Текст книги "Приключения капитана Блада. Роман, повести"
Автор книги: Рафаэль Сабатини
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 51 страниц)
***
«Беарнец» по приказу Люзана, несмотря на протесты месье де Сентонжа, начал замедлять ход, пока не остановился с безжизненно повисшими парусами, внезапно превратившись из актёра в этой морской драме в зрителя.
– Что вы стоите, месье? – кричал Сентонж. – Воспользуйтесь случаем и попытайтесь добраться до гавани.
– Пока другие будут сражаться вместо меня?
– Но у вас на борту дама, – напустился на него шевалье. – Мадам де Сентонж необходимо доставить в безопасное место.
– Сейчас она и так в безопасности. А мы здесь можем понадобиться. Вы только что обвинили меня в трусости, а теперь сами убеждаете меня превратиться в труса. Ради мадам де Сентонж я вступлю в бой только в случае крайней необходимости. Но к этому мы должны быть готовы в любой момент.
Капитан говорил настолько решительно, что Сентонж не осмелился настаивать. Возложив все свои надежды на посланных Богом неожиданных спасителей, шевалье, стоя на комингсе [153] [153] Комингс – стальной брус, окружающий люк.
[Закрыть], пытался следить за ходом сражения, гремевшего в западном направлении. Но ничего нельзя было разглядеть за огромной дымовой завесой, растянувшейся почти на две мили. Некоторое время оттуда ещё доносился грохот пушек. Потом наступила тишина, и через несколько минут с южной стороны облака дыма, точно призраки, появились два корабля. Их корпуса и оснастка различались все отчётливей. В тот же момент в центре облака появилось розовое пятно, постепенно принимавшее оранжевый оттенок, пока рассеивающийся дым не позволил рассмотреть очертания судна, охваченного пламенем.
– Испанский флагман горит, – возвестил с полуюта Люзан, успокоив наконец несчастного шевалье. – Сражение окончено.
Глава 4
Глядя в подзорную трубу, Люзан увидел, что один из кораблей-победителей лёг в дрейф и спустил шлюпки, которые бороздили море в районе недавнего боя.
Второй, больший корабль, покинув поле битвы без видимых повреждений, направился на восток, двигаясь против ветра в сторону «Беарнца»; его красный корпус и золочёный нос сверкали под лучами утреннего солнца. Флага не нем до сих пор не было, и это возобновило мрачное предчувствие месье де Сентонжа, уничтоженное было исходом сражения.
Поднявшись со своей ещё полуодетой супругой на полуют, он осведомился у Люзана, благоразумно ли стоять на месте, когда к ним приближается корабль неизвестного происхождения.
– Но разве он не доказал нам свою дружбу, вызволив нас из беды? возразил капитан.
Мадам де Сентонж ещё не простила Люзану его прямоту.
– Вы слишком много на себя берете, – враждебно заметила она. – Мы знаем только, что этот корабль уничтожил испанский галеон. Как вы можете быть уверены, что это не пираты, для которых каждый корабль – добыча!
Откуда вы знаете, что, лишившись из-за пожара этого испанца, они не намереваются получить компенсацию за наш счёт?
Люзан неприязненно взглянул на неё.
– Я знаю только то, – резко ответил он, – что этот корабль превосходят нас как в парусах, так и в вооружении. Если они собираются гнаться за вами, то бегство нас не спасёт. К тому же в таком случае за нами устремились бы оба корабля. Так что мы без страха можем поступить согласно правилам учтивости.
Аргументы капитана оказались весьма убедительными, и «Беарнец» остался на месте, дожидаясь неизвестного корабля, движущегося вперёд и подгоняемого свежеющим бризом. На расстоянии четверти мили он лёг в дрейф и спущенная шлюпка быстро заскользила по направлению к французскому судну. На борт «Беарнца» по верёвочкой лестнице вскарабкался высокий человек в элегантном чёрном с серебром костюме. Можно было подумать, что он прибыл прямо из Версаля или с Аламеды [154] [154] Аламеда – бульвар в Мадриде.
[Закрыть], а не с палубы корабля, только что побывавшего в бою.
Подойдя к весьма небрежно одетым месье и мадам де Сентонж, величавый джентльмен так низко им поклонился, что локоны парика закрыли ему лицо, а красное перо на шляпе коснулось палубы.
– Я явился, – заговорил он на довольно беглом французском языке, чтобы принести вам свои поздравления и убедиться перед отплытием, что вам не требуется помощь и что вы не получили повреждений, прежде чем мы имели честь вмешаться и уничтожать этих испанских разбойников.
Эта галантная учтивость покорила всех, особенно мадам де Сентонж.
Поблагодарив своего спасителя, она, в свою очередь, поинтересовалась, не нанесли ли испанцы ущерба его кораблям.
Неизвестный джентльмен успокоил их, ответив, что они отделались только несколькими повреждениями на левом борту большего корабля, но такими незначительными, что о них не стоит и говорить. Из людей вообще никто не получил даже царапины.
Бой длился недолго и в какой-то мере не оправдал его надежд, так как он рассчитывал заполучить этот великолепный галеон в качестве приза. Однако его планы разрушил выстрел, случайно взорвавший пороховой погреб. Часть испанской команды подобрал его корабль, а второе судно все ещё занималось спасательными работами.
– В результате от флагмана испанского адмирала, как видите, осталось очень немного, а скоро море поглотит и это.
Спустившись в салон вместе с элегантным джентльменом, французы выпили за своевременное появление избавителя, спасшего их от неописуемых бедствий.
Однако незнакомец ни единым намёком не уточнил свою личность и национальность, хотя по его акценту они догадались, что он англичанин.
Наконец Сентонж решил добраться до цели окольным путём.
– На вашем корабле нет флага, месье, – заметил он, когда они выпили.
Смуглый джентльмен весело рассмеялся.
– Говоря откровенно, месье, я принадлежу к тем, которые плавают под любым флагом, какой потребуют от них обстоятельства. Конечно, к вам лучше было бы приблизиться под французским вымпелом, но в спешке я об этом не подумал. Все равно, вы едва ли приняли бы меня за врага.
– Значит, вы плавали под разными флагами? – недоуменно переспросил сбитый с толку шевалье.
– Совершенно верно. А сейчас я плыву на Тортугу и очень спешу, так как мне нужно собрать людей и корабли для экспедиции на Мартинику.
Глаза мадам де Сентонж округлились от удивления.
– Для экспедиции на Мартинику? Но с какой целью?
Её вмешательство как будто застало незнакомца врасплох. Подняв брови, он слегка улыбнулся.
– Появились сведения, что испанцы готовят эскадру для рейда на Сан-Пьер. Гибель флагмана, который я сжёг, может отсрочить их приготовления и дать нам больше времени, на что я и надеюсь.
Щеки мадам внезапно побледнели, а пышная грудь начала бурно вздыматься.
– Вы сказали, что испанцы готовят рейд на Мартинику?
– Невозможно, месье, – вмешался шевалье, взволнованный не меньше своей супруги. – Очевидно, к вам поступила ложная, информация. Ведь это же акт войны, а между Францией и Испанией сейчас мир.
Тёмные брови незнакомца снова приподнялись. Он явно забавлялся их простодушием.
– Акт войны? Возможно. А разве сегодняшнее нападение флагмана испанцев на французский корабль не было актом войны? Чем бы помог вам мир, существующий в Европе, если бы вас потопили в Вест-Индии?
– У Испании немедленно потребовали бы отчёта.
– И она тут же бы предоставила его вместе с исчерпывающими извинениями и лживыми россказнями о происшедшей ошибке. Но разве это подняло бы ваш корабль на поверхность или воскресило бы вас, чтобы вы могли разоблачить лживость государственных мужей Кастилии, покрывающих преступления? Разве та же история не повторялась после каждого испанского налёта на поселения других народов?
– Но не за последнее время, месье… – возразил Сентонж.
– Настолько обнаглеть, чтобы напасть на Мартинику, – добавила мадам.
Джентльмен в чёрном с серебром выразительно пожал плечами.
– Испанцы называют этот остров Мартинико, мадам. Не забывайте, Испания уверена в том, что Бог создал Новый Свет специально для её прибылей, и что небеса одобряют все меры, направленные против посягательств на её права.
– Разве я не говорил вам то же самое, шевалье? – вмешался Люзан. Ведь это почти те же слова, что я сказал вам сегодня утром, когда вы не верили, что испанец может напасть на нас.
Голубые глаза смуглого незнакомца с одобрением взглянули на французского капитана.
– Разумеется, сразу поверить в это не так легко. Но теперь, я думаю, у вас есть все доказательства того, что в Карибском море Испания не уважает никакого флага, кроме своего собственного, если только её не принудить, к этому силой. Поселенцы из других стран знают по опыту, как реагируют испанцы на их присутствие здесь. Нет нужды перечислять примеры налётов, грабежей и массовых убийств. Если теперь настала очередь Мартиники, то можно только удивляться, что этого не произошло раньше, ибо на этом острове есть чем поживиться, а Франция не имеет в Вест-Индии вооружённых сил, могущих противостоять этим конкистадорам. К счастью, мы все ещё существуем. Если бы не мы…
– Если бы не вы? – прервал его Сентонж. Его голос стал внезапно резким. – О ком вы говорите, месье? Кто вы такой?
Вопрос, казалось, удивил незнакомца. Несколько секунд он с недоумением рассматривал присутствующих, а когда он заговорил, то его ответ, хотя и подтвердил подозрения шевалье и уверенность Люзана, тем не менее прозвучал для Сентонжа как гром среди ясного неба.
– Разумеется, я говорю о Береговом братстве. О корсарах, месье. – И он добавил явно не без гордости. – Я – капитан Блад.
С отвисшей от неожиданности челюстью, Сентонж тупо уставился на смуглое улыбающееся лицо доблестного флибустьера, которого он считал мёртвым.
Оставаясь верным своему долгу, он должен был бы заковать этого человека в кандалы и доставить во Францию в качестве пленника. Но подобный акт являлся бы не только чёрной неблагодарностью – он просто неосуществим из-за присутствия под боком двух тяжело вооружённых корсарских кораблей. Более того, получив хороший урок, месье де Сентонж понимал, что такой поступок был бы величайшей глупостью.
Он живо припомнил представленные ему сегодня утром доказательства хищничества испанцев и активной деятельности пиратов, которую, глядя на догоравший на расстоянии двух миль флагман, никак нельзя было не признать благотворной. Доказательства того и другого содержались также в новостях о нависшей над Мартиникой угрозе испанского рейда и намерениях флибустьеров защитить остров, чего не в состоянии была сделать Франция.
Учитывая все это, а в особенности историю с Мартиникой, грозившую вернуть шевалье, ставшего одним из богатейших людей во Франции, к первоначальному состоянию, становилось ясно, что всеведущий месье де Лувуа на сей раз дал маху. Это было продемонстрировано настолько убедительно, что Сентонж начал сознавать необходимость взять на себя последствия этой демонстрации.
Отзвуки тяжких размышлений и эмоций явственно слышались в голосе шевалье, когда он, все ещё устремив бессмысленный взгляд на капитана Блада, воскликнул:
– Вы – тот самый морской разбойник?!
Однако Блад, казалось, нисколько не обиделся.
– О да, но весьма благодетельный разбойник, – улыбнулся он. Благодетельный для всех, кроме испанцев.
Мадам де Сентонж вне себя от волнения резко повернулась к мужу, судорожно сцепив руки. От этого движения шаль соскользнула с её плеч, сделав её прелести ещё более доступными для обозрения. Но она не обратила на это внимания, так как в критический момент правила приличия потеряли для неё всякое значение.
– Шарль, что ты намерен делать?
– Что делать? – тупо переспросил её супруг.
– Распоряжения, которые ты оставил на Тортуге, могут разорить меня и…
Шевалье поднял руку, чтобы предупредить дальнейшие эгоистические откровения мадам. Какие бы меры он ни принял, они должны быть продиктованы только интересами его повелителя, короля Франции.
– Я все понимаю, дорогая. Мой долг совершенно ясен. Сегодня утром мы получили полезный урок. К счастью, ещё не слишком поздно.
Издав глубокий вздох облегчения, мадам повернулась к капитану Бладу.
– Вы уверены, месье, что ваши корсары смогут обеспечить безопасность Мартиники?
– Совершенно уверен, мадам, – сразу же ответил Блад. – Бухта Сен-Пьера окажется мышеловкой для испанцев, если они будут настолько опрометчивы, что залезут туда. А добыча с их кораблей с лихвой окупит все расходы экспедиции.
И тогда Сентонж расхохотался.
– Ах, да, теперь я все понимаю, – сказал он. – Ведь испанские корабли – богатейший приз. Только не сочтите это насмешкой, месье. Надеюсь, я не оскорбил вас?
– Что вы, месье, нисколько, – улыбнулся капитан Блад и поднялся с кресла.
– Ну, разрешите откланяться. Бриз свежеет, и я должен этим воспользоваться. Если ветер не переменится, то я к вечеру буду на Тортуге.
Он склонился перед мадам де Сентонж, собираясь поцеловать ей руку, когда шевалье дотронулся до его плеча.
– Одну минуту, месье. Составьте мадам компанию, пока я напишу письмо, которое вы доставите губернатору Тортуги.
– Письмо? – Капитан Блад прикинулся удивлённым. – Вы хотите сообщить ему о той незначительной, услуге, которую мы вам оказали? Право, месье, не стоит беспокоиться…
Несколько секунд месье де Сентонж неловко молчал.
– Я… я должен сообщить губернатору ещё кое-что, – вымолвил он наконец.
– Ну, если это нужно лично вам, тогда другое дело. Я к вашим услугам.
Глава 5
Добросовестно исполнив обязанности курьера, капитан Блад в тот же вечер вручил губернатору Тортуги письмо от шевалье без всяких комментариев.
– От шевалье де Сентонжа? – задумчиво нахмурился месье д'Ожерон. Интересно, что в нем говорится.
– Быть может, я догадываюсь, – сказал капитан Блад. – Но к чему предположения, когда письмо перед вами? Прочтите его, и мы все узнаем.
– Но при каких обстоятельствах к вам попало это письмо?
– Прочитайте его. Возможно, это избавит меня от лишних объяснений.
Д'0жерон сломал печать и развернул послание. С недоумением он прочитал официальное извещение об отмене представителем французского королевства приказов, оставленных им на Тортуге и касающихся полного прекращения торговли с корсарами. Месье д'Ожерону рекомендовалось поддерживать с флибустьерами ранее существующие отношения вплоть до получения новых указаний из Франции, которые, по мнению шевалье, ни в коем случае не изменят положения вещей. Месье де Сентонж был убеждён, что когда он представит месье де Лувуа подробный отчёт о ситуации в Вест-Индии, то его превосходительство сочтёт нецелесообразным проведение в жизнь в настоящее время своих указов против корсаров.
Месье д'0жерон не мог прийти в себя от изумления.
– Но как вам удалось совершить подобное чудо с этим упрямым тупицей?
– Как я уже говорил вам, убедительность любого аргумента зависит от того, как его преподнести. Вы и я говорили месье де Сентонжу одно и то же, но вы сказали это словами, а я главным образом действием. Зная, что дурака можно научить только на горьком опыте, я снабдил его этим опытом. – И Блад во всех подробностях описал морской бой, разразившийся сегодня утром у северного побережья Эспаньолы.
Губернатор слушал, поглаживая подбородок.
– Да, – медленно произнёс он, когда рассказ был окончен. – Это, конечно, весьма убедительно. А припугнуть его рейдом на Мартинику и возможной потерей недавно приобретённого состояния было великолепной мыслью.
Но не преувеличиваете ли вы немного свою проницательность, друг мой? Не забывайте о том, что только благодаря удивительному совпадению испанский галеон возымел намерение напасть на «Беарнца» как раз в том месте и в то время. Ведь это было для вас немалой удачей.
– Совершенно верно, – согласился Блад.
– А вы не знаете, что за корабль вы сожгли и потопили и какой осел им командовал?
– Конечно знаю. Это была «Мария Глориоса», флагманский корабль испанского адмирала маркиза Риконете.
– «Мария Глориоса»? – с удивлением переспросил д'0жерон. – Но ведь вы захватили её в Сан-Доминго и прибыли сюда на ней, когда доставили корабли с сокровищами.
– Вот именно. Поэтому я и использовал её для небольшой демонстрации испанской низости и корсарской доблести. Ею командовал Волверстон, а на борту находилось лишь столько человек, сколько требовалось для управления кораблём и для стрельбы из шести пушек, которыми я решил пожертвовать.
– Боже мой! Вы хотите сказать, что все это было простой комедией?
– Сыгранной в основном за дымовой завесой, возникшей во время сражения. Она была совершенно непроницаема. Мы организовали её при помощи выстрелов из пушек, заряженных только порохом, а слабый ветерок лишь сослужил нам службу. В разгар инсценированной битвы Волверстон поджёг корабль и под покровом дымовой завесы перешёл на борт «Арабеллы» вместе со своим экипажем.
– И ваш обман прошёл незамеченным? – воскликнул губернатор.
– Как видите.
– Значит, вы намеренно сожгли этот великолепный испанский корабль?
– Да, для пущей убедительности. Можно было бы просто обратить его в бегство, но это не произвело бы такого эффекта.
– Но потери! Господи, какие потери!
– Вы ещё недовольны? По-вашему, успеху смелого предприятия может способствовать скаредность? Взгляните ещё раз на письмо. Ведь это, по сути дела, правительственная грамота, разрешающая торговые операции, запрещённые недавним указом. Вы думаете, что её можно было добыть с помощью красивых, слов? Такой способ вы уже попробовали и знаете, что из этого вышло. – И Блад похлопал по плечу низенького губернатора. – Давайте перейдём к делу.
Теперь я могу продать вам свои пряности и предупреждаю, что потребую за них хорошую цену – не меньшую, чем за три испанских корабля.
ИЗБАВЛЕНИЕ
Глава 1
Более года прошло с тех пор, как Натаниэль Хагторп вместе с Питером Бладом бежал с острова Барбадос. Однако тоска не покидала Хагторпа достойного джентльмена, ставшего по воле судьбы корсаром, так как его младший брат Том по-прежнему томился в неволе.
Оба брата участвовали в мятеже Монмута, попали в плен после битвы при Седжмуре [155] [155] Битва при Седжмуре (июль 1685 г.) – сражение, в котором войска герцога Монмута были разбиты королевской армией.
[Закрыть] и были приговорены к повешению. Однако приговор изменили, в результате чего они вместе с другими повстанцами были сосланы на плантации на Барбадос и проданы в рабство жестокому полковнику Бишопу. Но к тому времени, когда Блад организовал побег с острова. Тома Хагторпа уже там не было.
Однажды на Барбадос с визитом к Бишопу явился полковник сэр Джеймс Корт, представляющий на Невисе [156] [156] Невис – один из малых Антильских островов, принадлежавший Англии.
[Закрыть] губернатора Подветренных островов [157] [157] Подветренные острова – группа островов у берегов Венесуэлы – тогда колонии Англии.
[Закрыть]. Сэра Джеймса сопровождала жена – изящная, строптивая и зловредная особа, чересчур молодая, чтобы составить подобающую пару пожилому сэру Джеймсу. Вознесённая выгодным браком над людьми своего круга, она столь ревностно охраняла своё положение знатной дамы, что могла бы смутить любую герцогиню.
Очутившись в Вест-Индии, леди Корт с вызывающей медлительностью привыкала к новым условиям и особое неудовольствие проявляла по поводу отсутствия в её распоряжении белого грума, который сопровождал бы её в выездах. Ей казалось невозможным, чтобы леди её ранга выезжала бы в сопровождении черномазого.
Однако, как она ни возмущалась, Невис не мог предоставить ей никого больше. Хотя здесь находился крупнейший рынок в Вест-Индии, но живой товар он ввозил только из Африки. Поэтому остров был вычеркнут государственным секретарём из списка мест, куда подлежали ссылке осуждённые бунтовщики. Леди Корт решила, что дело можно исправить при визите на Барбадос, к несчастью для Тома Хагторпа, её ищущий взгляд с восхищением задержался на его по-юношески гибкой полуобнажённой фигуре, когда он трудился на плантации сахарного тростника. Она запомнила его, и до тех пор не давала покоя сэру Джеймсу, пока он не купил этого раба. Полковник Бишоп оказался сговорчив, так как для него все невольники были одинаковыми, а этот парень, будучи слишком молодым, не представлял на плантациях большой ценности.
Хотя расставание с братом огорчило Ната, все же он радовался, что Том сможет избежать бича надсмотрщика. Фортуна довела братьев до такого отчаянного положения, что, родившись джентльменами, они рассматривали должность грума у жены вице-губернатора Невиса как продвижение по службе.
Поэтому Нат Хагторп, уверенный в улучшении условий жизни брата, не очень горевал о разлуке с ним. Но после побега с Барбадоса мысли о брате, все ещё томящемся в рабстве, стали причинять ему невыразимые страдания.
Однако надеждам Тома Хагторпа, что его положение улучшится с переменой хозяев, не суждено было оправдаться. Мы только не знаем, как разворачивались события, но, судя по тому, что выяснилось о леди Корт впоследствии, можно с полным правом предположить, что она тщетно пробовала на миловидном юноше чары своих длинных узких глаз. Короче говоря, повторилась история Иосифа и жены Потифара [158] [158] В Библии (Бытие, глава 39) рассказывается об Иосифе, проданном в рабство в Египет, которого тщетно пыталась соблазнить жена его хозяина – начальника дворцовой стражи Потифара.
[Закрыть], в результате чего взбешённая леди отказалась от своего белого слуги, жалуясь, что он неловок, обладает дурными манерами и ведёт себя неподобающим образом.
– Я предупреждал вас, – устало произнёс сэр Джеймс, ибо требования его супруги непомерно росли и уже начали утомлять его, – что он по рождению джентльмен и, естественно, должен противиться подобной деградации. Лучше было бы оставить его на плантации.
– Ну так можете отправить его туда, – заявила леди Корт. – Мне не нужен этот негодяй.
Таким образом, отстранённый от дела, для которого он был куплен, Том снова очутился на сахарных плантациях под бичами надсмотрщиков, не менее жестоких, чем у полковника Бишопа, в компании высланных из Англия воров и бандитов.
Конечно, его брат не мог знать об этом, иначе он беспокоился бы о его судьбе гораздо больше и ещё сильнее жаждал бы освободить его из неволи. Он и так постоянно заговаривал о нем с Питером Бладом.
– Нельзя быть столь нетерпеливым, – отвечал ему капитан, сознавая практическую неосуществимость просьб Ната Хагторпа. – Если бы Невис был испанским поселением, тогда бы мы не стали с ним церемониться. Но мы ещё не объявили войну английским судам и владениям. Это полностью бы погубило наше будущее.
– Будущее? Разве у нас есть будущее?!? – сердился Хагторп. – Ведь мы же вне закона.
– Возможно. Но мы действуем только как враги Испании. Мы не hostis humani generis [159] [159] Враги всего человечества (лат.).
[Закрыть], и, пока мы не стали таковыми, не следует оставлять надежды, что в один прекрасный день наше изгнание закончится. Я не хочу рисковать нашим будущим, высаживаясь на Невис с оружием в руках, даже ради спасения твоего брата.
– Значит, он должен томиться там до самой смерти?
– Нет, нет. Я обязательно найду выход. Но мы должны быть благоразумными и ждать.
– Чего?
– Случая. Я очень верю в случай. Он никогда не подводил меня и вряд ли подведёт в дальнейшем. Но его не следует торопить. Просто положись на него, как полагаюсь я, Нат.
Наконец вера Питера Блада была вознаграждена. Случай, на который он рассчитывал, неожиданно представился после его удивительного приключения в Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико.
Известие о том, что капитан Блад был пойман испанцами и покончил счёты со своей грешной жизнью на виселице на берегу Сан-Хуана, распространилось со скоростью урагана по всему Карибскому морю – от Эспаньолы до Мэйна [160] [160] Мейн (Испанский Мейн) – старое английское название испанских владений на северном побережье Южной Америки.
[Закрыть]. В каждом испанском поселении праздновали победу над одним из самых страшных врагов Испании, постоянно препятствующим её хищническим действиям. По той же причине среди английских и французских колонистов, которые, по крайней мере тайно, всегда поддерживали корсаров, царило скрытое уныние.
Несомненно, должно было пройти немало времени, прежде чем выяснится, что корабли с сокровищами, отплывшие из Сан-Хуана под конвоем флагмана эскадры маркиза Риконете, бросили якорь не в Кадисской бухте [161] [161] Кадис – портовый город на юге Испании.
[Закрыть], а в Тортугской гавани и что флагманским кораблём командовал не испанский адмирал, а капитан Блад, в то время как труп его преступного двойника болтался на виселице. Но до того как правда выплывает на свет Божий, Блад со свойственной ему предусмотрительностью решил извлечь все выгоды из авторитетных сообщений о его кончине. Он понимал, что ему нельзя терять время, если он хотел воспользоваться ослаблением бдительности в Новой Испании. Поэтому капитан вскоре покинул цитадель флибустьеров на Тортуге, намереваясь произвести очередной рейд на побережье Мейна.
Блад вышел в море на «Арабелле», но вдоль её ватерлинии [162] [162] Ватерлиния – линия соприкосновения борта судна с поверхностью воды.
[Закрыть] красовалась белая широкая полоса, несколько скрадывающая бросающийся в глаза красный корпус, а на кормовом подзоре виднелась надпись «Мария Моденская» [163] [163] Мария Моденская – королева Англии, супруга Иакова II Стюарта.
[Закрыть], компенсирующая этим ультра-стюартовским названием отчётливо заметное испанское происхождение корабля. С бело-сине-красным вымпелом Соединённого Королевства на грот-мачте они зашли на Сент-Томас [164] [164] Сент-Томас – один из Виргинских островов, бывший английским владением.
[Закрыть] якобы за пищей и водой, а в действительности для того, чтобы узнать последние новости. Среди этих новостей центральное место занимало пребывание на Сент-Томасе мистера Джеффри Корта, оказавшееся тем самым случаем, которого с таким нетерпением ожидал Натаниэль Хагторп, и на который рассчитывал капитан Блад.
