Текст книги "Обмани, но люби"

Автор книги: Ребекка Уинтерз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 4

Час спустя после того, как Белла устроилась в красивой гостевой спальне, которую накануне видела лишь мельком, в дверь к ней постучали. Она как раз сушила только что вымытые волосы.

– Синьор послал меня узнать, не нужно ли вам что-нибудь постирать или погладить? – спросила стоявшая за дверью горничная.

Еще ни разу в жизни Белле не предлагали таких услуг. Ей очень хотелось выглядеть безупречно в глазах матери, и она решила воспользоваться великодушным гостеприимством Леона.

– Одну минуту!

Белла торопливо подошла к чемодану, который поставила на сундук в ногах королевских размеров кровати. Открыв его, достала костюм цвета лайма с короткими рукавами и белой отделкой.

– Хорошо бы слегка его отутюжить, – объяснила она, вручая костюм горничной.

– Я сию минуту верну его вам.

– Спасибо.

Белла расчесала свои волнистые волосы и надела жемчужные сережки. А вот жемчужные бусы удалось застегнуть не сразу – руки плохо слушались. Сегодня вечером сбудется ее мечта. Несмотря на все комплименты Леона, страх разочаровать мать никак не желал покидать ее.

Как все-таки хорошо, что она захватила с собой белые туфли-лодочки, – собирая вещи для поездки, Белла сомневалась, что представится случай их надеть.

Горничная в самом деле быстро управилась с костюмом.

– Синьор сказал, что вы можете спуститься в патио, когда будете готовы, – произнесла она.

Мысль о Леоне заставила сердце Беллы биться сильнее. Она все еще помнила прикосновение его губ, и это наполняло ее неведомым прежде восторгом.

Одевшись и бросив последний взгляд в старинное напольное зеркало, Белла решила, что готова присоединиться к хозяину дома. Одобрит ли он ее наряд? Что, если нет? Насколько это важно для нее?

Поцелуи Леона стали для нее откровением. В тот момент каждый нерв в ее теле наполнился жизнью. То, что он ее сводный брат, как-то отступило на второй план, стоило им на секунду предаться желанию.

Не желая заставлять Леона ждать, Белла бросила последний взгляд на фотографию, которую поместила на туалетный столик, вышла из комнаты и спустилась вниз, в холл. Она помнила, как пройти в патио, но не успела подойти к застекленной двери, как к ней подбежала большая коричневая собака, приветливо виляя хвостом. Задержавшись, чтобы погладить ее по голове, Белла увидела, что Леон в патио не один.

На руках у него была очаровательная белокурая малышка в розовом сарафанчике и розовых сандаликах, цвет которых резко контрастировал с черной шелковой рубашкой, в которую был одет Леон. Приникшей к его груди девочке было месяцев семь.

Он ходил с ней по двору, что-то приговаривая, снова и снова целуя ее то в щечку, то в шейку. Эта сцена произвела на Беллу такое сильное впечатление, что на глаза ей навернулись жгучие слезы. Каково это – быть настолько любимой…

Белла вздрогнула. Она помнила ощущение этих губ на своих губах. И к своему стыду она тогда очень не хотела, чтобы он останавливался.

Эта девочка – его дочь? Может, она дочь Данта, его брата? Белла мало знала о семье Леона.

Он, видимо, почувствовал ее присутствие, повернулся, и глаза их встретились.

– Вижу, вы успели познакомиться с Руфо. А теперь идите сюда и познакомьтесь с моей дочерью. Это Кончитта.

– Ваша дочь? – удивленно воскликнула Белла. Это, конечно, объясняло нежность, которую он проявлял к ребенку. – Ой, – заворковала она ласково, – ты маленькая красавица. – Белла осторожно дотронулась до ручки малышки, цеплявшейся за рубашку отца. – Я много повидала деток в приюте, но не видела никого с таким нежным личиком и кожей. Ты похожа на фарфоровую куколку. – Она подняла глаза на Леона. – Карие глаза у нее, наверное, от матери?

– Кончитта очень похожа на мою жену.

– Она определенно была красавицей.

Леон поцеловал дочь в лобик:

– Вы, наверное, удивляетесь, что я до сих пор ничего не говорил о своей дочери. Просто мы были заняты более важным вопросом. Я собирался познакомить вас, после того как вы согласитесь приехать ко мне домой и встретиться с Люсианой.

– Вам не в чем оправдываться. Вы сочтете меня очень бесцеремонной, если я спрошу, как погибла ваша жена?

– Нет. Она умерла при родах.

– Ох! Как это ужасно было для нее… для вас… – Белла перевела взгляд на малышку. – Ты потеряла маму? Но такие крошки не должны расти без мамы. Как мне жаль, милая… – У нее задрожал голос. – Но ты, по крайней мере, будешь всегда знать, какая она была, ведь у тебя есть папочка, который ее очень любил. И у тебя остались фотографии.

И Белла непроизвольно поцеловала маленькую ручку, затем подняла глаза на Леона.

– Видимо, были какие-то осложнения при родах?

Он крепче прижал к себе девочку:

– Вскоре после нашей свадьбы у Бенедетты обнаружили туберкулез кожи.

Белла, не сдержавшись, ахнула:

– У нас в приюте им болела одна из сестер.

Леон снова поцеловал головку девочки:

– Отец Бенедетты – его уже нет в живых – содержал собачий питомник в имении моего отца. Мы с ней дружили с детства. Когда я вернулся домой, окончив колледж и проработав некоторое время в банке, мы по-настоящему полюбили друг друга и поженились. Свадьба была скромная, на ней присутствовали только самые близкие. Во время беременности болезнь Бенедетты обострилась. Проявился тромбоз вен одной ноги, до той поры скрытый. Сгусток крови оторвался и попал в легкое. В конечном счете это привело к параличу сердца.

– Ох, Леон…

– Кончитта родилась преждевременно. Было особенно больно, что Бенедетта умерла, так и не успев подержать нашу дочь на руках.

Сердце Беллы сжалось от боли.

– Есть опасность, что Кончитта унаследует эту болезнь?

– Нет. Педиатр сказал, что она здорова. Не всегда заболевание передается ребенку.

– Слава богу! – воскликнула Белла. – Как ей повезло, что у нее есть папа. Девочкам необходимы отцы.

Взгляд Леона проник ей в самую душу.

– Вы считаете, что это возможно – выполнять двойные обязанности? – спросил он резко.

Белла услышала в его голосе уязвимость, и это потрясло ее. Выходит, и у этого загадочного принца, который так жадно целовал ее, есть свои слабости. Драгоценный ангелочек, живая копия женщины, которую он любил и потерял.

– С отцом, который ее любит больше всего на свете, она получит всю любовь, в которой нуждается.

Он крепче прижал к себе дочку:

– Надеюсь, вы правы.

– Я знаю, что это так. Как по-вашему, она испугается, если я ее немного подержу?

– Вообще-то она привыкла только ко мне и моим домочадцам. Хотите рискнуть? – В его голосе не было возражения, только сомнение.

– Да!

По заведенному в приюте порядку старшие дети всегда помогали монахиням нянчить малышей. Белла, не колеблясь, взяла девочку из его сильных рук. Кончитта собралась было заплакать, но Белла закружилась с ней по двору и запела песенку, этим так удивив девочку, что та забыла о слезах и всмотрелась в лицо девушки. Собака побежала за ними. Малышка увидела жемчужные бусы на шее Беллы и схватила их ручками. Белла нежно засмеялась:

– Они тебе нравятся, правда?

Леон попытался осторожно отнять бусы. Белла почувствовала его пальцы на своей коже, но девочка не желала выпускать украшение. После нескольких мгновений ласковой борьбы бусы порвались, и жемчужины раскатились по плитам патио. Руфо с азартом бросился за ними.

– Ух! – Белла снова засмеялась – таким удивленным сделалось личико девочки. – Куда же они делись?

Кончитта поворачивала головку то в одну, то в другую сторону, пытаясь найти бусы.

– Мне очень жаль, Белла, – пробормотал Леон, глядя на ее губы.

Краска бросилась ей в лицо.

– Какие пустяки, – прерывисто выговорила она.

– Бусы соберут, и я отдам их в починку.

– Даже не вздумайте! – сказала она, борясь с мощным влечением к отцу Кончитты, который явно расстроился. С дочкой он становился обычным смертным, и ее сердце таяло. – Это простая бижутерия, я купила их за двадцать долларов на распродаже. Нам совсем не жалко, Кончитта, правда? – Она поцеловала малышку в головку, продолжая ходить по патио, чтобы отвлечься от мыслей о Леоне. Но это мало помогло. – Давай-ка следить за той лодочкой с краснобелым парусом. – Она показала вдаль, но малышка с любопытством смотрела на нее, слез не было и в помине. – Ты, наверное, удивляешься, кто я такая? Меня зовут Белла Донателло. Просто поверить не могу, что наконец-то знаю свою настоящую фамилию. Твой добрый папочка пригласил меня остаться на несколько дней.

Она подняла глаза и увидела, что Леон стоит в двух шагах от нее.

– Как будет отец по-итальянски?

– Papa, – ответил он глухо.

Белла повернулась с Кончиттой так, чтобы девочка могла увидеть его.

– Вот твой papa.

Девочка внезапно захныкала, потянулась к Леону. Белла подошла и отдала ее ему. Но девочка тут же повернулась и продолжила зачарованно смотреть на Беллу. Леон резко втянул в себя воздух.

– Я ни за что бы не поверил, если бы не увидел своими глазами.

– О чем вы?

– Она не зашлась ревом у вас на руках.

Белла довольно улыбнулась:

– Я усвоила в приюте, что все дети ревут и это не страшно. Главное – сразу отвлечь их внимание. Монахиням в их облачениях, с крестами на груди удавалось быстро их успокоить. Сейчас мои бусы оказались весьма кстати, да?

Леон усмехнулся:

– Когда вы в следующий раз ее возьмете, лучше не давайте ей трогать ваши серьги, они, может, и не дорогие, но остальное в вас… ничем не возместить.

Его тон дал ей понять, что он вспоминает о недавней сцене между ними. Разве ее можно забыть?

– Ты слышишь, Кончитта? – Белла пощекотала девочке животик, вызвав ее улыбку. Она потянула за краешек сарафана. – Я тоже люблю розовое. Твой папа купил тебе его потому, что очень хотел тебя в нем увидеть.

Глаза Леона блеснули в подтверждение.

– Ее надо покормить до того, как Люсиана и отец придут. Я отнесу ее на кухню.

– А можно мне тоже пойти и помочь?

Улыбка сделала Леона еще более неотразимым.

– Но тогда вам лучше будет переодеться.

Белла улыбнулась в ответ, изо всех сил пытаясь так явно не восхищаться им.

– Это не важно.

Сопровождаемые собакой, они через гостиную вышли в холл. По пути на кухню Белла мельком увидела библиотеку и изящно обставленную столовую. В одно из окон она разглядела бассейн в окружении декоративных цветущих деревьев. И в ее воображении тотчас поселился образ – они вдвоем, в темноте, плещутся в воде под звездным небом…

На кухне хлопотали три женщины. Леон познакомил Беллу с экономкой Симоной, горничной Кларой и няней Талией, которая забрала у него ребенка.

Повязав Кончитте слюнявчик, Талия посадила ее на высокий стульчик и устроилась рядом, готовясь кормить ребенка.

Белла бросила на Леона умоляющий взгляд:

– Можно мне покормить ее ужином?

Он удивился:

– Вы и правда хотите? Она иногда капризничает.

Я с удовольствием! Я не ухаживала за малышами с тех пор, как стала жить отдельно от приемных родителей.

Он что-то сказал Талии по-итальянски. Та улыбнулась Белле и поставила на стол баночки с детским питанием. Белла вскрыла банку с мясным пюре.

– Гм… Пахнет ягненком. – Она взглянула на собаку, которая умильно смотрела на баночку. – Извини, Руфо, но это детская еда.

В другой баночке были размолотые овощи.

– Ой, Кончитта, какое тут все вкусненькое! – Она зачерпнула ложкой пюре. – Вот и еда.

Белла медленно подняла ложку и покружила ею в воздухе. Карие глазки с интересом следили за ее маневрами. Белла поднесла ложку к девочке, которая в ожидании открыла ротик.

Леон засмеялся:

– Да вы просто прирожденная мамочка.

– Не совсем. – Она начала кормить Кончитту, а женщины внимательно наблюдали за ней. – В приюте я всегда кормила малышей. Это единственная моя природная способность.

– В вашей компании мне говорили нечто другое, – произнес он.

Ей следует быть осторожнее и не напрашиваться так явно на комплименты. А то еще чего доброго захочется поверить в них…

– Когда вам не на кого надеяться и надо зарабатывать на жизнь, навыки приобретаются быстро.

В его глазах промелькнуло сочувствие.

– После того как вы начали жить самостоятельно, ваш приемный отец не помогал вам деньгами?

Белла покачала головой, и темная масса блестящих волос рассыпалась по ее плечам.

– Но нельзя забывать, что они с Надин кормили меня и одевали восемь лет. Многих детей из нашего приюта никто не забрал, они так и жили там до совершеннолетия. Мне еще повезло.

Через какое-то время Кончитта протянула ручки, показывая, что наелась. Она была очень милой.

– Думаю, хватит. – Белла развязала слюнявчик, вытерла девочке ротик и взяла ее на руки. – Ой-ой! Кажется, тебе надо переодеться. Где твоя ванная?

Леон наблюдал за ними, прислонясь к стене.

– На втором этаже.

Белла бросила на него взгляд:

– Если вы покажете, я бы переодела ее. Если вы только, конечно, не против.

– Вы настолько ее приручили, что она, пожалуй, будет сильно протестовать, если кто-нибудь сейчас вмешается. Пойдемте со мной.

В этом человеке было роковое обаяние, которое Белла ощутила с первой минуты, и оно все неотвратимее влекло ее. Оставалось только всеми силами сосредоточиться на малышке.

– У тебя очень красивый дом, Кончитта. Мне всегда хотелось жить в доме с такой вот лестницей. Когда-нибудь ты будешь съезжать по перилам вниз, тайком от твоего papa.

Белла услышала, как Леон негромко рассмеялся. Ее глаза так и притягивала его атлетическая фигура. Белла вспомнила, как он прижимал ее к себе, и на миг перестала дышать.

Руфо бежал впереди. Они поднялись на верхнюю площадку лестницы и вошли в детскую.

– Я как раз представляла себе что-то подобное! Твой папа до невозможности балует тебя, маленькая счастливица!

Белла словно оказалась в сказочной стране. В детской было все, о чем только может мечтать любой ребенок. На комоде стояла фотография молодой светловолосой женщины, видимо, умершей жены Леона. Кончитте всегда будет не хватать матери, которая умерла сразу после ее рождения. От этой мысли сердце Беллы сжалось. Она хорошо знала, каково это – нуждаться в матери и не иметь ее.

Она положила ребенка на пеленальный стол у стены и принялась за дело. Посыпав кожу ребенка тальком, Белла надела чистый подгузник. Кончитта не противилась, и это облегчило дело. Леон стоял совсем близко, и запах его геля для душа терзал чувства Беллы.

– Вы просто загипнотизировали ребенка!

– Все дело в моем костюме. – Она взяла девочку на руки и, поцеловав в шейку, передала ее отцу. – Она, наверное, еще не видела такого цвета.

– Так это и есть ваше секретное оружие?

Белла вопросительно вскинула голову и увидела, что глаза Леона потемнели. В его голосе ей послышалась какая-то резкость, которой она не поняла. Если он не хотел, чтобы она кормила и переодевала девочку, то и сказал бы об этом прямо.

Упав духом, Белла вдруг услышала мужской голос и, круто обернувшись, увидела в дверях детской мужчину. Наверное, отец Леона. Белла сразу узнала его, так как помнила его по фотографии.

По лицу отца Леон видел, насколько тот потрясен. Обычно он сразу же подходил к Кончитте, теперь же смотрел только на Беллу. Ее внешность сама по себе приковывала взгляды, но Саллисто конечно же сразу увидел сходство с Люсианой и на миг потерял дар речи.

– Papa, разреши познакомить тебя с Беллой Петерсон. Белла, это мой отец, Саллисто.

Пожилой мужчина подошел к Белле, его глаза подозрительно блестели.

– Вы выглядите как ваша мать в двадцать лет. – Он расцеловал девушку в обе щеки и взял ее за руки. – Моя жена в это не поверит. Я сам верю с трудом.

– Мне тоже не верится, – дрожащим голосом выговорила Белла. – Все кажется сном. Я счастлива увидеться с вами.

Саллисто некоторое время изучал ее лицо.

– Как вы хотели бы, чтобы это произошло, дорогая? – наконец спросил он.

Леон оценил чуткость отца:

– Еде Люсиана?

– Я оставил ее в гостиной, она играет на пианино.

– Ты можешь побыть здесь с Кончиттой, а я отведу Беллу к ней? – Леон поцеловал девочку и отдал ее отцу. – Я скоро вернусь за вами, и мы вместе спустимся вниз.

Его отец нежно прижал к себе ребенка и перевел глаза на Беллу:

– Вам совсем не обязательно спешить, дорогая.

– Синьор Малатеста, вы уверены, что мы поступаем правильно? – Ее вопрос проник в самую душу Леона.

– Зовите меня Саллисто. С вами моя жена станет совсем другим человеком, – уверил Беллу пожилой мужчина.

Она поднесла руку к горлу:

– Спасибо за вашу доброту и понимание.

Леон мог только догадываться, что Белла сейчас чувствует.

– Пойдемте? – тихо предложил он.

Она следом за ним вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Звуки пианино становились громче. В холле Леон остановился:

– Вы готовы?

Белла кивнула:

– Я всю жизнь ждала этого момента, но сейчас идите вы первым.

Глубоко вдохнув, Леон открыл дверь:

– Добрый вечер, Люсиана.

Музыка смолкла. Люсиана встала и торопливо двинулась по восточному ковру ему навстречу:

– Леон, спасибо, что пригласил нас. Еде же твоя драгоценная крошка?

Он отметил, что у обеих женщин одинаково дрожит голос, когда они волнуются. Они были примерно одного роста, с темными волнистыми волосами, просто Люсиана стала носить короткие модельные стрижки. Леон поцеловал мачеху в обе щеки и произнес:

– Наверху, с папой. Но прежде чем они спустятся, я хочу тебя кое с кем познакомить.

– С кем-то особенным?

Леон знал, о чем она сейчас подумала. Отец был постоянно озабочен личной жизнью старшего сына и, несомненно, обсуждал список подходящих девушек из знатных семей с Люсианой.

– Да, она очень особенная. С ней надо говорить по-английски. Заходите, Белла, – позвал он, обернувшись.

Стоило Белле переступить порог гостиной, как лицо Люсианы выразило сперва недоверие, затем изумление. Она так побледнела, что Леон обхватил ее за плечи и помог сесть на ближайший стул.

– Твоя дочь прилетела из Нью-Йорка, чтобы разыскать тебя.

Последовала полная тишина, затем Люсиана воскликнула:

– Арабелла?!

Из глаз Беллы хлынули слезы. Румянец сбежал с ее щек. Испугавшись, что она упадет в обморок, Леон поспешил усадить ее рядом с матерью.

– Это мое полное имя? – спросила она потрясенно. – Арабелла?

– Да. Арабелла Донателло Слоун… Твой отец был англичанин. Арабеллой звали его бабушку. Она говорила, что это означает «прекрасная львица». А ты такая красавица… Не знаю, как ты меня нашла, но… ох, моя дорогая, моя малышка, я тосковала по тебе с того самого момента, как отдала тебя. И я молилась… Можно мне обнять тебя?

Словно молния вспыхнула внутри ее, оживив ее, озарив лицо. Белла, как и мать, вся сияла. Они не замечали никого, кроме друг друга.

При виде двух женщин, которые плакали, обнимались, задавали вопросы в один голос, у Леона перехватило дыхание. Объяснение значения имени Беллы напомнило ему вчерашний разговор о собственном имени, означавшем «лев». И Белла тоже вспомнила, потому что бросила на него быстрый взгляд. Странное совпадение…

– Я хочу рассказать тебе о твоем отце… У меня дома есть его фотографии.

Белла улыбнулась Леону.

– Арабелла – его бабушка – одна его воспитывала. Мы вместе выбирали имя для тебя. И «Арабелла» нам понравилась больше всех. Ты бы обязательно полюбила его, но его убили до того, как мы успели пожениться. Меня так это потрясло, что, когда ты родилась, я решила отдать тебя. Я не хотела, чтобы тебе тоже причинили вред.

Леон подошел к ним:

– Теперь мы знаем, что эти смерти не были убийством, и Роберт погиб из-за несчастного случая.

– Да, но я узнала об этом лишь несколько месяцев назад. Как подумаю обо всех этих годах, которые мы потеряли… – Люсиана начала всхлипывать.

Белла надолго приникла к ней:

– Что же случилось с отцом?

– Роберт стал переходить перекресток, и вдруг откуда ни возьмись вылетел тот автомобиль, на полной скорости, и сбил его… Водитель даже не притормозил, так и оставил Роберта лежать без сознания.

Белла громко застонала.

– От потрясения у меня начались преждевременные роды, меня отвезли в больницу. Ты родилась на месяц раньше, Арабелла. Ты еще лежала в интенсивной терапии, когда я хлопотала о его похоронах. Полиция так и не нашла сбившего его человека.

– Как это было страшно для… тебя… – Белла еще крепче обняла ее.

– Да, было страшно, тем более что я не могла рассказать отцу. Он ничего не знал о Роберте. Если бы я взяла тебя в Италию, он не позволил бы мне жить с тобой. Но самое главное, я боялась за твою жизнь. Когда я принесла тебя в приют, тебе еще требовался особый уход. Но отец настаивал, чтобы я немедленно возвращалась домой. У него было плохо с сердцем, и он намекал, что хочет познакомить меня с графом Малатестой, жена которого недавно умерла от рака. Мы поженились в день, когда мне исполнилось двадцать. То, что он не отказался от меня, после того как я открыла ему всю правду о себе, означало, что он хороший человек. Но тогда в Нью-Йорке я и подумать не могла, что снова выйду замуж. Мучительно было отдавать тебя, такую маленькую, сестрам. Я сказала, что тебя зовут Беллой. Чтобы никто не смог связать тебя со мной и Робертом. Еще я просила их обещать, чтобы твои приемные родители обязательно водили тебя в церковь.

– Надин всегда водила меня!

– Слава богу.

За все годы, что Леон знал Люсиану, она никогда не говорила так много. Сейчас он за один раз узнал о ней достаточно, чтобы перечеркнуть все те небылицы, о которых шептались слуги и прочие любители сплетен. Но эти пустые слухи тем не менее пагубно сказались на прежнем его к ней отношении.

Он вышел из комнаты и ненадолго задержался в холле, чтобы успокоиться. Потом через две ступеньки побежал наверх. Войдя в детскую, он увидел, как Саллисто помогает Кончитте строить башню из кубиков.

– Что же… можно и не спрашивать, как все прошло. У тебя все написано на лице.

Леон кивнул:

– Ты был прав. Эта встреча для них – дар небес. Спустись и посмотри сам.

Он поднял дочку, сжимавшую в руке кубик, и они направились к двери в сопровождении Руфо. Спустившись в гостиную, они увидели, что Люсиана и Белла сидят на диванчике, поглощенные беседой, которая перемежалась то слезами, то смехом.

– Простите нас за вторжение, но моя дочка непременно хочет к вам присоединиться.

– Кончитта! – Люсиана подбежала, чтобы взять ее у Леона.

Обе женщины принялись ворковать с ней, и девочка заулыбалась. Еще ни разу на нее не изливалось такого обилия нежности и любви.

Леон переглянулся с отцом. Оба мужчины были довольны.

– Ужин готов. Пойдемте все в столовую. Сегодня мы будем ужинать все вместе. – Слова Леона привели женщин в восторг.

Он принес стульчик Кончитты, и они попросили, чтобы ее посадили между ними за стол, освещенный свечами.

Леон, оглядевшись, осознал вдруг, что впервые после смерти матери почувствовал себя в кругу семьи. Он уже многие годы не видел отца таким веселым и беззаботным. А Люсиана изменилась настолько, что он с трудом узнавал ее. Ушло уныние, исчезло это постоянное выражение затаенной грусти в глазах.

И еще за его столом сидела та, которая всколыхнула в нем новые незнакомые чувства…

После смерти Бенедетты Кончитта была единственной его радостью. Потеряв жену, Леон не мог смотреть на других женщин. Он был уверен, что никогда уже не свяжет себя узами брака. Никто ему не был больше по-настоящему нужен, кроме дочери.

Кончитта стала спасением, утешением для Леона. Перенеся столько потерь, привыкнув к равнодушию брата, он жил ради дочери. Ее обожали все домочадцы, но он все равно бдительно стерег ее, боясь, что с ней может случиться плохое.

Он пребывал в угнетенном состоянии, и в его жизнь ворвалась Белла Петерсон. Леон сознавал, что его мир перевернут вверх ногами, а его обуревают непонятные чувства.

Не надо было целовать ее тогда!

Клара принесла кофе, и Леон попросил ее позвать Талию, чтобы она взяла и уложила девочку. Кончитта начала ерзать и капризничать.

– Если вы не против, можно я приготовлю ее ко сну? – вдруг спросила Белла.

– Уверен, что Кончитта будет счастлива. – Елядя, как дочка реагирует на Беллу, Леон понял, что она нуждается в матери.

– Спасибо! Мы можем пойти вместе, – предложила она Люсиане.

– Ее пижама лежит в верхнем ящике комода, – подсказал Леон.

– Твоя пижамка? Наверняка она тоже розовая, – сказала Белла малышке.

– Розовый Кончитте особенно идет, но и другие цвета ей тоже к лицу, – пояснила Люсиана, когда они вместе выходили из столовой, непринужденно разговаривая, словно мать и дочь, которые никогда не знали разлуки. – Она уже сейчас красавица…

Снова оставшись наедине, Саллисто и Леон посмотрели друг на друга.

– Судя по всему, Люсиана не захочет больше разлучаться с Беллой, теперь, когда они нашли друг друга. Ты говорил, она хотела лететь в Нью-Йорк в воскресенье? – спросил отец.

– Она так планировала, – пробормотал Леон, которому не хотелось заглядывать слишком далеко вперед.

– Пока она остается в Римини, ей лучше жить у нас. Мне очень хочется забрать их обеих домой. – Он немного помедлил. – Я еще не успел сказать Люсиане, что собираюсь удочерить Беллу, чтобы она стала законным членом нашей семьи.

Леон не удивился намерению отца, узнав теперь, как страдала Люсиана с тех пор, как отдала дочь в приют.

Одолеваемый тревожными мыслями, Леон поднялся из-за стола.

– Пойду посмотрю, как они справятся. Ты не говорил Данту про Беллу?

– Нет. Пиа очень переживает, что никак не может забеременеть. Он повез ее на несколько дней во Флоренцию, развеяться. Они вернутся только завтра днем. Это и к лучшему. Надо дать Люсиане и Белле еще немного времени, прежде чем мы сообщим им новость. А потом Данту и Пиа понадобится время, чтобы переварить новости.

Леон оставил отца в столовой и пошел на кухню, чтобы попросить Талию приготовить бутылочку с молоком для Кончитты.

В детской сияющая Люсиана держала девочку, которую успели переодеть в белую полосатую пижамку. Белла, стоя рядом, щекотала ей пальчики. Ребенок громко хохотал.

Люсиана увидела его первой.

– Ох, Леон, она самый прелестный ребенок на свете. – Ее глаза светились счастьем. Лицо Беллы подтверждало эти слова. – Как жалко, что ей надо спать.

– Уверен, что и она не хочет ложиться, но в самом деле пора. – Он подошел и взял на руки дочь, которая охотно прильнула к нему, этим согрев его сердце.

Талия уже спешила с бутылочкой в руке. Она села в кресло-качалку, и Леон передал ей Кончитту, которая сразу же закапризничала.

– Кончитта, слушайся Талию. – Он поцеловал ее в щечку и вместе с двумя женщинами вышел из детской.

Саллисто ждал их внизу лестницы. Он взял Беллу за руку:

– Твоя мама и я хотим, чтобы ты, пока еще остаешься в Римини, провела это время у нас в палаццо. Если хочешь, поедем с нами прямо сейчас.

Леон почувствовал, что Белла замялась, и обрадовался, хотя и не должен был.

– Белла уже устроилась здесь на сегодняшнюю ночь, папа. Сейчас поздно, она устала, будет лучше, если я привезу ее в палаццо завтра к завтраку. И мы все вместе обсудим планы на будущее, – произнес он.

Люсиана обняла дочь:

– Конечно, ты устала. Признаюсь, и я тоже. Но завтра мы весь день проведем вместе. Я не могу дождаться.

– Я тоже!

– Я люблю тебя, Арабелла.

– И я тебя люблю, – прошептала Белла.

Они обнялись и долго не размыкали объятий. Потом все вместе вышли в холл. Люсиана перевела взгляд на Леона:

– Пожалуйста, привези с собой Кончитту тоже. Мы не устаем на нее любоваться.

Леон кивнул, и отец с мачехой скрылись за дверью. Когда она закрылась, он повернулся к Белле:

– Я не слишком поспешно вмешался? Еще не поздно пойти с ними.

Она покачала головой:

– Я очень даже благодарна вам за то, что вы вмешались. Что бы вы ни говорили, но мое появление ставит маму и вашего отца в сложное положение. Пока я остаюсь здесь, у них есть возможность спокойно все обсудить. Она очень хорошо отнеслась ко мне, но…

– Она была абсолютно искренней, – поспешно произнес Леон. – Я знаю ее четырнадцать лет. Когда она вас увидела, так обрадовалась, что я едва узнал ее.

Белла прикусила губу, затем заметила:

– Но это не меняет того факта, что она отдала меня и никто об этом не знал. А теперь, когда я появилась, все узнают, что у нее до брака с вашим отцом был ребенок.

– Вы и правда думаете, что для них это имеет значение?

– Не знаю… Мама сказала, что хотела меня спасти. Но все причины уже в прошлом, я объявилась нежданно-негаданно, и ей придется столкнуться со сплетнями. Я не за себя волнуюсь, я меньше всего хочу принести несчастье в вашу семью.

– Белла, это очень благородно, но она же дала понять, что готова распахнуть вам объятия.

– Возможно. Но думаю, будет лучше, если завтра утром она приедет сюда, чтобы до моего возвращения в Нью-Йорк мы могли бы поговорить в узком кругу. Ее присутствие в вашем доме не привлечет внимания.

– Если бы я знала, что мой приезд в Италию осложнит ей жизнь…

Леон провел рукой по волосам:

– Пойдемте в патио и там поговорим.

Она молча последовала за Леоном в заднюю часть дома. Когда он открыл двери, ведущие в патио, повеял морской бриз, напоенный ароматом цветов из сада. Белла подошла к перилам:

– Это место просто божественное!

– Самое мое любимое.

– Я понимаю почему.

Леон встал рядом с ней, изучая ее изящный профиль, наполовину скрытый темными волосами.

– Забудьте обо всем хотя бы на минуту и ответьте мне на один вопрос.

Она посмотрела на него:

– Вы хотите спросить, что я сейчас испытываю?

У нее была обезоруживающая привычка читать его мысли.

– Вы можете выразить это словами?

– Нет, – быстро ответила она. – Люсиана изумительная. Я и надеяться не смела, что настолько. И ваш отец – удивительный человек. Все эти годы потребность разыскать ее была самым заветным моим желанием. Но пока мы сидели с ней на диванчике и она рассказывала мне свою жизнь, я вдруг поняла, какой вред ей причинила.

Леон заглянул ей в глаза, в которых блестели слезы.

– Не понимаю вас…

– Она не заслужила того, чтобы я вот так вторглась в ее жизнь и снова принесла с собой боль и горе, которое она преодолела с таким трудом. Нет! – Белла выставила вперед ладони, не давая ему возразить. – Монахиня предупреждала, что я очень рискую, пытаясь отыскать родную мать. Когда вы сказали, что я могу встретиться с ней у вас за ужином, я решила, что сама знаю, как будет лучше. И когда познакомилась с вашим отцом, то продолжала так считать. Но больше не считаю…

Леон быстро собрался с мыслями:

– Просто сейчас в вас заговорила та ваша сторона, которая привыкла ощущать себя нелюбимой. Вы боитесь, что, узнав вас ближе, она увидит ваши недостатки?

Белла с силой сжала перила:

– Я никто рядом с ней. Она утонченная, прелестная. Я не встречала никого добрее ее. Она никогда не скажет, что у нее на самом деле в мыслях. У нее и вашего отца устоявшаяся жизнь. В ней нет для меня места и быть не может.

– Белла, вы очень ошибаетесь.

– Это трудно объяснить, но я чувствую, что бесцеремонно посягнула на их жизнь…

– Посягнули? Если вы именно это чувствуете, то вините меня, ведь я этому содействовал.

Снова ее глаза увлажнились слезами.