Текст книги "Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях"

Автор книги: Рамазан Абдулатипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Использовались в литературе различные термины, обозначающие различные стадии ассимиляционных процессов: для начальных контактов иммигрантов с новой средой обитания – термины «адаптация» или «аккомодация», для изменения элементов культуры – термин «аккультурация» (для азиатских и африканских этносов – «европеизация» или «вестернизация»), для физического смешения этнорасовых групп – «амальгамация», для широкого социально-экономического единения – «интеграция» и другие[255]255
  Козлов В.И. Этнос. Нация. Национализм. Сущность и проблематика. М., 1999. С. 258.


[Закрыть]. Особенно важен этап адаптации, от которой зависят представления об иноэтнической среде, а также интеграционные установки на перспективу. На уровне индивидов, их общностей. Повторяю, это процесс всемирно-исторический, где самобытность и общность, самостоятельность и интеграция диалектически сочетаются.

Этносы, а затем и этнонации – это вовсе не кентавры, не русалки, не крылатые кони, а социально-исторические реалии, для которых характерна общность самосознания, культуры, психологии или, как говорили, психического склада, который складывается объективно в ходе длительного исторического процесса формирования этнонациональных общностей. Еще Страбон давал характеристику тем или иным народам-общностям: одни казались более трудолюбивыми, другие – более воинственными. Но эти характеристики исторически меняются и вряд ли их можно так сильно обобщать. Как говорится, в XX в. горцы стали торговать, а евреи воевать – у кого как судьба сложится. Но исторически под влиянием среды обитания, в том числе социальной и природной, конечно же, формируется определенный духовно-психический склад народа с определенными чертами характера. Но говорить, что «негры – ленивые», «китайцы – трудяги» невозможно, потому что внутри каждого народа могут быть самые различные характеристики индивидуальных черт человека, его характера и т. д.

Идеи, предрассудки, идеалы и заблуждения по-разному правят жизнью этносов, этнонаций. Удивителен феномен, когда большая этнонация или даже меньшие массы могут заразиться идеями, ведущими их к войнам и трагедиям. Особенно этнонациональная сфера чувствительна и легко мирится с идеями собственного превосходства, богоизбранности, неповторимости. Самосознание – это созерцание, оценка представителями данной этнонациональной общности своего мира, места и роли среди других этнонациональных общностей. Этнонациональное самосознание – это коллективные, общностные представления, «рефлексия» (по Р. Декарту), рефлективной направленности – «апперцепция» (Г. Лейбниц), «чисто рефлексирующее Я» (И. Кант) как осознание собственного состояния, мышления, осознание этнонации как коллективного субъекта социально-исторических процессов коллективом, общностью (человеком как представителем общности). Это сознание есть результат сотрудничества с представителями своей этнонациональной общности.

Более того, Г.В.Ф. Гегель в начале XIX в. развивал целое учение о «духе народа»[256]256
  Гегель Г.В.Ф. Философия духа // Соч. М., 1935. Т. 3.


[Закрыть]. Ш. Монтескье в книге «О духе законов» отмечал определяющее влияние климата на быт и нравы народов. Примерно тогда же В. Гумбольдт говорил о «духе народа» с позиции этнопсихологии. Н. Чернышевский в свое время написал интересную работу о различиях между народами по национальному характеру, при этом достаточно резко выступал против утвердившихся стереотипов, которые характеризовали целые народы по каким-то признакам. В своей работе «Психология народов» В. Вундт описывает элементы духовной культуры тех или иных народов, признает определенную самостоятельность индивидуальной психологии от психологии народа. М. Лоцарус и X. Штейнталь заявили об этнической психологии, где народ характеризуется как «субъективное усмотрение членов народа, которые все вместе смотрят на себя как один народ»[257]257
  См.: Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию. СПб., 1996. С. 154.


[Закрыть]. Дж. Вико еще в XVIII в. указывал, что истинную природу человека, человеческую природу можно познать путем изучения культуры, традиций, языка народов. «Дух народа» как самосознание народа характеризует Г.В.Ф. Гегель. О. Бауэр рассматривал нацию как совокупность людей, связанных общностью характера[258]258
  Вундт В. Проблемы психологии народа. М., 1912; Бауэр О. Национальный вопрос и социал– демократия. СПб., 1909.


[Закрыть]. Но марксисты и здесь разделяли четко характер пролетариата и буржуазии. Вообще очень трудно говорить, конечно, о характере, который однозначно отражался бы на уровне психологии каждого отдельного человека. Но проблемы общности или психологического склада, конечно, непосредственно относятся к характеристике не только этнонациональной общности, но и любой другой социальной общности. В.И. Ленин в свое время отмечал, что не может сказать, что он знает характер русского народа. Разве я могу утверждать, что знаю характер аварцев, дагестанцев? Отрицать общность черт этнонационального характера, видимо, не следует, но и абсолютизировать нет необходимости. При этом надо иметь в виду, что духовно-психологическое определение, жестко привязанное к той или иной этнонации, выглядит не очень убедительно, когда знакомимся с мировоззрением индивидуальных характеристик. Этнонациональный характер, психология – понятия более широкие, чем этническая психология.

«Без предварительного знания душевного склада народа история его, – как говорит Г. Лебон, – кажется каким-то хаосом событий, управляемых одной случайностью»¹. Поэтому и важен анализ не только социально-культурных, но и психологических особенностей общностей.

Говоря о психическом складе нации, следует иметь в виду, что только в русском языке, например, около 1500 слов обозначают различные психические черты людей. Какие из этих 1500 характерных черт психологии самого русского народа будут довлеть над поведением отдельного человека в конкретных условиях? Трудно сказать также, какие из черт характера можно будет фиксировать на уровне общности как отражающие характер большинства. Вообще улавливать психический склад не только целых народов, но и отдельных людей очень тяжело. Непосредственная связь психического склада и этнического национального самосознания может выступать как момент самопознания, идентификации своей общности, как проявление культуры, нравов, традиций. В целом это «законы душевной жизни» (В. Вундт) и их тяжело уловить. Здесь тоже возможны более устойчивые, менее устойчивые элементы. Но главным образом, если мы говорим о самосознании, то, по-моему, само слово говорит об идентификации человека, осознании своей индивидуальной общности с этнонациональной общностью. Именно в этнонациональном самосознании фиксируется через историческое действие этнонациональная принадлежность человека. В переписи населения этнонациональный признак, национальность включались с конца XIX века. При этом по мере развития общества и общности людей в рамках Советского Союза, Российской Федерации целый ряд элементов становятся общими, свойственными для людей всего государства. Можно сказать, что этнонациональное самосознание в концентрированном виде проявляет в сознании и поведении, психологии человека те или иные этнонациообразующие признаки их общности. Но нет, по-моему, необходимости «поднимать этнонациональное самосознание до уровня национальной идеологии», «национальной идеи» многонациональной страны. Как и любая форма самосознания, этнонациональное самосознание может проявляться как на уровне общности, так и на уровне отдельных индивидов опять-таки через мифологию, обычаи, этикет, дух народа. Этнонациональный характер – это индивидуализм характера и духа этнонаций.

Человеческое общество развивается по своим внутренним законам в ходе деятельности людей по производству и обмену материальными и духовными благами. Этот процесс имеет достаточно четко очерченные этнонациональные, культурные особенности. Этнонациональное начало самобытности является одним из элементов многообразия человеческого мира. Оно не существует как самодовлеющее, а пронизывает, проявляет в своей специфике социально-экономические, духовно-нравственные и культурные процессы жизнедеятельности человеческого общества, придает им этнонациональную специфику. Это как бы духовно-психологическая сторона этнонациональных процессов, которые могут иметь несколько направлений: как процесс самостоятельного, самобытного развития, как процесс взаимодействия, взаимообмена и как процесс ассимиляции, поглощения одной культуры другой культурой и т. д.

Глобальным является процесс ассимиляции народов и культур в ходе развития многонационального человеческого сообщества. Когда-то ассимиляция шла насильственным путем как агрессивное вторжение другой культуры при уничтожении возможностей развития культур, традиций другого народа. Этот процесс продолжается в новых условиях глобализации. Но в начале XXI в. все-таки есть шансы, чтобы процесс ассимиляции не шел насильственным путем, чтобы определяющей линией развития этнических процессов было бы культурное взаимодействие, взаимообогащение, интеграция. Вместе с тем наблюдающийся ныне процесс глобализации материальной и духовной жизни народов и стран, гигантские возможности информационного воздействия могут привести к ограничению возможностей развития культур и традиций малочисленных народов и даже небольших государств. В ходе глобализации есть опасность исчезновения ускоренными темпами культурных, духовных проявлений целых народов. Поэтому в эпоху глобализации перед человечеством стоит задача сохранения духовного, культурного многообразия самобытности, ибо его уничтожение, ассимиляция приведут к обеднению человеческого сообщества. Многообразие человеческого духа есть показатель его богатства и жизнеспособности человека и человеческого сообщества. Но и «современный человек, – как писал Г. Лебон, – не может уклониться от закона, которому подчинялись его предки».

Последнее десятилетие мы говорим о Красной книге для флоры и фауны, редких видов животных и растений. При этом мало замечаем, что на грани исчезновения могут находиться уникальные культуры, народы, традиции. Если не формировать механизм защиты, то возможен бесконечный сброс вулканической энергии как инстинктивной реакции самозащиты, самосохранения духа, культуры народов и характера. Именно глобальный процесс ассимиляции, интеграции может привести к взрыву этнонационального сепаратизма в различных регионах мира. Дух народа, не имеющий возможности и простора своего выхода, пополняется и может взорваться. Важно увидеть как прогрессивное, так и реакционное влияние объективного процесса интеграции, ассимиляции. Конечно, можно говорить о формировании крупных межгосударственных образований с одним языком, с одной культурой, о слиянии народов и культур тоже с формированием общечеловеческой культуры и общечеловеческого языка. Но это неминуемо будет сопровождаться обеднением культурного, духовного потенциала самого человеческого общества, если исключать многие стороны духа и характера отдельных этнонаций. Кризис духа индивидов и общности – это глобальная проблема человека в XXI веке. Это надо учитывать при управлении этнонациональными, духовными процессами, чтобы он носил эволюционный характер, чтобы не уничтожались, а сохранялись важные компоненты многообразия культур, традиций, языков и духа народов мира. Речь идет о сохранении и интеграции, а не об интеграции, ассимиляции за счет уничтожения самобытности. Язык, традиции, характер, способы хозяйствования, форма взаимоотношений со средой обитания – эти и многие другие моменты являются достижением человеческого духа, человеческой цивилизации и от них ни в коем случае нельзя отказываться, в том числе когда речь идет даже об этнокультурных процессах внутри данной нации и внутри данного одного государства. Можно и нужно говорить о достижениях культурной однородности этнонаций. Но вместе с тем эта однородность не должна уничтожать самобытность. Люди, представители различных национальностей, живущие в одном государстве, в одном обществе, бесспорно, должны отрабатывать общие приемлемые друг для друга формы духовной жизнедеятельности и отношений, ценностных ориентаций, обычаи, традиции, характер, но сохраняя самобытность, уникальность каждой составной части. Тысячелетиями в этнонациональных процессах инонациональные культуры, традиции и обычаи других народов всегда считались варварскими. И только свои обычаи и традиции, то, к чему человек привык, то, что он наследует, считается нормальным, приемлемым, прогрессивным. Пока люди еще не научились, сохраняя и облагораживая свое лицо, свою духовность, увидеть лицо и духовность другого человека, сохраняя свою культуру, традиции и характер, уважение к ним, проявить такое же уважение к культуре, традициям и самобытности других народов. Люди не всегда хотят трудиться над познанием непонятного, и вместо познания психологически для человека оказывается легче отрицать, свергать. Очень трудно русскому человеку запомнить фамилию, имя дагестанцев, тувинцев. Также тяжело для грузина, тувинца, дагестанца произносить и запоминать русские имена. Но они этому учатся, в отличие от русских, которые приобщаются к ним стихийно, случайно. Но коль мы живем вместе, надо понимать и принимать друг друга, в том числе дух и характер друг друга. Помните райкинское «Авас»? Я уже не говорю о более глубоких и самобытных проявлениях культур и традиций. И, кроме того, этнонациональное многообразие психологии и духа имеет место внутри одного народа. Традиции, ценностные ориентации, характер, духовные черты даже у русского человека в Красноярском крае и Краснодарском крае существенным образом (по субкультурным признакам) могут отличаться друг от друга. Это субкультурное многообразие одной этнонации. Но это не означает, что они перестают быть русскими. Будучи близкими, существенно могут отличаться традиции и обычаи русских, украинцев и белорусов, но это не означает, что они перестают быть славянами. Отличаются существенным образом ценностные ориентации, обычаи, традиции, язык, культура хакасов, тувинцев, ханты, манси, аварцев, азербайджанцев, русских, марийцев внутри России, но это не означает, что они должны убегать друг от друга. Они все соотечественники, граждане одной страны, россияне. Хотя не всем нравится само название «россияне», но мы должны адаптироваться духовно, психологически друг к другу, привыкать друг к другу, увидеть самобытную красоту и уникальность друг друга, а не только руководствоваться при оценке людей различных национальностей милицейскими, рыночными кличками, которые присваиваются людям различных национальностей. Как граждане России мы выражаем в совместной жизнедеятельности общий дух, характер, самосознание.

Исторически закономерны процессы этнонационального взаимодействия и интеграции в рамках одного региона, одной страны. Этнонациональные процессы России проходят в лоне, пространстве многонационального народа Российской Федерации. Многонациональный народ Российской Федерации – это старая историческая общность людей. Мы обрели исторически достаточно много общих черт духа, психики, языка, культуры в ходе своего совместного развития, взаимодействия, взаимообогащения. Мы уже прошли многие этапы межнациональной консолидации российской общности людей. Будучи разными по культуре и языку, а где-то и по истории, но вместе с тем мы ближе друг к другу, чем многие, казалось бы, более родственные нам народы, которые оказались за границей России, вне нашей общности. Таковы социально-культурные закономерности развития общности людей.

Конечно, нет необходимости говорить о том, что у нас завершилось формирование многонационального российского народа и тем более российской нации. Это длительный процесс взаимодействий, адаптации, заимствования и слияния, но ясно одно, что этнонациональные процессы внутри многонационального российского народа требуют определенной общей для всех духовной направленности. В этом плане не следует отрицать однозначно и тезис о формировании новой исторической общности людей – советского народа в прошлом, ибо это был момент внутреннего сплочения, формирования общих черт характера и духа, психологии, культур, традиций, которые объективно формируются между этнонациями и гражданами внутри одного государства. В результате такого длительного взаимодействия мы идем к формированию российской нации как нации-государства, тем более что ассимиляция у нас в России проходит не как «натурализация», т. е. как принятие подданства, регламентированного какими-то особыми правилами, цензом оседлости, знанием языка и т. д., а на основе свободного этнонационального развития и межнационального сотворчества.

Часто любят говорить об американском народе, французском народе, германском народе с аргументами, что там как бы других и нет. Но вместе с тем почему-то даже специалисты не замечают, что во Франции и Германии еще 200 лет тому назад можно было увидеть десятки и сотни племен, народов и культур, которые впоследствии оказались ассимилированными насильственным путем, когда людей буквально где-то вырезали по этнонациональному, культурному, языковому или религиозному признакам, запрещались культуры и языки. Где-то такой процесс происходил и в России. Достаточно активно шел процесс обрусения, стимулировался переход от мусульманской и других вер в православную веру. Такие люди где-то освобождались даже от налогов. Поэтому эти процессы шли повсеместно. Но, благодаря духовности и солидарности русского народа в нашей стране, эти процессы не стали господствующими в обществе, хотя ассимиляция велась политическими режимами, да и объективно по жизни.

Известны примеры еще в начале XX в., когда на улицах Киева полицейские запрещали людям разговаривать на украинском языке. Тысячи примеров жесточайшей колонизации народов Сибири и Севера. Такая атрибутика политики царского самодержавия имела место, но это политика, а позиция не русского народа, а определенного политического режима. Идеализировать, как и охаивать, этот процесс ни в коем случае не следует. Главное то, что у нас сохранились и обогатились на основе русской духовности культуры и традиции всех народов России. И сегодня мы – одно государство, один народ. Так должно быть и будет, если этому способствовать каждодневно.

Кроме того, это видно даже в цифрах, в годы советской власти шла определенная ассимиляция. Численность мордвы с 1,5 млн. человек в 1939 г. дошла до 1 млн. 300 тыс. к 1959 г. и 1 млн. 150 тыс. к 1989 г., и 850 тыс. человек в 2002 году. Ясно, что шел определенный естественный прирост, но вместе с тем шел и процесс добровольной ассимиляции, когда представители мордовской национальности записывали себя русскими. Численность карел за этот же период сократилась с 235 до 80 тыс. человек в 2002 году. Особенно ускоренно шла ассимиляция тех народов, которые стали православными. И еще, надо иметь в виду, что около 19 млн. нерусских национальностей в переписи 1989 г. назвали русский язык своим родным языком. Кроме того, целый ряд народов исчезли из перечня переписи. Например, в 1926 г. в переписи было около 300 тыс. мирашей, около 100 тыс. кряшен, кипчаки и т. д. Такие же процессы происходили и внутри других этносов, хотя многие из них были восстановлены в переписи 2002 года. Около 26 народов конца XIX в. в XX в. фактически слились в Дагестане с аварцами, т. е. это уже процесс межэтнической интеграции, хотя многие из них были учтены в переписи 2002 г. не только с аварцами, но и отдельно.

В новых демократических условиях начинают действовать новые механизмы не только самобытного развития, но и ограничения возможностей этнонационального развития отдельных этнонаций, инициируя их интеграцию и даже смену национальности ввиду ее бесперспективности. В Москве целый ряд дагестанцев за последние годы переписали свои фамилию, имя и отчество на русские. И все из-за того, что невозможно стало жить и работать со своими именами. Эти процессы, естественно, как бы проходят добровольно, но похожи на добровольность человека, который выбрасывается из окна своего горящего дома. Но идти по пути бесконечного размежевания по этнонациональным признакам на уровне наречий тоже, видимо, неразумно.

Особое место в изучении этнонационального духа, сознания, характера занимает проблема этнонационализма, которая отражает, прежде всего, последствия дискомфорта этнонаций, искажения их духа и характера воздействием политических процессов. Этнонационализм сегодня уже не просто классовая идеология угнетения одних народов другими, как писали раньше, а идеология агрессивного самоутверждения якобы своего этнонационального начала за счет подавления, унижения и эксплуатации другой культуры, духа другой этнонаций. В современных условиях очень много говорят об этнонационализме, якобы, прогрессивном. С другой стороны, каждая попытка этнонаций к самоутверждению, в том числе закономерная и прогрессивная, истолковывается почему-то не как дух этнонации, а как этнонационализм. Нормальное, человеческое проявление этнонационального начала в каждом народе – это патриотизм, а не этнонационализм.

Этнонационализм в большей степени демонстрирует, реализует реакционный потенциал развития патриотизма. Очень хорошо сказал один из мудрых людей – Л.Н. Толстой – о том, что национализм – это когда ты ненавидишь другой народ, а патриотизм – это когда ты любишь свой народ. Я бы сказал, что этнонациональное и этнонационалистическое – это две формы проявления самой этнонации, ее сущности, потенциала, перспектив[259]259
  См.: Абдулатипов Р.Г. Национальное и националистическое. Л., 1990.


[Закрыть].

Этнонациональное – это естественные и свойственные для данного народа объективные процессы развития и самоутверждения, а этнонационалистическое начинается тогда, когда любовь к своему народу сопровождается ненавистью к другому народу, когда восхищение собственной культурой сочетается с пренебрежительным отношением к другой культуре, когда подчеркивание величия своей истории сопровождается оскорблением исторического величия и духа других народов. Поэтому каждая этнонация обязательно воспроизводит элементы прогрессивного созидательного самоутверждения, этнонационального патриотизма. Из-за этнонационализма патриотизм тоже становится где-то ругательным словом, символом отсталости и хамства. Вместе с тем надо оберегать этнонацию и этнонациональный патриотизм от их реакционного, агрессивного развития, обеспечивая их созидательный потенциал. Ясно, что этнонационализм носит универсальный характер и свойственен для всех народов, и тем более были, видимо, времена, когда именно этнонационалистический, агрессивный способ позволял защищать и самоутверждать свои этнонациональные начала, а точнее – корыстные интересы отдельных людей и их групп под этнонациональными знаменами. В XXI веке, я думаю, должны быть другие нормы самоутверждения этнонации, ее духа, культуры и традиций. Нельзя развиваться по схеме «мы – безусловно, люди, а все остальные «тоже люди», но с десятками исключений». Незнакомое вызывает достаточно агрессивную реакцию даже у животных, но люди же – не животные, они отличаются тем, что имеют разум, и важно руководствоваться разумными началами в межнациональных отношениях и не выводить этнонациональный характер из характера «речных обезьян», как это делает физик Хомяков в своих работах.

Огромное значение имеет то, насколько человек адаптирован к межнациональному духовному сотворчеству и общению. И это зависит порой от уровня не только его духовного кругозора, культуры, нравственности, но и межнационального доверия. Поэтому крайне важно приобщить людей к культуре, языку, искусству, традициям народов региона, страны, создавать благоприятную среду для этого сотворчества. Порой наши дети очень хорошо знают культуру Древнего Египта или Древней Греции, начали изучать активно английский язык. И это здорово! Но при этом они очень плохо знают культуру, традиции и язык своего народа, не говоря уже о народе, который живет рядом с ними. Некоторые порой не знают трех слов из языка того народа, с которым живут десятилетиями. Многих людей не столько интересует своя этнонация, своя культура и религия. Восхваляя, превознося свое этнонациональное, религиозное, культурное, человек таким образом самоутверждает себя, свое величие, свою исключительность.

Этнонациональный эгоизм – прямое последствие эгоизма личностного. Этнонационалисты, как правило, люди ограниченные, ушедшие в какую-то сферу, переполненные не знаниями, а предрассудками на уровне родо-племенных отношений. Этнонационалисты любят свои народы садомазохистски, истязая их души. Рядом с этим стоит и вопрос равнодушия к своей этнонациональной культуре, традициям, языку, истории. Такие люди кажутся, на первый взгляд, лишенными этнонациональных предрассудков, но в кризисной, конфликтной ситуации именно такие люди чаще всего впадают в крайности агрессивного этнонационализма. Когда-то человечеству навязывался родоплеменной эгоизм, потом родоплеменной эгоизм сменился религиозным эгоизмом, как, например, в Ветхом Завете говорится, что только евреи являются народом богоизбранным. Такие же речи можно услышать и от представителей различных религий, хотя ясное дело, что бог един и все мы являемся детьми божьими. Этот эгоизм К. Маркс и Ф. Энгельс пытались преодолеть классовым эгоизмом, но тут же поделив людей на буржуазию и пролетариат, и соответственно они должны были ненавидеть и уничтожать друг друга. Различные формы обретает и этнонационализм. Это может быть культурный этнонационализм, т. е. когда налицо неприятие другой культуры, традиций, пренебрежение. А может быть экономический этнонационализм, когда экономические интересы своей этнонациональной группы ставятся на первое место. Имеет место и политический этнонационализм. Когда человек, группа людей, чтобы пройти в Государственную Думу, обозначают интересы, якобы, своего народа, как Конгресс русских общин, который выдвинул лозунг «Время быть русским». Очень интересно на этом фоне прозвучал бы лозунг другого порядка: «Время быть нерусским» – татарином, чеченцем и далее, ограничивая политические ориентации людей по этнонациональному признаку. Вообще я не представляю себе, чтобы я пошел на выборы в Дагестане с лозунгом «Время быть аварцем». Это некорректно, бескультурно и оскорбительно для многих. Должно быть стыдно проявлять межнациональную вражду и недоверие, тем более что в многонациональной стране невозможно добиться благополучия и счастья одного, отдельно взятого, народа; одного, хотя отдельно взятого, депутата – еще можно. Видимо, эта задача и ставится при таких лозунгах. Люди извечно эксплуатируют культуру, язык, этнонацию, религию для того, чтобы хорошо устроиться. Важно знать, что этнонационализм агрессивный, в конечном итоге, оборачивается против того народа, на организме которого он возникает. Можно сказать: «Время быть россиянином», но не безродным, а на основе потенциала и перспектив уникальных народов России.

В свое время такой народ, как немцы, – народ Г.В.Ф. Гегеля, Л. Фейербаха, Ф. Шиллера, И.-В. Гёте – попал под влияние такого недоноска, как А. Гитлер: без образования, без культуры, человека, который выдвинул только несколько идей о том, что немцы – это самый великий народ и все должны служить немцам, т. е. идею превосходства немецкой этнонации как арийской (нордической) расы. При этом, конечно же, выбирается как ближайший враг тот или иной народ. В Австрии, Германии такими народами были названы славяне и евреи. В Чечне этим народом-сепаратистом был назван русский народ, в Москве этим народом называют чеченцев, кавказцев, евреев и т. д. и т. п.? Тут самое главное объявить один народ богоизбранным (свой народ, свою культуру и, конечно, себя лично), а остальных объявить рабами, второсортными, «этническим мусором». Такой этнонационализм переходит в нацизм, нацизм переходит в фашизм, а фашизм создает концентрационные лагеря, печи, где сжигают людей всех национальностей. К сожалению, человечество никак не может выкарабкаться из этого омута предрассудков. Разве можно было себе представить, что на теле русского народа, который избавил человечество от фашизма, заведутся такие паразиты, как нацисты-скинхеды, и в центре России люди будут ходить в фашистской форме, с фашистской свастикой и в фашистском приветствии будут горланить святые слова: «Россия превыше всего». Не исключено, что подобные «избранные люди» еще и попадают в Государственную Думу России, и наиболее модными станут в России те генералы, которые требуют поставить на место или изгнать из России евреев, узбеков, китайцев, кавказцев или еще кого-то. Разве не виден опыт другого генерала в Чечне, который, злоупотребляя этнонациональным самочувствием своего народа, поставил почти весь народ под ружье, привел к трагедии. А этнонациональная интеллигенция будет закреплять его идеи сотнями книг о том, что именно его народ произошел непосредственно от Ноя, от арийцев. Потом большинство этого народа станет жертвой, будет превращено в беженцев, переселенцев.

Этнонационализм – это страшная болезнь, болезнь инфекционная, заразная, охватывающая очень быстро эпидемией дух и характер своего народа. Кроме того, он смертельно заражает народы, которые находятся рядом, хотя никто не выступает против этнонационального самоутверждения, этнонациональной самобытности, самостоятельности и свободы. Но, если мы разумные люди, мы должны хотя бы в конце XX в. находить более цивилизованные правовые способы этнонационального самоутверждения. Возможности для этого есть. Не обязательно идти по пути конфликтов и войн, по пути уничтожения друг друга. Главное, что эти процессы существенным образом повлияли и на состояние теории этнонации, теории национального вопроса, сущности и основных задач этнонациональной политики. После крайностей этнонационализма стали господствовать крайности этнонационального шовинизма. Они сменяют друг друга и усиливают.

Я еще раз говорю о том, что как идеи равнодушия к этнонации, так и преувеличения роли этнонации не служат нормальному развитию этнонациональных процессов. Не соответствуют нормальному развитию этнонациональных процессов в стране также идеи отрицания этнонации.

Этнонациональные, этнополитические конфликты имеют самые трагические последствия для всех участников этих конфликтов. Образование независимых государств и развал Советского Союза взбудоражили этнонации. Созидательная энергия народов не была вычленена. На первом месте оказалась энергия разрушения, самоутверждения за счет свержения других народов, культур. По оценкам специалистов, начиная с 1987 г., на территории бывшего Советского Союза имели место до 150 межнациональных конфликтов, в том числе и 20 вооруженных[260]260
  См.: Пайн ЭЛ. Этнополитические конфликты и их причины // Россия и современный мир. 1994. № 1.С.8.


[Закрыть]. Если развивать логику конфликтов, то и в современных условиях можно найти сотни потенциальных причин – от родовых, межплеменных, межнациональных и межгосударственных отношений. Как свидетельствует журнал «Кентавр», к 2000 г. погибли в международных конфликтах 523 тыс. военнослужащих, 4240 тыс. человек получили увечья, 22 млн. человек постигла участь беженцев[261]261
  См.: Шипков В Л. СНГ в зоне вооруженных конфликтов // Кентавр. 2000.№ 2. С. 151.


[Закрыть]. При этом надо сказать, что даются самые различные цифры. Но ясно одно: в межнациональных конфликтах после развала Советского Союза погибло в десятки раз больше людей, чем в известной афганской войне. И это все вчерашние соотечественники, друзья и братья. Это не только трансформация, а глубокий кризис, прежде всего, духовный. Зрелые этнонации этим путем не пойдут.