Текст книги "Энни - третий клон (СИ)"

Автор книги: Раиса Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава пятая

В первый же день начала занятий, встретив майора Конрада в коридоре, я попросила разрешения поговорить с ним по личному вопросу. Тот страшно удивился такой просьбе, но любезно согласился уделить несколько минут.

Я начала без предисловий:

– Мистер Конрад, я хочу собрать команду из учащихся последнего курса, чтобы принять участие в ежегодных соревнованиях выпускников.

Конрад спокойно смотрел на меня, ожидая продолжения, я поняла – он понятия не имеет, что судейскую коллегию возглавляет мистер Бредиссон.

– Хорошо, курсант Клер, я поддерживаю вашу инициативу, но что вы хотите от меня? Вам нужна помощь в подготовке к соревнованиям?

– Нет, мы отлично подготовимся сами. Мне нужно, чтобы Вы возглавили нашу команду!

Его удивлению не было предела.

– Но почему я!? Есть другие офицеры, которые могут достойно представить вашу команду. Я уже несколько староват для таких мероприятий. Боюсь, я буду вынужден отказать в этой просьбе.

– Мистер Конрад, нам нужны Вы, и только Вы! Я хочу, чтобы Вы защитили, не допустили в отношении нас несправедливости, как это произошло со многими другими командами.

Он смотрел на меня дикими глазами, очевидно, заподозрив, что у меня что-то не в порядке с рассудком.

– И как, по-вашему, я смогу это сделать? – наконец, выдавил он. – Я должен драться с судьями? Вы хотите, чтобы я побил их?

– Нет! – возмущенно воскликнула я, а потом, совершенно невинным голосом добавила: – Просто когда Ваш однокашник адмирал Бредиссон скажет, что не видит никаких нарушений в работе судейской бригады, Вы укажете ему на эти нарушения. Укажете так, чтобы он осознал и свою, и их ошибки!

Майор Конрад стал белым, как стена, зубы сжались так, что на скулах выступили желваки.

– Я не поеду на соревнования и не буду возглавлять вашу команду, – едва справившись с собой, сказал он.

И тут я взорвалась:

– А Вы не думаете, мистер Конрад, что, чем заливать свою обиду виски, тихонько плача и сморкаясь в платочек, лучше прямо глянуть в глаза обидчику, а, возможно, даже плюнуть ему в лицо!

– Вы не понимаете… А откуда вы знаете о наших отношениях с Бредиссоном?

– Я ничего точно не знаю, но почему-то уверена, что Вы – единственный человек, чье мнение он примет к сведению, и с которым будет считаться.

Конрад молчал. Я ждала ответа.

– Я…я подумаю, – тихо ответил он.

– Думайте. А мы начинаем подготовку к соревнованиям.

…Директор училища был не в восторге от моего предложения, осторожно попытался отговорить меня, но в результате небольшой дискуссии сдался, и соответствующая заявка была подана.

У меня было время для тщательного отбора каждого члена команды – шестнадцати человек.

Все, как обычно: состязания в беге, стрельбе, плавании, преодоление препятствий, оказание помощи, скалолазание, дистанционное управление роботом, прокладывание маршрутов по незнакомой местности, сборка передатчика из подручных средств, и общекомандное – найти все объекты, отмеченные на карте. В каждой дисциплине от команды участвуют по два человека.

Я переговорила с каждым из отобранных кандидатов. В команду сначала шли неохотно, но моя уверенность в победе заразила всех, тренировались с полной самоотдачей.

Торжественное приветствие и речевку нам помогли подготовить самые отвязные любители уличной музыки, стараниями родителей впихнутые в наше училище. Это было что-то! На наших репетициях равнодушных не оставалось.

Никакой музыки, только бой барабанов, постоянно меняющих ритм, и мы – в грубых ботинках отбиваем ритм в такт.

В конце речевки мы, сдвигая ряды, становимся монолитом, и всем понятно без слов, что плечо и поддержка друга – главное.

Мы были готовы – форма, настроение, не хватало только мистера Конрада, и он пришел… Глаза сухи и решительны. До чего же мне хотелось узнать, что случилось между ним и Бредиссоном. Судя по всему, ситуация была не так проста.

Ладно, посмотрим, что будет.

На нас, новичков в соревнованиях, не обращали внимание, я этому была только радовалась – что ж, эффект будет еще большим!

Приветствие стало настоящим фейерверком, мы получили за него первое место. Но в этом конкурсе судили зрители, конфликт с судьей произошел во время второго соревнования, по бегу.

С нами поступили настолько несправедливо, что это уже не укладывалось ни в какие рамки.

Бросали жребий, кому бежать по каким дорожкам. Нашей команде досталась лучшая дорожка, это хоть немного, но увеличивало шансы на победу. И вдруг нас поменяли местами с командой, которой досталась наиболее неудобная дорожка.

Подобный случай уже был в истории соревнований. И тогда, в той ситуации мистер Бредиссон не изменил несправедливого решения комиссии, спокойно заявив, что все дорожки одинаковые, и в критических ситуациях, к которым должны быть готовы спасатели, у них не будет возможности выбрать легкий путь или легкое решение, надо быть готовым ко всему.

Демагогия чистой воды, пафосное пустословие, прикрывающее несправедливость.

Было понятно – с нами собираются поступить так же. Я глянула на Конрада. Он понял меня без слов. Лицо стало спокойным, он принял решение и твердо пошел к судейскому столу с нашим протестом против решения судей.

Вот он подал бумаги Бредиссону, тот даже не поднял голову, чтобы взглянуть на него.

Тут я заметила нечто интересное – поверх бумаги с нашим заявлением лежало еще что-то. Я присмотрелась. Несколько фотографий.

Бредиссон, почти не скрывая брезгливости, взял бумаги и хмуро посмотрел на них. И тут…

Клянусь, он резко отдернул руки, словно ожегшись, и только тогда увидел Конрада.

Похабная морда мистера Бредиссона перекосилась, челюсть отвисла. Бывшие друзья несколько секунд смотрели в глаза друг другу.

Потом лицо Бредиссона приняло обычное выражение. Наш протест был принят

Глава шестая

Одним из первых было соревнование штурманов. В этом состязании представляла команду я.

Проложить наилучший маршрут за максимально короткий промежуток времени – я была лучшей! Теперь, когда бесплатная учеба в Академии была у меня в кармане, я изо всех сил стала помогать и другим членам моей команды получить заветный приз.

Победы чередовались с поражениями, все решало последнее общекомандное соревнование.

Карта совершенно незнакомой и очень труднопроходимой местности. Надо достигнуть всех отмеченных на карте мест за возможно короткий промежуток времени. В полном составе.

Если кто-то отстанет или травмируется, его надо было хоть на себе нести, причем, в полной экипировке – с мотком веревки, молотком, скобами, водой, едой, спальным мешком, фонариком, каской, жилетом, не дающим утонуть и защищающим от механических травм, оружием, лопаткой.

И вот мы, выбиваясь из сил, то бегаем по лесу, то карабкаемся по скалам, то переправляемся через речки в поисках этих флажков. Я не даю бедным ребятами не то, что полноценно пообедать, даже отдышаться как следует.

Я – хороший командир и хороший штурман, я отлично вела свою команду от флажка к флажку, и вот последний этап. Не знаю, специально или нет, но последний флажок реял посреди поляны, его было видно издалека.

Мы помчались к нему, если этим словом можно назвать наш черепаший ход. Сил двигаться быстрее не было.

И тут с другой стороны поляны появились соперники, они тоже едва держались на ногах. Победа зависела от того, кто быстрее преодолеет эти двести метров.

Я снова всех погнала вперед, противники тоже ускорили движение, и тогда я скомандовала:

– Брэд, бросай все вещи! Беги к флажку!

Он понял меня с полуслова, все снаряжение, вместе с курткой и жилетом полетело наземь, а Брэд налегке помчался вперед.

Я хочу немного рассказать о Брэде. Он сыграет огромную роль в моей жизни. Нет, не в качестве возлюбленного или мужа, просто его безграничная вера в меня, безграничное доверие станет тем катализатором, что запустит механизм, приведший меня к гибели.

А все началось как раз во время этих соревнований.

Брэд был сыном очень крупного чиновника, занимающего настолько высокий пост, что я сначала не понимала, как Брэд мог оказаться в нашем училище.

Брэд сам рассказал, что постоянно подводил родителей, влетая в очень неприятные истории. Папаше надоело его спасать, и он отрекся от своего сына, отправив в это училище и запретив появляться дома.

Брэд представлял нашу команду в беге. Легкий и быстрый, веселый и легкомысленный, но, главное, неравнодушный, для команды он был готов выложиться полностью. И Брэд побежал, побежал так, словно за его плечами не было десятков пройденных километров, бежал, словно он был полон сил.

Мы рванули следом за ним, подбирая вещи, соперники поняли наши намерения, и вот один из них помчался к флажку, также сбрасывая на бегу амуницию.

Удивительно, но датчики, стоящие на флажке зафиксировали одновременное касание ладоней.

Только Брэд это сделал в тысячу раз эффектнее. Он пролетел пару метров по воздуху, так как увидел, что отстает на доли секунды, просто прыгнул с разгона вперед к флажку.

Они лежали рядом, намертво вцепившись в древко, тут подоспели мы и стали спешно натягивать на Брэда вещи, в той команде поступили так же.

Это было грубым нарушением правил соревнований, за это грозила дисквалификация обеих команд. И мы дружно, не сговариваясь с соперниками, промолчали об этом инциденте.

Однако, когда мы прибыли в лагерь, в сети появилась запись нашего финиша, снимал кто-то из команды соперников. Это было и хорошо, и плохо.

Хорошо то, что засняли невероятные кадры, когда Брэд летел к флажку, а главное – его прыжок.

В глазах Брэда отражалось только одно – желание победить, он был раздет до пояса, каждая мышца его тела была напряжена до предела. Настолько красивого зрелища я не видела, очевидно, не видели и другие, так как этот финиш крутили и крутили по всем каналам.

Брэда признали самым сексуальным, самым красивым, а потом и вообще лицом этих состязаний. Он получил все призы – и зрительских, и других всех мыслимых и немыслимых симпатий. У него кружилась голова от обрушившейся на него славы.

Он помирился с родителями, которым я заблаговременно сообщила об этих соревнованиях.

Плохо было нам всем. Эта пленка доказывала, что нарушены правила.

Но тут снова вмешался Конрад (я все-таки в нем не ошиблась!), он указал, что любительская пленка, сделанная соперниками, не может служить доказательством, что, возможно, это монтаж. И только камеры, установленные устроителями соревнований, являются юридическими аргументами. И т.д, и т.п., и ведь он был неоспоримо прав, к тому же, когда судьи прибыли на место финиша, Брэд был в полной амуниции.

Нам засчитали победу. Мы получили итоговое второе место. Победителям в личных зачетах предложили на выбор несколько Академий. Я выбрала лучшую, те из моей команды, кто получил такое же право, слепо пошли за мной, и Брэд в том числе.

Дома нас встречали, как героев. Майора Конрада было не узнать – приятный, немного молчаливый мужчина, только в глазах светится веселый огонек.

Ему сразу предложили другое место, и он уехал, не дожидаясь окончания учебного года.

Бредиссон неожиданно для всех подал в отставку и куда-то исчез.

Я с отличием окончила училище, дальше меня ждала Академия.

…Энни долго рассматривала кадры хроники. Вот и Брэд, и его знаменитый прыжок – действительно, очень красивое зрелище. Вот Бредиссон, Конрад, сама Эрика, в качестве капитана команды.

Эрика просто завораживала.

Во-первых, она была очень красива.

Во-вторых, во всем ее облике было нечто такое, какая-то внутренняя сила, какая-то невероятная уверенность в себе, своей правоте, правоте своих действий и поступков, что невозможно было противиться этой силе, харизме, что исходила от нее.

Энни мучительно думала: “Почему я не такая? Почему я настолько не уверена в себе? Может все дело во внешности?” Она боялась не то, что спорить, отстаивая свою точку зрения, а даже попадаться лишний раз кому-то на глаза. Некрасивость оставила свой отпечаток на сознании, и исправить это было очень трудно.

Она выключила экран, чтобы немного подумать.

Почему Эрика такая решительная, смелая, предприимчивая? Ведь и Энни знала об этих ежегодных соревнованиях, но ей даже в голову не пришло попроситься в команду, да и мыслей о дальнейшей учебе не было.

Может, клон – не точное повторение матрицы? Может, все зависит от окружения или воспитания?

Замученная такими мыслями, Энни легла спать. Проснувшись, стала дальше слушать Эрику.

Глава седьмая

… – Учиться было непросто. Не хватало базовых знаний, но это было поправимо. Я урезала сон и увеличила время, проводимое в библиотеке.

Гораздо труднее переносить отсутствие денег. У меня была небольшая комната в общежитии, я могла два раза в день бесплатно обедать в столовой, но это все.

Стипендии едва хватало на разные мелочи. Я не могла купить нормальной одежды, приходилось ходить в форме, меня это сильно угнетало и действовало на нервы.

Через два месяца, когда я догнала в учебе своих однокурсников, а потом вышла в лучшие, я решила, что могу меньше тратить времени на учебу, а в освободившиеся часы подзаработать немного денег. Найти работу, обладая такими знаниями, оказалось нетрудно – на ближайшей планете, из недр которой активно выгребали все полезные ископаемые. Воздух там был непригоден для дыхания, поэтому во всех шахтах работали роботы. Им позарез нужны были специалисты по управлению ими. Как раз то, что мне нужно.

У работодателей было несколько условий.

Во-первых, поскольку я работала без документов, зарплата мне начислялась в два раза ниже зарплаты специалиста моего уровня. Рабочий день – двенадцать часов. Зато бесплатная доставка на планету к месту работы.

Второе условие – я должна найти техника по ремонту роботов и пилота авиакара для перевозки грузов, роботов и людей.

Я согласилась и занялась поисками команды.

Для начала заглянула в наши мастерские и сразу нашла необходимого мне человека, то есть человека, бесконечно влюбленного в свое дело.

Таких людей я узнаю сразу. Неряшливый внешний вид, сам – худой, голодный, взъерошенный, забывающий вовремя поесть, а тем более прихорошиться. Но при этом – идеальный порядок в мастерской, все вещи на своих местах, все механизмы работают, как часы.

Он моментально согласился на мое предложение, не поверив в названную сумму. Согласился бы и на меньшую, но я уважала чужие способности, и если он сам себя не ценил, то я не собиралась пользоваться этим.

Его звали Демм, и уже он посоветовал мне пилота, своего знакомого, Таккера.

Это уже совсем другой тип личности – аккуратный, педантичный. До Академии был летчиком, а сейчас учился на командира звездолета. Значит, отличный пилот, значит, подходил мне.

Два рабочих дня по двенадцать часов – и домой, мы отлично успевали и отдохнуть, и на занятия.

Работать было, конечно, тяжело, но вполне возможно. На обратном пути я отдала своим компаньонам заработанные деньги. Демм прыгал от восторга, Таккер улыбался.

А уже на другой день за мной бегало пол Академии с просьбой взять в свою команду. Таккер никому ничего не сказал, но Демм…

Я организовала восемь команд, и мы работали два месяца, пока компания не свернула работы. Теперь год, при разумной экономии, я могла не думать о деньгах.

Все складывалось очень хорошо, я была лучшим штурманом, лучшим студентом.

А через год произошла та встреча с Брэдом, которая стала ключом к моему будущему.

Глава восьмая

Я изредка встречалась с Брэдом. Однажды мы сидели в кафе, он из сумки достал маленькую собачку-робота и поставил на стол около своей тарелки. Собачка завертела головой, потом подошла к моей тарелке, села на задние лапки и пискляво на меня затявкала.

Я засмеялась. Такими милыми игрушками, запрограммированными на определенные действия, были забиты все магазины.

– Зря смеешься, – совершенно серьезно, без тени улыбки сказал Брэд. – Эта игрушка не запрограммирована, она выполняет приказы, которые я МЫСЛЕННО ей передаю.

– Что ты выдумываешь? Мысленные команды без специального передатчика роботы не могут воспринимать! Это знают все.

– Отсталая ты девушка, – не скрывая своего превосходства от осознания того, что обладает такой невероятной информацией, улыбнулся Брэд. – Уже могут!

– Докажи! Я сейчас твоей собачке дам мысленную команду и посмотрю, как она ее выполнит!

– Ты не можешь, она воспринимает только мои команды, то есть импульсы, посылаемые только моим мозгом.

– Хорошо, я на салфетке напишу команду, а ты ее передашь своей собачке, – не скрывая недоверия, сказала я и быстро написала несколько слов.

Брэд прочитал, засмеялся и стал неотрывно смотреть на свою игрушку. Собачка поднялась на четыре лапки, повернулась хвостом к моей тарелке, потом подняла заднюю лапку, имитируя известный процесс.

Я была поражена:

– Как такое возможно?!

– Пообещай, что то, о чем я сейчас расскажу, ты никогда и никому не выболтаешь. Это страшная тайна!

Я, разумеется, пообещала:

– Брэд, ты же знаешь меня, я всегда выполняю обещания и держу данное слово.

– Тогда слушай! – Можно даже не говорить, что я вся превратилась в слух. – Что ты знаешь о теонии? – начал Брэд.

Я удивилась его вопросу, но четко отрапортовала:

– Теоний – минерал, который добывают на планете Теона, его назвали именем планеты, на которой он был открыт. Нейтрален ко всем внешним воздействиям. Пока нигде не используется, его свойства еще недостаточно изучены.

Брэд иронично захлопал в ладоши, а потом серьезно сказал:

– Такая характеристика останется в учебнике еще сотню лет, к этому не будет добавлено ни одного слова. На самом деле, все совсем не так, – он произнес эти слова очень значительным, почти торжественным тоном.

– А как? – не удержалась я от вопроса, предчувствуя услышать нечто грандиозное.

– На самом деле три года назад достаточно случайно была обнаружена уникальная способность теония воспринимать импульсы, излучаемые живыми организмами. Этой особенностью заинтересовались и, разумеется, скоро выяснили, что импульсы человеческого мозга этот минерал воспринимает особенно четко. Но это было еще не все. Он может передавать эти импульсы дальше, например, роботу, заставляя выполнять команды человека, находящегося от него на расстоянии. Это как бы автономный кусочек твоего мозга, который может находиться от него на любом расстоянии, в любом предмете, улавливая импульсы и преобразуя их в команды, понятные роботу.

Чем больше минерал, тем больше могло быть это расстояние. Представляешь?

Но было одно НО. Минерал, один раз настроившись на источник импульсов, проще говоря, на импульсы одного мозга, терял способность воспринимать все другие, чужие. Это и хорошо, и плохо.

Плохо, что, один раз использовав минерал, настроив его на одного человека, в случае смерти этого человека минерал становился бесполезен.

А ведь количество теония в недрах планеты небезгранично, тем более – крупных кристаллов. Думаю, с годами эту планету перетрут в порошок, в прямом смысле этого слова.

А хорошо то, что кроме тебя никто не сможет воспользоваться твоим кристаллом.

– А почему эти открытия держат в тайне?

– Ты что, дура?

– Управление роботами, кораблями-роботами, на расстоянии. Представляешь, какие перспективы!

– Военные сразу заинтересовались этим открытием, вся информация была засекречена, а сейчас они прибирают к своим рукам всю разработку недр этой планеты, убирая из этого проекта всех гражданских.

– Откуда ты все это знаешь?

– Так это мой отец возглавлял все проводимые работы, с самого начала освоения этой планеты. И ученые, работающие под его руководством, открыли эту способность теония. А сейчас его осторожненько, под видом повышения, удалили подальше. И хоть отец все понимает, сделать ничего не может. Он подарил мне и сестре по кристаллу, еще, когда только узнали об этих способностях. Сейчас не то что большой кристалл – крупинку его купить невозможно. Не представляешь, каких денег стоит этот минерал. Ты теперь понимаешь, насколько это страшная тайна? Государственная тайна, которую ревностно охраняют военные. Если хоть кому-то станет что-то известно, отца ждут крупные неприятности.

Я кивнула, я это хорошо понимала, но я также понимала, что мне до безумия хочется иметь такую игрушку с теонием внутри.

…Энни слушала Эрику, стараясь не проронить ни звука. Она была потрясена. До сих пор в учебнике о теонии было всего несколько строчек. Где, когда, кем обнаружен, и то, что свойства теония пока не изучены.

Глава девятая

… – Желание заполучить кусочек теония было таким сильным, что теперь день и ночь я думала только об этом. Разумеется, мне хватило ума никак не афишировать свой интерес к этому минералу.

Я со всех сторон рассматривала проблему, стараясь найти хоть какую-то лазейку для реализации своего желания.

Исходные данные: планета, на которой ведется промышленная разработка природных ископаемых. Планета не имеет атмосферы. Все добытые минералы тщательно охраняются.

Что это значит? В первую очередь – огромное количество людей.

Они необходимы для управления и обслуживания роботов, для транспортировки грузов. А еще – управленческий персонал, лаборатории, охрана, персонал по обслуживанию специальных бункеров для хранения минерала, защищающих его от всех возможных воздействий. Врачи, повара, официанты, горничные и многие, многие другие.

Я примерно подсчитала – не менее миллиона человек. Понятно, что огромные деньги с этого бизнеса имела только небольшая кучка людей, управляющая разработками, остальные получали обычную для таких условий работы зарплату. А это значит… утечка минералов, проще говоря, контрабанда процветала обязательно.

Контрабанда существовала всегда, во все времена, все эпохи, при любых политических режимах, во всех государствах. Как бы хорошо что-то ни охранялось, всегда находились люди, способные это выкрасть, вывезти и продать.

Я не одобряла подобную деятельность, но… охота пуще неволи, я стала искать возможность с ними связаться. Продавцов я нашла, но, услышав цену, поняла, что моя мечта, скорее всего, останется несбыточной. Они сами предложили компромисс – пыль теония, скрепленная специальным веществом, сохраняла все свойства минерала, только радиус воздействия был не более десяти метров. Я с радостью ухватилась за эту возможность.

Без тени сожаления отдала все свои сбережения, и вот я – обладательница игрушки, которая подчинялась только моим мысленным командам. Она стала моим тайным сокровищем.

Крохотный не то паучок, не то муха. Он мог летать, и у него были шесть длинных тоненьких ножек, которые быстро бегали. Тельце – батарейка-микрокапсула с теонием и видеокамера.

Управлять им оказалось не так-то легко, нужно было мысленно очень четко представлять действия, которые должен был повторить мой Жужик – так я его назвала.

Или мы привыкли друг к другу, или что другое, но со временем мне уже почти не требовалось усилий, чтобы заставить Жужика выполнять какие-то действия.

Но это было еще не все. Оказывается, Брэд не рассказал мне еще об одном уникальном свойстве теония, хотя он, возможно, и сам об этом не знал. Теоний обострял интуицию, я это очень скоро почувствовала.

Это проявлялось в тысячах мелочей. Я очень точно стала чувствовать время, даже не до минут, а до секунд.

Точно могла определить расстояние, длину, высоту.

Я стала чувствовать людей, их отношение ко мне и окружающим, стала чувствовать ложь, неискренность, и в то же время – когда говорят правду.

Я теперь могла предчувствовать, когда мое начинание будет успешным, а когда закончится крахом.

Я стала лучше слышать, лучше видеть, и вообще перестала болеть.

Но все эти изменения происходили постепенно. За это время я с отличием закончила Академию, и мне, как одной из лучших, предоставили право выбрать самой дальнейшее место службы. Все были уверены, что я захочу служить в Генеральном штабе, но как раз этот вариант я отбросила одним из первых.

Двигаться по карьерной лестнице в Генеральном штабе было практически невозможно. Многие по десять лет носили лейтенантские погоны, если, конечно, они не были сыновьями каких-нибудь генералов.

Я же хотела взлететь, сделав блестящую карьеру. Поэтому решила начать службу в небольшой части, недоукомплектованной офицерами, где мне сразу предложили капитанскую должность, отдав под мое командование почти пятьсот человек.

Это было то, что надо.

Г

лава десятая

Я отправила свои документы на рассмотрение начальнику базы и хорошо представляла его удивление, когда он знакомился с ними, читая характеристики и просматривая оценки в дипломе.

Майор Стоун – так его звали. Старый, добрый, честный, усердный и не очень везучий служака. Он почти робел в моем присутствии, позволяя делать на базе все, что заблагорассудится.

Я начала службу с наведения порядка и укрепления дисциплины. Физподготовка, сдача нормативов – теперь это не было формальностью. Я стала проводить ежедневные занятия с младшим командным составом, периодически проверяя их знания.

Конечно, некоторые были недовольны новыми порядками, особенно те, кто служил здесь по многу лет. Но я взяла ситуацию под контроль. С некоторыми поговорила, постаравшись убедить в необходимости таких мер. Самых агрессивных, открыто бойкотировавших мои приказы, под разными предлогами пораспихала по другим базам. На все эти реорганизационные вопросы ушло примерно полгода.

А потом было первое задание, вернее, первая проверка меня в качестве командира.

Сразу скажу – личный состав таких баз, как наша, служил пушечным мясом, его использовали, в основном, в самых тяжелых условиях.

Существовал негласный коэффициент допустимых потерь личного состава и спасаемых людей. Этот процент просчитывался для всех спасательных операций. Нас бросили на объект, коэффициент которого равнялся двадцати процентам. Это значило, что даже в случае гибели каждого пятого человека операция будет признана успешной.

Конечно, я, как старший офицер, лично не сопровождала отряды и даже не спускалась на планету. Моя задача состояла в прокладке маршрутов для всех групп, расчете времени их примерного прибытия и согласовании времени отправления кораблей.

Но я не могла допустить гибели даже одного человека, поэтому на подготовку этой операции, выложилась по максимуму.

Местность, по которой предстояло двигаться группам, была гористой, усеянной обломками скал, что очень сильно затрудняло движение. Люди шли физически неподготовленные для таких переходов, а время было жестко ограничено.

Становилось понятно, почему установили такой высокий коэффициент допустимых потерь. Самых слабых, неспособных выдержать планируемый темп движения, предполагалось бросить.

Представляете, каково это потом жить, вспоминая людей, оставленных погибать.

Вновь и вновь просматривала я голографическую карту местности, пытаясь найти возможно более легкий проход. Ничего не получалось. Самое обидное – рядом, в каких-то пятидесяти метрах местность была плоской словно блин, идти по которой было бы одно удовольствие.

К сожалению, добраться до нее мешал глубокий провал, который в незапамятные времена разорвал и разделил единую территорию.

Еще немного поколдовав над картой, я решительно изменила маршрут. Наши ребята соорудят подвесной мост, переправят по нему людей и дальше, уже спокойно, поведут их к месту взлета.

Майор Стоун, едва услышав мое предложение, замахал руками:

– Ты, что корпорация ни за что не согласится на дополнительные расходы. Они людей продержали чуть не до последней минуты, стараясь побольше вывезти материалов и оборудования.

– Какие расходы? Этот мост для них копейки! Заказывайте необходимое оборудование. А если корпорация откажется платить, то можете удержать его стоимость из моего жалованья, но эта корпорация тогда будет бедной!

Я не шутила, я знала, что говорю. Умышленная гибель людей из-за копеечных расходов – они потом потеряли бы намного больше.

Я разделила людей на две группы. Одна – для сопровождения, другая должна была заниматься монтажом моста.

Подвесной мост – рукав из очень прочного материала диаметром в человеческий рост, в который, для удобства прохождения, вставлялись жесткие конструкции. Ничего сверхсложного. Надо было только качественно закрепить его по обе стороны провала.

Зная, какая предстоит работа, быстрой сборке моста мы уделили особое внимание.

Разумеется, занимались и с теми ребятами, которые будут первыми с помощью веревок перебираться через провал.

Операция по эвакуации людей прошла идеально. Мы получили высший балл. О нашей базе заговорили, я была горда и счастлива. От корпорации – ни одного упрека. Спасение всех до единого человека – лучшая реклама.

Кстати, на многих участках, где работали спасатели с других баз, не обошлось без несчастных случаев, и, как ни стыдно это осознавать, чужие недоработки также шли в копилку нашего успеха.

От желающих служить на нашей базе не было отбоя, и неудивительно. Вера в то, что командир не предаст и сделает все возможное для спасения, очень важна.

Мне присвоили звание старшего лейтенанта и назначили на должность начальника штаба.

Теперь мне нужны были офицеры, да не какие-нибудь, а лучшие, на которых я могла бы опереться и которым бы доверяла. И я начала поиски.