355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рексанна Бекнел » Ночная голубка » Текст книги (страница 1)
Ночная голубка
  • Текст добавлен: 7 сентября 2016, 19:01

Текст книги "Ночная голубка"


Автор книги: Рексанна Бекнел



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Рексанна Бекнел
Ночная голубка

Дот и Алу, которые с любовно приняли меня в свою семью.



Лишь только близится закат,

Синица, дрозд и соловей

Спешат покинуть темный сад,

Укрывшись средь лесных ветвей.

За тучи спряталась луна,

Но в этот мрачный час ночной,

Среди безмолвия и сна,

Моя голубка, ты со мной.

Неизвестный автор

ПРОЛОГ

Замок Оксвич, Англия, 1201 год

Сегодня в Оксвиче снова разразится буря. Ее приближение угадывалось в застывших, напряженных чертах лица матери, в тревожном перешептывании служанок, которые убирали комнаты в женском крыле замка.

Обычно жизнь в Оксвиче протекала мирно и спокойно. Но временами, примерно раз в несколько недель, леди Хэрриетт вдруг впадала в какое-то непонятное беспокойство. Ее тревога мгновенно передавалась всем обитателям замка. Маленькая Джоанна могла безошибочно угадать, что за этим последует. Вечером мать, как всегда, удалит слуг из главного зала и останется там наедине с отцом. Джоанна не знала, что именно между ними происходило, но через некоторое время мать, вся в слезах, быстрым шагом направлялась в свою комнату, отец же, безобразно пьяный, крушил все вокруг, выкрикивая ругательства, а потом куда-то исчезал на всю ночь. Следующие несколько дней он бывал мрачнее тучи, мать не вставала с постели, и слуги старались ступать и двигаться бесшумно, как тени, чтобы не прогневать хозяина, сэра Эслина. Сама Джоанна в такие дни и вовсе не показывалась отцу на глаза, ибо его, казалось, приводил в исступленную ярость сам факт ее существования.

Девятилетняя Джоанна знала, что не смеет ненавидеть отца и осуждать его поведение. Однажды, когда она поведала о подобных чувствах к родителю на исповеди, пастор сурово отчитал ее за это. Несмотря на все старания, Джоанна не могла заставить себя уважать, а тем более любить отца. Особенно теперь, когда, похоже, он снова собирается дать волю своему свирепому нраву.

Гладкий лоб девочки прорезала морщинка. Она оставила игру и, подхватив на руки любимого котенка, обратилась к проходившей мимо матери:

– Мама!

Однако леди Хэрриетт, погруженная в свои невеселые думы, не услышала ее.

– Мама! – снова позвала девочка с дрожью с голосе. Но мать опять не обратила внимания на Джоанну. Она миновала холл, дала поручения нескольким находившимся там слугам. Голос леди Хэрриетт был как всегда спокойным и ровным. Волнение ее выдавали лишь нервно сжатые руки. Девочка, не сводившая глаз с матери, подумала, что та похожа на лебедя. На гордого прекрасного лебедя, охваченного смертельным страхом.

Но лебеди никогда не плачут, а мама наверняка проплачет всю нынешнюю ночь. Подумав об этом, Джоанна подбежала к леди Хэрриетт и потянула за подол ее жемчужно-серое платье.

– Мама, пожалуйста, подожди минутку! Поговори со мной! Леди Хэрриетт повернулась к своему единственному ребенку и машинально погладила девочку по голове. Лицо ее было бледным и осунувшимся, морщинки возле рта обозначились яснее.

– Попозже, дорогая. Возможно, попозже. Сейчас мне надо побыть с твоим отцом, – голос ее слегка дрогнул. – Пойди поиграй, дитя мое.

Она повернулась, чтобы уйти, и сердце Джоанны сжалось от страха. Девочка стиснула руки, и котенок в ответ протестующе мяукнул. Но Джоанна не обратила внимания на своего любимца. Она думала лишь о том, как защитить свою красавицу мать от надвигающейся беды. Ну почему отец ведет себя с ней так ужасно? Почему? Но гнев, охвативший девочку от этих мыслей, не мог победить владевшего ею отчаянного страха.

Не долго думая, она подбежала к лестнице, которая вела в женское крыло замка, и бросилась вверх по широким каменным ступеням. Она решила забраться в комнату матери и дождаться там ее прихода. Рано или поздно мать придет туда. Когда закончится этот таинственный разговор с отцом, леди Хэрриетт поднимется к себе, и Джоанна попытается утешить ее. А может быть, на этот раз все обойдется, и она не будет так горько плакать.

Джоанна изо всех сил неслась по ступеням винтовой лестницы, ее локоны развевались на бегу, зеленые глаза потемнели от страха и решимости. Однако решимость уступила место сомнению, едва лишь девочка взялась за ручку двери. Ноги Джоанны как будто приросли к полу. Приоткрыв дверь, она несмело заглянула внутрь, твердя себе, что ей не следует здесь находиться, что надо тихонько прошмыгнуть в свою маленькую угловую комнатку и там дожидаться окончания тяжелой сцены между родителями. Но тут котенок, пронзительно пискнув, вырвался из рук девочки и забился под кровать леди Хэрриетт.

– Иди сейчас же сюда, леди Минну! – позвала Джоанна, заглядывая под кровать. – Ну, пожалуйста! – добавила она дрожащим от волнения голосом. Однако леди Минну, оказавшись на свободе, принялась деловито вылизывать заднюю лапку, выставив ее вперед, и в ответ на отчаянные призывы маленькой хозяйки лишь окинула ту равнодушным взглядом. Джоанна вынуждена была, распластавшись на животе, влезть под кровать вслед за котенком. Леди Минну устроилась у самой стены. Здесь было тепло и уютно. Снизу видна была веревочная сетка кровати, натянутая на деревянный каркас. Джоанна свернулась калачиком на полу, прижав котенка к груди.

– Все в порядке. Спи, малышка, – прошептала она, кладя одну руку под голову, а другой поглаживая пушистую спинку зверька. Она стала тихим голосом напевать колыбельную, слегка покачиваясь в такт:

– «А» – аккуратность, «Б» – бережливость, «В» – величие, «Г» – горделивость, «Д» – достоинство, «Е» – единение, «Ж» – желание, «З» – заверение…

Под конец шепот девочки перешел в сонное бормотание и, зевнув, она умолкла. Леди Минну и во сне продолжала довольно мурлыкать. Маленькая хозяйка убаюкала своей колыбельной не только ее, но и себя.

Джоанну разбудил скрип кровати и звуки сдерживаемых рыданий над головой. Настал вечер, в комнате было довольно темно. Котенок мирно спал рядом с девочкой. Джоанна мгновенно вспомнила, с какой целью она забралась сюда, и начала выбираться из-под кровати, чтобы обнять и утешить мать, но звук тяжелых шагов и грохот открываемой двери заставили ее в страхе попятиться и снова забиться в свое укрытие. Судя по скрипу веревочной сетки, мать села в кровати.

– Так вот где вы скрываетесь?! – загремел знакомый голос, резкий, грубый и безжалостный. Джоанна сидела скорчившись, втянув голову в плечи, и молилась лишь о том, чтобы ее присутствие не было обнаружено.

– Подходящее место вы для себя нашли, нечего сказать! Бесплодная жена прячется от гнева мужа не где-нибудь, а в постели! Кровь Христова! Что за проклятие тяготеет надо мной? Почему Бог дал мне вас в жены?!

– Прошу вас, не гневайтесь, господин супруг мой, – пыталась успокоить его леди Хэрриетт, – настанет другой месяц, а потом еще один. Скоро кончатся дни очищения моего…

– Сколько уже месяцев вы твердите мне это?! – взревел лорд Эслин. – Сколько лет прошло с тех пор, как вы родили эту вашу девчонку? Скоро вы станете слишком стары, чтобы рожать детей! Мне нужен сын, которому я смог бы передать имущество и титул. Слышите, вы? Я не позволю вам оставить меня без наследника!

– Но Джоанна – ваша дочь, – прошептала леди Хэрриетт. – Неужели, если кроме нее…

– Да полно, так ли это? – в голосе лорда Эслина послышалась злобная насмешка. – Вам, разумеется, ничего другого не остается, кроме как пытаться меня в этом убедить. Наставили мне рога, а потом хотели выдать ребенка Роже за моего. Вы и теперь надеетесь увидеться с ним, когда мы будем в Лондоне. Но этому не бывать. – И он торжествующе захохотал. – Он-таки нашел свою смерть при Гайярде: какой-то француз проткнул его мечом и отправил к дьяволу! Так что теперь, госпожа блудливая жена, вы будете блудить со мной одним!

Джоанна услышала горестные рыдания матери, затем матрас и веревочная сетка кровати скрипнули, – похоже, отец толкнул мать на кровать и улегся туда сам. Девочка, охваченная ужасом, сжалась в комок, притянув к себе котенка. Животное пыталось освободиться, царапаясь и протестующе мяукая, но Джоанна крепко держала его. Шум голосов и скрип матраса сверху заглушали отчаянные вопли испуганного зверька.

– Эслин! Не надо! Прошу вас!

– Молчи и делай что тебе говорят, женщина!

– Но я нечиста… Вы же знаете, я сейчас нечиста! – умоляла леди Хэрриетт.

– Значит, я заодно изгоню из вас дьявола! Но так или иначе, а наследник у меня будет! Любой ценой, слышите, вы!

Голоса стихли, и Джоанна теперь слышала лишь ритмичное поскрипывание кровати. Но это пугало ее еще больше. Она по-прежнему прижимала к себе котенка, и слезы, просачиваясь сквозь сомкнутые веки, заливали ее лицо. Девочке хотелось зажать уши, чтобы не слышать этого противного, ужасного скрипа. Ее маленькое тело содрогалось от страха. «Мама, мамочка», – шептала она.

Внезапно скрип прекратился. Теперь слышно было лишь тяжелое сопение отца и плач матери.

– Каждую ночь. Слышите, Хэрриетт? Отныне я буду делать это с вами каждый день и каждую ночь. Мне нужен наследник!

Он ушел, изо всех сил хлопнув дверью.

В комнате воцарилась тяжелая тишина. Мать молча неподвижно лежала на кровати. Она даже не плакала. Джоанна не могла решиться обнаружить свое присутствие. О, как она ненавидела сейчас своего отца! Почему он так холоден с ней и так жесток с матерью? Почему он все время доводит ее до слез?

Мать поднялась с кровати и сделала несколько неуверенных шагов. Джоанна стала поспешно вытирать мокрое от слез лицо. Воспользовавшись этим, котенок выскользнул из ее рук, подбежал к леди Хэрриетт и стал с мяуканьем тереться о подол ее платья.

– О, любовь моя… Я не смогу этого вынести, – произнесла женщина еле слышно, как будто обращаясь к животному. – Я не в силах пережить разлуки с тобой…

Отчаянная решимость, угадывавшаяся в ее тихом голосе испугала девочку больше, чем сами слова. Охваченная паникой, Джоанна стала выбираться из своего укрытия.

– Мама! – крикнула она, вылезая из-под кровати. – Мама! – всхлипывала девочка, выпрямляясь. Но леди Хэрриетт в комнате не было.

Котенок неподвижно, как статуэтка, сидел на подоконнике, глядя во двор. Джоанна снова стала вытирать ладонью слезы. Вне себя от страха, она оглядывалась по сторонам.

– Мама, где ты? – внезапная догадка заставила ее похолодеть от страха. – Где ты, мама? – беспомощно спросила она еще раз и бросилась к окну.

Испуганный котенок спрыгнул на пол. Вечернее небо было темно-синим, по нему неторопливо проплывали розоватые облака. Вдалеке летела стая серых птиц. направляясь к заросшим камышом болотам. Но эта мирная картина поздних сумерек показалась девочке зловещей.

Джоанна посмотрела вниз, и что-то в ней – какая-то неотъемлемая часть ее души в этот момент навсегда умерла.

Там, в пересохшем рву, распростершись, лежала мать. Она была похожа не убитую птицу, подол и пышный рукав ее платья колыхались на ветру, как жемчужно-серое оперение.

Джоанна спрыгнула с подоконника.

– Мама! – пронзительно закричала она. – Мама! Мама! – продолжала взывать Джоанна. Губы ее выговаривали это привычное, родное, самое важное в жизни слово, но она, внезапно повзрослевшая в эту минуту, с ужасом и отчаянием понимала, что ответа на него не услышит больше никогда.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Замок Мэннинг, Англия, Лето 1209 года

Сэр Райлан Кемп, лорд Блэкстон, ступил под своды главного зала замка Мэннинг, велев не объявлять о себе, но его приход был немедленно замечен. Сэр Эван Торндайк, лорд Мэннинг, был немало удивлен этим визитом. Райлан пользовался любой возможностью, чтобы открыто выразить несогласие с политикой короля Джона. Он критиковал Джона за отсутствие заботы о подданных, за высокие налоги, за навязчивое стремление контролировать все действия своих баронов. Посему Райлан старался как можно реже появляться в домах тех своих друзей, кто все еще сохранял лояльность по отношению к королю.

Несколько знатных лордов, занятых послеобеденной игрой в кости, подняли головы и молча воззрились на Кемпа. Его действия были известны всем, и большинство собравшихся, если и не оказывали ему открытой поддержки при дворе, втайне восхищались его смелостью, независимостью и чувством чести.

Собравшиеся дамы также не оставили без внимания появление сэра Райлана. Его внешность не могла не вызвать восхищения. Он был высок, строен и необыкновенно хорош собой и снискал репутацию отчаянного храбреца как на турнирах, так и на поле брани, в битвах за Нормандию. Считалось, что его нелюбовь к королю Джону в немалой степени вызвана бездарностью его величества как полководца, вследствие чего Англия потеряла Нормандию, уступив ее королю Франции Филиппу. Поговаривали также, что странное происшествие при Валони, едва не стоившее Райлану жизни, имело причиной его открытую оппозицию королю. Однако никто не осмеливался сказать это Кемпу в лицо.

Но независимо от причин, вызвавших его неприязнь к королю, сам факт, что он открыто выражал эту неприязнь, поддерживал его репутацию мужественного и неустрашимого человека. Окружающие восхищались им, уважали и… побаивались его.

Его темные волосы были не по моде длинны, и это придавало смуглому лицу сэра Райлана какое-то хищное, опасное выражение. Не одного весельчака заставил замолчать его угрюмый взгляд, брошенный из-под темных бровей. Придворные дамы не уставали судачить о том, почему это явное пренебрежение Райлана Кемпа к вопросам моды лишь придает ему больше привлекательности. Но их мнение о его персоне, похоже, оставляло Райлана равнодушным. С дамами он вел себя то восхитительно галантно, то настойчиво и бесцеремонно. Поговаривали, что он, добившись желаемого, оставлял их, но это почему-то не ставили ему в упрек. Он был холост и чрезвычайно богат. Будь он даже страшен, как смертный грех, его все равно считали бы блестящей партией. Однако сам Райлан, похоже, не торопился связать себя брачными узами.

Гости сэра Эвана, замолчавшие при появлении Райлана Кемпа, вернулись к прерванным разговорам, и гул их голосов снова заполнил зал. Сэр Райлан принял кубок красного вина из рук подошедшего виночерпия, вежливо кивнул двум-трем знакомым и направился к высокому столу, за которым сидел сэр Эван. Собеседник сэра Эвана, заметив устремленный на него суровый взгляд Райлана, замолчал на полуслове. Райлан уселся подле хозяина замка.

– Знай я, что у тебя гости, я не стал бы беспокоить тебя.

– Признаюсь, меня немало удивил твой приход. Что-нибудь случилось? Вижу, что да. Ты, наверное, хочешь поговорить со мной наедине?

– Именно этого я и хочу, но боюсь, как бы подобная беседа не повредила твоей репутации сторонника короля, – Усмехнувшись, сказал Райлан.

– Такое возможно, – криво улыбнулся ему в ответ Эван. – Но, однако, все меньше и меньше баронов поддерживают короля – счет явно в твою пользу. Да ты и сам знаешь об этом. И навряд ли его величество сильно встревожит визит ко мне одного из его врагов – слишком уж их стало много. Поэтому ты можешь рассказать при всех о том, что привело тебя сюда, не опасаясь, что это станет известно Джону Безземельному.

Райлан взглянул на него с насмешкой:

– Ты изменишь свое мнение, когда услышишь, какую новость я принес.

Они прошли через зал – темноволосый Райлан, на лице которого застыло выражение непреклонной решимости, и огненно-рыжий любезно улыбавшийся Эван. Вслед им несся приглушенный шепот, на который они не обращали ни малейшего внимания. Перемывание косточек ближнему было излюбленным занятием знати во все времена, а тем более нынче, при короле Джоне. Неуверенность порождает страхи и слухи. Похоже, теперь вообще никому нельзя доверять. Бароны только сейчас стали делать попытки к объединению, когда Джон стал теснить и обижать буквально всех без разбора. Король, знавший об этом, старался внести раскол в ряды своих подданных. Но это, думал Райлан, не может длиться вечно. О короле все чаще презрительно отзывались как о «Мягком мече», при этом имелось в виду не только его неумение воевать. Он был бездарен во всем. Англии, того и гляди, настанет конец, если политика короля не изменится.

– Так в чем же дело? – спросил Эван, как только они остались одни в комнате. – Ты отклонил мое приглашение на праздник летнего солнцестояния, а теперь являешься незваный и мечешь громы и молнии. Нетрудно догадаться, что виной тому не кто иной, как наш добрый король.

– Кому как не тебе знать нрав и повадки нашего сеньора, – в тон ему ответил Райлан. – Однако на сей раз не он причина моей тревоги. Но лишь потому, что он еще не слыхал о той новости, которая привела меня сюда. А если и слыхал, то еще не нашел способа извлечь из нее пользу для себя. – Эван вопросительно посмотрел на своего гостя. Райлан задумчиво провел рукой по лбу: – А может быть, Джон и не знает о ее существовании.

– О ком? – нетерпеливо воскликнул Эван. – Скажи Бога ради, кто она такая? Да и вообще хватит говорить загадками! Будь любезен объясниться, наконец!

– Позвони и вели принести эля. Разговор будет долгим, Эван.

Повинуясь приказу хозяина, слуги принесли кувшин эля, круг сыра и хлеб. Эван сел за стол, выжидательно глядя на Райлана. Тот опорожнил свою кружку и, помедлив, произнес:

– Эслин умер. А также его жена и сын. Так мне сказали.

– Престон? Эслин Престон, лорд Оксвич? Черт побери, вот это новость! А отчего они умерли?

– Говорят, от лихорадки. Она выкосила и человек двенадцать челяди.

– Что ж, мне искренне жаль Эслина. Он не был моим другом, но и зла мне никогда не причинил. Но раз он сам и его единственный наследник умерли, то что же станет с его титулом и землями? Кто унаследует Оксвич?

– Вот это-то как раз меня и беспокоит! У Эслина не осталось родственников мужского пола, которые могли бы претендовать на наследство. Выходит, Джон сможет посадить в Оксвич любого из своих лакеев. А ведь это – самое сердце Йоркшира! Кровь Христова, я этого не допущу! Ведь иначе все мои усилия по объединению владетельных лордов этих земель пойдут прахом! В рядах английской знати царят сумятица и разброд, но мы в Йоркшире пришли наконец к какому-никакому согласию. Мы создали свой совет лордов для решения спорных вопросов. Мы боремся с несправедливыми подозрениями и ложными обвинениями. Но поди ж ты, наш правитель видит в этом прекращении взаимной вражды не что иное, как посягательство на трон! Бог мой, он посадит к нам в Оксвич какого-нибудь дурака, и вся округа снова покатится к чертям!

Райлан вскочил со стула и стал расхаживать по комнате. Хозяин задумчиво наблюдал за ним.

– Я вижу, у тебя есть какой-то план решения этой проблемы. Ты ведь не за советом шел ко мне, а за одобрением. Не так ли?

В ответ на это справедливое замечание Райлан впервые за весь вечер улыбнулся.

– Ты прав. Я располагаю важной информацией, которая, надеюсь, еще не достигла ушей короля. Но рано или поздно он узнает об этом. Как видишь, обстоятельства вынуждают меня действовать быстро.

– Черт возьми, ты снова начал говорить загадками!

– У Эслина Престона был не один наследник.

– Как, еще один? Не иначе как незаконнорожденный ублюдок! К тому же, надо полагать, совсем еще дитя.

– Нет, у него есть дочь, и она старше, чем его покойный сын. Она у него от первого брака. Ходили какие-то слухи о смерти первой жены Эслина. Так вот, после нее осталась дочь, но девица давно не живет в Оксвиче.

– Замужем?

– Нет.

Ответ на вопрос был предельно ясным, таким, какой Эван и надеялся услышать, но интонация, с которой было произнесено это короткое слово, заставила его насторожиться.

– Ты что-то утаиваешь от меня!

Райлан снова улыбнулся, черты его сурового лица смягчились.

– Вот за что я люблю тебя, дорогой Эван! Мне приходится рассказывать лишь половину, об остальном ты догадываешься сам!

– Не томи, Райлан! Говори, что с ней неладно? Она очень дурна собой? Или безумна? Поэтому никто не взял ее в жены?

Райлан вздохнул:

– Да это бы еще полбеды! К сожалению, дело обстоит гораздо хуже: она монахиня! Или по крайне мере собирается ею стать, как только достигнет совершеннолетия. Отец не дал за ней приданого, поэтому ее принял лишь монастырь гилбертинок.

– Прямо-таки перст Провидения. Что скажешь?

– Возможно. Однако в роли Провидения выступила жадность Эслина Престона, только и всего.

– Но уверен ли ты, что девица до сих пор не приняла постриг? Ведь наказание за самовольное оставление монастыря весьма сурово, даже если он принадлежит гилбертинскому ордену.

– Ты забываешь о папском интердикте. Даже если она и приняла постриг, церковь не признает ее полноправной монахиней, пока папа Иннокентий и король Джон не придут к соглашению.

– Так ты планируешь забрать ее из монастыря, поселить в замке ее покойного отца и убедить девицу, что она должна выйти замуж за того, кого ты ей предложишь в мужья. Верно? А кстати, кого ты ей прочишь, можно поинтересоваться?

Райлан пожал плечами:

– Да любой, думаю, не откажется от такой завидной партии, при условии, конечно, что она и собой недурна. Что ты скажешь, если я предложу эту честь тебе, Эван? – Райлан усмехнулся: – Оксвич – славный замок. Поля вокруг тучные, крестьян в деревне много.

– А сам-то что же? – недовольно нахмурился Эван.

– Спасибо, друг, но у меня другая на уме. С еще более богатым приданым, чем даже Оксвич. – Райлан сделал большой глоток из своей кружки и со стуком опустил ее на стол. – И о леди Мэрилин, по крайней мере, известно, какова она собой. Не то что эта эслиновская монашка.

– Леди Мэрилин? – переспросил Эван, подавшись вперед. – Дочь Эгберта Кросли?

– Да, именно, – подтвердил Райлан, снова наполняя свою кружку. – Но прибереги пока свои поздравления. О моем сговоре с ее отцом пока никому не известно, это тайна.

– Конечно, – с неохотой произнес Эван. – Но ведь короля, когда он об этом узнает, того и гляди, хватит удар. Он столько трудов положил на то, чтобы владения Эгберта достались одному из его ярых сторонников. И когда он узнает, что ты и Кросли сговорились за его спиной… – Эван пожал плечами. – Ну да ладно. Однако, я полагаю, у дочери Эслина есть имя?

– Джоанна. Леди Джоанна Престон. Бывшая послушница монастыря святой Терезы, будущая владелица Оксвича. Не сомневаюсь, что такая перемена придется девице по нраву.

Эван помолчал, размышляя.

– Когда ты женишься на леди Мэрилин, в твоем владении окажется столько земель, что Джон будет вынужден считаться с твоим мнением. А если тебе удастся выдать леди Джоанну по своему усмотрению, весь Йоркшир объединится против его величества. В том случае, если девица послушается тебя.

– А с чего бы это ей отказываться? Ведь ясно, что отец отослал ее в монастырь, потому что обзавелся наследником. А теперь она – полноправная владелица Оксвича.

– Да, но ведь и Джон не будет сидеть сложа руки. Он станет бороться за нее, особенно когда узнает, что ты берешь за себя леди Мэрилин. Он захочет во что бы то ни стало выдать эту леди Джоанну за одного из своих приверженцев. В конце концов, право опеки над сиротой принадлежит двору. Значит, не ты, а король должен найти ей супруга.

– Да, все это так, но когда дело будет сделано и леди водворится в замке Оксвич с младенцем в животе и отважным супругом, готовым в случае чего защитить свой кров, то Джон ничего уже не сможет поделать. Ему останется лишь рвать и метать, Сколько пожелает. Завтра я отправляюсь за девицей в монастырь святой Терезы. Я решил продержать се в Блэкстоне до самой свадьбы. Джон не осмелится напасть на меня в моем собственном замке. Ведь в Йоркшире у него нет союзников, и он об этом знает.

– Ну а твои-то союзники знают, что ты затеваешь?

В ответ Райлан звонко расхохотался. Он был явно доволен собой и своим планом.

– Все они горой стоят за то, чтобы Оксвич достался одному из наших, и не станут осуждать моих действий, ведущих к этой цели. Тем более когда девица уже окажется в моих руках.

Эван тяжело вздохнул:

– Ну хорошо, Райлан. Вижу, ты все детально продумал. Меня не удивит, если ты уже знаешь, в какой день и час состоится ее свадьба. Теперь скажи, чего ты хочешь от меня?

– Да как всегда, друг мой. Присматривайся и прислушивайся к тому, что делается при дворе. Скоро они отправятся в Айл-оф-Или, а ведь это всего в каких-нибудь семи лье отсюда. С твоей стороны будет вполне естественно нанести королю верноподданнический визит. Держи ухо востро и постарайся усыпить бдительность его величества. Но птичка скоро вылетит из клетки, и он рано или поздно об этом узнает. Тогда пошли мне словечко о том, что он решит в связи с этим предпринять.

– Ты будешь в Блэкстоне?

– Да, когда покончу с этим делом, я буду в Блэкстоне. Пасти овец и возделывать поля.

– А также интриговать против Джона!

Райлан поднял кубок и с улыбкой повторил:

– А также интриговать против Джона.

Король Джон, придав себе как можно более грозный и царственный вид, в упор смотрел на епископа Айл-оф-Или.

– Итак, церковь не станет чинить препятствий, если она пока не дала обет. Верно ли мы поняли и изложили суть дела?

Епископ так поспешно закивал головой, что его толстые щеки затряслись, как студень.

– Разумеется, ваше величество, разумеется. Добрые сестры монастыря святой Терезы будут рады повиноваться приказу своего короля. Если сия дева еще не приняла постриг… – Тут он запнулся под внезапно посуровевшим взглядом короля и перевел глаза на королеву, как бы прося у нее поддержки.

Изабелла с ленивой грацией, как-то по-кошачьи изогнула шею, одарив епископа сладчайшей из своих улыбок, и сжала изящными пальчиками запястье мужа.

– Если она приняла постриг, мы можем отобрать ее земли королевским указом.

Король Джон недовольно нахмурился:

– Но это куда как более хлопотно. Гораздо проще выдать ее замуж по нашему усмотрению.

– О, конечно, – промурлыкала Изабелла. – Но неплохо иметь и запасной вариант.

– Если я попытаюсь отобрать земли у монастыря, Кемп станет чинить мне в этом препятствия.

Королева, подавив вздох, ободряюще погладила супруга по руке. Движения ее были неторопливы и грациозны, хотя его высокопреосвященство мог бы поклясться, что женщину снедает внутренний огонь и нетерпеливая жажда деятельности.

– Чем обсуждать это дело со всех сторон, лучше пошлите кого-нибудь за девушкой. Прямо сейчас! – предложила она. Король согласно кивнул.

– Правильно. Быть по сему! Ты слышал? Выполнить немедленно! – бросил он одному из слуг, всегда находившемуся поблизости в ожидании поручений. Тот с поклоном удалился, и король, встав, начал прохаживаться по комнате.

– Сколько времени это займет? – спросил он, как всегда, сварливо.

– При хорошей погоде – не больше недели, – ответила Изабелла. – Ах, право же, Джон! – воскликнула она. – Ну что толку мерить шагами комнату!

Король повернулся на каблуках. Лицо его исказилось такой яростью, что епископ в испуге отпрянул. Но королева даже бровью не повела. Епископа удивило и восхитило ее самообладание.

– Кемп наверняка попытается вмешаться в это дело. Такой хитрой, коварной змее, как он, ничего не стоит выкрасть ее из монастыря и обвенчать с кем-либо из своих приспешников. Он на все способен!

Изабелла жестом отослала епископа прочь, и тот с радостью подчинился. Иметь такого союзника, как ее величество, – большая удача, размышлял он. А вот король – другое дело. Слишком непредсказуем. Да поможет Бог Райлану Кемпу, если тот осмелится противодействовать его величеству в этом деле!

Ну а дочь Престона, думал епископ, поступит так, как велит ей долг. Если не перед Богом, то, значит, перед королем.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю