Текст книги "Девочка и Пахан (СИ)"
Автор книги: Регина Грез
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Регина Грез
Девочка и Пахан
Август.
Владимир
Утром отвез жену с дочкой в Рощино, проводил честь по чести. Вышел из здания аэропорта на стоянку – словно гора с плеч. Целых две недели буду один пока мои зависают в Тайланде. Заранее эти недели люблю. Мне нравится возвращаться ночью в пустую квартиру, не зажигая огня сразу же проходить на балкон, и долго курить в затяжку, расслабленно поглядывая на темный двор с пятого этажа.
Скоро осень. И осень я тоже люблю. Летом я какой-то вялый, меня угнетает жара, хочется спать или торчать целыми днями на озере. Работать мне тоже лень и даже деньги считать уже не то удовольствие, к хорошим деньгам я давно привык. Хотя вру насчет хилой радости от созерцания вида толстой пачки купюр. Последний раз я выгреб недельную выручку в магазине и купил своим эту путевку. И теперь могу отдыхать по-настоящему.
Лариска уже даже не намекает, чтобы я ехал с ними. Знает, что я – домосед. Давно уже объяснил – бери деньги и вывози Лизу на море, а меня в покое оставьте. Я терпеть не могу аэропорты, особенно после того, как чуть не влип, когда провозил несколько «стволов» из Надыма в наш город. Если б «менты» это дело прочухали, сразу бы взяли меня, я давно засветился по мелочам, а уж если поднять архивы… Но все обошлось. А пара «калашей» здорово выручили нас в разборке с местными.
Но это прошлое дело, тяжело вспоминать, я тогда потерял Толика-другана и Серегу-зему. Невосполнимая потеря. Таких верных «корешей» у меня больше не будет, это факт. Как себе доверял, а Серый у меня на руках в «тачке» умер. Ни жены, ни детей. Я тогда крепко задумался, захотелось после себя что-то оставить. Может, после этих мыслей и решил официально жениться на Лариске. Она «залетела» как раз, зареванная домой пришла. Говорит, дай денег на аборт и моральную компенсацию.
Я ей такую компенсацию устроил, говорю, рожай, будем жить как нормальные люди, все для этого есть. Нет, я ее вроде бы как любил, ну, как женщину, с которой постоянно спишь. Лариска и сейчас еще очень ничего, а тогда вовсе миленькая была… стервоза. Когда Лизка появилась, пробовала мне права покачать – где ты был, да что делал?
Но я это дело быстро пресек, у меня не забалуешься. Говорю, я тебя кормлю, пою, одеваю, ты за свою жизнь палец о палец не ударила, хату убирать и то тетка левая приходит, ни в чем отказу нет – шмотки, колечки и прочая хрень. Лизке все самое лучшее берешь, так какие ко мне претензии? Знала, кто я и зачем, не нравлюсь – никто не держит, иди к маме, деньжат буду подкидывать аккуратно, но уже так не пошикуешь, как сейчас. Сразу притихла, коготочки спрятала.
У меня хоть шкура толстая, писк комариный я долго терпеть могу, но уж когда огрызнусь, не покажется мало. Лариска это уже выучила назубок, оттого и молчит. Да куда она без меня, образования так и не получила, сколько раз говорил – иди хоть курсы какие закончи, вот меня «пришьют» как будешь поднимать дочь. Хотя, знаю я как… Лизку сплавит предкам, а сама себе нового «спонсора» найдет, уж это Лара умеет. Если бы меня не опасалась, точняк бы рога наставила, блудливая кошка.
Но терплю ее, потому что есть дочь. Лизку люблю именно за то, что доча. Моя. Баб у меня может быть еще много, а вот детей я вряд ли снова захочу, так что Лизка – единственная наследница моей маленькой империи. Да, какая там империя – магазин стройтоваров напополам с Гавриком, шиномонтажка да автомойка. Ну, еще кое-что по мелочам. Про что домашним знать не требуется, особенно Лизавете. Я хоть и не очень ласковый отец, а скорее даже строгий, хочу, чтобы дитя мое выросло в чистоте и не знало всей той грязи, через которую я прошел.
Короче, жена и дочь – вся моя нынешняя родня, которую я собираюсь беречь, невзирая на все капризы, нервы, прыщи и целлюлит. А упакованная «трешка» в новостройке – это моя крепость и я никому не позволю разрушить мой устоявшийся мир, где все на своих четко отведенных местах и за редким допущением движется так, как удобно мне. У меня во всем полный порядок и над всем тотальный контроль. Пора бы… к сорока-то пяти годам. Хватит, напрыгался в свое время.
И хорошие «кореша» у меня все же есть. Куда б я без них. Взять хотя бы «Гаврика» – Мишаню Гаврилова. Он держит авторынок в городе и уже весьма «крутой перец». Ему тачки гоняют с Дальнего Востока и «европейки» имеются. Он здорово развернулся в последние годы, ну, и меня за собой подтянул. На него раньше местные наезжали. Я разобраться помог. А потом Гаврик сделал меня управляющим на своей стройбазе, у меня ведь руки – золотые, я могу и бревно распилить и морду набить, если потребуется.
А еще, оказалось, меня слушаются люди, я давно это замечал. Мне достаточно посмотреть в глаза и всем все сразу делается понятно. Гаврик хохмит, что у меня взгляд волчий – безжалостный и спокойный, уверенный в своем праве сильного. А я сильный. Доказывал это не раз. И не только кулаками. Кровью харкать буду, но не перед кем не прогнусь. Гаврик знает, мы в одной "бригаде" были в девяностые. И сейчас держимся вместе.
Только мы теперь уже и сами «коммерсы», наподобие тех, кого тогда «пасли». Те, да не те – попробуй нас теперь тронь. И не важно, что сейчас другие времена, люди всегда одинаковые. Кое-кто пытался и сейчас урвать от нас кусочек на халяву, но крепко получил по зубам. И все местные давно знают, что с Гавриком и Паханом лучше договариваться на берегу под хорошую закусь и голых девочек у шеста.
Пахан – это я. Кликуха пошла от моей фамилии – Пашин. А по имени я – Владимир. Детское «погоняло» было – Володька Пахан, так и прижилось. Многие помнят, а меня уже злит. Многое из своего прошлого хотел бы засунуть куда подальше, если уж нельзя насовсем стереть из памяти. Кое-что я бы там подчистил.
Например, тот день, когда мы с Босей откапывали наших пацанов под Тарманами. Мне, конечно, приходилось и раньше видеть «жмуров», но не двухнедельной давности. Ладно, маленько подморозило тогда, но зрелище было еще то. Боську скрутило сразу, а я держался до последнего. Стыдно было корчиться перед двумя бомжами, которые за «пузырь» взялись нам помогать.
Бомжи уже накатили с утра, а может, давно привыкли к помоечной вони, оттого и работали так, будто дрова таскали. А я потом купил пару ящиков водки, вылил спиртягу в ванную и отмокал целый час, мне все казалось, что от меня трупами несет, запах будто въелся в тело. Одежду и обувь выкинул тогда сразу. А вот снились они мне все еще очень долго.
Из старых друзей мы еще общаемся с Гиеной. Это Генка Фролов. У него какая-то странная болезнь чуть ли не с самого детства – белесые пятна на лице и руках. Да и везде, похоже, я ж не проверял. Но бабы ему только за большие бабки дают, это все знают. Гиена из нас самый бешеный, он срок по «малолетке» отмотал, а потом почти на клею снюхался, зато теперь уважаемый человек – держит в подвале спортивный клуб, ведет здоровый образ жизни. Даже редко изменяет жене. Она у него красавица, на семь лет моложе. Сынуля занимается каратэ, дочка хочет моделью стать, все в ажуре, короче.
В свое время Гиена свел меня с Рафиком. У того местные хотели отжать кафе по беспределу, хотя он по-честному откупиться хотел. Нас тоже тогда борзая молодежь потеснила, и надо было грамотно заявить о себе. Кругленький тихий Рафик оказался в эпицентре и попросился под мое крыло. Я обещал помочь. И привез с Надыма «стволы». У меня там остались надежные связи. За деньги сделают все. Короче, когда той ночью подрулили «менты» на поляне было уже восемь «жмуров». Меня зацепило малехо, но я не сразу заметил, только в машине, когда бок от крови промок. Я Серого хотел довезти до больнички, но не успел. Сам месяц провалялся у тетки в деревне, пока все тут не улеглось.
А когда вернулся, то оказался уже в другом статусе. Кое-кто нас тут конкретно зауважал. Поделили мы сферы влияния и заключили холодный мир. А Рафик так и остался под моей опекой, я своих-то сильно не давлю. Плати положенное и дыши ровно. Если надо, могу и в долг дать и обидчика наказать. Я все могу. Если мне это надо.
Рафик даже расцвел под «моей крышей» и скоро вторую кафешку открыл, а потом еще и еще. Одна называется «Гузаль», в честь молодой жены. Старая-то у Рафика осталась на родине, рожать уже не может, так он из местной диаспоры новую себе взял. Им вроде как разрешается, если может прокормить. Рафик устроился хорошо. Мы с ним часто базарим, когда я заезжаю, мы уже давно знакомы и я с ним всегда по– людски.
Вижу, крутится мужик как может еще и другим работу дает, сколько возле него народу кормится. Зачем ему перекрывать кислород? У Рафика пять дочерей и он хочет сына. У них вроде стыдно сына не иметь. А моя Лариска сказала, что больше не будет рожать, это больно и портит фигуру. Я не настаиваю, раньше по лезвию ходил, а теперь вроде «устаканилось» все, а уже желания нет. Сына воспитывать надо, а какой из меня воспитатель? А из Лариски с ее незаконченным колледжем в сфере услуг?
Сказал бы, какие услуги у нее лучше всего получается оказывать, да и то уже надоело. Я ее, конечно, тоже понимаю, мы больше десяти лет вместе, уже все перегорело, приелось. Это раньше "любовь" делали с огоньком, а теперь чисто супружеский долг и тот платить неохота. Привычка и дочь, вот что нас связывает. Лизка у нас хорошая, правда, с возрастом все больше становится похожа на мать. Такая же истеричка-вертихвостка, что выгоду свою не упустит. Я с Лариской и познакомился-то на «дискаче» в свое время.
Она студенточка была, а я уже солидный дядя при деньгах. Ухаживал я не долго, даже обошлись без цветов и конфет, пара коктейлей и сразу ко мне поехали. А на утро я ей золотой браслетик купил, чем-то зацепила. Молодая, задорная… Ну, а после хороших подарков я стал – самый милый и любимый. И самое главное – дорогой. Я не против. Я девок понимаю. На то они и девки, чтобы на цацки зариться. А я должен уметь их получать. Цацки и девок. Каждому свое.
Но я тут с дочей до их отъезда поговорил малехо… Умна, зараза мелкая! Дал ей пару советов насчет парней, вроде запомнила и оценила. А то они нынче ранние пошли, крутят «любовь-морковь» чуть ли не с детского сада, а Лизка уже перешла в четвертый класс. Скоро кавалеры затобунятся под окнами, надо будет еще пару бесед провести.
Стоп! Гаврик звонит. Просит заехать к Рыжему, забрать какие-то бумаги на аренду. Гаврик хочет расширяться, а потому с Рыжим сошелся. Они раньше сильно цапались, но бизнес есть бизнес, выгода прежде всего. Толян, который «Рыжий» – мужик правильный, я его давно знаю. С ним можно дело иметь. Значит, надо заехать по пути. В бухгалтерии я не шарю, мне все на пальцах приходится объяснить. Но зачем мне эта волокита, если есть обученные люди, которым можно платить и они все сами сделают.
Зато я знаю, где в городе можно раздобыть «травку» в любое время дня и ночи, где самые «чистые» клубы с девочками и как найти ребят, что накажут плохого человека, что тебе досадил. С «мокрухой» я давно завязал, да никогда особо и не связывался, только местные заварушки, но это уже в прошлом.
Теперь у меня есть надежные парни, которые все такое решат, только глазом моргни. Но я не расслабляюсь, форму держу, часто зависаю в "качалке". Батя приучил. Он у меня был военный, только помер рано, что-то с сердцем не заладилось, а маман с сестренкой уехала в загранку с новым хахалем. Меня тетке оставила, обещала забрать. Жду до сих пор. Аха!
Тетку схоронил год назад. Земля пухом. Вырастила меня как родного сына. А напоследок не успела даже порадоваться на свой новый дом. Я ей прямо на участке коттедж отгрохал, с мансардой, с погребом, все как она мечтала. Газ и воду подвел, живи – не хочу. А она почему-то не захотела. Тетку я сильно жалел, понимала меня, как никто, принимала любым. Я бы ее повозил по врачам. Да ведь она не жаловалась никогда, только мне все говорила:
– Володенька, ты лучше себя береги!
Себя я сберег. А ее нет. И больше такого родного человека в моей непутевой жизни не будет. Такие люди встречаются только раз на пути.
Так. Сейчас к Рыжему, потом в баньку отдохнуть и можно домой. Останавливаю свой старенький «Форд» возле «Перестройки». Толян на месте, вон его черный «Хаммер» сверкает. Шикует, гаденыш! Таких «тачек» в городе раз два и обчелся. Но Толян угарает по машинам, у него каждый год новая, все круче и круче. Так, глядишь, и до «Бентлика» дотянет. Ладно, не хочу сглазить, Толян в доску свой – для него не жалко. Пожрать бы еще чего… Надо отправить его секретаршу в пекарню Рафика, как раз за углом, пусть парочку хачапури купит – там их делают отменно. Я горячие люблю.
– Ооо, какие люди к нам и без охраны!
Рыжий любит подкалывать, вообще, разговорчивый тип, иногда даже раздражает. Отвечаю в тон:
– Ничего, справляюсь пока!
– Ты по важным делам или просто соскучился по моей небритой харе? Может, в нардишки разок, а?
– Разок можно. Только сообрази «магарыч».
– Сделаем, в лучшем виде! Настенька, сваргань нам кофеек…
– Пошли ее к Рафику, лепешки с сыром пусть возьмет.
– Настенька, еще до «Гузали» дойди, золотце. Дядя Володя хочет кушать.
В кабинет к Рыжему заглянула незнакомая девчонка, вежливенько так со мной поздоровалась, прошла к столу Толяна и забрала деньги на хавчик. Я проводил ее цепким взглядом. А ничего так. Фигурка есть, худая, правда, но грудь очень даже выдается под беленькой узкой блузочкой. Волосы длинные в хвостик собрала, ей бы еще очки – вылитая училка.
Когда девица оказалась за дверью, я Толяна спросил:
– Новая, что ль, тут у вас?
– Да землячка моя! Из Сосновки. Мать у нее болеет, получила инвалидность, теперь на пенсию живет, отца у них нет, а Насте деньги нужны на учебу в городе. Ей год-то всего доучиться остался, пришлось перейти на «заочку», хочет вкалывать сама. За нее моя бывшая «класснуха» попросила, мол, помоги хорошему человеку с работой, ты ж у нас в люди выбился. А я что? Я могу.
– Спишь с ней?
Сам не знаю, как у меня вылетел это вопрос. Какое мое дело. А Рыжий опять свои шутки:
– С «класснухой» бывшей? Не… она стаенькая уже.
– Я про эту!
– А-а, так Настенька, что ли тебе интересна? Не-е, Настенька у нас девочка еще. Я, конечно, попытался разок проверить, так она сразу в слезы. Пришлось соврать, что я так ее моральные качества узнавал, типо нам шалавы тут не нужны, мы люди серьезные.
«Девочка»… От этого слова у меня сразу «заподнимался». Я ж никогда с «девочкой» не был. Цели такой не имел и как-то не довелось. Подумаешь, «девочка»… А Толик будто что-то просек, сидел, откинувшись в кресле и похабно лыбился. Убил бы на месте, козла!
Потом Рыжий достал нарды и я пытался сосредоточиться на игре, а сам чувствовал, что жду эту куклу с кофием. Пришла. Правда, хорошенькая, вся правильная такая на вид. Разложила на подносике хачапури, самсу, настрогала огурчиков, кофе принесла. Одну лепешку я завернул обратно в пакет, говорю – это вам, угощайтесь, пожалуйста, так она покраснела и заявила, что уже обедала и спасибо, но нет. Ладно, Рыжий вмешался, он вроде с ней запросто "базарит":
– Настюш, бери-бери, и самсу еще заодно, подкрепитесь с Оксаной Викторовной в честь дорого гостя… от моих щедрот.
Я помню, «Викторовна» – это его бухгалтерша была. Тетя необхватных размеров и гений по обходу налоговой службы. Рыжий ее очень ценил.
Девица стряпню приняла, как же, сам начальник дает, отказаться сложно, только вдруг замялась и тихонько так обратилась к Толяну:
– Простите, Анатолий Иванович, а вы насчет Оли не говорили с этим…
Рыжий что-то поморщился, будто у него зубная боль, и рукой махнул:
– Нет еще, некогда мне пока, потом… как-нибудь… Иди уже!
Смотрю, она губки поджала, глазками сверкнула недовольно, а, вроде, не тихоня, видно, что не совсем уж деревенская овца. Мне даже стало любопытно, спрашиваю:
– А че за Оля-то? Проблемы какие-то? Может, надо помочь?
Рыжий на меня воззрился удивленно, даже рот открыл, а потом будто что-то смекнул и прищурился хитровато:
– Да, понимаешь, Рафик наш тут недавно кассиршу новую принял. Русскую. Нашел у нее какую-то недостачу и теперь пристает. А она Насте жалуется, вроде как и уволиться нельзя, он же ей трудовую подпортить может, и житья нет. Ну, не нравится ей наш Рафик, понимаешь? Может, был бы красив как я…
Тут он осекся, глянул на эту Настю, а она стояла хмурая и смотрела на него так пристально, что аж смешно. Ну, прямо как сердитый цыпленок на дворового пса, которому вздумалось подурачиться. Тут я решил в Робин Гуда поиграть, говорю ей на полном серьезе:
– Какая некрасивая ситуация! Я сейчас же пойду с Рафиком поговорю, и мы это дело уладим по-свойски. Девушек обижать нехорошо.
Ого! Уже в глазках ее синеньких что-то вроде признательности мелькнуло, то ли еще будет, цыпленок! Не знаешь ты дядю Володю!
Ладно, перекинулись мы в нардишки пару разов, Рыжий меня сделал сначала, я невнимательно играл, расслабился, а потом задело меня это и еще ухмылки его, я и показал класс. Как обычно, впрочем.
Порешали мы еще кое-какие дела, забрал я папку с документами, бухгалтерше его выдал пошловатый комплимент, она похихикала дежурно. Выхожу из приемной, оглянулся на «цыпленка», чем-то зацепила меня эта девочка. Был бы моложе, занялся бы наверняка, а сейчас лень.
Глазищи у нее большие и невинные, личико опять раскраснелось, я ей подмигнул, а она кивнула и говорит: «До свиданья. Счастливого пути!» Я чуть не присел. Так искренне мне уже давно никто счастья не желал. Вот за просто так совсем незнакомый человек.
Хорошая она девушка – эта Настя, сразу видно. Ей бы еще путевого парня. Че-то представил, как она целует какого-то пацана, прижимается к нему, вся дрожит, а он ее тискает, щупает везде, потеет… Надо заехать в сауну, отдохнуть, сегодня можно, сегодня я один. Хотя и раньше совесть не особо мучала.
Уже хотел завести машину, вспомнил про Рафика. Черт! Надо зайти, раз обещал, я всегда слово держу, кому бы оно не дадено. Рафика нашел в кухне, опять поваренков своих распекал. Меня увидал – закланялся:
– Какой уважаемый человек к нам пришел! Чем Рафик такой день заслужил?
Вот же хитрожопый лис! Но не оттого ли, что он со всеми «вась-вась» у него уже целая сеть кафешек и киосков с выпечкой по городу. Я начал без церемоний, дело того не стоило:
– Мне тут сказали, что сестренка моя тебе задолжала, так я бы за нее расплатиться хотел.
Рафик изменился с лица, прижал к груди маленькие кулачки:
– Ты что говоришь, мой дорогой, какая твоя сестренка? Как такое можно?
– На кассе у тебя сидит, Олей звать. Разве плохо работает? Тогда зачем держишь – чисто уволь и найди другую, из своих, например.
– Оля… Оля… да-да-да, Оленька у нас есть. Так она тебе сродни? Я же не знал, дорогой, что ты… сказала бы сразу, я бы ее тоже уважал.
Надоел мне этот цирк. Говорю прямо:
– Или трудовую отдай или оставь девчонку в покое. Все!
– Конечно, конечно! Зачем Рафику проблемы? Рафик хочет со всеми мирно жить! Слушай, коньяк хочешь? Мне достали хороший, сам не пью, берегу для уважаемых людей. Тебе хочу подарить, не обижай отказом.
Взял я его коньяк ради старого знакомства, попросил еще большой контейнер плова с собой, завтра до обеда проваляюсь дома, надо будет что-то пожрать. Вырулил с пятачка у закусочной и уже проезжая остановку заметил Настюху. Наверно, рабочий день кончился, точно, время уже седьмой час, она собирается домой. Резко затормозил, высунулся из окна:
– Настя, тебе куда надо? Садись, довезу по пути.
Стоит, жмется, курица! Лариска бы сразу прыгнула, а эта стоит… Кутается в серенький плащик, волосики растрепались, носик от вечерней прохлады покраснел.
– Садись, говорю, я твоему начальнику старый товарищ, он про тебя рассказывал. Ну…
Черт! Сдалась же мне эта дуреха, ломается еще, а я время теряю. Хотел уже плюнуть и газануть – нет, подошла, дернула дверцу заднего сидения, пришлось там ей открыть. Ехали молча, я отчего-то доволен был, почти улыбался. Смотрел на нее в зеркало, и пела душа, будто редкую птичку поймал и вот теперь что хочу то и сделаю. А я многое хочу… Но я же не последняя сволочь, и тетя Тоня меня всегда учила девочек не обижать, а ее-то светлую память я марать не стану.
– Живешь-то где?
– Ленинский микрорайон, возле Пригородного рынка на Энергетиков.
– Ух, ты! Это ж моя малая родина, я в тех краях вырос, а дом-то какой?
Когда она номер назвала, меня будто током дернуло. Надо же такому совпадению, наша «хрущевка» стояла напротив, через дорогу. Я в том дворе часто гулял, мы сидели с парнями в брошенной «жиге» без колес, курили, пили, в карты играли, лапали девок. Ностальжи…
Еще я у приятеля на «проводинах» был в том доме, Юрку потом убили во время Чеченской заварушки, кто-то мне говорил. А мать его помню хорошо, добрая женщина. Можно зайти проведать.
– Снимаешь хату?
– Нет… комнату у бабушки.
У меня мысли сразу завертелись, я вообще легкий на подъем, могу все с ходу решить. Я бы запросто этой кукле «однушку» снял, только вот как бы грамотно подкатить, да и стоит ли связываться. Я уже не мальчик бегать по свиданкам, цветочки дарить, а ей надо романтику, по ней же видно. Хотя, говорят, деньги решают все. У Рыжего деньги есть, но она его отшила. Так он, значит, грубо полез, можно же все иначе устроить. Неохота. Старый становлюсь, походу, уже лень заморачиваться, если можно все такое получить легко. Но вот такое ли… Одно это пока и цепляет. Вряд ли надолго. Посмотрим.
В центре у перекрестка «пробка», авария что ли, вон аж две «скорой» стоят. Но я уже никуда не спешил, знал, что все равно сегодня подъеду к своему прежнему жилью и накатят воспоминания. Сентиментальным никогда раньше не был, а сейчас вот пробивает порой. Точно старею. А тут еще такой славный «цыпленок» под боком.
– Рыжий хоть платит хорошо?
Глазами хлопает, не поняла. Пришлось поправить:
– Начальник твой, говорю, нормально платит? Не задерживает деньгу?
– Так я вторую неделю только работаю, еще не получала зарплату.
– А живешь на что?
Молчит, хмурится, вот же чудо – все на мордашке сразу написано – не понравился мой вопрос. Так ей и хочется сказать: «Отвали-ка, дядя! Не твое дело, как я живу», но мы ведь все из себя культурные, это Лариска бы смогла парой фраз подальше послать. Черт! Что я ее все время с женой сравниваю. Дичь какая-то… Где Лариска, где эта овца. Пропасть между ними, как ни рассуди. Ларка моя с пятнадцати лет шастает по кабакам с друзьями, трахаться начала еще в школе, а эта кукла поди даже не знает, как в рот брать.
Че-то я представил, как Настенька делает мне это прямо в машине – в джинсах тесно стало. Глазки ее большие распахнутые представил в этот момент и развезло… И спугнуть же нельзя. А я, кажись, загорелся. Азарт какой-то охотничий проснулся во мне, вот хочу эту куклу и все тут.
И вроде глупо на нее повестись, все платные телки города к моим услугам – на любой фасон, в каждом «мужском клубе» с распростертыми примут, знай лишь отстегивай по тарифу. А уже не интересно со шлюхами, пусть у них и квалификация зашкаливает. Все наперед известно и скучно.
Я вот эту девочку хочу, а это, кажись, не есть хорошо. Я, может, в папики ей гожусь, у меня запросто могла быть доча ее годов, да кого это когда останавливало? Правильно, никого и никогда. И все равно срабатывает какой-то внутренний стоп-кран, чутье звериное подсказывает, что не надо мне ее трогать. А я своему чутью доверять привык, выручало не раз. Значит, придется «хотелку» спрятать. Бля, задумался, сзади уже сигналят, надо двигать… Настя, Настя, до чего же дядю Володю довели твои невинные глазки…
– Не знаю, что вам Анатолий Иванович говорил и зачем это было надо, но у меня все хорошо, а будет еще лучше.
Да кто бы сомневался-то, зайка! Конечно, хорошо. Будешь с утра до вечера сидеть с прайсами в «Перестройке», Рыжий обнаглеет, начнет зажимать на складе, хочешь не хочешь, а придется начальнику дать, ну или не так – встретишь приятного парня, будете сначала ходить за ручку, потом свадьбу скромную или не очень, это уж зависит от кавалера. Потом по съемным хатам будете мыкаться или наскребете на ипотеку, если у твоего мальчика родители не имеют лишних хором. Детишки пойдут… И завертится карусель – ни вздохнуть ни ахнуть. Дядю Володю с его стареньким «Фордом» даже не вспомнишь.
Не стал ей ничего отвечать, молодая еще, глупая, а, может, просто идеалистка, таких «куриц» я тоже встречал. А ведь я могу тебе очень помочь, Настюш… Другая бы, может, воспользовалась, покаталась бы на машине со мной, приоделась, разжилась золотишком, возил бы тебя на «Верхний бор» по выходным, джакузи и сауна, показал бы красивую жизнь – рестораны, бары, солярии, маникюр. Я, конечно, не олигарх, но нам бы всего хватило и даже без ущерба для моих домашних. Есть у меня кой-какие заначки на такой случай.
А что? Многие так живут. Гаврик вон второй год уже студенточку содержит, приезжает к ней два-три раза в неделю и полный сервис. Душой и телом отдохнул – обласканный, облизанный поехал к своей «старой корове». И все довольны. Дома у них тишь да гладь, и у мужика есть, где напряг сбросить, потискать молодое гладкое тело, выточенное спортзалами и диетой. Девки нынче помешаны на фигуре. Но меня такие «спортсменки» только раздражают, их у Гиены в подвальчике полно, бегут-бегут на своих дорожках, качают пресс, а сами стреляют глазками на потных кобелей рядом. Особенно старые клуши. Не, с такими тетеньками как раз нищие парни-студенты охотно идут на контакт. Каждый ищет легкий заработок. А спортклуб – хорошее место для подобных взаимовыгодных знакомств, там и Гаврик себе подругу нашел.
Я думал о таком раскладе не раз, да вот не попадалась мне еще пригожая кукла, чтобы хотелось одевать и раздевать. А Настенька, наверно, не согласится на подобные игры. Настенька принципиальная и даст только по любви. Хотя бы первый раз.
– Вон там, пожалуйста, сверните в переулок между домами. Нет, во второй проезд, здесь-то у нас все перекопано, опять ремонтируют двор.
Голосок у нее взволнованный, чуть дрожащий – приятный такой голосок, будоражит нервишки, задевает какие-то струнки в душе. Останавливаюсь возле указанного подъезда. Черт! Не охота ее вот так отпускать. А начну куда-то звать – испугаю. А, может, это у нее все напускное – цену себе набивает, хитруля? Решил с другого бока зайти, девчонки про чувства любят.
– Ох, Настена, как же тут изменилось все… Даже не узнать прежний двор. Раньше здесь кругом были деревья и кусты, вон там гаражи стояли, возле них вечно тусовались бомжи. Их местные гоняли, конечно, но не помогало. А у тех частных погребов мы с пацанами играли в пиратов. Видишь, воздуховоды кривые торчат над крышками, мы воображали, что это трубы подводных лодок.
– Там объявления развешали, что эти погреба будут убирать, стоянку сделают на их месте или детскую площадку. Чтобы жильцы заранее все припасы перевезли и сняли замки, кому нужно и трубы забрали.
– А вот это правильно, надо-надо благоустраивать территорию. Нравится тебе этот район?
– Да, очень. Здесь парк недалеко и еще разные скверики. И жилье не так дорого снимать, в центре-то запредельные цены.
«Бедный ты мой, цыпленок! Наверно, на кефире с гречкой живешь, на еде экономишь. А я бы тебя рыбкой хорошей побаловал, тортики-конфетки… И все, что захочешь в пределах разумного».
– Да, район зеленый и тихий. Я скучал по нему первое время, когда перебрался в новостройку.
– А почему отсюда уехали?
– Да вот квартиру новую захотел, с хорошей планировкой, в новом доме. Чтобы большая парковка и закрытый двор. Чтобы чисто было и народишко покультурней.
Почему… почему… Лариска все ныла, что надо переехать подальше от этого бомжатника, будто тут кругом одни нищеброды живут, а дочка гуляет на детской площадке и набирается впечатлений. Я и сам знаю, что в округе несколько древних коммуналок и общаг, контингент соответствующий: старики, алкаши, малообеспеченные семьи с кучей детей, за которыми неохота присматривать, приезжие «азиаты», что снимают тут дешевые «однушки» на десять человек, не всем же так везет с «бизнесом», как ушлому Рафику.
– Здесь много хороших людей, зря вы уж так.
– Что? А… понял. Да, хорошие люди везде встречаются, ты права. Вот я, например… Как думаешь, хороший я человек?
Хлопает глазами, косится на стекло, ишь ты, пугливая козочка, уже сбежать норовит, а вот не тут-то было. Только дядя Володя тебе может дверцу открыть, а мне пока прощаться неохота.
– Я же вас не знаю. А… можно спросить?
– Ух, ты! Прямо как школьница. Ну, давай, рискни.
– Почему вас зовут Пахан? Вы же не бандит.
Вот это она выдала! Я растерялся даже маленько, а потом любопытно стало:
– А вдруг да бандит? Что, страшно? Да шучу я, шучу… А кто тебе сказал, что меня так зовут? Начальник твой? Ты, вообще, откуда это взяла?
– Анатолий Иванович вас увидел в окно и так сказал, ну… вроде «Пахан заявился», только вы ему, пожалуйста, не говорите, что я спрашивала!
«Вот же козлина рыжая! Так меня подставить перед «цыпленком»!» А вслух я тоже посмеялся чуток и даже вполне искренне объяснил, что прозвище мое старое от фамилии образовалось.
– Пашин я, понимаешь? Володя Пашин.
О том, что эта кликуха какое-то долгое время мне вполне соответствовала и даже льстила – «цыпленку», конечно, не следовало знать. Успокоилась, вроде, но опять косится на дверь. Да, отпущу я тебя, отпущу, не суетись, что мне с тобой делать. Лет пятнадцать назад я бы придумал что-нибудь, а сейчас ни к чему. Притом, ты девочка, вроде, хорошая, жалко тебе лапшу вешать на твои маленькие розовые ушки. Ладно, беги уже домой. У дяди Володи дела.
– Спасибо!
– За что это, интересно?
– Вы же меня довезли. Ну, я пойду. До свиданья!
Да, что она меня дразнит – «Спасибо, До свиданья», я ведь могу и устроить новую «случайную встречу», даже, кажется, очень хочу устроить. Но позже. Не так вот сгоряча. И сама пусть пока привыкнет, поймет, что я не быдло, не хам – лезть к ней в машине не собираюсь. А-а, черт! Даже до нутра пробирает, что такое может получиться, давно так не цепляли молодые девки. Наверно, уже бес в ребро тычет, сученок!
Можно попробовать, конечно, пограть, не всерьез, а так, забавы ради – нервишки пощекотать, свои и ее. И даже до конца не доводить. До того самого «конца», что весь уже извелся в штанах. Надо зарулить вечерком в сауну, расслабиться по полной программе. Буду о Настеньке вспоминать, совсем будет хорошо.
Август.
Настя
У меня так сердце билось, когда вышла из машины, думала, на всю улицу будет слышно. Сама не знаю, отчего так разволновалась. Ну, подвез человек по пути, что такого, и тем более он сам в этом районе когда-то жил.
Может, решил проехаться по знакомым дворам, вспомнить молодость. Нет, он, конечно, не совсем старый, но ему, наверно, где-то около сорока лет. Или больше. Я не очень хорошо угадываю возраст по внешнему виду, могу и ошибаться.
