Текст книги "Буканьер его величества"

Автор книги: Рафаэль Сабатини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава XIV. НИМФА И САТИР

Утром, когда майор и де Берни пришли в хижину завтракать, мисс Присцилла пожаловалась французу на Пьера.

Вот уже третий день подряд его нет на месте, когда нужно готовить завтрак.

– Его нигде не сыскать. Является лишь к полудню… Чем он занимается? Где бродит?

– Наверно, ходит за ямсом, – ответил де Берни на всякий случай.

– Можно подумать, его так трудно найти. Вчера и позавчера я сама видела, как он возвратился из леса с пустыми руками.

– Может, его и правда трудно найти и ему приходится забираться далеко в заросли?

Девушке показалось странным, что де Берни мало волнует беспечность его слуги.

– А почему бы ему не заниматься своими поисками после завтрака?

– Но может, ему нравится собирать ямс в те часы, когда он окроплен утренней росой?

Девушка взглянула на него более пристально.

– Зачем вы смеетесь надо мной? – обиделась она.

– Теперь нам так редко случается посмеяться, что вы, надеюсь, простите мне эту ничтожную прихоть, – извинился он. – Однако я поговорю с Пьером…

Мисс Присцилле показалось, что де Берни отнесся к ее словам без особого участия. Но она не стала делать ему замечания и немного расстроилась.

Этим утром майор и француз, как обычно, отправились упражняться в фехтовании.

В это же самое время на другом конце берега маячил красный силуэт капитана Лича, мотавшегося взад и вперед по влажному, твердому прибрежному песку. Ему не терпелось выйти в море – как говорится, береженого Бог бережет, – и он то и дело подгонял своих людей с ремонтом корабля. Смоление корпуса было закончено, осталось только покрыть его специальной жировой смазкой. И через три, максимум четыре дня «Черный Лебедь» можно будет ставить на воду.

Со своего места капитан заметил, как майор с французом вошли в чащу. Потом его взгляд привлекло зеленое платье мисс Присциллы – как раз в ту минуту, когда девушка выходила из хижины. Пират пожирал ее дивный стан горящими похотью глазами. Он увидел, как девушка решительно свернула направо – как будто точно знала, в каком направлении нужно идти. Она пошла по тропинке вдоль кромки мангровых зарослей и тоже скрылась в них.

Лича разобрало любопытство, куда это она так уверенно направилась. И вдруг ему захотелось проследить за нею. Он все еще злобствовал из-за того, что позволил своим помощникам уговорить себя не приближаться к мнимой миссис де Берни ни на шаг. С огромным нетерпением ждал он того дня, когда будет захвачен испанский караван, чтобы вслед за тем заполучить в свои руки эту красотку. Том Лич не имел привычки сдерживать свои необузданные страсти. Как человек донельзя распущенный, он не любил ждать и считал, что железо нужно ковать, пока оно горячо, – иными словами, синицу в руках он всегда предпочитал журавлю в небе.

И он быстро зашагал в ту сторону, где только что скрылась девушка; войдя в чащу, он двинулся по ее следам.

Шел он осторожно, не торопясь, но уверенно – как охотничий пес. Тропинка поднималась вверх по склону скалы. На ее вершине, увенчанной редкими пальмами, земля была сухая и твердая, и следы здесь различались нечетко. Лич в нерешительности остановился, потом снова двинулся вперед – и в изумлении замер на краю скалы. У него под ногами, подобно гигантскому изумруду, помещенному на дно громадного каменного кубка, сверкала водная гладь, настолько прозрачная, что было видно, как в ее глубине сновали рыбки. Кроме незначительного пространства, скрытого под навесом скалы, прямо под ним, Лич хорошо видел весь берег, а на песке – какие-то длинные полосы, начинавшиеся у подножия скалы. Но следов мисс Присциллы там не было.

Капитан решил, что девушка пошла другой дорогой, через лес. Вернувшись назад, он заметил на склоне скалы, среди кустарника, едва различимые следы. Проклиная себя за нерасторопность, он было собрался посмотреть, куда они ведут, как вдруг откуда-то снизу до него донесся громкий всплеск воды, совершенно непохожий на шум плещущейся рыбы. Лич замер как вкопанный.

Повернувшись в ту сторону, откуда послышался плеск, он заметил, как от маленьких волн, расходившихся кругами от того места, которое было скрыто от его взора под скалой, зеркальная гладь бухточки подернулась мелкой рябью. Мгновение спустя он увидел то, от чего у него перехватило дух; инстинктивно он рухнул на четвереньки и, чтобы не обнаружить себя, отполз за деревья. В крохотной лагуне плавала ослепительной белизны нимфа. В воде ее тело сверкало, точно мрамор.

Смертельно побледнев, аж до синевы, Лич едва оторвал взгляд от этого дивного зрелища. В то же мгновение он издал дикий крик, похожий то ли на вой, то ли на стон, и его острые зубы впились в нижнюю губу.

В тот самый миг, когда девушка оглянулась, он распластался на земле и, извиваясь ужом, подполз к самому краю скалы. Если бы мисс Присцилла подняла глаза, она бы увидела его зловеще оскалившееся лицо. Он пролежал так до тех пор, покуда она не скрылась под сводом скалы.

Поднявшись на ноги, он снял шляпу и утер взмокший от пота лоб. Его свирепое, похотливо осклабившееся лицо вдруг помрачнело. В маленьких, прищуренных глазках мелькнуло беспокойство. Из прокушенной нижней губы сочилась кровь, и одна ее капля упала на черную всклоченную бороду.

В эту минуту ни де Берни, ни испанское золото, ни его офицеры, ни подчиненные, ни счет, который мог быть ему предъявлен в случае провала всего дела, – ничто не могло остановить Лича на пути к заветной цели. Единственно, он сомневался, как добраться до нее: или сразу ринуться вперед, или подстеречь в лесу.

В конце концов он решил спрятаться в лесу и направился туда, решительно прокладывая себе путь через густой кустарник.

Бледный как полотно, запыхавшийся, с тяжело бьющимся сердцем, он затаился в чаще, словно хищник, поджидающий добычу.

Вскоре появилась девушка. Сначала он увидел ее светловолосую голову, вокруг которой в лучах солнечного света сиял золотой ореол, потом – грудь; вслед за тем на вершине скалы, в том месте, где начиналась тропинка, ведшая в лагерь, показалась и вся ее фигура в зеленом платье.

Мисс Присцилла остановилась у возвышавшихся сплошной стеной деревьев, и, глядя на нее, стоящую совсем рядом, Лич готов был вот-вот лопнуть от нетерпения. Но он понимал, нужно выждать еще чуть-чуть, пока девушка не зайдет в чащу, – тогда из лагеря ее никто не увидит.

Однако, словно испытывая его терпение, она снова остановилась, потом повернула голову налево – к южному склону скалы, и, уже было ступив в тень пальм, вновь обернулась и помахала рукой, подавая кому-то знак.

– Пьер! Ты откуда взялся в такое время? – крикнула она.

Мгновение спустя пират с досадой заметил метиса: тот шел широкими шагами и вскоре нагнал девушку.

Процедив сквозь плотно сжатые губы проклятье, капитан вышел из засады и двинулся следом за ними. Жаль, что у него не было с собой оружия, а то бы метис отправился на тот свет, ненамного опередив своего хозяина. Глядя на крепкого, мускулистого парня, Лич побоялся напасть на него с голыми руками.

На какой-то миг он остановился, посмотрел, как они уходят вдаль по тропинке, и пошел вслед за ними уже не таясь, так как его охота закончилась. Вдруг Пьер, всегда державшийся начеку, резко повернул голову и оглянулся через плечо. Увидев приближающегося пирата, он как ни в чем не бывало ровным, неторопливым шагом пошел с девушкой дальше, а капитан, готовый вот-вот лопнуть от злости, медленно поплелся следом.

Вскоре Лич поравнялся с хижиной, куда только что вошла мисс Присцилла.

В нескольких метрах от нее Пьер вытаскивал из своей палатки бочку для питьевой воды – он собирался ее наполнить. Быстро достав ее, он отправился с нею по берегу к ручью.

Капитан замер – перед его глазами снова забрезжила надежда. Подождав, когда Пьер отойдет подальше, он приблизился к хижине, постоял немного и резко распахнул портьеру, скрывавшую вход внутрь.

Он тотчас же увидел мисс Присциллу: в одной руке у нее была гребенка, а в другой зеркало – она собиралась привести в порядок растрепавшиеся волосы. Заметив на пороге чью-то тень, она вскинула глаза. При виде неожиданно возникшего буканьера девушка сильно побледнела, глаза ее странно заблестели, и она воззрилась на него с необъяснимой тревогой.

Капитан осклабился, обнажив белые зубы, снял шляпу и, отвесив низкий поклон, сказал:

– Да хранит вас Господь, сударыня!

Не успела она ему ответить, как до ее ушей донесся твердый голос де Берни, а потом звонкий смех, как будто он хотел еще издали возвестить о своем появлении.

По хмурому взгляду Тома Лича, по его перекошенному от злобы лицу было ясно, что француз явился как нельзя кстати.

– А, Том! – сказал француз. – Ты ко мне?

– К тебе? – высокомерным, презрительным голосом начал было Лич, но, вовремя спохватившись, медленно прибавил: – Да, к тебе.

– В чем же дело?

– Да так! Ни в чем! Проходил вот мимо и подумал: «Дай зайду поздороваться». Ты так давно не был у нас в лагере.

И Лич посетовал на то, как медленно движется работа. Так что корабль будет на плаву не раньше, чем через четыре дня, а то и все пять. Потом он спросил, уверен ли де Берни, что они не опоздают.

Де Берни успокоил его. Испанский караван должен сняться 3 июля. Никак не раньше, а то и позже… Испанцы, вообще говоря, не тот народ, чтобы опережать события. А вот опаздывать, так это у них в крови. Чтобы выйти в нужное место, Личу понадобится не больше суток. Но раньше срока в тех водах лучше не появляться.

Лич пробубнил что-то себе под нос и убрался восвояси.

Де Берни проводил его тревожным взглядом… В поведении капитана он впервые приметил едва уловимое смущение, которое прежде, в общении с ним, он не проявлял.

Наконец француз обратился к мисс Присцилле:

– О чем он говорил с вами перед моим приходом? – внезапно спросил он.

– В общем, он толком так ничего и не сказал. Успел только поприветствовать меня, и тут появились вы.

Отвечая ему, она непроизвольно рассмеялась. Ей очень хотелось смеяться, особенно сейчас, когда она вдруг поняла, что избавилась от навязчивого страха, какой ей внушало лицо капитана.

– Я спросила Пьера, где он пропадает по утрам, – продолжила она, – но он ничего мне не ответил.

– Он пришел? – сказал де Берни и резко прибавил: – Где он?

– Пошел за водой. Вот-вот вернется.

– Пошел за водой? – изменившимся голосом повторил де Берни.

В его глазах вспыхнул огонек недоумения, но тут ясе погас. Он пожал плечами и ушел, оставив мисс Присциллу наедине с майором.

Резкая перемена в его настроении не ускользнула от внимания мисс Присциллы. Будучи девушкой сообразительной, она почувствовала, что в этом кроется некая тайна. Быть может, ничего особенного… но тем не менее любопытство ее возросло, и на глупые вопросы майора, примостившегося в тени хижины, она отвечала невпопад.

Де Берни направился к палатке Пьера и стал ждать, когда вернется его слуга; вскоре явился и он, с бочкой воды на плече.

Мисс Присцилла напрягла зрение и слух. Ей было слышно, как де Берни спросил метиса:

– Ну как?

Его темные глаза с тревогой смотрели на слугу. Пьер поставил бочку на землю.

– Все спокойно, сударь, – услышала мисс Присцилла в ответ.

– Тише! – приказал де Берни.

И, понизив голос, он быстро заговорил – чувствовалось, что он потерял терпение и был чем-то недоволен.

Болтовня майора мешала девушке слушать их разговор. И все же, когда майор умолк, она расслышала, как де Берни произнес:

– По словам Лича, у нас в запасе дней пять, да и погода стоит прекрасная.

Глава XV. ЖЕМЧУЖИНЫ

На другое утро Том Лич, глядевший в оба, заметил издали, как майор Сэндз и де Берни снова куда-то отправились. Он уже свыкся с тем, что каждый день они часа на два отлучались из лагеря. Честно говоря, он даже и не думал выследить, куда они уходят, притом в одно и то же время. Ему это было все равно, так как с Мальдиты им некуда было деться.

Однако никогда прежде любопытство не разбирало его так, как нынче утром. Со вчерашнего дня буканьер пребывал в самом отвратительном расположении духа, потеряв всякий интерес к тому, что происходило вокруг. Перед его взором то и дело возникало давешнее видение – купающаяся девушка, и ему чудилось, что он и вправду видел божественной красоты нимфу, чье тело, гибкое и стройное, казалось, было вылеплено из ослепительной белизны алебастра. Никогда прежде Том Лич не предполагал, что человеческая природа может быть наделена столь чарующей силой. Временами, когда ему вдруг начинало казаться, что он упустил свой единственный шанс и его охватывали приступы безумной ярости, это видение, неотступное и зыбкое, тотчас же куда-то исчезало. В конце концов он принял безрассудное решение при первом же удобном случае наверстать упущенное.

Итак, едва де Берни и его спутник скрылись в лесной чаще, как буканьер решительно направился через весь берег к хижине, где отдыхала мисс Присцилла.

Появление нежданного гостя, его странный взгляд, который он устремил на нее, чуть только переступил порог, сняв перед тем шляпу, в один миг лишили девушку спокойствия и былой уверенности в своей полной безопасности, укрепившейся в ее сердце благодаря поистине рыцарскому отношению к ней де Берни.

Мисс Присцилла воззрилась на него широко раскрытыми от удивления глазами, силясь подавить нахлынувшую на нее тревогу. Но, когда она заговорила, голос ее звучал ровно и бесстрастно:

– Вы к моему мужу, сударь? Но его нет.

Буканьер усмехнулся:

– Да уж знаю. Видел, как он ушел. Но он мне без надобности.

Его сощуренные глазки неотрывно смотрели на девушку, с каким-то диким упоением ощупывая ее гибкий стан, лилейный лик и дивные светлые волосы. Они уже видели ее без широкого платья из зеленой тафты с кружевами цвета слоновой кости, обрамлявшими ее шею. Они представили ее такой, как вчера, в лагуне, и от этого воспоминания в них вспыхнул огонь. И все же, несмотря на необоримую страсть, пират стоял в нерешительности: его глаза вдруг встретили ясный, искренний взгляд девушки, в котором не было ни тени страха. Лич был убежден, что главное правило в ухаживании за женщиной – наглость, напористость и грубость, и следовал ему всю жизнь. Но сейчас внутренний голос подсказывал ему – нужно кое-что совсем другое, потому как, если действовать нахрапом, можно раздавить желанный плод.

И тут он обрадовался, вспомнив мысль, неожиданно пришедшую ему в голову нынче утром. Он достал из внутреннего кармана видавшего виды красного камзола небольшой кожаный мешочек и, подойдя к столу, развязал его.

– Это маленький подарок… – сказал он.

Потом он открыл мешочек, сложил правую ладонь лодочкой, чтобы не просыпать содержимое мешочка, положил ее на стол и высыпал в нее дюжину жемчужин, сверкавших восхитительным блеском.

– Какие красивые, да?

Опершись на стол, Лич вопросительно взглянул на девушку, вставшую со своего места.

По опыту пират знал, что при виде жемчуга всякая женщина испытывает какое-то странное очарование. Сколько раз он видел, как глаза женщин загорались вожделенным огнем, стоило им только взглянуть на эти сверкающие всеми цветами радуги шарики, и с той минуты ими владело лишь одно желание – заполучить их любой ценой. Он хорошо помнил, что с помощью жалкой пары таких вот красивых безделушек было сломлено сопротивление защитников Кампече, Тортуги, Мари-Галант и многих других городов и островов. Еще никогда прежде ему не случалось рассыпать перед женщиной целую пригоршню жемчуга; еще никогда прежде не доводилось ему видеть и женщины, которая была бы для него столь желанна.

Каждый человек судит о жизни по своему личному опыту. Подлец во всем видит одну лишь подлость и думает, будто весь мир населен одними лишь подлецами. Так думал и Лич, когда выложил перед глазами мисс Присциллы свой восхитительный подарок.

Однако то, что он увидел, не оправдало его ожиданий. На какое-то мгновение – в течение которого у него перехватило дух – сияние жемчужин действительно привлекло взгляд девушки, но она тут же перевела его на пирата, и теперь в ее глазах ощущался странный холод – свидетельство того, что она устояла-таки перед чарующим блеском сокровища.

– Думаю, мужу не понравится, если я приму от вас этот подарок.

– К дьяволу твоего мужа! Вот они, жемчужины! Прекрасные жемчужины! Они словно созданы для тебя! Только для тебя, черт возьми! Они такие же ослепительно красивые, как и ты, моя маленькая ненаглядная жемчужинка!

Сделав над собой неимоверное усилие, мисс Присцилла проговорила ледяным, бесстрастным голосом:

– Я передам мужу ваши слова.

– Чего? – пролепетал он и разинул рот.

Силясь скрыть досаду, он громко расхохотался и с нарочитой грубостью сказал:

– Неужели ты ни на минуту не можешь забыть про своего растреклятого муженька?

Девушке потребовалось все ее хладнокровие, чтобы не ответить пирату в том же тоне. Ей вдруг снова сделалось страшно, однако она не потеряла головы. Нужно во что бы то ни стало найти подход к этому злодею, чтобы не дать ему вконец распоясаться. Надо показать, что она нисколько его не боится. По ее телу пробежала дрожь, и, чтобы не выдать своего волнения, она села.

– Вы когда-нибудь были женаты, капитан Лич? – многозначительно спросила она.

Пират воспринял слова девушки как удобную возможность для открытого перехода в наступление.

– Нет. Не всем же так везет, как Чарли Великолепному, ведь он у нас счастливчик… Попади мне в руки такая красавица, как ты, наверно, черт возьми, я вел бы себя так же, как он.

– Я передам мужу ваши слова. Он будет весьма польщен.

Лицо буканьера помрачнело. Его начали раздражать ее бесконечные упоминания о муже.

– А вы с ним два сапога пара, уж вас-то на мякине не проведешь, ни тебя, ни его, – проворчал он.

Капитан принял предложенную ему игру и, изобразив на лице благодушие, попытался скрыть растущий гнев под маской веселости.

– Но ты еще та куколка. Да, черт возьми, не то, что другие! Люблю бойких девчонок, особенно тех, что умеют за себя постоять. Меня с души воротит от всех этих недотрог, которые чуть что – сразу в обморок. Что ж плохого в том, что ты приглянулась мне? – воскликнул он и бросился к ее ногам. – Неужели тебе не нравится послушать то, что про тебя думает мужчина?

Не растерявшись, мисс Присцилла смело ответила:

– Все зависит от того, что именно он думает.

– А ты будто сама не знаешь! – бросил он и, оперевшись локтем на стол, недобро заглянул ей в лицо. – Хочешь – скажу? Ну, хочешь?

– Я не любопытна, капитан Лич.

Но пират знай твердил свое:

– Я думаю только о тебе, о тебе одной. С того самого дня, когда увидал тебя впервые, когда мы захватили «Кентавр».

Его цепкие пылающие дьявольским огнем глаза заметили, как затрепетала грудь девушки. Наконец-то он лег на верный курс, который приведет его в заветную гавань! Он с удовольствием отметил, что оказался прав, выбрав именно эту тактику. Конечно, ему впервые пришлось иметь дело с такой девушкой, как мисс Присцилла, однако чутье и тут его не подвело.

– Для тебя, моя ненаглядная, я готов на все. Проси все, что хочешь.

– В самом деле?

– Проси! Испытай же меня.

– Отлично, сударь, в таком случае я прошу вас оставить меня в покое и забрать ваши жемчужины.

Лицо капитана мгновенно побагровело. Губы, обрамленные полоской черных усов, искривились в безобразной ухмылке, обнажив острые, точно клыки, зубы.

– Ах, вот, значит, как! И это все, о чем ты меня просишь? Тысяча чертей! Но это единственное, чего я не могу для тебя сделать. Понимаешь? А что до жемчужин, то мне бы очень хотелось их видеть на твоей белоснежной шейке; там они засверкают во всей своей красе, а может, и померкнут… У тебя чертовски белая кожа, ты вся прямо как лилия. И мне не терпится поскорее в этом убедиться!

Гордо вскинув голову и нахмурив брови, девушка строго спросила:

– Откуда вы знаете?

Предвкушая удовольствие от своего ответа, пират усмехнулся и сказал:

– Знаю – потому что видал своими глазами.

Не вставая с колен, он выпрямился и посмотрел девушке в глаза, и она заметила, что лицо его вдруг побледнело как полотно, глаза засверкали как у лихорадочного, а рот осклабился в усмешке, от которой пробирала дрожь.

– Не бойся. Я наблюдал вчера, как ты купалась – там, в лагуне… В жизни не видал ничего красивее! Теперь тебе понятно, моя красавица, что жемчужины я принес для того, чтоб сделать тебя еще краше?

Постепенно на шее и лице девушки выступила краска. Она хотела было встать. Но цепкие руки буканьера сжали ей колени, не дав пошевельнуться.

Только теперь, после того как буканьер имел наглость вцепиться в нее и когда его лицо приблизилось к ее груди, она поняла весь ужас своего положения, так как надеяться ей было не на кого: де Берии, майор и Пьер куда-то ушли и должны были вернуться не раньше чем через час.

Мисс Присцилла попыталась одолеть сковавший ее ужас и овладеть собой, чтобы дать пирату должный отпор. Сделав над собой усилие, она заговорила решительно и строго:

– Капитан Лич, оставьте меня! Оставьте!

Но страх лишил ее последнего благоразумия.

– Оставь меня, мерзкая тварь! – не выдержав, крикнула она.

Мисс Присцилла попробовала вырваться из его рук, опрокинуть стул назад и таким образом встать. Но ее полные отвращения слова еще пуще разъярили капитана. Он проклинал себя за то, что зря потратил время на болтовню с этой кривлякой. Нужно было сразу взять ее, без всякого сюсюканья и выкрутас.

– Ах, вот оно что! Значит, я тварь? Ну-ну, девочка моя, полегче меняй галс, будешь называть меня так, когда я и впрямь перейду от слов к делу. Я обламывал еще и не таких задавак, и все они живо становились шелковыми! Может, и тебе стоит попробовать? А не перестанешь кочевряжиться, тебе же хуже!

Он все так же стоял перед нею на коленях, пряжка его портупеи больно давила ей на ноги, его правая рука сжимала ее мертвой хваткой. А левой рукой он схватил и стал мять кружевные оборки ее шелкового корсажа.

Вслед за тем, дико оскалившись, он разорвал корсаж.

– Вот они, жемчужины! Настоящие! – злорадно вскричал он.

Звериный возглас пирата заглушил крик ужаса, вырвавшийся из груди девушки.

– Побереги силенки, девочка! Кричи – не кричи, все одно не поможет. Зато если будешь поласковей, может, оно станет лучше!

С пеной у рта, изрыгая глухие проклятья, он неумолимо тянул ее к себе. Бледное лицо мисс Присциллы исказила гримаса ужаса!

– Господи! Боже! – воскликнула она.

Еще ни одна мольба не произносилась с такой страстью. Еще ни одна мольба не была услышана так скоро… Широко раскрытые от испуга глаза девушки вдруг увидели высокую фигуру де Берни.

Провидению было угодно, чтобы в это утро, перед тем как отправиться фехтовать с майором на пустынный берег, французу пришла в голову мысль заглянуть в лагерь к буканьерам и переговорить с теми из них, кто занимался ремонтом корабля. Издалека он заметил красный силуэт Тома Лича: капитан торопливым шагом направился к хижине мисс Присциллы и затем вошел туда.

Ничего не подозревая о его истинных намерениях, де Берни все же решил, что лучше бы проверить, отчего это вдруг он так торопился. И, ловя на себе взгляды буканьеров, он медленно двинулся к своему лагерю.

Майор, который ничего не заметил, стал приставать к нему с расспросами, с какой стати ему вздумалось вернуться. На полпути к лагерю де Берни резко ускорил шаг, оставив майора позади, а тот и не думал никуда спешить, тем более по такой-то жаре.

Де Берни, устремившийся семимильными шагами прямо к хижине, поспел как раз вовремя, убедившись в этом уже на пороге.

Капитану Личу не было никакого дела до того, что творилось рядом, и он не заметил, как в дверном проеме возникла грозная тень француза; от внезапного удара в плечо он так и подскочил на месте.

– Вы, кажется, творите молитвы, капитан? К сожалению, я должен прервать ваше занятие. Неужто миссис де Берни стала для вас объектом поклонения?

С быстротой кошки Том Лич вскочил на ноги, его рука непроизвольно потянулась к портупее.

Де Берни отступил в сторону, как бы освобождая ему проход. По его бледному лицу мелькнула улыбка, но выражение глаз делало ее зловещей.

– Хотите воздавать мольбы миссис де Берни – что ж, ради бога. Но издалека. Только, пожалуйста, издалека. Боготворите ее, но лишь так, как если б вы боготворили Пресвятую Деву. Так будет лучше и для вас, и для всех остальных.

И он указал ему на порог, где возник майор.

Повернувшись спиной к Присцилле, Лич, прерывисто дыша, сжался в комок, словно готовясь к прыжку. Еле ворочая языком, задыхаясь от злобы, он проговорил:

– Черт бы тебя побрал, павлин несчастный! Знаешь ли ты, что ожидает того, кто смеет перечить капитану Личу?

– Ты бы лучше спросил, что ожидает того, кто посмеет досаждать миссис де Берни…

И он снова указал ему на дверь.

– Клянусь дьяволом! Мне нравится твоя дерзость! Но советую быть поосторожней. Ты понял? (Он сделал один-два шага к выходу, где, широко раскрыв глаза, стоял майор, но видел он лишь одного де Берни.) Ты лихой малый, в этом тебе не откажешь. Но я и не таких стирал в порошок, так-то вот, Чарли.

– Поживем – увидим, а сейчас убирайся-ка ты поскорей, пока у меня не лопнуло терпение. Ты ведь знаешь – оно не вечно.

– Ах, вот оно что! Стало быть, ты мне угрожаешь!

Выходя из хижины, он наскочил на майора и резко отпихнул его в сторону, довольствуясь тем, что хоть на нем мог сорвать душившую его ярость. Не успел он сделать и шести шагов, как де Берни снова окликнул его:

– Ты кое-что забыл…

Де Берни встал на пороге. Собрав перед тем рассыпавшийся по столу жемчуг, он швырнул его Личу.

Две-три жемчужины угодили прямо в капитана, остальные упали к его ногам; их было ровно дюжина, прелестных жемчужин, про которые пират в порыве гнева совершенно позабыл, хотя он не согласился бы их отдать и за тысячу дублонов.

Какое-то мгновение он стоял как столб, задыхаясь от злости, потом опустился на четвереньки и, не обращая внимания на комизм и нелепость своего положения, принялся собирать их, хрипя и сопя, как дикая кошка.