не служит ли крик, птиц сам по себе ориентиром для хищника? Не помогает ли он ему обнаружить добычу? По-видимому, однако, это не так. В частности, когда сокол подлетает к месту обитания кустовых синиц (Psaltriparus minimus), все птенцы поднимают минуты на две адский шум, причем, как отмечает Гримзель, в результате совершенно невозможно точно определить место, откуда этот шум исходит.

По крику калифорнийских сусликов Citeltus beecheyi можно узнать, увидели ли они, к примеру, сокола, змею или млекопитающее. Степень тревоги, понятно, тоже отражена в крике и зависит главным образом от близости врага. Если подходить к гнезду птицы Dumetella carolinensis, она испускает короткие повторяющиеся ноты, выражающие тревогу, но, когда оказываешься в непосредственной близости, птица начинает мяукать, как кошка, откуда ее английское название catbird (птица-кошка). Следует сказать, что животные способны воспринимать сигналы тревоги, издаваемые другим видом: тюлень непременно уходит под воду, когда слышит крик баклана, предупреждающий об опасности.

Звуковые сигналы в брачный период у птиц буквально неисчислимы. Одни сигналы предупреждают о том, что территория занята, и если у соперника хватит отваги откликнуться, законный владелец поспешит к границам, чтобы задать чужаку трепку. Охотники хорошо знают эти позывные и пользуются ими, чтобы подманить птицу. Такой же или по крайней мере очень похожий призыв привлекает самку. Едва она появляется, самец прекращает пение.

Когда несколько птиц живут по соседству, причем каждая имеет свою территорию, особая песня оповещает всех о приближении самок. При этом у многих видов самка издает ответный крик, из чего можно заключить, что у моногамов супруги распознают друг друга по тончайшим оттенкам голоса.

Звуковая сигнализация между родителями и детьми очень развита; сюда входят и уже описанные выше сигналы, оповещающие о приближении врага. Бывает, что один из родителей, летавший за кормом в то время, пока другой оставался сидеть на яйцах, по-особому кричит, предупреждая о своем возвращении заранее, когда его еще нельзя увидеть. Утки Aix sponsa, вьющие гнезда в дуплах над землей, специальным сигналом подбадривают своих птенцов перед вылетом из гнезда. Детеныши, чувствуя голод или страх, орут вовсю, а иногда (чаще это детеныши млекопитающих, но нередко и птиц, например цыплята и утята) издают звуки, выражающие как бы удовольствие. Каждому знаком призывный крик курицы – она может созвать цыплят даже к микрофону, через который сигнал транслируют; значит, видеть мать им необязательна. Точно так же и мать можно привлечь призывным кричном цыпленка; но посадите цыпленка под звуконепроницаемый стеклянный колпак – и курица, прекрасно видя его, равнодушно пройдет мимо (рис. 44).

Рис. 44. Опыт Брюкнера, показывающий различную реакцию курицы на цыпленка.

_{Наверху – курица отлично видит цыпленка, спрятанного под стеклянным колпаком, но, не слыша его криков, она совершенно не обращает на него внимания; внизу – цыпленок не виден, но слышен его крик, и она активно ищет его (по Тинбергену).}

Обмен звуковыми сигналами между соплеменниками может (и это, по-моему, еще более любопытно) способствовать достижению слаженности действий. Это характерно, например, для всех птиц, совершающих ночные перелеты; они регулярно издают крики, чтобы подтянуть отстающих; во всяком случае, стая редко взлетает без серии позывных, всегда одних и тех-же.

Существуют ли признаки, общие для сигналов различных типов? Коллиас, основываясь на изучении фонограмм, полагает, что такие признаки существуют. И у птиц, и у млекопитающих сигналы тревоги всегда пронзительны, резки и либо длительны, либо многократно повторяются. Крики угрозы не так пронзительны, но тоже резки, как, например, рычание собаки (кстати, лишь немногие знают, что воробьи в аналогичных случаях тоже издают весьма странный звук, похожий на рычание). Песни призыва, исполняемые родителями, звучат обычно нежно, на низкой частоте и повторяются. Все это в свое время побудило Дарвина провести, и не без оснований, параллель между звуковым выражением волнения у человека и у животных: хотя голосовой аппарат птиц не имеет ничего общего с голосовыми связками млекопитающих, черты сходства звуков здесь неоспоримы.

Глава 6. В церемонном мире птиц

На проблемы, изучаемые биологом, и на самое его мышление определенно влияет то, какие объекты избраны им для изучения. Блестящие теории Лоренца и Тинбергена были созданы в большой степени благодаря тому, что всем животным эти исследователи предпочли птиц. У пернатых все черты поведения по сравнению с млекопитающими резко подчеркнуты, даже шаржированы. Достаточно вспомнить поразительные свадебные обряды птиц – все эти крики, исступленные движения, бешеные пляски, «экстатические» позы (рис. 45). Особенно поражают эти парады тех, кто знаком с нравами млекопитающих, словно избравших себе девиз: без лишних церемоний – к делу! Рассмотрим же несколько примеров сложных обрядов у птиц, ведь суровые нравы млекопитающих дают для этого совсем мало материала.

«Целуются» ли птицы?

В это легко поверить, видя, как они прижимаются щекой к щеке, как клювом поглаживают друг другу шею. Армстронг прямо говорит о поцелуях у чомг, кайр, чистиков, цапель и многих других… Нежно трется самец пуффин клювом о клюв своей самки; они прижимаются друг к другу грудью, быстро кивают головами и, наконец, склоняются друг перед другом в глубоком поклоне.

«Влюбленный» грач надолго задерживает в своем клюве клюв подруги, а северная олуша, самая обыкновенная морская птица, очень любит глубокие поклоны; при этом она склоняет голову до лап, широко простирает крылья и поднимает хвост; эти реверансы обычно предназначаются самке, но, если самки нет, олуша исполняет весь парад соло, повторяя его по сто раз кряду на скале.

Рис. 45. Брачные церемонии у чаек и олуш.

_{1 и 2 – чайки; они то поднимают клюв к небу, то опускают его к земле; 3 – наклоны головы то вправо, то влево; 4 – позы, выражающие испуг (слева) и угрозу (справа) у олуш (по Тинбергену).}

Брачное подношение (рис. 46).

Рис. 46. Церемониал преподнесения соломинки или веточки у птиц подсемейства Estrildinae (Африка и Тихий океан).

_{1–4 – у Estrilda, Lagonosticta и Euodice; следует обратить внимание на различное положение лапок в трех позах (1–3); 5–7 – то же подношение у Amandava amandava (5 – самец с взъерошенными перьями подносит веточку самке; 6 и 7 – самка подносит веточку самцу); 8 и 9 – такой же церемониал у Lagonosticta саеrulescens: птицы обоих полов подносят друг другу веточку, причем тот, кому делается подношение, довольно низко кланяется (9) (по Кункелю).}

Когда самец крачки готовится найти себе пару, он ловит рыбу и подносит ее самке, которая берет подарок в клюв, но не съедает его; многие орнитологи полагают, что так происходит обряд взаимного признания супругов: действительно, прежде чем поднести рыбу, самец заглядывает многим самкам «в лицо». Иногда некоторые преисполненные добродетели самки возвращают подношение, но самец недолго печалится и спешит отдать рыбу другой. Бывает, что самец и самка держат рыбу за два конца, но не едят ее. Лишь много позже, когда самка уже выкармливает птенцов, подношение утратит свой символический характер и рыба будет действительно поедаться. Но до этого влюбленные самки часто назойливо выпрашивают пищу, которую не собираются съесть.

Во многих случаях символическое подношение самца сопровождается тем же криком, какой он издает, принося корм птенцам; здесь этот крик предназначен для самки. У чаек самка требует пищи иногда сразу же после еды (рис. 47), едва вернувшись к самцу из полета, хотя в полете она была занята рыбной ловлей, тогда как самец, не отлучаясь, охранял территорию и, конечно, не мог добыть рыбы. У обыкновенной чайки, как установили Нобль и Вурм, не подношение, а именно выпрашивание еды составляет обязательный элемент брачной церемонии.

Рис. 47. Самка чайки (справа) выпрашивает пищу у самца.

_{При этом самки обычно принимают позу, свойственную птенцам, требующим пищу у родителей (по Тинбергену).}

То же доказал Мэсон, сыгравший с одним коростелем злую шутку. Он подсунул птице чучело самки. После неудачных попыток спариться с этим чучелом коростель улетел и через минуту вернулся с гусеницей, которую поднес чучелу. Встречаются и более практичные самцы: подарок они приносят, но не отдают его самке, пока та не согласится исполнить их желания; а уж после этого самка самым беззастенчивым образом выпрашивает награду, причем бьет крыльями, как птенец.

Подношение камня. У птиц некоторых пород яйца насиживают и самка, и самец. Здесь существуют церемонии, специально предназначенные для того, чтобы убедить супруга, сидящего на яйцах, уступить место другому.

Самка кроншнепа тихо зовет супруга, тот прибегает, готовый сменить ее в гнезде, но не так просто это делается! Первым делом самец приподнимается, хватает какой-нибудь камешек и с глубоким поклоном подносит его своей подруге; та должна принять подарок клювом, и пока она этого не сделает, самец будет отбивать поклоны. У других птиц подношение камня встречается в брачных церемониях. Самец Sala dactylatra хватает клювом камешек и кладет его перед самкой; та клювом же перекладывает подарок чуть дальше – так может продолжаться и час, и два.

Северные олуши подносят друг другу обрывки водорослей. У американской свиристели (Воmbycilla cedrorum) самец, сидя на ветке, подает самке блестящую ягодку, которую она возвращает ему много раз подряд. А у цапель предметом подношения служит, как мы увидим, палка.

Рис. 48. Церемониал смены родителей, насиживающих яйца, на гнезде у длиннохвостых пингвинов Pygoscelis (по Робертсу).

Массовые танцы. До сих пор речь шла только об отдельных супружеских парах. Но у многих птиц брачные игры носят групповой характер, охватывая огромное число участников, и разыгрываются из года в год на одних и тех же участках с четко очерченными границами. Такую площадку для танцев птицы храбро защищают от посягательств соперников и содержат в чистоте. Они в таком множестве и так часто собираются здесь, что совершенно вытаптывают траву, так что почва оголяется. В Голландии такие сборища устраивают турухтаны, которые утрамбовывают себе в лугах много круглых токовых площадок, каждая сантиметров шестьдесят в диаметре. Эти голые плешины среди цветущих лугов выглядят очень характерно. По словам Армстронга, турухтаны так привязаны к своим площадкам, что не покидают их и после того, как через них проложат проезжую дорогу. Подобная верность токовищу встречается часто. Один старый вождь даяков, сообщает Биб, показал ему площадку, на которой с незапамятных времен устраивают свои танцы аргусы (Argusianus argus). Всегда на одном и том же дереве происходят брачные игры райских птиц. Гросс описал печальную историю одной популяции глухарей, которая постепенно угасала, так что в конце концов последний в роде остался один-одинешенек на большой территории; он каждый год прилетал на площадку своих предков, освященную обычаем тех счастливых времен, когда она наполнялась шумом птичьих крыльев. Но до самой смерти старой птицы никто не прилетел разделить ее одиночество…

Сами танцы бывают невероятно странными. Армстронг подробно рассказывает о танцах турухтанов (рис. 49).

Рис. 49. Боевые позы турухтана (Phtlomachus pugnax).

_{1 – поза доминирования; 2 – при подготовке к бою эта поза следует за 1; 3 – поза самца, находящегося перед самками; 4 – одна из фаз боя; 5 – во время стычки клюв часто касается кончиком земли (по Линдеману).}

Считалось, что эти птицы устраивают настоящие бои и их танцы – это военные пляски, но, по-видимому, это лишь комедия сражения, позволяющая им демонстрировать особенности оперения и поведения, служащие раздражителями для самок. Самцы бросаются друг к другу, затем внезапно останавливаются на согнутых ногах, с низко опущенной головой, со взъерошенными перьями. Спустя несколько секунд птица как бы пробуждается, устремляется в другом направлении или, наоборот, тихо опускается на землю, будто теряя силы. Время от времени турухтаны подпрыгивают, или кружатся один вокруг другого. В момент предельного возбуждения все эти самцы, которые набрасываются друг на друга, а затем внезапно останавливаются как вкопанные и подпрыгивают, ероша перья, с поднятыми воротниками, представляют неправдоподобное, феерическое зрелище. Самки попадают в самую гущу, но, по-видимому, сохраняют полное хладнокровие; каждая подходит к своему избраннику, застывшему в причудливой позе, касается его головы или гладит его перья клювом; это – приглашение.

У американских птиц Centrocercus (родич фазанов) площадка для танцев имеет ширину до двухсот метров, а длину – более шестисот; на ней могут одновременно изощряться в искусстве танца четыре с лишним сотни петухов. Они не подходят друг к другу ближе чем на десять метров, а приближаясь, всегда принимают боевую позицию; нередко возникают драки. Отдельные зоны, по 5–6 квадратных метров каждая, предназначены для самок. Достигнув половой зрелости, они держатся каждая в своей зоне, где находятся под охраной нескольких петухов, спаривающихся с ними в соответствии с существующей иерархией.

Весьма интересны описания брачных танцев канадских журавлей, сделанные Нельсоном (1887 год) и Брандтом (1943 год). «Меня очень позабавили, – пишет Нельсон, – штуки, которые выделывали рядом со мной два канадских журавля (Grus canadensis). Тот, что прилетел первым, недолго оставался один, вскоре к нему присоединился, издавая звонкие, отрывистые крики, второй… И обе птицы запели, испуская быстро следовавшие один за другим призывные крики. Вдруг самец – он явился вторым – повернулся к самке и отвесил ей глубокий, почти земной поклон, который завершился быстрым скачком. Еще один пируэт – и, оказавшись лицом к лицу со своей подругой, он изогнулся в еще более глубоком поклоне, свесив вниз крылья. Самка ответила тем же, и тут уже принялись танцевать оба – они то взлетали, то подпрыгивали, а в промежутках церемонно, с комической важностью раскланивались друг с другом. Легко выделывая па какого-то непередаваемо смешного менуэта, то подпрыгивая, то будто скользя, пара иногда на несколько минут останавливалась, не переставая, однако, раскланиваться направо и налево».

Брандт рассказывает, что, когда две птицы начали танцевать, сопровождавшие его мальчики-эскимосы принялись аккомпанировать танцу, стуча по обтянутому кожей каяку. «Они запели «песнь журавлей», сопровождая ее дробью своих импровизированных барабанов. И пока они пели, две большие птицы продолжали танцевать в такт этой дикой, странной музыке. Стоило молодым людям ускорить темп – птицы начинали двигаться быстрее; замедлялась музыка – замедлялся и танец».

Широко распространен круговой танец, исполняемый обычно вокруг какого-нибудь предмета, например дерева, стоящего в центре, причем танцоры, описывая большие круги, несутся друг за другом. Такой танец исполняют индюки. Так же танцуют и шилоклювки. Розовый скворец (Pastor roseus) тоже исполняет круговой танец. При этом он быстрыми шагами движется вокруг самки, стоящей в центре. Крылья и хвост у него подрагивают, перья на горлышке и на хохолке взъерошены, он громко распевает; самка вначале довольно молчалива, но вскоре начинает подпевать самцу и бегать вслед за ним; так они кружат все быстрее и быстрее.

Иногда шесть-восемь серых гусей образуют большой, метров десять в диаметре, круг; один самец танцует в центре, а остальные, правда не всегда, сопровождают его танец приглушенными отрывистыми криками.

По словам Армстронга, некоторые птицы во время брачных игр будто впадают «в экстаз». Американские глухари в таком состоянии не замечают койотов…

Остается добавить, что с незапамятных времен люди знали танцы птиц, любовались ими и подражали им; таково, например, происхождение танца, в котором люди имитируют поступь журавлей; Тезей, вернувшись с Крита, исполнил этот танец вместе с девушками и юношами, спасенными им от Минотавра. Чукчи имитируют в своих танцах турухтанов, австралийцы – эму. Многие танцы, в том числе и европейские, носят на себе печать этого подражания; одна из фигур баварского народного танца «шуплятлер» воспроизводит брачный танец птиц местного вида: танцор перепрыгивает через партнершу, прищелкивая языком и хлопая в ладоши, ударяет рукой оземь, а затем прыжком приближается к даме, широко раскинув или, наоборот, свесив до земли руки.

Как птицы узнают друг друга?

Обычно те особенности внешности и поведения птиц, которые имеют отношение к размножению, легко бросаются в глаза, так что даже человек способен их различать. Иначе обстоит дело с признаками, на которых основано распознавание близких и соседей. Обыкновенные чайки, например, узнают только непосредственных соседей; вороны в небольших колониях, как считает Лоренц, все знакомы друг с другом. Очевидно, это узнавание основано, как и у крачек, на мельчайших деталях, бесспорно достаточно четко выраженных, если утки Anas acuta узнают друг друга, как пишет Хохбаум, на расстоянии трех, а малиновки – на расстоянии более тридцати метров. Из способов узнавания известны только немногие, основанные на отличительных признаках головы, – чуть было не сказал – лица. Лоренц приводит рассказ Хейнрота о лебеде, который напал на супругу, когда голова ее была погружена в воду, и «спохватился» лишь после того, как та подняла голову. Конечно, и особенности голоса играют роль: некоторые птицы (Lepidocolaptes) из отряда воробьиных отличают голос супруга в многоголосом хоре сородичей, слетевшихся на одно дерево.

Очень интересно поведение американской кваквы Nycticorax hoactli, которая отламывает веточку и держит ее в клюве, пощелкивая им и то опуская, то поднимая голову. После этого веточка может быть брошена или присоединена к основанию гнезда. Самец часто опускает клюв почти до уровня своих розовых ног, а затем, поднимая клюв, поднимает одновременно ногу, и так – от восьми до десяти раз в минуту. Европейская кваква ведет себя почти так же, но розовая окраска ног самца, хотя он и выставляет их весьма усердно напоказ, не имеет здесь такого важного значения, как можно было бы подумать, тем более что некоторые из этих церемоний проделываются ночью. Зато самку, у которой еще не порозовели ноги, изгоняют прочь. Наконец, слух в данном случае вообще важнее зрения: если заткнуть птицам слуховые отверстия, то брачная церемония будет нарушена.

Когда один из супругов-квакв хочет сменить другого, сидящего на яйцах, он подносит ему веточку или палочку. Бывает иногда, что один из партнеров в точности повторяет все движения другого, как это часто можно наблюдать и у лебедей; может показаться, говорит Селу, что видишь птицу и ее отражение в зеркале. Но, конечно, нет ничего более забавного, чем «церемония приема» у пеликанов: птица опускается на землю у гнезда, затем, подняв к небу свой длинный клюв, медленно помахивает им, как древком, то вправо, то влево; а насиживающая птица в это время опускает клюв к гнезду и, полураскрыв крылья, испускает гортанное «чок»; затем обе птицы начинают почесывать клювами перья, словно в нерешительности или в раздумье, и только после этого супруг, сидевший на яйцах, уступает место партнеру.

Подражание

Подражание у птиц – одна из самых распространенных черт поведения. Явление это у пернатых отличается крайним автоматизмом. У некоторых уток, например, во время брачных игр (рис. 50) самцы, поглощенные действиями друг друга, будто забыв о самках, которые ждут их, все вместе выделывают курбеты, ныряют, бьют крыльями так, что вода кипит. Немало известно и других примеров, когда активность охватывает всех птиц одновременно. Вот стая скворцов внезапно изменяет направление полета; вот колония горластых чаек вдруг смолкает, после чего все одновременно и внезапно взлетают.

Рис. 50. Демонстративное поведение у уток.

_{1 – покачивание клювом; 2 – клюв обращен кверху; 3 – помахивание хвостом; 4 – «свистящее урчание» (grunt-whistle); 5 – голова – вверх, хвост – вверх; 6 – самец поворачивается к самке; 7 – плавание с клювом у поверхности воды; 8 – самец отворачивает голову и показывает свой зеленый воротник; 9 – самец выпячивает грудь колесом; 10 – покачивание взад и вперед (по Рамзею).}

Если один: пингвин, стоящий, застыв в неподвижности, с поднятым клювом, испустил призывный клич, этот клич будет повторен сотнями пингвинов. То же у крачек; более того, изолированная крачка принимается насиживать несуществующие яйца, после того как из своей клетки увидела других крачек за этим занятием. Флоридские сойки, строя гнездо, не в силах устоять, если над ними проносится с криком стая товарищей: они тоже взлетают, присоединяя свои голоса на мгновение к общему хору, и лишь после этого возвращаются к прерванной работе. Лоренц сообщает, что цапли, даже еще не успевшие наесться досыта, бросают еду при виде своих сородичей, впавших в сонливую неподвижность после плотной еды и занятых перевариванием пищи.

Рис. 51. Позы щурки.

_{1 – «дождевая ванна»; перья взъерошены, клюв полураскрыт, глаза закрыты; 2 – солнечная ванна; 3 – другая поза под дождем (по Кёнигу).}

Рис. 52. Позы щурки (продолжение).

_{1 – обычная поза, птица спокойна; 2 – птица готовится испустить призывный крик; 3 – птица готова встретить сородича, приближающегося справа; 4 – поза приема сородича, приближающегося спереди; 5 – поза во время брачного танца, тело застыло в напряжении, см. также 6 и 7; 8 – самка, закрывшая глаза во время брачного танца; 9 – поза птицы, которой угрожает представитель ее же вида; 10 – угрожающая поза; 11 —драка (по Кёнигу).}

Влияние сообщества на развитие

Этот вопрос изучен весьма не полно, причем наблюдения иногда кое в чем противоречат одно другому. Доказано, однако, что присутствие сородичей или даже колоний птиц другого вида ускоряет развитие. Об этом наглядно свидетельствует разная степень половой зрелости особей в зависимости от того, живут ли они в центре или на периферии колонии (это было подмечено у морских птиц). На одном из островов Большого Соленого озера Беле обнаружил десятка два колоний пеликанов; в каждой из них уровень развития молодых птиц был одинаковым, однако колонии в этом отношении сильно различались между собой.

Поведение животных может резко изменяться под влиянием раздражителей, исходящих от других особей. Биологи давно убедились в этом, наблюдая, в частности, мышей, а также птиц. (Большая заслуга здесь принадлежит Дарлингу и его школе.)

Берри выращивай в вольере множество гусей разных пород, которые совсем не спёшили устраивать гнезда. Ему пришло в голову подложить им искусственные гнезда. Почти тотчас же началась откладка яиц. На следующий год удалось снова значительно ускорить гнездование по сравнению с контрольными колониями, не получавшими искусственных гнезд. У попугаев наблюдается то же самое.

Эмлен и Лоренц имплантировали под кожу двум птицам Lophortyx californica (подсемейство фазаньих) таблетки тестостерона (после этого через день птицы начинают спариваться). И что же? Оказалось, что у восьми птиц, которых содержали вместе с подопытными, но которые не получали (тестостерона, за два месяца до наступления нормального срока проявлялись черты поведения, характерные для брачного периода.

Дело не ограничивается пассивным подражанием другим особям: колония в некоторых случаях буквально сохраняет птице жизнь. Так, по словам Палмера, в период нехватки пищи, когда много молодых крачек гибнет, родители, лишившиеся выводка, отдают свою добычу птенцам из других гнезд (этого никогда не случается в нормальных обстоятельствах)..

Нередко птицы сообща строят гнезда, причем часто дети помогают родителям воспитывать новый выводок; это распространенное явление, в частности оно встречается у всем, известных ласточек. Конечно, всего больше взаимопомощь развита у истошно общественных птиц, которые сообща устраивают гнезда, охраняют птенцов, защищают территорию. Такие виды птиц известны, но, к сожалению, они изучены пока очень плохо, значительно хуже, чем пчелы или муравьи. В качестве примера можно привести южноафриканских «республиканцев» (Philetairus socius), сооружающих огромные, по нескольку метров в окружности, гнезда, под тяжестью которых обламываются ветви деревьев. Американские кукушки рода Crotophaga также строят общее гнездо. Яйца от нескольких самок лежат вместе в углублении дна, и все население гнезда насиживает их по очереди; раздача пищи птенцам тоже производится сообща. Но все эти интереснейшие факты пока почти не исследованы.

Структура стаи

Стая птиц (и, как мы дальше увидим, стадо млекопитающих, а если верить Александеру, то и группа насекомых) не является неорганизованным скоплением особей, поведение которых определяется случайными обстоятельствами. Нет, здесь существует строгая иерархия. Вся группа подчиняется вожаку. Карпентер дал безукоризненное определение иерархии у птиц. «Особь считается доминирующей, если она агрессивнее других в группе и пользуется преимуществами при размножении, питании и передвижении».

Явление доминирования наблюдается и в отношениях между различными видами. Например, в смешанных стаях птиц из отряда воробьиных большая синица до рангу выше лазоревки, а лазоревка выше черноголовой гаички (Parus palustris) и т. д.

Норвежский ученый Схельдеруп-Эббе, подсчитывая удары клювом, которыми награждают друг друга молодые петушки, выяснил, что среди них имеется «альфа», который клюет всех, тогда как его никто не смеет тронуть, и «омега», которого клюют все и иногда заклевывают насмерть – он даже не пытается защищаться. Существование подобной иерархии теперь широко признано (рис. 53).

Рис. 53. Позы доминирования и подчинения у кур.

_{1 – поза доминирования, голова выпрямлена, перья слегка топорщатся; 2 – поза доминирования у петуха (отметить полусогнутые ноги); 3 – очень агрессивная поза; 4 – у курицы эта поза с полусогнутыми ногами означает, что она включается в стадо и не имеет каких-либо агрессивных намерений, в противоположность позе 1; 5 – поза подчинения; 6 – самка в приглашающей позе (по Формену и Элли).}

Гуль из Канзасского университета продолжил эти исследования. В первые три дня после вылупления из яйца любой движущийся предмет обращает цыпленка в бегство: он спешит укрыться под крылом матери. Проходит неделя, цыплята начинают носиться по птичьему двору во всех направлениях, растопырив крылышки; со второй недели между ними возникают подобия сражений: два цыпленка наскакивают друг на друга точь-в-точь, как взрослые петухи. Однако они при этом еще не пользуются клювом. Между пятой и шестой неделями драки становятся серьезнее, противники уже пускают в дело клюв, хотя и не слишком усердно; один из дерущихся может отступить, затем возвращается и снова бьет противника клювом. Схватки, в процессе которых устанавливаются отношения господства и подчинения, начинаются позже, в каком именно возрасте – трудно определить: это в большой степени зависит от внешних условий, от признаков группы и т. д. По-видимому, цыплята узнают птиц своей породы; Смит утверждает, что у леггорнов эта способность проявляется в десятидневном возрасте. Курочки значительно менее агрессивны, чем петушки, которые нападают и на самок; правда, к моменту наступления половой зрелости петухи перестают нападать на кур. У кур также устанавливается особая иерархия, причем определенный порядок у них окончательно складывается к девятой неделе, тогда как у самцов – к седьмой. Порядок этот не так уж незыблем; возможны изменения, связанные с тем, что не все особи развиваются одинаковыми темпами. Такие изменения удается регулировать, временно изолируя отдельных птиц, причем они получают возможность оправиться от ударов клювом. Курочек можно изолировать со дня рождения, а вновь присоединять к группе лишь после того, когда контрольные особи, растущие в группе, уже установят у себя порядок. Другое дело – петушки: когда их объединяют посла содержания в изоляции, они быстро устанавливают новый порядок, доказывая таким образом, что им не обязательно для этого жить вместе с раннего возраста. Изолированные петушки после объединения оказываются даже еще более агрессивными, чем выросшие в группе.

Интересно, что введение мужских половых гормонов молодым петушкам почти не изменяет установившихся отношений подчинения и доминирования, тогда как при введении женских гормонов они, по-видимому, становятся более «флегматичными» – избегают драк и не стремятся отвечать на удары клювом. Аналогичные результаты получены у курочек: те из них, которые получают мужские гормоны, несколько «повышаются в ранге» (впрочем, отличие от контрольных птиц очень невелико); женский гормон действует гораздо сильнее, значительно снижая «ранг» особи.

После того как в группе молодых цыплят окончательно установился порядок, можно часть из них перевести для опыта в другую группу, а затем через несколько дней вернуть обратно в первую. Одни и те же особи в разных группах могут стоять на разных ступенях иерархической лестницы. Описаны случаи, когда одна курица, побывав в пяти группах, последовательно занимала места 2, 6, 2, 4 и 7; другая в тех же группах занимала места 1, 5, 1, 5 и 6. Достаточно курице проводить в каждой группе по одному часу ежедневно, и ее здесь будут не только признавать, но и обращаться с ней согласно занимаемому ею в этой группе положению. Как объяснить все эти наблюдения? На этот вопрос пока нет ответа.