Текст книги "Мертвый Шторм. Зарождение (СИ)"
Автор книги: Ракс Смирнов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
С учетом того, что время в Пространстве – это лишь переменная, по которой можно перемещаться, вероятно, что Смолов сейчас по-настоящему был в прошлом. В прошлом, когда он был совсем другим человеком, и с момента которого успел поменяться дважды. Сначала в сверхсущество, а потом обратно в человека.
Некоторое время вокруг царила такая же тишина, но постепенно начало появляться пиканье системы контроля пульса, затем запах больничной палаты, а вскоре и картинка. Павел открыл глаза и понял, что снова лежит на той же койке, с которой недавно общался с Макаровым. Рядом снова играла классическая мелодия из радиоприемника.
Только теперь он был один. Совсем один.
Смолов осмотрел себя. Гипс пропал, тело явно восстановилось, никакой боли он не испытывал. Прогоняя наркоманские сны последнего месяца, вспомнил что происходило с ним в последний раз на самом деле. После той стычки с майором к нему несколько недель никто, кроме сестер, не приходил, а самого его держали под сильнодействующим успокоительным. После этого к нему снова заглянули люди в форме, задавали какие-то вопросы, на которые Павел не смог дать внятных ответов. Но зато его развязали. Впрочем, он и сам не горел желанием больше устраивать потасовки. С того момента, как из палаты пропал Темный, Смолов понял, что с этими ребятами лучше не поднимать суету раньше времени и сначала восстановиться, а все ответы придут сами собой.
Музыка в приемнике сменилась на перебивку, после которой начал вещать холодный женский голос:
– Семь утра в Федерации, в эфире Алия Давлетшина со свежим выпуском новостей, всем доброе утро! Подготовка к празднованию Дню Единства Федерации уже идет полным ходом. Открытие церемонии начнется сегодня с речи Президента Марата Хаматова, которую с нетерпением ждут все граждане. По заявлению пресс-секретаря Сергея Закирова, в этом году в своей речи Хаматов откроет новые горизонты для каждого жителя Федерации. Ждем с нетерпением! – снова зазвучала перебивка. – К другим новостям. Расследование очередного беспрецедентного нападения террористов из Цикад на правительственный конвой закончилось арестом его организатора. Им оказался крупный предприниматель Южного Базара, Тигран Карапетян, который уже проходит по делу о незаконном обороте снаряжения для… – Павел выключил радио, которое начинало давить на мозг.
Конечно, ему было интересно, где он оказался и как тут все устроено, но сейчас хотелось бы поскорее выбраться из этой палаты. Тем более там какая-то праздничная церемония будет сегодня? Было бы неплохо, если бы ему дали возможность посмотреть. Словно прочитав его, в палату вошел Макаров в сопровождении двух крепких медбратьев.
– Здравия желаю! Рад, что вы пришли в себя. Надеюсь, в этот раз вы не планируете на меня нападать?
– Не особо. Извините меня за ту ситуацию.
– Ничего страшного. Я понимаю, у вас был посттравматический шок, к тому же вам никто ничего не объяснил. Мне доложили, что вы окончательно пришли в себя и вас готовы выписать, – он сделал жест рукой, и медбратья, зайдя с двух сторон койки, начали отключать датчики с тела Павла.
– Почему я тут один?
– Если вы о том, кто лежал напротив, его выписали два дня назад, пока вы были в коме, – ответил медбрат.
– И где он?
– А я почем знаю. На станции где-то шарахается, наверное.
– Не переживайте, вы успеете еще пообщаться, – успокоил Макаров. – Сначала мне в любом случае придется с вами поговорить в отделении, вы же понимаете?
Смолов кивнул. Ему бы и самому хотелось позадавать вопросы.
– Но почему только со мной?
– А с кем еще? С вашим товарищем? Он вроде нам все рассказал, что о вас знал. Вы не переживайте, это так, небольшая формальность для отчета. Мы уже выяснили, кто вы и откуда, так что больше не смеем вас задерживать.
– Слабо верится.
– Понимаю. Наше знакомство вышло несколько… скомканным. Но не каждый день к нам приезжают гости из других городов. Поэтому нам нужно было время, чтобы разобраться, – тем временем медбратья отключили и унесли все стойки с оборудованием и капельницу. – Но сейчас мы все выяснили. Поэтому здорово, что вы пришли в себя именно сегодня! Вы стали для наших жителей настоящим чудом. Когда новость разнеслась по метро и выяснилось, что где-то еще выжили люди, общий дух и настрой значительно выросли. Ладно, что это мы так… Вставайте. Ваша одежда в тумбочке. Одевайтесь и пройдемте, я вам все покажу.
Поведение и тон общения Макарова ощутимо поменялись. Настолько существенно, что Павел даже немного удивился таким изменениям. Либо эти люди действительно во всем разобрались и теперь пытались, так сказать, сгладить углы, либо тут был какой-то подвох. В любом случае, выбора особо не было. Павел достал свою одежду, которая сверкала чистотой, и быстро собрался. Оружия и снаряжения под кроватью не оказалось.
– Да, ваше снаряжение в отделении, – пояснил Макаров и открыл дверь, приглашая на выход, – мы отдадим вам все, что нашли после того, как соблюдем все формальности.
– Ладно… – спокойно ответил Павел и вышел.
Коридор за дверью оказался шире, чем ожидалось. Потому что это помещение было вовсе не обычной больницей или бункером, как предполагал Павел, а бывшим подземным переходом, и переходом очень длинным, примерно метров сто. Такие встречались либо в пролетах между станциями в Москве, либо когда станция находилась где-то под большим зданием вроде ТЦ. И судя по аккуратно зашитым в пластиковые панели павильонам с обеих сторон (в одном из которых и разместилась палата Павла), скорее всего переход относился ко второму варианту.
Но больше удивляла чистота и целостность плитки, хорошее освещение, а также обилие посетителей и медицинских работников. В общем-то, если бы не вторичные признаки перехода, помещение действительно походило на типичную клинику из американских фильмов.
– Впечатляет? – спросил Макаров.
– Весьма. Где мы?
– Медицинский центр Федерации на станции «Площадь Тукая».
– Я немного не понимаю, мы под землей или нет. В палате было окно.
– Это имитация. За занавеской и стеклопакетом обычная лампа. Мы делаем так, чтобы люди Федерации чувствовали себя в мирном времени.
– Про Федерацию я уже понял… знать бы, что это.
– Ах да, простите! Пойдемте, – он указал рукой, и они направились прямо по коридору в сторону выхода. – Да, я думаю, наш диалог пошел бы намного проще, если бы я объяснил все с самого начала. Федерация – сильнейшее объединение в метро. Можно сказать, главное правительство, которое прямо или косвенно управляет каждым сторонним объединением. Счастье, что вы попали к нам, а не к, например, Цикадам, местным бандитам, с которыми вы успели столкнуться по прибытии.
– Это те байкеры, у которых я забрал мотоцикл?
– Именно.
– Ну они хотя бы меня не калечили.
– Ох, поверьте, вам просто повезло. Эти изверги творят настоящие ужасы! Изнасилования, убийства, грабежи! Будет возможность, почитайте наши газеты, там много об их деятельности можно узнать!
– Послушал уже ваше радио… весь месяц слушал.
– Ну вот видите. Так что, считайте, вы билет в лотерею выиграли! А за инцидент с нашей машиной я от лица Федерации приношу искренние извинения. Это была обычная случайность.
– То есть, вы не пытались никого остановить?
– Пытались, но наши ребята потеряли ваш мотоцикл из виду почти с самого начала. А патрульная машина, с которой вы столкнулись, просто спешила на подмогу, но так получилось, что ваши пути неудачно пересеклись.
Они тем временем прошли коридор до конца и оказались около стеклянных дверей, за которыми виднелись эскалаторы вниз, на станцию. И Смолов уже отсюда заметил, что эти эскалаторы работали!
– В вашем мире все совсем иначе, – произнес Павел. – У вас столько света, столько технологий.
– У Федерации очень много ресурсов. Нам в наследство достался атомный реактор, так что вам еще предстоит поудивляться. Проходите.
Он что-то проговорил в нагрудную рацию и открыл дверь. Тут же по эскалаторам наверх поднялась пара бойцов в крутой футуристичной форме, точно такой же, как у тех постовых у Кремля.
– Не переживайте, – ответил на немой вопрос Макаров, – это для безопасности.
Оставалось только понять, для чьей. Впрочем, не убили – уже хорошо. Хотя все равно складывалось впечатление, что ведут под конвоем.
Они уже спускались на станцию, когда Павел вдруг переварил слова про реактор:
– Только мне слабо верится, что в городе до Катастрофы был атомный реактор в резерве.
– Как вы сказали?
– Что? Атомный реактор?
– Нет-нет, вот как вы назвали тот день, Катастрофа?
– Ну да. Вы называете как-то иначе?
– Да. Мы называем этот день Днем Поражения. Потому что катастрофа – это не зависящие от людей причины. Цунами, землетрясения – это катастрофа. А город был поражен ядерным ударом.
Макаров специально увел тему от вопроса про реактор, и Павел это понял. Хотя, казалось бы, это не должно быть секретом, если он сам об этом заговорил.
Когда они спустились на платформу, то вопросов появилось еще больше. Здесь не было кривых хибар или палаток, которые Павел привык видеть в метро. Более того, станция в принципе выглядела, наверное, даже лучше, чем в мирное время.
Платформу оставили свободной, превратив в некое подобие прогулочной площади. Центральный ряд колонн ровно посередине украсили клумбами с большими растениями так, что они стали походить на деревья. С правой стороны, вместо путей, выстроился двухэтажный ряд строительных вагончиков с прекрасной внешней отделкой (и как они это все сюда затащили?). На первом этаже расположились общественные заведения, а на втором, по всей видимости, жилые квартиры.
Несмотря на ранний час, сейчас тут было довольно много людей, а по количеству украшений и музыкальному сопровождению Павел понял, что к объявленному по радио празднику действительно готовились с размахом.
Павел смотрел на все это великолепие, как вдруг, когда казалось, что удивить больше нечем, на свободных путях слева из туннеля выехал настоящий поезд метрополитена! Правда, состав был немного короче, чем в прошлом, всего один вагон, но, когда ты видишь, как огромная стальная туша, которая чаще все всего стоит ржавой и разобранной, перемещается по путям своими силами – это поражает.
– Это просто офигеть! – удивился Павел. – Откуда у вас все это? Откуда у вас столько электричества и технологий? Всего за двадцать лет вы ушли вперед будто лет на сто!
– Один ответ: правильное правительство, состоящее из настоящих руководителей, а не из проходимцев!
– Невероятно! Это просто невероятно! Это же утопия какая-то!
– Все так. Это вы еще не видели «Кремлевскую». Сейчас она особенно красивая!
– Кстати, что за День Единства Федерации?
– Как же… 12 июня.
– Ого, вы отмечаете довоенные праздники? Только он вроде раньше по-другому назывался.
– Не совсем. Просто удачное совпадение. 12 июня была подписана декларация о единстве трех станций: «Кремлевской», «Площади Тукая» и «Суконной слободы», – в момент упоминания Макаровым «Слободы» Павел вспомнил, что ему следовало начать поиски жены Николая как раз со станции с таким же названием, – а ровно через год был подписан второй документ, утверждающий вхождение Лесничества как автономной республики в состав Федерации. Таким образом, были присоединены «Аметьево», «Горки» и «Проспект Победы». В общем, это большой национальный праздник, а в этом году еще и красивое число, пятнадцать лет. Так что у нас к обеду еще международный форум намечается, поэтому ваш визит на нем будет весьма кстати. Мы в прямом смысле считали часы и надеялись, что вы придете в себя!
Они дошли до двери с красивой золотой вывеской «Полиция». Помещение участка занимало сразу четыре вагончика, два нижних и два верхних.
– Мы пришли, – сказал Макаров. – Сейчас мы закончим со всеми формальностями и у вас будет возможность прогуляться.
– Вы как-то подозрительно дружелюбны и вежливы, – Павлу все равно не нравилась вся эта показуха. – Это точно «формальности»?
– Послушайте. Если бы мы хотели вас скрутить и затащить в камеру, нам бы не составило это никакого труда, – он указал головой на двух сопровождающих амбалов в стильной боевой броне, – уж поверьте. И да, я еще раз извиняюсь за свою грубость в начале знакомства. Ваше появление было… довольно ярким и немного смутило всех нас. Однако я искренне хочу исправиться. Поэтому давайте все-таки закончим все необходимые процедуры оформления, и мы вас, наконец, сможем отпустить.
Павел вошел в участок, внутри которого, как и в больнице, так же чувствовалась атмосфера довоенных американских фильмов, только теперь про копов. Стильный интерьер в темных тонах, дизайнерские столы с компьютерами, за которыми сидели люди в черно-красной форме. Где-то в дальнем конце гостевая зона с черными диванами, перед которыми на стене висела красивая вывеска «United Federation, Police Department» с огромным красивым гербом Федерации. Размах поражал воображение.
Павла провели мимо гостевой зоны и завели в комнату для допроса с такой же типичной планировкой из кино: стальной стол, два стула, лампа под потолком и огромное фальшзеркало.
– Так, посидите тут пока, я сейчас вернусь, – сказал Макаров и вышел.
Павел прислушался. Стены участка показались ему тонкими, и оставалась надежда услышать хоть какие-то разговоры за стеклом. О чем его будут спрашивать? Зачем его сюда привели, если он, вроде как, «народный герой»? Может быть, это попытка провести его через станцию без шума? Хотя никаких наручников на него не надели, а дверь за спиной осталась приоткрытой. Его явно не держали тут насильно. С другой стороны, куда он сбежит, окруженный такой армией?
Размышления прервали вошедшие в комнату Макаров с еще одним следователем. Мужчина татарской внешности, лет пятидесяти, примерно метр семьдесят ростом, очень крепкого телосложения.
Макаров опустил на стол перед Павлом стаканчик с кофе и поставил напротив второй стул, за которым уселись оба следователя.
– Угощайтесь, – Макаров кивнул на стакан. – Не бойтесь, это кофе. Настоящий. Не знаю, был ли он у вас, но у нас тут он прямо из Бразилии.
Павел с подозрением посмотрел на стаканчик, приоткрыл крышку, понюхал горячую темную жидкость. Пахло действительно как очень хороший качественный кофе.
– Мы туда ничего не подсыпали, не переживайте, – отреагировал на подозрения Макаров.
Смолов решил довериться. Осторожно сделав небольшой глоток, он прислушался к ощущениям. На вкус не почувствовал никаких сомнительных примесей. Да что уж, вкус был бесподобен!
– Да, действительно неплохо! В нашем метро была возможность попробовать кофе, но он весь был довоенный, из Бразилии его никто не доставлял.
Макаров слегка рассмеялся:
– Ну, у нас он тоже довоенный, рейсы до Бразилии мы пока не наладили. Но дефицита кофе для жителей Федерации у нас нет.
Второй следователь при этом оставался сосредоточен. Он немного откашлялся, и Макаров тут же заговорил по делу:
– В общем, да… Представлю вас: Фархат Эркинович…
– Центральное разведывательное управление Федерации, – тут же пояснил он, перебив Макарова. – У нас есть к вам пара вопросов. Это не займет много времени. Мы уже частично разобрались в ситуации, но осталось несколько моментов.
– Хорошо, я готов.
Фархат снял с себя рабочий пиджак, повесил его на спинку стула и достал из внутреннего кармана небольшой электронный планшет. Сделав там несколько действий, он уложил планшет экраном вниз на стол и начал:
– Вы прибыли из Волгограда, верно?
– Верно.
– Насколько уцелел ваш город?
– Ну… город несколько целее вашего, по крайней мере на поверхности. Боеголовка была очень слабой и сбросили ее на плотину ГЭС, потому что основной задачей было затопить город. Поэтому радиационный фон у нас невысокий, а большая часть города пострадала больше у береговой линии от воды и бомбардировки.
– Бомбардировки?
– А, да, тут будет сложно объяснить. Город бомбардировали с истребителей ракетами класса «воздух-земля».
– Бред какой-то, зачем?
Смолов, разумеется, знал ответ. События в Волгограде, из-за которых погиб весь отряд, да и чуть не погиб сам Павел, были напрямую связаны со странной атакой города в день Катастрофы. Потому что бездумный обстрел города был не более чем попыткой скрыть использование секретного психотропного оружия в одной из боеголовок. И именно это психотропное оружие и доставал Павел из того истребителя. Это оно дало Павлу сверхспособности, и оно же стало причиной, по которой он способности потерял. Но все это было слишком сложно, долго, вызвало бы еще больше вопросов у следователей и, вполне возможно, могло бы стать причиной настоящего задержания и допроса с пристрастием.
Поэтому, чуть задумавшись, Смолов ответил:
– Если честно, хрен его знает. Кто-то считает, что это неудачная попытка высадки десанта. Кто-то – что спланированная диверсия. Но я в день Катастрофы был обычным стажером в офисе, мне истина не известна. Поэтому я могу так же, как и все, строить догадки.
– А кем вы были после… Катастрофы? – Фархат немного посмаковал слово на языке. Видимо, так называть тот день местным было и правда непривычно.
– Я был обычным проводником, – тут Павел ответил почти честно. – Водил людей от станции до станции. Иногда по поверхности, там, где пройти под землей по каким-то причинам не представлялось возможным.
– Какие у вас были объединения?
– Да стандартный набор: ученые, торговцы, бандиты, фермеры, которые поклонялись культу СССР, технари и военные.
– Военные? Они самое сильное объединение?
– Сейчас мне сложно ответить на этот вопрос.
– Постарайтесь.
– Ох… – Павел немного замешкался. Ему не хотелось погружаться в подробности своей истории, но и не хотелось вызывать лишние подозрения. Поэтому он немного обдумал, как сгладить углы. – В общем, у них было две огромных базы на поверхности, и они действительно были самыми сильными. Метро им, правда, не подчинялось. Недавно, год назад, у нас появился новый вид мутантов какой-то, которые плодись словно на дрожжах. Эти мутанты почти уничтожили и военных, и часть метро. Я особо не знаю, что это было, потому что чудом выжил, нашел лодку и сбежал из города.
– Понятно. Классическая история. В некоторых городах были такие странные активности мутантов в разные года… – сказал Макаров, но тут же осекся, видимо понимая, что сказал лишнего, и, не дав уточнить, о каких городах идет речь, тут же спросил: – Когда вы уехали, какие города вы посетили?
– Те, что проплывал по Волге. Саратов, Самара, Ульяновск. Но я нигде особо не останавливался, разве что на короткие привалы.
– Вы встречали там выживших? – Фархат взял планшет и что-то там напечатал.
– В Самаре на катер пыталась напасть парочка каких-то бандитов во время привала. Но так как я мины вокруг раскидал, они быстро самоликвидировались. Я решил, что лучше как можно скорее уплыть.
– Понятно. Если вы поняли, что в Самаре могли быть выжившие, почему продолжили свой путь до Казани?
– Мне нужно было передать последнее послание от одного моего друга. Он, к сожалению, погиб во время атаки мутантов, но успел передать мне письмо на фотографии для своей жены, которая должна была спастись с дочерью тут, в Казани. Поэтому я хотел выполнить его просьбу.
Фархат что-то переключил на планшете и, положив его на стол, повернул его к Павлу:
– Вы говорите про эту фотографию?
Павел посмотрел на экран, где был снимок его личных вещей из карманов пальто, поверх которых лежала фотокарточка.
– Да, все верно, это она. Я же могу ее вернуть?
– Можете, но чуть позже. Все ваши вещи в полной сохранности. В том числе и ваш катер. Вы читали содержимое письма на обратной стороне фотографии?
– Если честно, нет, – тут Павел был абсолютно честен. – Не имею такой привычки.
– Вот как? – Фархат сделал серьезное лицо и перелистнул фото на планшете. – Ну, видимо, привычку придется изменить, чтобы поскорее освободиться, – он снова повернул планшет к Павлу.
На экране была оборотная сторона фото с текстом. Павел не хотел изменять своим принципам, но понял, что сейчас лучше не спорить.
'Дорогая Машенька!
Если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет в живых, и мы не сможем больше увидеться. Места на фото немного, скажу важное: здесь буйствуют мутанты, которых стало очень много. Мы боремся, у нас уже есть оружие, оно поможет. Не знаю, чем это закончится, но знаю, что Казань тоже может быть в опасности. Поэтому береги себя и Ксюшку. Если сможешь найти Лексеича, он вам поможет.
My girl won’t fall
Just wait and see'
Прочитав текст, Смолов по-настоящему задумался.
Казань-то тут при чем? Расстояние между городами тысяча километров, да и угроза в Волгограде была устранена. Или Николай знал что-то, о чем никому не рассказывал?
– Вы можете что-то сказать об этом? – спросил Фархат.
– Вряд ли я тут чем-то вам помогу. Я правда не понимаю, какая связь между нашими городами.
– Вы знаете, что за «Лексеич» тут упоминается?
– Понятия не имею. Скорее всего их общий знакомый.
– Как появились ваши мутанты?
Теперь Павел сам не понимал, как стоило рассказывать детали. Но понимал, что говорить лишнего себе дороже, решил соврать:
– Из ниоткуда. Просто напали на город с севера, со стороны Воронки… Эм… Ну, места ядерного удара, то есть.
– Как они выглядели?
– Такие, антропоморфные, похожие не то на людей, не то на пришельцев. С черной кожей и черными глазами.
Мутанты действительно напали на город с севера, но не со стороны ГЭС. Они появись посередине между базой военных и основной частью метро. И были это никакие не «пришельцы», а обычные псы. Много псов, которыми управляло сверхсущество. С одной стороны, если бы Павел рассказал правду, возможно, он бы мог предотвратить какую-то опасность, и Федерация могла бы в этом помочь. С другой же… Не просто же так Николай передал это сообщение исключительно своей жене. Возможно, он понимал, что не всем людям в Казани стоит знать про существование секретного оружия. Потому что события в Волгограде были прямым следствием того, что оружие, а точнее его свойства, попали не в те руки. Теперь оставалось надеяться, что они поверят
– Фархат, это же как в Москве было? – тем временем уточнил Макаров полушепотом.
Неужели прокатило? Обычный вброс из головы оказался той самой информацией, которую хотели услышать следователи? Павел мысленно выдохнул с облегчением.
– Очень похоже, – так же негромко ответил Фархат и снова обратился к Павлу. – Хорошо. Что за оружие упоминается, которым вы хотели победить их?
– Не мы, а только военные. Я к ним прямого отношения не имел. С помощью ракетных ударов. Все метро было об этом в курсе.
– Ну точно, как в Москве, – снова прошептал Фархату Макаров.
– Получилось? – продолжал допрос ЦРБшник.
– Не знаю, – Павел пожал плечами, – я уплыл раньше.
– То есть, сбежали?
Типичная армейская позиция: в случае опасности каждому нужно стоять до конца, а те, кто спасал свою жизнь – предатели и дезертиры. И хотя вся история Смолова была полнейшей липой, реакция Фархата его позабавила.
Павел усмехнулся и ответил:
– Я не супергерой. Если военные ничего не могли сделать с мутантами, то я и подавно. Поэтому я не стал ждать печальной развязки. Когда погиб мой друг, мне этого хватило, чтобы понять, что пора сматываться.
– Тут вы правы… гражданские вряд ли чем-то помогут. Видимо, это какой-то классический вид мутантов, который способен сформироваться при определенных условиях радиоактивного заражения. Правда, странно, что в вашем городе он тоже появился, если вы говорите, что у вас не такой высокий фон, – на это Павел в ответ лишь пожал плечами. – Ладно, спасибо вам, мы будем иметь в виду вашу информацию, – Фархат уже встал, но вдруг замер. – И еще кое-что. Если вас кто-то спросит про Самару, скажите, что не видели там никаких выживших.
– Эм… Почему?
– Считайте, что это моя личная просьба. Наше управление занимается внешней безопасностью, и мы бы не хотели, чтобы кто-то из граждан подвергал себя риску в попытке добраться до Самары, до людей, которые, как вы сами же выразились, являются бандитами. Согласны?
Павел прекрасно понимал его мотивы, и понимал, что ни хрена это не личная просьба. Однако это в общем-то не проблема Смолова – решать, как показывать мир гражданам фактически другой страны, поэтому лишь ответил:
– Да мне без разницы, как пожелаете. Мне эти жулики в Самаре самому не понравились.
– Ну вот и славно!
– Я же теперь могу идти? – с надеждой спросил он.
– Да, конечно, не смею вас задерживать. Григорий Сергеевич, – Фархат указал на Макарова, – расскажет вам о дальнейших шагах. Было приятно познакомиться. Если вдруг вспомните, что забыли что-то рассказать, вот вам мой телефон, – он протянул свою визитку. – Вы сможете набрать его в любом автомате на станциях Федерации, – когда Павел забрал карточку, Фархат протянул ладонь для рукопожатия, которое оказалось крепче медвежьего капкана.
Смолов решил спросить:
– Погодите, есть один вопрос. Я так понимаю, вы не последний человек в Федерации. Вы можете помочь мне найти женщину с фото? Насколько я знаю, ее следует искать на вашей станции «Суконная слобода».
– Мы уже проверили и не смогли найти никаких совпадений ни по внешности, ни по указанным именам. Если мы что-то найдем, дадим вам знать. В любом случае, удачи в поисках.
Фархат еще раз крепко пожал Павлу руку и вышел из помещения. Макаров не стал терять времени и тоже указал на дверь:
– Пройдемте, выдадим вам ваши личные вещи, а также закончим процедуру регистрации удостоверения.
– Удостоверения?
– Да, гражданина Федерации. Вам же нужны документы?
– Эм… не знаю, нужны?
– Не знаю, как там было у вас в Волгограде, но у нас для удостоверения личности нужны документы.
Макаров завел Смолова в соседнюю дверь от комнаты допроса, где его быстро сфотографировали, взяли основные данные и попросили подождать в главном холле участка, пока документы будут готовы. Макаров вывел Павла из кабинета и сопроводил до своего стола.
– Так, – сказал он, усаживаясь на рабочее кресло. – Процедура не долгая, примерно полчаса. – Макаров открыл ящик и вытащил оттуда небольшую коробочку. – Вот. Фархат передал. Это все, что мы нашли при вас, если чего-то не хватает, скажите.
В коробке сверху лежала фотография в пакете. Это уже хорошо. Павел перевернул ее и еще раз прочитал содержимое письма в надежде найти какие-то зацепки о том, что на самом деле хотел сообщить Николай своей жене, но ничего нового там не увидел. Под фотографией лежали ключи зажигания от катера, магазин от АК и упаковка батареек.
– Ну… – сказал Павел, рассовывая все по карманам. – Содержимое карманов все. А вот где мой автомат, посох и, самое главное, катер?
– Так, по порядку… Ильяр! – Макаров выкрикнул куда-то вглубь участка и к столу подошел молодой старлей. – Ильяр, палку принеси со склада. Такую, на длинную трость похожую, черную, – старлей отдал честь и убежал выполнять указание. – Посох сейчас отдадим. Катер стоит на складе техники. Захотите уплыть, сообщите, доставим на причал, – Ильяр быстро вернулся с посохом и передал его Смолову, – А с автоматом наперевес по Федерации ходить не принято. Гости сдают оружие на хранение у входа на станции, а жители хранят в оружейных палатах или в сейфах дома. Ваш в хранилище на «Кремлевской». Как только захотите выйти за пределы Федерации, обратитесь к дежурному, выдадут. Открытое ношение оружия в публичном месте без лицензии – это статья 2.18, административка на пятнадцать суток.
– Ох, сколько у вас бюрократии. Как же люди обороняются?
– От кого? На Федерацию никто никогда не нападет. А если нападет, для этого у нас есть специально обученная армия, которая кому угодно даст отпор. Гражданским оружие просто ни к чему.
– А как же сталкеры? Как они носят оружие?
– Какие еще сталкеры?
– Ну люди, которые приносят с поверхности разные вещи.
– Мародеры, что ли? У нас таких нет. Мародерство и доставка вещей с поверхности – это вообще 4.52 УКФ. От вещей с поверхности невероятно высокий фон. Поэтому их нельзя заносить на станцию ни при каких условиях. Без должной очистки и сертификации это попросту опасно. Большую часть продукции первой необходимости мы производим сами или закупаем у Лесничества.
– А если жителю нужен, например, чайник, свитер или диван? Вы это тоже производите?
– Для поиска и доставки подобных существует Федеральное Министерство быта. У них есть целая инфраструктура поиска, доставки, очистки и сертификации всего, что требуется. А жители Федерации могут получить необходимое бесплатно в качестве социального обеспечения или купить, если им требуется какой-то особый эксклюзив.
– Лихо схвачено все. При этом, как я понял, перемещаться по поверхности вам и другим объединениям фон почему-то не мешает.
– За другие объединения мы не отвечаем. У нас есть вообще наркоманы на станции «Яшьлек», которые выращивают грибы прямо в Кратере и там же их едят. А вот свободное перемещение по поверхности жителям Федерации, которые не имеют закрытой системы защиты тела, также запрещено административным кодексом. Сначала нужно приобрести сертифицированную защиту со шлемом, оплатить поверхностный билет и по возвращении пройти процедуру дезинфекции.
– Охренеть… Билеты еще какие-то. И что будет, если всего этого не сделать, расстреляете?
– Что вы, нет. Мы что вам, нацисты, что ли? Нарушителя отправят на трехмесячный карантин. При повторном нарушении арест на один год. Ну и если все равно не понятно, что делать так не нужно, то депортация за пределы Федерации. Но большинству хватает один раз посидеть на карантине, чтобы все понять. К тому же костюмы защиты не такие уж дорогие.
Павлу стало понятно, откуда у Федерации появляются потом всякие Цикады и «наркоманы» с радиоактивных станций.
– Слушайте, – по-житейски произнес Макаров, – я понимаю, вы человек новый, вам может быть все чуждо. Но все эти законы созданы не просто так. Вы сами видите, как у нас чисто и безопасно, зачем подвергать кого-то риску заражения? Вот мы и ограждаем граждан от глупостей. Законы ведь должны защищать, вот они и защищают – от облучения и болезней.
Смолов задумался. В словах майора была логика. Ведь бюрократия – это побочный эффект урегулирования всех этапов жизни общества. Любое крепкое государство, неважно, постапокалиптическое или нет, должно держаться прежде всего на линии закона, и, наверное, даже хорошо, что у них не было никаких сталкеров и шарахающихся по поверхности проходимцев, с таким-то фоном.
– Кстати, хотел спросить, – продолжал Макаров, – зачем вам батарейки?
– В моем городе это было валютой.
– Батарейки? – Макаров даже немного рассмеялся. – Какая-то странная форма оплаты. Они же недолговечные.
– Батарейки используются в фонариках, настольных лампах, радиоприемниках и радиостанциях. У нас атомного реактора под боком нет, поэтому и валютой является самое ценное – электричество.
