Текст книги "Подделка для убийства"
Автор книги: Рекс Стаут
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Гудвин, я занят.
– Сейчас дел у вас еще прибавится. Я звоню из дома мисс Эннис, Сорок седьмая улица, номер 628. В салоне лежит труп. Женщина с ножом в груди.
– Этого мне только не хватало! Опять вы! – Он произнес слово, которое не следует употреблять по телефону. – Оставайтесь там, пока я не приеду, и ничего не трогайте. Разумеется, именно вы должны были споткнуться о труп!
– Почему «разумеется»? Это может случиться с каждым.
Он выругался.
– Повторите адрес.
Я повторил и повесил трубку. Потом мне пришла в голову одна идея. Вежливость не повредит, а кроме того, меня интересовала реакция Стеббинса, когда его коллега из секретной службы сунет палец в паштет Перли. Для меня это будет любопытным и поучительным примером. Я снова набрал номер.
Ответил мужской голос:
– Ректор 2.90.
Тайна – дело чести.
– Я хотел бы поговорить с мистером Альбертом Личем.
– Мистера Лича нет. Кто говорит?
Мой ответ несколько задержался, потому что мое внимание было отвлечено. Дверь открылась, и в холл вошел мужчина. Он был молод и красив. Бродвейский тип. Голос а трубке повторил: «Кто это?»
– Меня зовут Арчи Гудвин. У меня сообщение для мистера Лича. Сегодня утром он спрашивал меня о женщине по имени Темми Бекстер. Передайте ему, что мисс Бекстер умерла. Убита. Ее тело найдено в салоне дома, где она жила. Полицию я информировал. Я думал, мистер Лич…
Я швырнул трубку на рычаг и проревел.
– Эй, вы! Остановитесь!
Молодой красавец остановился у двери в салон. Послышались шаги, и появилась Марта Кирк в сопровождении Раймонда Делла. Потом раздался звонок, я открыл двери. Это были двое полицейских в форме. Первый спросил:
– Вы – Арчи Гудвин?
– Да. – Я поднял руку. – Там.
Два часа спустя, без двадцати четыре, я сидел в кухне за большим столом, ел крекеры, сыр, мармелад и пил кофе. Двое жильцов – Ноэль Феррис и Поль Хенна – составляли мне компанию. Это красавец Феррис помешал моему разговору по телефону. Хенна оказался моложе его, но не такой красивый. Полицейский вытащил его с репетиции. Он и Феррис беседовали о том, когда они в последний раз заходили в салон. Феррис сказал, что был там месяц назад, чтобы самому посмотреть, так ли уж был расстроен рояль, как утверждала Марта Кирк. Хенна сказал, что заходил в салон две недели назад, потому что Марта разговаривала по телефону, и ему не хотелось, чтобы у нее сложилось впечатление, что он подслушивает. Потом они говорили о ноже. Хенна сказал, что это был один из кухонных ножей, а Феррис ответил, что лучше бы ему держать свое знание при себе, и они чуть было не вцепились друг в другу в волосы, не обращая внимания на полицейского, который сидел на стуле у двери, навострив уши.
Меня в салон не пригласили, но я видел экспертов, которые занимались своим делом. Сначала меня допрашивал Перли Стеббинс в кухне. Второе интервью состоялось в комнате Раймонда Делла, и на этот раз вопросы задавали инспектор Кремер и Альберт Лич. Заслуженная мною честь, потому что без меня они бы здесь не встретились. Мой звонок в Нью-Йоркское бюро секретной службы вызвал тревогу у Лича, а появление того на месте преступления вызвало тревогу у инспектора Кремера. Таким образом, у меня была возможность наблюдать за реакцией Кремера, но мне это ничего не дало. Конкуренция оставила его равнодушным, он реагировал, как всегда, главным образом на меня.
– Вы говорите, что Вульф не ожидал от нее ни гонорара, ни части вознаграждения. И, тем не менее, он послал вас сюда и вы оплатили такси за себя и мисс Эннис. Я должен вам верить? Я знаю Вульфа и знаю вас. Не надейтесь, что я проглочу это.
Или:
– Оставьте при себе ваши идиотские штучки. По свидетельству Раймонда Делла и Марты Кирк, вы с мисс Эннис вышли из кухни в самом начале второго, а Стеббинсу вы позвонили только в час тридцать четыре, то есть полчаса спустя. Что вы делали в этот промежуток?
Щекотливый пункт вообще не был затронут. Ни Кремер, ни Лич даже не допускали возможности, что с деньгами могло быть что-то нечисто. Они так основательно молчали на эту тему, что мне даже не пришлось им лгать.
Но когда около четырех в кухню вошел служащий по имени Каллган и сказал мне, чтобы я шел к инспектору, у меня появилось опасение, что вопрос о двадцатидолларовых банкнотах все-таки вынесут на повестку дня. Но одного взгляда на лицо Кремера было достаточно, чтобы рассеять мои опасения. Он выглядел смущенным и жевал сигару, а это означало, что у него неприятности. Лича не было. Вместо него слонялся без дела лейтенант Роуклиф и еще какой-то криминалист. Кремеру было нелегко. Он вынул сигару изо рта и проскрипел:
– Нам нужна ваша помощь, Гудвин. Это вы сказали Хетти, этой проклятой бабе, чтобы она заперлась? Она отказывается отпереть дверь и отказывается говорить. Мы не хотели бы ломать дверь, если этого можно избежать. Она – ваша клиентка. Скажите ей, чтобы она открыла дверь.
– Она не является ни моей клиенткой, ни мистера Вульфа.
– Это утверждаете вы. Она впустит вас, если вы ее попросите?
– Возможно.
– О'кей, спросите ее.
Я разрешил себе усмехнуться.
– Так, как вы себе представляете, нет. Я должен остаться с ней один. Я не стану ввязываться в грязное дело. У нее есть личные причины на такое поведение. Ее отца застрелил полицейский.
– Пятнадцать лет назад. Она не в своем уме?
– В том-то и дело.
– Скажите ей, что мы взломаем дверь, если она не будет благоразумной.
– Хорошо. При условии, что вы не двинетесь с места. И держите Роуклифа в поле зрения. Он медленно соображает, но у него быстрые ноги.
– Не валяйте дурака, – буркнул Кремер и сунул в рот сигару.
Я вышел, пересек холл и постучал в дверь Хетти.
– Это я, Гудвин. Я один, впустите меня, мне нужно кое о чем спросить вас.
Шаги, потом ее голос:
– А где другие?
– Полиция? Пока в доме, но на почтительном расстоянии. Я – не предатель.
Проскрежетала задвижка. Войдя, я снова запер дверь. Шторы были опущены, горел свет. Хетти держала в руках журнал.
– Вы совсем не заботливы, могли бы принести что-нибудь поесть.
– Напротив, я чрезвычайно заботлив, иначе бы не пришел. Я хотел подготовить вас к тому, что они сейчас будут ломать дверь.
– Нет.
– Почему нет?
– Потому что они знают, что я буду стрелять.
Я огляделся. Массивная старая кровать орехового дерева, громадный секретер, шкаф, комод, фотографии актеров на стенах.
– Из чего вы собираетесь стрелять?
– Из ничего. У меня нет оружия, но они этого не знают.
– Послушайте, мисс Эннис, полицейский по имени Кремер, инспектор уголовной полиции, просил меня довести до вашего сведения, что они взломают дверь. Это все, о чем он меня просил. Но я лично могу прибавить следующее: если они будут вынуждены применить силу, чтобы добраться до вас, то они заберут вас с собой и арестуют как важного свидетеля. Полиция расследует убийство, которое совершено у вас в доме, и вы относитесь к подозреваемым. Если же вы добровольно согласитесь на допрос, то, вероятно, будете сегодня ночью спать в своей постели.
Она уставилась на меня.
– Меня подозревают? Почему?
– Потому, что вы пришли домой пришить пуговицу. Примерно в это время была убита Темми.
– Вы тоже подозреваете меня?
– Конечно нет, я не идиот.
Она сжала губы.
– Прекрасно. В таком случае им придется выносить меня из дома.
– Они это сделают, можете быть уверены.
– Итак, дворецкий, я никогда в жизни не нанимала детективов. Вы хотите, чтобы я что-нибудь подписала?
– Кого вы хотите нанять, мисс Эннис?
– Вас. Называйте меня Хетти.
– Меня вы не можете нанять. Я служу у Ниро Вульфа.
– Хорошо. Тогда я нанимаю Ниро Вульфа.
– Для чего?
– Чтобы отомстить полиции. Он должен опозорить их, чтобы им неповадно было соваться в мой дом.
– Это предложение он примет. Он, может быть, будет готов провести расследование и попутно свести небольшие счеты с полицией, но у него есть навязчивая идея в вопросе гонорара, а я сомневаюсь, что вы в состоянии ему заплатить.
– Вы будете ему помогать?
– Конечно, это моя работа!
Она закрыла глаза, но скоро открыла их снова.
– Я могу ему заплатить сорок две тысячи долларов. Это десять процентов моего состояния, и этого ему должно хватить.
Я обалдело уставился на нее Я был просто ошарашен.
– Вот это да! Разрешите вопрос. Мистер Вульф очень реалистичен в денежных делах. Ваше состояние помещено надежно? Может, вам необходимо что-нибудь продать? Беговую лошадь, например, или яхту?
– Не будьте дураком. В денежных вопросах я не менее реалистична. Мое состояние в облигациях, не облагаемых налогом. Мне нужно что-нибудь подписать?
– Теперь, когда я могу называть вас Хетти, это не нужно. О'кей, я сообщу мистеру Вульфу. Он – гений и, как все гении, эксцентричен, но это я беру на себя. У вас случайно мет штемпельной подушки?
Они сказала, что есть в секретере. Я достал ее, потом пролистал журнал, нашел одноцветную страницу с широкими белыми полями и вырвал ее
– Мне нужны ваши отпечатки, – сказал я. – Начнем с правой руки.
Она не спросила зачем Она вообще ничего не спрашивала. Когда отпечатки десяти пальцев оказались у меня на листе, я осторожно сложил его и спрятал в свою записную книжку.
– О'кей. Откройте дверь и я скажу Кремеру…
– Нет! Если они взломают дверь, им придется за нее платить.
Я уговаривал ее до хрипоты. Я указывал на то, что если человек мыслит трезво, как она в денежных делах, то он способен также реально относиться и к делу об убийстве. Все было напрасно, она просто не желала сдаваться. Я отказался от этой затеи. Не успел я выйти в коридор, как она уже заперла дверь.
Едва я показался в комнате Делла, Кремер с надеждой спросил:
– Ну?
– Ничего. Понятия не имею, для чего она использует свой ум, если он вообще у нее есть. Она хотела нанять Ниро Вульфа, чтобы он отплатил вам. Я сказал, что если вам придется ломать дверь, то вы, по всей вероятности, заберете ее с собой, на что она ответила, что вам придется выносить ее из дома. Это безнадежно.
– Ну хорошо. Кто не хочет слышать, пусть чувствует, – буркнул Кремер и кивнул Роуклифу.
Я не стал дожидаться штурма крепости, забрал свое пальто и выскочил на улицу.
Снежинки весело кружились в воздухе, на тротуаре сантиметра на два лежал снег. Повернув налево и найдя бар с телефоном, я набрал номер.
– Да? – Обычно в телефонных разговорах Вульф показывал себя с наихудшей стороны, а если нарушали его тет-а-тет с орхидеями, то он становился просто злым.
– Это опять я. Рекомендую говорить по-французски, потому что у меня для вас новость. По поводу монет мы можем не беспокоиться. Мисс Эннис, которую я теперь называю Хетти, будет держать язык за зубами. Она закрылась у себя в комнате, а Кремер и Роуклиф в настоящее время занимаются тем, что ломают дверь. Стеббинса нет, поэтому…
– Он был здесь.
– Кто? Стеббинс?
– Да. Он хотел забрать деньги, но я отказался выдать их, так как они были оставлены нам под честное слово. Он ушел рассерженный.
– Надо думать. Еще одно: Хетти хотела бы нанять вас, чтобы вы отомстили полиции. Я сказал ей, что вы, в лучшем случае, снизойдете до того, чтобы отплатить убийце и притом за внушительный гонорар. Она согласилась заплатить вам двадцать одну тысячу долларов – десять процентов ее состояния. Оно состоит из облигаций, не облагаемых налогом, и находится в сейфе ее банка.
– О, боже! – простонал он. – Этих облигаций, вероятно, вообще не существует. Она, наверное, бедна, как церковная мышь.
– Я готов подтвердить. Может, она немного не в своем уме, но она не лжет. Кроме того, я ее должник. Она довела Кремера до того, что он попросил меня о любезности.
Молчание, затем отдаленные раскаты грома.
– Приезжай и расскажи мне обо всем. Там увидим.
Вульф выслушал мой доклад в оранжерее. Когда я закончил, он глубоко втянул в себя воздух, потом спросил:
– У тебя есть еще что сказать?
– Да, сэр. Первое: Темми Бекстер не на совести Хетти Эннис, я не думаю, что полиция ее серьезно подозревает. Второе: молчание Кремера по поводу фальшивых денег я рассматриваю как пренебрежение к моему уму. За этим, разумеется, стоит Лич. Его, в первую очередь, интересует источник. На убийство ему наплевать. Он хочет поймать фальшивомонетчика. Он, должно быть, считает нас дураками, потому что не унюхали фальшивку. Кремер, наверно, удивился про себя, он знает нас лучше. Третье: Темми Бекстер была коллегой Лича. – Вульф фыркнул что-то себе под нос. – Почему Лич не спросил у меня сегодня утром, что мне сказала Темми Бекстер? Потому что он уже знал это. Кроме того, он знал номер телефона Хетти Эннис. То же самое относится и к Кремеру. По всем правилам, он должен был допросить меня о моем разговоре с ней незадолго до ее убийства. Он не издал ни звука по этому поводу, потому что Лич его уже информировал об этом.
– Значит, в доме мисс Эннис находилась секретная служба?
– Конечно. Вероятно, они знали, что кто-то из жильцов распространяет фальшивые деньги, и Темми должна была выяснить – кто. Не думаю, что она имела успех. Иначе им был бы известен убийца, и Кремер уже занимался бы им. Четвертое: один из жильцов – преступник, нож взят из кухни. Если кто-то из них имеет железное алиби, это значительно облегчит расследование. Пятое: так как Хетти Эннис ваша клиентка, вам, вероятно, следует поговорить с Паркером. У вас слишком тонкая душа, чтобы вы могли допустить арест клиентки без всяких оснований. Позвонить ему?
– Нет!
– Нет?
Он сжал губы.
– Черт бы тебя побрал! Звони!
– О'кей. Вот еще что: не вижу причин, почему бы мне нельзя было исследовать сверток на предмет отпечатков. Официально о фальшивых деньгах речи не было, следовательно, мы ничем не рискуем.
– Для этого тебе нужны отпечатки пальцев мисс Эннис.
– Да, сэр. На всякий случай я взял их у нее.
– Да? – Он поднялся. – Делай, что хочешь. Ты, кажется, знаешь все лучше.
Я быстро прошел по оранжерее, не обращая внимания на красоту вокруг, уселся в кабинете за письменный стол и выполнил первый пункт программы – позвонил Паркеру. Он сказал, что ему, вероятно, не удастся освободить Хетти до завтрашнего утра, потому что она оказала пассивное сопротивление полиции, но он попытается. На очереди был пункт второй: отпечатки пальцев на деньгах и оберточной бумаге.
Исследование заняло два часа. К обеду я справился примерно с половиной. Это была утомительная работа, потому что я должен был сличать каждый отпечаток со своими и отпечатками Хетти и не должен был стереть возможные доказательства.
После обеда Вульф уселся за свой письменный стол. У него под носом лежала книга, что, впрочем, не мешало ему время от времени бросать на меня испытывающий взгляд. В четверть десятого я откинулся на спинку стула.
Ничего. Единственные отпечатки, которые можно идентифицировать, принадлежат Хетти и мне. Парень был или в перчатках или старательно вытер сверток.
Вульф был разочарован, но сказал;
– Ничего не поделаешь. – Он отметил страницу, которую читал, и отложил книгу. – Что ты предлагаешь?
Я завернул деньги обратно в бумагу и положил в сейф.
– Мозгом являетесь вы, я только исполнитель. Я знаю, что вы…
Раздался звонок. Я прогалопировал в прихожую, посмотрел в глазок и помчался обратно в бюро.
– Четверо жильцов: Делл, Феррис, Хенна и Марта Кирк.
Он сердито взглянул на меня
– Это ты затащил сюда всю эту шайку. Твое самоуправство переходит все границы!
– Нет, сэр, я так же ошеломлен, как и вы. У некоторых людей совсем нет такта, могли бы предварительно позвонить.
– Это невозможно! Я совершенно не подготовлен к визиту! – Он провел рукой по волосам. – Это наглость! Просите их!
Когда я ввел их в бюро и по порядку представил Вульфу, тот поднялся, немного наклонил голову и снова сел. Я хотел усадить в красное кресло Марту Кирк, так как она была единственной женщиной и имела на это право. Но Делл оказался проворнее. Я поставил для нее желтое кресло. Феррис и Хенна пододвинули себе стулья сами.
– Начинай, Марта, – сказал Поль Хенна, – это ведь твоя идея.
– Не моя, а Хетти – Марта переводила взгляд с меня на Вульфа. – Все это совершенная глупость. Я имею в виду, что Хетти…
– Она не имеет в виду, что идея Хетти была глупой, – пояснил Феррис. – Она считает глупостью, что Хетти подозревают в убийстве Темми Бекстер. Это идея Хетти, чтобы мы все пришли сюда и поговорили с вами.
– Как утверждает Марта, – бросил Хенна.
– Глупые дети, – пробормотал Делл. – Они шумят и ссорятся перед лицом трагедии.
– Смерть – не трагедия, – сказал Феррис. – Трагедия – жизнь!
Вульф кашлянул.
– Мисс Эннис просила вас прочитать мне лекцию по философии? Мисс Кирк, если я правильно понял, мисс Эннис разговаривала с вами?
Марта кивнула.
– Она сказала мне, что наняла вас и мистера Гудвина, и что мы должны пойти к вам и рассказать все, что знаем.
– Когда она наняла вас? – осведомился Хенна.
Вульф не обратил на него внимания.
– Что она еще сказала?
– Ничего. Она не могла. Я встретила ее на лестнице, когда ее выносили, и мы смогли обменяться лишь несколькими словами.
– Ее выносили? В буквальном смысле слова?
– Да. Двое полицейских выносили ее из дома.
– После того, как взломали дверь ее комнаты?
– Да.
Вульф хмыкнул.
– Мисс Эннис действительно моя клиентка. Я считаю своим долгом расследовать убийство, которое произошло в ее доме.
– Но она не совершала убийства! – воскликнула Марта. – А ее все-таки арестовали! Вот это-то я и нахожу идиотством!
– Это было преступление на сексуальной почве, – объяснил Хенна. – В последние недели Темми два раза преследовал какой-то мужчина. Он шел за ней до самого дома. Когда она мне это рассказала, я предложил подкараулить его и как следует отделать, но она сказала, что сама справится с этим.
Ноэль Феррис ухмыльнулся.
– Совершенно верно, Шерлок Холмс. Эти ирландцы иногда чертовски хитры. Попасть в дом для него не составляло никакой трудности. Эти ребята постоянно носят с собой связки ключей. Но то, что он воспользовался ножом из нашей кухни, было гениальным трюком с его стороны. А мы знаем, что он из нашей кухни, потому что ты его опознал.
Хенна покраснел.
– Да, я его опознал и уверен, что Хетти тоже бы узнала его в любом случае.
– Я тоже, – сказала Марта.
– Ну, хорошо, – махнул рукой Феррис, – я тоже должен опознать его. Но я сентиментальный человек и не могу вынести мысли, что нож, которым я резал ветчину, так ужасно – он закончил предложение жестом, свойственным актерам.
Раймонд Делл презрительно хмыкнул.
– Болтовня юных глупцов! Мы пришли сюда по воле приятельницы, должниками которой являемся. Темми Бекстер новенькая, она еще не принадлежала к нам. Возможно, у Хетти была причина бояться ее и, поддавшись панике, она ее заколола. Это не исключено, мы знаем, что Хетти иногда была не в себе. Мы всегда считали, что она сама искренность, но потом она приводит этого Гудвина, профессионального детектива, и представляет его мне и Марте под другим флагом.
Феррис поднял брови.
– И все же ты здесь, чтобы помочь Хетти?
– Конечно. Убила она или не убила, умно ли с ее стороны отдавать свою судьбу в руки этих людей, Вульфа и Гудвина, не нам судить. Мы можем только спросить, что нам сделать или сказать, чтобы помочь ей. – Его глубоко посаженные глаза остановились на Вульфе. – И мы можем спросить об этом только вас.
– Хетти сказала, что мы должны рассказать вам все, что рассказали полиции, – добавила Марта Кирк.
Вульф покачал головой.
– Это вряд ли необходимо. Во всяком случае я надеюсь на это. А вот последние пять минут были очень содержательными. Если четверо беседуют в моем присутствии и я знаю, что один из них двенадцать часов назад совершил убийство, то я был бы совершенным ослом, если бы не заметил ту или иную неточность. Видите, чего я добился своими словами! Вы смотрите на меня довольно растерянно, и один из вас хотел запротестовать, но передумал. Никто не смотрит на соседа. Но я знаю, что виновный испытывает ужасные муки. Он спрашивает себя: хорошо ли я владел собой? Не выдали ли меня глаза, должен ли я что-нибудь сказать? Ему, конечно, ясно, что нужно только указание перстом, чтобы обличить его. Но для меня перст – это отправная точка для дальнейшего расследования, и этого мне достаточно.
Я понятия не имею, о чем он говорит, этот указующий перст. По всей видимости, я проглядел, и даже самое глубокое размышление не сможет мне помочь.
– Трое из вас пришли, чтобы действительно помочь своей приятельнице, – продолжал Вульф. – Четвертый не решился отказаться, дабы не возбудить подозрение остальных. Из этих же соображений он не может отказаться отвечать на мои вопросы, и я рассчитываю на то, что он при этом непроизвольно выдаст себя. Если этого не случится, значит, я задавал не те вопросы. Но я думаю, что это случится.
Он повернул голову.
– Мистер Делл, платили ли вы за квартиру последние три месяца?
Раймонд Делл поднял подбородок.
– Мы можем отказаться отвечать на ваши вопросы.
– Разумеется, – кивнул Вульф, – если вы думаете таким образом помочь своей приятельнице, у которой вы все в долгу. Следует ли мне попытаться узнать об этом у других?
– Нет. Я не платил за квартиру уже три года, и Хетти не требует с меня никакой платы.
– Мисс Кирк?
Она посмотрела на него.
– Об этом полиция меня не спрашивала.
Вульф хмыкнул.
– У каждого свои методы. Мой вопрос смущает вас?
– Нет. Я живу у Хетти год и каждую неделю плачу ей пять долларов.
– Из своего заработка?
– Нет, отец каждый месяц присылает мне чек.
– Спасибо. Мистер Феррис?
Ноэль Феррис провел языком по губам.
– Мне не понятно, какое это имеет отношение к убийству? Ну, хорошо… Я живу у нее восемнадцать месяцев. Прошлым летом я работал на телевидении и дал Хетти сто пятьдесят долларов. Потом я играл в одной пьесе, которую сняли через несколько дней, а зимой не заработал почти ничего. Две недели назад я заплатил ей еще шестьдесят долларов. Это все. Считайте сами.
– Вы должны мисс Эннис сто восемьдесят долларов. Мистер Хенна?
Поль Хенна сделал решительное лицо.
– Пусть остальные держатся как хотят, но я не позволю себя запугивать. Вы утверждаете, что один из нас убил Темми Бекстер. Но я этому не верю. Я совершенно точно знаю, что это был не я, и другие не были тоже… Без причины не убивают, а Темми жила у нас всего три недели и мы едва знали ее. Нож ничего не доказывает. Если убийца смог проникнуть в дом, то мог и взять нож из кухни, для этого много хитрости не нужно.
Вульф покачал головой.
– Ваш выстрел прекрасен, мистер Хенна, но он не попал в цель. Дело не в том, дадите ли вы себя запугать или нет, если вы действительно невиновны. Дело в том, почему вы пришли сюда. Помочь мисс Эннис или важничать?
– Я здесь, потому что таково было желание Хетти, и потому что хотел послушать вас. А что касается вашего вопроса платил ли я за квартиру, то о'кей. Я там живу четыре месяца и каждую неделю плачу пять долларов.
– У вас постоянный заработок?
– Нет. У меня есть кое-какие накопления.
– Хорошо, этот пункт мы выяснили. – Вульф посмотрел на Марту Кирк. – Теперь перейдем к другому. Скажите мне, где вы были сегодня утром с половины одиннадцатого до часу?
– Примерно до четверти двенадцатого я была у себя в комнате. Полиция хотела знать совершенно точно, но точнее я не могу сказать. Вчера я вернулась домой поздно, а после того, как встану, я обычно еще час всегда занимаюсь. Пятнадцать-двадцать минут двенадцатого я спустилась на кухню и, так как апельсинов больше не было, я пошла их купить. Когда пришли Хетти с мистером Гудвином, я как раз готовила себе завтрак и…
– Достаточно. Где расположена ваша комната?
– На третьем этаже, над комнатой Хетти.
– А другие комнаты?
– Рей живет на втором… Раймонд Делл, я имею в виду. Вторая комната на моем этаже принадлежит Темми Бекстер. Прямо надо мной, на четвертом этаже, живут Ноэль Феррис и Поль Хенна.
– Сегодня утром вы видели или слышали кого-нибудь из них?
– Нет.
– Даже мистера Ферриса, который живет над вами?
– Нет. Думаю, он уже ушел, когда я проснулась.
– Вы вообще не видели и не слышали ничего подозрительного?
Она покачала головой.
– Полиция тоже думала, что я должна была что-нибудь заметить, когда находилась на кухне, но я ничего не заметила.
Вульф повернул голову.
– Мистер Делл, я знаю, что вы как раз спускались по лестнице, когда в дом около часу вошли мисс Эннис и мистер Гудвин. А до этого?
– Ничего, – буркнул тот. – Я спал и, следовательно, ничего не видел и ничего не слышал.
– Откуда вы знали, что в доме нет апельсинов?
Подбородок Делла подскочил кверху.
– Что это значит? О, я понимаю – Гудвин! А знаю я это потому, что рано утром был на кухне. Ночью я никогда не сплю, я читаю. Я читал «Царя Эдипа» Софокла, и когда закончил, примерно часов в пять, мне захотелось апельсинов. Я пошел на кухню, но их не было. Тогда я вернулся в комнату и лег спать.
– Из всего сказанного я заключаю, что вы редко встаете раньше двенадцати.
– Я никогда не встаю раньше.
– Ночью вы читаете. А как вы проводите день?
– Играет ли это какую-нибудь роль? – наморщил лоб Делл.
– Да.
– Мне этого не понять, но пожалуйста. Я работаю няней.
– Кем?
– Название ужасное, но это так. Няней. У меня есть друг. Художник по имени Макс Эдер. Он живет на Ист-Сайд. У него жена умерла, а у него двое детей, сын и дочь, трех и четырех лет, которыми я занимаюсь пять раз в неделю с двух до семи. За гонорар. По понедельникам и средам я не работаю и могу заниматься своими делами.
– Адрес мистера Эдера?
Делл пожал плечами.
– Это граничит с сумасшествием. Кроме того, он есть в телефонной книге, улица Миссион, 314.
– И с какого времени вы работаете у него в этом качестве?
– Больше года.
Взгляд Вульфа переместился дальше.
– Мистер Хенна, так как речь идет о сведениях, которые вы, вероятно, уже дали полиции, вы, надеюсь, не сочтете на этот раз, что вас провоцируют. Как вы провели время с одиннадцати до часу?
– Провоцируют – это хорошо, – пробормотал Хенна. – Я остаюсь только потому, что обещал Марте. Я вышел из дома в начале десятого и около двух часов бродил в доках Вест-Сайда. Потом я поехал на автобусе в театр. Репетиция начинается ровно в двенадцать. Около двух меня забрала полиция и привезла на Сорок седьмую улицу.
– Что вы делали в доках?
– Держал открытыми глаза и уши. В пьесе, которую мы готовим, я играю докера и хочу получше понять роль.
– Где находится театр?
– На улице Боуи.
– У вас главная роль?
– Нет, мне нужно говорить всего две строчки. Но я молод, и моя карьера только начинается.
– Сколько времени вы уже репетируете?
– Около месяца.
– Вы уже работали в этом театре?
– Да, прошлой осенью, шесть недель.
– Вы бываете в каком-нибудь месте, когда приезжаете в доки?
– Нет, я брожу везде, наблюдаю и слушаю.
– Вы делаете это каждый день?
– Нет. В этом году впервые, и еще был там дважды в ноябре, когда получил роль.
Я отметил про себя, что он, по крайней мере, охотно, не чувствуя себя оскорбленным, отвечает на вопросы о своей профессии.
Вульф посмотрел на Ферриса.
– А как обстоят дела с вами, мистер Феррис?
– У меня прямо камень упал с сердца, – ответил тот. – Когда из вопросов полиции я узнал и понял, что меня подозревают в убийстве и у меня нет алиби, мне стало довольно нехорошо. Если остальные смогут доказать свое алиби, тогда мое положение будет чертовски паршивым. Сейчас я чувствую себя значительно лучше. Благодарю вас, мистер Вульф. Итак, в одиннадцатом часу я вышел из дома и побывал в четырех агентствах. В двух меня – если уж не точное время моего посещения – должны вспомнить. Когда я почувствовал, что проголодался, то пошел домой. Меню за пять долларов я не смогу себе позволить, а жратву за восемьдесят центов я не в состоянии проглотить. Когда я вошел в дом, у телефона стоял какой-то мужчина и рассказывал кому-то на другом конце провода, что Темми Бекстер убита.
– О каких агентствах идет речь?
– Для театра и телевидения.
– Вы каждый день хотите туда?
– Нет, примерно два раза в неделю.
– А как вы проводите остальные пять дней?
– Два, иногда три раза в неделю я делаю детские игрушки и других зверей. В мастерской. За белочку мне платят восемь долларов, за жирафа – двадцать.
– Где находится эта мастерская?
– В задней комнате магазина на Первой авеню. Магазин называется «Зоопарк Гарри», а его хозяина зовут Гарри Аркази. У него шестнадцатилетняя дочь удивительной красоты. Его сын…
– Это не комедия, мистер Феррис, – сказал Вульф. Он вывернул себе шею, чтобы посмотреть на часы. – Я начал заниматься делом мисс Эннис всего пять часов назад и мои вопросы кажутся, вероятно, несколько произвольными. Но они не легкомысленны. Я увидел вас, побеседовал с вами и вижу свою цель намного яснее. Предоставляю мисс Эннис благодарить вас – вернее троих из вас – за ваш приход. – Он поднялся. – До свидания.
Они сразу упали с неба на землю. И не удивительно. Такой поворот ошарашил даже меня. Марта Кирк молча уставилась на Вульфа. Раймонд Делл изобразил глубокое возмущение. Поль Хенна жевал свою нижнюю губу. Ноэль Феррис ухмыльнулся и направился в прихожую. За ним двинулись и остальные. Пока я выпускал их, в дверь влетело несколько снежинок.
Вернувшись в бюро, я спросил у Вульфа, не хочет ли он пива. Он кивнул, я пошел на кухню и принес бутылку и стакан. Для себя я принес стакан молока. Наливая пиво, он бормотал.
– Сол, Фред и Орри. Восемь утра, в моей комнате.
Я поднял брови. Сол был лучшей ищейкой, которого я знал. Он получал десять долларов в час, но стоил все двадцать. Фред получал семь долларов, а стоил семь пятьдесят. Орри тоже получал семь долларов, но цена ему была шесть пятьдесят.
– О, – сказал я и отпил молока. – Значит, все-таки указующий перст.
– У меня только один шанс: ставить телегу впереди лошади. Я не знаком с методами работы фальшивомонетчиков, но не могу себе представить, чтобы подручному доверили такую сумму. А мы знаем, что преступник получил такую сумму, следовательно, он не только подручный, но и поддерживает непосредственную связь с источником. Другими словами, если мы хотим добиться быстрого результата, то должны найти эту мастерскую. – Вульф взял стакан и сделал большой глоток.
– Возможно, у Лича тоже появилась такая идея.
– Несомненно. Думаю, мисс Бекстер получила задание обследовать все подсобные помещения в доме. По всей видимости, она не нашла то, что искала. Но все же я полагаю, что одного из жильцов подозревают в распространении фальшивых денег. Только не было известно, который из пяти. Следовательно, следили за всеми. Если бы я был агентом секретной службы и получил задание наблюдать за Раймондом Деллом, я бы исходил из того, что сообщники встречаются тайно. В первый день я бы последовал за ними на ту квартиру в Ист-Сайд и навел бы справки. Если бы я заметил, что он ходит туда пять раз в неделю, и узнал от мисс Бекстер, что он работает няней, я перенес бы свой интерес на другое лицо. К счастью, я не тайный агент. Макс Эдер, художник, очень возбуждает мое любопытство. Я пошлю туда Орри, пусть он там оглядимся. Фред сможет заняться магазином на Первой авеню. Да, мне нужен точный адрес «Зоопарка Гарри». – Он поморщился. – Сол поедет в театр. Шанс, что мы чего-то добьемся, у нас не велик, но другого выхода нет. Иначе мы везде наткнемся на людей Кремера или секретной службы. У вас есть какое-нибудь предложение?