Текст книги "Воин Света и Тихий Океан"

Автор книги: Рашид Карамако Тритэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Рашид Карамако Тритэ
Воин Света и Тихий Океан

Тёма

В тот день я поел тухлого мяса и заказал проститутку.

Поймите правильно – мне уже 25, а я ни разу не того… Подумать стыдно! Причин уйма – я с кучей комплексов и аллергией на все на свете. Людей не люблю, сижу и работаю за ноутом у себя дома, ухожу только за едой и – раз в месяц – на пробежку.

Сегодня с утра подумал: деньги есть, своя квартира есть, пускай и съемная, почему нет? Что такого?

Сайт с чередой анкет. "Не верьте фоткам, в реальности 100% будет иначе – бока, короткие ноги и пропитое лицо…" – вспомнил я фразу из статьи у блогера. Как тут кого-то подобрать то? Волнение обжигает даже когда бегаю по фотографиям глазами. Одно дело – просто совестливо смотреть на картинки, другое – отбирать…

Взгляд зацепился за имя.

Приятный голос по телефону, мое невнятное лопотание, в ответ на которое фея не смутилась, а взяла разговор на себя, узнала адрес, назвала цену и договорилась на встречу.

"Мальчик мой, приготовь презики".

Пока ехала, я успел заказать доставку роллов – денег на карте хватило только на те, что с курицей. Птица оказалась еще и тухлой, но тогда я этого не заметил, полил еду соусом и торопливо закинул её в себя, а через час уже бежал смотреть в глазок.

– Света? – голос предательски дрогнул. Не столько от ситуации, сколько от имени, хотя, казалось бы, где тут связь?

Да и похожа. Немного… Стройная, волосы до пояса цвета поля одуванчиков…

– Да, мой мальчик, это я!

Вроде одна, безо всяких амбалов и сутенеров, которых я боялся после историй в Сети. Открыл.

Да не так уж и похожа. Прическу явно покрасила, нацепила чулки и мини-юбку, чтобы ноги казались длиннее. Стоит, смотрит. А, ну да…

– Заходи! – толкнул дверь, дрожащими руками сорвал цепочку, распахнул обратно. Бабочка впорхнула, а я тут же защелкнул дверь на замок, словно боялся, что кто-то зайдет следом или, не дай Бог, увидят соседи, хоть сам я с ними ни разу не встречался.

– Привет. Я Тёма.

С чего начать то? Черт, от неё еще и пахнет духами с розой…

– Привет, дорогой, я Света. Деньги вперед.

Почувствовала мой страх, взяла инициативу на себя, приняла мятую бумажку в пять тысяч, мельком посмотрела на свет, сунула в сумочку, повесила на гвоздь. Потом приобняла, взяла за руку и повела в комнату.

– Где у тебя кровать?

– Вон. – указал я на диван.

Она кивнула, потом посмотрела на меня.

– Что с тобой?

– У меня аллергия на розы, а у тебя духи…

Кивнула, погладила рукой по плечу.

– Тогда я поскорее в ванную, смою парфюм.

– Тогда я тоже после тебя..! – вспомнил вдруг, что уже дня два только руки мою, а сегодня утром вроде даже зубы не чистил… Какой позор!

Снова кивнула. Ну конечно, у женщин обоняние тонкое, она сразу все поняла!

Я вдруг понял, что уже ничего не хочу! Набрал воздуха, чтобы промямлить: “Наверное, не надо ничего, деньги твои, иди!” – как вдруг она спросила:

– Надеюсь, на секс у тебя нет аллергии?

Чуть не ляпнул: "Не знаю, пока не пробовал".

– Не бойся, у всех бывает свой первый раз. – она нежно потрепала меня за щеку и исчезла в ванной.

На лбу у меня, что ли, написано?

Пока шумела вода, я не находил себе места, ходил из угла в угол, потом сел за стол и включил ноутбук. С удовольствием отвлекся на клиента, который просил десять текстов на сайт про унитазы. Я отстучал "ок, завтра будет", кинул ему реквизиты и отключился. Круто, вот и отбил потерю девственности…

– Мальчик мой, я готова.

Я поднял голову. Света поправляла волосы в метре от меня, в одном моем тонком белом полотенце, которое утаило всё от груди и до середины бедра. Сердце заколотилось, в висках застучало и я вдруг почувствовал, что мне срочно нужно поправить брюки

– Ну-ну. – она хихикнула, присела на диван и кивнула в сторону ванной. – Сейчас все будет, Тёма. Я вся готова и жду тебя здесь.

– Ты… прекрасна. – сорвалось у меня с языка.

– Спасибо. – понимающе кивнула она. – Но сперва – душ.

– Я могу сознание потерять, если накроет… – выпалил я. – Ты только… не смейся пожалуйста.

– Не переживай, мальчик мой. – она улыбнулась. – У меня есть способ привести тебя в чувство.

Я выдохнул и потопал в ванную. Проходя мимо неё, судорожно вдохнул и отметил, что розами уже не пахнет – а только свежестью и – немного – моим шампунем. И это стройное прекрасное тело мое на час… Ладно, уже минут на сорок пять. Все равно – с ума сойти!

Зачем-то щелкнув замком на двери ванной, я на скорую руку ополоснулся, потом встал и внимательно посмотрел на себя в зеркало.

Интересно, я хоть сколько-нибудь красив? О чем она подумала, когда меня увидела? Хотя ей, наверное, всякие отморозки попадаются… Но клиент всегда прав и всегда прекрасен, даже если у него тощее костлявое тело и нелепое круглое лицо с темно-карими телячьими глазами, как у меня.

Фух… Читал об этом несчетное количество раз, а если всю просмотренную порнуху собрать в одном месте – компьютера будет мало, понадобится сервер. Но все равно – боюсь, как перед полетом в пропасть…

Собраться с храбростью я так и не успел – в животе словно взорвалась тошнотворная бомба. Еле успел сесть на унитаз!

А пока я умирал, сидя на толчке в йогической асане “собакой мордой ниже колен”, проклиная службу доставки и своё неумение заработать на нормальную еду, на Красную площадь упал инопланетный корабль и пустил вокруг волну смерти, убив каждого, кому "повезло" в этот момент находиться в пределах МКАД и еще далее – километров на двадцать. Убил всех, кроме меня.

Надо это, наверное, объяснить… Видели сферические фото 360°? Аппаратура фотографирует абсолютно все вокруг себя – после соединяет фотографии в одну и дает возможность вам в пределах фотоснимка осмотреться по сторонам, поднять камеру вверх… Но если направить камеру вниз, будет слепое пятно – там стояла ножка механизма. Тормоза инопланетян тоже не висели в воздухе – прибора крепился к корпусу корабля своей тонкая "ножкой", а убийственная волна, которая сработала для корабля как воздушная подушка, заторомозив его на подлете к планете, в момент появления имела маленькое слепое пятно размером с булавочную головку – пока волна долетела до меня, пятно увеличилось до кружка радиусом полтора метра, в этот кружок и поместился я.

Но в тот момент я ничего такого не знал. Меня резко перестало тошнить и живот теперь не крутило…

Я расслабился на минутку, а потом меня пробил холодный пот: "Твою же налево… она потом снова сюда пойдет, а тут воняет". Сам факт, что проститутка, которую я видел, скорее всего, последний раз в жизни, почует мое отравление, оказалась настолько ужасной, что я потратил минут пять, чтобы сжечь полкоробка спичек. Потом еще раз принял душ.

Сверился с часами. Еще всего тридцать пять минут…

Убедился, что с животом все в порядке и уже не от желания, а от страха опоздать на свой праздник любви, рванул дверь ванной!

Путана лежала на диване, раскинув руки и глядя в потолок.

– Света? – осторожно позвал я. Та не реагировала. Так и надо, что ли? Подойти, убрать с неё полотенце и… пока она будет молча лежать?

Не зная, с чего начать, встал рядом, протянул дрожащую руку и впервые в жизни положил её на женскую грудь. И вдруг, против ожидания, не ощутил тепла. Сместил руку в центр – сердце не бьется. Глаза холодно смотрят в потолок. Рука упала с дивана и стукнулась кистью о пол.

Проститутка оказалась мертвой. А я обнаружил, что от волнения оставил в ванной полотенце и стою рядом с трупом абсолютно без одежды, со стоящим членом.

Меня пробрало! Я отдернул руку, отскочил, ударился головой о шкаф. Дверь открылась, на меня посыпалась скомканная одежда, я не глядя напялил на себя какие-то брюки, футболку, не в силах оторвать глаз от мертвой проститутки – словно, если я отведу взгляд, она оживет, вскочит, достанет нож и накинется на меня. Потом, пятясь, дополз до прихожей, нацепил кроссовки, с третьей-четвертой попытки открыл дверь.

Очнулся только на улице. В висках стучит, во рту кисло – кажется, пока я спускался, меня вывернуло. Какое-то время я стоял, судорожно уцепившись руками за газовую трубу – она торчала из дома, одним концом уходя под асфальт, другим – в бетонную стену.

Тогда я еще не знал, что случилось на самом деле и в голове царил полный хаос! Кто-нибудь в курсе, что путана ехала ко мне? Что мне с ней теперь делать? Звать полицию? Как мне все им объяснить? Мой звонок сохранился у мобильного оператора или это байка?

Потом, одной рукой все так же держась за трубу второй достал смартфон и обнаружил, что тот отключился. Сунул обратно, поднял голову и вдруг понял, что вокруг меня нет ни одного звука – как если меня поместили под стеклянный купол. Отцепился, сделал пару шагов, огляделся и увидел, что двор перед домом завален телами. Люди лежат кто где – пенсионеры у палисадника, парни примерно моего возраста на скамейках перед соседним подъездом. На детской площадке – целый отряд ярких курточек и брючек на горках, качелях и в песочнице. Рядом со мной на дороге женщина лет тридцати, рядом сумочка. Я наклонился, поискал пульс на руке. Потом у пенсионера в костюме, потом у мальчика с рюкзаком, у девочки с коляской во дворе – словно у меня в груди остановилось сердце и я искал биение, чтобы вставить его обратно…

Тогда я еще не знал, что это коснулось всей Москвы и какое-нибудь похоронное бюро могло обогатиться, но каждый, кто мог бы отпеть и похоронить тела, тоже лежали на асфальте.

И только обойдя дом, я посмотрел на МКАД и увидел, что бесконечный водоворот автомобилей – стоит. Аварий поразительно мало, только одно авто в пределах моего обзора вписалась бампером в фонарный столб. Ощущение, что все водители успели втопить педаль тормоза перед тем, как погибнуть.

Я часто теряю сознание – когда эмоции переполняют, когда волнуюсь, когда боюсь. Но сейчас, наверное, из-за абсолютной нереальности происходящего, я чувствовал внутри мертвое спокойствие. Только один вопрос стучал в черепной коробке: “Я то почему жив?”

А может, я тоже умер – упал у себя в квартире и теперь хожу тут бесплотным духом? Словно в поисках ответа посмотрел на небо и увидел ровную линию из черного дыма – он начиналась прямо надо мной, словно кто-то опустил на ярко-синий лист бумаги черный маркер и рассек чертою небосвод куда-то в сторону центра Москвы.

Метеорит упал? Но это никак не объясняет, почему все мертвы, но сам город цел. Мозг метался метался в поисках версии, за которую можно зацепиться и в итоге я понял, что придется увидеть саму. “А вдруг там поблизости радиация или ядовитый газ?" – подумал я, а потом забрал велосипед из рук курьера доставки еды и помчал в сторону Красной площади, объезжая автобусы и автомобили.

***

Не люблю Красную площадь. Ненавижу её суету, зиккурат с мумией, вечную толпу туристов, да и историческую одержимость Кремлем и звездами на стене никогда не понимал. Это же груда камней, довольно нелепая и бесполезная? Потомки их построили – давайте их поймем, простим, снесем нафиг историческую нелепицу и построим на месте Кремля – яркий и крутой парк аттракционов, вроде Диснейленда…

День был теплый и безветренный, черный след до сих пор не развеялся – полоса плотного черного дыма пересекала небо и уходила прямиком в Красную площадь, но метров за двадцать дым кончался, словно у того, кто начертил на воздухе ровную линию, кончились чернила. Что далее, под чертой, я не видел – площадь закрывает от меня Храм Василия Блаженного, из-за него до меня доносятся звуки ударов – словно кто-то с размаху бьет десятиметровой рельсой по чугунному колоколу, набитому песком. Чем ближе я подъезжал, тем меньше хотелось мне ехать проверять, что же там происходит. Может, развернуться и уехать? Поискать тех, кто остался жив – или свалить куда-нибудь в Питер… А кто сказал, что за пределами города кто-то остался жив?!

Ладно, посмотрю одним глазком… Я осторожно слез с велосипеда, чтобы осторожно заглянуть за Храм и действовать по обстановке… а потом меня накрыло.

Кому уже за двадцать, знает это чувство: встал резко поутру – в глазах потемнело, голова закружилась, лицо онемело – прислонился к стенке, а потом обнаружил, что это пол. То же самое случилось со мной, как только я притормозил и опустил ноги на камни мостовой.

Я часто теряю сознание, поэтому знаю, что делать в таких случаях – сразу сел, нащупал асфальт, начал растирать лицо, часто-часто моргать… а потом зрение вернулось, вот только я смотрел на себя сверху.

Так, словно играл в компьютерную игру с видом от третьего лица. Словно угол обзора или же "камеру" кто-то изъял из моих глаз, поднял на пару метров над головой и опустил вниз.

Я вначале подумал, что это галлюцинация и я сейчас точно потеряю сознание – осторожно, на ощупь лег на асфальт – и увидел, как я-внизу тоже растягиваюсь, придерживая голову за затылок, чтобы не удариться, вытягиваю руки-ноги в стороны и нелепо таращу вверх глаза, которые смотрят в никуда. Поднял руку, помахал. Попробовал посмотреть вперед – я-на-асфальте голову, а вот мой угол обзора – не поменялся.

А потом “камеру” в моем лице повело в сторону, развернуло на площадь и я увидел конечную точку черной черты. Нелюбимый мной Мавзолей был разбит по кирпичикам – на руинах лежал блестящий зеркальный шар состояла из неровных пятиугольников с гранями, навскидку, от полуметра до трех метров. "Камера" подлетела ближе и я увидел, что шар ничуть не пострадала – каждый пятиугольник был зеркально-чистый, без единой трещинки. В них отражалась брусчатка Площади, обломки Мавзолея, Кремль, а также здоровенная неповоротливая фигура рядом.

Я пригляделся – это робот, размером в два человеческих роста. Руки – каждая размером со стрелу крана, такие же ноги, голова, похожая на ковш экскаватора, увенчанная бивнем по центру… "Робо-носорог" – подумал я.

Носорог поднял руки, ударил ими друг о дружку, словно отряхивая – раздался тот звук, который сопровождал меня аж от Лужников. Потом робот замахнулся и с размаху погрузил руки в брусчатку возле зеркального шара, оторвал и поднял кусок мостовой размером с легковой автомобиль, играючи перехватил его руками и отбросил в сторону.

Я завороженно проводил этот "мяч" взглядом и заметил, что на месте падения камня воздух заиграл, словно поднимаясь над раскаленным асфальтом. Там возникла тонкая фигура, молнией скользнула в сторону, уворачиваясь. Встала, потянулась, словно кот, покачала головой и тонко засвистела носорогу. Тот не ответил, опять отряхнул руки и запустил их под мостовую. Тонкая же фигура оказалась еще одним роботом, но полная противоположностью носорогу – стильная, как японская спорткар, с тонкими изящными руками и ногами. Робот огляделся, подернулся – так кот стряхивает с себя влагу, и растворился на месте.

"Робо-ниндзя" – подумал я.

И тут же у меня в голове раздался голос. Я бы принял его за свой внутренний голос, но он не принялся меня стыдить и обвинять. Более того – сходу начал говорить вещи, о которых я никогда в жизни не думал.

– Дал созданию имя, дал ему и форму. Опираясь на земную культуру, могу сказать, что их характеристики и функционал отражен весьма точно, но давать им имена, как и какую-либо другую новую информацию о мире – опасно. Очень прошу впредь этого избегать.

Какое-то время я осмысливал это. Носорог за это время оторвал и отбросил еще два камня, Ниндзю – я не видел.

"Кто со мной говорит?" – наконец, подумал я и голос снова зазвучал снова, но говорить о себе – не торопился.

– Безмолвие Вселенной хранит пение звезд и танец комет. Безмолвие леса хранит прохладу, шорох листвы. Безмолвие в душе хранит боль. Здравствуй, хранящий боль. В тебе очень тихо. Я пытаюсь уловить хотя бы звук, но чувствую, что будто бы оглох. Почему тебе так больно?

– Мой город мёртв. – подумал я в пустоту над площадью. – Его убили вы.

– Тебе плевать на смерть города, поэтому дело в другом.

– С чего ты взял?

– Мог позвонить близкому человеку, поехать на поиски, хоронить и оплакивать. Но я вижу тебя здесь – доехал на велосипеде из рук мертвеца, взяв без капли тоски и сожаления.

Я захотел возразить, но не придумал, как. Голос продолжил, но то, что он говорил теперь, заставило меня похолодеть.

– “Мир дал мне боль, но не просил хранить её. Боль – это благо, если она закаляет, но моя – подобна едкой кислоте, или вязкому мазуту, или цепкой паутине, или цепи на ногах, на концу которой приварен камень, а тот идет на дно моря. Тянет на дно и меня, свет над головой давно померк, вокруг темнота, в глотку льется соленая вода, заставляя мечтать о смерти. Такая боль делает жизнь нестерпимой…”

Я записал это в дневник около недели назад. Чуть ранее прочитал статью про психотерапию – автор писал, что от негатива можно избавиться, если его выписывать – и завел под это целый дневник. Может быть, я что-то делал не так, но после первого же сеанса “тексто-терапии” наутро проснулся весь в поту – за мной гнался кто-то настолько страшный, что я боялся даже обернуться и посмотреть, кто именно. Знал только, что нельзя останавливаться – и бежал, бежал, бежал… А он догонял. И я знал, что когда он меня догонит, я буду долго и мучительно умирать.

Потом еще один “сеанс” и еще… Должно же стать легче? Но весь ужас в том, что боль не уходила, а начала воплощаться – в снах и видениях наяву.

Последней каплей оказалась старуха в черном дряхлом полотне, через щели в котором я почти видел её сморщенную грудь – она возникла передо мной на остановке, когда ждал автобус до сокольников.

– Оторви щетинки тараканьих червячков! – просипела она мне в лицо. – Пусти их в душу, пусть танцуют и щекочут! Ха!

Я заорал, вскочил, напугав двух студенток, которые сидели и тихо читали учебник филологии. Старуха исчезла, а я гулял до вечера, пока мерзкий образ окончательно не растворился.

Это случилось после записи, которую зачитал голос. После нее я зарекся копаться в себе – старуха стала последней каплей.

– Откуда тебе все это известно?

– Из твоей памяти. – спокойно ответил голос голос. – Скажу честно – дневник тебе не помогал, а только бередил рану. Насколько прекрасен будет берег моря на рассвете, если нарисовать его на мятой бумаге? Прежде чем нарисовать свою жизнь и нового себя, тебе нужно взять свежий гладкий холст, твой же скомкан, а местами – порван и прожжен насквозь.

– Тогда зачем ты мне это рассказал?

– Затем, что путь есть и я могу тебе его подсказать.

– И что же делать?

– Не знаю.

Мне захотелось дать собеседнику по голове.

– Тогда зачем ты меня за нос водишь?

– Затем, что я не вижу, что делать, но знаю, как. Это особенности моего положения.

– И как же мне убрать всю эту жесть внутри меня?

– Помоги нам улететь.

Я скрипнул зубами.

– Убили весь город и теперь просто хотите улететь?

– Сперва ответим за свой проступок. Поэтому сперва нужно помочь нам встретиться с правителями Земли, предложить достойную компенсацию. А уже после – улететь.

– А где гарантии, что если я помогу вам улететь, то… боль уйдет?

– Гарантия в том, что я един с Хуум.

– Что такое Хуум?

– Его откапывает Сорок четвертый.

Я снова посмотрел на зеркальный шар – робот уже почти извлек его из под обломков, оставалась всего пара камней на сияющем зеркале.

– Космический корабль?

– Можно и так его назвать. Точнее, его нутро. Нутро… корабля взаимодействует с моим нутром, с тем, что у меня внутри. Вы это называете подсознание. Сейчас для меня даже время – размытое понятие, я вижу мир таким как он есть. Вижу главное: корабль улетит – боль уйдет, песня твоего сердца снова зазвучит.

Последний крупный обломок мостовой улетел от корабля прочь, Носорог обхватил Хуум за корпус – как тяжелоатлеты хватают ядра весом в пуд, напрягся… его ноги, обхватом в кран, задрожали. Робот оторвал корабль от земли, пронес десяток метров. Каменная брусчатка ломалась как фарфор под тяжестью робота и груза.

В стене коробки вдруг образовалось отверстие, из него забил яркий свет, а в свете появилась фигура…

“Камеру”, из которой я смотрел за происходящим, понесло обратно, в ту сторону, где до сих пор лежал я. В глазах снова потемнело, в висках застучало и секунду спустя я снова оказался в своем теле. Голова кружилась – поэтому я на карачках, держась за асфальт, дополз-добрел до Красной площади.

Сияющий зеркальный шар – уже на мостовой. Отверстие открыто, из него бьет свет… в пяти метрах от меня стоит высокая фигура.

– Я удивлен, что кто-то остался жив. – этот же голос говорил у меня в голове. – Это ты должен нам помочь?

…

На вид Краа казался обычным дипломатом – человек ростом метра два, в строгом костюме и, почему-то, очках. Прямой взгляд смотрел спокойно, и с добром. Не верилось, что он убил главный российский город. Более всего он походил на мудрого спокойного волшебника из детской сказки.

– Не обращай внимания. – махнул Краа рукой, видя, что меня настораживает внимание Носорога – он стоял, от самого Храма встречая нас цепким взглядом двух темно-синих лампочек на голове, размером и формой похожей на ковш экскаватора. – Он делает то, что ему скажут.

– А тот, другой Краа, попросил меня не давать им имен.

– Если мое подсознание что-то говорит, с ним стоит согласиться. – кивнул инопланетянин. Подойдя вплотную к своему зеркальному отражению в корабле и внимательно вгляделся в свои глаза. – Знаешь, что это?

– Хуум?

– Рад, что ты узнал базис. – кивнул он. – Я не потрачу пару часов на разъяснение скучных мелочей…

Махнул рукой – зеркало перед ним расступилось. Я зажмурился от нестерпимо-яркого света, но Краа взял меня за руку и повел.

Когда я снова смог видеть, то увидел вокруг коридор, со стенами, полом и потолком из чистой белой пластмассы, в которой не было ни намека на щель или шов. Пройдя по коридору метров десять, Краа и я свернули в комнатку, по стене которой бежала длинная череда разноцветных огоньков – словно за слоем пластмассы кто-то спрятал длинную новогоднюю гирлянду.

В углу, слева от входа, стояла тумбочка с двумя прозрачным контейнерами для воды – более всего она походила на кулер, только в контейнерах что-то плавало – что именно, я не разглядел.

Бегло посмотрев на бег огоньков, Краа проследовал к центру комнаты и сел – вначале мне показалось, что на воздух, но потом увидел стул – белую каплю, торчащую из пола. Секунду спустя перед Краа появился точно такой же капельный стол, а по другую сторону – такой же стул. Инопланетянин пригласил меня сесть.

Первым делом он рассказал мне, почему я остался жив – благодаря тому самому слепому пятну в волне смерти, которую корабль пустил вперед, как воздушную подушку, затормозив на подлете к Земле. Рассказал, что он – учитель, сопровождает студента в его учебную командировку. Повторил то, что я уже знал: Краа – подсознательный и реальный – отвечает за системы корабля, а ученик Миляха следит за неким набором механизмов и модулей, в число них входили и тормоза – ученик просто не протестировал их перед последним полетом к Земле. Я скрипнул зубами и спросил, где этот ученик – я видел только нас двоих.

– Краа, я говорил – эта планета погрязла в предрассудках. – раздалось от двери. Я обернулся – проем был пуст.

Раздался вздох и “кулер” сдвинулся с места. Внизу его оказались колесики – на них он подъехал и остановился рядом с Краа. Я смотрел и изо всех сил старался понять, где же тот, кто со мной говорит – если, конечно, студент живой, а не очередной механизм. Потом пригляделся к сосудам на ящике – в первом плавал мозг!

– Не смотри на мой пенис! – голос кричал из динамика между колбами. – Что, антикастратов никогда не видел?

– Кого-кого? – окончательно растерялся я.

– Какие же люди темные! – воскликнул студент. Мозг дернулся и пустил воздух. Я пригляделся ко второму сосуду, справа от крупного и увидел… член. Точно так же, как в крупном сосуде плавает мозг, в маленьком – половой орган, по виду ничем не отличаясь от моего. Словно поймав мое внимание, он завертелся и оказался прямо у стеклянной стенки. – Последний раз видел таких на своей свадьбе…

– У тебя еще и жена есть? – на автомате произнес я.

– Так у вас еще и предрассудки по гендеру? – Миляха орал так, что член в растворе мелко дрожал. Я из всех сил старался отвести от него взгляд, но он притягивал внимание, словно мерзкая экзотическая сороконожка. – Какие же вы отсталые. Позор! Да у меня муж! И не смотри на мой пенис!

– Миляха, ты чересчур жесток. – строго прервал его Краа. – Даже если Тёма начнет скакать перед нами в ритуальном танце и махать копьем, моя обязанность – проявить уважение…

– О каком уважении речь? – изумленно произнес я, оторвав, наконец, взгляд от инопланетного полового органа в банке. – Погибли двенадцать миллионов человек. Как вину собираетесь искупить?

Из динамиков Миляхи донеслось неразборчивое, но, судя по интонации очень презрительное ругательство, потом он развернулся и уехал в проем двери.

– Цивилизация, которую я и Миляха представляем, давно отказалась от чувства вины – оно зря тратит ресурсы ума. – мягко ответил Краа. – Пожалуйста, прости моего студента, он чересчур максималист – но его смелые поиски себя вызывают у меня уважение. Между нами говоря, движение антикастратов и мне видится довольно радикальным…

Последнее, что мне сейчас хотелось обсудить – взгляд на жизнь и субкультуру идиота-студента, который отрезал от себя все, кроме мозга и полового органа.

– От чувства отказались, но люди вам предъявят. Я даже боюсь представить, насколько… – меня вдруг холодный пот пробил – только сейчас, в эту минуту, я вдруг разом осознал, насколько велика трагедия. Погибла вся Москва. Вся! Все двенадцать миллионов человек! От Химок и до Люберцов, все в трупах: в Метро и на улицах, в автобусах и газелях, в хрущевках и сталинках. Все от того, что один недорезанный студент не проверил тормоза!

– Я понимаю. – кивнул Краа. – Для этого, полагаю, подсознательная часть меня, объединенная с Хуум, и попросила тебя о помощи. Полагаю, он видит, что после трагедии с Москвой земляне настроены воинственно. Я и сам уверен, что дело дойдет до военного конфликта! Если он состоится, потери вырастут и улететь будет крайне сложно. Поэтому нам важно получить согласие на переговоры. Всего один разговор – любой ценой и я смогу объяснить ситуацию, предложить человечеству достойное возмещение… Осталось понять, почему Хуум попросил о помощи именно тебя… Какое у тебя дело в жизни?

– Я просто копирайтер. – буркнул я. – Ваяю на заказ статьи, письма…

– Отлично! Составь письмо новому правительству, объясни в нем все и договорись о переговорах!

По спине пробежал холодок.

– Я перебиваюсь ерундовой работой просто чтобы хватало на еду и коммуналку… Никогда не писал таких писем!

– А кто из нас писал? – грустно усмехнулся Краа. – Мы с Миляхой историки и не изучали земную культуру и историю. К тому же, и уровень земного писательства у тебя развит на порядок сильнее!

– Историки? А зачем на Землю то прилетели?

Краа замолчал на минуту, посмотрел куда-то в сторону, потом зачем-то на свои руки, потом кинул взгляд на меня – словно думая, сказать или утаить.

– У Миляхи дипломная работа по концам света, а по моим прикидкам, у вас очень скоро как раз ожидается…

– Конец света? Так Москва – это начало?

– Не переживай. – Краа смутился, будто уже жалел, что упомянул об этом. – Конец света, в девяносто восьми процентах случаев – вещь рутинная. Жизнь продолжается, меняется уклад жизни на планете. На Земле только за время существования человеческой цивилизации “концов света” было уже пять…

– Но возможен и “кабздец”? – уточнил я.

– Если повезет. – с энтузиазмом кивнул Краа. – Почту за счастье стать свидетелем! Прости… – тут же сконфузился он. – В итоге, ты согласен?

Как будто после всего, что я узнал – сейчас и от “подсознательного Краа”, у меня оставался другой вариант.

…

Краа даже дал мне рабочее место – в паре метров от “рубки”. Белая-белая комната, с рабочим столом, стулом – не каплей, а словно только-только из офиса двуспальной кроватью, тумбочкой и шкафом.

Стул на ощупь – собран из пластика и мягкой обивки, остальная мебель – собрана из теплого гладкого дерева где-нибудь в ИКЕА. Матрац податливый, одеяло на нем словно пуховое – теплое и мягкое.

И всё абсолютно белое! Я даже вспомнил, что такой цвет зарегистрирован как “white christmas” – писал один раз статьи для сайта по покраске автомобилей…

Здесь я заснул, а потом проснулся и почуял запах гречневой каши. На тумбочке с кроватью кто-то заботливо поставил глубокую тарелку с вареной крупой, залитой прохладным молоком. Я осторожно взял белую ложку, зачерпнул молока, понюхал… пахнет детством, летним утром и маминой заботой. Почти каждое второе утро ел её на завтрак…

Настоящая! А еще очень вкусная.

На белом столе обнаружился ноутбук – того же цвета, что и все в комнате, но абсолютно рабочий и, почему-то, с допотопной системой Windows 98.

Я сунулся в коридор, но не увидел хоть намека на звуки или какую-либо жизнь. Попробовал дойти до вчерашней комнаты с мигающими стенами, но дверь туда исчезла – а я помню, что Краа вел меня по коридору всего десяток секунд. Поэтому я вернулся к себе, съел гречку, сел за комп и какое-то время тупо глядел в синий экран с рядом древних иконок по левую сторону.

Навалились невеселые мысли.

Как так получилось, что я сюда попал? Почему я им помогаю? Они убили весь город! Может, они и меня убьют, а сейчас просто туманят голову? Надо бежать..!

Ладони вспотели, перестало хватать воздуха, по спине пробежал мерзкий холодок.. Мне стало казаться, что комната специально сделана для моей смерти – я должен здесь задохнуться, или потолок сейчас упадет…

В момент, когда я уже почти вскочил на ноги и в панике бросился по коридору, компьютер пикнул и на иконке Microsoft Outlook появилось пиктограмма письма. Все еще судорожно глотая воздух, я протянул руку до мышки, навел и дважды кликнул.

“Взбодрись! Просто делай своё дело и всё наладится. Я в тебя верю, Миляха – ржёт, но тоже считает, что все будет прекрасно. Берись за задачу! Краа.” – обратный адрес указан не был.

Пиликнуло снова – на этот раз в обратном адресе значилось “[email protected]”

В письме оказалось фото инопланетянина – два сосуда, в каждом по известному мне органу. Текст письма: “Перестань смотреть на мой пенис!”

Интересно, он всерьез или у инопланетян тоже есть чувство юмора?

Не знаю, от чего – от поддержки Краа, или специфического юмора Миляхи, но мне стало легче. Я клацнул “Пуск”, строчки “Programs” и “Microsoft Word”. И до самого вечера меня более никто не беспокоил, ни Краа, ни Миляха – видимо, дел у инопланетян хватало и без меня.

…

Работал? Работал. Что сделал? Ничего.

После целого дня безделья под названием “вроде работаю”, я встал, потянулся. И опять открыл дверь своего офиса, в поисках рубки. “Почему здесь нет окон?” – подумал на ходу, уже видя знакомую дверь. – “Сидим как в коробке, не видим улицу. Может нас уже окружили. Да и просто, на небо посмотреть…”