Текст книги "Праздник любви"

Автор книги: Ребекка Уинтерз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 4

Дожидаясь Мориса, Лаура подошла к елке и села на корточки, чтобы рассмотреть подарки. Ее внимание привлек небольшой пакет, размером с открытку. Лауре стало любопытно. Развернув бумагу, она обнаружила дюжину писем, перевязанных ленточкой. Они все предназначались ей, но на конвертах стоял штамп «Вернуть отправителю».

Просмотрев даты, она снова всхлипнула. Письма были отправлены пятнадцать лет назад. Лаура нашла еще несколько свертков такого же размера. Через минуту она уже была завалена сотнями писем, некоторые были адресованы ее матери и тете.

– Лаура?

– Посмотри на все эти письма, которые нам написала бабушка, Ник. Они их даже не читали! – Лаура вскочила на ноги. – Как мама могла так поступить?

Она дрожала от обиды и боли, и Ник не смог удержаться, чтобы не обнять ее. Он хотел просто утешить, но момент был выбран неправильно. Она сломалась в его объятиях, чувствуя себя как никогда уязвимой. И только в его руках ей было спокойно. И какой приятный запах исходил от него…

«Что ты делаешь, Лаура?» – возмутилась совесть.

– Извини. – Она отодвинулась от Ника, хотя ей совсем не хотелось этого делать. Ее чувства находились в хаосе. – Прости меня, что я совсем утратила над собой контроль.

Она начала собирать письма, но Ник ее остановил:

– Оставь все до завтрашнего дня. На сегодня и так слишком много эмоций. Мы приедем утром и разберем их. Будем благодарны хотя бы за то, что твоя мать их не уничтожила. Ты все-таки сможешь их прочесть, пусть даже столько лет спустя, и узнаешь, чем жила твоя бабушка.

Ник так ее понимал, так чувствовал, что творилось у нее в душе! Он был необыкновенным мужчиной!.. Лаура хотела сказать ему, как она благодарна, но в этот момент у Ника зазвонил телефон.

– Это Морис. Он здесь. Пойдем.

Лаура положила одно из писем в сумку и взяла с собой плед. Ник захватил один из дисков. Мориса они нашли на заднем сиденье автомобиля. Дед протянул Нику ключи:

– Завезите меня и возвращайтесь домой. Вам обоим нужно хорошо выспаться, сегодня был непростой день. Ник, не забудь свою бутылку вина.

Когда они приехали, он похлопал их по плечам и вышел из машины.

Лаура смотрела ему вслед, пока Морис не скрылся за массивной входной дверью.

– Я не заметила, чтобы в замке кроме него был кто-то еще, Ник.

– Когда мои родители узнали, что ты приехала, они отправились к моей сестре. Семья Валфор отмечает Рождество там.

– Они знают о завещании Ирэн?

– Пока нет. Но Морис скоро им сообщит.

– Ник…

– Я знаю, что ты хочешь сказать, но давай отложим этот разговор. Не сегодня.

– Нет, Ник, я должна сказать. Я не могу жить там и приезжать сюда время от времени, занимая дом так близко от твоих родителей и от вашего замка…

Она запнулась. «Я не смогу жить в одной с тобой стране, Ник».

– Морис должен иметь возможность проводить время в летнем домике, – продолжила Лаура более уверенно. – В замке живет семья, присутствие постороннего человека все испортит. В глубине души ты сам знаешь, что я права.

Лаура заметила, как он сжал руль руками.

– Сделай мне одолжение и не мешай Морису радоваться. Хотя бы сейчас. Со временем все решится само собой.

– Нет, все решится, если я предприму правильные шаги.

Ник прибавил скорости и выехал на главную дорогу, ведущую к его дому.

– Какие шаги?

Ее пульс участился.

– После Рождества я собираюсь нанять поверенного. Здесь, в Ницце. Он подготовит необходимые бумаги, и дом перейдет обратно Морису.

– Ты не можешь это сделать.

– Могу. И твоя семья никогда не узнает о завещании моей бабушки. Я не хочу задевать их чувства. Что касается Мориса, это будет мой подарок за то, что он снова вернул мне бабушку… Но я заставлю его пообещать, что мы будем общаться по телефону и что я смогу его навещать.

Она услышала резкий выдох.

– Если ты так поступишь, ты убьешь его.

– Если я так поступлю, ему останется что-то от Ирэн. Признай, я права.

Ник молчал, но Лаура не сомневалась, что он внимательно ее слушал. К тому же он был слишком умен и понимал, что она говорит правду.

– Я полюбила его. И клянусь, что буду приезжать достаточно часто. Мои приезды будут возвращать Ирэн к жизни – и для него, и для меня. А дом только все испортит.

К тому времени, когда они доехали до виллы, напряжение между ними возросло до предела. Ник вошел в дом и немедленно распаковал подаренную ему бутылку вина.

– Думаю, нам не помешает выпить. – Ник протянул ей бокал и пригубил вино. – Спасибо за подарок. Я не пил рислинг многие годы.

Лаура сделала глоток:

– М-м-м. Прекрасно.

Они стояли, глядя друг на друга.

– Мне стоит напомнить, что все эти годы Морис терзался чувством вины, что внес разлад между Ирэн и твоей семьей. Он отчаянно хочет загладить свою вину. Если ты вернешь ему дом, он воспримет это как пощечину.

– Ему не в чем себя винить. Ты видел все возвращенные письма, которые она написала. Они не совершили никакого греха, их вина была только в том, что они любили друг друга. – Лаура находилась в сильном волнении и дышала все чаще и чаще. – Я хочу узнать правду. Я собираюсь вернуться домой и выяснить у мамы и тети Сьюзан, что произошло на самом деле. Я хочу вызволить Мориса из кошмара, в котором он жил все эти годы.

А еще ей хотелось спасти Ника – из его личного ада.

Ник поставил бокал и взял ее лицо в свои руки. Его глаза и губы оказались совсем близко. Ему не следовало ее касаться. Лаура понимала, что ей нельзя позволять ему это делать, но она не могла пошевелиться. Да, он женат, он всегда будет думать о своей жене, но… но она так страстно желала, чтобы он не отпускал ее как можно дольше! Боже, как она порочна!..

– Ты редкая женщина, – неожиданно хриплым голосом сказал он.

Лаура сделала над собой усилие и отодвинулась.

– Я так не думаю. Я слишком долго бездействовала, делала вид, что все в порядке… Как говорят? Тем, кто не знает собственной истории, суждено ее повторить? Я не хочу повторить то, что случилось между двумя семьями из-за невежества.

– Как и я.

Лаура подошла к дивану и села.

– Ник, прежде чем уйти спать, я хочу задать тебе один вопрос… Он не имеет отношения к нашим бабушке и дедушке.

Ник опустился в кресле напротив нее.

– Я слушаю.

– Я не перестаю думать об исчезновении твоей жены. Могу я чем-нибудь помочь?

Ник сжал ладони между колен и отрицательно покачал своей темноволосой головой. Но Лаура не собиралась отступать.

– Ты сказал, что она поехала на машине к улице, на которой находился ее любимый ресторан.

– В том же самом квартале.

– Она обычно ела с друзьями?

– Не часто. Иногда в Ниццу прилетал кто-нибудь из партнеров, работающих над тем же проектом.

– Ее работа была секретной?

– Случалось.

– А где живут те люди, которые работали с ней в то время, когда она исчезла?

– Ну… На тот момент она разрабатывала сразу несколько проектов. Одна команда была из Индии, другая – из Китая.

– И она ездила в те страны?

– Иногда.

– А детектив, который расследовал это дело, не слышал о смерти или исчезновении людей в тех странах, с которыми она работала? Может быть, какие-то похожие случаи в ее командах?..

– Не знаю. Мне об этом не говорили.

– Она могла стать жертвой промышленного шпионажа. Возможно, ее выманил человек из команды, которого она не стала бы подозревать. Ее лэптоп был с ней?

Ник откинул голову и пристально посмотрел на нее.

– Да. Она носила его с собой. – Он встал и прошелся по комнате. – Чем вызваны все эти вопросы?

Лаура сделала глубокий вдох.

– Я работаю на крупную корпорацию. Обычно на ланч я хожу в компании регионального менеджера, который прилетает в Сан-Франциско, чтобы поговорить о делах. Мне бы никогда не пришло в голову, что один из тех людей, которых я хорошо знаю и с которыми встречаюсь во время деловых поездок по штату, может приехать и сделать мне что-то плохое. И конечно же, если я просто встречу кого-то из них в Сан-Франциско, у меня не будет никаких причин нервничать.

Ник устало потер шею. Лицо его казалось совсем серым, под глазами легли темные круги. Лаура пожалела, что заговорила на эту тему.

– Прости, что я снова разбередила рану.

– Нет, наоборот… Я думал, что ты, может быть, права. Я позвоню лейтенанту Тибо. У Франции есть связи в Интерполе. Можно поискать, не скрывают ли что-то те компании, которые работали с фирмой Дорин.

Лаура воодушевилась.

– Правильно. – Она понимала, что, если Ник наконец узнает, что случилось с его женой, у него будет шанс начать жить снова. Эти три года, когда только ленивый не указал на него пальцем, жизнью назвать было нельзя. Сердце у Лауры обливалось кровью, когда она думала, что пришлось пережить этому поразительному мужчине.

– Лаура. – Он пронзительно смотрел на нее, и этот взгляд пробуждал в ее теле ответные жаркие волны. – Я бы хотел сменить тему… Может быть, посмотрим диск, который я захватил из летнего домика?

– Ты только что прочел мои мысли.

Им обоим нужно было отвлечься от разговора, который причинял столько боли.

– Мы посмотрим его в комнате отдыха, там большой экран. Бери свой бокал.

Комната оказалась просторной и уютной. В центре стоял полукруглый диван, а рядом с ним узкий кофейный столик. Лаура сняла обувь и села на диван, подобрав под себя ноги. Ник налил им еще вина и вставил диск в проигрыватель. Скинув пиджак, он устроился на диване рядом с Лаурой, вытянул и скрестил ноги. Он был совсем рядом, и она особенно остро реагировала на его руки, лежащие на подушках. Его близость волновала ее.

Ник взглянул на нее и отпил вина.

– Приятно, должен сказать. Одиночество пустого дома убивает не только Мориса.

– Ник…

Их взгляды встретились.

– После того, что тебе пришлось пережить, я рада, что ты можешь отвлечься. И рада, что могу составить тебе компанию. Кто бы подумал, что я скажу так, после того приема, который я оказала тебе в Сан-Франциско?

От его мимолетной улыбки в животе у Лауры запорхали бабочки.

– Зато ты сейчас очаровательна.

Она отвела взгляд. Нужно было срочно что-то сказать.

– У тебя прекрасный дом…

– Это все Дорин. Она нашла дом и мебель. Я не принимал в этом участия.

Лаура удивилась:

– А где же ты жил до свадьбы?

– В квартире в Ницце. Дорин нашла ее скучной. Но я был занят расширением бизнеса и не хотел становиться владельцем дома. Слишком много проблем.

– Но ради нее ты пошел на этот шаг.

Ник кивнул. Лаура решила, что самое время вернуться к диску.

– Интересно, что Ирэн хотела мне рассказать в этот раз?

– На коробке было написано, что его сняли девятнадцать лет назад.

– Девятнадцать? – ахнула Лаура. – Так давно?

Ник снова улыбнулся своей неповторимой улыбкой, которая заставляла ее сердце биться чаще.

– Тебе было восемь, мне – четырнадцать. Должен признаться, мне тоже интересно узнать, что она записала.

Ник взял в руки пульт. Через мгновение на экране возникла Ирэн. Моложавая, красивая, она была одета в элегантные брюки и блузку и стояла рядом с холмами. Лаура подумала, что, если повезет, она будет так же выглядеть в этом возрасте.

«Дорогая Лаура, Морис привез меня в укрепленный город Каркасон, ставший известным во время Крестового похода 1209 года. Ты всегда любила дворцы и замки. И я подумала, что тебе понравится то, что ты увидишь. Как бы я хотела, чтобы ты была здесь! С нами приехал внук Мориса. Я зову его Ник, хотя полное имя Николас, но оно кажется мне слишком официальным.

Он очарован этим городом так же, как и я. Подойди сюда, Ник, чтобы Лаура могла тебя увидеть…»

Худой четырнадцатилетний парень с длинными волосами скорчил гримасу в камеру. Лаура вскочила на ноги.

– Ник, это ведь ты! Ник!..

Ник хмыкнул и подался вперед.

– Неужели я был таким?

– Эта запись бесценна. Давай смотреть дальше.

Они увидели, как Ирэн фотографирует Мориса. В ветровке у него был очень спортивный вид. Его волосы еще были черны и густы, только несколько серебристых волосков светились на солнце. Затем Ник положил видеокамеру на камень, делая их фотографии. Они вели себя как подростки. Морис поцеловал Ирэн, и Лаура услышала, как Ник-подросток сказал:

– О-ла-ла, дедушка.

Лаура и Ник засмеялись. Когда видео кончилось, Лаура заставила Ника включить его снова. Она не могла насмотреться.

– Это что-то невероятное. Теперь я знаю, как чувствовал себя Супермен, когда впервые увидел своего отца.

Ник улыбнулся и погладил ее по голове, как маленькую девочку. От этого невинного движения у Лауры закружилась голова.

– Если Морис не оставил себе копию, тогда я ее сделаю для тебя. В первый раз, когда я увидела тебя с дедом, я решила, что вас роднит не только внешнее сходство. Теперь я знаю почему. Твои родители снимали на видео тебя и твоих братьев и сестер?

– Совсем мало. Мой отец не любит возиться с камерой. Морис называет его сухарем.

– Моя мама тоже была такой.

Лауре совсем не хотелось спать, она много бы отдала, чтобы сидеть вот так всю ночь и разговаривать с ним. Но просить об этом Ника она бы никогда не осмелилась. Его жена, возможно, была еще жива. И эта мысль сдерживала ее желания лучше всего.

«Что ты делаешь, Лаура?..» Чем больше времени она проводила наедине с Ником, тем сильнее терзалась. Она не должна была оставаться в этом доме. Но она даже подумать боялась о том моменте, когда ей придется с ним попрощаться.

Лаура поднялась с дивана, подхватила плед, который забрала из летнего домика, и направилась в сторону холла. Остановившись на пороге, она обернулась:

– Спокойной ночи, Ник. Спасибо за самый чудесный день в моей жизни. Я буду верить, что однажды такой день наступит и для тебя.

Ник смотрел, как она уходит. Несколько часов сегодня вечером он снова был счастлив, а ведь ему казалось, что это чувство забыто для него навсегда. Было так замечательно сидеть с ней рядом на диване, смотреть диск, смеяться… Так хотелось, чтобы эта ночь не кончалась! Ночь перед Рождеством…

Но почти сразу пришло сокрушающее чувство вины. Ник спрятал лицо в руках.

– Дорин, любимая, – простонал он. – Я не бросил тебя искать. Прости меня. Где ты? Пожалуйста, Боже, помоги мне…

Когда он снова очнулся, было уже утро. Впервые за эти три года он уснул до того, как вернулся в спальню. Ник обнаружил, что укрыт пледом, с которым вчера не расставалась Лаура. Должно быть, она приходила сюда.

– Bonjour, – услышал Ник мелодичный голос с калифорнийским акцентом.

Лаура вошла в комнату с подносом, на котором Ник увидел булочки, сок и кофе. Она была одета в голубую футболку и джинсы и осторожно ступала по полу босыми ногами. Ник рывком поднялся на диване, но Лаура его остановила:

– Не вставай. Сегодня Рождество, и ты заслуживаешь, чтобы за тобой поухаживали.

Она поставила поднос на кофейный столик и протянула ему чашку кофе. Его взгляд жадно блуждал по ее светлым волосам, переброшенным через плечо. Она была так близко, что Ник чувствовал ее запах.

– Твоя экономка Арлетт сказала мне, как тебе нравится – много сахара и сливок. Надеюсь, у меня получилось.

Его снова охватило чувство вины за то, что он наслаждался этим моментом с ней.

– Почти идеально, – похвалил он. – Но тебе не надо за мной ухаживать. Ты ведь моя гостья.

– Думаю, мы с этим уже разобрались. Я сообщила Арлетт, что мы семья. После вчерашнего видео мне вообще кажется, что мы с тобой – как потерявшие друг друга близкие родственники. Например, с Атлантиды или другого пропавшего континента.

Лаура взяла чашку.

– Если честно, я собиралась тихонько прошмыгнуть сюда рано утром, чтобы снова включить диск и начать этот рождественский день с приятного. Не тут-то было. Уставший после своей кругосветной поездки Санта меня опередил, занял уютное местечко. Он спал так сладко, что я решила его не будить.

Ник разразился громким смехом.

– Если я храплю, даже не желаю об этом слушать.

Лаура тоже засмеялась.

– Я никому не скажу. Но, честно говоря, ты совсем не похож на Пер Ноэля.

Ник потер подбородок, чувствуя жесткую щетину.

– Да… Не помню, когда я последний раз спал в одежде.

– Тем лучше. Значит, напряжение спало. Вчера ты сумел сделать счастливыми двух человек – меня и своего деда. Пора, чтобы кто-нибудь сделал приятное и для тебя. Никто не заслуживает счастья больше, чем ты. – В ее голосе прозвучала боль, которую Лаура не смогла скрыть.

Ник вздохнул. Все, что делала и говорила Лаура, отзывалось в его душе. Она нравилась ему, он не мог больше это от себя скрывать. И что, черт возьми, ему теперь делать? Лаура протянула ему на салфетке одну из рождественских булочек, взяла себе вторую и села на другой конец дивана.

– Когда мы вчера вечером уезжали из летнего домика, я захватила одно из писем, которое было адресовано мне. – Лаура полезла в карман джинсов.

Его взгляд последовал за ее рукой и невольно заскользил вдоль бедра с плавными, женственными изгибами. Ник почувствовал, как его охватил жар. Лаура достала несколько тонких, мелко исписанных листочков.

– Ты знаешь, что все они написаны от руки? У нее был каллиграфический почерк, который сейчас так редок. Вчера вечером я прочла его перед сном. Тебе нужно услышать, что она мне написала.

Он все больше попадал под ее обаяние. Знал, что это неправильно, нечестно, плохо, но не мог и не хотел сопротивляться охватывающему его влечению. Еще никогда в жизни Ник Валфор не испытывал настолько противоречивых чувств.

– Я весь внимание.

– «Моя дорогая Лаура, сегодня мы с Морисом будем женаты десять лет. Мы в Венеции. Он ушел за газетой, но я знаю, что это просто повод. Он расстроен и не хочет, чтобы я это видела.

Единственный недостаток нашего брака – это невозможность разделить наши чувства с теми, кого мы любим. Сегодня Морис спросил, счастлива ли я. На этот вопрос невозможно ответить. Он знает, что я безумно счастлива с ним, но понимает, что это не все, что мне нужно.

Он впервые заговорил о том, не хочу ли я расстаться с ним, чтобы вернуться к своим родным. Он верит, что в этом случае вы меня простите».

Ник простонал, болезненно ощущая, через что его деду пришлось пройти. Он даже представить не мог, как Морис справлялся со всем этим.

– «Я никогда еще не видела его таким расстроенным. Морис винит себя в том, что разлучил меня с вами. Я этого не понимаю. Я чувствую, что он о чем-то умалчивает, но не знаю, о чем именно.

Правда в том, что твоя мама и Сьюзи никогда не простят меня за то, что я смогла полюбить другого мужчину, кроме их отца. Они не хотят меня видеть и не разговаривают со мной даже по телефону. Сегодня вечером я постаралась убедить Мориса открыться, что заставляет его чувствовать себя таким виноватым. Но он только посмотрел на меня и ушел. Я вижу, что он что-то скрывает. И это разбивает мне сердце – у нас никогда не было тайн друг от друга».

Лаура перевела дыхание. Она, как и Ник, испытывала сильное волнение.

– «Прости меня за то, что обнажаю перед тобой душу, но ты часть меня. Когда я тебе пишу, я представляю нас лицом к лицу. Мне это очень важно и нужно. Люблю, бабушка».

Лаура замолчала. Ник тоже не мог найти слов. Он физически ощущал боль этих слов и боль, которая не была высказана, которую носил в своем сердце Морис. Радость Рождества, которая и так была мимолетной, сменилась мрачными мыслями, как будто ясное небо затянулось тучами. Оба они потеряли любовь своей жизни. Нику не хотелось пережить это снова. Дед выдержал дважды. Он не сможет.

Ник взглянул на Лауру. На ее красивом лице застыло выражение невыносимой муки.

– Ты веришь, что Морис скрывает что-то, что он так и не сумел сказать Ирэн?

– Я не знаю, – негромко ответил Ник, – но я бы хотел это выяснить. Может быть, именно в этом причина всех наших бед и разногласий.

Лаура встала.

– Я тоже так думаю. Должно было быть что-то, что лишило счастья нас всех. Их любовь была так сильна, что они сумели это пережить. Вот что значит настоящая любовь…

Она отвернулась, не в силах справиться с собой. Ник тоже несколько минут помолчал. Потом подошел к ней.

– Лаура?

– Да? – услышал он ее хриплый голос.

– Санта благодарит тебя за рождественский завтрак. Он забыл, когда последний раз был так приятно удивлен.

Она покачала головой:

– Я рада. Хотя я все испортила, прочитав тебе письмо.

– Я счастлив, что ты это сделала.

Она обернулась к нему, в голубых глазах стояли слезы.

– Правда?..

Правда. С Лаурой он сможет узнать все. Ирэн подозревала, что Морису было что скрывать. А интуиция Ирэн ее никогда не подводила. Двадцать один год две семьи жили под гнетом какой-то тайны. Настала пора их освободить.

Ник подождал, пока Лаура отправится в свою комнату переодеваться, потом спустился на кухню и попросил Арлетт приготовить корзину еды, чтобы они могли поесть в летнем домике. После этого принял душ, побрился и надел брюки и свитер.

Лаура была готова и ждала его в гостиной. На ней была та же самая одежда, но на ноги она надела сандалии, а на плечи набросила кардиган. Ник знал, что она собиралась звонить домой, но по ее лицу не мог определить, чем закончился ее разговор с Адамом. На его месте он вылетел бы в Ниццу первым же рейсом и забрал Лауру из чужого дома. Нельзя было принимать любовь как должное. Тем более любовь Лауры, женщины, о которой можно было только мечтать.

Когда они вышли к машине, Ник поставил корзину на заднее сиденье и повернулся к ней:

– Разве в твоей стране нет песни «Через реку, сквозь леса»?

Ее губы сложились в очаровательную улыбку.

– Мы едем к милому домику бабушки, – пропела Лаура, импровизируя на ходу. – Сообразительный Санта знает путь, мы едем в его замечательных санях «мерседес», избегая снега и льда.

Ник усмехнулся против воли. Он пытался контролировать чувства, которые она в нем вызывала, но когда Лаура вела себя так непосредственно, его восхищение только росло.

«Даже не думай об этом, Валфор!»

Он ехал к летнему домику, размышляя обо всем, что с ним произошло за два дня. Он опасался, что битву со своими чувствами он проиграл.

В летнем домике все было как вчера. Сортировка писем заняла у них совсем немного времени. Ник заметил, как Лаура посматривает на остальные яркие коробки и свертки под елкой.

– А сейчас я изображу Санту и подарю тебе все эти подарки.

Лаура опустилась на колени рядом с ним, ее глаза заблестели в ожидании. В своих видеопосланиях Ирэн вспоминала Лауру в шестилетнем возрасте. Ник почти представил, какой она тогда была – маленькая, одинокая, обманутая самыми близкими людьми. У Ника кольнуло сердце.

К каждому подарку был прикреплен ярлычок с объяснением. Морис и Ирэн много путешествовали, поэтому через несколько минут они оказались в окружении сувениров со всех уголков света. Лаура была в восторге.

Сначала ее восхитила фарфоровая маска из Флоренции. В следующую секунду она держала в руках миниатюру «Серебряные коньки» из Амстердама. Потом танцевала с музыкальной шкатулкой из Вены, которая играла «Вальс цветов». А из Египта ее бабушка привезла вырезанную вручную деревянную фигурку Девы Марии.

Когда подарки закончились, Лаура покачала головой:

– Мне кажется, я сейчас лопну от счастья.

– Двадцать одно Рождество – это не шутки, – пробормотал Ник. – А вот еще.

Он протянул ей еще одну коробку.

– Что это? – Лаура заглянула внутрь и вытащила дюжину детских рисунков. – Ник! Она сохранила рисунки, которые я нарисовала для нее!

Ник подвинулся ближе.

– Она была уникальной женщиной, раз сделала все это для тебя. – Он привлек ее ближе к себе и поцеловал в волосы, отчего у Лауры потемнело в глазах. – Смотри, какое богатство она тебе оставила. А ты была талантливой девочкой… Я потрясен.

Ник сидел слишком близко к ней. Он понятия не имел, как она отреагировала на его поцелуй. Все внутри превратилось в кипящий, бурлящий поток чувств. Сконцентрироваться было невозможно.

– А где твоя тетя Сьюзан?

Ник вел себя так, будто ничего не произошло. И Лаура, чтобы вернуть себе спокойствие, с особой тщательностью и размеренностью просмотрела все свои детские рисунки.

– Я ее не рисовала. Странно.

– Может быть, и нет. Она жила с вами?

– О нет.

– Тогда это все объясняет. – Его рука коснулась ее, когда он помогал складывать рисунки обратно в коробку. – То, что Ирэн сохранила эти рисунки, говорит о том, что она всегда оставалась любящей бабушкой.

Лаура поднялась с пола, чувствуя необходимость дистанцироваться от Ника прежде, чем она совершит какой-нибудь импульсивный поступок, который нельзя будет простить.

«Он не твой, чтобы его можно было любить, Лаура».

Ее семья никогда этого не поймет. Это превратится в кошмар для всех.

Ник выпрямился в полный рост.

– Как, должно быть, Ирэн страдала оттого, что не может тебя видеть.