Текст книги "Сато (СИ)"
Автор книги: Рагим Джафаров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава XV
– Здесь лучшие коктейли в городе! – открывая перед ней дверь, гордо заявил Игорь.
– Здорово! – Даша вошла в помещение.
Модно, наверное… Полумрак, красные, будто бы вековые кирпичи, свечи и складные кресла. Вся правая стена зачем-то покрыта позолотой. Но это удивительным образом вписывалось в интерьер.
– Сюда, – Игорь указал вправо и вниз. Короткая лестница вела в полуподвальное помещение, почти полностью занятое гигантской каменной барной стойкой замысловатой формы. За стойкой, точнее, в ее окружении, суетились бармены. Для посетителей оставалось только небольшое пространство между стенами и стойкой. Но и оно было практически занято.
– Пошли, – Игорь уверенно двинулся по левой стороне, очевидно, зная, куда именно идет. Даша пошла следом.
Оказалось, что в самом дальнем углу есть два свободных места. Будто бы специально придержанных кем-то.
Не успела Даша сесть, как напротив уже появился симпатичный бармен с двумя стаканами воды. Видимо, их давали всем посетителям.
– Привет, – поздоровался Игорь. – Мне «Ариадну».
– А вам? – поинтересовался бармен у Даши.
– Даже не знаю…
– Кислое, сладкое, горькое, помягче, пожестче?
– Вы и так умеете? – немного растерялась Даша.
– Говорю же, лучшие коктейли в городе! – Игорь улыбнулся так, будто это его заслуга.
– Давайте что-нибудь кислое. На джине.
– Понял, – бармен кивнул. – «Ариадна» и «двадцатый век».
Даша осмотрелась. В этом помещении ничего позолоченного не обнаружилось. Тут главную роль играла барная стойка. Действительно впечатляющая.
– Чем ты занимаешься? – музыка и шум разговоров дали Игорю вполне логичный повод придвинуться поближе.
– Я психолог.
– Ого! Видишь людей насквозь, наверное? – то ли пошутил, то ли испугался чего-то Игорь.
– Я не рентгенолог, – Даша мысленно вздохнула. Надо уже начать врать о своей профессии. Каждый раз одно и то же.
– А что именно делаешь? Ну, ты лечишь людей или еще что? Я же не очень разбираюсь в психологах, – уловив оттенок недовольства, но не поняв, с чем именно он связан, Игорь немного сменил тон.
– У меня частная практика.
– Как в кино? К тебе приходят люди со всякими проблемами?
– Да.
– А были какие-нибудь, ну… маньяки или что-нибудь в этом духе?
– Я детский психолог, – уточнила Даша. – И я не могу ничего говорить о клиентах. Правило конфиденциальности.
– Типа врачебная тайна?
– Типа, – поморщилась Даша.
– Даже если пациент – убийца? – глаза Игоря загорелись неподдельным интересом.
– Клиент. Пациенты у психиатров.
– Типа не солдат, а матрос! – усмехнулся Игорь. – Ну так что? Если он убийца, все равно никому нельзя говорить?
– Даже если и так. Хотя я пока не встречала детей-убийц. Про взрослых слышала истории.
– Такое бывает?!
– Бывает, почему нет?
– Ну то есть реальный киллер приходит к психологу и говорит, мол, работа у меня стрессовая, прям сил нет?
– С чего ты решил, что он будет говорить о работе? Может, у него личная жизнь не складывается?
– Да какие у него могут быть проблемы на личном фронте?! – удивился Игорь. – Семью ему точно не надо, а так… Деньги у него наверняка есть, все решается.
– Вот посмотри туда, – Даша кивком указала на другую сторону стойки.
– Что там? – не понял Игорь.
– Мужчина сидит, видишь?
– Да.
– Вот он может быть наемным убийцей.
– Да ну, выглядит как-то… не очень.
– А он, по-твоему, должен автоматом размахивать и кокаин вокруг сыпать?
– Ну, тоже верно…
Перед ними снова возник бармен.
– «Ариадна» и классический «двадцатый век», – на стойку сначала легли две тканевые подставки, а уже на них бармен поставил стакан и бокал.
– Спасибо! – Игорь кивнул бармену. – Ну так и что, допустим, он киллер?
– Ах, да… Но ведь никто так и не подумает. В том числе девушка, с которой он хотел бы познакомиться, – Даша попробовала коктейль. Вкусно, ничего не скажешь.
– И? – до Игоря не доходило.
– Ну представь себя на его месте. Ты убийца. Ты – опасность. А тебя какая-то девица в клубе отшила. Каково?
– Печально, – согласился Игорь. – И непонятно, что делать. Хвататься за пистолет и кричать, что она дура, не тому отказала?
– Вот-вот. Поэтому помимо нервной работы есть нервная жизнь. На работе он крутой, а тут… Думаю, это непросто.
– Ты его жалеешь, что ли?! – фыркнул Игорь. – Он людей убивает!
– Много кто убивает. Меня не факт должен волновать, а причина.
– В каком смысле?
– Почему он убивает и зачем, – пояснила Даша. – Хотя, наверное, даже по-другому. Если не брать исследовательский интерес, то как специалиста меня волнует только одно – страдает ли он из-за того, что делает?
– То есть если не страдает, то убивай на здоровье? – Игорь чуть не поперхнулся коктейлем.
– Если он не страдает от этого, то я никогда об этом и не узнаю, скорее всего. Это уже из области психиатрии. Не представляю, если честно, что бы я сделала, узнав, что мой клиент – убийца. Это сложно. С одной стороны, надо сообщить в полицию, с другой – мои же коллеги меня за это на костре сожгут, наверное. Слушай, давай о чем-нибудь другом.
Игорь вдруг будто бы проснулся. Видимо, настолько увлекся разговором, что забыл строить из себя кого-то другого.
– Как тебе тут?
– Интересное место, – не найдя других слов, ответила Даша.
– Не просто интересное! Почти гениальное! Как тонко подается идея третьего Рима, а?
– Наверное.
– Не наверное, а точно! Вот, например, курульные кресла с египетской позолотой. Гениально же!
– Да, – Даша сделал большой глоток, чтобы ничего больше не сказать.
– А в туалете на стенах – стихи Катулла, представляешь?
– Удивительно, – Даша понятия не имела, кто такой Катулл и чем он заслужил такое, на ее взгляд, пренебрежительное отношение к своему творчеству.
– В общем, хорошая задумка, – Игорь понял, что его глубокие познания в истории и культуре собеседницу не впечатляют, и немного стушевался.
Какое-то время оба молча пили.
– А чем в свободное время занимаешься? – поинтересовался Игорь.
– У меня его не то что бы много, – пожала плечами Даша. – Читаю, бегаю.
– Что читаешь?
Даша молча повернулась на стуле и достала из сумочки книгу. Протянула собеседнику. Игорь пробежал глазами по автору и названию.
– Сержио Бенвенуто. «Перверсии»… – не зная, что сказать, он вернул книжку. – Интересная?
– Ничего так, – Даша едва не прыснула от смеха. – Почитай.
– Это про извращения всякие?
– Про сексуальные девиации, – автоматически поправила Даша, убирая книгу в сумку.
– Ну да…
Снова повисла тишина. Игорь допил коктейль и знаком попросил бармена повторить. Даша почувствовала вибрацию и поняла, что у нее звонит телефон. Достала его и посмотрела на экран.
– Мне надо поговорить.
– Да, конечно! – Игорь, кажется, был даже рад.
Даша взяла трубку и двинулась к выходу из бара.
– Алло?
– Здравствуйте! Извините, что поздно звоню… – Марина, кажется, была растеряна.
– Ничего страшного, что-то случилось?
Даша уже поднялась по лестнице. Кто-то открыл ей дверь, и она вышла на улицу.
– Мы могли бы встретиться?
– У нас на послезавтра, кажется, запланирована встреча. Или что-то срочное?
– Мы могли бы встретиться вдвоем?
Даша нахмурилась. Что за странная необходимость?
– Вы имеете в виду, что Александр не придет на консультацию в понедельник?
– Придет, просто…
Даша задумалась, хотя в целом, конечно, думать тут было не о чем.
– Вы хотите обсудить что-то, чего не должен знать ваш муж?
– Да. Собственно, я его хочу обсудить.
– Думаю, что я не могу…
Марина буквально выпалила, перебив Дашу:
– Саша не хочет отправлять Костю на осмотр к психиатру!
– Я знаю, – Даша даже смутилась из-за такого напора.
– Но вы же сказали, что это необходимо!
– Да, так и есть, но я не могу его заставить.
– А кто сможет, если не вы? Речь о здоровье моего сына!
Даша удивилась настолько противоречивой фразе.
– Вы можете. Для осмотра достаточно решения одного родителя. Вы сами отвечаете на свой вопрос, вы его мать, а не я.
«Откуда это вырвалось? – ужаснулась она, прервавшись на секунду. – Вы, а не я…».
– Вы имеете такое же право принимать решения, как и ваш муж.
Снова повисла тишина. Даша почти физически чувствовала, как с той стороны трубки мается Марина.
– Это больная тема, поймите. Если я поведу Костю к психиатру без его согласия, это кончится плохо. А вы наверняка можете надавить на него как специалист, понимаете?
Кончится плохо, мысленно повторила Даша. С каких пор Марина так боится конфликтовать?
– Я не могу на него давить. Так или иначе вам придется поговорить с ним об этом. Что вас так пугает в этом?
– Я… Боюсь, что он уйдет. Поэтому мне надо поговорить с вами без него.
Вот этого мне только не хватало, закатила глаза Даша и тут же себя одернула. Видимо, коктейль был коварнее, чем казался. Не стоило вообще брать трубку. Это, конечно, некорректно по определению. Нарушение границ, как минимум, плюс алкоголь. Но теперь-то какой смысл об этом думать? Нашла повод соскочить, называется.
– К сожалению, это невозможно. В этом случае я могу порекомендовать вам семейного психолога. Поработайте с ним и…
– Он не согласится! – перебила Марина. – Я его и к вам-то еле затащила, а еще один психолог…
– Давайте обсудим все это в понедельник, на встрече, – уловив нотки отчаяния, предложила Даша. – По крайней мере…
– Нет! Не говорите ему, что я это предлагала!
– Я и не собиралась, конечно, просто я предлагаю вам с Александром обсудить на сессии то, что происходит. Рассказать ему, что вы боитесь, что он уйдет, что это влияет на ваши действия, на атмосферу в семье и, естественно, на Костю. Понимаете?
– Понимаю, но… Не сейчас просто… Нет.
– Я вижу, что вам непросто об этом говорить. Могу, разве что, предложить вам моего знакомого психолога, чтобы вы проработали это с ним. Я не могу, к сожалению, консультировать и вас, и вашего сына.
– Вы смеетесь?
– Нет, я абсолютно серьезно.
Я как телефонный спам какой-то, подумала вдруг Даша. Вот вам такой психолог, а вот еще один. Можете взять трех по цене двух… У нас сегодня акция.
– Марина, я детский психолог. Моя главная задача – работать с Костей. Да, с вами тоже, но только для того, чтобы видеть картину в целом. Вы предлагаете мне, условно, встать на вашу сторону против вашего же мужа. Как понимаете, я не могу такое себе позволить. Равно как и обратное: я не могу поддерживать вашего мужа отдельно от вас.
– И что мне делать?
– Лучший вариант – обсудить ситуацию с Александром. Расскажите ему о своих чувствах на сессии.
Трубка молчала. Даша размяла шею и уткнулась взглядом в табличку на доме. Никитский Бульвар, 11/12, строение 1.
– Хорошо, спасибо, – буркнула Марина и отключилась.
Даша удивленно посмотрела на трубку. Так себе новости. Она еще какое-то время постояла, задумчиво глядя на подсвеченные деревья, потом цокнула языком и пошла обратно.
Спустилась вниз, прошла к своему месту за стойкой и одним залпом осушила остатки коктейля.
– Ого, – притворно удивился Игорь. – Решила ускориться?
– Было бы неплохо, – ответила Даша, но не на его вопрос, а на какой-то свой, просто совпавший по форме.
– Так, и что там, с извращениями? – поинтересовался Игорь. – Есть что интересное?
– Интересное? – не поняла Даша.
– Ну, что-нибудь совсем необычное. Прям из ряда вон выходящее.
– Я же не словарь фетишей читаю. Меня интересует механизм возникновения девиаций, а не форма!
– Ладно, не кипятись! – усмехнулся Игорь. – Я так, в целях общего просвещения. Думал, чего интересного расскажешь. Или научишь. Ты же, кстати, говорила, что ты детский психолог, зачем тебе такая литература?
Даша вздохнула, глянув, как бармен ставит перед Игорем третий коктейль.
– А по-твоему, в каком возрасте формируются все отклонения? – немного раздраженно ответила Даша.
– Да откуда мне знать? Почему ты решила стать именно детским психологом?
– Мне кажется, что иногда проще предотвратить, чем исправить. Понимаешь? Мне кажется, действительно эффективно можно повлиять в детстве. Чем дальше, тем сложней, психика становится все менее подвижной. Взрослые с очень большим трудом работают со своими травмами, а дети… Они даже не всегда воспринимают травмы как что-то плохое. Они более любопытны и с большим интересом исследуют что-то.
– То есть все проблемы действительно из детства? – поинтересовался Игорь – Мол, мама не любила – и все, дальше все под откос?
– И да, и нет. Есть мнение, что влияние родителей сильно переоценено. Если взять, к примеру, пару, в которой женщина мужественная, а мужчина, наоборот, феминный. Она зарабатывает, он с детьми сидит и по дому убирается. Казалось бы, их дочь должна взять эту модель на вооружение, но это не всегда так. Девочка может взять от отца заботливость и нежность и все равно в итоге проявляться максимально женственно, вовсе не став карьеристкой и добытчицей. Опять-таки, надо понимать, что в психологии, как в квантовой физике, объект может менять свои свойства в результате наблюдения. Не всегда понятно, где реальность, а где интерпретация психолога. Кстати, сейчас вообще интересное время. Мы можем наблюдать результаты воспитания детей в гомосексуальных парах. Чего, конечно, раньше просто не случалось. Нужно еще лет десять, для большего количества примеров, но предварительные цифры говорят о том, что дети в таких парах вовсе не всегда следуют примеру родителей. Возможно, даже процент гомосексуалистов среди них не больше, чем среди детей гетеросексуальных пар. Надо, конечно, подождать и посмотреть, но… – Даша замолкла, поняв, что Игорю это совсем неинтересно.
– Тебя вообще что-нибудь интересует, кроме психологии и этих твоих перверсий? – уточнил он.
– Что-то интересует, – Даша и сама задумалась, что это может быть.
Махнула рукой бармену, жестом попросив повторить заказ.
– А где тут…
– Вон там, слева, – Игорь указал рукой направление.
– Спасибо.
Даша снова проделала раздражающий путь в узком пространстве между стойкой и стеной. Зашла в туалет и, конечно же, уперлась глазами в крупные латинские буквы. Видимо, те самые стихи Катулла.
Даша умылась и посмотрела на себя в зеркало.
– Тебя вообще что-нибудь интересует, кроме психологии и этих твоих перверсий? – спросила она вдруг у своего отражения.
То, конечно, только недовольно скривилось. Даша вернулась в зал и сразу же увидела пустующее место Игоря.
Наверное, этого стоило ожидать. Весь этот вечер через одно место. Хороший вроде парень… Или нет… Да к черту. Она пробралась к своему месту, села и достала телефон.
– Ваш коктейль. – Даша подняла взгляд на бармена. Внимательно просканировала его выражение лица.
Но ни малейшего оттенка сожаления или, напротив, усмешки не обнаружила.
– Спасибо.
Даша вернулась к смартфону и удалила Тиндер. Сунула трубку в сумочку и отпила свой классический «двадцатый век». Коктейли тут и вправду безупречные. Хотя бы в этом плане вечер удался.
Глава XVI
Даша недовольно посмотрела на свое отражение. Всю помаду съела, как будто в первый раз красилась, ей-богу! Быстро поправила макияж и недовольно покосилась на трещину в зеркале. Из приемной донесся приглушенный голос Филиппа Викторовича и звонкий женский смех.
Даша посмотрела на часы, неторопливо убрала косметику в сумочку, давая супервизору время закончить свои дела, и вышла в приемную. Смеявшейся недавно девушки уже не было.
– Дарья! – улыбнулся Филипп Викторович. – Как ваши дела?
– Вроде бы, хорошо.
– Действительно, – согласился собеседник. – До супервизии сложно быть уверенной в ответе. Проходите.
Даша вошла в знакомый кабинет, села в почти родное кресло и устроилась поудобнее. Сумочку положила на пол слева.
Филипп Викторович занял свое место, надел очки и раскрыл папку, в которой, очевидно, пряталась расшифровка последней сессии.
– Начнем?
– Да, – решительно, будто в холодную воду нырнуть собиралась, ответила Даша. – Вы, возможно, помните, что два года назад ко мне привели мальчика. Я тогда предполагала, что у него диссоциативное расстройство личности.
– Да, помню, – кивнул Филипп Викторович. – Он себя адмиралом считал.
– Контр-адмиралом, – зачем-то уточнила Даша.
Филипп Викторович кинул на нее мимолетный насмешливый взгляд из-под очков, но ничего не сказал.
– Так вот, – продолжила Даша. – Его снова привели ко мне. Соответственно, я снова с ним работаю. У меня вопрос именно по этой сессии. Я чувствую, что что-то… не так. Что-то не работает. Но не понимаю, что.
– И это запрос на супервизию? – не отрываясь от чтения, уточнил Филипп Викторович.
– Да.
– Почему вы сказали «соответственно, я снова работаю с ним»? – поинтересовался супервизор. – Соответственно чему?
Даша даже растерялась. Вопрос выбил ее из ожидаемого русла разговора.
– Ну, соответственно запросу, наверное. Его привели, я работаю.
– Чему вы так стараетесь соответствовать? – Филипп Викторович достал из нагрудного кармана свою любимую ручку и сделал какую-то пометку в расшифровке.
– Ну… Профессиональным стандартам, наверное.
– А почему вам кажется, что вы им не соответствуете? – по-прежнему не отвлекаясь от расшифровки, будто бы между прочим, поинтересовался супервизор.
– Мне так не кажется, я просто держу их в фокусе внимания, – Даша даже сама почувствовала, что выкручивается.
– Хорошо, – Филипп Викторович наконец-то посмотрел на нее. – По этой сессии непонятно, что рекомендовал психиатр. Напомните мне, пожалуйста.
Даша сжала губы, вдруг поняв, почему она сегодня съела всю помаду.
– Родители отказались водить мальчика к психиатру.
– Хм… – Филипп Викторович постучал по расшифровке ручкой. – Тогда, возможно, становится понятно, откуда взялось это ваше «соответственно». Улавливаете?
– Да, – нехотя признала Даша. – Но это же не значит, что я не могу работать с ним.
– И да, и нет, – возразил супервизор. – Судя по всему, вы и сами понимаете двоякость ситуации. Вы осознаете, какую ответственность берете на себя, работая с клиентом, который не следует вашим рекомендациям?
– Да. – «А что тут еще можно ответить?».
– Хорошо. Вы же понимаете, что если речь идет о психиатрическом диагнозе, то ваша работа может оказаться напрасной?
– Если, – отметила Даша.
– Дарья, я старый психотерапевт, который испытывает удовольствие даже от самой идеи вражды психиатров и психотерапевтов, – как-то даже примиряюще улыбнулся Филипп Викторович. – Я их недолюбливаю и честно говорю им об этом. Я работал с массой клиентов, которые чрезмерно увлеклись психиатрией. Вы сами знаете, как непросто их вытащить оттуда. Я к тому, что отлично понимаю ваше отношение к психиатрам. Но давайте внимательно посмотрим на ситуацию. К вам приводят мальчика, который считает себя контр-адмиралом какого-то там карательного корпуса. Более того, он продолжает себя считать таковым на протяжении, как минимум, двух лет. Не кажется ли вам, что тут есть основания для осмотра психиатра?
– Кажется, – согласилась Даша. – Но родители отказались вести его на осмотр.
– Да, понимаю. Работаем с тем, что есть. Но в сложившийся ситуации надо задать вопрос: вы готовы к тому, что прогресса не добьетесь никогда?
Даша задумалась. Вообще-то ей стоило задать себе этот вопрос раньше.
– Не уверена…
– В чем? – уточнил Филипп Викторович.
– Что прогресса не будет. Мы ведь не знаем, действительно ли случай психиатрический.
– Допустим, что да, – отмахнулся супервизор, добиваясь прямого ответа на свой вопрос. – Вы готовы работать безрезультатно?
– Да.
– Хм… Правда?
Даша задумалась. Она все-таки никак не могла окончательно принять для себя такой вариант. Нет же гарантии, что супервизор прав.
– Да. Готова.
– Почему? – внимательно глядя на девушку, поинтересовался супервизор.
– Ну, вдруг все-таки получится, – сдалась Даша. – Не бросать же его!
– Запомните этот момент, пожалуйста, – попросил Филипп Викторович. – Мы вернемся к нему позже. Почему бы не передать мальчика другому специалисту?
– Он ни с одним другим психологом на контакт не идет, – понимая, что оправдывается, ответила Даша.
– Какой мотив руководит вами? – улыбнувшись одними уголками губ, поинтересовался Филипп Викторович.
Даша какое-то время молчала, потом выложила все, что могла сказать по этому поводу:
– Тут нет одного главного мотива. Мне и интересно, и хочется помочь. Из негативного, конечно, есть и гордость: никто, кроме меня, не смог наладить с ним контакт. Опять-таки есть отголоски желания спасти мальчика. Уникальность случая тоже берет свое. Вы же понимаете, что такие клиенты, возможно, раз в жизни встречаются. Как всегда, весь набор, в общем.
– Ну, как понимаете, хорошая новость в том, что вы это понимаете. Можете сказать, что превалирует? Карьерные амбиции или желание помочь?
– Амбиции, – призналась Даша.
Филипп Викторович какое-то время смотрел на нее, будто бы сомневаясь, стоит ли высказать свое предположение.
– Не буду вас учить, что с этим делать. Думаю, вы и без меня с этим справитесь.
Даша отметила, что он так и не сказал вслух о том, что его смутило. И дело вовсе не в ее карьерных амбициях.
– Да, я понимаю, о чем речь.
– Хорошо, давайте пойдем дальше. Вы сами отметили, что никто не смог добиться от мальчика сотрудничества. Что это значит?
– Родители пробовали водить его к другим терапевтам, но с ними он даже говорить не стал, – пояснила Даша.
– А с вами говорит, – задумчиво протянул Филипп Викторович. – Интересно, почему?
– Его водили к ним уже после меня. К сожалению, он как-то узнал, что я рекомендовала отправить его к психиатру, и, как понимаете, обиделся. Вероятно, обиду он перенес на всех психотерапевтов и не доверял им.
– Ого, – супервизор покачал головой. – Это многое объясняет. Я обратил внимание, по крайней мере по этой сессии, на значительный уровень доверия. Я бы даже сказал, высочайший. Как вам это удалось?
– Благодаря обиде, в некотором роде. Когда Костю снова привели ко мне, была очень эмоциональная сессия. Он и со мной не разговаривал сначала, но потом все-таки его прорвало.
– Катарсис?
– Можно и так сказать.
– Нет худа без добра, – Филипп Викторович хмурился, что-то в его голове не складывалось. – Я обратил внимание, что вам удалось как-то развернуть его внимание на себя. Чего не было раньше. Он вообще не был склонен анализировать, если так можно сказать про ребенка, свое поведение. Как вам удалось?
Даша мгновенно приняла решение, которое откладывала последнюю неделю и выстроила в голове схему. Попутно успев понять, откуда на самом деле взялось ее слово «соответственно», которое обсуждали в начале сессии.
– Тоже после катарсиса, – аккуратно, фактически совсем не соврав, ответила Даша. – Он сам отметил, что ему сложно взаимодействовать с окружающими и он хотел бы научиться.
– Чудны дела твои… – задумчиво протянул Филипп Викторович. – Ну что же, это хорошо. Это скорее говорит в пользу вашего предположения о диссоциативном расстройстве, чем в пользу шизофрении.
– Да! – вдруг буквально вскинулась Даша. – Я о том же! Это явный признак того, что случай вовсе не психиатрический. Ему просто нужен хороший специалист, который поможет развить навыки самоанализа!
Филипп Викторович ничего не ответил, но Даша и сама по своему тону поняла, как это прозвучало.
– Что же, вернемся к сессии. Вы понимаете механизм, благодаря которому он обыграл учительницу?
– В общих чертах. Забавный математический парадокс.
– Этот парадокс, в основе которого лежит нетранзитивность, называется «Игра Пенни». – «Да он похвастаться своими математическими познаниями решил», – с удивлением отметила для себя Даша. – Не будем вдаваться в подробности, их Костя не знал. Но он наизусть знал соотношение шансов на победу восьми комбинаций цифр. Суммарно это 56 вариантов. Весьма нетривиально. Плюс он хорошо понимал, как сыграть на высокомерии, азарте и страхе, и тем самым уронить авторитет учительницы. Что тоже весьма нетривиально. Я бы даже сказал, что достойно восхищения. А у вас в расшифровке я вижу периодические отметки о том, что вы испытывали раздражение. Понимаете?
– Пока нет, – нахмурилась Даша.
– Хорошо, давайте так. Если бы вы услышали историю о первоклашке, который так ловко обвел учительницу вокруг пальца, что бы вы ощутили?
– Ну… Наверное, действительно восхищение, – усмехнулась Даша. – Это как минимум забавно.
– Но обратите внимание, что в рамках сессии у вас такого чувства не возникло. Понимаете, о чем я?
– Ну…
– Кто испытывает раздражение от того, что ребенок дурит учительницу, независимо от того, как он это делает? Я вот, например, едва сдерживаю порыв написать Косте письмо с благодарностью. У меня такое ощущение, что он вернул в наш мир справедливость и отомстил за мои школьные годы.
Даша едва не хлопнула себя по лбу:
– Комплементарный контрперенос!
– Именно.
– При этом… – Даша задумалась. – Удивительно, получается, что чужими детьми гордиться проще… Ведь если я воспринимаю историю как стороннюю, то меня совсем не волнует, что мой ребенок не соответствует каким-то нормам общества. Я не пытаюсь вернуть его в рамки..
– Прекрасное открытие, – похвалил Филипп Викторович. – И да, комплементарный контрперенос, во многом именно из-за этого сессия и не удалась. Вы заняли скорее место его мамы, чем психолога. Более того – мамы, стоящей на стороне школы, а не ребенка, и испытывающей стыд за то, что ее чадо натворило. А теперь вспомните недавнюю вашу фразу: «Не бросать же его!». Да, сынушка делов наделал, но мама его из-за этого, конечно, не бросит. Понимаете, как это повлияло на дальнейшую работу?
– Я не работала с ним, – покачала головой Даша. – Я его прогибала.
– Именно то слово, – кивнул Филипп Викторович. – Идеальное попадание.
– И, естественно, все время упиралась в мозги.
– Вероятно, да. Теперь давайте пойдем дальше.
Даша поморщилась. Надежда на то, что на этом все косяки кончатся, не оправдалась. Какое-то время Филипп Викторович просматривал расшифровку, потом спросил:
– Что такое регицид? Вы уточняли?
– Тактическая игра, вроде шахмат. Тоже из Вахи, как и большинство деталей прошлого Сато.
– Вахи? – не понял супервизор.
– Вархаммера. Книжная и игровая вселенная, в основе которой – вечная война всех против всех.
– Хорошо с материалами работаете, – хмыкнул Филипп Викторович, а потом вдруг спросил: – Вы понимаете, что верите ему?
– В каком смысле? – нахмурилась Даша.
– В прямом. Вы верите, что в теле Кости сидит космический адмирал.
– Контр-адмирал.
– Да-да, я о том же.
Даша какое-то время молчала, но вдруг поняла, что Филипп Викторович не шутит.
– Да вы что? Нет, конечно!
– Значит, не осознаете, – задумчиво протянул супервизор. – Бывает.
– Да нет же!
– Обратите внимание на саму фразу. Она прекрасно отражает текущую ситуацию. Да, нет.
– Даже если бы я ему верила, это только плюс, разве нет? – пожала плечами Даша. – Мы же оба понимаем, что для него это правда.
– Тут мы оба должны вспомнить знаменитую историю про женщин, которые почему-то верили, что их изнасиловали их отцы, хотя полиграф показал, что отцы этого не делали. Но также показал, что женщины не врут. Никто не врет, все правда, – протараторил скучным голосом Филипп Викторович знаменитую историю, которую в качестве примера приводят едва ли не всем психологам. – Да, верить клиенту – это хорошо, но вы должны осознавать, что реальность клиента – только его реальность. В противном случае получится такая ситуация, как сейчас. Вы неосознанно верите и втягиваетесь в игру.
– Но я не верю, что в теле ребенка контр-адмирал! – закатила глаза Даша. – Кто вообще может в такое поверить?!
– Действительно, кто? – хмыкнул Филипп Викторович и с ехидной улыбкой посмотрел на Дашу поверх очков.
– Сумасшедший, – Даша тяжело вздохнула и почувствовала, как к глазам подкатывают слезы.
– На интеллектуальном уровне вы, конечно, не верите. В такое, с точки зрения интеллекта, поверить может действительно только сумасшедший. Но вот подсознательно – вполне. Мне же не надо рассказывать вам, как это работает? Что подсознанию, в отличии от интеллекта, логические нормы чужды?
Даша молча помотала головой. Филипп Викторович кивнул и продолжил:
– Но вот заметить и признать это вы должны были. Независимо от того, насколько это странное и пугающее открытие. Сейчас вы ведете себя, как воинствующий атеист, осеняющий себя крестным знамением в момент испуга. Вы понимаете, как это повлияло на вашу работу с Костей?
Даша отрицательно помотала головой. В голове воцарилось какое-то поле слабоумия. Она будто бы разучилась думать.
– Хорошо, давайте покажу. Вы работаете с Сато в отрыве от Кости.
– Но Костя при мне не проявлялся, – ухватилась Даша за спасительную соломинку.
– Я не об этом, – покачал головой Филипп Викторович. – Вы понимаете, что пытаетесь адаптировать пришельца к земным реалиям, а не работать с диссоциативным расстройством Кости?
Даша вздохнула и сдалась. Как это часто бывает с психологами, ее мир вдруг развернулся на сто восемьдесят градусов.
– Да.
– Отлично. Вы видите, что не избрали никакую стратегию? Не пытаетесь сдружить личности, не ищете триггеры, активирующие личности. Не сталкиваете Сато с реальностью.
– Да, хотя я не уверена, что это приведет к результату. Думаю, он просто выйдет из…
– Дарья, что вы как первокурсница? – удивился супервизор. – Дело же не в том, что он скажет или сделает. А в том, как он среагирует.
– Ну да, – согласилась Даша, проклиная напавшую на нее тупость. Почему она вечно тупит у супервизора?!
– Столкните его, например, с этой вашей… Вахой, – слово прозвучало так, как будто Филипп Викторович старался не коснуться его губами.
– Хорошо.
– Кстати! – вдруг вскинулся супервизор. – Костя сказал, что хотел бы сыграть в регицид, но вы не знаете его правил. Так сыграйте с ним!
– А…
– Ну, выучите базовые правила! Поработайте уж немножко!
– Да, конечно.
– В целом, как бы это ни было печально, мы на том же самом месте, где были два года назад, – вздохнул Филипп Викторович. – Что, в общем-то, абсолютно нормально для специалиста, который готов работать, не добившись никакого результата. Как понимаете, это и в обратную сторону применимо.
Даша чувствовала себя так, будто она честно сделала огромное домашнее задание, но, как выяснилось, совсем не то, которое задавали.
– Ясно.
Филипп Викторович посмотрел на нее с едва уловимым сочувствием.
– Не надо отчаиваться. Теперь вы понимаете, где находитесь и куда вам двигаться дальше. Рассматривайте это как результат. Ну что же, время.
– Спасибо.
Даша подобрала сумочку и вышла из кабинета, напоследок кинув косой взгляд на супервизора. Тот снова пролистывал расшифровку и хмурился.
Интересно, подумала Даша, придет ли он к своему супервизору, чтобы спросить, что пошло не так на этой сессии? А то, мол, есть какие-то смутные сомнения.
Она улыбнулась, но потом ее мысль двинулась дальше. А если да, то поймет ли он, что я от него скрыла?
