Текст книги "О! Париж (СИ)"
Автор книги: Рай Мисми
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Почему же! Я каскадёром работал два года! – не сдавался Гильбэ.
Этьен жестом направил упрямца исправлять 'недостатки'.
– Ты видела, он прихрамывает? – хозяин замка кивнул вдогонку удаляющейся уверенным твёрдым шагом фигуре.
– Действительно... – Ева с опаской смотрела в след режиссёра. – К трюкачам лично я не имею никакого отношения.
Но на этом опасения Этьена не закончились, потому что приехал Шарль и, перехватив на лужайке Еву, уже направляющуюся к входной двери Замка, развернул её обратно к пирамидальным туям. В тот момент Этьен махал ей из окна и видел, как левая рука мерзавца сжала девичью талию. Лефевр-младший так перегнулся через подоконник, что едва не выпал из окна.
– Вот так подлец!
Шарль владел предметом обольщения превосходно и в этой части никогда не уступал друзьям. Кроме того было принято, что всегда выбирает женщина. Но только не с Евой! Сейчас Этьен не смог бы заставить себя принять услуги самой виртуозной куртизанки, чтобы устранить этот второй укол ревности.
Через час Шарль сопровождал режиссёра по делам в Париж.
***
Вечером потомок рода Лефевр предложил мадемуазель использовать себя в качестве фотографа. Он рассчитал правильно, какая же девушка устоит перед фотосессией в антикварном антураже.
Особенно мадемуазель Блюз!
Едва спустился сумрак, невесомые, словно хрустальные спицы, каблучки внесли само очарование в сердце старинного замка. Чтобы соответствовать текстилю спальни, Ева предстала пред Этьеном в тончайшем шифоновом красном платье с пышной юбкой и подобранными вверх волосами ... И, конечно, винтажный саксофон Мартин смешал эпохи.
Только подсвечники таинственно освещали комнату, величественная кровать мастеров XIX века господствовала в середине. Несколько пробных снимков... и вот она медленно поднялась на подиум, повернулась спиной, опираясь коленом на перины, покрытые бархатом цвета кармин. Через объектив фотоаппарата Этьен видел, как поднимается платье, открывая бедро в белом капроновом чулке, как Ева на него опускает руку, придав облику больше интимности. Кадр за кадром... Второе колено утопает в мягкой перине, она поворачивается с обольстительной улыбкой, пытаясь поправить выбившуюся прядь волос...
– Не трогай!
Оранжевый свет пламени подсвечников. Удачный момент, чтобы снять её рот, блестящие глаза и волосы...
Этьен приблизился, чтобы придать правильное положение мадемуазель. Уложил её на подушку и деликатно согнул левую ножку, чтобы острый каблучок впился в перину. Фотоаппарат упал на пол, Ева приподнялась и слегка отстранилась к изголовью кровати.
Французская кровь была окончательно отравлена ядом желания...
***
Она обнажённая стояла у окна. Пухлые четко очерченные губы...
– Как ты думаешь, в будущем люди будут размножаться через пробирки или всё же грезить о рыцарях-тамплиерах?..
– Почему ты спросила?..
– Или как ты... ночь с возлюбленной в спальне, где ложе помнит королей, где любая вещь хранит вековые тайны... Картины, люстра, мебель, пудреница, эта чаша... ваза...
– Да, ты права, сия опочивальня просто дышит историей Франции: старинные полотна кисти неизвестного художника, бюро красного дерева в стиле ампир – первая треть XIX века, стул...
– ...помнит ягодицы современников Наполеона III, – смеялась Ева, слегка касаясь края золотой чаши.
– Это ваза инков... Да, да, и не удивляйся. – Этьен поставил два бокала и бутылку бордо на столик, поддерживающий общий стиль, но изготовленный и приобретённый всего год назад.
– Неужели забыл кровожадный конкистадор, заглянувший на огонёк ордена 'нищих рыцарей'?..
– Да нет, она попала сюда путём обмена из частной коллекции, – Лефевр младший заполнил до половины большие бокалы из тонкого стекла. – Кстати, помнишь картину Шарля Лебрена в Лувре? Вполне возможно, что именно ваза инков позировала художнику, но без гарантий.
Древний сосуд, словно голова инка с бирюзовыми глазницами, пялилась на причудливые тени блуждающие от пламени тающих свечей.
Влюблённый француз опустошил бокал и притянул Еву к себе.
– Луи будет недоволен... – прерывая дыхание, прошептала она, не успев пригубить вина.
– Он будет просто взбешён! – Этьен ронял последние капли рассудка. – Но мы не поставим его в известность... Зачем расстраивать старика...
Внутренние часы Этьена опять остановились. Подданный Франции исчез с радаров бытия.
***
– Чёрт подери, Луи! Устроил здесь проходной двор! – инспектор полиции Персиваль методично прохаживался из стороны в сторону по холлу перед главной лестницей.
– Займись же, наконец, своим делом! Ищи быстрее! – Луи нервно закурил предложенную инспектором крепкую сигарету 'Джитан' и посмотрел в окно на лесистый холм и равнину.
Они были знакомы лет двадцать и общались по-приятельски, без сантиментов.
– Что здесь делает эта орда с фотоаппаратами и камерами? – Персиваль кивнул через окно в сторону съёмочной группы, расположившейся на газоне.
– Днюют и ночуют, чтобы создать очередную историческую небылицу, – бросил старик раздражённо.
– Итак, сигнализация сработала ещё вчера в два часа ночи, а я узнаю об этом только сейчас...
– Мы проверили с Этьеном помещения, замок обошли со всех сторон и просмотрели записи видеокамер – все предметы коллекции были на месте.
Ночью младший Лефевр притормозил у комнаты Евы. Через непритворённую дверь была видна её розовая пяточка, торчавшая из-под одеяла. 'Инквизиция – просто спа-процедуры по сравнению с...' – Этьен захотел вернуться быстрее.
– Кто обнаружил?
– Софи! Ближе к полудню взялась наводить чистоту после протопавших туристов... Да, ещё съёмка велась рядом, – Этьен нервно потянулся за сигаретой.
– Персиваль, прошу, включи режим секретности для своих подчинённых! Никакой огласки! Немыслимо! Пропал меч тамплиеров! Остались ножны... но по отдельности им существовать противопоказано... цена упадёт в несколько раз, если...– Этьен листал информацию в интернете.
Планшет раскалился от непрерывной работы. Никаких сведений в сети пока обнаружено не было.
– Замок мной закрыт по периметру, Бертье уже на территории обследует каждый дюйм...
– Этьен, срочно свяжись с экспертом! Отмени сегодняшнюю встречу!
Первый шаг к крупнейшей сделке необходимо было перенести и сделать это нужно деликатно, без какой-либо утечки информации, чтобы не насторожить будущего обладателя золотой вазы инков. Луи умышленно не выставлял её на аукционы Жака и Франсуа Тажан, проводимых в престижнейших залах Парижа. Он держал многолетнюю паузу. Полгода назад покупатель-инкогнито вышел на него с заманчивым предложением. Старик выжидал не напрасно, красавица-ваза не была той, что изображена на картине в Лувре, она была копией, датированной, скорее всего, парой столетий позже. Но в кругах коллекционеров ходил устойчивый слух о её непосредственном участии в создании полотна. И вот, наконец, сам владелец картины Лебрена, выставленной в Лувре, представил своего эксперта – известного оценщика месье Дюкре. Лефевр-отец узнал это из достоверного источника, именно поэтому старик собирался по максимуму преумножить благосостояние династии. Золотому сосуду предстояло отправиться в частную коллекцию к шедевру изобразительного искусства, увеличив стоимость обоих на порядок. Луи понимал, если даже Дюкре определит год создания вазы, владелец картины лишь слегка собьёт цену и сделает вид, что не сомневается в её исторической причастности. Тем более вещь антикварная, а о подлинной золотой инко-натурщице ничего неизвестно.
Этьен дипломатично перенес встречу на неделю, сославшись на телевизионщиков.
– Персиваль! Вполне возможно охотились за ... – от подобного предположения Луи был в шаге от удара.
***
Дверь распахнулась. Этого ещё не хватало!
– Месье Луи, пожалуйста, организуйте доступ в спальню! Съёмка ещё не закончена... – режиссёр ворвался в помещение, чуть-чуть потеснив на входе ищейку-Бертье. – Полиция в замке? Значит, охрана права, исчезло холодное оружие! Но окровавленный меч должен быть в финале, как всеобъемлющий символ духа тамплиера, блуждающего по закоулкам вашей недвижимости! Древний клинок пропал!
Последняя фраза эхом устремилась под своды парадного зала. Возмущённый старик готов был придушить мерзавца! Инфаркт бестелесной перспективой повис над негодующей жертвой.
– Но месье, мы не успеем сделать муляж! Сегодня последний день...
Инспектор едва подавил желание сделать пинок ногой в место, куда иногда вставляют градусник.
Для Бертье было достаточно одного взгляда патрона, чтобы скрутить режиссёра Гильбэ.
– В этом деле нет ничего сложного. Нужно только основательно допросить всю прислугу, съёмочную группу, сломав пару ключиц, тройку рёбер, пока кто-нибудь не сознается. – Пригрозил Бертье, слегка тряхнув будущую 'пальмовую ветвь'.
– Действуя подобным образом, мы добьёмся быстро результата! Вот и первый подозреваемый! Изолировать субъекта! – приказал Персиваль.
– Есть! В тюрьме Санте времени на муляж будет предостаточно, но сначала, вернёшь, что взял! Спектакль будешь разыгрывать для дураков, – Бертье передал брыкавшегося режиссёра в руки коллег.
***
Полиция с особой тщательностью осматривала покидающих замок туристов с помощью металлоискателя, маскируясь под очень бдительную охрану достояния Франции. Чуть позже подобная процедура коснулась съёмочной группы вместе с каждыми саквояжем, коробкой и форменной одеждой. Таким образом, был повышен и без того революционный накал 'киноробеспьеров', недовольных единоличной изоляцией Гильбэ в средневековых застенках, который, как стало известно по громкой видеосвязи, обиженно наворачивал вторую порцию ароматного лукового супа, запуская взгляд в большую тарелку с рагу из кролика в белом соусе. Чтобы снять напряжённость, в спешном порядке обыскали и отпустили кухарку. Вскоре съёмочная группа с пониманием момента принимала аперитив с орешками и удовлетворённо звенела ножами и вилками. А связь с внешним миром при помощи маленького гаджета была утрачена для всех кроме полиции.
Бертье вихрем носился по квадратным метрам замка Лефевр с новейшим японским прибором большого поля сканирования. Наконец, чувствительный аппарат поймал слабый сигнал штрих-кода пропавшего холодного оружия. Об этом он тут же сообщил патрону.
– Луи, не пора ли теперь подкрепиться? Я не могу работать на голодный желудок,– инспектор уже полчаса думал о чашке кофе, о вкусной булке с джемом или ореховой пастой, тем более, создавалось впечатление, что весь народ что-то жевал.
– Что ж, раз с вашей помощью стало известно, что меч в замке... Софи! – Луи и сам был не прочь взбодриться экспрессо и обрести утраченное равновесие.
– Но Софи ещё не вернулась, – Бертье взглядом по привычке обыскивал окружающую среду.
– Кто разрешил ей покинуть пределы замка? – недовольно пробурчал Персиваль, едва подавляя обильное слюноотделение.
– Месье Персиваль, вы же сами любезно подвезли её до развилки, – Бертье шумно приземлился на стул.
– Ах, да!
В машине инспектора валялся плед, который мог бы оказаться весьма полезным на тот случай, если эта плутовка Софи опять соберётся проехаться с ним обратно от развилки и побоится уколоть свою спину сосновыми иголками или сухой травой. Три часа назад она спешила с длинной узкой плетёной корзинкой для хрустящих багетов из местной пекарни...
– Наверняка чешет языком с какой-нибудь мадам-стенокардией, а нам хоть умри с пустым желудком!
Обед был в разгаре, когда Этьен появился вместе с Евой. Персиваль удивлённо посмотрел на новую персону в его деле о пропаже меча тамплиеров.
– Откуда она взялась? – понизив минимально голос, спросил он старика. – Меня внешностью не пробьёшь, как некоторых, – и кивнул в сторону Этьена. – Саксофон? – последовала реакция на узнаваемый перебор пальцами невидимых клапанов. – Что ж, похвально, но не более чем...
– Более, более... – Луи уверенно кивнул головой.
– Патрон, я наводил о ней справки. Девочка чистая, всё в порядке. Я веду её с тех пор, как месье Шарль обратился ко мне. Контракт с легальной известной фирмой, где она получает работу, я проверил... – прозвучал голос Бертье у правого уха патрона.
Инспектор Персиваль двумя пальцами держал чашечку кофе и с удовольствием надкусывал хрустящую булочку, наскоро подогретую в микроволновке. Он пристально всматривался в прелестное личико напротив и ждал звонка. Софи он знал уж лет шесть-семь, и всегда, когда появлялся у старика Луи, она не отказывала ему. 'Да, молодость безупречна. Но к делу это не имеет никакого отношения. Пора закругляться, и может ещё успею отведать аппетитной плоти зрелой служанки', – и он заглянул в телефон с надеждой о пропущенном звонке. – 'Плутовка!'
– Я не большой любитель музыки. Так что придётся осмотреть комнату мадемуазель прямо сейчас. Вы позволите?..
От неожиданности Ева слегка поперхнулась кусочком десерта, прокашлявшись, медленно допила кофе.
– Почему бы нет, – автоматически улыбнулась она, поднимаясь из-за стола. – Доверие в данном случае субстанция дефицитная.
И инспектор пропустил Еву вперёд.
– Оставь её! – Этьен попытался притормозить инспектора.
– Ни за что! Шагай за нами! Я найду этот чёртов меч, где б он ни был! Луи?!
– Нет, не втягивай меня. Мадемуазель, это всего лишь его работа! – старик развел руками.
***
Осмотр был тщательным и, благодаря Бертье, бесцеремонным.
– Трупы есть?! – произнес он с удовольствием, едва распахнув дверь. – Найдём! – издевательски гаркнул, когда Ева поёжилась.
– Сигнал уловил где-то рядом с комнатой, но очень слабый.
'Хорошо работает! Словно бракк берёт след, делает стойку и ...' – Персиваль остался подпирать стену у входа.
Мадемуазель остановилась у платяного шкафа и, как отметил для себя Этьен, выглядела очень несчастной равно до тех пор, пока не послышался грохот. Рядом с музыкальным футляром Бетье опрокинул стул.
– Мда... В несколько тысяч евро обойдётся ваша неаккуратность, – Ева открыла футляр. – Плюс неустойка по контракту за сорванные выступления в результате поломки инструментов.
Инспектор Персиваль резко приободрился и, не сводя глаз с утопающих в шоколадном бархате саксофонов, бросил оторопевшему Бертье: 'Иди уж! Размеры тары явно не для транспортировки оружия'. Ищейка, едва касаясь пола носками туфель, изменил кривую движения ближе к выходу: 'Патрон, я вообще не понимаю, что мы здесь делаем?! Мадемуазель, как это ни печально, совсем не похожа на Жанну Д'Арк'
Через несколько секунд на лестнице ураган-Бертье уже угрожал тюрьмой охраннику, если тот не будет разговорчивей.
***
Она поднесла тонкое светлое прохладное стекло к губам и с наслаждением сделала глоток. В тот вечер, полвосьмого, небольшой Хемингуэй-бар был переполнен. Этьен приземлился на стул, бережно поставив футляр рядом, и заказал два 'Ритц Сайдкар'.
– Я искал тебя...
– Знаю.
– Но почему...
– Всё получилось спонтанно. Паспорт нашелся, и месье инспектор спешно отбывал в Париж. У меня было только полчаса...
– Телефон?..
– Остался там.
Зелёные бездонные глаза, линия верхней губы словно большая буква М... Этьен завёлся: 'Красивая, упоительно благоухающая моя женщина!'
– Надеюсь, эту ночь мы проведём вместе? – Он предвкушал любовную игру, женский трепет от его сначала осторожных прикосновений. – Попробуй коктейль, которого в некотором роде уже не существует. В нём 180-летний коньяк из редких сортов винограда...
Её свободная рука легла на мужское запястье.
– Я уезжаю. Мне пора. Через четверть часа приедет такси.
Лихорадочно заглатывая вечерний воздух Вандомской площади, Этьен Лефевр то желал как можно скорее оказаться дома, то напиться у Шарля до беспамятства, то остаться в ночном Париже и спать с каждой женщиной, которую встретит по пути.
***
Таксист гнал словно сумасшедший какими-то закоулками, уворачиваясь от встречных авто и пешеходов-самоубийц.
– Месье, чуть медленнее, я не тороплюсь...
Спина, которой было явно тесно в водительском кресле малолитражки, 'кивнула' в сторону лобового окна. Скорость ушла в нуль на перекрёстке, а после резкого поворота направо, вернулась к прежнему торопливому режиму.
'Мнит себя Аленом Простом, а, ладно... Прощай, Париж!'
Сбросив туфли, она удобно расположилась вдоль заднего сидения, касаясь носком тиснёного футляра.
Наконец-то можно выдохнуть: чуть не стала сенсацией в СМИ, что непременно повлияло бы на безупречную репутацию музыканта, хотя подобный пиар наверняка привлёк бы популярность и массовый интерес, смешно. Она закрыла глаза: 'В замке Лефевр кража! И в этом замешана... Бррр!' Ещё этот мерзкий Персиваль посмел усомниться в её непогрешимости, буравил взглядом инквизитора до мурашек по коже, всматривался в свой мобильник, ждал чего-то. А Бертье – вообще хам! Ни капли галантности!
Видеоряд памяти поменялся. Этьен придвигался всё ближе, она после получаса флирта отстранялась к изголовью исторической постельной реликвии. Рука скользнула глубоко под подушку и тут же была придавлена сверху крепкой мужской ладонью. Дрожь быстрой волной пробежала по всему телу и, не справившись с волнением, неожиданно для себя она выпалила:
– Если хочешь, возьми меня!
Одуревший от внезапного предложения Лефевр, воскликнув 'О, моя королева!', метнулся скидывать одежду и обратно к вожделенной мечте.
– Ой, нет! Под камерами... а затем мы – герои видеоролика в интернете... Это не для меня! Давай перенесём... – 'мечта' спасовала и дала задний ход.
Но с горячим французом такой номер, как и ожидалось, не прошёл! Он молниеносно вытянул откуда-то телефон, шлепнул значок 'Умный дом' и, набрав пароль, устранил это недоразумение.
А вот у Евы!.. Что может быть хуже! Под подушкой указательный палец застрял в углублении металлического предмета! И пока настоящий француз, нависающий над мадемуазель, словно мост над Сеной, доказывал, как владеет искусством любви, она, имитируя жаркие объятия, пыталась за его спиной незаметно освободиться от вцепившейся вещицы, чтобы та не прозвенела набатом, подпрыгивая по каменному полу. Пару раз эта 'зубастая вредина' всё же шарахнула по мужскому хребту, но Этьен, вероятно, принял это за порыв страсти возлюбленной. Наконец, золотая ваза приземлилась рядом с голым бедром Лефевра. Между неудержимыми ласками Ева всё же пяткой подпихнула круглое дно на край кровати, а затем накрыла отброшенной простынёй, бесхитростно заметив: 'Зачем смотреть друг на друга частями, словно вдохновлённые искусством Сальвадора Дали?' Этьен был полностью согласен: 'Только Матисс!' И рухнул, наконец, на пленительную мадемуазель с опозданием в двенадцать минут. Оказывается, ПМ-24 имел не протестированную погрешность.
Освободиться от обмякшего буржуа оказалось не простой задачей, и на этом этапе было потеряно несколько минут.
***
Кто-то скребся в дверь. Быстро замотавшись в простыню, фотомодель на цыпочках подошла к двери и щёлкнула замком...
Ранее она пыталась вычислить 'страхового агента' в периметре замка. Может это Гильбэ? По её мнению таких режиссёров не бывает, но ... Навряд ли, слишком суетливый, всегда на виду. Любая картина, старинный предмет, средневековая утварь баснословной цены для него лишь декорации. Театр?.. Луи сразу приставил к нему наблюдение. Неуклюжий киношник в первый день пребывания покой-то ввалился в кладовку на первом этаже и раздавил любимую удочку старика, которая уже лет десять мирно стояла без движения. Растяпа, надёжно скрывая огорчение, тут же заверил, что поправит беду изолентой: 'Нет проблем!' Перемотал под прямым углом место слома и безапелляционно вернул владельцу. Едва терпящий нашествие посторонних бедный старик в сердцах бросил хлипкий обрубок обратно.
В тёмный дверной проём просочился инкогнито – мим с графитовым лицом, белки его глаз мигали загадкой параллельных миров. Не Гильбэ. В том, что ряженный не случайный посетитель обители влюблённых, подтвердил доставленный им занятный приборчик.
Первоначально инструкция к устройству гласила ' ...обеспечит надёжную трёхступенчатую защиту произведений искусства от подделки... невозможно отделить полоску микроскопического штрих-кода, не повредив поверхность...' Но именно последняя фраза стала ключевой для расширения функций данного прибора и использования его в родовом гнезде Лефевр. Умелец, имя которого после нескромного гонорара затерялось среди уютных домиков в Швейцарских Альпах, приспособил тончайшие лезвия столь деликатно, что поверхность предмета оставалась первозданной, а срезанный штрих-код плавно без повреждений попадал в предназначенный для него паз, а затем уже согласно инструкции клеился повторно на любой предмет искусства.
Прикид мима вызывал улыбку, но все движения были выверены, осторожны и бесшумны, общение предлагалось только через жесты. А в тёмных помещениях здания заметить его было просто невозможно. Идентификация 'подстраховки' оказалась возможной только по росчерку 'спрут' на запястье приподнятого быстро рукава.
Через двадцать одну минуту ваза инков, зафиксированная клейкой лентой, уже покоилась в раструбе солидного тенора Мартина, а золотая копия с оригинальной защитой, штрих-кодом в виде трехмерного куба в 30 мкм, заняла её место на подиуме среди других средневековых реликвий.
Когда Этьен открыл глаза, Ева задумчиво стояла у окна, через штору на лодыжку давил затейливый приборчик, и за гардиной напротив замер в неестественной позе мим, припечатавший графитовую щёку к стеклу. Немного времени и француз опять был бодр и стопроцентно уверен в состоявшемся полноценном акте любви, а ПМ-24 снова ждал его в красном 'бордо', чтобы помочь потерять ориентиры сознания, впасть в кому от этой обнажённой женщины. Или на двадцать четыре минуты улететь в космос своего собственного сознания, именно такой срок гарантировал бывший студент-химик, проверив стабильность этого показателя в общежитии МГУ.
***
Вечер был полон зыбких мигающих огней от автомобильных фар. Таксист устал спешить и ехал размеренно под спокойную музыку динамиков.
Визит эксперта путал все карты и ставил под сомнение итог мероприятия. О месье Дюкре Ева услышала из вскользь произнесённой фразы. Это было полное фиаско! Ещё немного и ваза инков будет признана новейшим ювелирным творением, пусть и состаренным до нужной кондиции... Кстати, золота в ней немного больше! Ха, хороша реплика за историческую несправедливость! А, впрочем... Пришлось экстренно менять тщательно продуманный план и предложить 'капризно ранимому' актёру Сержу – то что мимом был он, подтвердил 'спрут' – отвлечь внимание владельцев замка от подмены золотого топ-сосуда. Главное, чтобы Луи отменил визит Дюкре, избегая огласки.
***
Дождь забарабанил по стеклу малолитражки. Таксист неразговорчивый попался, повезло.
Осмотр её гостевой комнаты ищейкой Бертье ничего не дал. В тот момент, замотанная во флисовый кусок ткани, ваза инков со срезанным кодом пряталась в кармане дождевика по соседству со сломанной режиссёром Гильбэ удочкой. А затем под бодрый топот полиции и владельцев замка вслед за пиликающим сканером, главный золотой бонус уверенно перекочевал в раструб раритетного тенор-саксофона. Редкий Мартин неоднократно уже побывал в руках Луи и числился вне подозрений, а озвученная стоимость напрочь отбила охоту у полиции приближаться к инструменту. Тем более, что оружие нашли на кухне – валялось среди ножей для резки хлеба.
Приехали на заправку. Спина буркнула: 'Excusez-moi, je suis pour une minute (извините, я на секунду)', и пикнула сигнализация. Не француз.
Позже полиция озвучила версию о том, что фокус с мечом тамплиеров проделала Софи, она так и не вернулась в замок. Может, русские парни из булочной поспособствовали её исчезновению? Присмотрели при передаче значка с микроплёнкой, на которую музыкальные пальчики, поворачивая в нужном направлении, запечатлели всёвидящие очи видеокамер в средневековых закоулках и спальню-сейф с вожделенным предметом. Ха! Смешно! Кажется, сам Персиваль подвёз служанку до развилки. Старик Луи один отказывался верить в причастность Софи, но противоположное мнение инспектора гремело на весь замок: 'Я эту плутовку из-под земли достану! В корзинке меч хотела вынести!'
– Бертье, у тебя три часа на поиски этой бестии Софи! – за очередной чашкой кофе, подключив дедукцию, инспектор Персиваль приказал осмотреть парижскую квартиру Этьена, ключи от которой уже года два находились в дамской сумочке на общей связке.
Младший представитель династии Лефевр и Бертье отбыли тогда в спешном порядке к возможному пристанищу вероломной служанки.
***
В автомобиле сработала сигнализация. Пошлый оскал африканца по ту сторону бокового стекла заставил Еву вздрогнуть и вцепиться в дверную ручку. Их было трое, и они раскачивали машину, чтобы выманить хорошенькую мадемуазель наружу. Европейская толерантность по умолчанию способствовала удовлетворению целого спектра потребностей мигрантов прямо на месте их возникновения. Ева вооружилась пилкой для ногтей, что только подзадорило мигрантов к более активным действиям. Попытку отжать стекло остановил предмет, приземлившийся рядом с малолитражкой...
Через дымовую завесу в салоне автомобиля появилось лицо водителя с пережатым ладонью носом. Хлопнула дверца...
– Шо эти перелётные птицы здесь делают?!– визг тормозов, и авто рвануло с места.
– Мотя, вы?! – без шляпы узнать толстяка из Лувра не представлялось возможным.
Через двадцать минут толстяк притормозил у обочины и обернулся ко всё ещё вооружённой пассажирке:
– Видок у вас просто бесподобный! – протянул он веер из похищенных в музее банковских карточек и телефон.
– Но как?!
– Ха! Талант и многолетняя работа с электоратом. А опыт передать некому! – поднял он указательный палец вверх. – Эх, барышня, с такими пальчиками как у вас и такой фигней заниматься, – кивнул он в сторону тиснёного футляра.
***
Субботним вечером золотая ваза инков была доставлена адресату. В это же время профессиональный Альт-француз Selmer Mark импровизировал в паре с американцем Сonn, ничуть не уступая ему в мастерстве и приводя публику в полный восторг.
***
Во Франции маленькое сообщение в СМИ о Софи Фуко, ранее ошибочно объявленной полицией в розыск, которая вернулась на прежнее место работы после трёхдневного вояжа на Лазурный берег с русским туристом, утонуло в экстренной информации: 'Чтобы завладеть денежными средствами водителей, на автозаправке в пригороде Парижа мигранты применили отравляющий газ, но – бог всё видит – надышались сами и теперь находятся в госпитале. Их лечение как всегда оплачивают законопослушные налогоплательщики. Сколько еще терпеть лояльность властей?!'
Из романа 'Инка-татуаж'
