Текст книги "Русский Вид. Книга вторая: Волк (СИ)"
Автор книги: Регина Грез
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
– Ты бы все-таки цветы в воду поставил... Хати.
– Какие цветы?
– Ну, вот же... черемуха... жалко, если сразу завянут. Ты, вообще, зачем столько много веток сломал?
Хати растерянно посмотрел на девушку, а потом забегал по кухне в поисках подходящей посудины. Наконец, вытащил из шкафчика какую-то первую подвернувшуюся кастрюлю и налил в нее воды. Потом поставил свою металлическую «вазу» на стол перед Катей и погрузил цветущие ветви в воду.
– Здорово! – похвалила Катя, с удовольствием вдыхая приятный знакомый аромат.
– А, откуда ты знаешь, что Хати – это имя волка?
– Я читала скандинавские легенды. Мне они очень понравились, только Фенрира жалко была. Это же тоже волк, только огромный и сильный, и за что его приковали под землей? Он же ничего плохого не сделал, а Боги испугались его заранее и так наказали... авансом. Конечно, он обозлился! Руку Бальдру откусил...
– Откусил..., – шепотом повторил Хати, снова садясь на диван поближе к девушке, – я бы тоже их всех перекусал, если бы посмели меня так обмануть. А еще Боги называются! Сплошь трусы и предатели!
Сказать честно, эта легенда о сыне бога Локи – могучем волке, прикованном в подземелье лишь за то, что по пророчеству он должен был погубить Асгард и весь мир Богов, всегда вызывала справедливое негодование Хати.
– Они же его с самого рождения воспитывали, я уверена, он не мог бы им причинить зло! – продолжала возмущаться Катя, сверкая глазами.
– Не мог..., – эхом произнес Хати, понимая, что буквально через минуту, вся душа его и все тело, все его мысли, чувства и желания до конца жизни будут принадлежать этой удивительной девушке, вздумавшей заступиться за древнего скандинавского волка из старинной легенды.
Наверно, что-то такое восторженное отразилось вдруг на его лице, потому что Катя замерла на полуслове и уже настороженно поглядела на мужчину, что вдруг пересел на пол и теперь смотрел на нее снизу вверх.
– А я – Катя... просто Катя...
Девушка смущенно улыбнулась, глядя ему прямо в глаза, и Хати в смятении опустил голову, понимая, что окончательно пропал. Только у женщины из его самых потаенных грез могло быть такое чудесное имя, столь созвучное с его собственным.
Какое-то время в комнате стояла тишина.
– Ой, я же рыбой тебя обещал накормить! Вот дурак, ты же еще и голодная, наверно?
Катя даже ответить ему не успела, как мужчина исчез в кухне и принялся там хлопотать, шумя посудой.
– «Это что-то совершенно невероятное... Может, я сплю? Ночь, лес, волк, домик на берегу... а теперь Хати... Какой он удивительный, заботливый, симпатичный... странный... Оборотень!»
Катя потерла лоб кончиками пальцев.
– «Это же невозможно! Всему должно быть разумное объяснение, хватит придумывать... Чудеса случаются, конечно, но, чтобы лично со мной... Что во мне особенного?»
Но одно Катя поняла точно, эту ночь и этого мужчину она уже никогда не сможет забыть, а ведь ночь-то еще только начиналась...
– Хати, может быть, у тебя найдется во что мне переодеться, а то как-то неловко сидеть в одеяле, я уже согрелась давно.
– Футболку я тебе дам, только ты в ней утонешь...
Хати снова исчез и Катю в который раз удивило, с какой невероятной скоростью мужчина передвигался по своему жилищу.
– Возьми, вроде самая маленькая из всех, а насчет штанов... даже не знаю, – голос Хати вдруг понизился до шепота и почему-то охрип.
– Может, трусы тебе свои дать, вроде как шорты оденешь? Да ты не стесняйся, что теперь делать, раз в воду упала, а твою одежду я сейчас на улице развешу, завтра оденешь сухое.
– Завтра? – неуверенно переспросила Катя.
– Ну, да! Ты же до утра здесь будешь, и вообще, зачем тебе куда-то уходить?
– Обо мне, наверно, будут волноваться, искать станут. Точно, Ольга придет вечером, а меня в комнате нет! Вот это да! Весь лагерь на ноги поднимется!
– Так ты из «Северного»? – поразился Хати. – Как же я сразу-то не понял!
– А ты думал, и правда, с Луны свалилась?
– Думал... А ты в «Северном» как оказалась?
– Я к Маше приехала, помогать с детьми. Вместо мамы, она заболела.
– Вспомнил, Ольга говорила про бабушку...
– Ну, мама у меня молодая еще, и как бабушка точно не выглядит, – немного обиделась Катя.
– А... ты приехала одна?
– Конечно, а с кем же еще?
– А твой... мужчина... не с тобой?
– Нет у меня никакого мужчины! – раздраженно ответила Катя, нахмурившись. – Это, что – обязательно?
– Нет, что ты, что ты – очень даже хорошо, что ты одна, то есть, в смысле... без мужчины.
Хати мучительно подбирал слова, казавшиеся ему сейчас правильными, а его сердце уже ликовало. «Она свободна и она будет моей, никому ее не уступлю, никому не отдам. Моя! Только – моя!»
Хати переполняли бурные эмоции, такую прекрасную девушку, действительно, стоило подождать. Знал бы он, что она приедет к нему именно такая, то и жилось бы ему гораздо легче. И... Хати вдруг со стыдом вспомнил свое последнее посещение Машиного дома. Грудь словно сжали стальные тиски, а вдруг «они» наговорили Кате о нем что-то плохое? Вдруг, она начнет его сторониться или предложит стать «просто другом».
– Нет, я этого точно не переживу!
Оказывается, последнюю фразу своего внутреннего монолога Хати проговорил вслух.
– Ты про что?
– Если ты от меня откажешься...
– Я не откажусь! – убежденно заверила его Катя, – Ты же спас меня... от волка... или... ничего не понимаю, скажи честно, что это был за зверь, там у воды, ведь не привиделось же мне опять, как домовой за печкой?
– Я зову его – Старый... Он когда-то был у них вожаком, а потом ослабел, ну, свои его вроде не выгоняли, даже едой делились, если что-то крупное перепадало. Он сам ушел, я иногда подкармливал его раньше, а теперь Старый частенько крутится у моего дома, мы же теперь оба с ним... «одинокие волки». Меня тоже выгнали из стаи, понимаешь?
– А за что?
Хати вздохнул.
– Да... за глупость мою. Не смог удержаться, полез, куда не стоило.
Тут Катя вспомнила еще кое о ком и задала новый вопрос:
– Скажи, а ты Ваню знаешь?
– Ваню? Какого... Ваню?
– Мальчика, что живет один в лесу... где-то здесь неподалеку. Может, ты его тоже встречал?
– Ах, мальчика в лесу... Это они тебе так, значит, объяснили.
Хати вскочил с дивана, и чуть ли не кругами забегал по комнате, Кате показалось, что он разозлился не на шутку.
– И кто конкретно тебе рассказал... про мальчика? Брок, да? Или даже Маша?
– Ольга, вроде бы... Я хотела его найти, поговорить...
– С кем? – Хати остановился, пристально глядя на притихшую Катю.
– С Иваном, с кем же еще. Вот, интересно, почему вы все – мужчины, так неприязненно относитесь к нему, а женщины – наоборот. Лиза и Маша его хвалили очень, Ольга много хорошего говорила, а Брок вроде бы на него сердит.
На лице Хати появилась озорная улыбка.
– Женщины хвалили, значит? Что ж, хоть это радует... Понимаешь, Катя... Иван – это я!
– Ты-ы?
– А что, не тяну уже на мальчика, да? Состарился невзначай?
Хати развел большие руки в стороны, склонил голову на одно плечо и с каким-то дерзким вызовом посмотрел на девушку. Катя смущенно отвела взгляд, ей вдруг стало жарко в своем одеяле, но, она закуталась в него еще плотнее. Мужчина стоящий перед ней выглядел весьма интригующе. Высокий, стройный, спортивного телосложения. И даже глаза у него, кажется, были совершенно серого цвета, а уж если он улыбался... «Прямо древнегреческий Бог, особенно, если его раздеть, просто скульптура работы какого-нибудь Фидия». Катя глубоко вздохнула и провела языком по вдруг пересохшим губам. Девушка не помнила, чтобы какой-то мужчина прежде вызывал у нее подобные эмоции.
– Ну, считай, Ваню ты уже нашла, – подвел итог разговору Хати, – одевайся, сейчас будем рыбу кушать и разговаривать. Ты же хотела поговорить с Иваном, я согласен. Подожди, сейчас тебе еще одежду поищу.
Из всего вороха вещей, что приволок на диванчик Хати, девушка отобрала ту «самую маленькую» футболку и рубашку на кнопках. От мужских трусов Катя решительно отказалась, прикинув, что они просто не удержатся не только на ее тонкой талии, но даже на бедрах. Волк ушел на кухню, откуда уже давно доносились весьма аппетитные запахи, и Катя начала одеваться. Простая серая футболка оказалась ей почти до колен и выглядела наподобие свободного платья, а рубашку в крупную голубую клетку Катя просто повязала вокруг пояса за рукава. «Ну, вот, более-менее прилично, можно выходить к столу».
Катя заглянула в кухню, где от стола к плите носился Хати. Прежде девушке ни разу не доводилось видеть мужчину, занимающегося приготовлением пищи. Прежние мужчины, с которыми Катя имела дела – отец, и ее почти бывший муж считали, что это сугубо женское занятие, впрочем, как уборка дома, стирка, глажка и уход за маленькими детьми. Оттого-то Катя и чувствовала себя немного не в своей тарелке, когда ей пришлось просто сесть на деревянный стул и наблюдать за тем, как Хати ловко перекладывает рыбу со сковороды на широкое плоское блюдо.
– Есть хлеб, молоко... ты сметанку будешь?
Не дождавшись ответа, Волк поставил перед девушкой баночку со сметаной и пластиковую бутылку с молоком.
– Это ведь не из города привезли, а свое, деревенское, настоящее, – похвастался Хати, весьма довольный собой, – ну, что сидишь-то, как принцесса, ты пробуй, пробуй...
– А, разве, здесь рядом деревня есть? – удивилась Катя, облизывая ложку со сметаной.
– Деревня далековато, за лесом, а это я к местному хозяину на другой берег вчера плавал. Он мне за рыбу продукты дает – хлеб, молоко, ну, все что нужно понемногу. Я еще ему помогал забор ставить и телятник поправил немного. У него раньше был другой работник, да запил, а нового боится нанимать, мол, опять пьяница попадется.
– Ммм... хозяин, в смысле – фермер? – уточнила Катя.
– Ну, да, Фомич так вроде говорил. Ты хлеб попробуй, он ведь тоже домашний... А еще мед, правда, прошлогодний, но все-равно с магазинным не сравнишь.
– Здорово, – восхитилась Катя, отламывая горбушку с округлой булочки и намазывая ее медом, – а ты неплохо тут устроился, как я погляжу.
– Да? Тебе у меня нравится? Так, оставайся здесь, со мной, – тут же предложил Хати.
Катя отложила хлеб на маленькую тарелку и удивленно посмотрела на мужчину:
– То есть, как это «оставайся»... Меня же будут искать, у меня работа, Маша ждать будет... дети...
Катя вдруг растерялась, а что именно он хотел сказать своим странным предложением? Ничего себе, вот так запросто «оставайся у меня».
– И что? Буду тебя отвозить до поселка, а потом обратно...
– Как это отвозить, на чем?
– На лодке, конечно, не идти же тебе целый час вдоль берега, ножки устанут.
– У тебя есть лодка? – выдохнула Катя в полном изумлении.
– Так, без лодки мне до рыбы и не добраться, – рассмеялся Хати, – мы второй год с Андреичем ставим «морды». Здесь карасей много, официально же вылов запрещен, Заказник как-никак.
– А вы почему тогда ловите? – насторожилась законопослушная Катя.
– Ну, мы... тоже, вроде как охраняемый вид...., вообщем, Коротков сказал, что нам можно – Хати замялся, грустно улыбаясь.
Катя была немного в курсе того, что в заказнике-санатории живут непростые люди, имеющие какие-то особые заслуги перед государством. Видимо, поэтому для них выделены специальные условия проживания. Катя уже успокоилась, как вдруг где-то неподалеку с озера раздался протяжный глухой рев.
– Ой, а это еще что такое? – встрепенулась девушка.
– Не бойся, это выпь – птица такая, сама маленькая, а воды в клюв наберет и орет как бык. Жутко, да?
– Да, уж... хорошо, что я сейчас с тобой, – поежилась Катя, – здесь вообще, наверно, неуютно одному, особенно по ночам?
– Я привык уже. Я здесь второй год, мне сразу у воды понравилось. Здесь спокойно, только весной лягушки донимают, устраивают свои концерты по вечерам. А еще уток слышу в камышах, их тут много, мы же не охотимся. Но самое красивое – это, конечно, когда полная Луна. Я даже на лодке до середины озера доплывал, кажется, вот-вот под ней окажусь, а она все дальше и дальше, как будто заманивает, – засмеялся Хати, блеснув белыми зубами.
– Луна тут, почему-то, видится не так как в городе, – согласилась Катя, – слишком уж круглая и гладкая. И низко так висит, будто над самой водой. Здесь, наверно, когда-то жили русалки, и в такие ночи выходили на берег потанцевать или в воду кого-нибудь утащить. Из местных парней. «Тебя бы точно уволокли, такого хорошенького... Ванечку».
– Некого им тащить было, люди здесь прежде не жили, до ближайшей деревни, Фомич говорил, больше ста верст.
– Бедные русалочки, вот они со скуки-то и покинули эти места, – пошутила Катя, совершенно расслабившись, – послушай, ты мог бы меня на лодке прокатить, один разочек, а?
– Да, хоть каждый день, пожалуйста! Да, хоть сейчас! Хочешь?
«Какой же он на подъем-то легкий, просто заводной...»
– Сейчас-то лучше не надо, ведь ночь на улице.
– Ну и что? Луна же сегодня круглая, и небо чистое, там совсем светло.
Хати пробежался взглядом по Кате с ног до головы.
– Лучше одену тебя, не замерзнешь...
– Нет, давай завтра, я сейчас уже засыпаю, еще в воду опять свалюсь, – засмеялась девушка.
– Купаться тебе рановато, это точно, вода холодная. Завтра, так завтра. Ну, что остаешься у меня... насовсем?
Катя медленно помотала головой из стороны в стороны.
– Хати, это же странно как-то...
– А что тут странного? Брок быстренько в Машин домик перебрался, Лиза стала жить с Брисом, а мы почему не можем... жить вместе?
Катя задумалась, переведя взгляд на темное окно.
– «Что-то с ним не так, поэтому его и поселили здесь одного, подальше от лагеря. Но, ведь он выглядит таким милым, добрым парнем, хотя мне сначала показалось, что он меня намного старше, это пока он молчал и не улыбался, а теперь я даже не знаю, что и думать...»
– Я слишком тороплюсь, да? Я тебя напугал?
Хати бросил посуду в раковину, вытер руки полотенцем и подошел к окну.
– Просто я так долго тебя ждал, что даже на полдня отпускать не хочется.
– А почему ты решил, что это именно я, ну... та, которую ты ждал? – осторожно спросила Катя, раздумывая, не начать ли ей уже волноваться за исход этой ночи.
Хати круто повернулся к девушке.
– Конечно, ты, я это почти сразу понял. Еще когда ты сказала, что свалилась с Луны...
– Я же не говорила такого!
– Ты не отрицала!
– Как и ты не отрицал, что умеешь в полнолуние превращаться в волка? Но, это же не так?
– А ты уверена, что не могу?
– Докажи!
– Что, прямо сейчас, здесь?
– Ага! Давай!
– И тогда ты останешься со мной?
– Непременно останусь!
– А не испугаешься?
– Тебя или волка?
– Нас обоих!
– Не испугаюсь!
Катя замерла в предвкушении. Наконец-то в ее жизни, происходило что-то по-настоящему загадочное, мистическое. И девушке показалось, что если она сейчас отступит, то этот шанс больше никогда не вернется. Сейчас Катя бросала вызов сама себе, своим страхам, сомнениям, комплексам. Всей привычной системе обыденных представлений о реальном мире. Катя остро чувствовала, что в это мгновение где-то совсем рядом находится та самая грань между сказкой и былью, что манила ее с детства, и девушка не хотела терять возможность хотя бы заглянуть за эту черту между мирами.
А Хати не сводил с девушки потемневших глаз с расширившимися вдруг зрачками. По его позвоночнику вниз от шеи медленно полз легкий холодок. Сердце начало отчаянно разгоняться, словно перед решающим броском на ускользающую добычу. На секунду мужчине показалось, что он и впрямь способен превратиться в Зверя. Ведь его будущая женщина, кажется, действительно этого хотела. Она ждала...
И Хати сделал то, что и вправду легко мог. Он открыл настежь окно в кухне, прыжком взобрался на широкий подоконник и, глядя на белый шар луны над озером, громко и протяжно завыл. Ему тотчас ответили несколько пар голосов далеко в лесу. Но его-то песня была особенной, что прекрасно понимали остальные, сейчас это был торжествующий клич самца, наконец-то, отыскавшего свою самку.
Это был вопль Победителя, выигравшего смертельную схватку с врагом. Возглас любви и отваги... Катя должна была оценить... Но, когда Хати повернулся к девушке, то увидел, что она сидит, обхватив себя дрожащими руками, смертельно бледная с огромными испуганными глазищами. Хати тряхнул головой, приходя в себя, а потом метнулся к девушке.
– Нн-не подходи, – прошептала Катя, поднимаясь и начиная пятиться от него к дверям. Девушка неловко зацепилась за стул и покачнулась в сторону. Хати тут же поймал ее, подхватил на руки и вышел с ней вместе в гостиную. Там он запрыгнул на диван, усадил дрожащую Катю себе на колени и начал, как мог, успокаивать ее, ругая себя в душе последними словами: «Надо же мне было поддаться на ее уговоры! Она ведь сама не верила, просто дразнила меня, уж мог бы все перевести в шутку, а сейчас она и вовсе не захочет меня видеть. Вот дурак, сам все испортил!»
– Катюша, прости, я тебя испугал, да? Прости, прости... Сам не знаю, что на меня нашло, я просто удивить тебя хотел, я не думал, что так все получится...
Катя плакала как ребенок, обнимая Хати за шею.
– Так люди не умеют, ты и правда оборотень, я теперь точно знаю. Я больше не буду тебя просить, это я виновата, а не ты. Я глу-у-пая...
Видеть ее слезы Волку было совершенно невыносимо. Желая еще больше утешить девушку, Хати ласково гладил ее волосы, целовал в макушку, в щеку, а потом... их губы как-то неожиданно встретились. И это было уже невозможно остановить. Они потянулись друг к другу, словно Адам и Ева в райском саду, когда у них, наконец-то, открылись глаза. Словно единственные люди на всей планете – мужчина и женщина. Словно две половинки одного целого, которым невыносимо быть разделенными. Здесь не были нужны слова, а детальный разбор своих ощущений Катя решительно оставила «на потом».
Сейчас ей просто хотелось наслаждаться каждым моментом, чувствовать его руки, его губы на своей коже, упиваться его дыханием. В ней будто бы вдруг проснулась совершенно другая Катя – смелая и откровенная, щедрая на ласки, жадная до его прикосновений. Желающая непременно получить все то блаженство близости, которое мог предоставить ей мужчина, крепко держащий ее в своих руках.
Хати видел ее опущенные ресницы, слышал ее частое дыхание на своей щеке и понимал, что эта нежная, теплая девушка готова принадлежать ему. Но когда Катя почувствовала, что мужчина уверенно располагается между ее разведенных ног, то немедленно напряглась, готовясь встретить привычную боль.
– Тш-ш, ты чего так дрожишь-то, я же осторожно, не бойся... ой, тесная ты какая, узенькая... У тебя хоть вообще это было?
Хати напряженно замер, ожидая ее ответа.
– Да, только уже давно и... мне это не нравилось совсем, – тихо призналась Катя, сгорая от нахлынувшего вдруг стыда.
– А, ты сейчас... хочешь?
– Хочу... с тобой хочу, правда, я постараюсь,... я буду, – сквозь слезы шептала девушка, удерживая Хати за плечи, как будто он собирался сбежать от нее, – только у меня ничего не получается, прости... я не умею ничего, вообще ничего.
– Так чего тут уметь-то? – искренне удивился Хати, – особенно тебе... ты успокойся, да лежи себе тихонечко, я же все сам сделаю. Ножки подними вот так повыше, а теперь просто впусти меня, откройся и все... Уметь она чего-то еще собралась! Мне уметь надо, я же мужик...
Хати тихо рассмеялся и снова поцеловал Катю в губы. Он сказал все это так легко и просто, вел себя насколько естественно, что девушке вдруг стало совершенно спокойно и она полностью ему доверилась. Особенно ей помогли его слова, что надо всего лишь открыться и впустить...
А потом Катя вдруг почувствовала его в себе, и это оказалось так не похоже на то, что было у нее прежде, так удивительно приятно, что девушка тихо застонала, прижимаясь лицом к твердой груди мужчины. И он тут же откликнулся на ее робкую ласку горячим срывающимся шепотом:
– Хорошо, да? А мне-то как с тобой хорошо...
От его неожиданного одобрения Катя, привыкшая лишь к недовольным возгласам Антона, вдруг вся сжалась внутри, и Хати почти сейчас же опустился на нее всем телом, резко вздрагивая.
– Ах, ты-ы... сладенькая... а говоришь, не умеешь. Я же не собирался так быстро, ты что ж это делаешь-то со мной? Я прямо как пацан сейчас... отстрелялся.
Хати тяжело дышал, осторожно покусывая ее за шею, и девушка поняла, что он уже все закончил. «Антон обычно целый час меня мучил, неужели все так быстро бывает...».
– А, это плохо, да? Я что-то не так сделала? – осторожно поинтересовалась Катя, в то же время ужасно боясь обидеть мужчину.
– Что плохо? Что быстро-то все получилось? Ну, и так бывает... Да, ведь я же не на один раз. Сейчас снова тебя любить буду, и тебе тоже сладко сделаю, – со смехом пообещал Хати, – давай, только, я диван разберу и принесу еще одеяло.
Он ласково улыбнулся и подмигнул смутившейся девушке.
– До рассвета, знаешь, еще столько всего можно успеть... и быстро и медленно... и как захочешь. Да и после рассвета... куда нам спешить?
«Как же он может так запросто все это объяснять, будто речь идет о самых обычных вещах, о стряпне какой-нибудь...», – поразилась Катя.
Они уснули только под утро, когда над озером уже сошел туман и заалела ранняя зорька.
