Текст книги "Варнер и жена"

Автор книги: Рекс Стаут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Так, в мучительных раздумьях, мистер Варнер пролежал около часа, потом вдруг вскочил с раскладушки, зажег свет, вытащил из ящика колоду карт, уселся за стол и принялся раскладывать один из своих любимых вариантов солитера: одна вверх, шесть вниз, одна вверх, пять вниз, одна вверх, четыре вниз, одна вверх, три вниз... Он был уже близок к завершению поставленной задачи, как вдруг его лицо исказила гримаса отвращения.

– Глупый осел! – вслух пробормотал он, сметая карты на пол и вскакивая на ноги.

Он опять улегся на раскладушку, глаза его то закрывались, то открывались. Так он пролежал до самого утра, встал, оделся и отправился в ресторан позавтракать.

Первые известия из вражеского стана пришли около девяти в виде телефонного звонка от мистера Генри Блада Нельсона, который хотел знать, сможет ли он увидеться с мистером Варнером в его офисе в четверть десятого.

– Мы их прищучили, – сказал мистер Варнер, кладя телефонную трубку и поворачиваясь к вошедшему мэру Слоссону.

– Это точно, – согласился тот. – Так я пойду?

– Нет. Я хотел бы, чтобы вы побыли здесь.

Мэр сел и закурил сигару.

За следующие три часа маленький офис в доме номер 417 на Мэйн-стрит увидел больше суматохи и возбуждения, чем за все пятнадцать лет своего безрадостного существования.

Первым прибыл мистер Генри Блад Нельсон, чтобы затем уйти, брызгая слюной от возмущения и ярости.

Потом там побывал его сын, Джон Генри Нельсон, который удалился точно в таком же состоянии. Затем офис посетили служащие Грантонской железнодорожной компании самых разных рангов, по одиночке и группами – они размахивали какими-то документами, приводя доказательства и выражая протест. После них заглянул мистер Артур Хамптон, один из владельцев нотариальной конторы "Хамптон и Осгуд", которая представляла в суде Грантонскую железнодорожную компанию до появления миссис Варнер. А под конец снова заявился мистер Генри Блад Нельсон с раной в сердце и чеком на тридцать одну тысячу двести пятьдесят четыре доллара и шестьдесят пять центов в руке. Это была полная капитуляция.

– Мистер Варнер, – сказал мэр, когда они остались с адвокатом наедине, – я хочу поздравить и поблагодарить вас от лица всех жителей Грантона. Вы использовали против нашего врага довольно коварное оружие, но только таким и можно было пронять его грязную толстую шкуру. Впрочем, мне кажется, что я оказал вам хорошую услугу, позволив вести это дело!

Позже, тем же вечером, мистер Варнер, поужинав в одном из ресторанов на Мэйн-стрит, с некоторым трудом преодолел два лестничных пролета, ведущих к его офису. В руке он держал две вечерние газеты, на первой полосе каждой из них была фотография его персоны шириной в три колонки. Он не читал сопровождавшие снимки статьи, но догадывался, о чем в них говорилось.

Ужиная, мистер Варнер не переставал изумляться, откуда взялись эти фотографии – ведь у него не было снимков, кроме одного, который он подарил жене лет пятнадцать назад, и был уверен, что тот давным-давно уничтожен. Но нет! Его лицо смотрело на него с газетных полос!

Мистеру Варнеру крайне любопытно было узнать, каким образом газетчикам удалось раздобыть его фотографию. Теперь он вспомнил, что, когда вернулся с долгой прогулки после разговора с Лорой и мистером Нельсоном, человек из соседнего офиса сказал, что у его дверей примерно около часа дня топтались несколько репортеров и, не дождавшись, ушли.

Он уселся за стол, зажег свет – было уже почти восемь вечера – и развернул одну из газет. Так вот как он выглядел пятнадцать лет назад! Не так уж плохо, действительно – совсем не плохо! Вот только дурацкие усы придавали ему какой-то забавный вид. Может, со временем что-нибудь улучшилось? Он встал и подошел к зеркалу, висевшему над каминной полкой, а когда вернулся к столу, раздался телефонный звонок.

Адвокат взял трубку:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Это мистер Варнер?

Он узнал голос звонившего сразу же.

– Да. Что такое, Хиггинс?

После небольшой паузы, во время которой мистеру Варнеру было слышно приглушенное бормотание двух голосов на том конце провода, Хиггинс ответил:

– Миссис Варнер хочет знать, приедете ли вы домой к ужину?

– Нет, не приеду... – автоматически брякнул мистер Варнер и осекся. Он подумал, что такое сообщение вряд ли целесообразно передавать через слугу. Хотя почему бы и нет? Ну, посудачат об этом в городе денек-Другой. И он спокойно продолжил: – Скажите миссис Варнер, что я вообще не приеду домой, – и положил трубку.

Снова усевшись в кресло, он взял газету и попробовал сосредоточиться на чтении. Но буквы расплывались у него перед глазами. Так мистер Варнер промаялся минут пять.

– Что за черт! – вслух выругался он. – Я что, стал плохо видеть?

Он раздраженно бросил газету на пол и взялся за свод законов, но с тем же успехом. Каким-то непостижимым образом на странице возникло видение пышной копны каштановых волос.

– Если уж я собираюсь сделать это, надо вести себя как настоящий мужчина, – недовольно проворчал он, а для того чтобы проиллюстрировать сказанное, выскочил из-за стола и принялся энергично расхаживать туда-сюда по комнате. Так он провел полчаса, потом подошел к окну и стал смотреть на тускло освещенную Мэйнстрит.

Из окна открывался вид на витрины модного ателье, которое располагалось прямо напротив, – сквозь стекло прохожим глупо улыбались восковые манекены, застывшие в жеманных позах. Этажом выше светились красные и голубые огоньки аптеки. В этот час улица была почти пустынна, изредка торопливо пробегали пешеходы, иногда проезжал экипаж или машина.

С северной стороны послышался рев автомобильного мотора, и вскоре из-за угла, с Вашингтон-авеню, вырулила машина. Она остановилась прямо напротив дома номер 417 по Мэйн-стрит.

Мистер Варнер внезапно почувствовал странное волнение.

– Этого не может быть, – пробормотал он, прекрасно зная, что именно так оно и есть, и уже не удивился, увидев знакомую фигуру, выбравшуюся из автомобиля и остановившуюся перед входом. Его охватило какое-то необычное чувство. Что это с ним происходит? Его словно парализовало, да так, что он не мог напрячь ни один мускул. Так он и стоял, тупо уставившись в открытое окно, на грани обморока.

Минута показалось ему длиннее целого часа, потом он услышал, как открылась и закрылась дверь, и знакомый голос позвал:

– Тимми!

Он медленно повернулся. Прислонившись спиной к двери, с пылавшим лицом и лихорадочно блестевшими глазами перед ним стояла Лора.

– Добрый вечер, дорогая, – выдавил мистер Варнер, и ему захотелось откусить собственный язык. – Не присесть ли тебе? – И он почувствовал себя полным кретином.

– Я пришла, – начала Лора, делая решительный шаг вперед, – чтобы забрать тебя домой.

Адвокат огромным усилием воли обрел власть над собственным языком.

– Я не собираюсь домой, – невозмутимо заявил он.

– Собираешься. Ты должен.

– Почему?

– Потому что я этого хочу. Ты мне нужен.

– А мои собственные намерения не принимаются в расчет?

– О! – У нее перехватило дыхание. – Вот как. Разве ты больше не хочешь жить со мной?

– Да, вот как. Именно так. Послушай, Лора, присядь. Давай поговорим.

К креслу, которое мистер Варнер выдвинул для нее, Лора подошла как-то нерешительно, чего он никогда раньше за ней не замечал, и несмело опустилась на подушки, ожидая, когда муж заговорит.

– Ты сказала, что я нужен тебе, – резким тоном начал он. – Еще бы, ты ведь пользовалась моими услугами, а теперь тебе меня не хватает, как не хватало бы Хиггинса.

Так что сейчас, когда ты спрашиваешь, хочу ли я жить с тобой, я говорю: нет, не хочу. Да, это так. Я жил с тобой пятнадцать лет. И если бы меня спросили, чего хочу я, я ответил бы: хочу, чтобы хоть некоторое время ты пожила со мной.

– Но ведь это же одно и то же... – начала было Лора, но муж перебил ее:

– Извини. – Он поймал ее взгляд. – Ты ведь понимаешь, о чем я.

Женщина опустила глаза.

– Да, – признала она.

– Тогда не притворяйся. Видишь ли, проблема в том, что тебе не надо было выходить за меня замуж. Возможно, тебе вообще не надо было выходить замуж. Но не думай, что я это говорю, потому что ты великолепный адвокат и должна посвятить себя карьере. Любой мало-мальски стоящий юрист заметил бы этот пункт о шестидесятидневном сроке в договоре о таможенных льготах с первого взгляда. Но ты пропустила его.

Он замолчал; его жена густо покраснела.

– Ты слишком резок со мной, Тимми.

После этих слов мистер Варнер вскочил со стула и заорал:

– Не называй меня Тимми!

Лора выглядела изумленной до глубины души.

– Почему?

– Потому что это дурацкое имя! Тимми! Ни одна женщина не обратила бы внимания на мужчину с таким именем. Поэтому я не порицаю тебя. Это самое идиотское имя из всех, которые я когда-либо слышал.

– Это твое имя. Поэтому оно мне и нравится.

– И именно поэтому я его ненавижу! – Мистер Варнер яростно сверкнул глазами. – Мне вообще не следовало позволять тебе называть меня Тимми. Мне не следовало позволять тебе делать многое с самого начала! Да, с самого начала! Но я был без ума от тебя... Я думал...

Она перебила его:

– Ты был от меня без ума?

– Конечно.

– Ты имеешь в виду, что... любишь меня?

– Да.

– Забавно, ты никогда не говорил мне об этом.

– Господи боже! – Маленький человечек снова сверкнул глазами. – Ты сама не позволяла мне это делать!

Было вполне достаточно того, что ты меня не любила.

– Это неправда.

– Правда.

– А я говорю – неправда.

Мистер Варнер невольно сделал шаг вперед.

– Что ты хочешь сказать? – требовательно поинтересовался он. – Что ты меня любила?

Молчание. Он сделал еще шаг и настойчиво повторил свой вопрос:

– Ты любила меня?

Лора медленно кивнула, и до ушей мистера Варнера донеслось еле слышное:

– Да.

Это робкое признание своей неожиданностью повергло его в шок. Он не знал, что сказать, и, бессильно рухнув в кресло, пробормотал:

– Жаль, что это так скоро закончилось.

Секунд пять прошли в молчании, а потом Лора вдруг выстрелила вопросом:

– Тимми, как ты думаешь, почему я пришла сюда за тобой сегодня вечером?

– Потому что тебе меня не хватает, – вяло ответил он.

– Гораздо хуже. Потому что я не могу жить без тебя.

Теперь я это знаю, потому что попробовала. – Она встала с кресла, подошла к мужу и положила руку ему на плечо. – Послушай, дорогой... – Он напряженно дернулся. – Нет, не двигайся. Я не собираюсь заниматься с тобой любовью и не собираюсь спорить. Просто хочу еще раз попросить тебя вернуться домой и готова объяснить почему. Прошлой ночью я чуть не выплакала глаза. Я была несчастна и печальна и не могла заснуть, ворочалась с боку на бок, в конце концов встала и пошла в твою комнату, а потом остаток ночи проплакала, Уткнувшись в твою подушку. Не знаю, люблю я тебя или нет, знаю только, что, если ты не вернешься со мной Домой, я не хочу жить. Ты кое-что сказал – да, я плохой адвокат... я вообще не адвокат. Настоящий адвокат – ты. Я поняла это прошлой ночью. Мне не хотелось бы оставлять мой офис, потому что я люблю эту работу.

Но... может, нам организовать компанию "Варнер и Варнер"? Или даже... – она улыбнулась, – "Варнер и жена".

Казалось, такая пространная, смиренная и великодушная речь заслуживала достойного и обстоятельного ответа. Но мистер Варнер, видимо, думал по-другому.

Вот что он сказал:

– Почему ты плакала прошлой ночью?

– Потому что мне не хватало тебя. Я скучала...

– И ты... плакала, уткнувшись в мою подушку?

– Да.

– В которую? В ту, что лежит сверху?

– Да. Мне казалось, что это сделает меня ближе к тебе... И еще я ее целовала. Мне... мне так хотелось, чтобы это был ты, Тимми. Это глупо?

– Нет. – Голос мистера Варнера неожиданно сорвался. – Нет, я не думаю, что это было глупо.