Текст книги "Второе признание (сборник)"

Автор книги: Рекс Стаут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Не надо, – ответил Сперлинг.

– Если пожелаете – он всегда к вашим услугам. Улики свидетельствуют о том, что машина двигалась на восток, от дома к воротам поместья, но вывод не окончательный. Осмотр находящихся здесь автомобилей пока не завершен. Возможно, это была какая-то другая машина, заехавшая на территорию поместья с шоссе, но, как вы понимаете, данная версия наименее приемлема. Она кажется несостоятельной, однако мы не стали ее отметать. Честно говоря, в этом нет особой нужды, пока мы не докажем обратное.

Арчер снова поджал губы, по-видимому обдумывая готовую с них сорваться фразу, и наконец проговорил:

– Мы не можем закрывать глаза на внезапную насильственную смерть, как бы нам этого ни хотелось. Ведь в данном случае мы отвечаем не только перед своей совестью, но и перед жителями округа, на службе у которых находимся, а также перед… скажем так, другими заинтересованными сторонами. К нам уже поступил запрос от властей Нью-Йорка. Они предлагают сотрудничество. У них самые добрые намерения, и мы их приветствуем, но я упоминаю об этом только для того, чтобы продемонстрировать, что смерть Рони касается очень многих, следовательно, моя ответственность лишь возрастает. Надеюсь, я ясно выразился?

– Абсолютно, – подтвердил Сперлинг.

– Значит, вы должны понимать, что мы не можем работать спустя рукава (конечно, я не хочу сказать, что это позволительно в других случаях). Словом, все очень серьезно. Как вам известно, мы тщательно опросили всех, кто здесь находится, в том числе прислугу, но ни на йоту не приблизились к разгадке. Никто ничего не знает, за исключением вашей младшей дочери, которая допускает (вернее сказать, утверждает), что она просила Рони приехать сюда этим поездом и встретиться с ней в некоем условленном месте на территории поместья. Никто…

Вульф проворчал:

– Мисс Сперлинг не просила его приехать именно этим поездом. Она просто просила его приехать. Он выбрал время сам, сообразуясь со своими делами.

– Значит, я ошибся, – уступил Арчер. – В любом случае, он явился сюда из-за нее. Поезд прибыл вовремя. Он сразу сел в такси. От железнодорожной станции до ворот поместья шесть-семь минут езды, следовательно, ровно в половине десятого (ну, может, минутой позже) он был здесь. Направился ли он прямо к месту свидания или задержался на подъездной аллее, мы не знаем.

Арчер покопался в лежащих перед ним бумагах, пробежал глазами одну из них и снова поднял голову:

– Если задержался, то в то время, когда его сбили, ваша дочь, возможно, уже пришла в условленное место. Она собиралась сюда к девяти тридцати, но из-за разговора с сестрой немного опоздала: по ее мнению, минут на десять, самое большее – на пятнадцать. Ее сестра, которая видела, как она выходила из дома, это подтверждает. Если Рони задержался…

– К чему все эти подробности? – перебил его Сперлинг.

– Так полагается. Итак, если Рони задержался на аллее, а ваша дочь в момент, когда его сбили, ждала в условленном месте, то почему она не различила звук мотора? Она утверждает, что никакой машины не слышала. Мы все досконально проверили. Подъездная аллея имеет легкий уклон в сторону ворот. С места предполагавшегося свидания – полянки в зарослях – проезжающие в направлении ворот машины почти не слышны. Даже если автомобиль едет к дому, чтобы уловить звук мотора, надо хорошенько прислушаться. К тому же прошлой ночью ветер дул с северо-востока. Итак, Рони могли сбить, пока ваша дочь дожидалась его на полянке, но она действительно могла ничего не слышать.

– Тогда зачем было столько об этом разглагольствовать?

Арчер был само долготерпение:

– Затем, что разглагольствовать больше не о чем. Не считая вашей дочери, больше никто не сделал никаких заявлений. Никто ничего не видел и не слышал. Мистер Гудвин не добавил ничего существенного. Он уехал из дома без десяти десять… – Арчер взглянул на меня. – Насколько я понимаю, вы назвали точное время?

– Да, сэр. Садясь в автомобиль, я по привычке всегда сверяю часы на приборной панели со своими наручными часами. Было ровно девять пятьдесят.

Арчер опять повернулся к Сперлингу:

– Он уехал в девять пятьдесят и отправился в Чаппакуа, чтобы позвонить, не заметив на аллее ничего подозрительного. Через тридцать – тридцать пять минут он вернулся, опять же ничего не заметив, – короче говоря, ничего существенного его показания не добавляют. Кстати, его машину ваша дочь тоже не слышала – или слышала, но не помнит.

Сперлинг был мрачен, как туча.

– Мне по-прежнему хочется понять, отчего вы сосредоточили внимание именно на моей дочери.

– Я тут ни при чем, – возразил Арчер, – таковы обстоятельства.

– Обстоятельства?

– Ваша дочь была близким другом Рони. Она говорит, что не была с ним помолвлена, но… э-э-э… встречалась с ним. Их дружба часто… э-э-э… обсуждалась всей семьей. Именно ее увлечение вынудило вас прибегнуть к услугам Ниро Вульфа, а ведь он не утруждает себя пустячными расследованиями. Однако вчера это дело привело его сюда, и…

– Неправда! Он явился с требованием, чтобы я оплатил ущерб, причиненный его оранжерее.

– Но, по его мнению, это происшествие было напрямую связано с его работой на вас. Все знают, что его трудно выманить за порог. Итак, состоялось долгое семейное совещание…

– Никакое не совещание. Он слова никому не дал сказать. Только гнул свое, будто я должен заплатить за ремонт оранжереи…

Арчер кивнул:

– В этом вы все солидарны. Кстати, к чему вы в итоге пришли? Будете платить?

– Это имеет какое-нибудь значение? – подал голос Вульф.

– Вероятно, нет, – кротко согласился Арчер, – просто вас наняли расследовать другое дело, и я… Что ж, я снимаю вопрос, если он представляется вам неуместным.

– Нисколько, – заявил Сперлинг. – Я оплачу ущерб, но не потому, что обязан это сделать. Доказательств того, что разгром оранжереи как-то связан со мной и моими делами, нет.

– Значит, это меня не касается, – снова уступил Арчер. – Но факт остается фактом: вчера произошло какое-то событие, заставившее вашу дочь вызвать сюда Рони, чтобы объявить ему о разрыве. Она говорит, что их отношения доставляли ей слишком много неприятностей, и в конце концов она решила их прекратить. Вполне правдоподобно. Больше того, эта версия не вызывает у меня недоверия. Вот только, к огромному сожалению, ваша дочь приняла это решение в тот самый день, когда Рони был сбит насмерть, причем сбит при обстоятельствах, которых никто не в состоянии объяснить и за которые не с кого спросить.

Арчер подался вперед и проникновенно заговорил:

– Послушайте, мистер Сперлинг. Вы отлично понимаете, что мне не хочется причинять вам беспокойство. Но есть такие вещи, как служебный долг и ответственность. Кроме того, я существую не в вакууме. Отнюдь! Мне трудно сказать, сколько людей знают об отношениях вашей дочери с Рони, но такие есть. Прежде всего, это трое ваших гостей, один из которых – известный радиожурналист. Что бы я ни предпринял, люди все равно решат, что смерть Рони так или иначе связана с вышеупомянутыми отношениями, и, если я попытаюсь закрыть на это глаза, меня попросту вышвырнут из округа. Я должен во что бы то ни стало раскрыть это убийство, и я это сделаю. Необходимо выяснить, кто и почему прикончил Рони. Если окажется, что это был несчастный случай, я буду рад больше всех. Тем не менее я обязан установить виновника. Неприятная предстоит работенка…

Арчер смолк, потому что в этот момент открылась дверь. Мы все повернули головы, чтобы узнать, кто посмел нам мешать. Это был Бен Дайкс, шеф окружных детективов, за ним следовал тип, которого угораздило родиться не в той стране, – лейтенант Кон Нунан из полиции штата. Выражение его лица мне не понравилось; впрочем, оно и прежде меня не привлекало.

– Что случилось, Бен? – нетерпеливо проговорил Арчер. Ясное дело, он был недоволен – его великолепную речь прервали на полуслове.

– Кое-что, о чем вам следует знать, – ответил Дайкс, подходя к нему.

– Говори.

– Лучше бы переговорить наедине.

– Почему? Нам нечего скрывать ни от мистера Сперлинга, ни от Вульфа, который на него работает. Так что произошло?

Дайкс пожал плечами:

– С автомобилями закончили. Тот, который задавил Рони, найден. Его осматривали последним – он припаркован за домом. Это машина Ниро Вульфа.

– Ничего удивительного, – злорадно усмехнулся Нунан.

Глава одиннадцатая

Как ни странно, меня раздирали противоречивые чувства. Что и говорить, я был удивлен, даже ошеломлен. Однако изумление сводилось на нет обратным ощущением: мне казалось, что именно этого я и ждал. Говорят, наше сознание – это лишь десятая часть айсберга, возвышающаяся над водой, а остальное находится внизу. Не знаю, как они высчитали, но если это правда, то, судя по всему, девять десятых меня ждали этой новости, а когда Бен Дайкс озвучил ее, это ощущение вырвалось на поверхность.

Вульф метнул на меня быстрый взгляд. Я поднял брови и покачал головой. Он кивнул и взял бокал, чтобы допить пиво.

– Это все меняет, – проговорил Сперлинг, отнюдь не убитый горем. – Кажется, вопрос исчерпан.

– Видите, мистер Арчер, – подал голос лейтенант Нунан, – обыкновенное бегство с места аварии. Вы человек занятой, и Дайкс тоже. Этот Гудвин считает себя крутым парнем. Не отвезти ли мне его в участок?

Арчер, пропустив его слова мимо ушей, спросил у Дайкса:

– Это точно? Вы уверены?

– Вполне, – заявил Дайкс. – Все это отправится в лабораторию, но уже сейчас под крылом заметны следы крови, между осью и рессорой застрял кусок ткани с пуговицей от пиджака Рони, есть и другие улики. Их хватит с лихвой.

Арчер посмотрел на меня:

– Ну?

Я улыбнулся:

– Я вряд ли сумею выразиться точнее, чем вы, мистер Арчер. Ничего существенного мои показания не добавят. Если Рони действительно погиб под колесами этой машины, я в это время находился где-то в другом месте. Мне бы очень хотелось помочь следствию, но это все, что я могу сказать.

– Я отвезу его в участок, – снова предложил Нунан.

И опять на него не обратили ни малейшего внимания. Арчер обратился к Вульфу:

– Машина принадлежит вам, ведь так? У вас есть что сказать по этому поводу?

– Только одно: я не умею водить, и если мистера Гудвина заберут в участок, как предлагает этот недоумок, то мне придется ехать вместе с ним.

Окружной прокурор опять воззрился на меня:

– Почему бы вам сразу не признаться? Тогда мы в десять минут покончим со всем этим и уберемся отсюда.

– Прошу прощения, – вежливо ответил я, – но, если я начну придумывать на ходу, ничего хорошего не получится – вы мигом поймаете меня на лжи.

– Не хотите рассказать, как все произошло?

– Нет. И рад бы, да не могу.

Арчер встал и сказал Сперлингу:

– Где я могу переговорить с ним с глазу на глаз? В два часа мне надо быть в суде, хотелось бы побыстрее тут закончить.

– Можете остаться здесь, – с готовностью разрешил Сперлинг, поднимаясь с места. Он взглянул на Вульфа: – Я вижу, вы допили свое пиво. Не угодно ли…

Вульф, упершись в подлокотники, тяжело поднялся, сделал три шага и в упор посмотрел на Арчера.

– Как вы уже сказали, автомобиль принадлежит мне. Если мистера Гудвина увезут отсюда, не уведомив меня и не предъявив ордера, дело окажется еще более прискорбным, чем теперь. Мне понятно ваше желание побеседовать с ним: вы ведь не знаете его так, как я. Но мой долг – предупредить вас, что вы лишь потеряете драгоценное время.

В сопровождении Сперлинга он направился к дверям и вышел.

Дайкс спросил:

– Я тебе еще понадоблюсь?

– Возможно, – ответил Арчер. – Присаживайся.

Дайкс подошел к креслу, которое только что занимал Вульф, сел, вытащил записную книжку, проверил, хорошо ли заточен его карандаш, и откинулся на спинку. Нунан тоже подошел и уселся в кресло Сперлинга. Его никто не приглашал, а он не удосужился спросить, нужен ли он здесь. Естественно, я был доволен, ведь если бы он повел себя по-другому, мне бы пришлось изменить свое мнение о нем.

Арчер, поджав губы, окинул меня долгим взглядом. Наконец он заговорил:

– Не понимаю я вас, Гудвин. Почему вы не видите, что оказались в безвыходном положении?

– Тут все просто, – ответил я. – По той же самой причине, что и вы.

– Разве я этого не вижу? Очень даже вижу.

– Черта с два! Если бы видели, то давно отправились бы восвояси, передав меня в руки Бена Дайкса или одного из своих помощников. У вас прорва дел, а вы по-прежнему толчетесь тут. Можно сделать заявление?

– Пожалуйста. Я именно этого от вас и жду.

– Прекрасно. – Я закинул руки за голову. – В который раз обсуждать, что и когда я делал, бессмысленно. Я повторил это уже трижды, мои показания занесены в протокол. Но теперь, когда известно, что Рони погиб под колесами машины Вульфа, вам больше не надо заморачиваться, устанавливая, кто чем был занят в восемь, девять или десять часов, даже я. Вам точно известно, когда его сбили. Это случилось не раньше девяти тридцати, когда он вышел из такси у ворот поместья, но не позднее девяти пятидесяти, когда я проехал по подъездной аллее, направляясь в Чаппакуа. В сущности, можно взять промежуток у́же: скажем, от девяти тридцати двух до девяти сорока шести – получается четырнадцать минут. Все это время я сидел в спальне у мистера Вульфа. Где были остальные? Ведь нет никаких сомнений, что это дело рук кого-то из своих, поскольку орудием преступления послужила наша машина. Наезд совершил обитатель этого дома, и сделал он это в течение тех самых четырнадцати минут. Вы спро́сите, где находился ключ зажигания. В машине. Мне в голову не пришло его вытаскивать, ведь я припарковался на частной территории, принадлежащей нашему другу, вернее клиенту. Впрочем, вернувшись из Чаппакуа, я все же вытащил его, ведь мы могли застрять здесь на всю ночь. Я понятия не имел, когда Сперлинг, наконец, решится расстаться с сорока тысячами. Вы также пожелаете узнать, был ли мотор еще теплым, когда я сел в машину и завел ее. Не знаю. Она заводится с пол-оборота, в любую погоду. К тому же на дворе июнь. Кроме того, если только и надо было, что выехать на аллею, сбить Рони, у ворот развернуться и возвратиться обратно к дому (на большее все равно не хватило бы времени), то двигатель и прогреться как следует не успел бы. – Я на минутку задумался. – Такая вот складывается картинка.

– Можешь засунуть себе эти выкладки куда подальше, – заметил Нунан своим обычным голосом, а голосок у него – это что-то. – Придумай что-нибудь другое, парень. Его порешили совсем не в эти пятнадцать минут, а в девять пятьдесят две, когда ты катил по аллее, направляясь в Чаппакуа. Придется тебе делать новое заявление.

Я обернулся, чтобы взглянуть ему в лицо.

– А, ты еще здесь?

Арчер попросил Дайкса:

– Поговори с ним ты, Бен.

Мы с Беном Дайксом были знакомы уже довольно давно, время от времени наши пути пересекались, и, насколько я успел понять, он не был мне ни другом, ни врагом. В пригородах большинство блюстителей закона (не важно, носят они форму или нет) страдают комплексом неполноценности по отношению к нью-йоркским сыщикам, как полицейским, так и частным. Но Дайкс был исключением. Он служил в Уэстчестере больше двадцати лет, старался не халтурить, чтобы не уволили, избегал сомнительных связей и по мере сил оставался честным.

Он изводил меня больше часа, изредка вносил свою лепту и Арчер. В разгар беседы один из полицейских принес нам сэндвичи и кофе, и мы перекусили, продолжая говорить. Дайкс усердно вытягивал из меня признание, да и опыта ему было не занимать, но будь он даже лучшим из лучших (а он им не был), то и тогда он сумел бы прижать меня только с одного конца; однако, пытаясь это сделать, он неизменно обнаруживал, что я и не думаю увиливать. Он опирался на простой и очевидный факт, гласивший, что я насмерть сбил Рони по дороге в Чаппакуа, а я, под стать ему, придерживался столь же простого и очевидного факта, гласившего, что я этого не делал. Других козырей у них на руках не было, и эти ребята мариновали меня час с лишним только потому, что мечтали поскорее разделаться с этим и забыть про Стоуни-Эйкрз.

Арчер уже в десятый раз смотрел на свои наручные часы. Я тоже бросил взгляд на циферблат: двадцать минут второго.

– Ладно, остается только получить ордер, – заявил он. – Бен, позвони-ка. Нет, лучше пусть со мной съездит один из наших парней и привезет его сюда.

– Я поеду, – вызвался Нунан.

– Людей у нас достаточно, – с нажимом произнес Дайкс, – здесь-то мы уже отстрелялись.

Арчер встал.

– Вы не оставляете нам другого выхода, Гудвин, – заметил он. – Если попытаетесь уехать из округа прежде, чем придет ордер, то будете задержаны.

– Ключи от его машины у меня, – вставил Дайкс.

– Черт возьми, было бы из-за чего огород городить! – неожиданно вспылил рассерженный Арчер. Он снова сел и наклонился ко мне. – Господи, может, я плохо объяснил? Никто не собирается преследовать вас за уголовное преступление. Скорее всего, никакого преследования вообще не будет. Была ночь. Вы заметили Рони, только когда он оказался под колесами. Вы вышли из машины и подошли к нему, но он уже был мертв. Вы испугались, к тому же вам надо было срочно позвонить по личному делу. Вы не хотели оставлять тело прямо посреди аллеи, поэтому оттащили его на траву и положили под кустом. Потом вы уехали в Чаппакуа, позвонили и вернулись обратно. Вы вошли в дом, собираясь звонить в полицию, чтобы сообщить о несчастном случае, и тут натолкнулись на мисс Сперлинг, которая волновалась за куда-то запропастившуюся сестру. Вместе вы отправились на поиски и наконец нашли ее. Естественно, вам не хотелось сразу оглушать Гвен ужасным известием о гибели Рони. Через некоторое время вы вернулись в дом и сообщили обо всем Вульфу, он рассказал Сперлингу, а Сперлинг обратился в полицию. Понятное дело, вы не хотели признаваться, что Рони сбила ваша машина, поэтому не смогли заставить себя говорить, пока ход следствия не убедил вас в том, что это неизбежно. Наконец вы во всем покаялись мне – главному представителю правоохранительной системы в округе.

Арчер наклонился еще ближе:

– Если эти факты будут изложены в подписанном вами заявлении, что тут такого страшного? Вас даже не смогут обвинить в бегстве с места происшествия, потому что вы не сбежали, а остались тут. Я окружной прокурор, мне и решать, предъявлять ли вам обвинение, и если предъявлять, то в чем именно. Угадайте, какое решение я приму? Какое решение принял бы любой разумный человек, учитывая все обстоятельства дела, которые известны вам не хуже, чем мне? Разве вы нанесли кому-то урон, если не считать случайно погибшего бедняги?

Арчер оглядел письменный стол, нашел стопку бумаги, вынул из кармана ручку и протянул мне.

– Вот. Пишите, ставьте подпись, и давайте покончим с этим. Вам не придется об этом жалеть, Гудвин, даю слово.

Я улыбнулся:

– Мне очень жаль, мистер Арчер, в самом деле жаль.

– Бросьте жалеть! Просто напишите признание и поставьте подпись.

Я покачал головой:

– Кажется, вы собирались послать за ордером? На всякий случай советую вам сначала сосчитать до десяти. Я рад, что вы не торгуете пылесосами, не то вы непременно всучили бы мне свой товар. Но на признание вам меня не раскрутить. Если бы все было так, как вы говорили: я сбил Рони, оттащил тело с дороги, съездил позвонить, помог мисс Сперлинг отыскать сестру, а потом позволил обратиться в полицию, но ни словом не обмолвился о том, что это я его задавил, – так вот, если бы дело было действительно так (хотя, разумеется, все это неправда), возможно, я и оказал бы вам услугу, только чтобы прекратить всю эту мышиную возню. Но вы упустили одну небольшую деталь.

– Что за деталь? О чем это вы?

– О машине. Я сыщик и по идее должен разбираться, что к чему. Мне, безусловно, полагается знать, что если я задавил человека, то на машине останутся такие следы, что даже бойскаут с завязанными глазами сразу все поймет. Однако я, невзирая на это, вернулся к дому, припарковал автомобиль, а потом целую ночь и все утро делал вид, будто я тут ни при чем, пока в полдень к нам не нагрянул Бен Дайкс и не объявил: «Ага! Это была машина Ниро Вульфа!» Как хотите, но я на это не куплюсь. Да надо мной станет потешаться весь Нью-Йорк! От такого позора мне уже не оправиться. Кстати об ордере: не думаю, чтобы судья или присяжные тоже купились.

– Мы могли бы устроить…

– Ничего вы не можете. Скажу вам еще кое-что. Думаю, Бен Дайкс тоже не поверил в эти сказки, да и вы сам, скорее всего, не верите. Не знаю, может, Бен меня недолюбливает, но он отлично знает, что я не кретин. Он честно старался вытянуть из меня признание, потому что вы ему велели. Не мог же он ослушаться босса. Про вас ничего сказать не могу, но я не виню вас за то, что вам не хочется копать под людей вроде Сперлингов. В конце концов, они нанимают самых лучших адвокатов. Что же до этого осла в полицейской форме, по имени Нунан, то… Ладно, не стану, пожалуй, высказывать свое мнение, чтобы не оскорблять ваш слух.

– Видите, что за субчик, сэр, – сдержанно произнес Нунан. – Говорю же, он считает себя крутым парнем. Если бы вы позволили мне забрать его в участок…

– Заткнись! – взвизгнул Арчер.

Может, насчет визга я погорячился, но все-таки был недалек от истины. Он разозлился, и мне было его очень жаль. Вдобавок ко всему остальному, взглянув на часы, он сообразил, что опаздывает на заседание суда. Проигнорировав меня, он обратился к Дайксу:

– Мне пора, Бен. Займись этими бумагами. Если кто-то захочет уехать – никого не задерживайте, пусть едут. Только попроси их не покидать пределы округа.

– А что с Вульфом и Гудвином?

– Я сказал: никого. Мы не имеем права удерживать их без ордера, а с ним придется обождать. Но машина должна остаться тут. Забери ключи и выставь около нее охрану. Отпечатки пальцев снимали?

– Нет, сэр, я думал…

– Снимите. Отовсюду. Поставь одного часового у машины и еще одного – у ворот. Не мешало бы еще раз поговорить с прислугой, в первую очередь с помощником садовника. Передай мистеру Сперлингу, что я вернусь позже, где-нибудь между пятью и шестью часами, – это будет зависеть от того, когда закончится заседание суда. Скажи ему, что я буду признателен, если все они сочтут возможным к этому времени быть здесь.

И он стремительно вышел, не удостоив меня взглядом, хотя мне было не ясно, чем я ему досадил.

Я ухмыльнулся Бену Дайксу, развязной походочкой вышел из комнаты и отправился на поиски Вульфа, желая слегка похвастаться. Он отыскался в теплице – изучал систему автоматического полива грядок.