Текст книги "Пылающий огонь у водной глади (ЛП)"

Автор книги: Рэки Кавахара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Председатель, я думаю, тебе интереснее будет снимать, а не позировать?

– Э? А... х-хорошо.

Да уж, роль фотографа нравилась ему гораздо лучше, чем стояние на сцене в один ряд с девушками. К тому же, групповую фотографию можно будет снять потом – вместе с Черноснежкой, Тиюри и Такуму. Кивнув, Харуюки повернулся к Фуко и сказал:

– Хорошо, снимать буду я! Поэтому встаньте, пожалуйста, кучнее... Кусакабе, чуть правее... во, нормально!

Запустив программу для снятия снимков, он уже приготовился нажать на кнопку...

Как в центре поля зрения неожиданно всплыли буквы: «Время волшебства!», а точно под ними – запрос на использование дополненной реальности. Слово «волшебство» заставило его нахмуриться, но девушки, судя по всему, предвидели случившееся и дружно нажали на кнопки.

«Ладно», – подумал Харуюки, поднял палец и коснулся кнопки. А затем...

С громким звуком сцену заволок разноцветный дым. Конечно же, не настоящий, но Харуюки рефлекторно отшатнулся. Через несколько секунд дым развеялся, и проступили знакомые лица девушек-бёрст линкеров. Но...

– А-а?! – крикнул Харуюки, вновь выгибаясь.

От старых тел у них остались только лица и волосы. Все они стояли в другой одежде, покрылись мехом и перьями, на голове выросли большие уши, а чуть ниже пояса – хвосты или длинные перья. Такое впечатление, что на них применили магию превращения в животных...

– А... а-а, так вот что за «время волшебства»... – протянул Харуюки, начав осознавать происходящее.

Он вновь осмотрел стоящих на сцене девушек. Все они превратились в различных животных. Стоявшая левее всех Рин стала похожа на пепельного оленёнка. Фуко – на голубого орла. Утай – на белого горностая. Нико – на розового кролика. Акира – на светло-коричневого бобра. А Пард – на леопарда в жёлто-чёрном костюме.

Харуюки ошарашенно смотрел на девушек, оценивавших наряды друг друга, а потом неожиданно осознал ещё кое-что.

– А!.. Так вас превратило в животных, соответствующих тем напиткам?..

– Именно. И вообще, это написано прямо в меню, – прокомментировала Рейна, а затем тут же добавила, – Председатель, ты, видимо, из тех, кто никогда не читает руководства к играм?

– А-ага... – смущённо ответил Харуюки, начав приходить в себя.

Судя по всему, превращение в животного работало лишь на сцене, и Харуюки остался в своей одежде. Но если бы он выпил коктейль «слона» или «бегемота», а затем встал бы с ними на сцену, результат получился бы неприятным.

– Это ведь довольно сложная программа для дополненной реальности. Модифицировать в реальном времени текстуру движущегося человека без маркеров весьма трудно... – задумчиво протянул Харуюки, перейдя от стадии шока к размышлениям о технической реализации.

Действительно, с точки зрения технической сложности этот эффект гораздо внушительнее того, на котором работал проект 2-С.

Услышав эти слова, Рейна наполовину гордо и наполовину смущённо ответила:

– Я в этих сложных штуках не разбираюсь, но моя старшая сестра дружит с начальством одного солидного магазина и по моей просьбе одолжила программу, на которой работала их примерочная. Кстати, костюмы мы взяли там же.

– Я-ясно...

Обычно, когда Харуюки слышал слово «магазин», он в первую очередь думал о компьютерно-игровых магазинах, но Рейна явно говорила о каком-то модном бутике. Харуюки закивал – ситуация становилась всё понятнее и понятнее.

– Эй, това-арищ председатель, извините, что прерываю вашу дискуссию, но не могли бы вы нас всё-таки сфоткать? – раздался голос Нико, и Харуюки быстро перевёл взгляд обратно на сцену.

– А, п-прости! Сейчас сниму... стойте, как стоите. Снимаю три раза! – воскликнул он в ответ, и в этот раз всё же дотянулся до кнопки фотоприложения.

Перед глазами появился большой счётчик, который сосчитал с трёх до нуля, а затем послышался щелчок затвора.

Хотя снимки нейролинкера порой называли «снимок с глаз», технология пока ещё не позволяла захватывать именно ту картинку, что находится в поле зрения пользователя, и снимки делала маленькая камера в передней части нейролинкера. Поэтому съёмка нескольких кадров подряд требовала от оператора умения стоять совершенно неподвижно.

Однако сразу после того, как он сделал первый снимок, Харуюки заметил кое-что, что едва не заставило его опустить голову. Опомнившись и зафиксировав шею на месте, он опустил только взгляд. В нижней части виртуального интерфейса висело открытым окно программы дополненной реальности, в котором виднелась кнопка «Опции». Харуюки, не особо задумываясь о своих действиях, нажал на неё, и перед глазами появилось меню.

Большая часть опций называлась в духе «Коллекция Милан Весна-Лето 2047» и «Коллекция Лондон Осень-Зима 2047». От них веяло духом индустрии моды, и эти названия мало что говорили Харуюки. Прокрутив список до конца, он увидел строчку «Меховые Костюмы Животных» с галочкой напротив – это и была выбранная опция.

Харуюки кивнул (мысленно), понимая, что под «костюмы мы взяли там же» Рейна имела в виду именно это, а затем заметил, что в самом низу находилась ещё одна строчка.

«Меховые Костюмы Животных S».

«...Super? Special? Strong?» – начал гадать Харуюки, но так и не пришёл к однозначному ответу. Камера закончила делать третий снимок, и Харуюки решил, что, раз уж на то пошло, можно просто проверить, и потянул палец к строчке, обещавшей «стронг» (?). Появилось окно, спрашивающее, действительно ли он хочет изменить отображаемые костюмы, и Харуюки...

– А! Нет, председатель, стой!

...нажал на кнопку до того, как Рейна успела предупредить его.

А через секунду со сцены донёсся громкий визг... хотя на визг был похож, пожалуй, только голос Нико.

Когда Харуюки поднял голову, он увидел, что процентов восемьдесят костюмов девушек бесследно исчезли, обнажив их кожу. Это оказались скорее «купальники в зверином стиле» или «антропоморфные девочки-животные из видеоигр».

– Э-эй! А ну верни обратно! Убью! – диким голосом закричала Нико.

– М-мне стыдно так стоять, – Рин прослезилась.

– ...

– ...

Акира и Пард стояли молча и бросали в его сторону ледяные взгляды.

– Надо же, похоже, придётся тебя сегодня немного наказать, – с улыбкой произнесла Фуко.

Покрасневшая Утай молча пряталась за ней.

Увидев происходящее на сцене, Харуюки немедленно запаниковал. Начав икать, он попытался немедленно выбрать предыдущие костюмы, но руки его тряслись так сильно, что он случайно нажал на совсем другую кнопку...

Перед глазами появились цифры 3, 2, 1, а затем раздался громкий звук затвора.

О том, что последняя буква в «Меховых Костюмах Животных S» была сокращением от слова «Sexy», Рейна рассказала ему уже после того, как всё закончилось.

Когда Харуюки закончил извиняться и доказывать, что удалил фотографию, настало уже одиннадцать часов.

Они в спешке вернулись в столовую, где встретились с Тиюри, которая уже сняла фартук, но кроличьи уши решила пока оставить. Благодаря судьбу за то, что Тиюри не было в «Зверином Царстве», Харуюки повёл разросшуюся группу в сторону секции кендо.

У входа стояла будоражившая воображение табличка «SAMURAI DANCE», а внутри обнаружился почти полный аншлаг. С трудом найдя место для восьмерых человек, они стали ждать представления, которое должно начаться через пять минут.

Пока они ждали, Харуюки ещё несколько раз посмотрел на лицо Рин рядом с собой. Хоть она и повеселилась в костюмированном кафе вместе с остальными, Рин явно вела себя молчаливее обычного. Но окна зала оставались закрытыми, занавес не спешил подниматься, и определить, действительно ли она выглядела бледнее обычного, он не мог.

– Слушай, Кусакабе... если тебе по-прежнему нездоровится, лучше скажи – я отведу тебя в медкабинет... – решившись, шепнул он ей.

Рин повернулась к Харуюки и улыбнулась.

– Спасибо, но я... в порядке.

– Хорошо... – ответил Харуюки и кивнул.

Но тут он заметил, что Рин стояла на ногах не очень уверенно. Харуюки удивлённо моргнул, но не успел что-либо рассмотреть, как свет погас окончательно.

Откуда-то донёсся тихий барабанный бой. Звук постепенно становился громче, ритм – быстрее, а дойдя до высшей точки, неожиданно затих.

В повисшей тишине резко зажглись мощные прожектора. На сцене, организованной в центре зала, величественно стояли со скрещёнными на груди руками одетые в кимоно парни из секции. Их около дюжины. Однако они не в тех кимоно, в которых тренируются. Эти больше похожи на парадные самурайские костюмы XIX века – синие штаны и голубые безрукавки. Конечно же, волосы в самурайском стиле им заплетать не стали, но белые ленты на лбы повязали.

В самом центре первого ряда стоял не кто иной, как Такуму. Сегодня он без очков, а волосы его зачёсаны назад, из-за чего на «профессора» он стал совершенно не похож. Откуда-то донёсся пронзительный писк «Маюдзуми-и-и!», и Харуюки невольно посмотрел в сторону Тиюри, но на её лице виделось лишь волнение – она изо всех сил молилась, чтобы представление прошло успешно.

Вновь воцарилась тишина. Такуму медленно разомкнул руки, а затем поднёс правую руку к левому боку, к которому крепился меч. Не бамбуковый и не деревянный. Такуму взялся за рукоять, торчавшую из чёрных ножен, резко выхватил его, и в воздухе мелькнула серебристая искра.

Конечно, меч не металлический – скорее всего, он сделан из пластика и покрашен металлической краской, но Такуму своими движениями так хорошо передавал вес настоящего меча, что распознать подделку почти невозможно. Взявшись за рукоять обеими руками, он занёс его высоко над головой.

Затем он замер, и в воздухе повисло напряжение. Когда оно дошло до предела, вновь послышалась барабанная дробь, и Такуму резко опустил клинок. Сразу за ним за мечи схватились и остальные парни, а затем тоже взмахнули ими перед собой.

Их групповой танец заслуживал лишь одного слова – шедевральный. Они то резко двигались по сцене под звуки барабанов, то размахивали клинками, то прыгали, то крутились. Некоторые движения были синхронными, а некоторые они с поразительной точностью выполняли точно друг за другом.

На каком-то этапе барабанная музыка превратилась в японский рок, и зрители начали хлопать в ладоши в такт. Харуюки, обливаясь потом, внимательно следил за Такуму и сам не заметил, что на каком-то этапе начал хлопать и сам. Возможно, Такуму поставили в самый центр благодаря фотогеничной внешности и высокому росту, но также ходили слухи о том, что после летнего чемпионата его могут назначить следующим президентом секции кендо.

Слева сзади от Такуму танцевал низковатый мальчик с серьёзным лицом. Он не сводил глаз с Такуму и старался как можно точнее повторять все движения. Номи Сейдзи, некогда именуемый «мародёром» Даск Тейкером. Проиграв в дуэли по правилам внезапной смерти на неограниченном поле, он потерял Брейн Бёрст и все воспоминания об ускоренном мире, перестав быть бёрст линкером.

Он больше не стремился жестоко грабить других людей. Теперь он стал просто серьёзным кендоистом. Он глубоко уважал Такуму и обращался к нему не иначе как «Таку-семпай». Пусть у него уже не осталось той немыслимой силы, что когда-то давал ему «физикал бёрст», его природный талант никуда не делся. Он танцевал уверенно и чётко, превосходя почти всех остальных танцоров. Но самое главное – на его немного детском лице больше нет печати ненависти, которая когда-то искажало его. Пожалуй, Брейн Бёрст был для него своего рода проклятием...

«Хотя, возможно, я так думаю, потому что хочу в это верить».

Музыка становилась всё быстрее, приближаясь к крещендо. Харуюки изо всех сил хлопал в ладоши, и в то же время продолжал размышлять.

Брейн Бёрст – одновременно и «проклятие», и «спасение» каждого бёрст линкера. Возможно, эту двуличность и стоит называть истинной сутью Ускоренного Мира. В нём в равной степени существуют и добро, и зло. Возможно, если бы Харуюки следовал по пути зла, однажды он стал бы таким же исполненным ненависти бёрст линкером, каким был Номи. И в то же время, когда Харуюки лишил Даск Тейкера всех очков, он лишил его того добра, которое он нашёл... которое он, возможно, смог бы однажды найти в Ускоренном Мире.

«Эх, если бы Брейн Бёрст можно было установить повторно...» – невольно подумал Харуюки, ощутив, как ёкнуло его сердце. Конечно же, если бы Харуюки вдруг подошёл к Номи, который сейчас не знал о нём практически ничего, и предложил бы ему попробовать установить какую-то сомнительную программу, тот вряд ли согласился бы. Но что важнее всего – вряд ли Номи нуждался в Ускоренном Мире. Вряд ли ему нужно «спасение».

Но мысль о том, что всё могло сложиться по-другому, никак не хотела покидать Харуюки.

Вряд ли он смог бы найти его до того, как развернулась драма с участием его «родителя», но если бы он встретился с Номи раньше, чем на него вышло Общество Исследования Ускорения... если бы их первая встреча случилась не после того, как он установил себе ЧМИ и начал шантажировать Харуюки записью, а в обычной, честной дуэли... то однажды они с Номи смогли бы понять друг друга, несмотря на ту жажду, что он испытывал. Харуюки хотел верить в это.

Тем временем на сцене два самурая с огромной скоростью размахивали мечами друг напротив друга. Слышался звон мечей. Скорее всего, это звуковые эффекты, но движения в точности синхронизированы с ними. Одни бойцы сменяли других, а в конце развязалась масштабная битва стенка на стенку, в конце которой танцоры дружно вскинули мечи. В этот же момент музыка остановилась, закончилась, а в следующий миг...

«Е-е-е-а-а-а!» – раздался громкий рёв, и все танцоры дружно взмахнули мечами, поставив точку в танце.

Харуюки аплодировал вместе с остальными зрителями и, улыбаясь, смотрел на лица Такуму и Номи.

– Это было шикарно, Таку. Сколько вы репетировали? – спросил Харуюки сразу после того, как переодевшийся в свитер Такуму присоединился к их группе.

Друг детства, блестяще исполнивший главную роль в выступлении, смущённо улыбнулся и ответил:

– Ну-у, по ощущениям это была вообще почти импровизация. Столичный чемпионат уже через месяц, и мы не могли позволить выделять на репетиции много времени...

– Да ладно, вон как вы подготовились. И костюмы, и свет на высшем уровне, – вставила Тиюри, и Такуму засмущался ещё сильнее.

– За это надо сказать спасибо женской части секции. Это они организовывали всё, начиная с хореографии. Вот только костюм было носить немного неловко...

– Да ладно тебе, профессор. Если бы ты носил такой прикид там, небось, и выигрывал бы чаще, – хихикнув, прокомментировала Нико.

– М, мне это как комплимент воспринимать? – отозвался Такуму, вызвав волну дружного смеха.

Даже вечно хмурая Пард и чем-то похожая на неё в этом плане Акира заулыбались, чем сильно обрадовали Харуюки.

Приближался полдень, и разросшаяся до девяти человек группа решила взять еды из киосков на стадионе. Конечно, в идеале они хотели выйти на улицу уже после встречи с Черноснежкой, которая стала бы десятой, но та написала, что приготовления к выступлению совета занимают чуть больше времени, чем она рассчитывала. Она предложила встретиться через десять минут и указала, где будет ждать.

Увидев её письмо, Харуюки вспомнил, о чём она говорила ему перед началом фестиваля, и тихо обратился к Фуко:

– Кстати, учитель, пока никаких признаков атаки не наблюдается?

– Вроде всё спокойно. Я пару раз проверила список противников, но никого необычного в нём не увидела. Но расслабляться ещё рано.

– Хорошо. Правда, мне кажется, что даже владельцы комплектов в ужасе сбегут, если увидят список противников...

Действительно, они бы увидели, что на весьма небольшой территории собралось аж десять бёрст линкеров, причём среди них есть аватары шестых, седьмых и восьмых уровней, а также две Королевы девятого. Даже Мажента Сизза поняла бы, что здесь ей не светит вообще ничего.

В ответ на оптимистичную фразу Харуюки шедшая немного впереди Акира поправила очки и сказала:

– С другой стороны, возможность напасть на двух Королев сразу – редчайший шанс. Если они рассчитывают только на заражение комплектами, они вполне могут напасть, даже понимая, что проиграют.

– С-согласен. Я постараюсь проверять список почаще, чтобы обнаружить возможную атаку как можно быстрее.

– Это очень хороший настрой, но так ты лишь потратишь гору очков впустую, – парировала Аква Карент.

Харуюки, понимая, что крыть ему нечем, послушно кивнул.

Но, несмотря на свой разговор с Элементами, в душе Харуюки всё же предполагал, что никакого нападения сегодня не будет. Их школа находится довольно далеко от Сетагаи, базы Маженты, и риск для их противников слишком велик. Речь могла идти не только об успешно отбитой атаке, но и о раскрытии своей личности. Несмотря на заражение комплектом, Мажента сохранила логичность и ясность разума, и безрассудные атаки – не её стиль.

Но...

Харуюки забыл о небольшом опасении, которое закралось в его мысли три дня назад.

Мажента Сизза не сидела без дела. Но её атака закончилась ещё до того, как фестиваль начался.

Понял он это лишь тогда, когда шедшая слева сзади Кусакабе Рин неожиданно оперлась на Харуюки, а затем молча упала.

Глава 8

Сначала им показалось, что её состояние не связано с Брейн Бёрстом.

Если подумать, то Рин с самого утра выглядела не слишком хорошо. Она объяснила это тем, что слишком плотно позавтракала, но несварение не может длиться так долго. Харуюки отругал себя за беспечность, а затем они вместе с Такуму отнесли её на первый этаж второго корпуса, в медкабинет.

К счастью, все койки оказались свободны, и им удалось уложить её на самую дальнюю, но школьная медсестра Хотта в кабинете отсутствовала. Им удалось найти голографическую записку, гласившую «Ушла в учительскую, скоро буду». Харуюки уже собрался побежать в сторону учительской, но Такуму одёрнул его, сказал «я сбегаю, а ты побудь рядом с Кусакабе», и Харуюки пришлось вернуться к её койке.

– Ты не виноват, Ворон-сан, – услышал он голос и повернул голову, встретившись с единственной девушкой, оставшейся следить за Рин, Фуко.

Поскольку стоять в медкабинете всей толпой они не могли, остальные шестеро согласились подождать на переднем дворе возле фонтана. Фуко же осталась по очевидной причине – именно она являлась «родителем» Рин.

– Я должна была заметить это. Я ведь знала, что, хотя по ней и не видно, Рин – до невозможного упрямая девочка...

– Нет... я тоже ещё с утра начал задумываться о том, что она выглядит нездорово. Но, тем не менее, я продолжал таскать её по всей школе...

Прикусив губу, Харуюки окинул взглядом лежащую на койке Рин. Она часто дышала, а лицо её стало бледнее прежнего. Её состояние не менялось уже несколько часов – слишком долго для приступа пониженного давления. Это могла быть либо простуда, что весьма странно для июня, либо же...

У Харуюки почти не осталось сил на размышления – всё его сознание занимали угрызения совести.

Вдруг Рин приоткрыла глаза и умирающим голосом прошептала:

– Прости меня, Арита... прости меня... Фуко...

– Д-да что ты извиняешься, Кусакабе. Это я тебя так загнал... надо было всё же отвести тебя в медкабинет пораньше... – тут же перебил её Харуюки.

Но Рин покачала головой и продолжила:

– Это... не просту-да. С моим телом всё... в порядке. Страдаю не я, а мой дуэльный аватар... вчера моего брата... заразили ISS комплектом...

Рин рассказала им, что в субботу, во второй половине дня, Аш Роллера атаковала Мажента Сизза. Это произошло в зоне Сетагая 1. Она вышла из школы, села на автобус, идущий по Седьмой Кольцевой, и её атаковали сразу же после того, как она подключила нейролинкер к глобальной сети.

Аш изо всех сил сражался против Маженты, которая беспрестанно обстреливала его Тёмными Выстрелами, от которых невозможно защититься, но победить в битве против врага, использующего Инкарнацию, можно только с помощью своей Инкарнации. В конце концов Аша загнали в угол, и Мажента «прооперировала» его своими ножницами, насильно заразив ISS комплектом.

Конечно же, Рин должна была тут же связаться с Фуко и рассказать ей о случившемся. Но незадолго до окончания дуэли брат Рин, Кусакабе Ринта, личность Аш Роллера, обратился к ней. Он сказал, что один день как-нибудь переживёт, и чтобы Рин не дала случившемуся испортить ей праздник.

– Я... несколько раз думала нарушить данное брату обещание и связаться с тобой, учитель. Но... мне казалось, что и мой брат с нетерпением ждал культурного фестиваля в школе Ариты... поэтому... я не... – дрожащим голосом прошептала Рин, а затем с трудом подняла правую руку и погладила свой нейролинкер.

И тут Харуюки, наконец, понял, что именно не давало ему покоя с того самого момента, как он встретился с Рин.

Обычно Кусакабе Рин носила нейролинкер пастельно-зелёного цвета. Свой серый нейролинкер она надевала лишь тогда, когда собиралась сражаться. Серый нейролинкер принадлежал её старшему брату, и Брейн Бёрст установлен именно на нём.

Поскольку этот нейролинкер предназначался только для дуэлей, у Рин не было причин носить его на фестивале вместо своего. Но, тем не менее, нейролинкер брата она носила с самого утра, с того самого момента, как они встретились у школьных ворот. Скорее всего, Рин хотела, чтобы таким образом атмосфера школьного праздника дотянулась и до той больницы в Сибуе, где лежал Ринта.

Но истинная сила ISS комплектов заключается в том, что они влияют на сознание владельца, даже когда он не находится под ускорением и ходит без нейролинкера. Рин продолжала носить «боевой» нейролинкер и после боя, и во время сна, и сегодня в школе, и из-за этого заражение прогрессировало очень быстрыми темпами.

– Нам нужно очистить тебя, пока заражение не проникло ещё глубже... – с трудом выдавил из себя Харуюки, глядя на похожую на молнию трещину, бежавшую по серому нейролинкеру.

Чем сильнее комплект искажает личность человека, тем сложнее от него избавиться. Когда несколько дней назад Шоколад Папетта пыталась докричаться до своих заражённых друзей, поначалу они словно вовсе не слышали её.

И что важнее всего, Харуюки ни за что не хотел допустить, чтобы Аш Роллер попал под власть комплекта.

Резко подняв голову, он повернулся к стоящей слева от него Фуко. Пусть главного офицера Нега Небьюласа и шокировало происшествие, она уверенно кивнула ему.

– Ворон-сан, в первую очередь нам нужно узнать, в каком состоянии находится Аш Роллер. Но если мы начнём дуэль через локальную сеть, то помешаем Саттян и остальным...

– Значит, кабельная дуэль. Уж один кабель у меня найдётся.

Покопавшись в своём рюкзаке, Харуюки достал XSB-кабель. Ещё один нашёлся в сумочке Фуко, и теперь они могли оказаться на дуэли вместе. Харуюки принёс два раскладных стула, подключил один конец кабеля к себе, а второй протянул Рин.

– Кусакабе... ты готова? – прошептал он ей.

Хотя Рин явно мучилась, она всё же смогла слегка улыбнуться.

– Как в прошлый раз... только наоборот, правда?

Харуюки моментально понял, о чём она говорила. Десять дней назад, когда Харуюки превратился в Шестого Хром Дизастера, он попытался сбежать от своего Легиона, но на первом этаже дома дорогу ему перегородила Рин, которую он увидел впервые. Рин затолкала его в припаркованную под домом машину Фуко и заставила его вступить с ней в кабельную дуэль, чтобы спасти его.

– Мы обязательно спасём твоего брата, – прошептал Харуюки в ответ.

Продолжая улыбаться, Рин кивнула, а затем повернула голову. Разъём нейролинкера обнажился, и Харуюки вставил в него штекер.

Практически одновременно с этим к левому разъёму нейролинкера Харуюки подключился кабель Фуко. Высветились два окна прямого подключения, а затем со стороны коридора донеслись звуки бегущих ног. Скорее всего, сюда уже спешили Такуму с медсестрой.

Харуюки переглянулся с Фуко, а затем они кивнули друг другу. Дуэль занимает не более 1,8 секунд реального времени. Они должны успеть до того, как она добежит сюда.

– Атаковать буду я, – заявила Фуко и, не дав Харуюки возразить, тут же произнесла команду, – Бёрст линк.

Раздался звук виртуального грома. На мгновение койка с лежащей на ней Рин посинела и застыла. Звуки фестиваля за его спиной стихли.

Харуюки хотел, чтобы им достался уровень повеселее. Его желание исполнилось наполовину.

Ещё до того, как его ноги коснулись земли, до ушей донеслись весёлые звуки гармони. В старомодных файтингах каждый уровень обладал своей музыкальной темой, но в Брейн Бёрсте «музыкальные» уровни крайне редки.

Хотя музыка и оказалась весёлой, гармонь то и дело не попадала в ноты, из-за чего атмосфера становилась, скорее, жутковатой. Приземлившийся Харуюки быстро огляделся по сторонам. Он находился на свежем воздухе, судя по всему, на крыше второго корпуса школы Умесато. Поскольку он стал зрителем, его поместило на значительном расстоянии от бойцов.

Небо тёмное, зато земля укутана тёплым светом. В районе второго этажа тучами тянутся провода, с которых свисают большие старомодные лампы накаливания, которые в реальности уже не встретить. Они низко гудят и иногда начинают неуверенно мерцать. Ещё ниже, на земле, копошатся группы бестелесных силуэтов. Некоторые водят хороводы, другие идут по улице. Тонкие, словно палочки, и в высоту не больше метра. Они кажутся такими же весёлыми и странными, как и музыка.

Вдоль стен школы расположились покосившиеся ларьки, за которыми стоят бестелесные продавцы, торгующие сомнительными товарами. В целом атмосфера немного напоминала школьный фестиваль, но оставляла стойкое ощущение того, что что-то тут не в порядке. «Шабаш», среднеранговый уровень тёмного типа.

Тёмные уровни славились многочисленными особенностями и препятствиями, мешавшими передвижению, и этот уровень – не исключение, но всё ещё оставалась надежда на то, что до битвы дело не дойдёт. Харуюки подбежал к краю крыши и посмотрел в ту сторону, куда указывал направляющий курсор.

В момент начала битвы бойцов переместило из медкабинета. Харуюки смотрел с крыши второго корпуса на передний двор, огороженный с запада стеной школьной территории, с севера и юга – первым и вторым корпусом соответственно, а с востока – физкультурным корпусом, в котором и находился главный вход. Возле главного входа стояла коляска, в которой сидел стройный дуэльный аватар главного офицера Нега Небьюласа, «Железной Длани» Скай Рейкер, которая не двигалась и совсем не обращала внимания на силуэты вокруг себя.

Она смотрела в сторону другого конца переднего двора, на школьные врата, и Аш Роллер должен быть именно там, но лампы накаливания освещали лишь небольшой участок двора, и в уголках школьной территории царила непроглядная тьма. Аш, которого они знали, должен был уже с первых секунд завести мотор и огласить уровень зычным «хэй-хэ-эй!». Но повисшая в воздухе тишина служила доказательством того, что он уже перестал быть самим собой. Поняв это, Харуюки больше не смог стоять на месте и тут же спрыгнул с крыши.

Поскольку он зритель, то никакого удара после падения с трёхэтажного корпуса не ощутил. Он тут же попытался подойти к коляске Рейкер на расстояние, с которого смог бы говорить с ней.

Но не успел он это сделать...

Как со стороны ворот вспыхнул яркий свет, разогнавший перед собой тьму.

Но это оказался не привычный жёлтый свет галогенной лампы. Этот свет оказался алым, словно красный сигнал светофора. Все чёрные силуэты, попавшие под него, тут же начали разбегаться.

Вслед за этим зарокотал двигатель внутреннего сгорания. Но и этот звук теперь не похож на радостный гул двухцилиндрового мотора. Он стал низким и ревущим, словно у озлобленного зверя.

Несмотря на зловещие свет и звук, сидящая в коляске Скай Рейкер даже не шелохнулась. На ветру слегка качнулись гладкие волосы и белое платье, но она продолжала смотреть вперёд.

И тут источник света поехал вперёд, словно раздражённый отсутствием реакции.

Вначале он ехал медленно, но вскоре начал набирать скорость, а стоило ему доехать до территории, освещённой лампами, как двигатель резко взревел. Этот рывок уже нельзя назвать ускорением мотоцикла. С точки зрения Харуюки это, скорее, прыжок огромного зверя.

Но крохотная по сравнению с мотоциклом коляска Скай Рейкер по-прежнему продолжала стоять неподвижно. Светло-коричневые глаза аватара немного сузились – похоже, она ждала нужного момента. Во время одной из битв за территорию Рейкер умудрилась защитить себя от наезда Аша совершенно невероятным образом – она на полном ходу схватила мотоцикл за ручку тормоза, заставив его перевернуться.

Но в этот раз у неё не получилось бы так сделать. Мотоцикл ехал на порядок быстрее, а главное – в десяти метрах за спиной Рейкер располагался вход в школу. На Шабаше заходить внутрь зданий нельзя, и у неё не имелось места для необходимого разгона.

– У-учитель! – закричал Харуюки, стараясь приглушить голос.

Но Рейкер продолжала сидеть неподвижно, а её руки всё так же покоились на колёсах. Свет от приближающейся фары окрасил аватара в красный, а юбка начала колыхаться от рокота мотора.

Вращающееся с бешеной скоростью переднее колесо мотоцикла уже почти касалось хрупких колёс коляски... и в этот самый момент Рейкер пришла в движение. Но Харуюки увидел лишь мелькнувшие в воздухе следы серебряного света. Коляска закрутилась на месте и дёрнулась влево с такой скоростью, что его глаза не смогли уследить за ней.

Коляска Рейкер умела резко смещаться с небывалой прытью, да так, что с ней не могли сравниться ноги ни одного аватара. Эти рывки ближе, скорее, к телепортации на небольшое расстояние, чем к езде, но Харуюки всегда казалось, что Рейкер могла использовать эту возможность только для езды вперёд или назад. Колеса тележки крепко связаны с осью, и как-либо рулить ей не представлялось возможным. Чтобы откатиться в сторону, нужно сначала остановиться, затем развернуться и только после этого поехать вперёд.

Но, тем не менее, коляска Рейкер, опираясь на неведомую логику, вращалась вокруг своей оси, продолжая скользить влево. Огромный мотоцикл не угнался за её движением. Он развернулся вбок, но по инерции проехал мимо, начав приближаться к стене. Харуюки стиснул зубы, предчувствуя удар.

Но ни удара, ни взрыва не последовало. Перед самой стеной мотоцикл, подобно зверю, пригнулся, а затем подпрыгнул. Прицепившись шинами к стене корпуса, он резко развернулся на девяносто градусов и замер.

Огромная машина прилипла к отвесной стене. Казалось, будто сила тяжести сломалась. Да, у Аш Роллера есть способность «Езда по Стенам», но Харуюки никогда не слышал о том, что он умеет ещё и стоять на них.

Но в то же самое время этот мотоцикл не похож на тот, на котором когда-то катался Аш. Его словно подменили другим.

– Аш... – еле слышно произнёс Харуюки и осмотрел мотоцикл, остановившийся точно над входом в школу – там, где в реальном мире находилась эмблема Умесато.