Текст книги "Погоня за матерью (Охота за матерью)"

Автор книги: Рекс Стаут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

8

Входить в старинный каменный особняк с черного хода ненамного сложнее, чем через парадный. Я привел Люси Вэлдон в кабинет. Когда мы вошли, Вульф едва кивнул, сжал губы и без всякого энтузиазма наблюдал, как она села в красное кожаное кресло, поставила сумку и отбросила назад боа из соболя или из чего-то в этом роде.

– Я уже сказала Арчи, что приношу извинения за то, что немного опоздала.

Это было скверное начало. До сих пор никто из клиентов не называл Вульфа просто «Ниро» и вряд ли когда-нибудь назовет. А это «Арчи» означало, что она слишком много себе позволяет, либо я слишком много позволил себе. Он метнул на меня взгляд, повернулся к ней и перевел дыхание.

– Обращаться за помощью к клиенту – необычная для меня процедура, – сказал он. – Когда я берусь за работу – это моя работа, но меня вынудили обстоятельства. Мистер Гудвин вчера утром обрисовал вам ситуацию.

Она кивнула. Покончив с этим вопросом и давая ей понять, что меня следует называть «мистер Гудвин», он откинулся назад.

– Но, может быть, мистер Гудвин обрисовал ситуацию недостаточно ясно? Мы в весьма неприятном положении. Хотя мы знаем, откуда к вам попал ребенок, мы в тупике. Это вы понимаете?

– Конечно.

– Если вы все еще надеетесь, откажитесь от этого. Пытаться выяснить как, откуда, кем был доставлен ребенок к Эллен Тензер, было бы неразумно. Это работа для полиции, которая имеет армию обученных людей, вполне компетентных и обладающих официальными полномочиями, а не для мистера Гудвина и меня. Полиция уже работает, поскольку происшедшее имеет отношение к убийству. Итак, мы оставляем Эллен Тензер полиции. Ведь не она положила ребенка в вестибюль.

– Почему вы так решили? – Люси нахмурилась.

– Путем умозаключений. Не она прикалывала записку простой булавкой к одеялу. Не она заворачивала в него ребенка. Мистер Гудвин нашел в ее доме полный поднос с английскими булавками, но не нашел гектографа. А именно он использовался, когда записку писали. Вывод не окончательный, но вполне определенный. Я больше не сомневаюсь, что двадцатого мая Эллен Тензер вручила кому-то ребенка или в своем доме, или, что более вероятно, в заранее обусловленном месте. Может, она знала, а может, и нет, что его отнесут в ваш вестибюль. Я в этом сомневаюсь. Но ей было слишком много известно о начале этой истории, поэтому она и была убита.

– Только из-за этого она и была убита?

– Нет. Но было бы неразумно с этим не считаться. Рассмотрим другое предположение: Эллен Тензер не только не оставляла ребенка в вашем вестибюле, но даже не звала, что от него собираются избавиться подобным образом. Если бы она знала, она не одела бы его в комбинезон. Ей ведь было известно, что пуговицы уникальны и укажут след.

– Подождите, – Люси Вэлдон собиралась с мыслями. Вульф ждал. Через минуту она продолжила: – Может быть, Эллен Тензер хотела, чтобы след был?

Вульф покачал головой:

– Нет. В этом случае она бы приняла мистера Гудвина совершенно иначе. Не то чтобы она не знала о ребенке, она ничего не знала о его предстоящем будущем. А тот, кто оставил ребенка в вашем вестибюле, не настолько хорошо разбирался в детской одежде, чтобы понять: пуговицы уникальны. Но мистер Гудвин сразу понял это, и я тоже.

– А я не поняла.

Он взглянул на нее.

– Это касается лично вас, мадам, а не проблемы в целом. Проблема – мое дело. Но сейчас я должен не только выполнить работу, которую обязался выполнить, но также должен вместе с мистером Гудвином избежать обвинения в совершенном преступлении. Если Эллен Тензер убили, чтобы помешать ей сообщить сведения о ребенке, а это почти наверняка так и было, то мы с мистером Гудвином отказываемся давать показания относительно убийства. И мы попадем в неприятное положение. Я не хочу сообщать полиции ваше имя и сведения, которые вы мне доверили конфиденциально. Вас будут беспокоить, вам будут досаждать и даже изводить, а вы являетесь моей клиенткой, поэтому мое самоуважение будет поколеблено. Может быть, я тщеславен, но я могу выносить упреки только от других и никогда от самого себя. Если мы с мистером Гудвином откажемся назвать ваше имя и сообщить известные нам сведения, то сделаем это не только ради наших обязательств перед вами. Теперь, кроме обнаружения матери, мы должны найти убийцу. Или установить, что между смертью Эллен Тензер и ребенком не было ничего общего. Но, поскольку весьма вероятно, что это общее было, то я буду преследовать убийцу от вашего имени и за ваш счет. Это ясно?

Глаза Люси Вэлдон остановились на мне.

– Я сказала Гудвину, что мне все это отвратительно.

Я кивнул:

– Беда в том, что вы попросту не можете отказаться от предложения мистера Вульфа. Если вы прекратите расследование, откажитесь быть нашей клиенткой, нам придется раскрыться. Я, по крайне мере, это сделаю. Я довольно важный свидетель. Я последним видел Эллен Тензер. А вам придется иметь дело с полицией. Вы должны сделать выбор, миссис Вэлдон.

Она приоткрыла губы, а потом сжала их.

– Повторяю, мне отвратительно все, что произошло, но я остаюсь вашей клиенткой.

Я взглянул на Вульфа и встретил его взгляд.

– Миссис Вэлдон предпочитает нас фараонам. Совсем неплохо для нашего самоуважения.

Люси Вэлдон обратилась к Вульфу:

– Вы сказали, что будете преследовать убийцу от моего имени и что это в моих интересах. Значит, вы сразу займетесь именно этим?

– Нет, – коротко и грубовато сказал он. – Мы будем заниматься этим по ходу расследования. Итак, я хочу продолжить.

– Да.

– Вам придется помочь нам. Оставим Эллен Тензер полиции и примемся за дело с другого конца – я имею в виду зачатие и рождение ребенка. Вы неохотно дали мистеру Гудвину имена четырех женщин, которые были или могли быть в контакте с вашим мужем. Мы рассчитываем на большее. Нам нужны имена всех женщин, которые были или могли быть в контакте с вашим мужем даже короткое время весной прошлого года. Всех.

– Но это невозможно. Я не смогла бы назвать всех. Мой муж встречался с сотнями людей, которых я даже не видела. К примеру, я никогда не ходила с ним на литературные коктейли. На них мне было скучно, а его устраивало, если меня там не было.

– Несомненно, – проворчал Вульф. – Вы дадите мистеру Гудвину все имена, которые знаете, все без исключения. Их обладательницам не будет причинено никакого беспокойства. Наведение справок мы ограничим только одним вопросом: их местонахождение в то время, когда родился ребенок. Хорошо, что женщина не может носить и родить ребенка, не изменив установившийся образ жизни. Только с несколькими из них, а возможно и ни с кем, нам придется вести более подробные переговоры. Вы не должны упустить ни одну из них.

– Хорошо. Я постараюсь.

– Вы также дали мистеру Гудвину имена нескольких мужчин, и теперь нам нужно пустить их в дело. Но и для этого нам нужна ваша помощь. Я хотел бы их увидеть, и они должны прийти сюда. Мне не обязательно видеть их по отдельности, можно собрать всех вместе. И вы устроите это после того, как они будут выбраны.

– Это значит, что я попрошу их придти к вам в гости?

– Да.

– Но что я им скажу?

– Так и скажите: вы наняли меня провести расследование, и я хочу поговорить с ними.

– Но тогда… – Она вновь нахмурилась. – Арчи сказал, чтобы я никому не рассказывала, даже близкому другу.

– Мистер Гудвин следует инструкции. Но при дополнительном обсуждении я пришел к выводу, что мы должны рискнуть. Вы говорите «это отвратительно, что все так получилось». Так считаю и я. Если бы я знал, что эта работа приведет меня к убийству, в которое буду впутан и я, я за это дело не взялся бы. Я должен встретиться по крайней мере с четырьмя мужчинами, которые наиболее осведомлены. Они дополнят список знакомых вашего мужа и дадут мне такую информацию, которой вы не располагаете. После того, как вы с мистером Гудвином отберете кандидатуры, вы приведете их сюда.

По ее виду я понимал, что предстоящая работа ненавистна ей.

– Но что я им отвечу, если меня спросят, какое дело вы для меня расследуете?

– Скажите, что это я им объясню сам. Конечно, риск есть. Я, естественно, не упомяну о ребенке. Но о том, что в вашем доме находится ребенок, очевидно, известно большему кругу лиц, чем вы предполагаете. Если кто-то спросит о нем, я отвечу, что для моего дела это несущественно. Когда я решу, что буду им говорить, я поставлю вас об этом в известность. Если у вас будут возражения, мы их обсудим.

Он повернулся, чтобы взглянуть на часы. До обеда оставалось полчаса.

– Сегодня вечером вы с мистером Гудвином выберете трех-четырех человек из ваших знакомых. Мне бы хотелось увидеть их завтра в одиннадцать утра или в девять вечера. Кроме того, прошу вас составить список женских имен. А теперь всего один вопрос: не соизволите ли вы сказать мне, где вы были в прошлую пятницу? С восьми часов?

– В пятницу?

Он кивнул.

– У меня нет никаких оснований, мадам, сомневаться в вашей искренности. Но я буду иметь дело с человеком, уклоняющимся от ответственности за убийство. Эллен Тензер была убита в прошлую пятницу около полуночи. Где вы были в это время?

Люси смотрела на Вульфа с изумлением.

– Но вы не… не можете же вы думать…

– Мои подозрения совершенно неправдоподобны, и все же доля вероятности в них есть. Утешьте себя мыслью о том, что я считаю возможным такой оборот дела: вы одурачили меня с помощью набора хитростей и уловок.

Она попыталась улыбнуться:

– У, вас весьма своеобразная манера утешения, – она взглянула на меня. – Почему вчера вы не спросили об этом?

– Я хотел, но запамятовал.

– Что все это значит? – спросила она.

– Опасного для вас – ничего. Но мистер Вульф прав в своем комплименте вам. Представьте, как было бы славно, если бы вам удалось одурачить и его и меня. Но где же вы были в пятницу вечером?

Минуту она молча обдумывала вопрос.

– Я обедала у своей приятельницы Лины Гютри, но к девятичасовому кормлению ребенка вернулась домой. Там была няня, но мне нравится присутствовать при этом. Потом я спустилась вниз, немного поиграла на рояле и отправилась спать, – она повернулась к Вульфу. – Все это несущественно.

– Нет, – проворчал он, – все, что относится к причудам человеческого поведения, не может быть несущественным. Если няня была у вас вечером, мистер Гудвин обо всем ее расспросит.

9

На следующий день в полдень в нашем кабинете сидели трое мужчин, однако они не были приятелями писателя Ричарда Вэлдона. Сол Пензер расположился в красном кожаном кресле. В двух желтых креслах, стоящих возле стола Вульфа, сидели Фред Даркин – пять футов десять дюймов, сто девяносто фунтов, лысый и дородный, и Орри Катер – шесть футов ровно, сто восемьдесят фунтов, отлично скроенный с головы до пят. У них в руках было по несколько карточек, на которых я отпечатал полученную от Люси Вэлдон информацию.

Вульф пристально вглядывался то в лицо Фреда, то Орри – как делал всегда, когда кратко обрисовывал ситуацию этому трио. Он был уверен, что Сол и так все поймет.

– Трудностей и осложнений быть не должно, – говорил он. – Это совсем просто. В начале этого года или в конце прошлого женщина родила ребенка. Я хочу ее найти. Вы будете действовать методом исключения. Узнавая о каждой из женщин, чьи имена находятся у вас на карточках, вы должны ответить на простой вопрос: могла ли данная персона родить в указанное время. Если вы обнаружите особу, подходящую по всем статьям, ничего не предпринимайте, не проконсультировавшись со мной. Понятно?

– Не очень, – сказал Орри. – Насколько просто это «совсем просто»?

– Вы сможете узнать об этом, когда посоветуетесь со мной или с Арчи. Старайтесь не обращаться напрямую к кандидаткам из этого списка. В большинстве случаев старайтесь получить информацию от прислуги, продавцов, почтальонов, в общем, как обычно. Пользуйтесь своими собственными именами. Расследование вы ведете от имени Дофин Корпорейшен, от владельца и управляющего Дофин Коттеджами, Флорида. Скажем, одна женщина возбудила против корпорации дело о возмещении убытков на большую сумму – полмиллиона долларов – за причиненный ей в январе этого года ущерб во время перехода с пристани в лодку. Служащий кооперации не удержал лодку, и в результате его халатности, женщина получила травму. Этот случай скоро будет разбираться в суде, и корпорация хочет иметь показания некой Джейн Доу (ее имя на ваших карточках). Джейн Доу арендовала один из коттеджей корпорации с десятого декабря по десятое февраля. Она была на пристани во время инцидента и сказала управляющему, что лодка была надежно закреплена, не сдвигалась с места, лодочник ни в чем не виноват. Я не слишком дотошен?

– Нет, – сказал Фред.

Вряд ли он знал, дотошен Вульф или нет, но он всегда считал, что Вульф ни в чем не может быть «слишком».

– Остальное как обычно: Джейн Доу не оказалось по адресу, который она дала Дофин Корпорейшен. Была ли она во Флориде в указанное время? Где она была? – Вульф щелкнул пальцами. – Но нам нужны не предположения, а доказательства. Только после них вы будете пользоваться методом исключения. Понятно?

– Мне не очень, – Орри поднял голову от записной книжки, в которой записывал инструкции. – Вот вопрос: если она собиралась родить, то зачем ее понесло во Флориду? И при чем тут судебный процесс?

Его самоуверенность исходила из убеждения, что все люди созданы равными, особенно такие, как он и Ниро Вульф.

– Ответь ему, Сол, – скептически процедил Вульф.

Записная книжка Сола лежала в кармане вместе с карточками. Он взглянул на Орри сочувственно.

– Очевидно, – сказал он, – есть шанс, что ребенок был внебрачный. Мать могла куда-нибудь уехать, чтобы его родить. Но уезжала ли она? Если нет, то остается узнать: родила ли она пять месяцев назад. А Флорида сойдет для начала.

Это было не совсем так, и Вульф приложил руку к этому. Солу мы обрисовали всю последовательность действий пять дней назад. При этом мы старались не упустить важный момент – требовалось научить Орри хорошим манерам. И Сол активно принимал участие в игре.

Когда они ушли, я, проводив их, вернулся в кабинет и сказал Вульфу:

– Если вы хватили через край в отношении Орри, у него может развиться комплекс неполноценности, и вы погубите хорошего детектива.

– Совсем не обязательно, – проворчал Вульф, взял «Безымянную весну» и устроился с книгой поудобнее.

Мы не знали, сколько человек придет к нам вечером. Было довольно поздно, когда позвонила Люси Вэлдон и сообщила, что договорилась со всеми, кого мы выбрали. Их было четверо.

В шесть Вульф спустился из оранжереи. На его столе находились заметки, отпечатанные мной. Они гласили:

МАНУЭЛЬ АПТОН. Пятьдесят лет. Редактор «Дистафа» – журнала для женщин, тираж более восьми миллионов экземпляров. Он вывел Ричарда Вэлдона на дорогу славы и удачи, опубликовав десять лет тому назад несколько его рассказов и издав два его романа.

Женат. Живет с женой, трое взрослых детей. Живет в апартаментах на Парк-авеню.

ЮЛИАН ХАФТ. Около пятидесяти. Директор «Партенон пресс», издатель романов Вэлдона. Он и Вэлдон были близки, особенно в течение последних лет жизни Вэлдона. Вдовец. Двое взрослых детей. Живет в просторной квартире на Черчилл Тауэрс.

ЛЕО БИНГХЭМ. Около сорока. Режиссер телевидения. Никаких деловых связей с Вэлдоном, но являлся его старейшим и ближайшим другом. Холостяк. Тип беспутного весельчака. Живет в фешенебельной квартире на крыше небоскреба на 38-й улице.

ВИЛЛИС КРАГ. Тоже около сорока. Литературный агент. Вэлдон был одним из его клиентов в течение семи лет. Был женат и разведен. Бездетен. Живет в квартире на Перри-стрит в Вилледже.

Поскольку не было причин предполагать, что один из них является убийцей, я, встречая их, оценивал каждого в силу привычки. Виллис Краг, литературный агент, прибывший первым и немного раньше времени, оказался высоким худощавым человеком с продолговатой головой и приплюснутыми ушами. Он было направился к красному кожаному креслу, но я предложил ему другое место, поскольку решил, что в красном кожаном должен сидеть Бингхэм – старейший и ближайший друг Вэлдона. Он пришел следующим, ровно в девять. Высок, полноват, весьма приятной наружности, а его широкая улыбка появлялась и исчезала подобно неоновой рекламе.

Юлиан Хафт, издатель, пришел следом. Тело его выше пояса напоминало бочонок, а ниже пояса – пару зубочисток. Макушка лысая, а на переносице вместо очков держалось что-то непонятное. Мануэль Аптон, редактор «Дистафа», явился последним и, взглянув на него, я удивился, что он вообще явился. Маленький тщедушный человечек с печальными глазами и морщинистым лицом дышал часто и тяжело. Я пожалел, что не оставил для него красное кожаное кресло. Я усадил его в желтое и по домашнему телефону позвонил на кухню, где был шеф.

Вульф вошел. Трое из гостей поднялись со своих мест. Мануэль Аптон не встал. Вульф, никому не протянув руки, попросил всех сесть, подошел к столу и, когда я называл имена гостей, кивал каждому. Затем он сел, окинул взглядом присутствующих справа налево и обратно и заговорил:

– Я не благодарю вас, джентльмены, за то, что вы пришли, поскольку вы делаете одолжение не мне, а миссис Вэлдон. Но ваше присутствие здесь я ценю. Вы – деловые люди и позади у вас трудный день. Не хотите ли подкрепиться? Стол не накрыт, поскольку это ограничило бы выбор. Но все под рукой. Что кому угодно?

Виллис Краг, отказываясь, покачал головой. Юлиан Хафт поблагодарил и отказался. Лео Бингхэм заказал бренди. Мануэль Аптон попросил стакан воды без льда. Я заказал скотч и воду. Вульф нажал на кнопку, явился Фриц и ему был передан заказ, включая и пиво для Вульфа.

Бингхэм послал Вульфу широкую улыбку и баритоном, который весьма шел к его улыбке, сказал:

– Я обрадовался приглашению. Рад возможности вас увидеть. Я частенько думал о ваших возможностях для телевидения. А сейчас, когда я вас воочию увидел, услышал ваш голос… Мой бог, это было бы изумительно. Я как-нибудь зайду один и мы обсудим все.

Мануэль Аптон покачал головой и проворчал:

– Мистер Вульф может превратно истолковать твои слова, Лео. Он может подумать, что это личная рекомендация.

– Не начинайте пикировку хоть сегодня, – сказал Виллис Краг.

– Да, мы с Мануэлем несовместимы, – сказал Бингхэм. – Все журналисты ненавидят телевидение, потому что оно отбирает у них хлеб. Через каких-то десять лет не будет никаких журналов, кроме одного: «ТВ справочник». Но я люблю тебя, Мэни. Слава Господу, ты и тогда будешь социально обеспечен.

Юлиан Хафт пояснил Вульфу:

– Все идет к засилью телевидения. Массовая культура. Вы, кажется, любитель чтения. Книги, слава богу, не так зависят от рекламы, как телевидение. Вы не пробовали писать? Попробуйте. Даже если ваша книга не станет событием, она, безусловно, будет нарасхват, и я с удовольствием ее издам. Если уж мистер Бингхэм рассчитывает на вас, то я тем более.

– Невозможно, мистер Хафт, – ответил с усмешкой Вульф. – Частному детективу весьма трудно сохранить свой престиж и доверие клиентов в тексте с сотней тысяч слов. Ничто не портит человека так основательно, как писание книг. Появляется бесчисленное количество соблазнов. Я бы не решился.

Вошел Фриц с подносом. Вначале он подал пиво Вульфу, потом бренди Бингхэму, затем воду Аптону и, наконец, скотч и воду мне. Аптон вытащил из кармана коробочку с пилюлями, достал одну, кинул в рот и запил водой. Бингхэм сделал глоток, подержал бренди во рту, обвел нас изумленным взглядом и сказал: «Можно?»… Он подошел к столу Вульфа, чтобы взглянуть на этикетку на бутылке.

– Никогда о таком не слыхал, – сказал он Вульфу. – А я считал, что знаю коньяки. Просто невероятно, что вы предложили этот нектар незнакомому человеку. Ради бога, откуда вы его получили?

– От человека, для которого я делал кое-что. В моем доме гость есть гость, независимо от степени знакомства. Не стесняйтесь – у меня его около трех ящиков. – Вульф выпил пива и вернулся к прежней теме. – Как я уже сказал, джентльмены, я ценю ваш приход и не хотел бы зря вас задерживать. Моя клиентка миссис Вэлдон сказала, что она оставляет за мной право объяснить вам, зачем она меня наняла. Я буду, по возможности, краток. Прежде всего, вы должны знать, что все сказанное здесь вами или мной, строго секретно. Вы согласны с этим?

Присутствующие почти одновременно сказали «да».

– Очень хорошо. Моя сдержанность в этом вопросе профессиональна и является обязанностью по отношению к клиентке, а ваша будет носить личный характер, в порядке ваших с ней дружеских отношений. Ситуация такова. В прошлом месяце миссис Вэлдон получила три анонимных письма. Они в моем сейфе. Я не собираюсь показывать их вам или подробно раскрывать их содержание, но в них есть определенная информация о последнем периоде жизни мистера Ричарда Вэлдона, выдвигаются некоторые требования. Письма написаны от руки, чернилами, почерк скорее всего изменен. Но пол писавшего не вызывает сомнения. Из содержания писем ясно, что они написаны женщиной. Мое обязательство перед миссис Вэлдон – выяснить личность этой женщины, поговорить с ней и удовлетворить ее требования. – Он потянулся за стаканом с пивом и сделал глоток. – В письмах явная попытка шантажа, однако, если требования верны, миссис Вэлдон склонна их принять, но с ограничениями. Когда я найду автора писем, она не будет разоблачена, ей не будут предъявляться обвинения, ее не заставят отказываться от требований, если только ее претензии не фальшивы. Первое, что необходимо, – найти ее. И в этом трудность. Предполагаемая реализация изложенных ею требований чрезвычайно необычна. Ничего похожего на такой примитив, как пачка банкнот в условленном месте. Вы деловые люди. Мистер Хафт, если бы вам в анонимном письме велели, под угрозой раскрытия тайны, которую вы желали бы сохранить, перевести некую сумму денег на указанный счет в швейцарском банке, что бы вы сделали?

– Упаси бог, я не знаю, – ответил Хафт.

– В швейцарских банках есть странные правила, – сказал мистер Краг.

– Верно, – кивнул Вульф. – Но меры, принятые написавшей письма, еще более искусны. Нет не только риска контакта, но даже и линии сближения. Однако, она должна быть найдена, и я рассмотрел два варианта действий. Один – слишком дорогой и может занять много месяцев. Другой потребует объединения людей, которые были близкими друзьями или знакомыми мистера Вэлдона. По предложению миссис Вэлдон были выбраны четыре фамилии – ваши. От ее имени я попрошу вас составить список фамилий всех женщин, с которыми, по вашему мнению, Ричард Вэлдон мог находиться в контакте в течение марта, апреля и мая в последний год своей жизни. Всех женщин, каким бы коротким ни было знакомство и какой бы характер оно не имело. Могу я рассчитывать, что вы сделаете это в ближайшее время? Хотя бы завтра к вечеру?

Все джентльмены заговорили одновременно, но баритон Лео Бингхэма перекрыл голоса остальных:

– Это громадная работа, – сказал он. – Дик Вэлдон имел массу знакомств.

– Дело не только в этом, – сказал Юлиан Хафт. – Какова сама процедура? В моей конторе восемь-девять девушек, с которыми Дик имел какой-то контакт. Что вы собираетесь делать с именами, которые мы перечислим?

– В моей фирме их четыре, – сказал Виллис Краг.

– Минутку внимания, – тонким голоском потребовал Мануэль Аптон. – Мистер Вульф, вам придется рассказать подробнее о письмах.

Вульф выпил пиво, поставил пустой стакан на стол.

– Для того, чтобы я достиг поставленной цели, списки должны быть всеобъемлющими. Но пользоваться ими будут очень осторожно. Никому не будут докучать, никто не будет оскорблен, не будут пущены никакие слухи, ничье любопытство не будет возбуждено. Только к нескольким женщинам мы обратимся непосредственно. Выводы, которые я сделал из писем, ограничивают радиус поиска. Примите мои твердые заверения в том, что вам не придется сожалеть об оказанной помощи миссис Вэлдон. Есть лишь одно небольшое условие: в случае, если женщина, написавшая письмо, окажется одной из вашего списка, ее придется побеспокоить и, возможно, расстроить ее планы. Это ваш единственный риск. Еще бренди, мистер Бингхэм?

Бингхэм встал и направился к столу за бутылкой.

– Это подкуп, – сказал он, налил и сделал глоток. – Но какой подкуп! – Он широко улыбнулся.

– Я хочу знать все о письмах, – настаивал Аптон.

– Это было бы нарушением обещания, которое я дал моей клиентке, – Вульф покачал головой. – Так что данный вопрос обсуждению не подлежит.

– Она и моя клиентка, – сказал Краг. – Я был агентом Дика, а сейчас я ее агент, поскольку она владеет авторскими правами. Я также и ее друг, поэтому я против того, кто посылает ей анонимные письма, кто бы он ни был. Я составлю для вас список к завтрашнему дню.

– Черт побери, я попался, – сказал Лео Бингхэм. Он стоял и нюхал коньяк. – Я сражен, – он повернулся к Вульфу. – Как насчет сделки? Если вы заполучите ее из моего списка, я получу вот такую бутылку…

– Нет, сэр, – ответил Вульф. – Но в качестве долга вы ее получите. А, возможно, в знак признательности.

– Откуда письма пришли в Нью-Йорк? – спросил Хафт. – Из города?

– Да.

– Можно нам увидеть хотя бы конверты? Вы сказали, что почерк изменен, но может быть кто-нибудь из нас получит намек на истинный почерк?

Вульф кивнул.

– Именно поэтому было бы неблагоразумным вам их показывать. Кто-то из вас может и в самом деле получить, намек, но почему-то не скажет об этом. Моя проблема усложнится.

– У меня вопрос, – пробормотал невнятно Мануэль Аптон. – Я слышал, что в доме миссис Вэлдон живет ребенок и няня при нем. Я ничего об этом не знаю, но человек, рассказавший мне это, не болтун. Есть ли какая-нибудь связь между ребенком и письмом?

Вульф нахмурился.

– Ребенок? Ребенок миссис Вэлдон?

– Я не сказал: «ее ребенок». Я сказал, что в ее доме находится ребенок.

– В самом деле? Я спрошу у нее, мистер Аптон. Если это как-то связано с письмами, миссис Вэлдон должна понимать это. Кстати, я посоветовал ей никому не говорить о письмах, никому без исключения. Как вам известно, джентльмены, она не упоминает о них даже в разговорах с вами. Так что это дело в моих руках.

– Очень хорошо. Вы и ведите его, – Аптон встал. Его вес составлял около половины веса Вульфа, но от усилия, которое ему пришлось затратить, чтобы этот вес поднять, он мог опрокинуться.

– Ваш метод ведения дела все испортил, – сказал Аптон. – Я ничего не должен миссис Вэлдон. Если она рассчитывает на мое одолжение, она может попросить меня сама.

Он направился к выходу, по дороге задел Лео Бингхэма, который отстранился от него. Так как гость есть гость, а также потому, что я сомневался: хватит ли у Аптона сил и энергии закрыть дверь, я проследовал за ним в холл и вывел на улицу. Когда я вернулся, говорил Юлиан Хафт:

– … но прежде чем я это сделаю, я хочу переговорить с миссис Вэлдон. Я не согласен с мистером Аптоном и не скажу, что вы поступаете с нами дурно, но все это… довольно странно, – он повернулся к Крагу. – Я согласен с тобой, Вилли, с твоим мнением о людях, посылающих анонимные письма. Я предполагаю, ты сочтешь меня слишком предусмотрительным.

– Это твоя привилегия, – ответил Краг.

– К черту привилегии! – воскликнул Бингхэм и рассмеялся в лицо Хафту. – О тебе я не сказал бы «слишком предусмотрительный». Я сказал бы прямо: ты рожден трусом, Юлиан.