Текст книги "Девочка и Пахан (СИ)"
Автор книги: Регина Грез
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
У него семья, ребенок, он меня лет на пятнадцать старше или даже больше, наверно. Так о чем думать? Надо же – дружить он захотел! Дурочку нашел. Подружку на полчаса свободного времени. Мне девчонки рассказывали о таких вот «дяденьках».
У нас Наташа встречалась с женатым, потом привозила в общежитие коробки конфет, говорит, он ее по коленке гладит в машине, а тут звонок из дома. Он, значит, жену по телефону ласковыми именами называет, извиняется, что задержался, а сам в трусики К Наташке залазит. Как же противно это все даже представить! Я ее осуждала, не брала конфеты, врала, что не люблю «Рафаэлло», а как можно «Рафаэлло» не любить?
Не хочу, чтобы завтра Володя в офис к нам приезжал, еще чего захотел, грибы ему пожарь! Обойдется! Прислугу нашел! Фу-у… Наконец-то уехал. Надо идти в квартиру, чистить грибы. Лучше я бабу Веру покормлю, чем этого… «пахана».
В офисе
Настя.
А ведь я его ждала. И потому сама на себя злилась. Мне нельзя про него думать. Это не только глупо, это гадко просто. Но все валилось из рук, на документах сосредоточиться не могла, все вспоминала его лицо, его голос, как-то жарко становилось при одной мысли о нем, будто он меня заколдовал. Нарочно предложила Оксане Викторовне в обед съесть со мной жареные с картошкой грибы, что привезла на работу. Вот он заявится, а я ему так и скажу, извините, но я готовить вообще не умею. Я еще много разных удачных фраз для него приготовила, а он не приехал. Уже вечер, небо потемнело, кажется, дождь пойдет, а я не взяла зонт. Совсем не могу собраться, будто вчерашний день выбил меня из привычной колеи, а что такого произошло? Ну, захотел меня Пашин проверить, можно ли со мной вот так запросто «поиграть», я, кажется, четко дала понять, что это все не для меня.
А-а… Ясно! Так поэтому-то он и не приехал, ему не интересно больше. Но отчего вдруг стало обидно и горько, будто меня обманули. Мерзко на душе. Он во всем виноват, но я тоже хороша, раскисла, не могла вести себя жестче. Мямлила перед ним прямо как дура!
– До, свиданья, Оксана Викторовна! Да, я в понедельник закончу накладную, время есть. Хорошо… Анатолий Иванович сегодня уже не подъедет? Ладно, я останусь до семи, потом ключи Басову передам. Все равно зонта нет, может, дождь пережду.
Вот все и разошлись, а мне офис охранять. Весело! Пятница, вечер, люди торопятся домой, а кто меня ждет? Ого, прямо как из ведра полил… Совсем никакого настроения сегодня. Хочется выйти в застекленный тамбур и посмотреть, как потоки воды заливают улицу. Ой, какая-то машина остановилась. Боже мой! Володя забегает в коридор между торговым залом и офисом, преграждает мне путь. И я только могу прошептать:
– А мы… мы съели все грибы… ты же не приехал…
Он вдруг шагнул вперед, оторвал меня от пола и стал целовать – щеки, нос, глаза, губы, шею – все, до чего мог достать. Я вроде пыталась вертеть головой, он же еще был весь мокрый, руки ледяные, я их через блузку чувствовала. А потом стали теплые и я перестала вырываться. И он вдруг остановился, прижал меня к себе крепко-крепко и стал медленно двигаться в сторону приоткрытой двери в наш офис. А потом отпустил меня и закрыл дверь изнутри. За это время я уже успела отбежать к своему стулу и закутаться в палантин, что на нем висел. Теперь надо что-то сказать, но я ничего не могу придумать. Просто стою и смотрю на него, и он тоже молчит, держась за дверную ручку. А потом начинает говорить:
– Слушай, я че-то замерз, как собака, можешь мне чая налить, нет, лучше кофе горячий!
Я живо представила, как сейчас пройду в смежную с приемной комнатку, где у нас термопот и мини-холодильник, а Этот зайдет следом и меня схватит. Там ведь даже окон нет, уж лучше я здесь останусь. Потому отрицательно мотаю головой и пытаюсь строго ответить:
– Извините, мой рабочий день кончился. Я здесь просто пережидаю дождь. Анатолия Ивановича уже не будет, вы зря приехали.
– Ну, зря, так зря, только все равно хочется согреться. Ну, раз ты мне помочь не хочешь, сам себе водички налью.
Владимир прошел в нашу «забегаловку» и начал там чем-то брякать:
– Насть, а сахар у вас где? А кофе кончился, что ли?
Это он нарочно так говорит – заманивает меня к себе, я прекрасно знаю, что все продукты на виду – и чайные пакетики и банка экспресс-кофе и даже печенье. Ах, да, сахар и конфеты Оксана Викторовна прячет в шкаф подальше, чтобы лишний раз не соблазняться, она в который раз худеет. Мы ведь все таки в обед зарегистрировали ее на сайте знакомств и кто-то уже написал первое сообщение.
Ну, а мне что теперь делать? Я приблизилась к открытой двери в «столовую» и нерешительно заглянула внутрь. Кратно объяснила, как баночку с сахаром найти и сладости. Владимир вел себя так, будто ничего и не случилось, это в порядке вещей – забежать к нам о офис и накинуться на меня с поцелуями.
Убедившись, что гость наш приготовил себе горячий напиток, я отошла обратно к окну, а через пару минут Владимир вышел следом, держа в руках дымящуюся кружку.
– Насть, ты дуешься на меня, что ли? Я просто так рад был видеть тебя, в голове у меня что-то помутилось. Ты не сердись, ладно?
Как у него все просто…
– Больше так не делайте никогда.
– Хорошо. Как скажешь. Я все понимаю.
– Очень сомневаюсь.
– Айй…
Тут он чашку брякнул на стол так, что коричневые капли кляксами расплылись по какой-то бумаге. А сам стал оседать на стул с перекошенным лицом. Его левая рука прижалась к груди, а правую руку он в кулак сжал, будто он невыносимой боли. Я ничего понять не могла, я сначала думала, что он так шутит.
– Знаете, даже не смешно… Да что вы делаете?
– Сердце колет, я совсем забыл, мне же кофе вечером нельзя. Ай… Настя, таблетки в кармане достань. Вот здесь в куртке, скорее… худо мне. Может, «скорую», если не поможет… Ай-ай-ай…
Я – дура! Я – полная идиотка! Но я даже не представляла, что он может так нагло, так вдохновенно врать. Я полезла к нему в карман, а он вдруг сгреб меня в охапку и усадил к себе на колени. Он так меня сжал, что я даже не могла пошевелиться и что-то говорить. А он еще издевался:
– Надо же, сразу легче стало. Ах, Настя, как же я напугался, так в больничку не хотелось. Лучше я с тобой здесь дождь пережду. А, может, съездим куда-нибудь вместе, отдохнем? Сейчас вот сразу прыгнем в машину и поедем кататься, хочешь?
Я только смогла упереться ему руками в грудь и пробормотать, что никуда я с ним не поеду, и если он меня немедленно не отпустит, я закричу. Наверно, это у меня получится… надеюсь.
От него пахло дождем и мужским одеколоном и еще чем-то незнакомым, чужим, но очень волнующим. И я вроде понимала, что надо сопротивляться, но в то же время что-то словно лишало меня сил, заставляя просто смирно сидеть тесно прижатой к нему. А он будто тоже это понимал и знал все наперед.
– Ну, ладно, Насть, я же настаивать не буду, не хочешь, так не поедем. Мы же друзья с тобой, просто мне хочется, чтобы ты мне полностью доверяла и не боялась. Поэтому мы с тобой просто рядышком посидим и все. Я же тебя отпущу, сейчас еще немножко и отпущу.
Он даже не пытался меня больше поцеловать, просто держал в руках и его губы находились на уровне моего виска, я чувствовала на своей щеке его частое дыхание и у меня голова шла кругом. Я уже не понимала, чего я больше хочу – освободиться и убежать или… или чтобы этот момент продолжался бесконечно. А потом кольцо его рук немного ослабло, и он хрипловато сказал мне прямо в ухо:
– Ты в рыбках разбираешься?
Я еле сообразила, о чем он. Какие еще рыбки… сейчас…
– Ты когда-нибудь мечтала рыбок завести? Аквариум?
– Ну… дда…
– Я вот тоже хочу – давно хочу, а зачем откладывать? Так всю жизнь на потом, да на потом. Поможешь выбрать?
– А где выбрать?
– Вот чудная! В зоомагазине, где же еще!
Он смеялся мне в ухо и терся лбом о мои волосы, а я чувствовала, что лицо мое все горит и сердце колотится так, что на весь офис слышно.
– Поехали, я знаю один в центре.
– Я тоже. Самый лучший – это «Айболит» возле «Космоса».
– Спасибо! Что бы я без тебя делал!
– Я же в рыбках ничего не понимаю. И надо еще много всяких мелочей для аквариума и, вообще, это дорогое удовольствие.
– Как не понимаешь, ты же биолог?
– "Недоучившийся"… Я на кафедре ботаники была, я хотела заниматься флористикой и фитодизайном.
– Бо-та-ник! Вот, ты у нас, значит, кто! Как же я не догадался-то сразу!
Я дернулась от него в сторону и больно ударилась коленом об угол стола, даже не смогла слез удержать. Такая злость на меня напала от этого, что я просто толкнула Владимира на сколько мне хватило сил и тот, скрежеща стулом по паркету, передвинулся к окну.
– Ну, ты даешь! Ты случайно айкидо не владеешь?
– В совершенстве! Для вас особенно!
– Ушиблась, что ли? Дай посмотрю!
– Отстань уже! То есть, отстаньте!
Хромая, я добрела до шкафа и вытащила свой плащ. Почему-то стало гораздо спокойнее, еще бы – завтра такой синяк будет на ноге, тут уж не до детального разбора тончайших эмоций. Рыбок ему надо! Надо – иди и купи, я тут не причем…
Но дождь не думал прекращаться, и я уныло залезла в машину Владимира. Пусть довезет домой, я, кажется, поняла, как лучше всего себя с ним вести. Шуткой на шутку, грубость на хамство, но вот если он попробует по-хорошему, по-доброму… Что мне делать тогда?! А что? И я с ним по-человечески буду, главное, держаться на расстоянии. Когда он совсем рядом, у меня пропадает способность разумно мыслить, и я глупости делаю и говорю.
Мы остановились у «Айболита» и спустились в подвал, где находился зоомагазин. Я здесь уже бывала не раз, стояла у витрин больших аквариумов, любовалась красавцами скаляриями и меченосцами. Конечно, мне бы очень хотелось иметь дома хотя бы маленький «водоемчик», пусть даже с самыми простыми обитателями, с данио, например, с барбусом или с гуппи. Но это новые расходы, да и дом у меня – одна комната в «двушке» бабы Вали. Может, когда-нибудь…
– А ты хомячков любишь? Смотри, какие забавные малявки! А это что за фигня тут лазит? Насть – тараканы! Смотри – настоящие тараканы, вот гадость, они тоже продаются. А пауков у вас нет?
Дергаю его за рукав, как он себя ведет, на нас уже второй продавец косится.
– А, хочешь, я тебе попугая куплю? Вместе с клеткой. А, они вместе у вас. Ну, тогда сразу вон тех зеленых двоих.
– Не надо мне птиц, меня баба Валя не пустит с ними…
– Так мы тебе другие «хоромы» найдем!
– Меня устраивают мои. Вы, кажется, за рыбками приехали, так выбирайте, вон их сколько за стеклом.
– А почему «выкаешь»-то опять?
– Я привыкла…
– Зря, Настюш, надо отвыкать!
Мы еще долго обсуждали всякую живность магазинчика, Владимир предлагал мне купить аквариум со всеми необходимыми атрибутами, но я отказалась наотрез. Нечего мне брать такие дорогие подарки, совсем это ни к чему. А когда выбрались на улицу, оказалось, что дождь перестал, небо странно прояснилось, хотя уже поздний вечер. Пахло свежестью и, почему-то, лесом.
Владимир отвез меня до моего подъезда, и мы еще о чем-то разговаривали в машине. Я несколько раз порывалась выйти, но он все не открывал дверей и задавал новые вопросы, то шуточные, то всерьез. Я пыталась отвечать ему в тон, а сама смотрела и смотрела в его серые насмешливые глаза и просто замирала от сладкой истомы в груди. Мне никуда не хотелось идти сейчас, но я дергала дверную ручку и просилась наружу. Это было правильно. Но вот когда он все же снял блокировку, я почувствовала укол досады и разочарования.
– До, завтра, солнышко! Вечером тебя опять заберу.
– Спасибо, не надо!
– Доброй ночи, солнышко!
Поднимаюсь на четвертый этаж и смотрю, как отъезжает забрызганная грязью серебристая большая машина. Наверно, я сошла с ума, если уже сейчас начинаю ждать завтрашний вечер…
Сентябрь. Дни и ночи
Владимир.
Я совсем замотался и забыл про нее. У Лизы украли телефон в школе или она сама где-то его оставила, пришлось забирать зареванную дочь со второй смены, разбираться с "Классной". Лара уехала на какое-то собрание «косметичек», почему-то была «вне зоны». Мне все это начинает надоедать. Мы договорились, что Лизу встречает Лара, у меня есть свои дела по вечерам.
Хотя, когда ехали домой, я искоса разглядывал дочь – повзрослела, вытянулась, а сейчас личико опухло от слез, даже жалко стало. Говорю, купить тебе рыбок или хомячка?
Посмотрела, как на больного:
– Пап, ты что? Мне новый телефон нужен. Как у Динки Быковой. Или круче.
В душе у меня шевельнулось смутное подозрение, но я виду не подал. Заехали в салон и я присвистнул, когда понял, что именно нужно доче и скока стоит эта новомодная хреновина.
– Нет! Закончишь хорошо учебный год, получишь навороченный гаджет. А сейчас – нет!
Надулась, задергалась, а я был почти точно уверен, что завтра ее потерянный телефон в школе отыщется. Не прокатила аферушка! Пусть знает, что папа не дурак и не олигарх, на ее игрушки тратить такие бабки не станет.
Приехали домой, я полез в холодильник за пельменями, Лизка ворчит, что надо было поужинать в пиццерии, а я начал заводиться.
– Слушай, уже время позднее, где наша мать шляется, мать ее… Почему дома жрать нечего, одни пельмени да макароны?
– Не ругайся, тебе не идет. «Биг Ланч» будешь, у меня припрятана пачка.
– Чего?
Я давно не был такой злой. Лара кормит дочь растворимой лапшой, она совсем сбрендила со своими масками и кремами?! Пару раз набрал Ларкин номер – опять недоступна. Короче, все, надо ей завязывать с косметикой, ребенок без присмотра.
– Пап, да все нормально. Давай закажем пиццу домой. И салаты. И курицу. Я кушать сильно хочу. Я пока заварю «Биг Ланч».
Я вспомнил, как тетка усаживала меня за стол, когда я возвращался из школы. Меня ждали друзья, ждала улица с весенними лужами или зимними сугробами – улица, как целый мир, голода я не чувствовал совсем. Но борщ или картофельное пюре с котлеткой были такими обжигающе горячими и вкусными, что уплетал я за обе щеки. А теть Нина сидела напротив, подперев кулачком дряблую щеку, и смотрела с любовью, как больше никто. Ей от меня ничего не надо было, ни тряпок, ни телефонов, ни даже хороших оценок в школе, только, чтобы я поел ее стряпни и не забыл шарф, когда снова убегу на двор.
Накатило на меня сегодня. Достал бутылку «Кедровой» из холодильника, дернул «стопарик» и повторил еще раз.
– Пап, а что случилось? Ты из-за мамы так расстроился? У меня вот тоже неприятности, я же терплю.
– Правильно делаешь. Думаю, завтра твоя старая "трубка" отыщется. Предчувствие у меня.
Задумчивый взгляд в сторону, хитроватый Ларискин прищур:
– Хочется в это верить.
Ну, с мамой-то ее мы крупно поговорили ночью. Нет, я Ларку даже пальцем бы не тронул, просто кое-что хотел заново объяснить.
Кое-что о долге, о воспитании детей и семейном бюджете, в котором домашняя готовка занимает не последнее место. От Ларки пахло приторно-сладкими духами и немножко хорошим алкоголем. Она дерзила и, вообще, сейчас не видела берегов. Пришлось ее чуток встряхнуть, чтобы привести в чувство. А когда увидел совсем близко ее перекошенную от ненависти физиономию, понял одну важную для себя вещь – эту женщину я больше никогда не захочу. И теперь она это знает:
– Че разошелся-то? Вожжа попала под хвост? А что ты меня-то ищешь, иди – гуляй со своими шлюхами, катай их на машинах, води в рестораны. Думаешь, я не знаю? Я все знаю и мне надоело быть тряпкой, подстилкой, вещью! Дай мне спокойно жить так, как я хочу. Ты себе ни в чем не отказываешь, я тоже желаю так!
– А ты чем заслужила жить так, как ты хочешь, а? Что ты такого сделала крутого? На квартиру эту ты заработала? А барахло, что на тебе – может, тоже ты? А три раза в год ездить на море, а жратва сумками – твоя заслуга? Единственное, на что ты оказалась способна – это правильно взять меня за яйца и в нужный момент "залететь". Одна польза от тебя – дочь мне родила, так ты даже не занимаешься дочерью, у тебя своя жизнь, оказывается. Может, и мужик у тебя другой где-то есть, так шуруй к нему, че ты сюда-то заявилась на ночь? Давай, уматывай на все четыре…
Это все безобразно было, я и сам понимал, только хотел, чтобы нас Лизка не подслушала невзначай. Ну, достала меня Ларка вконец! А потом, когда отбросил ее на диван, вдруг зашипела, как змея, напоследок плюнула ядом:
– Я бы давно от тебя ушла, только некуда. У родителей тесно. А Лиза все равно будет на моей стороне, я все ей про тебя рассказала, она знает, что у нее папочка-кобель каждые выходные ходит с дружками к дорогим блядям. А что ты сердитый сегодня, тебя в сауне плохо обслужили?
Я убить ее хотел. Просто сжать шею и немного подержать, это очень просто. А потом вдруг осенило, она же, сука, нарочно провоцирует меня на рукоприкладство. Чтобы меня закрыли, а она тут вертела хвостом по полной программе. Еще и дочь приплела. Я многое бы чего мог с ней сделать. Только ради Лизки я этого делать не стал. Просто спустился к машине и какое-то время сидел в «Форде», не заводя мотор, пока совсем не замерз. Можно было поехать в клуб, чихать, что выпил, даже если остановят, можно кое-кому брякнуть и сразу вернут права. Другое дело, что не хотелось никуда ехать. Я вдруг вспомнил Настю, вспомнил, что не забрал ее с работы, как обещал. Настя сейчас уже в кроватке спит. Я бы хотел к ней под бочок. Или ее ко мне сюда. Подумал немного и набрал Рыжего:
– Слышь, Толян, у тебя Настин номер есть? Да, секретарши твоей из Сосновки, какой – какой… Ладно, перезвони… А… прости, если разбудил…
Я даже не надеялся, что Рыжий отыщет номер ее телефона, но он, видать, че-то сообразил и поднял Викторовну, та ему и продиктовала. Когда в первом часу ночи я зарулил во двор на Энергетиков, то очень смутно представлял, что ей скажу. Она вряд ли согласится выйти ко мне сейчас, но я просто позвоню ей и скажу, что приехал, потому что освободился только сейчас. А разве не так?
Настя.
Когда он сказал, что ждет меня у подъезда, я сначала не поверила. Как он мой номер узнал… А-а, наверно, спросил у Анатолия Иваныча. Хотя я тому вроде и не говорила. Ничего понять не могу, голова тяжелая, я только заснула и вдруг этот звонок. Я думала, кто-то ошибся и даже голос Владимира не узнала в трубке, совсем чужой и будто заплетающийся немного. Он, похоже, выпил. Иначе бы и не приехал ночью под окна, да лишь бы сигналить не начал, я же со стыда сгорю!
– Нет, я не выйду сейчас, уже поздно… Завтра лучше поговорить. Нет, нет, я сейчас не могу!
Отключила вызов и торопливо начала одеваться. Хорошо еще баба Валя не проснулась. Я крадучись вышла в коридор и медленно, чтобы не наделать шума, открыла входную дверь. Я вовсе не собиралась спускаться к Владимиру. Просто постою у окна на нашем этаже и посмотрю в окно, его машина как раз у фонаря.
Телефон я перевела на бесшумный режим, на нем высвечивались пропущенные звонки, а у меня судорожно сжималось сердце. Наконец, я не выдержала:
– Ты что позволяешь себе? У тебя неприятности дома, а я тут при чем?! Оставь меня в покое, найди другое развлечение на ночь!
Сама не пойму, откуда во мне родился этот менторский тон и решительность. Я стояла у холодного окна еще минут двадцать, пока его джип не сорвался с места и не исчез с поля моего обзора. Вот тогда-то пришли слезы и чувство вины. Может быть, ему, правда, была нужна помощь и он приезжал просто поговорить. Мы бы посидели в машине, а потом я бы поднялась к себе. Но каким-то шестым чувством я угадывала, что поступила правильно. Вот только как же теперь уснуть…
А утром я еле разлепила глаза, заслышав нудную трель будильника на телефоне. Совершенно не хотелось никуда идти, я заснула, наверно, всего часа два назад, а сейчас чувствую себя полной развалиной. Кое-как сползла с кровати и поплелась в ванную. Баба Валя преградила мне путь с чашкой горячего кофе в руках:
– Ты бы, Настя, поосторожнее со своим хахалем-то. Навертит пузико тебе и сбежит, а ты в больничку пойдешь. Куда тебе сейчас ребенок?
Я машинально пила кофе и только шире раскрывала глаза, пока до меня доходил гадкий смысл этих намеков. Вот же пронырливая старушенция! Оказывается, тоже бессонницей маялась и, конечно, засекла время моей ночной вылазки. Вот и доказывай теперь, что я только на лестничной клетке простояла и даже ни с кем ни-ни.
– Спасибо, баба Валя, я ведь не маленькая уже. Я все знаю сама.
– Ну, давай-давай…
Я расценила это как прямой сигнал к скорейшим сборам на работу. Умылась холодной водой, прибрала волосы, натянула привычную одежду. Теперь бодрая пробежка до автобусной остановки и мне станет гораздо легче. Может быть…
А в офисе с самого утра началались беспорядки, сначала приехали проверять, как у нас обстоит дело с пожарной сигнализацией, а она, кажется, не работает. Анатолий Иванович увел непрошенных гостей к себе в кабинет и закрылся там с ними на целый час. Оксана Викторовна переписывалась с каким-то новым знакомым в Интернете. Когда от бухгалтера срочно потребовали одну важную бумага, оказалось, что документ еще не готов.
Мне тоже досталось за нерасторопность, я пролила на стол начальника кофе, рассыпала конфеты и неправильно оформила договор аренды. Анатолий Иванович пообещал уволить меня ко всем чертям и я даже почти обрадовалась. Потому что недавно видела объявление, где в салон цветов требуется продавец с хорошим знанием флористики. В прошлом году у нас на факультете я специальные курсы окончила, могу делать красивые букеты и знаю искусство оранжировки, мне очень нравится такая работа. Наконец, директор куда-то уехал, злющий как тролль, а я села за пока еще свой офисный стол и положила голову на сложенные перед собой руки. Поза кучера. Безумно хотелось спать…
А когда кто-то погладил меня по спине, я даже ни секунды не сомневалась, что это Володя. Но перед глазами возникло чужое лицо небритого молодого парня.
– Привет, киса! Начальник твой где?
– Уу-е-хал уже. Сказал, сегодня не появится здесь. А вы что хотели?
– Вот же срань какая! Ой, простите, девушка! Вырвалось невзначай.
Я хлопала глазами на парня, а тот внимательно разглядывал меня, чуть скривив тонкие бледные губы в улыбку.
– А ты тут давно?
– Скоро месяц.
– А-а-а-а… Молодец! А как девушку зовут?
– Какую… девушку?
– Тебя как зовут, спрашиваю!
– Настя… Анастасия…
– Это хорошо, что Анастасия. Мне нравится. Царское имечко. Хоть и встречается на каждом шагу.
А вот мне он сразу чем-то не понравился. Какой-то надменный и в то же время развязный. Хотя на вид вполне симпатичный молодой мужчина, одет хорошо, дорого, вроде, и даже модно. Стрижка чудная, с боков над ушами выбриты волосы, а макушка оставлена нетронуто-густо. И щетина на лице. Вот же странный индивид…
– Настенька, сделай мне чаек. Если есть, пожалуйста, зеленый, будь добра. И без сахара!
Я прошла мимо гостя с чувством все более растущей неприязни. В кабинете Оксаны Викторовны была коробка с зеленым чаем, придется отвлечь бухгалтера от заочных Интернет-знакомств. Мужчина проводил меня чересчур заинтересованным взглядом, мне даже казалось, я физически его чувствую на своих коленях и груди. Скорее бы ушел этот тип!
– Предлагаю познакомиться поближе – Алексей Попов, я буду настраивать у вас систему онлайн-продаж в Интернет-магазине. Очень перспективное направление. Сайт ваш также подлежит полнейшей модернизации, девушка Настя. Вы в курсе?
Он был весь такой лощеный-холеный, даже туфли его остроносые скрипучие меня уже начинали раздражать. А уж его манера растягивать слова и вычурно закручивать фразы… Я отвечала сухо:
– Вот и делайте ваши полезные преобразования, раз вам это поручили.
– Настенька сегодня не в духе? Итак, объясняю популярно, мне нужно попасть в кабинет вашего босса, чтобы забрать его «динозавра» на прокачку.
– Какого еще динозавра?
Он точно псих! Но потом я набралась смелости и позвонила Анатолию Иванычу. Выяснилось, что нужно всего-то отдать этому полубритому «чудику» процессор директорского компьютера и некую сумму денег из кассы. Господи, так бы сразу и объяснил!
– Настенькааа… А в стареньком фильме «Морозко», случайно, не вы снимались? Большое сходство нахожу. Форменный типаж. Недалекость и русская простота. Устаревший вариант. Советую срочно поменять имидж. Я бы пару советов дал. Но спешу-спешу… Впрочем, еще увидимся. Пока-пока!
Я с превеликим облегчением увидела в окно, как заваливаясь на бок от тяжести ноши, «модернизатор динозавров», подходит к своей ядовито-зеленой машине, собираясь покинуть наши скромные кабинеты. Принесла же нелегкая…
А Володя, наверно, не приедет больше. По-крайней мере, ко мне-то уж точно. Меня вдруг начала мучить совесть. Теперь я открыто корила себя за то, что даже не стала говорить с ним по телефону. Этой ночью Володя нуждался в собеседнике, это же было очевидно, он что-то там еще про дружбу говорил, а я просто прервала соединение.
И одна эта неспокойная ночь будто наложила отпечаток на весь оставшийся месяц. Погода выпала скверная – частые дожди и лютый холод, деревья стремительно облетали. Меня еще угораздило где-то простыть, и я два дня провалялась дома совершенно без сил. Никто меня, кстати, не уволил, начальник тогда просто погорячился. Мы хорошо завершили месяц и нам даже выписали небольшую премию. А третьего октября у Анатолия Иваныча будет день рождения. Отмечать это значимое событие он собрался в кафе «Гузаль», рядом с магазином.
Я честно пыталась выкинуть Владимира из головы. Он не звонил и не приезжал. Все правильно, так и должно быть. У него своя семья, своя жизнь, между нами не может быть никакой дружбы, не говоря уже о большем. Но иногда я смотрела на номер его сотового и даже гладила пальцем по веренице цифр на меркнущем экране, будто колдовала: «Позвони, позвони…». Я не знаю, зачем… Просто, хотелось еще раз услышать его голос. Это глупо и бессмысленно. Это тупик.
Я пыталась отвлечься по работе, ездила на факультет, встречалась с подругой в городе. Все казалось скучным и пустым, ничего не радовало. А тут еще этот Алеша «Попович» – «айтишник» повадился к нам в офис. У него с директором оказались какие-то дела, Попов тестировал новую систему продаж и она уже понемногу приносила прибыль.
А еще Попов ехидничал над моим внешним видом и приглашал куда-то сходить вместе. На концерт рок-группы, я даже название выговорить не смогла, я не очень с английским дружу, потом на фотовыставку, на встречу с местным бардом в литературном салоне. Я неизменно отказывалась. Попов пожимал сутулыми плечами и доверительным тоном сообщал, что я безнадежный «синий чулок» и «мышь офисная».
Я сперва тушевалась от его обидных замечаний, а потом осмелела и стала парировать нападки как уж могла. И я почти успокоилась накануне дня торжества у директора, когда под окнами «Перестройки» остановился знакомый серебристый джип. Несколько мгновений я просто тупо смотрела, как Володя выходит из машины и вдруг поняла, что это сильнее меня. Это как болезнь, как катастрофа, как проклятье. Один взгляд на мужчину с серыми холодными глазами с я уже себе не принадлежу.
Нарочно не хочу произносить слово «любовь», думаю, оно не уместно. Лучше сказать – болезненная зависимость или просто безумие. Сейчас самое главное – сдержаться и не показать, насколько я рада встрече. Принять невозмутимо спокойный вид и равнодушно приготовить кофе, принести нарды, если потребуется. А потом прислушиваться к звукам его голоса в соседнем кабинете и тихо страдать. Или умирать от счастья. Одно из двух.
3 октября. «День прощанья…»
Сидим в «Гузали» у Рафика. Как же задолбала меня эта песня! Но Рыжий тащится от нее, даже не вникая в смысл. Эй, Толя, проснись, на календаре-то уже октябрь. Рыжему пофиг, он сегодня бухает, у него денюха и почти юбилей. Народу мало – офисные, магазин и еще пара знакомых пацанов. Зато столы крутые накрыты и мужичок по караоке «ретро из 90-х» наяривает. Наверно, Рыжий ему хорошо отстегнул – голосище здравый. Только на Шуфутинском надолго завис, я бы из Круга что-то послушал. Ну, или Талькова можно еще. "Несвоевременность – вечная драма, где есть он и она…"
Нет, я не понял, а почему страдашки-то одни, у нас разве сегодня не праздник?!
Я заехал на полчасика, просто поздравить. Хотел сразу смотаться, как вчера, но что-то в ее лице меня остановило. Какое-то растерянно-зовущее выражение. Вчера Наська едва голову подняла в ответ на мое приветствие, сидела как статуя на своем стуле. Я понял, что надо завязывать с этой ерундой, обсудил кое-что с Толиком и уехал. Даже не посмотрел на нее, проходя мимо.
Хватает реальных проблем. «Форд» опять барахлит, в среду загнал на проверку, парни говорят, надо заказывать какую-то хренотень аж за море, у них на складах этой детали нет. Если так дальше начнет сыпаться моя «коняшка», придется пересаживаться на другого «мустанга», а «Форда» впарить кому-нибудь по дешевке. А че-то уже и жаль.
Я вторую неделю живу в Успенке в теткином коттедже, забрал из дома вещички и созваниваюсь только с Лизой. Но она отвечает механически и даже не просит, чтобы я вернулся домой. Перевел на Ларкину карточку деньги из автосервиса, меньше чем обычно перевел, скоро запищит, что обнищала, начнет плакать, что не хватает на педикюр. Старая песня… Как и «третье сентября»…
– Толян, скажи там, пусть повеселее включат, тоска же зеленая, девушки заскучали!
Из девушек здесь кроме Насти еще три продавщицы и Викторовна. Метаморфоза с бухгалтершей произошла! Волосы "старушка" выкрасила в белый цвет и задрала вверх, губки бантиком, жопа крантиком. Такую гром-бабу ночью в подворотне встретишь – сам деньги отдашь. Наверно, мужика себе отхватила еще «рабочего», вот и зажигает. Ишь танцевать пошла, тазом крутит перед певцом.
А Настенька что-то наоборот потухла, не ест, не пьет, глазки будто на мокром месте. А тут еще пидорок какой-то к ней подсаживается в зеленом пиджачке, я его, вообще, первый раз вижу.
– Толя, а это "хто" у нас тут такой?
– Администратор системный… ну, он в компьютерах «шарит», настраивает Сеть в магазине и чтобы Инет работал хорошо, Викторовне программы обновил по кадрам и бухучету.
– Да он пидор реальный, ты на него посмотри! У него мошна до колена висит и в ухе кольцо.
– Это все фигня. Счас у молодежи такая мода. Пить будешь? Эй, Саняяяя, ты из Казаченко можешь чего-то спеть? Ну, там «Белая, белая метелица…», дальше не помню, или про «Больно мне, больно, умирает любовь…»
– Сделаем, Анатолий Иванович!
Зря-я-я это он намекнул про молодежь. Меня это как-то очень задело даже. А мы что – не котируемся уже, свое отстреляли? Я смотрю дальше, пидорок-то в зеленом явно к Наське клеится, а она еще улыбается с ним, глазки строит. Короче, передумал я уезжать, пить тоже не буду, просто кое-что вдруг пришло в голову, как заноза под ноготь, ноет и ноет. Чувствую, что сегодня я поеду в Успенку не один. Просто задницей это чувствую. Даже не знаю, что дальше с ней буду делать, но я ее увезу. Я увезу, а не он.
