Текст книги "Второе признание (сборник)"

Автор книги: Рекс Стаут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава девятая

– Самое главное, – сказал я, – решить: видел я труп или нет? Если видел – то вот телефон, надо пошевеливаться, пока не приехала полиция. Если нет – можно не торопиться. Тело лежит за кустом, с подъездной аллеи его не видно, оно и неделю может там проваляться, никто не заметит, ну разве что собаки. Так что?

– Погоди, я еще не знаю деталей, – проворчал Вульф. – Что ты вообще забыл в том месте?

Я рассказал. Только что поставленный мною вопрос не терпел отлагательства, он затрагивал лично меня, поэтому я опустил некоторые мелочи, вроде осмотра конюшни, где мы пересчитывали лошадей, однако не забыл ни одной существенной подробности: например, сообщил, отчего Мэдлин была так взволнована отсутствием Гвен и каким образом я решил проблему с отпечатками пальцев на бумажнике. Короче говоря, не рассусоливал, но ни одного важного обстоятельства не пропустил. Когда я закончил, у Вульфа возникло всего три вопроса:

– Не было ли у тебя мысли или даже смутного ощущения, не имевшего под собой никаких оснований, что мисс Сперлинг намеренно протащила тебя мимо этого места?

– Нет.

– Остались ли вокруг трупа четкие отпечатки ног?

– Точно не скажу, но вряд ли.

– Можно ли проследить твой путь от поляны к телу и обратно?

– Ответ тот же. Дэви Крокетт[4]4
  Крокетт Дэвид (Дэви) (1786–1836) – американский путешественник, офицер и политик, ставший героем национального фольклора, где он предстает в образе ловкого охотника и следопыта.


[Закрыть], верно, сумел бы, но в ту минуту я о нем как-то не думал. В конце концов, там было темно.

Вульф хмыкнул:

– Мы не дома. Нельзя так рисковать. Пусть все поднимутся сюда – я имею в виду Сперлингов. За сестрами сходи сам, а не то младшая вообще не придет. Просто пригласи их сюда, без меня ничего не рассказывай. Сначала приведи девушек. Остальных позовешь, когда вернешься в дом. Я не хочу, чтобы мистер Сперлинг явился сюда прежде них.

Меня не пришлось долго уговаривать. По сравнению с другими случаями, когда он посылал меня приводить к нему людей, это было простое поручение, да я и сам понимал всю его важность. Ответ на вопрос, видел ли я труп, теперь представлялся очевидным: да, видел, а значит, чем скорее в дело будет пущен телефон, тем лучше. Вульф, конечно, сыграет свою роль как надо, но ведь и я уже взрослый мальчик, имею право голоса и умею набирать телефонный номер. В огромном списке того, что вызывает у полиции аллергию, отнюдь не последнее место занимают типы, которые, наткнувшись на труп, ведут себя так, будто это никого, кроме них, не касается.

С девушками все прошло гладко. Я сообщил Гвен, что Вульф недавно получил сведения, со всей определенностью свидетельствующие о том, что Рони уже можно не ждать, и хочет повидаться с ней, чтобы обо всем рассказать подробно. Разумеется, тут обошлось без споров. Вернувшись в дом, я так же легко уладил дело с остальными. Джимми играл внизу в пинг-понг с Конни, за ним сходила Мэдлин. Миссис и мистер Сперлинг были в гостиной с Уэбстером Кейном и Полом Эмерсоном. Я сказал, что Вульф просит Сперлингов на минутку подняться.

Для всей компании стульев в нашей спальне не хватило, поэтому Вульфу, в виде исключения, пришлось начать разговор стоя, нравилось ему это или нет. Сперлинг был по горло сыт томительной задержкой: вот уже семь часов он дожидался, пока кто-то (пусть даже этот кто-то – его родная дочь) примет вместо него важное решение, касавшееся его собственных дел. Он уже хотел потребовать у Гвен ответ, но Вульф молниеносно перехватил инициативу, обратившись к присутствующим с вопросом:

– Сегодня мы, как нам представлялось, обсуждали серьезную проблему, верно?

Все согласились.

Он кивнул:

– Верно. Сейчас все усложнилось – а может, и упростилось, не знаю. Все зависело от того, жив мистер Рони или мертв. Теперь он мертв.

Считается, что объявить о смерти человека сразу нескольким людям, одного из которых вы считаете убийцей, и взглянуть на их реакцию, – чрезвычайно ловкий прием. Мне ни разу не доводилось видеть, чтобы кто-нибудь, не исключая самого́ Вульфа, добился таким образом успеха, но теория эта не лишена привлекательности, поэтому я пытался разом окинуть все лица, не сомневаясь, что Вульф занят тем же.

Сперлинги встрепенулись, кое-кто не сдержал удивленных восклицаний, но никто из присутствующих не заверещал, не хлопнулся в обморок и даже не пошатнулся. Преобладающим чувством оказалось обыкновенное замешательство, причем, насколько я мог судить – вполне искреннее. Впрочем, как я уже говорил, при всей своей популярности это всего лишь теория.

Гвен спросила:

– Вы имеете в виду Луиса?

Вульф кивнул:

– Да, мисс Сперлинг. Луис Рони мертв. Мистер Гудвин обнаружил его тело около часа назад, когда вместе с вашей сестрой отправился искать вас. Оно находится на территории поместья, под кустом недалеко от того места, где они вас нашли. Кажется…

– Значит… Значит, он все-таки приехал!

Сомневаюсь, чтобы она и в самом деле ничего не чувствовала. Я не назвал бы Гвен бездушной. Просто так получилось, что в заторе, который вызвало у нее в голове ошеломляющее известие, первой пробила себе дорогу именно эта незначительная деталь. Я заметил, что Мэдлин метнула на сестру пронзительный взгляд. Наконец обрели дар речи и остальные. Со всех сторон посыпались вопросы, но Вульф предостерегающе поднял ладонь:

– Если позволите… Сейчас не время…

– Как он умер? – спросил Сперлинг.

– Я как раз хотел рассказать. Похоже на то, что его переехала машина, затем тело оттащили с подъездной аллеи и спрятали за кустом, но, безусловно, потребуется более тщательный осмотр. К моменту обнаружения тело пролежало там недолго, не больше двух часов. Надо немедленно уведомить полицию. Полагаю, что вы, мистер Сперлинг, предпочтете сделать это сами. Так будет лучше.

Гвен начала дрожать. Мэдлин взяла ее за руку, подвела к кровати и силой усадила на нее. Джимми пытался ей помочь. Миссис Сперлинг словно оцепенела.

– Вы хотите сказать… – Сперлинг запнулся. Он то ли не поверил услышанному, то ли хорошо умел держать себя в руках. – Вы намекаете, что его убили?

– Не знаю. Это еще предстоит выяснить. Даже если полицейские решат, что он был убит, им придется это доказать. После чего, как водится, начнут устанавливать мотив, способы, возможности… Не знаю, представляете ли вы, о чем речь, но если нет – скоро узнаете. Кого вы намерены известить: окружные власти или полицию штата? У вас есть выбор. Но медлить не стоит. Вы должны…

Тут наконец впервые подала голос миссис Сперлинг:

– Но это… это же будет ужасно! Здесь, в нашем поместье! Почему вы не можете избавиться от трупа?.. Увезти подальше… И где-нибудь выбросить…

Никто не обратил на нее внимания. Сперлинг спросил у Вульфа:

– Вы знаете, почему он там оказался?

– Я знаю, что привело его туда. Ему позвонила ваша дочь и попросила приехать.

Сперлинг резко повернулся к кровати:

– Это правда, Гвен?

Но Гвен молчала. За нее ответила Мэдлин:

– Да, папа, правда. Она решила бросить его, но сначала хотела сообщить ему об этом.

– Надеюсь, – заметил Вульф, – мы не станем обсуждать предложение вашей супруги. Тому есть множество причин. Он приехал с вокзала на такси…

– Предложения моей супруги редко нуждаются в обсуждениях. Нет никакого способа избежать вмешательства полиции? У меня есть знакомый врач…

– Нет. Даже не думайте.

– Вы специалист в данной области. Они действительно сочтут, что его убили?

– Любому специалисту, чтобы вынести вердикт, прежде всего нужны факты. У меня их пока недостаточно. Если вы удовольствуетесь предположением, то я думаю, что сочтут.

– Может, вызвать адвоката?

– Это позже. Возможно, он вам понадобится. Откладывать больше нельзя, сэр. Мы с мистером Гудвином имеем двойное обязательство перед государством – как граждане и как частные детективы с лицензией.

– Но у вас есть обязательства и передо мной. Я ваш клиент.

– Мы помним об этом. Мы это учли. Когда мистер Гудвин обнаружил труп со следами насилия, было одиннадцать часов. По закону ему следовало немедленно уведомить об этом власти. Сейчас далеко за полночь. Мы чувствовали, что должны дать вам время осознать происшедшее. Но теперь я настаиваю на обращении в полицию.

– Черт побери, мне надо подумать!

– Позвоните в полицию и думайте, пока они едут.

– Нет! – Сперлинг рывком подтянул к себе ближайший стул, сел на краешек и вперил взгляд в Вульфа. – Смотрите. Я нанял вас для конфиденциального расследования и вправе ожидать, что вы сохраните тайну. Для огласки нет никаких оснований, и мне, разумеется, не хотелось бы этого. Дело не подлежит разглашению в суде и…

– Отнюдь, сэр, – твердо возразил Вульф. – Я не член адвокатской коллегии, а сведения, которые вы сообщаете детективу, не являются профессиональной тайной, несмотря на то что вы ему заплатили.

– Но вы…

– Оставим это, прошу вас. Вы думаете, что, если я передам полицейским содержание беседы, которая состоялась между мною и членами вашей семьи днем, у них сложится впечатление, будто каждый из вас, за одним-единственным исключением, имел убедительную причину желать мистеру Рони смерти, и вы правы. После этого они вряд ли уцепятся за версию о ненасильственной смерти, и тогда у вас и ваших родных возникнут крупные неприятности, какое бы положение вы ни занимали в здешних краях. Мне очень жаль, но я ничем не смогу вам помочь. Я не раз утаивал информацию от полиции, но делал это, лишь когда участвовал в расследовании и понимал, что выйдет куда лучше, если я не стану с ними делиться. Другое…

– Черт побери, сейчас вы тоже участвуете в расследовании!

– Вовсе нет. То, для чего вы меня наняли, потеряло смысл, и я этому рад. Помните, в чем заключалась наша цель? Она достигнута, хотя, признаюсь, я тут ни при чем…

– Тогда я нанимаю вас для новой работы. Расследовать смерть Рони.

Вульф исподлобья глянул на него:

– Напрасно. Советую вам этого не делать.

– Я вас нанимаю.

Вульф покачал головой:

– Вы в панике, а значит, склонны к импульсивным действиям. Если мистера Рони действительно убили и я возьмусь за расследование, то убийца непременно будет найден. Может статься, тогда вы пожалеете, что связались со мной.

– И все же я вас нанимаю.

Вульф пожал плечами:

– Понимаю. В данный момент вас волнует, чтобы я не рассказал о нашей беседе в полиции. Будучи человеком воинственным и самоуверенным, вы решаете проблемы по мере их поступления. Но вы не сможете сегодня нанять меня, а завтра отказаться от моих услуг. Вы знаете, как я поступлю, если вы попытаетесь это сделать.

– Знаю. И не откажусь от ваших услуг. Я вас нанимаю. – Сперлинг встал. – Пойду звонить в полицию.

– А ну-ка погодите! – рассердился Вульф. – Неужели вы так глупы, что не понимаете, насколько щекотлива ситуация? В беседе участвовали семеро…

– Поговорим об этом после того, как я позвоню.

– Нет, прямо сейчас. – Вульф окинул глазами присутствующих. – Прошу вашего внимания. Мисс Сперлинг?

Гвен ничком лежала на кровати, Мэдлин сидела рядом, на краешке.

– Опять будете рычать на нее? – вскинулась Мэдлин.

– Постараюсь не рычать. Но мне необходимо поговорить с ней, и с остальными тоже.

Гвен подняла голову и села.

– Я в норме, – сказала она, – и все слышала. Папа нанял вас снова, чтобы… О господи!

Она не заплакала – к счастью, иначе Вульф потерял бы самообладание, – но выглядела ужасно измученной.

– Продолжайте, – выговорила она.

– Всем вам известно, – отрывисто произнес Вульф, – как обстоят дела. Сперва я должен получить прямой и недвусмысленный ответ на следующий вопрос: рассказывал ли кто-нибудь из вас о беседе, которая имела место в библиотеке, посторонним?

Прозвучало дружное «нет».

– Это очень важно. Вы уверены?

– Конни… – Джимми пришлось остановиться, чтобы прочистить горло. – Конни сама ко мне прицепилась. Ей стало любопытно.

Вид у него был пришибленный.

– Что вы ей говорили?

– Да так… Ничего особенного.

– Что ты ей наболтал, черт возьми? – рявкнул Сперлинг.

– Почти ничего, папа, честно! Кажется, упомянул о Луисе – но об Иксе и всей этой дребедени – ни слова.

– Надо было шевелить мозгами. – Сперлинг перевел взгляд на Вульфа. – Привести ее?

Вульф отрицательно покачал головой:

– Ни в коем случае. Придется рискнуть. Это всё? Больше никто ничего не говорил?

И опять все хором сказали «нет».

– Очень хорошо. Полиция будет задавать разные вопросы. Особенно их заинтересует наше с мистером Гудвином присутствие. Я скажу им, что мистер Сперлинг заподозрил мистера Рони, ухажера своей дочери, в том, что тот – коммунист, и…

– Нет! – перебил его Сперлинг. – Не вздумайте! Это…

– Отпираться бессмысленно, – раздраженно заметил Вульф. – Стоит им запросить Нью-Йорк, а они не преминут это сделать, как тут же выяснится, что вы обращались в агентство мистера Бэскома. А для чего? И что было дальше? Нет, этого уже не скроешь. Я сообщу им о ваших подозрениях и о том, что вы наняли меня, чтобы подтвердить или опровергнуть их. Вы просто предприняли естественные и разумные меры предосторожности. Я только-только приступил к расследованию, для начала откомандировав сюда мистера Гудвина и подключив к работе еще троих, как под покровом ночи произошел разрушительный налет на мою оранжерею. Я предположил, что это дело рук мистера Рони и его товарищей: возможно, они боялись, что я разоблачу и дискредитирую его, поэтому попытались меня припугнуть.

Итак, сегодня (то есть уже вчера) я приехал сюда, чтобы обсудить случившееся с мистером Сперлингом. Он позвал на совет родных, потому что это дело семейное, и мы все вместе собрались в библиотеке. Тут он узнал, что я приехал требовать возмещения ущерба; я хотел, чтобы он заплатил за уничтожение оранжереи. На протяжении всего совещания мы бодались из-за этого с мистером Сперлингом, и только. Больше никто ничего не говорил – во всяком случае, ничего примечательного. Остальные присутствовали там, поскольку все равно уже явились и не нашли предлога сбежать. Вот и все.

Вульф обвел глазами слушателей, побуждая их высказаться.

– Так что?

– Сойдет, – согласился Сперлинг.

Мэдлин напряженно размышляла. У нее возник вопрос:

– А для чего вы остались на ночь?

– Хороший вопрос, мисс Сперлинг, но свои поступки буду объяснять я сам. Я отказался уезжать без денег или твердой договоренности на этот счет.

– А что насчет Гвен, которая позвонила Луису и попросила его приехать?

Вульф посмотрел на Гвен:

– Что вы им сообщите?

– Это ужасно, – прошептала Гвен. Она уставилась на Вульфа, словно не могла поверить, что он находится перед ней. – Это ужасно! – вслух повторила она.

Вульф кивнул:

– С этим не поспоришь. Вы помните, что ему сказали?

– Конечно, помню. Я просто объяснила, что должна с ним встретиться, а он сказал, что у него дела и что он приедет позже, поездом, который отходит с Центрального вокзала в восемь двадцать. И прибывает в Чаппакуа в девять двадцать три.

– Вы не рассказывали ему о том, что произошло?

– Нет, я… я и не собиралась. Просто хотела сказать ему, что решила прекратить наши отношения.

– Значит, так вы и скажете полицейским. – Вульф повернулся к Мэдлин. – У вас методичный ум, мисс Сперлинг, и вы хотите все поскорее уладить. К сожалению, это невозможно, слишком много всего тут накручено. Главное, все вы должны твердо уяснить: разговор в библиотеке ограничился нашим спором относительно компенсации за поврежденную оранжерею, и только. За исключением этого пункта, вы должны неукоснительно придерживаться фактов. Если вздумаете нести отсебятину, то серьезно влипнете. Возможно, вы и так влипнете, если возникнут подозрения в том, что мистера Рони сбил кто-то из вас, или вы попадетесь в лапы к проницательному следователю, хотя это маловероятно.

– Я никогда не умела лгать, – жалобно проговорила миссис Сперлинг.

– Плевать! – ответил Сперлинг, вовсе не желая ее обидеть. – Иди-ка лучше наверх и ложись спать!

– Превосходная мысль, – подхватил Вульф. – Послушайтесь мужа, мадам. – Он обратился к Сперлингу: – А теперь, если угодно…

И председатель правления направился к телефону.

Глава десятая

На следующее утро, во вторник, в одиннадцать часов Кливленд Арчер, окружной прокурор Уэстчестерского округа, говорил Джеймсу Сперлингу:

– Дело весьма прискорбное. Весьма.

Если бы не внушительные размеры поместья Стоуни-Эйкрз, количество комнат в доме и величина налогов, которыми Сперлинг ежегодно пополнял бюджет, то, скорее всего, на месте Арчера сейчас сидел бы один из его помощников. Оно и понятно. Вульф и я пересекались с Кливлендом Арчером совсем недавно, когда ездили в поместье Питкирна близ Катона, чтобы найти замену Теодору, отправившемуся навестить тяжелобольную мать. Рыхловатый краснолицый Арчер посматривал на приезжих свысока, но в общем парень был неплохой.

– Весьма прискорбное, – повторил он.

Никого из обитателей дома не стали мариновать всю ночь, даже меня – свидетеля, обнаружившего труп. Полиция штата прибыла первой, чуть позже из Уайт-Плейнс явилась парочка окружных детективов. Они опросили присутствующих, умудрившись при этом обойтись без лишних грубостей, и велели всем отправляться в постель – то есть всем, кроме меня. Я удостоился подобной чести не только потому, что первым нашел тело, что само по себе являлось отличным оправданием, но и потому, что человек, отдавший это распоряжение, решил отплатить обидой за обиду. Это был лейтенант Кон Нунан из полиции штата. Он так и не смог забыть, как я выставил его на посмешище в деле Питкирна. Прибавьте к этому, что он был рожден стать охранником в концлагере, но, к несчастью, появился на свет не в той стране, так что можете представить, что он почувствовал, узрев там меня и Вульфа. Узнав, что Вульф работает на Сперлинга, он чуть не умер с досады, и ему пришлось сделать вид, что он обучен хорошим манерам. Этот высоченный верзила воображал себя совершенно неотразимым в полицейской форме. В два часа ночи один из окружных ребят, которые, в сущности, были здесь главными, потому что труп обнаружили не на шоссе, а в поместье, то есть на территории округа, сказал, чтобы я шел спать.

Проспав пять часов, я встал, оделся, спустился вниз и позавтракал в компании Сперлинга, Джимми и Пола Эмерсона. Эмерсон, как всегда, куксился, однако утверждал, что прекрасно себя чувствует, причиной чему – вчерашние события. Он заявил, что не помнит, когда в последний раз так славно отсыпался, поскольку страдает бессонницей, но вчера вырубился, едва коснувшись подушки, и спал как младенец. Очевидно, заключил он, для здорового сна ему требуется стимул в виде убийства, жаль только, что не получится применять это средство регулярно. Легкомысленный Джимми попытался поддержать идиотскую шутку, Сперлинг пропустил ее мимо ушей, а я усиленно жевал, стремясь поскорее покончить с едой, чтобы отнести поднос с завтраком наверх, к Вульфу.

Из спальни я позвонил Фрицу и узнал, что Энди с остальными по-прежнему вкалывал на крыше, а значит, все было под контролем. Я сообщил ему, что не могу сказать, когда мы вернемся, а Солу велел оставаться там и ждать распоряжений, но разрешил ему немного прогуляться, если он хочет. Я решил, что они с Рут пока в безопасности: Рони мертв, и, кроме меня, больше никто не сможет опознать в них бандитов. Помимо этого я рассказал Солу о несчастном случае, произошедшем с другом семейства Сперлингов, и он, подобно Арчеру, счел инцидент весьма прискорбным.

Когда Вульф опустошил поднос с едой, я отнес его вниз и прошелся по дому, чтобы разведать обстановку. На западной террасе Мэдлин завтракала клубникой и кофе с тостами, накинув на плечи жакет: поутру на улице было свежо. По ее виду нельзя было сказать, что убийства оказывают на нее столь же благотворное воздействие, как на Пола Эмерсона. Мне было интересно, распахнуты ее глаза или полузакрыты, когда она слишком поглощена мыслями, чтобы следить за мимикой, – оказалось, распахнуты, даже несмотря на то, что веки были тяжелыми, а белки помутнели.

Мэдлин рассказала, что случилось, пока я был наверху. Приехали окружной прокурор Арчер и Бен Дайкс, шеф окружных детективов, сейчас они в библиотеке со Сперлингом. А помощник прокурора беседует с Гвен в ее комнате. Миссис Сперлинг лежит в постели с жесточайшей головной болью. Джимми ходил в гараж за машиной – он собирался в Маунт-Киско по личному делу, – но ему не разрешили съездить, потому что эксперты еще не закончили осмотр пяти принадлежавших Сперлингам автомобилей. Пол и Конни Эмерсон решили, что при нынешних обстоятельствах гости, должно быть, только мешают, и хотели улизнуть, но Бен Дайкс решительно потребовал, чтобы они остались; в любом случае они пока что не могли забрать свой автомобиль, стоявший в гараже вместе с остальными. К дому сумел подобраться репортер из какой-то нью-йоркской газеты – он перелез через ограду, продрался сквозь заросли и вышел на лужайку, но был выдворен сотрудниками полиции штата.

Судя по всему, полицейские заглянули сюда не на минутку, и размеры дома и поместья, со всеми его причудливыми деревьями, кустами и тремя тысячами роз в придачу, их не пугали. Я оставил Мэдлин на террасе пить третью чашку кофе, а сам вышел на окруженную кустарником стоянку, где вчера припарковал седан. Он все еще был здесь, здесь были и два эксперта, производившие его осмотр. Я немного понаблюдал за их манипуляциями, в ответ удостоившись лишь косого взгляда, а потом отправился дальше. Пока я бродил вокруг, мне в голову пришло одно соображение. Каким образом добрались сюда все эти служители закона – пешком? верхом? Неплохо было бы разобраться. Я обогнул дом и зашагал по подъездной аллее. В ярком свете утреннего июньского солнца пейзаж казался совсем иным, чем прошлой ночью, когда мы вместе с Мэдлин шли той же дорогой. Аллея была абсолютно ровной, не то что вчера, когда я на каждом шагу спотыкался об ухабы.

Подойдя к мосту через ручей, я получил ответ на свой вопрос. На ближнем берегу, шагах в пятнадцати от воды, прямо посередине дороги был припаркован автомобиль, еще один стоял на мосту. На аллее тоже работали эксперты: они теснились у обочины, на маленьком отрезке между двумя машинами. Так, значит, прошлой ночью здесь что-то обнаружили, а теперь вернулись, чтобы при свете дня изучить находку, и полностью заблокировали проезд, не пропустив даже машину окружного прокурора. Я всегда испытывал тягу к знаниям, поэтому подошел поближе и с интересом принялся следить за действиями экспертов. Какой-то тип – по-видимому, не эксперт, а руководитель, поскольку он только наблюдал за работой, – спросил у меня:

– Собираете улики?

– Нет, сэр, – ответил я. – Учуял запах крови. Мой дедушка был каннибалом.

– Да ты остряк, я гляжу. Без тебя обойдемся. Топай отсюда.

Не чувствуя желания пререкаться, я продолжал молча наблюдать за экспертами. Минут через десять, не меньше, он повторил:

– Говорят тебе, топай отсюда.

– Ага, понятно. Я думал, вы не всерьез. Я ведь ничего не нарушал, у меня есть друг-адвокат, я свои права знаю. – Я приподнял подбородок и принюхался. – Кровь куриная. От белого петушка, страдавшего простудой. Я сыщик.

Мне страсть как хотелось заглянуть под куст, где я нашел тело Рони, – теперь я видел, что он гораздо ближе к аллее, чем казалось вчера ночью, – но побоялся на этот раз действительно нарваться. Враги мне были ни к чему. Полицейский начальник в упор смотрел на меня. Я улыбнулся ему, будто старому другу, и вернулся на аллею.

Когда я оставил позади три уступа широкой террасы перед парадным входом, ко мне подошел сотрудник полиции штата в униформе.

– Ваша фамилия Гудвин?

Я подтвердил, что это так.

Он кивком указал в сторону дома:

– Вас ждут внутри.

Я вошел в дом, пересек вестибюль и направился в зал для приемов. Проходившая мимо Мэдлин заметила меня и остановилась:

– Тебя хочет видеть твой босс.

– А, червяк. Где он, наверху?

– Нет, в библиотеке. Сначала они послали за ним, а теперь им нужен ты.

Я отправился в библиотеку.

На сей раз Вульф занимал не самое лучшее кресло в комнате – вероятно, оттого, что его облюбовал Кливленд Арчер. Но и Вульфу досталось вполне приличное, к тому же рядом, на маленьком столике я заметил поднос с бокалом и двумя бутылками пива. Сперлинг стоял, но после того как я подтянул к себе кресло и присоединился к остальным, он тоже сел. Арчер, расположившийся за столом с разложенными на нем бумагами, был настолько любезен, что вспомнил меня. Оно и понятно: что, если однажды мне вздумается прикупить участок в Уэстчестере и заделаться местным избирателем.

Вульф сообщил, что у Арчера есть ко мне несколько вопросов.

Арчер благожелательно кивнул:

– Да, надо удостовериться, что показания записаны верно. В воскресенье вечером вам с Рони устроили засаду на Хотчкисс-роуд.

Его тон был не похож на вопросительный, но я горел желанием оказать помощь следствию, поэтому подтвердил, что все верно.

– Такое вот совпадение, – заметил Арчер. – В воскресенье ночью его избили и ограбили, а в понедельник ночью – задавили насмерть. Прямо эпидемия насилия. В связи с этим не могу не поинтересоваться: связаны ли между собой эти события?

– Если вы спрашиваете об этом меня, то я не знаю.

– Возможно. Однако сопутствовавшие этому обстоятельства не то чтобы наводят на подозрения, но, скажем так, заставляют задуматься. Когда вы сообщали о происшествии в полицию штата, то назвались подложным именем и дали неверный адрес.

– Я назвал фамилию Гудвин.

– Не увиливай, – проворчал Вульф, наливая себе пиво.

– Полагаю, вам известно, – сказал я Арчеру, – что я находился здесь по поручению мистера Вульфа, на которого работаю, и что мы с мистером Сперлингом условились, что я представлюсь другим именем, чтобы у его родственников и гостей не возникло ненужных вопросов. Когда я сообщал свои данные полиции, Рони был рядом. Я решил не путать беднягу, называясь разными именами, поскольку он еще не пришел в себя.

– Не пришел в себя?

– Вы же сами упоминали, что его избили. После этого он плохо соображал.

Арчер кивнул.

– Все равно, не следует вводить полицию в заблуждение. Итак, на вас напали мужчина и женщина.

– Все правильно.

– Вы сообщили номера их машины, но они оказались фиктивными.

– Меня это не удивляет.

– Меня тоже. Не узнали ли вы этих мужчину или женщину?

Я покачал головой:

– Вам не кажется, что вы понапрасну тратите время, мистер Арчер? – Я указал на разложенные на столе бумаги. – Все это есть в ваших записях.

– Безусловно. Но человек, который был тогда с вами, мертв. Возможно, это освежит вашу память. Вы сыщик, у вас большой опыт, вы повидали немало людей. Не припоминаете ли вы, что вам уже доводилось встречать того мужчину или ту женщину?

– Нет, сэр. Все-таки это… Прошу прощения. Нет, сэр.

– А почему вы с Рони не позволили снять отпечатки пальцев с ваших бумажников?

– Потому что было поздно и нам очень хотелось домой, а кроме того, мне показалось, что это рутинная процедура, в которую не вкладывают никакого смысла.

Арчер заглянул в бумаги:

– У Рони забрали около трехсот долларов, у вас – чуть больше двух сотен. Верно?

– Про Рони знаю только с его слов. Что касается меня – верно.

– При нем были ценные вещи – булавка для галстука, запонки и кольцо. Их не взяли. В машине был багаж, в том числе две дорогостоящие фотокамеры. Все это тоже не тронули. Вас это не поражает?

Я предостерегающе поднял руку:

– Послушайте, мистер Арчер. Кому, как не вам, знать, что у грабителей свои правила. Некоторые забирают все, что под руку попадется, даже ремни и подтяжки. А наши гаврики, видимо, предпочитают наличные. В тот раз им повезло разжиться аж пятью сотенными. Единственное, что по-настоящему меня поразило, так это удар по голове.

– У вас не осталось никаких следов.

– Да, и у Рони тоже. Сдается мне, они мастера своего дела.

– Вы обращались к врачу?

– Нет, сэр. Я и не знал, что в Уэстчестере от жертв ограбления требуют медицинскую справку. Какой прогрессивный у вас округ. В следующий раз непременно учту.

– Оставьте свой сарказм при себе, Гудвин.

– Да, сэр. – Я одарил его ослепительной улыбкой. – А вам бы не мешало оставить при себе сочувствие к бандиту, хозяйничающему на шоссе, которое находится в вашей юрисдикции. Буду вам очень признателен.

– Хорошо. – Он хлопнул ладонью по столу, закрывая тему. – Почему в воскресенье вам было так плохо, что вы весь день не притрагивались к еде?

Признаюсь, я был удивлен. Вульф предупреждал, что мы можем нарваться на проницательного следователя, и хотя этот неожиданный вопрос еще не являлся доказательством гениальности, он определенно свидетельствовал, что кто-то проявил немалое усердие.

– Ваши ребята неплохо поработали, – с восхищением заметил я. – Я и не знал, что кто-то из здешней прислуги точит на меня зуб. Может, ваши использовали допрос с пристрастием? Или это один из гостей подлил мне что-то в выпивку? – Я подался вперед и заговорщически прошептал: – Я выпил девять стаканов, и в каждый было что-то подмешано.

– Не паясничай, – процедил Вульф, ставя на поднос пустой бокал.

– А что такого? – возмутился я. – Может, надо было сказать, что я чем-то отравился, когда тут, рядом, сидит хозяин дома?

– Вы выпили не девять стаканов, – заметил Арчер, – а всего два или три.

– Ладно, – сдался я. – Значит, виной всему деревенский воздух. В общем, все, что я знаю, – у меня жутко трещала башка, а желудок объявил забастовку, и точка. Теперь спросите, сходил ли я к доктору. Должен предупредить вас, мистер Арчер, я ведь могу разозлиться, а если я разозлюсь, то начну язвить напропалую, но тогда уже вы разозлитесь. И к чему мы в итоге придем?

Окружной прокурор рассмеялся. Его пронзительное кудахтанье разительно отличалось от рокочущего хохота Сперлинга, но очень ему подходило. Веселья никто не поддержал, и через несколько секунд, сконфуженно оглядевшись, Арчер обратился к Джеймсу Сперлингу:

– Надеюсь, вам не показалось, будто мне все равно? Дело весьма прискорбное. Весьма.

– Бесспорно, – согласился Сперлинг.

Арчер кивнул, поджимая губы:

– Весьма прискорбное. Буду с вами совершенно откровенен, мистер Сперлинг, тем более что здесь присутствует мистер Вульф, который на вас работает. Не в правилах нашего учреждения во что бы то ни стало портить жизнь людям вашего положения. Согласитесь, это противоречило бы здравому смыслу. Мы приняли во внимание вашу версию о том, что Рони погиб в результате дорожного происшествия и лишь затем тело привезли сюда и спрятали на принадлежащих вам землях. Однако мы не можем… то есть это невозможно. Он сошел с поезда в Чаппакуа в девять двадцать три, шофер такси доставил его к воротам вашего поместья и видел, как он зашагал по подъездной аллее. Больше того, обнаружились отчетливые доказательства того, что его сбил автомобиль – именно здесь, на аллее, примерно в тридцати футах от моста, переброшенного над ручьем. Улики еще собираются, но их уже достаточно, чтобы не осталось никаких сомнений. Хотите, я пошлю за нашим человеком и он расскажет обо всем подробно?