Текст книги "Поездка в Испанию"
Автор книги: Ребекка Уинтерз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Рейчел чувствовала себя в ловушке: чего ей меньше всего хотелось, так это ехать с ним утром на виллу – туда, где он познал счастье с Леонорой, где они зачали ребенка. О Господи! А вдруг еще Кармен не вернется из Кордовы так скоро, как обещала, и не освободит ее?..
Впервые за шесть лет горечь обиды на эгоизм Брайана примешалась к ее преданности брату.
Не начни она эти поиски – не встретила бы Винсента де Рьяно!
– Сеньорита Эллис?
Она так предалась своим размышлениям, что забыла об окружающем: танцоры уже покинули сцену, это Винсент к ней обращается... К ее ужасу, супруги Васкес тоже, кажется, воззрились на нее с удивлением... Она собралась с силами и посмотрела в сторону Винсента.
– Простите, сеньор, вы меня о чем-то спрашивали?
На лице де Рьяно появилось мрачное выражение, он сразу будто постарел на несколько лет.
– Совершенно очевидно, что из всех мыслей, занимавших вас в последние четверть часа, единственной была мысль о брате, – проговорил он несколько придушенно.
Как утопающий за соломинку, Рейчел ухватилась за это спасительное предположение.
– О, простите, я... я вовсе не хотела нарушить для вас очарование этого вечера, – обратилась она к Васкесам. – Спасибо, что пригласили меня, – никогда ничего более захватывающего не видела. Только... исчезновение брата и правда первая моя забота. Чем быстрее он найдется, тем лучше для всех. Я не могу позволить себе оставаться так долго вдали от Нью-Йорка.
– Compadre? – повернулся Винсент к Эрнандо. – Насколько я знаю сеньориту Эллис, ей не терпится домой. Пожалуйста, поедем с нами. Я уверен, сеньорита Эллис найдет для вас нужную фотографию. – И повернул голову. – iVerdad, senorita? – Он смотрел на нее сейчас так же отрешенно, как тогда в Аракене, у конюшни.
Рейчел еще раз убедилась – этот вечер устроен только ради нее самой, а сеньор де Рьяно скорбит по погибшей жене.
– Да, конечно, – кивнула она.
– Поехали! – властным тоном подвел черту Винсент, привычным уже жестом подхватив Рейчел под локоть.
А она собрала все душевные силы, не хотела ведь, чтобы он касался ее, вообще был рядом... Через несколько секунд сели в машину; Винсент устроился рядом с ней на заднем сиденье, задев ее бедро своим. Она отпрянула, не сомневаясь – он слышит, как стучит ее сердце.
– Расслабьтесь, Рейчел, – раздраженно посоветовал Винсент. – Я, хоть и могу иной раз выйти из себя, не имею привычки набрасываться на беззащитных женщин. Как бы то ни было, мы должны кое-что обсудить, прежде чем доедем до дома и вы исчезнете в преисподней.
– Если речь о моей поездке в Ла-Рабиду...
– Нет-нет, – поспешно прервал он. – Речь о Кармен: она настолько ожила, что намерена съездить со своими крестными на море – у них там дом, в Бенидорме. Солнце и воздух будут ей очень полезны.
Рейчел мгновенно встревожилась – совершенно непроизвольно, просто реакция нервов.
– И сколько времени она там пробудет? А как же Луиза?
– Не знаю, – пожал он широкими плечами. – Кармен тебе еще что-нибудь сказала, Фелипэ? – обратился он к шоферу.
Фелипэ, к ужасу Рейчел, мог слышать и видеть все, что происходило на заднем сиденье, но, разумеется, как любой вышколенный слуга, ухитрялся вести себя так, что о его присутствии забывали.
– Нет, patron. Только – что позвонит вам и сеньорите Эллис, когда господа доберутся до моря.
Винсент повернулся к Рейчел, его пылающий взор прожигал ее, она чувствовала жар. —А что, это небольшое изменение планов представляет для вас проблему? Дня два, думаю, не больше: Кармен не сможет долго выдержать вдали от Луизы. Разумеется, за сверхурочную работу вам будет щедро заплачено.
«Да, – хотелось закричать Рейчел, – представляет проблему, и еще какую! Оставаться с вами даже секундой дольше, не говоря уж о часе или дне, – это теперь самая большая в моей жизни проблема!»
– Я не столь уж меркантильна, как вы представляете, сеньор. Если бы деньги так много для меня значили, я избрала бы не карьеру няни, а что-нибудь другое. Но держу пари – даже всесильный сеньор де Рьяно, со всеми своими поместьями и связями, слегка бы обеспокоился, если бы прибыльная работа закончилась, а огромный долг остался висеть. – Голос у нее задрожал. – Это означает лишь, что я должна возвращаться домой и поскорее найти работу.
– Давайте все проясним, – произнес он ледяным голосом. – Вы меня обижаете, полагая, что я жду от вас выплаты похищенных денег. Я возвращаю ваш чек в виде наличных, включая и вашу зарплату. – Он ненадолго замолчал. – По всем долгам ответит ваш брат, если и когда объявится, и притом будет доказано, что он виноват.
Рейчел помотала головой в замешательстве, ошеломленно глядя на него.
– А вы... вы признаете возможность, что он ничего не крал?
Винсент усмехнулся.
– Ничего я не признаю. Хочу только, чтобы вы поняли: я не жду от вас ничего, кроме любви к Луизе и заботы о ней – пока не вернется Кармен.
Набрав побольше воздуха, Рейчел расхрабрилась:
– А я хочу, чтобы вы поняли: я смогу оставаться с Луизой только немного дольше...
– Мы почти дома, – прервал он ее вдруг непринужденно, приводя при этом в бешенство, как только он умел. – Когда войдем, попросите Марию принести фотографии в мой кабинет и возвращайтесь к своим обязанностям. Не забудьте, что мы отправляемся в Аракену рано утром – exactamente [23]23
Точнее, вернее.
[Закрыть], в половине восьмого. Мария соберет вещи Луизы. А о своих вы позаботьтесь заранее. Когда будете готовы, скажите Фелипэ, он отнесет все вниз, в машину.
Он кончил уже диктовать свои указания? Теперь и ей можно вставить слово. И она проинформировала с наигранным спокойствием:
– Мне нужно еще позвонить в Нью-Йорк, если не возражаете.
– Рог Dios, Рейчел! – прогремел он, в неистовстве сжимая кулаки. – Вы считаете меня таким монстром, что отчитываетесь каждый раз, когда хотите поговорить со своим любовником?
Рейчел ужаснулась его вспышке – почему он, собственно, делает ложные выводы?!
– Я вам уже говорила, что у меня нет...
– iBasta! [24]24
Хватит!
[Закрыть]– приказал он. – Не желаю никаких объяснений!
Она думала, что больше разозлить ее ему не удастся, но, оказывается, ошибалась и съязвила с удовольствием:
– Как прикажете, ваше величество. Вы лишь укрепили мое мнение о вас.
– И какое же это мнение?
От столь грозного вопроса ее бросило в дрожь.
– А такое, что вы диктатор, не признаете компромиссов. Я утвердилась в нем, увидев портрет вашего предка там, наверху: то же властное выражение лица, тот же подбородок... Фамильные черты. Мне они вовсе не импонируют.
Она пожалела о сказанном, испугавшись своей прямоты. Но еще более изумила ее реакция Винсента: запрокинув голову, он рассмеялся – тем добрым, непосредственным смехом, что так ей нравился. Второй раз за вечер... Этого она не ожидала.
– Можете смеяться, сеньор, – натянуто произнесла Рейчел, совсем сбитая с толку его неожиданным поведением, – но это не только мое мнение. Кармен тоже так думает. К счастью, она через несколько дней возвращается, так что я успею покинуть ваш дом до того, как запятнаю вашу безупречную репутацию.
Ну и быстро же меняется у него настроение – прямо ртуть: он вдруг стал мрачен как туча, услышав ее неумелую отповедь. Рейчел буквально кожей ощущала, сидя с ним рядом, как от него исходят волны обиды... и еще чего-то, что невозможно вынести. Едва машина затормозила у подъезда, Рейчел выскочила и бросилась в дом. Пусть Васкесы, остановившие свой автомобиль сразу за ними, станут свидетелями этой сцены – муки ее слишком велики, она не выдерживает... Откуда им знать, какой пытке она подвергается – так близко от него, до боли желая его... О Боже, Кармен будет дома еще не скоро. Как же ей прожить в этой агонии еще хоть немного?! Никогда прежде не ощущала она такого желания. Прав, наверно, был тогда Стэфан – они целовались, и он подметил, что мысли о Брайане мешают ей расслабиться, отдаться своим эмоциям. Да, по отношению к ее бывшему жениху это так. Но то памятное короткое путешествие на руках у Винсента, от паддока до виллы, в первый день ее пребывания в Испании мгновенно разрушило этот миф.
Не переодеваясь, Рейчел направилась прямо в спальню Кармен. Луиза мирно спала, все в том же положении, на спинке, как она оставила ее несколько часов назад.
– Ах ты, моя куколка! – прошептала она своей обожаемой племяннице.
Луиза, эта крошка, стала ей так дорога, что и представить трудно разлуку с ней, а ведь придется оторваться от девочки: совсем скоро лететь домой.
А пока, хоть ее и приводит в неистовство мысль о соседстве с сеньором де Рьяно, придется собрать все силы, всю выдержку на это недолгое, в сущности, оставшееся время. Она не вправе, не может отказать в помощи Кармен – ей так необходим отдых от повседневной рутины. Эта мысль и заставила ее дать согласие на дополнительные дни. Она обезопасит себя тем, что постарается держаться от Винсента подальше.
Так рассуждала разумная, мудрая часть ее существа; но, к ее непритворному ужасу, где-то глубоко внутри поднималась недозволенная, грешная радость: она останется еще здесь, рядом с ним, на его вилле... Когда Мария появилась в дверях, Рейчел, поглощенная этим сложным, смешанным чувством вины и ликования, оторвалась от ребенка и быстро отобрала фотографии: внизу ждут Эрнандо и Винсент.
Как только служанка вышла с конвертом, Рейчел кинулась звонить Лиз: а вдруг весточка от Брайана? Это из-за него, только из-за него она сейчас в Испании и безнадежно влюбилась в человека, чье сердце для нее столь же недоступно, как край Вселенной.
– Рейчел?
Звучный глубокий голос вырвал ее из мира грез, она вздрогнула и разомкнула веки: сквозь открытое окно автомобиля прямо на нее смотрели пронизывающие черные глаза Винсента. Жаркая волна окатила ее тело и окончательно разбудила. После беспокойной ночи Рейчел, убаюканная тихим рокотом мотора, проспала почти всю дорогу от Севильи.
Чувствуя себя застигнутой врасплох, она поспешно вскочила, машинально убирая с лица пряди волос, выбившиеся из поспешно заколотого пучка.
– Мне вас на ручках отнести, как Луизу, или... – он оглядел ее с ног до головы, – вы способны дойти на собственных ногах?
Когда он так смотрит на нее, она слабеет и абсолютно не способна ему противостоять. Он настроен, кажется, добродушно, но после вчерашней ночи... Может быть, это всего лишь маска. Никто их не видит: поставил машину позади виллы. Она же дала безмолвную клятву – держать себя в руках. И, облизывая пересохшие губы, Рейчел пробормотала:
– Извините... надеюсь, Луиза не слишком беспокоила вас в дороге. Надо было меня разбудить.
– Видимо, в этом отношении Луиза больше в вас, чем в мать. Как только мы выехали из города, тоже сразу уснула.
– Я рада, что дорога была спокойной. – Рейчел молилась про себя, чтобы он хоть немного отошел от двери, иначе она протянет руку и... дотронется до него, это так легко. – Наш разговор непременно перерастает в битву, так что для вас это неплохо, – не удержалась она.
– Хоть это и странно, наши перепалки мне даже нравятся. – Он не отрывал взгляда от ее губ. – Жду не дождусь ваших подколок сегодня в полдень, когда Луиза уснет.
– «Сегодня в полдень»? – повторила она спокойно, но с внутренним страхом и восторгом.
Наконец-то он открыл дверцу, и она может выйти.
– В делах я навел порядок, офис в Джабуго посетил – теперь меня ждет мой жеребец. Вы когда-нибудь ездили верхом?
– Да, несколько раз. – Рейчел прищурилась, но не от яркого солнечного света. – И до сих пор отношусь к лошадям с предубеждением.
– Но не к Паките: послушная маленькая лошадка, специально для новичков, как вы. Мы покатаемся по лесу, там прохладнее, а пообедаем попозже, на возвышенности. Оттуда изумительный вид.
Она прикрыла глаза, борясь с волнением, и прошла с ним через патио внутрь виллы; прислуга их приветствовала.
– Но... для прогулки верхом у меня нет подходящей одежды.
– Ну, футболка и шорты, что были на вас, когда вы купали Луизу, будут в самый раз. А если предпочитаете закрыть ноги, выбирайте что-нибудь из вещей Кармен. Катана вам покажет. Встречаемся у конюшни, в час дня. И, сеньорита... пожалуйста, съешьте что-нибудь, перед тем как отправиться.
Вот так предупреждение, да еще таким тоном и с этой интонацией... Рейчел покраснела... и, повинуясь знаку Винсента – ей он адресован или служанке? – послушно направилась под эскортом Катаны наверх. Чувство одиночества, отсутствия чего-то необходимого для жизни сразу охватило ее, как только Винсент остался вне поля ее зрения. Но ведь единственная причина, которая привела ее сюда, на виллу, – Луиза. Не следует забывать об этом. Тем более что она всем существом чувствовала – встрече с братом не состояться никогда... А раз так, ей надо возвращаться домой, в Нью-Йорк, в мир такой далекий от того, в котором живет сеньор де Рьяно: другие традиции, иная культура, как будто две разные планеты...
Занятая этими невеселыми мыслями, беспорядочно проносившимися в голове, Рейчел совсем было отвлеклась. И вдруг на краткий миг в поле ее зрения попала высокая фигура Винсента, направлявшегося вдоль бассейна по вымощенной изразцовой плиткой дорожке. Импульсивно она поспешила укрыться за увитой цветами аркой. Однако успела заметить, как он, ослабив узел галстука, запустил пальцы в свою черную шевелюру – что-то его, видимо, беспокоит.
Что ж, в ее глазах рассеянный вид Винсента только добавляет ему обаяния. Предупредительного хозяина, привлекательного, но не лишенного жесткости и властности, каким он был в Севилье, казалось, подменили: он двигался по дому и вокруг преисполненный нерастраченной энергии – так выходит на охоту проголодавшийся волк. Столь стремительная перемена в его поведении связана, конечно, с тем, что его преследуют воспоминания о счастливой жизни с любимой женой.
Не годится, однако, чтобы хозяин дома заметил, что она подсматривает за ним. И Рейчел направилась в апартаменты Кармен, где Луиза, к ее радости, проснулась и требовала внимания. Устраивая девочку в колыбели, Рейчел обвела взглядом детскую: дизайн продуман до мельчайших подробностей – настоящий райский уголок для ребенка, нежно-голубой с белым; настроение радости и покоя, изобилие света и мягких игрушек. И вдруг Рейчел пронзила острая боль – ведь эта – прелестная комната предназначалась для маленького сынишки сеньора. Не суждено ему взять на руки малыша...
Нет, она не в состоянии больше предаваться этим тяжелым раздумьям, надо позаботиться о Луизе. И Рейчел, облачившись в купальный костюм, одела Луизу и пошла с ней к бассейну. Девочка с явным удовольствием плескалась в воде, и, глядя на нее, Рейчел забыла обо всем на свете, пока не обратила внимания, что не одна наслаждается этой радостью: вокруг собралась прислуга сеньора де Рьяно и, пользуясь свободным утренним часом, наблюдала за этой трогательной сценой. Смуглые добродушные люди широко улыбались, полные умиления и симпатии к этой маленькой белокурой muchacha [25]25
Девочке.
[Закрыть]– ведь ей удалось заполнить страшную пустоту, образовавшуюся в кровоточащем сердце сеньора.
К счастью, вода смывала слезы Рейчел. Когда она прилетит домой, там уже не будет сеньора де Рьяно – того, кто разбил ее собственное сердце.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Чуткая, послушная Пакита уверенно шла на поводу за Винсентом. Рейчел быстро привыкла к лошадке: не прошло и десяти минут, как она не заботилась уже о трудностях верховой езды, а просто наслаждалась прохладой горного воздуха и красотой буйной зелени.
Винсент, одетый в черное, казалось, был рожден в седле. Он ехал впереди на великолепном арабском скакуне и попутно давал Рейчел увлекательный урок истории, рассказывая о маврах и искусно сдерживая при этом своего жеребца, покуда они поднимались все выше в горы. Рейчел ясно чувствовала: темпераментное животное охотно порвало бы узду, только дай ему свободу.
Проехав так с полчаса, они очутились на небольшой поляне, солнечные лучи проникали сюда сквозь густые зеленые заросли, а все вокруг было покрыто бликами. Винсент спешился и ждал Рейчел, чтобы помочь ей, только теперь, казалось, бросив взор на ее белую майку и облегающие коричневые брюки для верховой езды, позаимствованные из гардероба Кармен. Рейчел поежилась: опять этот взгляд, от которого у нее озноб пробегает по спине... Хорошо хоть, что она шорты не надела.
В начале прогулки, когда выехали из конюшни, Винсент был молчалив и погружен в себя, так что она задумалась: просто ли ему грустно здесь, или какие-то деловые проблемы его тяготят? Но через несколько минут облако печали развеялось, он оживился и стал приятным, участливым хозяином: обращал ее внимание на дивные пейзажи, терпеливо отвечал на многочисленные вопросы. С того момента ничто не омрачало их общения, и следующий его вопрос отозвался в Рейчел тревогой:
– И долго вы разговаривали с Эстэбаном в конюшне, до того как я подошел?
– Минут пятнадцать, наверное. – Она постаралась, чтобы ответ прозвучал бесстрастно. Пакита в этот момент обнаружила сочную дикую траву, растущую вдоль маленького ручейка, что бежал через поляну. – Его английский на удивление неплох – куда лучше, чем у других рабочих в конюшне. – Рейчел немного растерялась, не понимая, чего он добивается. – Эстэбан был так мил, что предложил свою помощь в переводе – у него найдется свободное время, когда я поеду в Джабуго, узнать о брате. – Она как в воду нырнула – лучше уж сразу ему все выложить, пока сам не узнал.
Вдруг она почувствовала на своей талии пару крепких рук – и в следующий миг очутилась на земле. В седле она все же сидела несколько скованно и теперь, не совсем твердо встав на ноги, невольно покачнулась, оступилась – и ощутила спиной каменную грудь Винсента.
– Так я и думал, – заметил он. – К сожалению, Эстэбан женат. – Он прошептал это предостережение в нежную шею Рейчел, а руки его тем временем обхватили ее с невероятной силой. – Жена его ждет четвертого ребенка. Пока вы на вилле, предоставьте-ка мне сопровождать вас, куда бы вам ни было нужно отправиться.
Возмущенная таким намеком, Рейчел развернулась к нему, залившись румянцем гнева, но оказалась лишь еще теснее прижатой к нему, так что бедра их соприкоснулись.
– Если вы подразумеваете, что я намеренно флиртовала с ним, так вы ошибаетесь. Просто Луиза уснула быстрее, чем я ожидала, вот я и решила заранее познакомиться с Пакитой. Я... мне и в голову не приходило, что кто-нибудь здесь так... что можно свободно общаться на английском, – произнесла она уже шепотом, слишком взволнованная его близостью, чтобы мыслить ясно.
– Боюсь, Эстэбан более чем вознагражден за свою уникальную способность общаться – к огорчению его половины.
То ли от желания, то ли от ярости, но Рейчел не выдержала:
– Благодарю за предупреждение, сеньор, но я не Кармен, и давно прошло то время, когда я нуждалась в отцовской опеке и защите.
В ответ руки его лишь крепче сжали ее тело.
– Пока что я ответствен за вас, и лучше, если вас больше не увидят наедине с ним. Тогда он поймет, что вы лишь болтали с ним, ничего не имея в виду. Я не желаю еще каких-нибудь скандалов в связи с именем де Рьяно.
– Я не де Рьяно, сеньор, – только и молвила она, заметно побледнев.
– По фамилии – нет, конечно, но нас связывает Луиза. И, быть может, сильнее, чем вы думаете.
Рейчел с трудом сглотнула, смущенная донельзя его близостью, вдыхая опьяняющий аромат его тела и ничего вокруг, кроме этого, не воспринимая.
– Я... я ничего не делала такого, чтобы Эстэбан...
– А он того и не ждал. Латинские мужчины и без того падки на ваш тип красоты. И тут уж от женщины зависит, куда направить быка.
Щеки ее вновь запылали пожаром.
– Вот глупость какая... Вы все валите на женщин, как будто мужчина не в силах сам справиться с собой. Бог наделил и мужчин и женщин равными способностями контролировать свои желания.
– Но не создал мужчин и женщин равными, – последовал сухой ответ. – Взять, к примеру, женскую кожу. – И еще не успело до Рейчел дойти, что происходит, как он завладел ее правой рукой, зажав ее в своей теплой, сильной ладони. – Проведем эксперимент?
Рейчел безуспешно попыталась выдернуть руку: в следующую секунду он поднял ее руку к ее собственному лицу и заставил ощутить гладкую бархатистость кожи. Девушка едва дышала. Пальцы его, крепко обхватившие ладонь, жгли ей плоть, воспламеняя чувства. Она непроизвольно закрыла глаза под бешеным напором его притягательной сексуальной силы.
– Такую мягкую кожу ни с чем не сравнишь, – прошептал он, и рот его был восхитительно близок к ее рту. – Вы мне не верите? Вот, почувствуйте разницу. – И он прижал обе ее руки к своему лицу – пусть ощутит подушечками пальцев легкую шероховатость его кожи.
С самого момента их встречи Рейчел мучилась желанием погладить его лицо – так, как сейчас, – напитаться его мужественностью... Она постепенно теряла ощущение реальности, боясь поддаться томившей ее жажде касаться его, гладить, изучать его тело...
– Моя кожа – совсем другое дело, не так ли? – Мягко, но он требовал ответа. – Можете вы, глядя мне в глаза, сеньорита, сказать: сам Бог сделал так, что мужчине вовсе не трудно устоять против такого соблазна?
Потрясенная до глубины души, Рейчел едва не потеряла голову; какой-то первобытный инстинкт самосохранения спас ее, и она нашла в себе силы посмотреть ему в глаза, вырваться из его рук... В следующую секунду она направлялась уже к лошади, пытаясь восстановить дыхание.
– Я все еще жду ответа на свой вопрос! – настаивал он, явно довольный: видимо, считал, что достиг своей цели.
Пожалуй, так оно и есть: он добился, чего хотел, думала Рейчел, но предательским путем.
Что и говорить, разница между мужчиной и женщиной очевидна. Но неужели он думает, что женщина... разве и она не подвержена соблазну? Мужское превосходство, упругая кожа мускулистого мужского тела, благородные черты лица, гордый лоб – ко всему этому она должна остаться равнодушной? Как объяснить те чувства, что испытываешь, когда тебя сжимают и защищают теплые, сильные, надежные руки... или когда вдруг разбиваешься вдребезги, натолкнувшись на неприступность и жестокость? Когда огонь в крови передается от одного другому, а сердца стучат в едином бешеном ритме?.. С ней это случилось лишь сейчас – такого не было никогда прежде...
Не на шутку испугавшись, что не совладает с собой и, забыв о всякой гордости, бросится к Винсенту, Рейчел не придумала ничего лучшего, чем вскочить на лошадь. Скорее оказаться как можно дальше от него – вот единственный выход!
Он окликнул ее, но она, сделав вид, что не слышит, поскакала вперед. Предвкушение уединенного обеда, спокойная прогулка в горы – все растворилось в буре эмоций. Нет, она не в силах с собой справиться...
Но что это? Раскат ли грома так напугал Пакиту, что она понеслась вниз по склону горы, как испуганный кролик? Нет, не гром, а топот мощных копыт нагоняющего их жеребца... Молниеносно Винсент настиг ее и, перехватив поводья, заставил лошадь перейти на шаг и наконец остановиться. Среди деревьев Рейчел заметила вымощенную дорогу: они уже недалеко от конюшни.
– Madre de Dios, Рейчел! – Винсент был бледен как полотно. – Что это на вас нашло? – Он тяжело дышал. – Представляете вы себе, как недалеки были от того, чтобы сломать свою прекрасную шейку? Пакита неслась прямо на дорогу! Вам ничего не стоило столкнуться с машиной!
Рейчел не смела на него взглянуть и лишь ерзала в седле, дрожа от испуга и облегчения.
– Я... О, простите... я не хотела...
Он пробормотал сквозь зубы что-то неразборчивое и спешился.
– Оставайтесь в седле, а я проверю копыто Аль Халифа. У него с левой задней ногой неладно, а он разрезвился. На Паките вам безопаснее.
Статный жеребец храпел и крутился на месте, пока Винсент, напевая что-то по-испански, пытался осмотреть его ногу. Спросить бы, что он там нашел... Да нет, еще помешает, – пожалуй, не стоит. Минуты бежали... Вдруг тишину разорвал звук клаксона – вдоль ущелья неслась машина. В следующий миг встревоженный жеребец, лягнув от неожиданности ногой, отбросил Винсента на землю...
– Винсент! – закричала Рейчел. И, забыв о всякой опасности, спрыгнула на землю и понеслась к нему... Пока она его осматривала, Аль Халиф обнюхивал хозяина. Но Рейчел этого не замечала, а видела только, что на голове у Винсента показалась кровь и что он недвижен. – Мой дорогой Винсент! – Она гладила его лицо, умоляла открыть глаза. – Господи! Не умирай! Пожалуйста, только не умирай! – Она почти обезумела.
А жеребец, чувствуя неладное, все тыкался мордой в хозяина – старался его пробудить.
Рейчел не колебалась ни минуты – вскочила на Пакиту и понеслась во весь опор. Минута – и она уже позвала на помощь людей, стоявших у конюшни. С десяток рабочих бросились ей навстречу, иные верхом, без седла. Вся группа последовала за Рейчел туда, где, бледный, неподвижный, лежал их хозяин... У Рейчел сердце выскакивало из груди, она утирала катившиеся по щекам слезы. О Боже, очнется ли он? Жив ли?.. Все поплыло у нее перед глазами, когда сеньора бережно подняли с земли и передали в руки одного из тех, кто сидел на лошади без седла.
– На обратном пути Рейчел держалась рядом с Винсентом, не сводя глаз с любимого лица.
К огромной ее радости, он скоро стал подавать признаки жизни: когда подъехали к патио – там собралась вся прислуга, – он открыл глаза. На мгновение эти черные глаза сосредоточились на Рейчел, но тщетно она пыталась понять, что он хотел бы сказать ей. Зато тут же попробовал самостоятельно встать на ноги, вызвав громкие протесты окружающих. Никакие заверения – ни устные, ни письменные – тут не требовались, ясно: для всех них patron – дорогой и уважаемый человек. Не обращая внимания на сгрудившихся вокруг него женщин, Винсент поднялся, отверг всякую помощь и, пошатываясь, направился в дом. «Гордость великого де Рьяно никогда не принимает ничьей помощи – разве что при самой крайней необходимости», – подумала Рейчел и благоразумно отступила, вознося благодарность Господу: молитвы ее услышаны.
Все быстро разошлись, а Рейчел поспешила к себе наверх – надо успеть принять душ и переодеться до того, как проснется Луиза. Остаток дня и вечер тянулись мучительно долго: Винсент ни разу не зашел в детскую – это так на него не похоже. Потеряв наконец терпение, Рейчел потребовала от Катаны, которая принесла бутылочку, новостей о хозяине. По ее словам, он не выходил из комнаты, запретил экономке вызывать врача и никого не впускал. Да, таким – сильным, мужественным – она его и полюбила. Что сказала Кармен о дяде? Она отлично помнит: из всей прислуги Шэром единственная не боится сеньора.
Пожалуй, хватит с нее информации. Рейчел уложила Луизу и пошла в свою комнату сменить туфли – у нее найдутся помягче. Переодеться – скинуть ночную сорочку и халатик – нет времени, тем более – уложить волосы, она их только просушила и расчесала после утреннего купания с Луизой.
Скользнув в босоножки на низком каблуке, она побежала по мозаичному полу в другое крыло дома, что называется, не касаясь земли. Полагаясь на инстинкт, петляла по лабиринту проходов: стройные колонны, всюду изысканный декор; убранные коврами лестницы вели в разные уголки виллы – такая могла бы принадлежать восточному властителю, только здесь – безупречный вкус, хотя и роскошно; преобладает светлый колорит. На каждом повороте ее встречало изобилие цветущих растений, наполнявших ночной воздух множеством ароматов, дурманящих голову: жасмин, розы, еще какие-то цветы, незнакомые... Во всем этом для нее – сама Испания, теперь она навсегда останется в ее сердце. Жгучее воспоминание о черноволосом, черноглазом испанце и его доме полетит с ней в Нью-Йорк, и она вечно будет лелеять его в душе.
«Прошу тебя, Господи! Пусть с ним не случится ничего серьезного!» – шептала она свои молитвы, пока преодолевала очередной лестничный пролет, ведущий в глубь длинного коридора. Пожилая экономка у двустворчатых дверей заламывала руки и что-то бормотала про себя. Рейчел точно знала, что она чувствует: в обоих домах де Рьяно, где ей довелось побывать, все любили сеньора. Как знала и то, что гордость не позволит ему демонстрировать слабость ни перед кем из своих людей. Но она-то к ним не принадлежала, она в его глазах – что-то вроде проклятия. Вот почему ее мало волновало, что он подумает, как отреагирует на ее вторжение, пусть она и не будет ему полезна. Увидев Рейчел, экономка перекрестилась.
– Вам Катана сказала? У сеньора травма, никого не впускает. И дверь запер.
Рейчел, ничего другого и не ожидавшая, набралась храбрости:
– А у вас есть ключ от этой двери?
Седовласая женщина, сначала, казалось, ошарашенная, слегка вздохнула, радостно закивала, вынула из кармана ключ и с готовностью передала его Рейчел.
– Да хранит тебя Пресвятая Дева! – Перекрестилась еще раз и тихонько удалилась.
Бормоча собственные заклинания, Рейчел осторожно вложила ключ в замок и повернула. Слабый щелчок, поворот латунных ручек – и дверь открылась... В темной комнате ни проблеска света, а она сейчас явно в прихожей. Рейчел заколебалась: она не была еще в этой части виллы. Спальня сеньора де Рьяно, считала она, как и все остальные, расположена на той стороне виллы, откуда открывается вид на горы. Но ей-то что в том, раз она ничего не видит на шаг впереди себя.
В темноте послышался раздраженный мужской голос, произносивший проклятия по-испански. Рейчел подпрыгнула от неожиданности, но почувствовала облегчение: она хоть слышит Винсента, но боится не его, а за него. Воображение уже рисовало ей картину распростертого на полу тела: он без сознания... или еще хуже...
– Теперь, когда я знаю, что вы живы, пожалуйста, говорите по-английски, сеньор.
– iMadre de Dios! – Эти тихие слова не требовали перевода. – Как вы сюда попали? – взорвался он. – Я сам закрывал дверь.
– Что весьма эгоистично с вашей стороны. Знаете ведь, как ваши люди боготворят вас. А экономка вне себя от волнения и тревоги. Могли бы хоть ей сказать что-нибудь утешительное. – К ужасу Рейчел, голос ее дрожал. – Король болен – все в замке опечалены.
Ее смелость, видимо, сбила Винсента с толку, лишь секунд через десять она услышала:
– Что более всего удивляет – это как вы сюда вошли, не испросив согласия у Луизы.
Его язвительное замечание обдало Рейчел жаром. «Слава Богу, что темно!» – подумала она – и тут же (о ужас!) вспыхнул свет. Мягкий, розовый, он озарил громадное ложе, поперек него распростерся Винсент, похожий на дикого, прекрасного леопарда (это сравнение однажды уже приходило ей в голову). Но тогда он был одет – в элегантном деловом костюме. А сейчас... лишь пушистое полотенце в коричневую и белую полоску было обернуто вокруг его бедер, и выглядело все это угрожающе...
