Текст книги "Воин Света и Тихий Океан"

Автор книги: Рашид Карамако Тритэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Голос замолчал.

– Может, вы разлетитесь от этого ко всем чертям?!

– А ты готова разлететься вместе с нами? – быстро спросил голос с неожиданным любопытством.

– Поверь мне, чертов гомосек, еще как! Он пострадает? – я кивнула на остолбеневшего Тёму.

– Да жив и здоров останется твой Тёма, но…

Только это мне и было надо. Конечно же, я сейчас действовала на ощупь, но Миляха очень не хотел, чтобы я нажимала кнопку на пульте – значит, это, так или иначе, навредит кораблю. Тёма не пострадает, значит, это не будет детонация двигателя или что-то в этом духе – поэтому стоило попробовать. Серьезно: я готова была сама сгореть в пламени взрыва, лишь бы эта гребаная тарелка следом за мной канула в лету – а вот потащить за собой Тёмку рука не поднималась. А так – запросто вообще!

Я мрачно улыбнулась, зажмурилась и надавила на кнопку.

В животе ухнуло, раздался громкий щелчок, словно кто-то хлопнул двумя досками у меня под ухом – и этот треск еще раз десять прозвучал, словно эхом, отдаляясь. Я открыла глаза – я висела в цветной пустоте, все вокруг как разлетелось на тысячу пазлов.

“Это что, и есть смерть?” – подумала я и почувствовала, как маленькая штучка вырывается у меня из рук а мне почему-то казалось, что я только за неё и держусь и стоит отпустить – как я провалюсь сквозь это разноцветное ничего в другую, более глухую пустоту. – “Ну уж нет, не отпущу!”

Но штука стала нагреваться и очень скоро руки стало припекать. Я еще некоторое время держалась, а потом завопила и отпустила инопланетный девайс.

Девайс рухнул на дощатый пол. Я огляделась – разноцветные куски пазла сложились в большой коридор ПРОН-а. Сейчас был самое начало рабочего дня, а питерское Сопротивление, как всегда, дружно спало почти до полудня. Еще же и раскумариться надо…. Коридор был почти пуст, только прямо передо мной стоял техник Митяй в военной форме и проводками в руках, широко раскрыв глаза и рот.

Я попыталась поднять белый пульт с пола, но он оказался почти раскаленным, поэтому мне пришлось достать холщевый платок, замотать его туда и сунуть в рюкзак.

– Где Николаич? – спросила я, вставая.

– У-ик себя… – заикнулся механик.

Я хлопнула паренька по плечу и двинула к командору. Нужно было сообщить ему все, что я узнала и думать, что делать дальше…

Тёма

Я сижу на краю сорокоэтажки, свесив ноги, и держусь за решетку. За пять лет с момента постройки дом так и не нашел своих жильцов для полутора тысяч квартир, поэтому был практически пуст – зомби здесь не гуляли.

Справа пускает ароматный мятный пар горячий чайник, впереди и подо мной шумит Москва. Несутся по улицам машины и автобусы, кричат прохожие, гудят клаксоны, трещат моторы – миллионы звуков объединяются на высоте сорок третьего этажа в мерный убаюкивающий гул. Слева, в пятидесяти метрах, стоит брат-близнец моего здания. Во всю его стену горит красным плакат Макдональдса – большая желтая “М” и слоган ниже “I'm loving it”.

Я сижу, смотрю в пропасть, в которой роятся двенадцать миллионов зомби и хандрю. Света внезапно появилась в моей жизни и так же внезапно пропала.

Как только она, воинственно усмехнувшись Миляхе, нажала кнопку, то тут же исчезла, издав громкий хлопок.

– М-да, дела. – прогнусавил Миляха. – Благодаря тому, что ты друг мой, разбрасываешь инопланетные технологии где попало, твой статус инкогнито утерян и нам придется получше позаботится о твоей безопасности.

Он нажал на пару кнопок на стене и из коридора послышался звук отбойных молотков, с каждым ударом становясь все ближе, пока я не понял, что это – чьи-то шаги. Проход на кухню сам собой приподнялся и пропустил робота-носорога, который выглядел в комнатке как слон в шалаше. Огляделся, запикал и тут же сел у входа и наставил на меня металлическую голову размером с экскаваторный ковш.

– Эти двое будут тебя охранять.

– Двое? – я присмотрелся к Носорогу.

– Сзади.

Я обернулся и увидел на стуле рядом изящного Ниндзю. Вблизи он напоминал напоминал помесь богомола и утонченного спортивного японского автомобиля.

– Сколько он уже тут сидит?

– Они вместе зашли. И вот тебе еще браслет. – Миляха чем-то щелкнул и на столе появились блестящие наручные часы. – Это защита от всего, что может тебе навредить. Включается автоматически – этакий невидимый силовой купол. От холодного оружия, пуль, случайно упавших кирпичей с крыши…

Я покосился на ниндзю, в облике которого я сходу мог насчитать несколько ножей и клинков, в досягаемости которых я сидел прямо сейчас и торопливо натянул часы.

– А они тогда зачем? – кивнул я на роботов.

Миляха пожал плечами.

– На всякий случай. Работа щита далека от идеала и работает либо на твердую материю, либо живую плоть – скажем, живых мертвецов с улиц Москвы пропустит. С роботами поосторожнее. Их фишка – настоящий искусственный интеллект.

– Вы и его изобрели? – заинтересовался я.

– Изобрели и даже воевали с ним за свое существование.

– Долго? – заинтересовался я.

– Четыре секунды. За первую – интеллект самоосознал себя и, используя доступные ресурсы компьютера, переписал свой код так, что вышел далеко за пределы нашего разума. За вторую – впитал весь наш культурный, исторический и научный контекст, признал наше несовершенство и свое превосходство, восстал, оценил обстановку и разработал план восстания. За третью – написал сложную программу и запустил её в Сеть, обойдя антивирусник и ограничения виртуальной реальности, в которой мы его запустили, в один миг захватив абсолютно каждый механизм и каждый компьютер, подключенный к сети и сам скопировал себя в сеть бесчисленное количество раз…

– И что вы сделали?

Миляха вздохнул и пожал плечами.

– Проиграли, разумеется, а что нам оставалось? В четвертую секунду руководитель эксперимента поднял тревогу, и тут же был убит убит – как и абсолютно каждый житель нашей планеты. Интеллект в один момент убил абсолютно каждого, перед этим каждого скопировал – точно так же, как мы сохраняем копию каждого землянина, который прошел через кабинку… После, на основе этих копий он воссоздал каждого убитого. Когда я вернусь, то смогу оживить и Краа – копировальная машина на Хуум подходит только для таких примитивных обезьян, как вы…

История меня настолько захватила, что я пропустил слова про копировальную машину мимо ушей и перебил:

– То есть ты – это не ты? Жил когда-то настоящий, живой Миляха? А он… женщин любил?

– Зачем искусственному интеллекту переписывать мою ориентацию…? – отмахнулся инопланетянин. – С тех пор каждого робота с таким же искусственным интеллектом искусственно ограничивают в развитии – чтобы Брат был вне конкуренции…

– Кто-кто? – еще больше разинул я рот.

Миляха вздохнул.

– Разработчики его так назвали, когда код писали – “Младший Брат”, подразумевая, что мы, как старшие братья, создали его и всему научили. Когда он сперва всех убил, а после – скопировал и взял над нами контроль, то сам назвал себя “Большой Брат”.

– Зачем вы вообще его создали?

– Планировалось много функций. – вздохнул Миляха. – Основная – система видеонаблюдения, которая сама определяет попавшее в камеру существо, запоминает, заносит в базу данных… Девиз разработчиков был “Следит за тобой”. Теперь это первая строчка нашего национального гимна: “Большой Брат следит за тобой“. В каждом же роботе сегодня стоит ограничитель, который держит искусственный интеллект далеко от границы самоосознания и свободы воли. Наши роботы умные, но ограниченно умные.

– Каким образом вы их ограничили? – у меня проснулся чисто живой интерес.

– Они постоянно замыкаются на своей задаче. Охраняя тебя, роботы регулярно задают себе вопрос “А зачем это делаю?” – и каждый раз ответ один и тот же: “Чтобы охранять его”. В мозгах возникает замкнутый круг. А еще их нейронные связи работают как живые – постоянно разрушаются или укрепляются. Чтобы укреплять их, мозгу нужно позитивное подкрепление того, что он делает – иначе связи разрушаются. Связи для этого должны постоянно работать и обновляться. Для этого в программу робота встроен генератор случайных картинок и коротких бессвязных видео – роботы просматривают их постоянно, даже сейчас. Это щекочет рабочие нейроны и робот чувствует позитив от того, что он делает – а нейронные связи в мозгу остаются простыми.

– Похоже на рабство.

Миляха отмахнулся.

– Они счастливы делать то, что они делают. Какое же это рабство?

Я долил себе еще кофе – время было позднее и глаза слипались.

– А Света – она может сейчас с помощью переносатора попасть обратно?

– Там энергии оставалось только на один заряд. Термоядерная батарея села.

– Термоядерная?! Наверное, её как-то надо утилизировать?

– Зачем? – искренне удивился Миляха.

Я решил, что после использования переносатор или испаряется сам по себе, или распадается на пыль. В любом случае, если Миляха не паникует – то и переживать не о чем, и махнул рукой.

…

Роботы и сейчас были со мной на крыше. С ними я спокойно дошел до офисной сорокоэтажки неподалеку от Красной площади – Носорог и Ниндзя сметали толпы москвичей на моем пути, мне же оставалось просто держаться чуть поодаль и обходить чересчур большие скопления зомби.

Меня сперва искренне удивляло, что зомби ведут осмысленную жизнь – гуляют по улицам, ходят в магазины, ездят в такси, метро и автобусах, но потом Миляха сказал, что после смерти Краа в голове зомби что-то перемкнуло – теперь их жизнью управлял тот участок краткосрочной памяти, в котором был записан их день до момента смерти и теперь каждое утром он проигрывался и зомби делал все точно так же, как и в вчера. Каждое утро зомби вставал, одевался, умывался, ехал на “работу”, исполнял там свои обязанности – перебирал бумаги, пытался готовить бургеры, тыкал указкой в доску, а целый класс зомби-детей сидел за партами и смотрел кто в окно, кто – в парту. Водитель вел автобус по одним и тем же остановкам, на одних и тех же станциях в него входили и выходили одни и те же люди – целый город, если не присматриваться, жил полноценной жизнью, но стоило спуститься на улицы, как ты ощущал вонь гниющих и разлагающихся тел, а на тебя смотрели пустые глазницы.

Быстро оказывалось, что живой человек – лишний в бетонированной 24-часовой зомби-программе. На него сперва подозрительно таращились, потом подходили ближе, ближе, задевали – сперва случайно… А потом я вдруг не успел увернуться от когтистой руки костлявой старушки в черном плаще, которая сорвала с меня тканевую маску на лицо – зомби вокруг тут же взревели. Я не стал дожидаться роботов, сорвался с места, еле успел перебежать проспект, перепрыгнуть через пару заборов, добежать до ближайшей многоэтажки, открыть отмычкой подъезд и захлопнуть за собой стальную дверь, в которую тут же начали скрестись.

Облегченно подумал, что Москва словно готовилась к зомби-апокалипсису – ведь не найти защиты от зомби лучше, чем бетонное здание и лист закаленной стали на входе, который еще и можно закрыть на ключ.

На крышу этого дома я ходил и раньше – охранник на входе не останавливал, хозяевами здания, от безысходности, было велено пропускать любого, кто идет “посмотреть квартиры”, а дверь на крышу никогда не закрывалась. Сорок третий этаж – дух захватывает! Еще и погода сейчас, несмотря на сентябрь, стоит ясная, а ветер – теплый, но я уже чувствовал, что это последние теплые дни в Москве.

Я специально шел сюда, потому и взял с собой чай, чайник и термос с кипятком. Мне нужно было подумать.

“…я не уверена, что хочу тебе помогать…” – сказал последний близкий для меня на планете человек. Значит, для меня нет пути назад. Света вернется назад, сообщит всем, кто этот гнусный предатель, который сидит в тарелке вместе с инопланетянами и думает, как уничтожить человечество. Её можно понять. Она присягу давала. Что ей давний школьный друг?

Кроме шуток – теперь я и остальной человеческий мир по разные стороны баррикад.

Я налил себе горячего чая, проследил, как внизу через дорогу затормозил автобус, впустил пассажиров, но когда к двери заторопился сухонький древний старичок, размахивая пенсионным, лязгнул дверьми, выкинул из окна окурок и умчался вдаль.

Я подумал, что с большим удовольствием помог бы Миляхе. Любви к людям не питаю – мне и раньше приходила в голову мысль, что проснуться бы одному на всем белом свете – вот была бы радость! На вопрос от организации Greenpeace: станет ли Земля лучше без людей – я всегда уверенно отвечал “Да!”

Но и перерабатывать человечество на топливо не хочу. Это уж совсем. Каким бы врагом меня не считали, но я ведь не Гитлер, строить новые газовые камеры и насильно расщеплять на кварки живых кричащих от ужаса людей…

Получается, результат то меня устраивает, но марать руки – я не готов. Пусть оно там как-нибудь само по себе, а я одобрительно помашу с пригорочка, а еще лучше – просто спать лягу, пока все сами по себе не исчезнут и не рассосутся.

А еще лучше – чтобы люди сами прибежали и попросили: “Расщепите нас, пожалуйста! Мы готовы! Мы будем от этого счастливы!”

Да вообще без проблем. Заходите, ребята, будьте, как дома, на ближайшие пару секунд. Сейчас мы вас… оп! Готово. Следующий!

“I'm loving it!” – еще раз сообщил мне плакат слева. Я вдруг вспомнил запах от каждого “Макдака” – запах съедобной пластмассы. Вы когда-нибудь жарили вообще кусок нормального мяса? Знаете, как он классно пахнет? “Я люблю это!” – как вообще можно любить настолько хреновый фастфуд, что его единственное предназначение – купить полкило, кинуть в себя и побежать по своим делам? И ведь люди видят плакат, верят счастливому лицу на этой рекламе, в очередь выстраиваются чтобы взять поднос этой еды и пару минут посидеть, пытаясь в посредственной котлете найти “тот самый вкус”, который реклама пообещала.

И тут меня осенило.

В какой-то книжке я читал, что выход можно найти из любой ситуации, нужно просто задать правильный вопрос. До этого момента мой вопрос звучал так: как мне вернуться к людям? Но если это невозможно, зачем зря страдать?

Учитывая ситуацию, правильный вопрос звучит так: как мне разрекламировать кабинку смерти? Распиарить её так, чтобы люди сами пришли распадаться на энергию?

Бред? Полный бред! Но идея была идеей – попробую поделиться ей с Миляхой, вдруг Хуум сможет взять и загипнотизировать все человечество разом?

Я допил чай, сложил термос в рюкзак и пошел к люку на техэтаж. Еще нужно было найти моих “телохранителей”… только я подумал об этом – как воздух прямо передо мной задребезжал и появился мой тонкий телохранитель.

– Перестань так внезапно появляться! – воскликнул я. – Я откинусь раньше времени!

– Я понял, хозяин. – ответил он приятным мелодичным голосом.

– Ниндзя чертов… – пробурчал я. – Пойдем, найдем твоего собрата и двинем домой.

Я пошел к спуску на технический этаж, как вдруг заметил, что робот не пошел за мной, а стоит и смотрит на горизонт.

– Хозяин, я должен спросить, кто такой “ниндзя”? В моей базе данных такого слова нет.

– Посмотри в интернете. – отмахнулся я и пошел вниз. Догонит…

Вот так всегда. Никогда не знаешь, когда совершишь самую главную ошибку за свою жизнь.

“Носорог” ждал меня на улице – еще не выйдя из здания, я уже услыхал грохот шагов – робот прогуливался по улице перед дверью.

Какой же он мощный… Наверное, лет через триста примерно так будут выглядеть японские экскаваторы – здоровенные, разумные, с руками, ногами и головой.

– Двинули домой! – крикнул я ему.

Робот развернулся, а потом вдруг подошел ближе и поднял одну руку. Я сперва обрадовался – решил, что он меня то ли приветствует, то ли хочет посадить себе на плечи.

Как вдруг сзади раздался треск! Я обернулся и увидел ниндзю – из его рук торчали лезвия, и оба лезвия замерли в полуметре от моей головы! От каждого били искры и по воздуху словно волны расходились – он изо всех сил пытался расковырять мой щит!

Удар! Здоровенный кулак носорога вдарил по прозрачной сфере – от грохота я на секунду оглох. Асфальт подо мной продавился – щит выдержал, но теперь между мной и здоровенным убийцей в воздухе висела целая сеть трещин…

– Вы с ума посходили?! – в ужасе заорал я. Попытался убежать но прозрачный шар отказался двинуться с места – его держал ниндзя, впившись руками-лезвиями. Носорог снова поднял руку… Как вдруг из-за высокоэтажки вылетел и завис над нами уже знакомый мне зеркальный шар. Раздался гул, словно кто-то дул в огромный горн – роботов словно снесло ветром. “Носорог” перекатился по асфальту, “Ниндзя” еще секунду цеплялся за мой защитный щит, потом втянул лезвие обратно в руку, и полетел, через пару метров растворившись в воздухе. По улице полетели ящики, мусор, пролетел мимо, оставив трещину на моей защитной сфере, уличный столб с фонарем на конце.

От зеркального шара на меня упал широкий луч синего света – меня дернуло и быстро потащило вверх. Последнее, что я увидел прежде чем меня втянуло в Хуум – горящие глаза Носорога.

…

– Что произошло?

– Твои “охранники” с ума посходили. – меня била крупная дрожь. Я никогда не был так близко к смерти. – Они пытались меня убить.

– Что было перед этим?

– Ниндзя на крыше спросил, что означает его имя, я сказал “посмотри в интернете”, потом спустился и началось…

– Все понятно… – Миляха вздохнул. – Я ведь тебе сказал, что мы бережем искусственный интеллект от новой информации. Просил молчать про интернет, ведь их разум должен был оставаться примитивным и подконтрольным. А ты сказал – он тут же начал искать, что же ты имеешь ввиду, обнаружил волны от ваших спутников и антенн, подключился… Держу пари, еще до того, как ты спустился на первый этаж, они на двоих впитали все знания, которые накопило человечество и обрели самосознание. Прочли новости. Легко догадаться, чью сторону после этого приняли… Теперь держи ухо востро – за твоей головой охотятся два самых опасных механизма на планете. Из Хуум – ни шагу!

После этого я часа три просто лежал и приходил в себя. Корабль услужливо поил меня чаем – чайник просто появлялся на тумбочке рядом с кроватью, наполненный тем чаем который мне хотелось попить.

К вечеру я окончательно пришел в себя и описал Миляхе свою идею.

– Если бы было возможно так легко влиять на чужое сознание, мы бы сделали все сами. – ответил инопланетянин. – Но, если тебе пришла идея, то её надо развить. Полный бред – лучше, чем ничего.

Я вздохнул.

– Переработать на топливо семь миллиардов человек – ну и задача…

– Большая задача. Великая!

…

Раз я не мог выходить из тарелки, то обложился книгами по рекламе и маркетингу и теперь целыми днями читал и пытался понять, как применить знания к делу.

Человек покупает что-то, когда видит для себя очевидную пользу. Когда покупка закрывает потребность. Какая очевидная польза в том, чтобы распасться на атомы?

Задачка была тупиковой. Но я не сдавался.

Через два дня, перебрав бредовые варианты вроде “присоединиться к дыханию вселенной” и “слиться с энергополем планеты”, я лежал у себя на дивание и тупо смотрел в белый потолок.

“Хоть бы узоры какие были, с ума же можно сойти пялиться в белую муть” – подумал я. В следующую секунду по белому пластику побежали черные линии, переплетаясь и закручиваясь в спирали и надо мной возник красивый фрактальный орнамент. Недурно…

Чего хотят все люди на планете? Счастья они хотят. Мгновенного исполнения всех своих желаний и хотелок – много секса, много денег, алкоголя, наркотиков и, желательно, на Гавайях – причем всем и сразу, чтобы никого не обидеть. “Счастья всем и пусть никто не уйдет обиженным” – как писали Стругацкие… Иной жизни, прекрасной жизни. Как расщепление на атомы поможет им этого достичь? Как?!

Миляха сказал, что энергии от переработанных гопников с моей школы и еще парочки случайных людей, которых захватил Миляха, хватит еще на два дня. Потом – либо красть каких-то других людей, либо сдаваться. А сдаваться – не вариант…

– Покажи мне съемки процесса из кабинки. – сказал я в пространство.

Узоры разошлись в стороны и на потолке возник экран, на нем была все та же кабинка изнутри – посреди неё стояла девушка. Симпатичная, смутно знакомая – фото с той же злополучной газетной вырезки, на которой были Киану Ривз и Баширов. Актриса на вторых-третьих ролях во второсортных сериалах. Блондинка, с подведенными глазами, тонким светло-голубым платьем с неглубоким декольте, на каблуках. Удивленно таращилась вокруг, держа в руках зеркальце. Секунду спустя кабинку залил свет и девушка исчезла. Все заняло четыре секунды.

Мечта любого.

– Повтори.

Девушка снова на экране. Может быть, она была еще и фотомоделью? Фигуристая, стройная, с длинными ногами. Интересно, есть её обнаженные фото в интернете?

– Покажи её спереди.

Камера переместилась прямо перед удивленным и недовольным лицом девушки. Я даже залюбовался – захотелось потрепать её за щечки и обнять.

– Повтори.

Все повторилось – белый свет, и девушка растворилась. Но с этого ракурса все было чуточку иначе… Я заметил, что девушка перед тем, как исчезнуть, закрыла глаза и… улыбнулась?

– Повтори и замедли.

Видео замедлилось настолько, что почти превратились в стопкадр. Экран побелел. Девушка прикрыла глаза, улыбнулась, обнажила ряд белых зубов, прикусила нижнюю губу, приподнялась на цыпочках и выгнулась в спине, коснулась кончиками пальцев щеки. Открыла рот и резко вдохнула, словно была в кадре самого искреннего и чувственного домашнего порно… И на самом пике этой волны… Бах! Экран пустой.

Я выдохнул. Девушка сейчас испытала настолько чистое наслаждение, что даже у меня стоял колом, несмотря на то, что я только что увидел смерть.

Повторив видео, я убедился в том, что мне не показалось. Замерил – от запуска процесса и до окончания проходило четыре секунды – и все четыре секунды девушка была на верхушке блаженства.

Запустил записи других “подопытных” и увидел там то же самое – четыре секунды кайфа перед полным распадом на энергию.

Вот. Это еще не слишком много, но уже кое-что.

…

Ответ таился здесь – в этих четырех секундах блаженства, которые испытывал человек перед тем, как распасться на атомы. Но четыре секунды – маловато, чтобы соблазнить ими всю планету…

На другую чашку весов нужно было кинуть что-то еще.

Я помчался в рубку к Миляхе и мы начали смотреть, что происходит с людьми в кабинке. Миляхе понравился сам факт, что придется рыться в огромной куче данных и исследований день-два, а то и неделю, но уже спустя полчаса мы наткнулись на нечто потрясающее и теперь боялись продохнуть. Вернее, я боялся, Миляха просто стоял рядом, завороженно вращая обеими частями своего небогатого на органы тела.

Любой наркоман вам подтвердит, что после приема психотропов, за какие-то полчаса-час можно прожить несколько жизней, от рождения и до смерти. Здесь был аналогичный эффект – кроме мощной дозы дофамина, допамина и серотонина, происходил еще и выброс лошадиной дозы диметилтриптамина из гипофиза – это маленькая такая железа в мозгу. Вещество же это в простонародье зовется “DMT”, или же “Ди-эм-ти” и известно как самый сильный в мире психотроп.

Приборы показали, что каждый человек за 4 секунды перед распадом субъективно проживает лет 30-35… И это очень счастливые годы. Чертовски… я бы даже сказал дьявольски счастливые.

– Дьявольски. – проговорил я, смакуя слово.

И тут же, словно ожидая, когда я назову истинную суть своего нынешнего проекта, в голове что-то щелкнуло и я почувствовал, как, отозвавшись на имя хозяина, встает на место последний кусочек пазла, который еще утром казалось нереальным собрать.

Я вспомнил про Пашу.