Текст книги "Архангел неистового света (ЛП)"

Автор книги: Рэки Кавахара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Кх!.. – кратко обронил он, выпрямляя руки ещё немного.

Угол отражения лазера перевалил за сто градусов, и аватар начал вибрировать. Скорее всего, поддерживавшая его Мажента чувствовала на себе ещё большее давление, но её руки даже не дрожали.

Харуюки градус за градусом продолжал изменять угол отражения светового столба, который таинственный голос назвал «Трисагионом». Давление, которое он испытывал, стало таким запредельным, что из суставов Кроу начали сыпать похожие на кровь искры. Мажента начала тяжело дышать, а затем их тела стали заваливаться назад.

И в этот самый момент послышался ещё один голос:

– У... уа-а... а-а!

Низкий рык, в котором не слышались даже намёки на слова. Харуюки ощутил, как тело его содрогнулось и замерло, перестав заваливаться. Хотя он и не видел, что происходит, но догадывался, что Авокадо Авойдер поддерживал Маженту своим огромным телом.

Но состоящее из мягкой жировой ткани тело Авойдера очень уязвимо к огню. Земля вокруг них по-прежнему раскалена докрасна, и, стоя на ней, он бы через несколько секунд просто вспыхнул.

– У-у... у-у-у! – застонал от жара Авокадо.

– Отойди, Аво! Я в порядке, помоги остальным беж... – попыталась скомандовать ему Мажента.

– Н... не... т! Я тоже... то... же... б... бё...

Голос его прервался, но Харуюки понял, какие слова он пытался сказать.

«Я тоже бёрст линкер». Вот что Авокадо пытался произнести.

– Аво... – тихо шепнула в ответ Мажента.

Одновременно с её голосом послышались звуки всполохов – загорелась броня Авокадо. У них оставалось около десяти секунд, чтобы довести угол отражения до ста восьмидесяти градусов...

Вдруг раздался всплеск, и с земли начал подниматься белый пар.

Ошарашенно посмотрев на свои ноги, Харуюки увидел, что большая часть раскалённой магмы за мгновение почернела и застыла. Кто-то залил её большим количеством воды. Но уровень Закат засушлив, и воду на нём можно найти только в больших прудах и реках. Откуда взялась эта вода?

С трудом повернув голову, Харуюки увидел краем глаза Акву Карент, потерявшую почти всю жизненно важную броню. Обнажившееся тело аватара предстало прозрачным, словно жидкий кристалл. Выходит, это она затушила землю, используя покрывавшую её тело воду.

Стоявшая слева Акира протянула истончившиеся руки, помогая держать спины Харуюки и Маженты, и сказала:

– Извините, что мы так поздно.

Затем с правой стороны к их спинам протянулись ещё две руки.

– Прости, Кроу. Друзья Маженты отключились, и у нас ушло время, чтобы оттащить их на безопасное расстояние.

Это была Черноснежка. Затем с разных сторон появились и Такуму, и Тиюри, и Фуко, и Утай, и Нико, и Пард. Все они переплели руки, образовав живую стенку.

– Удачи, Кроу! – сказал Такуму.

– Мы рассчитываем тебя! Вали его! – воскликнула Нико.

Харуюки, спину которого поддерживали два врага и восемь союзников... вернее, десять бёрст линкеров, кивнул настолько отчётливо, насколько смог, а затем вновь сфокусировал своё сознание на лазере Метатрона.

Скорее всего, остальные аватары потеряли сознание оттого, что их собственная воля вступила в схватку с приказами ISS комплектов. Другими словами, в глубине души они хотели помочь ему так же, как это сделали Мажента и Авокадо. Они хотели защитить своих товарищей от неожиданной атаки. Как бы глубоко ни проникало заражение ISS комплекта, оно не могло затушить огонь, горевший в глубине души. Ничто не может затушить этот огонь, горящий внутри каждого бёрст линкера.

– У... о-о... – то и дело постанывал Харуюки, продолжая постепенно вытягивать свои руки.

Лазер давил на него с такой силой, что расслабься он хоть на мгновение, и его аватара сокрушило бы, но в сердце Харуюки уже не осталось места сомнению.

Когда угол отражения дошёл до ста двадцати градусов, лазер коснулся вершины Мидтаун Тауэра. Мраморная стена моментально раскалилась, расплавилась и разлетелась. Лазер, словно божественный клинок, постепенно разрубал здание пополам. Обычно на неограниченном поле здания такого размера считались неразрушимыми, но этот ужасающий своей силой луч с лёгкостью пробивал его насквозь.

Пусть лазер уничтожал лишь малую часть этого здания диаметром около пятидесяти метров, но оставался шанс, что он разрубал и тело ISS комплекта, которое должно находится где-то на верхних этажах. Шанс попадания по телу можно было бы повысить, поводив лазером по сторонам, но Харуюки сейчас стало совсем не до этого. Все его физические и психические силы уходили на то, чтобы направлять его всё ниже и ниже.

Правильно. Не думай о посторонних вещах.

Вновь послышался тот самый голос. Казалось, что уничтожение одной из достопримечательностей Ускоренного Мира ничуть его не беспокоило. Он был таким же механическим... и немного нечеловеческим.

Веди его вниз. Целься точно в точку, из которой он вылетает. Все остальные атаки пройдут насквозь.

«Насквозь?..»

Услышав это слово, Харуюки, наконец, вспомнил. Архангел Метатрон не только невидим на всех уровнях, кроме Ада... он неуязвим для всех атак. Но таинственный голос только что сказал ему, что даже на Закате у Метатрона есть уязвимое место. Об этом не упоминалось даже на Конференции Семи Королей. Выходит, этот голос знал то, чего не знали даже Короли... нет, даже Первопроходцы, первые из бёрст линкеров.

«Кто она?»

Этот вопрос проплыл в его сознании, словно пузырь, и быстро лопнул. Осталась лишь решимость: он должен исполнить указание голоса.

Сто пятьдесят градусов. Сто шестьдесят градусов... Сто семьдесят градусов.

Лазер уже частично пересекался с самим собой на обратном пути и сиял так ярко, что невозможно открыть глаза. Мир окрасился в два цвета – света и тени – и находившиеся в самом центре происходящего руки Сильвер Кроу продолжали блестеть чистым белым светом. Казалось, что его трубки могут в любой момент лопнуть, но Харуюки не боялся ничего. Его плечи, его спину поддерживают восемь... нет, десять друзей. Он ощущал, как Инкарнация наполняет их тела и делится с ним силой.

Сто семьдесят пять градусов.

Отражённый лазер коснулся прозрачной головы Метатрона.

Очертания фигуры стали чуть ярче, но больше ничего не произошло. Огромный Энеми продолжал испускать лазер. А Харуюки продолжал выпрямлять руки, доверяя как своим друзьям, так и таинственному голосу. Его локти уже полностью выпрямились. Вслед за ними он вытянул ладони, затем пальцы, направляя луч в ту точку, которая его порождала...

Сто восемьдесят градусов.

Что-то случилось.

Первые впечатления можно описать лишь этой фразой. Ни взрыва, ни грохота, одно лишь ощущение того, что лазер, который должен был пройти сквозь Энеми, во что-то попал. Столб света начал постепенно слабеть. Постепенно начало отступать отталкивающее аватара давление. Оно всё слабело и слабело... и, наконец, пропало.

Когда он пришёл в чувство, то заметил, что пропал и тот белый свет, что закрывал собой мир, и вибрирующий звук. Остались лишь далёкие звуки падающих на землю обломков разрубленного пополам Мидтаун Тауэра.

Нет. Был ещё один странный скрипучий звук, похожий на быстрое таяние ледяной глыбы. Скрип становился всё громче, наполняя атмосферу неприятным предчувствием. Судя по всему, слышал его не только Харуюки, поскольку стоящие за ним десять аватаров хоть и не дрогнули, но явно вслушивались.

В голове стоящего столбом Харуюки вновь послышался тот самый голос:

Всё только начинается.

А теперь сражайтесь изо всех ваших сил.

А затем послышался сухой грохот, словно звук команды «бёрст линк» раздался по всему уровню... или сам уровень только что разорвало в клочья.

И тогда Харуюки увидел, как в пятидесяти метрах от него раскололось пространство, и из него появилась фигура.

Первым, что он увидел – расправленные крылья. Но не крылья хищной птицы, и не чешуйчатые крылья Кроу. Каждое крыло составлено из ряда сложных полотен и такое огромное, что размах крыльев фигуры, пожалуй, даже больше ширины Мидтаун Тауэра. Кроме того, с каждой стороны крыльев по два, а всего – четыре.

Тело же, находящееся под крыльями, состоит из бесчисленных белых колец. Из нижней части туловища растут около дюжины похожих на трубы ног.

Голова его – огромный шар диаметром в семь-восемь метров. Она сама по себе могла потягаться по размерам с некоторыми Энеми Звериного класса. Поверхность шара расписана паутиной дуг, которые сходились в одной центральной точке, но на месте этой точки располагался чёрный провал. Скорее всего, это и есть тот самый орган, с помощью которого он испускал «Трисагион».

Сверху голову венчала корона, похожая на платиновое кольцо. Из самого центра головы же тянулся вверх странной формы рог. Остальные детали этого странного силуэта с такого расстояния не разглядеть.

Когда Харуюки переварил всю эту информацию, Черноснежка, державшая его с правой стороны, выпрямилась. Тихим, но очень напряжённым голосом, она заявила:

– Сомнений быть не может. Это и есть Энеми Легендарного класса Архангел Метатрон.

После этих слов остальные девять бёрст линкеров медленно отпрянули от Харуюки. Наконец, Харуюки опустил вытянутые руки. Вновь послышался шёпот Черноснежки:

– Мажента Сизза. Ты не будешь против, если мы отложим нашу битву? Нам нужно победить его.

Мажента отозвалась негромким голосом:

– Почему вы не хотите сбежать? По-моему, у вас ещё есть возможность сделать это.

– Если мы сейчас сбежим, то усилия Кроу будут напрасны. Второго такого шанса у нас не будет – у этого монстра больше нет лазера, его сильнейшего оружия, и он лишился своей неуязвимости. Если ты того желаешь – мы сразимся с тобой вновь, но после победы над Метатроном.

– ... – после небольшой паузы Мажента сказала: – Вижу, слухи о твоей гордыне не преувеличены. Но... прямо сейчас она меня не раздражает. Сразимся в другой раз. Аво... идём.

Мажента развернулась. И к её груди, и к груди медленно поднимающегося с земли Авокадо всё ещё крепились полуживые ISS комплекты. А значит, лазер не задел тело комплекта, и оно до сих пор активно.

Харуюки не понимал, как именно им удаётся сопротивляться влиянию комплектов, но одно он знал совершенно точно. Ни Мажента Сизза, ни Авокадо Авойдер не отбросили свою гордость бёрст линкеров.

Провожая уходящую на север Маженту, Харуюки всё же смог бросить ей вдогонку:

– А-а, Мажента, спасибо тебе. Если бы ты не поддержала меня в тот момент, меня бы испепелило.

– ...Взаимно. Благодарю за то, что ты спас моих товарищей.

Нижние части уходящих аватаров обуглились от магмы.

Мажента должна понимать, что команда Харуюки собиралась сразиться с Метатроном, чтобы проникнуть внутрь Мидтаун Тауэра и уничтожить тело ISS комплекта. И что если им удастся это сделать, то погибнут все терминалы, которые дают силу ей и её товарищам.

Когда Харуюки провожал их взглядом, в его груди пылали чувства, которые он не мог выразить словами. Однако взгляд его продлился недолго. Земля поля в очередной раз тяжело содрогнулась.

Обернувшись, он увидел, что Метатрон, видимо, оправившийся от уничтожения своего лазера, вновь начал движение. Харуюки не видел его глаз, но отчётливо ощущал на себе пристальный взгляд и механическое желание уничтожить тех, кто посмел вторгнуться на его ареал.

– Вот он – момент истины нашей миссии, – торжественно объявила Черноснежка, совершенно не показывая голосом усталости. – Пусть Метатрон больше не может использовать лазер, но он всё ещё крайне опасный противник. И всё же мы должны победить его. Решимость и воля Кроу позволили ему выполнить сложнейшее задание, и нам нельзя разочаровывать его...

– Потому что иначе грош нам цена как бёрст линкерам! – тут же бодро подхватила Нико. Вслед за этим она сжала правый кулак и выбросила его в сторону начавшего медленно двигаться вперёд Метатрона. – Я просто сгораю от нетерпения – ребята с ISS комплектами оказались жутко упорными. Если вы хотите, чтобы ваш Легион воспринимали всерьёз, сейчас вам нужно выложиться по полной! Слышали?.. Нужно порвать этого гиганта в клочья!

Неожиданно решившую выступить вместо Чёрной Королевы Нико поддержала Утай:

– В клочья!

А в ответ на голоса двух красных аватаров, успевших за сегодня крепко сдружиться, остальные семеро бодро откликнулись «да!» (и только Черноснежка немного не попала в хор).

Глава 7

Во время обсуждения на Старой Токийской Башне они сошлись на следующей тактике битвы с Архангелом Метатроном: все силы должны быть направлены на уклонение, а пока Харуюки отражает лазер, остальные аватары должны проникнуть внутрь Мидтаун Тауэра.

Но поскольку Метатрон опустился на землю, тактику необходимо серьёзно изменить. Трудно представить, что Энеми отстал бы от них, если бы они добежали до башни, а если внутри неё ждут в засаде войска противников, то они и вовсе могут оказаться зажаты между ними и Метатроном.

Ещё одним непредвиденным, но благоприятным обстоятельством стало то, что сильнейшее орудие Метатрона – его сверхмощный лазер – вышло из строя, а кроме того, он потерял прозрачность, придающую ему неуязвимость ко всем атакам. Именно эти факторы делали битву с Метатроном невозможной на всех уровнях кроме Ада. Конечно, силу Энеми Легендарного класса и теперь нельзя недооценивать, но, по крайней мере, он должен стать куда менее грозным по сравнению с Энеми Ультра класса, сторожившими вход в Имперский Замок.

А главное – победа над Метатроном означала бы, что в следующий раз он воскреснет на своей истинной территории – в самом конце подземелья сада Сиба. Они до сих пор не знали, кто и как передвинул его на крышу Мидтаун Тауэра, но вряд ли ему удалось бы так просто повторить этот трюк. Другими словами, даже если с уничтожением тела ISS комплекта возникнут проблемы, по крайней мере Тауэр на какое-то время останется без защиты.

Именно поэтому девять аватаров полнились решимостью вызвать Архангела Метатрона на бой.

Однако спустя две с половиной минуты с момента начала битвы...

Команда Харуюки начала отчётливо понимать, что сильно недооценила своего противника.

– Атака крыльями! Готовьтесь уклоняться! – скомандовала Черноснежка.

Передовой отряд, состоявший из Харуюки, Такуму, Фуко и Пард, резко отпрыгнул назад и посмотрел наверх. Метатрон широко расправил все четыре крыла, каждое из которых состояло из двенадцати сегментов. Сегменты вспыхнули голубым светом, а в следующее мгновение метнулись к земле со скоростью молнии.

Каждый сегмент шириной около метра, но тонкий, словно бумага, и ему ничего не стоит разрубить броню аватара. Отряд Харуюки отчаянно вглядывался в летящие по случайным траекториям сегменты, старательно уворачиваясь от них. Промахнувшиеся голубые клинки глубоко вонзались в землю.

Когда Харуюки уже показалось, что ему удалось увернуться от атаки, сзади послышался крик:

– Кроу, берегись!

В следующее мгновение он услышал сильный удар, но урона практически не получил.

Обернувшись, он увидел, что прямо за его спиной стоял Циан Пайл со вскинутой правой рукой. Острый сегмент крыла пробил крепкую броню его Усиливающего Снаряжения и проник в тело аватара. Он уже много раз использовал свой фирменный Сваебой для защиты от атак Метатрона, а с учётом тех повреждений, что оно получило во время использования Инкарнационного Цианового Клинка, Снаряжение выглядело далеко не лучшим образом. Но оно всё ещё оставалось целым, а кол хоть и стал весь изрезан, но всё так же сверкал.

Когда сорок восемь сегментов вновь поднялись в воздух, Харуюки похлопал Такуму по спине и крикнул:

– Прости, Пайл!

– Ничего, я пока в порядке!

Хотя слова друга и вызывали доверие, голос его звучал устало. Харуюки ощущал, что и его собственная концентрация начинает страдать. Именно поэтому он не заметил сегмент крыла, напавший на него со спины. Несмотря на весь урон, что он получил, защищаясь от лазера, у него всё же оставалось больше 60% здоровья, но такими темпами недалеко и до критических значений.

– Пайл, подожди ещё немного! Как наберу энергию – сразу вылечу! – раздался сзади голос Тиюри, стоявшей в центре отряда.

Такуму вскинул левую руку и крикнул «понял!». Техника «Зов Цитрона» бесценна в долгих битвах против Энеми, но потребляет очень много энергии, а объектов, с помощью которых можно набрать энергию, рядом с ними практически нет. Именно поэтому Тиюри не стояла в самом тылу – как только появлялась малейшая возможность, она подбегала, чтобы нанести несколько ударов и набрать хоть немного энергии. За охрану Белл отвечала Акира, но поскольку она потеряла большую часть своей водяной брони, ей приходилось очень внимательно рассчитывать свои действия.

После окончания атаки сегментами (скорее всего, у неё, как и у «Трисагиона», есть официальное название, но таинственный голос в голове Харуюки молчал), Метатрон сложил крылья, и тут в него полетел шквал снарядов. Нападали стоящие позади всех бойцы дальнего боя, Нико и Утай. Нико выпустила залп ракетами из Усиливающего Снаряжения, вновь превращённого в бронетранспортёр Дредноут, а Утай атаковала Огненным Ливнем – разделяющейся огненной стрелой. Уровень содрогнулся от десятков взрывов, и, наконец, первая из четырёх шкал, видневшихся над Энеми, беззвучно исчезла.

«Ещё три шкалы...» – пронеслась мысль в голове Харуюки, а затем он резко подпрыгнул. Подлетев к боку Метатрона, он подождал, пока к противнику подбегут Черноснежка и Тиюри, и поддержал их нападение с помощью Аэрокомбо. Матовая белая поверхность Энеми напоминала по ощущениям прочную керамику, которая не гнулась и не ломалась. Но Харуюки верил, что каждая его атака хоть немного, но повреждает его, и изо всех сил продолжал натиск.

– Кроу, ты слишком долго атакуешь! – донёсся до него голос Черноснежки, и Харуюки ошарашенно выпучил глаза.

В огромной семиметровой голове, венчавшей длинное тело, в какой-то момент успели открыться бесчисленные отверстия.

– Кх!..

Тут же прикрывшись руками, Харуюки сложил крылья. Виртуальная гравитация потянула аватара к земле, но слишком медленно. Из отверстий в голове Энеми показались похожие на ракушки острые спирали. В следующий момент раздался звук, похожий на пулемётную очередь, и спиральные снаряды разлетелись во все стороны.

В нормальных условиях к тому моменту, когда эти отверстия открылись, он должен был уже прекратить атаку и спрятаться под телом Метатрона, куда эти снаряды не доставали. Но он начал отступать слишком поздно – спирали попали в правую руку и левый бок, пригвоздив его к земле. Похожие на белые ракушки снаряды ещё какое-то время продолжили вращаться, вгрызаясь в броню Кроу и осыпая всё вокруг оранжевыми искрами.

– У, а-а!.. – закричал Харуюки от умопомрачительной боли.

С земли его подняли когтистые лапы Блад Леопард. Из клыкастой пасти послышался голос, не терпящий возражений:

– Кроу, атакуй издалека вместе с Рейн.

– Э?.. н-не волнуйтесь, я ещё могу...

Но его возражения прервал другой голос:

– Отступи, Ворон-сан. Ты нам ещё понадобишься.

Если уж и Фуко так высказалась, то крыть ему уже нечем. Пойдя против приказов, он только подверг бы своих друзей опасности.

– ...Извините! – воскликнул он, затем кое-как кивнул Черноснежке, с беспокойством смотревшей на него, и расправил крылья. Затем он резко отлетел на пятьдесят метров назад, где находилась Нико.

Стоило ему приземлиться возле транспортёра, как силы покинули его ноги, и он упал на колени. Похоже, что его вымотало гораздо сильнее, чем он предполагал.

«Чёрт... и это в такое время!..»

Харуюки изо всех сил попытался встать, но тут на его плечо легла маленькая рука Утай.

– Ку-сан, пожалуйста, отдохни. Это тоже очень важно.

Вслед за этим из динамика послышался голос Нико:

– Именно, Кроу! Ты и так хорошо поработал, оставшуюся часть боя можешь оставить нам!

Может, ему и приятно слышать их добрые слова, в то же время его наполнила досада, заставившая крепко сжать кулаки.

Он осознавал, хоть и смутно, что затяжные битвы – не его конёк. Даже в повседневных дуэлях он чаще всего проигрывал в битвах, которые длились дольше двадцати минут. Он хорошо умел в нужный момент ускорить свои чувства, входя в краткое «сверхускорение», но в тех ситуациях, которые требовали длительной концентрации, он не мог проявить себя в полную силу. И в реальности происходило то же самое. Если домашнюю работу он ещё мог выполнять, то попытка что-то учить в течение длительного времени приводила к тому, что уже через два-три часа он так утомлялся, что буквы и цифры в голове превращались в кашу.

Он понимал, что с этим надо что-то делать. Глубоко в душе он уже поставил себе величайшую цель в своей жизни – через год поступить в ту же школу, куда перейдёт Черноснежка, но в текущем состоянии ему просто не хватило бы для этого знаний. Он должен заниматься самостоятельно, чтобы за два года кардинально улучшить оценки, но как бы он ни пытался, его голова никак не могла поддержать это желание энергией.

– Спешка ни к чему хорошему не приведёт, – вдруг обратилась к нему Утай, словно прочитав мысли Харуюки. – Мало-помалу, шаг за шагом. Постепенно продвигаясь вперёд, можно дойти до самых дальних уголков. Ты и сам это прекрасно знаешь, Ку-сан.

Харуюки поднял голову и увидел, как маленькая жрица натягивает тетиву. В её движениях поселилась такая плавность, что казалось, будто она совершенно не напрягается. Её действия отполированы до предела тысячами, десятками тысяч повторений.

Раздалось название техники, и вдаль улетела стрела. Она пролетела по вечернему небу, словно красная комета, и беззвучно распалась. Огненный ливень обрушился на огромное тело Энеми с удивительной точностью.

Мало-помалу. Шаг за шагом.

– Ясно... а когда ты устал, лучше отдохнуть, – тихо произнёс Харуюки.

Затем он медленно расслабил кулаки и выдохнул. В его усталом теле почему-то ожили далёкие чувства.

– Прямо как тогда, когда мы чистили клетку Хоу. Я не пытался сделать всё и сразу, а продвигался постепенно, шаг за шагом, делая то, что мог, и в конце концов мы справились.

Утай ничего не ответила на эти слова, но Харуюки показалось, что он увидел на её лице лёгкую улыбку.

Харуюки медленно поднялся на ноги и глубоко вдохнул. Он и сейчас чувствовал усталость, но это естественно. Все его силы ушли на то, чтобы отразить лазер Метатрона. А сейчас ему оставалось делать лишь то, что он мог.

Вытянув пальцы на правой руке, он наполнил их серебристым Оверреем. Он усиливал его медленно, не спеша. Когда света стало достаточно, он вытянул руку вперёд, а затем медленно отвёл её к плечу.

«Ну что, куда стрелять?»

Единственная дальнобойная техника Харуюки, Лазерный Дротик, не могла похвастать высокой точностью, но и Метатрон ведь огромен. Попасть в крылья, туловище или голову не составило бы большого труда.

Харуюки хладнокровно осматривал тело Энеми. На слабое место походил таинственный рог, торчащий из круглой головы, но он слишком маленький. Следующим кандидатом стала корона, венчавшая голову. Интересна она тем, что если всё тело Метатрона имеет белый цвет, то она серебристая.

«Попробую её».

Внимательно вглядываясь в корону, он медленно, стараясь не перенапрячь себя, отвёл правую руку к плечу. В воздухе появилось немного дрожащее серебряное копьё.

Если бы он стремился к максимальной мощности, то сейчас следовало прокричать название техники, чтобы резко сфокусировать мысленный образ. Но на этот раз ему важна не мощность, а точность. Необходимость что-то кричать сама по себе здорово сбивала прицел. Харуюки молча и очень осторожно перерезал копьё у основания левой рукой.

Инкарнационное копьё улетело вперёд серебристым лучом. Обычно оно описывало в воздухе спираль, но сейчас летело практически по прямой. Метатрон стоял на месте, готовясь к следующей атаке крыльями, и копью удалось беззвучно войти в корону на его голове.

До Харуюки донёсся высокий чистый звук. Одновременно с этим ему показалось, что огромный Энеми на мгновение оцепенел.

А затем он вновь услышал тот голос:

Да. Хорошо. Продолжай атаковать то же самое место.

«Что такое, ты до сих пор тут? Почему ты молчала?»

Потому что ты меня не слышал. В следующий раз слушай внимательно и делай, как я тебе говорю.

«Почему она разговаривает так надменно?» – не мог не подумать Харуюки. Её речь звучала величественно, словно у Утай, но воспринималась совершенно по-другому. Харуюки вновь хотел начать задаваться вопросом, кто говорит с ним, но сейчас с Метатрона нельзя было сводить глаз. Во всяком случае, она дает ему советы, а значит, голос принадлежит не врагу.

Вместо того чтобы говорить с ней, Харуюки обратился к Нико и Утай:

– Рейн, Мей, кажется, та штука на лбу Метатрона, похожая на корону – его слабое место. Давайте стрелять туда.

– Где у этой штуки лоб-то?! И почему мне кажется, что ты с Мейден говоришь уважительнее, чем со мной?! – закричала в ответ Нико, но всё же повернула основной калибр чуть левее. Вслед за ней и Утай опустила лук чуть ниже.

– Нападём одновременно. Даю отсчёт, – Харуюки вновь наполнил правую ладонь светом и продолжил, – Четыре, три, два, один, ноль!

Обе лазерные пушки испустили рубиновые залпы, лук Утай выпустил большую огненную стрелу, а с руки Харуюки сорвалось световое копьё.

Три дальнобойных атаки преодолевали пятидесятиметровый промежуток, постепенно сближаясь друг с другом. Перед Метатроном они окончательно слились, а затем попали в серебристую корону.

Вновь послышался высокий металлический звон, но в этот раз он оказался в разы громче. Сражавшийся на линии фронта отряд Черноснежки удивлённо отпрыгнул. Огромное тело Энеми мучительно скривилось, а крылья мелко задёргались.

– О, ого... неплохо мы его.

– Это точно!

В ответ на слова Нико и Утай Харуюки кивнул, а затем задумался.

Если им удалось нанести столько урона дальнобойной атакой, то удар по короне в ближнем бою должен быть ещё более эффективным. Харуюки рефлекторно поднял правую ногу, но тут же поставил её обратно. Пард и Фуко приказали ему помогать издалека, и лезть вперёд без команды...

– Иди уже, – вдруг послышался насмешливый голос Нико.

– Э? Но...

– Ты уже достаточно остыл, так что всё с тобой будет в порядке. Или ты собираешься ослушаться приказа Королевы?

– Н-нет конечно!.. Понял, иду, – решившись, Харуюки расправил крылья. – Спасибо вам, Рейн, Мей!

После этого он вложил все силы в правую ногу, резко оттолкнулся от земли и кинулся к обезумевшему Метатрону, не жалея накопленную энергию.

Хотя он и летел изо всех сил, таинственная тишина в его сознании не исчезла. Обычно в таком состоянии он полностью фокусировался на своей цели, но сейчас он видел не только тело Метатрона целиком, но и передний отряд перед ним, средний отряд позади них, и даже Мидтаун Тауэр на фоне.

Продолжая биться в судорогах, Энеми вновь расправил крылья. Атака режущими сегментами. Острые пластины загорелись голубым светом, а команда Черноснежки на земле встала в защитную стойку.

Сверху видно, что во время атаки Метатрон расправляет четыре крыла большим крестом, оставляя лишь маленькую безопасную зону прямо за собой. Проникнув туда, можно добраться и до головы. Облетев Энеми с правой стороны, Харуюки резко завернул влево и пошёл на сближение, внимательно рассчитывая курс.

В следующее мгновение в воздухе засвистели устремляющиеся к земле сегменты. Они один за другим вонзались в землю, а передовой отряд отчаянно маневрировал среди них. Харуюки же оказался точно за спиной Метатрона и начал приближаться к круглой голове между крыльев.

Вблизи этот семиметровый шар казался ещё более огромным. Всю поверхность его исписывали спиральные линии, а также виднелась обугленная дыра – похоже, что попадание лазером оказалось сквозным. Сверху на голове держалась корона, по виду – из серебристого пластика, а из макушки торчал двухметровый рог.

Харуюки уверенно приблизился к короне и вложил всю силу своих крыльев в прямой удар правым кулаком. Раздался громкий грохот, похожий на звон гигантского колокола, и закатный воздух содрогнулся от ударной волны. Тело Метатрона резко скрутилось, а крылья и конечности беспорядочно заметались, словно его нервная система перестала слушаться.

Харуюки тут же крепко ухватился за корону, чтобы не упустить свою цель, а затем крикнул стоящему на земле отряду Черноснежки:

– Я буду атаковать корону Метатрона, а вы бейте его тело, пока он не очухался!

Он ожидал, что сейчас его отругают за самовольное возвращение, но ошибся. Сначала в ответ послышалось «Кей!» Пард, а затем откликнулись и остальные.

Харуюки подавил в себе желание беспорядочно колотить корону и стал ждать нужного момента. Поскольку атака по слабому месту могла прервать атаку Метатрона, то и атаковать нужно в тот момент, когда он готовится к режущей атаке или залпу спиралями. Продолжая держаться за корону, Харуюки сосредоточился на движениях Энеми.

Глядя на платиновую корону с такого близкого расстояния, он заметил, что у нее очень необычный дизайн. К ней крепятся несколько полумесяцев, острые края которых направлены внутрь, а не наружу. Из-за этого за них удобно держаться, а кроме того, острия впиваются в броню. Харуюки невольно задумался, не больно ли Метатрону носить эту вещь.

Несмотря на эти мысли, на 80% сознание Харуюки занималось слежением за телом Энеми и поиском признаков надвигающейся атаки. Двухметровые кольца, из которых состоит туловище Метатрона, начали вращаться. В промежутках между кольцами засверкали фиолетовые искры. Всесторонняя электрическая атака. В отличие от «Взрыва Грома» Сэйрю, эти искры распространялись горизонтально, и увернуться от атаки быстрым рывком невозможно.

Но передовой отряд из четырёх человек доверился Харуюки и остался на месте. И он не собирался предавать их надежды. Харуюки оторвался от короны, завис в воздухе, а затем вонзил окутанную Оверреем руку в узел между соседними полумесяцами.

Раздался оглушительный ударный звук. По платиновой поверхности побежали мелкие трещины, Метатрон беззвучно взревел и забился в судорогах. Готовые к запуску молнии взорвались прямо внутри него, пробив изнутри несколько отверстий.

– У... о-о! – раздался боевой клич Черноснежки. Затем она высоко подпрыгнула и... – Дес бай Пирсинг!

Спецприём, сорвавшийся с её правой руки, раздробил одну из ног Метатрона. Остальные бойцы переднего отряда тоже атаковали в полную силу, а сзади прилетели лазеры и огненные стрелы, кучно попавшие в туловище. Вторая шкала здоровья Энеми лишилась внушительной части своего запаса.

Обычно Харуюки в таких условиях от радости делал какой-нибудь финт, но в этот раз, опасаясь, что в таком случае странное чувство, наполняющее его грудь, вновь исчезнет, Харуюки приготовился к следующей атаке.

Поле его зрения расширилось, но это не значит, что он рассредоточил внимание. Харуюки казалось, что он взял под контроль свою концентрацию, которая до сих пор стремилась лишь фокусироваться до предела в одной точке. Он словно не давал себе выйти на полную мощность в неподходящее время. Пока момент не наступил, Харуюки действовал тихо, внимательно и плавно.