Текст книги "Неподходящий муж"
Автор книги: Ребекка Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Ребекка Хэган Ли
Неподходящий муж
Великая хартия Лиги свободных братьев
Сегодня, 7 января 1793 года от Рождества Христова, мы, сыновья и наследники старейших и почитаемых фамилий Англии и Шотландии, заявляем об основании Лиги свободных братьев.
Лига свободных братьев создается для того, чтобы сыновья и наследники высоких титулов и больших состояний, обязанные жениться ради продолжения рода, могли как можно дольше избегать неминуемых брачных уз, отдавать свои силы борьбе с французами и стать великими героями Англии.
Как основатели Лиги свободных братьев, мы заявляем, что:
1. Мы согласны жениться только в том случае, когда у нас не будет другого выбора или когда мы состаримся (то есть не раньше тридцатилетия).
2. Если кто-то из нас женится до того, как достигнет тридцати лет, он обязуется выплатить каждому члену лиги по пятьсот фунтов стерлингов.
3. Мы не переступим порога дома тех наших родственников и друзей, где нам будут пытаться сосватать невест, разве что нас заставят сделать это силой.
4. Если нас все же вынудят жениться, мы выберем себе невест из подходящих семейств, богатство которых равно нашему или превосходит наше.
5. Мы никогда не позволим себе испытать сентиментальное чувство, именуемое любовью, и не поддадимся на слезы и уговоры женщин.
6. Мы принесем себя в жертву на алтарь супружеского долга, чтобы продолжить свой род, но мы не станем наслаждаться этим занятием. Мы будем смотреть на него как на лекарство, которое надо побыстрее проглотить.
7. Мы поселим наших жен в загородных домах, а сами станем жить отдельно от них, в Лондоне.
8. Мы станем пить вино, ездить верхом, охотиться и встречаться с нашими приятелями когда нам вздумается.
9. Мы не позволим женщинам, которые станут носить наши имена, указывать нам. Мы будем класть ноги на столы, диваны и сиденья кресел, если нам вздумается, разрешим нашим собакам заходить в комнаты и лежать на кроватях.
10. Свою преданность и любовь мы отдадим только Англии и братьям по лиге.
Подписано (кровью) и скреплено печатями.
Достопочтенный Гриффин Абернати, семнадцатый виконт Абернати, девяти лет и двух месяцев от роду, старший сын и законный наследник шестнадцатого герцога Уэймота.
Достопочтенный Колин Макелрит, двадцать седьмой виконт Грантем, девяти лет и пяти месяцев от роду, старший сын и наследник девятого герцога Макелрита.
Достопочтенный Джарред Шеппердстон, двадцать второй герцог Уэстмор, десяти лет и трех месяцев от роду, старший сын и наследник четвертого маркиза Шеппердстона.
Дэниел, девятый герцог Суссекс, вступил в члены лиги 7 января 1812 года, в возрасте двадцати шести лет и восьми месяцев.
Джонатан Маннерз, одиннадцатый герцог Баркли, вступил в члены лиги 7 января 1813 года, в возрасте двадцати лет и шести месяцев.
Александр Кортленд, второй маркиз Кортленд, вступил в члены лиги 7 января 1813 года, в возрасте двадцати пяти лет и одного месяца.
Пролог
«Двоим лучше, нежели одному, потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их. Ибо если упадет один, другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его. Также если лежат двое, то тепло им, а одному как согреться? И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него, и нитка, втрое скрученная, не скоро порвется».
Библия, Екклесиаст, 4, 9 – 12
Найтсгилд-Скул, школа для мальчиков
Январь, 1794 год
– Небесный Отец мой, благодарю Тебя за эту мерзкую, отвратительную школу и за старика Норуорти, который ею руководит. Благодарю за розги и за пудинг, которого меня лишают с тех пор, как я поступил сюда. Благодарю за маркиза и маркизу Шеппердстон, моих отца и мать, которые согласны друг с другом только в одном: что я, как наследник моего отца, являюсь неизбежным злом и необходимо принять меры, чтобы я не слишком мозолил им глаза. И огромное Тебе спасибо за то, что Ты внушил отцу Эсме Келвертон расстроить помолвку между ней и Колином. Я знаю, что этим он разбил Колину сердце, но если бы лорд Келвертон не принял таких решительных мер, я не увидел бы Колина плачущим и он не дал бы мне по носу и не обозвал «чертовым англичанишкой, который суется не в свое дело». И если бы Колин не дал мне по носу, я не заехал бы ему в глаз, а Гриффин не полез бы разнимать нас и не поплатился бы за это разбитой губой. И нас троих не отправили бы к старику Норуорти и не высекли бы розгами перед всей школой. Если бы всего этого не было, не было бы и Лиги свободных братьев, а Колин и Гриффин не стали бы моими друзьями. Лига свободных братьев празднует свой первый юбилей, и я благодарю Тебя, мой Небесный Отец, за то, что Ты дал мне друзей – наконец-то.
И еще спасибо за то, что Ты сделал меня старшим из нас и дал мне высший титул, и поэтому Колин и Гриффин считают меня главным, хотя я старше всего на девять месяцев, никогда не верховодил в компании друзей и предпочел бы вместо титула иметь родителей, которые меня любят, как лорд и леди Уэймот любят Гриффина, а леди Макелрит и лорд Макелрит, когда он трезвый, – Колина. Направь меня, Небесный Отец, и даруй мне силы всегда поступать правильно, чтобы я оправдал ожидания моих названых братьев и чтобы деяния нашей лиги сделали нас величайшими героями Англии и Шотландии, и еще сделай так, чтобы Добро всегда торжествовало над Злом. А главное – чтобы Колин и Гриффин никогда во мне не разочаровались и не пожалели, что стали мне друзьями. Аминь.
Да, и еще, Небесный Отец, если Ты до сих пор меня слушаешь, спасибо Тебе за Джонатана Маннерза, который спит на соседней кровати и каждую дочь плачет и зовет свою няню. Я сердился на него, но на самом деле я его понимаю. Ему только семь, и в порядке вещей, что он хнычет и жалуется. Как и то, что он донимает меня бесконечными вопросами и повсюду за мной таскается. Колин и Гриффин спят в другом дортуаре, и хоть я и стараюсь его утешить, все равно втайне рад его ночным причитаниям. Его плач не дает мне почувствовать себя одиноким в темноте. Так что, Небесный Отец, я не прошу Тебя заставить Маннерза перестать плакать, если это облегчает ему жизнь здесь, в Найтсгилд-Скул. С меня будет довольно, если Ты внушишь ему, что пусть я и не позволяю ему постоянно цепляться за свою куртку, но все равно защищу от чудищ, которые мерещатся ему под нашими кроватями. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, это Джарред Шеппердстон разговаривал с Тобой.
Спасибо. Спокойной ночи. Аминь.
Глава 1
Деревушка Хелфорд-Грин Бедфордшир, Англия
Май, 1813 год
– До свидания, мисс Экерсли, до свидания, леди Данбридж.
Сара Экерсли, дергая шнурки ридикюля, стояла рядом со своей тетей на крыльце, куда преподобный Тинсли, его жена и дети вышли их проводить.
– Подождите, пожалуйста!
Но преподобный сделал вид, что не слышит. Он еще раз помахал рукой, торопливо завел жену и детей в дом и закрыл входную дверь, решительно отгородившись от Сары.
– Я забыла отдать вам ключ… – Сара наконец-то извлекла из ридикюля ключ от входной двери.
– Не волнуйся ты так, – посоветовала ей леди Данбридж, беря на поводок своего карликового спаниеля Душку и направляясь к воротам. – Может, он и священник, но, видимо, не знает, что милосердие начинается с малого.
– Мы не нуждаемся в его милосердии, – сказала Сара. – Но нам ни к чему, чтобы нас обвинили в краже дверного ключа. – Она шагнула назад. – Лучше мне все-таки отдать его им.
– После того, как они с тобой обошлись? – возмутилась ее тетка. – После того, как выбросили наши вещи на газон? И попытались забрать нашего Душку. И Баджи! Прицепи ключ к калитке, – предложила она. – Пускай они его сами найдут.
– А если первым его найдет кто-то посторонний? – усомнилась Сара.
– И что с того? – фыркнула леди Данбридж. – В Хелфорд-Грин никто не запирает дверей. Если только на деревню не совершит налет шайка головорезов, можешь не сомневаться, что преподобный и его семейство будут целы и невредимы. Хотя и обделены милосердием.
– Никогда не видела, чтобы кто-то так быстро впадал в ярость, – заметила Сара. – И уж тем более – человек в сутане. И как это вам только удалось его успокоить? Когда я вернулась вместе со сквайром Перкинсом, он держался вполне любезно.
– Мне удалось его успокоить, только сообщив ему, что ты вернешься с близким другом твоего отца, мировым судьей, который ни минуты не потерпит неподобающего обращения с тобой, – объяснила леди Данбридж, терпеливо дожидаясь Душку, который присел возле чугунных ворот.
– Значит, он старался только ради сквайра Перкинса? – уточнила Сара.
– Именно так.
– Ну, тогда я, в самом деле, оставлю ключ на воротах! И, махнув рукой на многократные напоминания отца о том, что «кроткие наследуют землю» и что подобает подставлять вторую щеку, девушка, глубоко вздохнув, прицепила бронзовый ключ на самой середине чугунных ворот.
– И, кроме того, какой уважающий себя грабитель польстится на священника, когда в двух шагах отсюда Шеппердстон-Холл?
– Вот и я так думаю, – согласилась с ней леди Данбридж.
Маленькая сонная деревушка Хелфорд-Грин стояла в трех милях от большой дороги. Сара ни разу не слышала о каком бы то ни было преступлении, совершенном в здешних местах, и очень сомневалась, что приходский священник может представлять интерес для возможных грабителей. Тем более что между деревней и дорогой раскинулся великолепный Шеппердстон-Холл.
И Сара улыбнулась, в первый раз с тех пор, как преподобный Тинсли и его семейство без предупреждения налетели на дом священника, словно библейская саранча, и незамедлительно начали заявлять права на вещи, пришедшиеся им по вкусу, отбрасывая прочие за ненадобностью, нисколько не считаясь с прежними обитателями дома.
Сара с изумлением увидела, как одна из дочерей Тинсли пулей пронеслась мимо нее. Душка, карликовый спаниель тети Этты, принялся лаять, когда девочка пробежала мимо его корзинки в холл, а оттуда устремилась вверх по лестнице, прямиком в спальню Сары.
– Пиппа, бегать по лестнице не годится, – проворчала ее мать.
Но девочка уже была наверху.
Сара тоже двинулась наверх, а за ней последовала и мать девочки. Они вошли в спальню как раз в тот момент, когда малышка громогласно заявила:
– Это будет моя комната!
Схватив клетку с Баджи, она потянула ее со стола и воскликнула:
– Ой, мамочка, какая миленькая птичка. Я оставлю ее себе и назову… Адмирал Нельсон!
Сара и не подозревала раньше, что способна так рассвирепеть. Она выхватила у девочки клетку и спрятала за спину.
– Я полагала, что у него уже есть имя и хозяйка. Его зовут Баджи, и принадлежит он мне!
– Вот и нет, – возразило чадо, пытаясь дотянуться до клетки. – Мама сказала, что и сад, и дом, и все, что в нем, наше. Адмирал Нельсон мой!
– Твоя мама ошибается, – твердо сказала Сара, встречаясь глазами с ее матерью.
– Пускай она отдаст мне Адмирала Нельсона, – завизжала малютка во всю силу легких. – Он мой! Я хочу его!
– Ох! – вскрикнула Сара, потому что Пиппа впилась в ее руку зубами.
– Успокойся, Пиппа, – увещевала мать. – Кусаться не годится.
Пиппа не обратила на мать никакого внимания, она уже приготовилась снова атаковать Сару, но та остановила ее мрачным взглядом и словами:
– Только попробуй еще раз меня укусить, и я тоже тебя укушу. – Она зловеще улыбнулась. – А в отличие от тебя у меня полный рот зубов, и они покрепче и побольше твоих.
– А вот не посмеешь! – вспыхнула крошка.
– Хочешь проверить? – с вызовом сказала Сара.
– Пиппа, послушай, будь хорошей девочкой, а я поговорю с леди о попугайчике…
– Адмирале Нельсоне! – выкрикнула Пиппа.
– Хорошо, об Адмирале. – Мать погладила дочку по голове и повернулась к Саре: – Вы, должно быть, мисс Экерсли.
– Да, – признала Сара, оглушенная ревом Пиппы, требовавшей Адмирала Нельсона. – Должно быть, так.
– Я супруга преподобного Тинсли, а это наша младшая дочь Пиппа, – представила миссис Тинсли себя и дочь и продолжала: – Пиппа очень живой, подвижный ребенок. Но я уверена, что она успокоится, если вы дадите ей подержать клетку с Адмиралом Нельсоном.
Миссис Тинсли была худощавой женщиной среднего роста, с белокурыми волосами и удлиненным бледным лицом. Самым примечательным в ее облике были темно-голубые глаза и длинные изящные пальцы, которыми она указала на клетку.
– Она, возможно, и успокоится, – согласилась Сара. – Но тогда начнем кричать мы с Баджи.
Отказ Сары отдать клетку заставил темно-голубые глаза миссис Тинсли метнуть в нее пару молний.
– Лорд Данбридж и епископ Фултонский предупредили нас, что вы и вдова дяди лорда Данбриджа, возможно, до сих пор находитесь в доме.
– А почему бы нам тут не находиться? – Сара не моргнув встретила колючий взгляд собеседницы. – Ведь это наш дом, а ни лорд Данбридж, ни епископ не позаботились предупредить нас о том, что вы можете сюда нагрянуть… – Сара воздержалась от того, чтобы добавить «как туча саранчи».
– Но, дорогая моя мисс Экерсли, епископ еще неделю назад назначил моего мужа, преподобного Тинсли, священником в этот приход. Мы давно уже приехали бы сюда, но нас задержала упаковка и перевозка вещей из нашей прежней резиденции викария в Бристоле.
– В Бристоле? – удивилась Сара. – Каким образом бристольский викарий оказывается приходским священником в Бедфордшире?
– Дело тут в семейных связях… Епископ Фултонский, разумеется, рукоположил преподобного.
– Ну, разумеется, – эхом откликнулась Сара.
– Но это уже не имеет значения, поскольку мы, наконец, получили приемлемый приход. Деревня просто очаровательна. Я должна незамедлительно начать наводить здесь порядок. – Она улыбнулась Саре. – Мы въезжаем сегодня же.
– Дом не нуждается в наведении порядка, – сказала Сара. – И боюсь, что вы не можете въехать сюда до тех пор, пока не выедем мы. А мы еще не выехали.
Миссис Тинсли грозно сверкнула глазами.
– Дом священника и все имущество переходят к нам. С завтрашнего дня мой муж официально вступает в должность. Вы и ваша тетка должны уехать сегодня же.
Сара выпрямилась в полный рост и ответила не менее грозным взглядом.
– Если когда-то приход в Хелфорд-Грин и был лакомым кусочком, которым распоряжался епископ, то теперь все по-другому. При моем отце церковь продала бенефиций семейству Данбридж. Только лорд Данбридж имеет право назначать священника. Магистрат гарантировал, что моей тете и мне будет предоставлено тридцать дней с даты уведомления о вселении нового священника на то, чтобы освободить дом. А мы никакого уведомления не получали.
– Магистрат – это орган светской власти. – Преподобный Тинсли, не спросив разрешения, переступил порог спальни Сары и встал рядом с женой и дочерью. – Церкви и жилища священников – это Божьи дома и посему находятся в ведении церковных властей. Поскольку ни церковь, ни епископ, ни я не подчиняемся светской власти, мы не обязаны были посылать уведомление. Магистрат заблуждался, обещав вам тридцатидневный срок на сборы.
– Лорд Данбридж подчиняется светским властям, – возразила Сара. – Приход принадлежит ему, но он не может передать его другому владельцу до тех пор, пока магистрат не даст на это своего согласия.
– Но он уже его передал, – ответил преподобный. – Он временно уступил церкви свое право на владение приходом, с тем чтобы епископ мог назначить меня сюда.
– Он не мог этого сделать!
– Он это сделал. – Преподобный улыбнулся Саре победной улыбкой, говорившей о том, что и Господь, и все ангелы целиком на его стороне. – Этот приход слишком важен, чтобы и дальше оставлять его без священника. Лорд Данбридж и епископ решили поторопить события, избавив магистрат от его обязанностей в данном случае. Теперь дом священника принадлежит мне, и ваше выселение уже началось. – Он кивнул в сторону окна.
Сара выглянула во двор и увидела, как дюжина рабочих выносят коробки с одеждой и личными принадлежностями ее отца на лужайку.
– Я полагаю, будет лучше, если вы и ваша тетушка как можно быстрее и без лишнего шума соберете свои пожитки и до вечера отправитесь в Лондон. Мне надо писать проповедь, и всем нам сегодня предстоит переделать множество дел, прежде чем мы сможем сказать, что устроились со всеми удобствами. Вы и леди Данбридж нам мешаете. Кроме того, я уверен, что вы сами не захотите путешествовать одни после наступления темноты.
Сара нахмурилась:
– Отправиться в Лондон? Зачем нам ехать в Лондон?
– Чтобы вы, будучи помолвленной, по окончании сезона могли вступить там в законный брак…
– Помолвленной? Вступить в брак?
– Ну конечно. Лорд Данбридж… – Преподобный Тинсли снова улыбнулся. – Когда он сказал, что вы и его тетка присоединитесь к нему, я решил, что он имеет в виду Лондон.
Сара начала понимать, как лорду Данбриджу и преподобному Тинсли удалось обойти светские власти. Магистрат постарался бы защитить права незамужней дочери и свояченицы преподобного Экерсли, но он не подверг бы сомнению заявление виконта о помолвке. Реджинальд Бланчард, нынешний лорд Данбридж, солгал судье и получил возможность добиться своей цели. Он хотел, чтобы Сара и вдова его покойного дяди были удалены из дома священника и оказались целиком в его власти.
– Так это лорд Данбридж сказал вам, что мы помолвлены?
– Да. – Служитель церкви нахмурился. По-видимому, вопрос о выселении Сары и ее тети впервые с момента его приезда несколько его встревожил. – Он заверил меня в этом. Он сказал, что вы и его тетка – вдова его дяди – будете жить в его доме, и по окончании сезона он сочетается с вами браком. Если я неправильно его понял, я буду счастлив предложить вам место здесь.
– Вы хотите предложить нам места здесь? – уточнила Сара.
– Я говорил о месте только для вас, – произнес он.
– А как насчет моей тети?
– В вашей тете мы не испытываем надобности, – ответил он. – Кроме того, она, как носящая фамилию Данбридж, может претендовать на проживание совместно с лордом Данбриджем. Место, о котором я говорю, предназначено только для вас одной, мисс Экерсли.
Сара сдвинула брови.
– И что это за место?
– Нам с миссис Тинсли нужна квалифицированная гувернантка для наших детей.
– Вы предлагаете мне стать гувернанткой ваших детей?
Он кивнул, улыбаясь.
– Двенадцать фунтов годовых плюс проживание и стол. Эту комнату вам, конечно, придется освободить. – Он обвел глазами спальню. – И занять маленькую комнатку в мансарде. Но вы войдете в нашу семью в качестве воспитательницы Полли, Пиппы и Пола. – И он погладил Пиппу по голове, как перед тем это сделала миссис Тинсли. Пиппа весело улыбнулась отцу. – Я вижу, Пиппа уже обожает вас.
– Пиппа меня уже терпеть не может, – сказала Сара. – И это чувство взаимно.
– Как вы смеете?! – задохнулся преподобный.
– Нет, это как вы смеете? – воскликнула Сара. – Как вы смеете выживать меня – дочь такого же, как вы, священника – из моего дома даже без единого слова соболезнования или хотя бы вежливого уведомления о том, что вы собрались это сделать? Как вы смели выкинуть вещи отца из его комнаты за ворота, не извинившись, не выразив сожаления? И как вы смели предположить, что я поеду в Лондон, чтобы жить там с человеком, которого едва знаю?! А потом с ходу предлагать мне место гувернантки при ваших ужасных, дурно воспитанных детях?
– Убирайтесь! – Преподобный Тинсли разъярился так, что все его тело задрожало от усилия сдержать ярость. – Убирайтесь из моего дома!
– Вашего дома, мистер Тинсли? – переспросила Сара. – Вы хотели сказать – Божьего дома?
Его преподобие еле удержался от того, чтобы схватить ее за плечи и встряхнуть что было сил.
– Немедленно! – Его лицо побагровело, он едва держал себя в руках. – Соберите вещи и уходите, не то я велю рабочим вывести вас силой. – Преподобный Тинсли распахнул дверцы гардероба, сгреб в охапку Сарины платья, открыл окно и выбросил их наружу. После чего оглядел лежавшую внизу кучку пастельного муслина с глубоким удовлетворением.
– Вот так, – повернулся он к Саре. – Это заставит вас поспешить.
И преподобный, схватив новую порцию Сариных вещей, швырнул их в окно. Его жена смотрела на супруга разинув рот, а Пиппа снова принялась громогласно требовать Адмирала Нельсона.
– Сара? – В дверях появилась леди Данбридж с Душкой на руках. – Преподобный Тинсли? Что тут творится? – Душка глухо заворчал, и леди Данбридж подняла его повыше, подальше от цепких ручонок юного Тинсли, который дергал ее за юбку. – Почему вы бросаете в окно Сарины вещи? Почему один невоспитанный ребенок требует моего спаниеля, а тот, другой, я вижу, визжит, чтобы ему дали Адмирала Нельсона?
– Преподобный наглядно демонстрирует, кому его дети обязаны своими прекрасными манерами, – сказала Сара, перехватив подставку, на которой стояла клетка с Баджи и которую Пиппа попыталась сбросить на пол.
– Что такое? – гневно воскликнула леди Данбридж.
– Возьмите это! – Сара передала тете клетку с попугаем и подставку. – Спасите его от участи, которая похуже смерти. Возьмите, пока она… – Сара кивнула на Пиппу, – не забрала его себе и не назвала Адмиралом Нельсоном. А я спасу то, что смогу.
С трудом удерживая рвущегося из рук кинг-чарлз-спаниеля и клетку с длиннохвостым попугаем, леди Данбридж взглянула на багровое лицо преподобного и сунула клетку с подставкой обратно Саре:
– Возьми его и уходи. Остальное спасу я.
– Но…
– Иди, Сара, пока твои вещи не разбросали по всей деревне.
Сара направилась прямиком в магистрат.
Судья, сквайр Нимрод Перкинс, высокий осанистый мужчина с темно-карими газами, густой черной шевелюрой и не сходящей с губ улыбкой, как раз собирался выйти из своего кабинета.
– Приехал новый приходский священник с семьей, – заявила Сара без предисловий.
– Я слышал, – ответил судья. – Я как раз направлялся к вам.
– Зачем? – поинтересовалась Сара. – Полюбоваться, как он выгоняет меня из моего дома? Вы обещали, что у нас будет тридцать дней после того, как назначат нового священника.
– Я помню, мисс Экерсли, но, когда лорд Данбридж временно вернул приход церкви, ситуация вышла из-под моего контроля.
– Это не оправдание, – возразила Сара. – На вас возложили обязанность позаботиться обо мне и леди Данбридж. Мы вам верили.
– Я ничего не мог поделать, – развел руками тот. – Епископ Фултонский и лорд Данбридж уверили меня, что вы и леди Данбридж переезжаете в Лондон и что у вас будет достаточно времени на сборы.
– Они вам солгали.
Судья втянул в себя воздух.
– Мисс Экерсли, не подобает обвинять во лжи виконта и епископа. Особенно в разговоре с судьей.
– Нас выставляют на улицу!
– Что?
– Пойдите и убедитесь сами, – посоветовала она. – Преподобный Тинсли во время нашего разговора выбрасывал мои платья и личные вещи из окна. – Она укоризненно посмотрела на не сумевшего защитить ее судью и показала клетку с попугаем. – Я едва спасла от этой участи моего попугайчика.
– А лорд Данбридж в курсе происходящего? – осторожно спросил судья Перкинс. – Он же не мог допустить, чтобы его невесту и тетку выселяли из принадлежащего ему дома.
. – Разумеется, он в курсе всего! – ответила Сара. – Он сам на время передал приход в ведение церкви, и его руки чисты. И теперь он может сколько угодно сокрушаться по поводу того, что не в силах был воспрепятствовать нашему выселению. Хороший способ принудить нас воспользоваться его гостеприимством.
– Но ведь он ваш жених, – произнес судья.
– Никакой он мне не жених! – Голос Сары задрожал от гнева и досады. – Он никогда официально не просил у отца моей руки, только упоминал о такой возможности. Папа отказался обсуждать ее. И я тоже. Можете верить мне, когда я говорю, что не собираюсь замуж за лорда Данбриджа.
После смерти Сариного отца виконт Данбридж сделал еще одну попытку. На этот раз он говорил непосредственно с Сарой и уведомил ее, что намерен жениться на ней в конце сезона. Сара категорически отклонила предложение и отказалась даже подумать над ним. Но видимо, Реджи не поверил, что она говорит всерьез.
– Но ведь вам все равно придется выйти замуж, – сказал судья Перкинс. – И почему бы не за сравнительно еще молодого, богатого виконта, дальнего вашего родственника? Вы не можете не видеть всех преимуществ этого союза, мисс Экерсли. Во всех отношениях это прекрасная для вас партия.
– В ней нет ничего прекрасного! – отчеканила Сара. – И я не собираюсь над этим размышлять.
– Вы незамужняя девица, и единственный родственник мужского пола, который может позаботиться о вас, – это лорд Данбридж.
– Он приходится родственником моей тете, маминой сестре, поскольку его дядя был женат на ней, – уточнила Сара. – Мне он никто.
– Тем лучше, – сказал судья. – И поскольку на меня возложена обязанность подыскать вам мужа или опекуна…
– Вы уже доказали, что не слишком добросовестно отнеслись к этой обязанности. – Сара едва удержалась, чтобы не топнуть ногой от досады. – Теперь я сама найду себе мужа и опекуна.
Ее тон задел судью.
– А вы разве не доказали, что не способны найти себе мужа?
– Я не «не способна», а просто не желаю, – поправила его Сара.
– Не способны ли вы или просто не желаете, но два минувших сезона были для вас неудачными, мисс Экерсли. Или вам нравится сидеть в девицах?
– Нравится, если, кроме как за Реджи Бланчарда, выйти больше не за кого.
– Вы, конечно, шутите?
– Я абсолютно серьезна, – заверила Сара. – Лорд Данбридж выживает меня из моего дома. И чтобы этого добиться, он солгал вам и епископу Фултонскому. И вы ждете, чтобы я стала его женой? Чтобы считала его прекрасной партией?
– Если он выселяет вас из дома, он должен предоставить вам другой, – упрямо гнул свое судья. – И именно это он пообещал сделать. Виконт намерен жениться на вас. Тут действительно есть над чем подумать, мисс Экерсли. Вам может больше не представиться возможность найти подходящего мужа.
– Тем более вы должны дать мне шанс, прежде чем обречете меня стать виконтессой Данбридж, – сказала ему Сара. – Вы просто обязаны сделать это, хотя бы потому, что не сумели меня защитить.
Судья Перкинс обиженно надулся. Слишком уж прямолинейно изъясняется эта девица, да еще обвиняет его в том, что он не справился со своими обязанностями. Но в ее словах есть доля правды. Он дружил с ее отцом и, как судья, обязан был защищать интересы мисс Экерсли и леди Данбридж. Он сам заверил их, что даст им достаточно времени для переезда на новое место. И все-таки позволил виконту Данбриджу и епископу Фултонскому убедить себя поступить наоборот, даже не поговорив предварительно с обеими леди.
Как ни обидно это признать, но он, сквайр Перкинс, действительно должен пойти на уступки мисс Экерсли, поскольку в некотором роде подвел ее.
– Ну, хорошо, – буркнул он, наконец. – Я предоставлю вам тридцать дней, чтобы вы могли найти себе супруга или опекуна, в противном случае сам позабочусь об этом.
– Тридцать дней после наступления лондонского сезона, – уточнила Сара.
– Первые тридцать дней от начала сезона, – подвел черту судья.
– Согласна! – Сара протянула ему руку.
Сквайр Перкинс пожал ее в подчеркнуто деловой манере.
– По рукам.
– Спасибо вам, сквайр Перкинс. – Сара обворожительно улыбнулась судье. – И если вы к тому же будете так добры, что оформите наше соглашение на бумаге…
Немного поворчав, судья оформил соглашение на бумаге, скрепил его, как положено, подписями заинтересованных сторон, свидетелей, печатью и вручил Саре. После чего послал за деревенским кучером Бердуэллом, чтобы тот отвез их в дом священника.
Затем Сара, тетя Этта, сквайр Перкинс и Бердуэлл погрузили в повозку сундуки с вещами, фарфором, принадлежавшим матери Сары, книгами и бумагами ее отца, которые были грудами свалены у ворот. Среди прочего валялись тряпичная куколка Сары, ее дневник и несколько безделушек, напоминавших о счастливых днях.
Пристроив клетку с Баджи на сундуках, Сара заплатила кучеру и рабочим, чтобы они уложили оставшиеся вещи и несколько предметов мебели в наемный экипаж, на котором семейство Тинсли прибыло из Бристоля, и доставили их в гостиницу «Иббетсон» в Лондон.
– Идем, Сара! – Леди Данбридж распахнула ворота. Она с улыбкой взглянула на ключ, болтавшийся на чугунной завитушке, взяла племянницу под руку и увлекла ее на аллею. – Мистер Бердуэлл уже заждался. Пора ехать.
Но Сара медлила. В магистрате она держалась уверенно и смело, сознавая свою правоту, но теперь вдруг растерялась. Она оглянулась через плечо на запертую дверь дома, вдохнула запах распустившихся ранних роз и мяты, который принес из сада ветерок, и ее охватила глубокая печаль.
– Я тут родилась, – прошептала она дрогнувшим голосом. – Это мой родной дом. Как я могу уйти? – Она подняла на тетю полные слез глаза. – Здесь все мои воспоминания.
– Нет, дорогая, – возразила леди Данбридж. – Твои воспоминания живут у тебя в сердце. – Она твердо повела Сару к экипажу. – А дом этот – всего лишь место, где они родились. И он навсегда останется здесь.
– Но станет другим.
– Конечно, – кивнула леди Данбридж. – Но, моя дорогая, ничего не бывает навсегда. Все меняется, чтобы развиваться и продолжать существование. И мы тоже.
– Что мы станем делать в Лондоне? – спросила Сара, забравшись в экипаж.
– Начнем сначала, – беспечно ответила леди Данбридж, удобно располагаясь на сиденье вместе с Душкой. – Перевернем страницу и построим новую жизнь.
– Но как?
– Сделав то, что давно следовало сделать, – ответила леди Данбридж. – Мы подыщем тебе мужа и дом, который станет по-настоящему твоим.
– Тогда нам следует молить Господа о чуде, – откликнулась Сара. – У меня в запасе всего тридцать дней, чтобы убедить мужчину моей мечты, что я предназначена ему судьбой.
