Текст книги "Холод тебя не убьёт (СИ)"

Автор книги: Райан Канстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Так что не бойся, я не убью тебя, – продолжал успокаивать меня Чак. Но подойдя ко мне поближе, так чтобы я отчётливее увидел полную желчи и боли улыбку, добавил, – По крайней мере, не раньше, чем я убью старичка Мила.

Это не Чак, а кто-то другой. Может гиена или бульдог, но не мой закадычный друг, с которым мы пили пиво в баре, шутили, веселились и поднимались за новостью в гору.

Мил всё стоял у костра. Возможно, они с Чаком задумали устроить драку. Они всё время не находили друг с другом общий язык. Но сейчас это больше походило на войну, нежели чем на шуточную схватку.

–Отойди от него! – кричал Мил, – Давай покончим с этим раз и навсегда.

Чак повернул голову и снова уставился на Мила. Не отводя от него взгляда, он схватил меня за руку и, держа её крепко, словно бы клешнями, ответил ему:

– Хорошо. Давно пора было это сделать.

Чак швырнул меня в дерево. Это случилось так неожиданно, что я не успел среагировать должным образом. Он поднял меня и бросил, так словно бы я, ничего не весил. Жуткая боль прошла по моему телу начиная свой путь со спины, на которую и прошёлся удар. В ушах стоял не прекращающийся звон и, кажется, я сломал рёбра. Мои старания встать на ноги не увенчались успехом. Изнутри меня пожирала нестерпимая животная боль. Я смог только приподнять голову, чтобы во всей красе увидеть происходящую у костра бойню.

Но буран заволок местность непроницаемым белым туманом. Он окружил то место, где находились Чак и Мил, словно отметил арену для гладиаторских боёв. Бушевало нечто вроде торнадо. А пламя от костра так и не потухло. И сквозь мглу я видел тени моих друзей. По крайней мере, то что раньше походило на них.

Чак принялся преображаться. Его одежда порвалась в клочья и разлетелась по округе как конфетти. Тело стало набирать массу и подниматься к небу. Раньше он был под метр восемьдесят и ему не на что было жаловаться. Но сейчас каким-то не понятным образом он сравнялся с медведем. И только на тени схожесть с этим грозным лесным зверем не заканчивалась. Руки Чака удлинились и превратились в гигантские лапы невиданного зверя с длинными когтями, которые при должной сноровке могли разрезать человека пополам. Ноги прошли тот же путь что и руки.

Но все эти изменения не шли, ни в какое сравнение с преображением его лица. Кривой нос Чака выпрямился, исчезла горбинка, а ноздри расширились. Уши заметно уменьшились. А вся голова стала более массивной и громоздкой. Его глаза светились в темноте ярко красным цветом. А пасть. О боже. Я не мог смотреть туда. Это кошмар наяву.

Любопытство брало вверх над переходящим границу нормальности сознанием. И как я не старался смотреть в другую сторону, взгляд всегда возвращался на то же самое место.

Чак открыл свою гигантскую пасть и оттуда на снег стала длинными слизкими каплями литься слюна. Я видел громадные клыки, торчащие сверху и снизу. Они напоминали мне бивни слона или мамонта. Но зря я сравнил этого монстра с медведем. Бывший когда-то Чаком он облысел на всё тело. А так же держал спину и голову высоко поднятыми, что ещё больше увеличиваясь его в размерах для соперника. Но, без сомнения, он был опасен и кровожаден, как и любой другой хищник.

Всё это преображение повергло меня в шок. Дышать получалось часто и бесконтрольно. Я чувствовал, что сердце выпрыгнет из груди. Оно сжалось внутри и будто бы готовилось к прыжку веры. Страх пересилил боль.

Теперь мой взгляд устремился на Мила. В его теле тоже произошли изменения, но не настолько кардинальные как у Чака. Вместо того чтобы превращаться в монстра он разверзся ярким светом, от которого я чуть не ослеп. Как только сияние ослабло я увидел, что Мил стал стройным и сильным как древний грек. Широкоплечий атлет со стройным животом. Тот жир, который он заработал на поедании мяса испарился магическим образом. Второй незнакомец, которого я встретил в горах. Из-за бурана и яркого свечения я не видел лица человека, но мог догадаться, что оно тоже претерпело значительные изменения. Зимняя одежда Лжемила сменилась на летнюю. На правой груди блестел значок схожий с тем, что носит шериф из вестернов.

В руках он держал похожий на пистолет предмет. Очень длинный и широкий ствол. Вместо затвора странная трубка, ведущая к кобуре. Она мигала тёмно-зелёным цветом.

Лжемил направил своё оружие на монстра бывшего когда-то Чаком. Тот в свою очередь направил на него свою гигантскую пасть и завыл, что есть мочи. Возможно, таким образом он намекал противнику, что пасть заполненная острыми клыками не хуже любого огнестрельного оружия.

Всё продолжая лежать в снегу, я думал над тем, что здесь происходит: "Может это страшный сон? Или галлюцинация?" Я не был уверен ни в том ни в другом варианте. Но точно знал, что мне следовало делать дальше: бежать отсюда сломя голову, как можно быстрее.

Стараясь всеми силами забыть о существовании боли, я попытался встать. Приподнимая своё грузное тело, я старался задержать его в воздухе подольше и не свалится в снег. Но попытки оказались тщетными. Я понял, что таким способом выбраться невозможно.

И я пополз, как червяк, сквозь снег, проталкивая его назад. Не слишком трудная работа. Я нашёл сходство с плаванием в замёрзшем водоёме. Слева от меня шла битва, на которую я старался не обращать внимания. Моя психика требовала небольшого перекура.

Вдруг на дороге к свободе что-то возникло, встало клином в колёсах. Это оказался тот чёрный шар, что я достал из сумки Мила и выбросил на волю в надежде больше никогда не найти. Не отвлекаясь на мелочи, я продолжил ползти к краю пригорки. За этот неопределённый промежуток времени мне удалось продумал свой план спасения. Как только я доберусь до холма, сразу же скачусь вниз. И плевать что будет дальше, лишь бы убраться подальше от этого проклятого места с его дикой погодой и бесами в чужих головах.

Я услышал свист у себя над головой. Повернувшись, я заметил прожженную дыру в дереве. Видимо битва протекала очень хорошо. Но мыслями я уже был далеко.

Страх постепенно стал улетучиваться, но его пустующее место в мгновение ока заняла боль. Я не выдержал и закричал. Когда пытался повернуться в сторону почувствовал жгучую боль в левой ноге. Выдержав сильный приступ тошноты, я взглянул на полученное ранение.

Кость торчала наружу. Белый и красный цвет сливались воедино на снегу. Меня вновь чуть не стошнило. Я закрыл глаза, чтобы не смотреть на кошмарную рану и начал аккуратно ползти к краю холма.

До моих ушей доносились крики и стоны Чака. За моей спиной бурлило сражение не на жизнь, а на смерть. Прислушиваясь к действу, я пытался понять, кто побеждает, а кому в скором времени будет суждено проиграть. На две ровные половинки шум бурана разрезал звук похожий на свист. Видимо так звучит оружие Мила. Чак разразился жутким смехом, от которого земля под телом прошлась в жуткой тряске, словно она смеялась вслед за ним. И поставил точку в этом музыкальном представлении крик полный агонии. Мил попал под удар. Не дожидаясь конца боя я, привстав и оттолкнувшись от земли, покатился с крутого холма.

Но внезапно я повис над землёй. Не мог различить ничего перед собой, чувствовал жуткий холод и кажется моё лицо ушло глубоко в сугроб до подбородка. Что-то схватило меня за ногу. Оно очень резко потянуло меня вверх. К несчастью я догадывался, кому это захотелось со мной поиграться.

Зловонное дыхание из пасти Чака врезалось мне в глаза и потекли слёзы. Я мог рассмотреть его получше, но не хотел. Всё что нужно я уже видел и ничего нового мне вид дикого друга не даст. К зловонию прибавился отчётливый запах напоминающий гнилое мясо. По сути, если взглянуть на нынешний образ Чака, то ничего другого в голову и не приходит.

– Куда собрался, Райан? – спокойным тоном обратился он к моей персоне, – Не уж то решил бросить меня здесь в горах? Один на один с этим жутким дубаком? Как же это на тебя похоже. Всё время думаешь только о себе.

Он сжал мою ногу так сильно, что казалось, что она вот, вот лопнет. Я стонал от нестерпимой боли. Тут же заметил, как по моей ноге приближаясь к лицу течёт маленькая струйка крови. Это не хорошо. Если меня вырвет или не дай бог я отключусь, то пиши пропало. Но страх сковывал мой разум, как боль сковывала моё тело. Трепыхаясь на ветру, как тряпичная кукла я пытался выбраться из цепких лап монстра. Бесполезно, никакого толку. Я знал лишь один способ вырваться. Но страх заморозил подступающие к горлу слова, смешавшиеся с желчью желудка. Собрав всю волю в кулак, я вопросил, обращаясь монстру:

– Что ты такое? Что ты сделал с Чаком?

– Я и есть Чак! – с громким тягучим рёвом возмутилось существо, – Но только я сменил кожу. Я хочу рассказать тебе всё в мельчайших и мерзких деталях. Но не могу. Я спешу. А ты меня и так сильно задержал.

– Ааааах, чёрт возьми! – кричал я. Он так сжал мою ногу, что я чуть не потерял сознание от боли, – Что тебе нужно от меня, мразь?

– Грубовато, но предположим, я не слышал твоего оскорбления. – он вонзил в мою ногу свои острые как бритва когти, – Мне нужно уйти отсюда, как можно дальше.

– Так уходи. Тебя никто не держит. Но оставь меня.

– Нет. Я должен убить тебя. Я не хочу оставлять никого в живых после всего, что я сделал. – в его словах не слишком отчётливо, но всё же слышались нотки скорби.

– Сделал что? Убивать тебе, как я вижу, не впервой... – я начал задыхаться. Он схватил меня за горло. Но правую ногу он не опустил, видимо, собираясь разорвать меня на части.

– Ну, пора прощаться, Райан. Был рад знакомству, – последние слова Чака, после того, как я их услышал то понял, что у меня нет никаких шансов выжить.

Всё должно иметь смысл. Взять, к примеру, жизнь и смерть. Две вроде бы разные вещи. Одна даёт тебе все, что нужно: знание, опыт, любовь, друзей. Другая в свою очередь, всё это забирает. Но по отдельности их рассматривать глупо. Очевидно же, что жизнь и смерть существуют. Но тогда непонятно почему. А ответ найдется, только если человек будет смотреть на них как на единый кусочек мозаики созданной вселенной. Придёться всмотреться в начало и конец. Но глаза открываются лишь на пороге смерти. А я не верю в жизнь после неё. Поэтому считаю, что всё это не имеет смысла.

Я никогда не думал, что дойду до того, что стану размышлять о смерти. Я всегда старался обходить её владения стороной. Прятаться от неё. Но она умело играет в прятки и жила жизнью профессиональной ищейки. Она бродит в округ и натыкается на все места, в которых я прячусь. Игра в кошки-мышки могла продолжаться вечно, но всему приходит конец. И поэтому она пришла ко мне.

Смотря на Чака в ожидании конца, я заметил за его головой еле уловимое движение. Мил стоял сзади, покачиваясь из стороны в сторону. Всё его тело покрывали рванные кровавые раны. Всё лицо алое и одновременно с этим бледное. Он чуть приподнял голову и руки поднялись в след за ней. В них что-то блеснуло и растворилось в сумраке ночи. Но я успел узнать тот чёрный шар, что оставил в снегу. Неизвестно для чего он изначально понадобился Милу, но в данной ситуации он идеально подходил на роль оружия.

Удар стал неожиданностью для Чака. Размахнувшись, как следует, Мил врезал чёрным шаром по его здоровой голове. Я видел, как по сторонам разлетелись куски мяса и жидкость цвета зари, что так и не расцвела на сером горизонте в прекрасный небесный цветок. Глухой крик эхом разлетелся по округе. Мне думалось, что Мил нашёл неплохой способ навсегда убрать ухмылку с лица чудища бывшего когда-то Чаком.

И вот он отпустил моё горло, но, к несчастью, всё ещё держал в крепкой хватке мою больную ногу. Но пробыл у него в гостях я недолго. С неприятным для моих ушей звуком нога разорвалась на куски. Видимо его пронзил такой силы приступ боли, что он не выдержав сжал мою ногу со всей силы.

Я почувствовал тоже, что и он. Из левой ноги торчала кость, правой уже не существовало, а я сам катился вниз со склона горы, пусть я раньше и пытался таким образом сбежать, но только с меньшими потерями для своего здоровья. Сейчас это походило на прыжок самоубийцы.

От полученных ран и головокружения меня выворачивало наизнанку. Я крутился в воздухе словно юла, пущенная на небеса ангелом смерти. Мне казалось, что я один из множества винтиков адской машины. На земле меня уже ничего не держало кроме страха, теплившейся, но быстро испаряющейся из груди жизни и впивающимся в мозг клопам боли и страдания. Из ноги не переставала хлестать кровь. Она вела моё тело в пучины ада, оставляя на снегу тёмный шлейф из пунцовой жидкости по которому меня без проблем найдут бесята с трезубцами.

Тело моё то летело над землёй, то прыгало по ней будто заведённая пружина. Я позволил себе расслабить все мышцы, чтобы спуск оказался быстрым и менее болезненным. Но я совсем забыл о яме, в которую чуть не угодил Чак. Она оказалась последним препятствием, которое я должен был преодолеть, чтобы выбраться отсюда живым.

Невероятным везением можно назвать тот факт, что я не упал в яму, вовремя схватившись руками за вылезавший из снега корень дерева. Повиснув над бездной, я старался не опустить корень из моих оледеневших рук. Моя нога никак не могла найти опору. Впрочем, ощущал я обе, но знал, что обладаю только одной и та другая лишь моя фантомная боль.

Сознание уходило от меня и с каждой секундой терялось чувство нормального восприятия действительности. Будто я уже и не на земле, а где-то выше. Повис над весами Анубиса и жду приговора божественных судей. Нужно было выйти из этого состояния полусна, чтобы не свалится в пропасть. И с силой ударив по кости торчащей из ноги, я почувствовал невероятно сильную боль, которая принесла море адреналина в тело. После приобретения новых сил я начал карабкаться вверх, осторожно перебирая тяжёлыми как грузы руками.

Когда я смог грудью ощутить под собой весомую землю, то без лишнего промедления погрузился всем телом в снежные пучины. Холод очищал моё сознание от порчи и грязных больных мыслей о смерти. Кровь лилась, а я думал о том, что забыл закрыть в ванной кран и скоро затоплю соседей снизу. Этого не случилось, если бы Мил не позвал нас. Этот ублюдок обо всём знал. Жаль, что даже сейчас я ничего не знаю о произошедшем.

Я лёг на спину. На западной стороне небосвода я увидел слабый проблеск света. Видно утро, наконец, официально наступило. Потихоньку начал закрывать глаза. Всё моё тело требовало отдыха, но разум почему-то кричал и пытался вытащить меня из этой последней ловушки расставленной холодом, той тварью живущей на вершине горы.

По телу пробежал мороз. Но я совсем не замёрз. Просто мне суждено умереть. Спасатели не шли ко мне на подмогу. Стоило забыть о их существовании, как о Чаке и Миле. Как о Крысе. Как о трупе на бензоколонке и об ужасных превращениях друзей. Стоило закрыть веки и весь мир погружался в пучину мрака и беспамятства. Может быть сон это что избавит меня от страданий. И наконец-то я погрузился в забытье.

***

Голова болела, и я ощущал, как стучат жилки на висках. Не похоже на то, чтобы я умер. Или может в раю людям в наказание дано чувствовать земную боль? Я решил это проверить, открыв глаза. С большим трудом, но они поддались мне.

Я взглянул на место, в котором находился. Лежал на больничной койке, а рядом с ней стояла капельница.

"Я попал в больницу? Может все, что было в горах, являлось галлюцинацией от переохлаждения?"

Приподняв одеяло, я взглянул на ноги. Только одна нога, закутанная в гипс. На месте второй страшный на вид обрубок, в котором тяжело признать мою бывшую правую ногу. Доказательство того что я зря думал об произошедшем, как о сценки из моего воображения. Ко мне кто-то подошёл, как только заметил, что я проснулся и нахожусь в своём уме.

Передо мной стоял человек в халате с седыми, как засыпанная снегом дорога, волосами и с очками в очень толстой оправе. Его потрёпанное жизнью лицо говорило о том, что он очень много лет потратил на служебные обязанности. Глазами он уже видел все мои проблемы и давно поставил диагноз, но молчал, как истинный джентльмен, дожидаясь меня. Это директор больницы, профессиональный хирург, а так же по заместительству мой старый друг Гин Фавр.

– Давно не виделись, Райан,– поздоровался он со мной тихим и спокойным голосом.

– Год, если быть точным. Не мог бы ты дать мне... – не успел я договорить, как он передал мне в руки, мои старые очки, с потрескавшийся линзой, которые я вручил ему, перед одной важной хирургической операцией, год тому назад. В тот день он забыл очки дома, а слепому сложную операцию не доверят. От хирурга к главе госпиталя, неплохое повышение, но он это несомненно заслужил.

Я надел очки. Теперь я различить детали интерьера, цвета, лицо Гина.

– Теперь они и тебе понадобились.

– Что со мной произошло? – я посмотрел на него будто он мог дать мне ответ на все вопросы мироздания.

– А ты сам ничего не знаешь и не помнишь?

– Знаю, но мнение специалиста не повредит.

– Ладно, – он взял висевший на перилах кровати бланк, описывающий состояния больного, – Левая нога находится в ужасном состоянии: повреждены несколько сухожилий и берцовая кость. Насчёт состояния правой ноги ты и так всё прекрасно знаешь. Ну и были сломаны несколько ребер в придачу, но к твоему счастью, не было никаких серьёзных травм или повреждений жизненно важных органов. – он вернул бланк на место, – Когда тебя нашли, то казалось, что твоя жизнь уже отдана на попечение богу. Я думаю, ты должен благодарить судьбу за то, что ты ещё жив. Но мне, как лечащему врачу, хотелось бы знать, как тебя угораздило так сломать своё тело?

– В горах. Всё случилось там.

– На тебя напал медведь или что?

– Если бы, – Я немного подумал прежде чем решил рассказать ему обо всём что со мной случилось этой ночью. Но сам не мог себя заставить поверить в реальность случившегося. Монстры и превращения – какой-то кошмар, а может и соседский мальчишка разбил соседское окно реальности, – Я не знаю, что там было, но я уверен в том, то, что я видел, не совсем реально.

– Даже если это и так, всё что с тобой произошло не повод думать об этом как о каком-то сновидении. Но только не говори мне, что во всех твоих бедах виноват йети, – он улыбнулся. Так же поступил и я. Улыбка после долго сна не хуже утренней чашки горячего тёмного кофе.

– Я был не один. Со мной всё это время были Чак и Мил, – на мгновение я задумался. Если Чак и Мил тоже в больнице значит всё что произошло на вершине горы – вымысел. Если нет, то мне прямая дорога к психиатру.

В палату без стука вошли три человека. Двое из них встали напротив двери, а третий подошёл ко мне и к доктору Гину. Это шеф полиции Браун Вентон. Рослый мужчина лет тридцати пяти с очень густыми усами и не подходящим к снежной среде загорелым лицом.

– Привет, Райан. Здравствуйте, доктор Гин. Вижу, пациент жив и здоров. – Браун как обычно использовал свою классическую наигранную улыбку, которой он пользуется во время интервью с прессой.

– Пациент идёт на поправку. Он потерял много крови и всё что ему сейчас нужно так это здоровый сон и отдых.

– Это очень хорошо, – шеф полиции Браун перевёл взгляд с доктора на меня, – У меня к тебе есть пара вопросов, Райан. Сможешь на них ответить?

– Что вы хотите выпытать у бедного меня, измученного и израненного человека, мистер Браун?

– Всего лишь имя и внешность человека, который сделал с тобой это зверство. – прямой вопрос привела меня в замешательство. В моей голове яркими красками заиграло изображение гигантского монстра, оторвавшего мне ногу. Но лучше не ухудшать ситуацию своими болезненными воспоминаниями. Я решил рассказать о происшедшем, при этом не упоминая о монстре, что вместе с бураном чуть не довёл меня до ворот рая и ада:

– Я отправился с Чаком и Милом в горы.

– Что вы там забыли? – спросил Браун насторожено.

– Искали упавший самолёт.

– Ясно. Стоит, конечно, тебя отругать за столь глупый и опасный для здоровья проступок, но тебе и та уже досталось. Ладно, продолжай, пожалуйста.

– Когда мы поднимались на приличную высоту, то Мил остановился чтобы сходить в туалет за дерево, а мы с Чаком стали слушать радио дожидаясь возвращения друга. По радио вы говорили с репортером о трупе на бензоколонке. – Браун медленно стал кивать головой, видимо вспоминая об этом. Я же продолжал объяснять, – Сразу после этого мы потеряли Мила из виду. Он так и не вернулся. Нам с Чаком пришлось подниматься наверх одним. Он чуть не упал в пещеру, которую укрывал снег. К счастью я смог его спасти. Немного отдохнув, мы продолжили подниматься на склон, где должен был находиться самолёт. Там было... – я замялся, задумавшись над словами, что стоило сказать. Я и друзья поступают самым глупым образом поднимаясь в лютый мороз в горы, и вот я в итоге распинаться о монстрах лёжа в больничной койке. Такой образ не внушает доверия ни полиции ни мне самому, – А что было потом я не помню.

– Интересная история,– cказал Браун, всем своим видом показывая, что не верит, будто я ничего не помню. Он почесал усы и сказал, – Жаль, что ты ничего не помнишь. По сути, ты единственный выживший и тот, кто мог увидеть этого убийцу в живую. Нам в расследовании сильно бы помогли твои показания.

– А как же Чак и Мил? – я надеялся услышать, что они живы и здоровы, но только ничего не помнят из произошедшего н находятся в этой больнице в соседней палате. Но все страхи вырвались из цепи подсознания и стали кружить как ведьмы на мётлах над моей головой. Голос полицейского слышался мне резким и далёким, будто работающая в ночи бензопила.

– Мы не нашли их, но у нас есть информация, которая может помочь тебе вспомнить куда они могли исчезнуть.

– Говорите, – сказал я с дышащим мне в затылок нетерпением.

– В городе мы нашли труп парня по имени Нод Хойслер.

– Нод Хойслер? – я задумался. Мне знакомо это имя и фамилия, но я не знаю, где слышал их раньше.

Пока я размышлял о друзьях и Ноде Хойлсере, Браун спросил у доктора можно ли тут курить и, получив отрицательный ответ, достал из кармана сигару со спичками. После недолгого перекура и пререкания доктора об непослушании, он решил раскрыть личность загадочного трупа с бензоколонки:

– Нодом Хойслером является парень, которого все в городе звали не иначе как Крыса. Он был самым болтливым человеком, которого только знал мир. Ублюдок умел распускать ненужные слухи. Но история о самолёте стала его последней байкой.

– Почему вы думаете, что это его история? – поинтересовался я.

– Потому что, – он снова закурил сигару и, выдохнув серую кромку дымчатого кольца, закончил, – Потому что так сказал твой друг Мил.

– Он, до того, как отправится в горы, говорил с Крысой, а потом позвонил спасателям, и видимо вам, – гнев бурлил во мне. Слова полицейского были равносильны обвинению Мила в убийстве. Хотя странно, что после случившегося я пытаюсь его оправдать.

– Да, Мил звонил спасателям насчёт упавшего самолета, но это произошло за десять минут до его звонка нам. У нас была возможность проверить информацию, – пока Браун говорил, Гин, понимая, что разговор перестал походить на беседу больного с посетителем, вышел из палаты, – Но самое интересное впереди. Знаешь, откуда сделал звонок Мил?

– Из дома твоей мамы? – я попытался за счёт шутки скрыть гнев в своём голосе.

– Нет. – Браун не оценил юмор. – Из дома Крысы.

– Да что вы несёте? Почему вы думаете, что убийцей является Мил?

– Не помню, чтобы я говорил такое о Миле. Но, да у нас есть достаточно оснований для такого обвинения. И послушай, пожалуйста, мою версию событий. Я пришёл сюда чтобы рассказать тебе, что произошло за последние дни в городе.

– Вы должны понимать, что мне больно слушать обвинения в адрес друзей. Моё тело в ужасном состоянии и ничто его не вернёт в прежний вид. Я испытываю жуткую головную боль, и мне очень хочется спать, – я заметил на лице Брауна что-то отдалённо напоминающее сожаление. Либо он понимал мою боль, либо он уже устал меня слушать и очень хотел побыстрее свалить из пропахшей болезнями больничной палаты, – Но я всё равно очень хочу послушать вашу версию случившегося и понять, что, же по правде произошло в ту ночь со мной на той грёбанной горе.

– Скажи мне как давно ты знаком с Чаком и Милом?

– С Милом я знаком три года, а с Чаком два. Мил, когда я с ним познакомился, подрабатывал на новостном канале. Я пришёл в студию взять интервью у ведущего и спросить о его измене жене с голубым парнем, который, кажется, ведёт репортажи на шестом канале. Меня после вопроса чуть не избила охрана, но меня спас Мил.

– Как же он тебе помог? – Браун явно был заинтересован моей историей и слушал её во всём внимании.

– Угрожал, заболтал и побил. Не думаю, что тут нужны подробности, но от того случая у меня остался шрам на левой руке.

К нам в палату вернулся доктор Гин и сказал, что на все разговоры у нас осталось пять минут, потом ему придётся выпроводить полицейских к выходу.

– А как насчёт Чака? – спросил Браун и незаметно от доктора Гина попытался закурить ещё одну сигару.

– Мил познакомил меня с ним в баре. Говорил, что лучше фотографа не видел, а нам в газету требовался хороший фотограф. Ну а за то, что мы в итоге взяли его на работу он почти всегда платит за нашу выпивку.

– А что ты знаешь об прошлом своих компаньонов?

– Вообще-то я редко их об этом спрашивал, знаю, что до этого Чак был фотографом в Майами. – холодок пробежал по моему телу как какая-нибудь скаковая лошадь на забеге. Может это был сквозняк, но моё чутьё говорило об обратном. Я начал думать об их мотивах дружбы со мной? Я же рассказывал им всё, про свою жизнь, а они мне о своей ничего. К чему эти тайны?

– А вот я навёл справки о них. Мне всегда нравилось знать всё обо всех. Так только и можно держать город под контролем.

– Выкладывай уже все, что знаешь, не томи.

– Чак не когда не был в Майами. Я звонил туда, но ничего о нём не смог найти. А газета, которую он всем показывал, как доказательство того что он из Майами – подделка. – он решил сделать небольшую паузу в разговоре, чтобы понаблюдать за моей реакцией, но я просто лежал и слушал его. Я никогда и не верил, что Чак из Майами, но он так о нём рассказывал будто всю жизнь провёл в его краях, – А после того как он появился в городе начали происходить эти зверские убийства с расчленением. Мы не думаем, что это мог быть Чак, но и отрицать возможности не можем особенно после того как узнали ещё кое-что интересное.

– Мистер Браун я ценю вашу щедрость в потоке нескончаемой информации, которую вы решили излить на меня, но не могли бы вы предоставить более весомые доказательства, что мои друзья убийцы? – я снова почувствовал боль проходящую по всему телу потоком горячей лавы. Видимо новости сработали на меня как раздражитель на кожу. Только вместо чесотки боль. Один из моих друзей в самом деле убийца? Это мысль засела у меня в голове вместе с болью. Они ещё не скоро меня покинут.

– Крыса хороший информатор. Вы пользовались им, а он пользовался вами. И уверен вы знали о его проблемах с наркотиками. – я кивнул мистеру Брауну в знак согласия. – Два года назад кроме новых трупов в городе стали появляться и новые препараты. В наш город поступил новый сорт наркотического средства. Мы долгое время не могли достать человека, что ответственен за распространения этой заразы. Никто из покупателей не смог точно сказать, как выглядел тот человек. Но два дня назад с нами решил сотрудничать кое-кто кто обещал выдать нам личность продавца. Хотя с учётом того, как много товара прошло через его руки, то его стоит величать не иначе как наркобарон.

– У вас появился информатор? Только не говорите, что это был Крыса.

– Именно он, – впервые за этот долгий разговор Браун улыбнулся мне, – Он должен был сегодня сообщить нам о большой поставке наркотиков, но, лишившись информатора, мы лишились следа к подозреваемому.

– Я что-то давно не видел настолько усердно работающего полицейского.

– Мне обещали, что если я найду поставщика наркотического средства, то меня повысят в должности. Ну, а теперь я перейду к сути. Мил и Чак должны быть связанны с продажей наркотика. Возможно, один из них и является этим самым наркобароном. Но чтобы это доказать нам нужен свидетель, хотя бы один.

– Вам нужен я? Но что я могу сделать я ведь даже не...– я не успел закончить, как меня резко перебил Браун.

– Я знаю, что ты можешь вспомнить, кто это с тобой сделал. По правде говоря, мы не можем утверждать, что они оба виновны, но один из них точно убийца. Тот, кто отрубил тебе ногу в лесу. Тот, кто убил Крысу.

– Это был зверь! Со мной это сделал не человек, – я закричал, навзрыд слыша свой голос эхом у себя в голове.

– Ты уверен? Я лично в этом сильно сомневаюсь.

– Я сам видел монстра, который напал на меня. Возможно, галлюцинация или что-то еще, но не человек. На такие люди не способны.

– А ты уверен, что видел и слышал монстра, а не нечто иное? Могло же найтись что-то такое, что не казалось тебе нормальным в поведении монстра? – вопросы Брауна казались мне странными и очень раздражающими. Как будто он знал и видел все, что со мной произошло, но отмалчивался до последнего желая услышать правду напрямую через меня.

– Он говорил со мной. Да, самое странное это, то что я слышал голос монстра. – я сменил гнев на удивление.

– Они могли ввести тебе тот новый наркотический препарат. Ты знаешь о нём что-нибудь?

– Нет ничего, – я замялся. Полицейский нашёл для меня неплохое оправдание для моих введений в горах, – Я впервые слышу, что бы тут распространялся новый сорт наркотика. Из этого вышла бы неплохая сенсация.

– Люди дали ему название "arrancando el techo". С испанского это переводится как "срывающий крышу". Я слышал, что он был разработан в Бразилии, как неплохой заменитель ЛСД. Но только у него есть одна интересная особенность, – Браун снова сделал эффектную паузу, как тогда по радио, – При высоких дозах препарата у людей возможны дикие видения. Но они могут не почувствовать и не понять, что те настигли их, потому как тело будет вести себя спокойно, а вот мозг будет сильно буянить. Ты будешь и находиться в здравом уме и думать, что ты спятил. В общем, есть мысль, что твои друзья решили избавиться от Крысы, как только узнали о приближающейся угрозе от полиции. А от тебя, так как ты мог догадаться об том, кто они на самом деле.

Он замолчал. А я понял, что стоит рассказать ему всю правду. Рано или поздно я бы всё равно кому-нибудь об этом рассказал и конечно на эту роль не очень подходит шеф полиции Браун, но попытаться стоит.

– Чак и Мил дрались на горе. Чак превратился в гигантского медведоподобного монстра, а Мил в странно разодетого шерифа из будущего. Из всех них злодеем кажется, был Чак. Он как монстр оторвал мне ногу, но меня успел спасти Мил. Я скатился вниз и отключился думаю, что мне пришёл конец. А потом меня спасли спасатели и я попал в больницу, – я замолчал. Вокруг никто не издавал ни звука. Если бы я мог, то слышал их истеричные мысли, доносящиеся из горячих безумных голов.