Текст книги "Искатель. 1993. Выпуск №2"

Автор книги: Рафаэль Сабатини

Соавторы: Гилберт Кийт Честертон,Роберт Сильверберг,Микки Спиллейн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Микки Спиллейн
ЛИКВИДАТОР

Дружелюбного вида господин ваккуратном темно-сером костюме был профессиональным убийцей, но, как и всякий уважающий себя хищник-профессионал, умел прекрасно маскироваться – прямо таки в меру удачливый бизнесмен, снимающий офис вкаком-нибудь манхэттенском небоскребе на одном из последних его этажей, недоступных для миазмов и шума современных городских улиц.

Выглядел он не старше пятидесяти, а внешность имел самую что ни на есть обыкновенную. Ничто в его походке, манере говорить или движениях не вызывало подозрений. Вы непременно доверились бы этому джентльмену, который, судя по его облику, вряд ли роптал на свою судьбу.

Что и говорить, замаскировался он безукоризненно и выглядел вполне естественно. Господин этот и в самом деле имел контору, хотя и не в Манхэттене, и действительно не жаловался на судьбу. Рудольф Лесс полагал даже, что у него есть все основания быть довольным своей жизнью, особенно теми ее периодами, когда он занимался делом, а как раз теперь ему предстояла очередная работенка.

Наверху находился человек, которого Рудольф подрядился убить; по существующим расценкам эта смерть должна принести Рудольфу Лессу ни много ни мало десять тысяч баксов, которые он решил израсходовать на тайные развлечения, коим предавался и своем специально оборудованном летнем коттедже на Лонг-Айленде. При мысли об этом он улыбнулся и почувствовал во всех членах легкий трепет предощущения ожидавших его удовольствий Каких только удивительных штучек не вытворяют ни женщины, если их как следует подучить… или заставить, подумалось ему.

Да, дела у него идут как по маслу. Лишь весьма немногие – избранные – знают об истинном характере промысла, которым он занимается, о месте Рудольфа Лесса в жизни. Посредством этих избранных к его услугам имеют возможность прибегнут), и непосвященные, да как еще прибегают!

Сколько уже раз? Сорок шесть? Или, может, сорок в ocемь? Теперь трудно сказать наверняка. Он когда-то было начал вестизаписи, но, как это случается в любом бизнесе, таблицы учетабыстро до смерти наскучили ему. Да и что проку вспоминать прошлое, куда как приятнее думать о будущем.

Бизнес у него ничуть не хуже, чем удругих, а РудольфЛесс – лучший из лучших среди тех, кто промышляет этим занятием. На этот счет двух мнений быть неможет (он улыбнулсяшвейцару – так требовала его маскировка – и тот ответилулыбкой). Много раз читал он в газетах о своей работе. Как при вило, полиция либо оставалась в недоумении, либо арестовывали кого-то другого. Он улыбнулся про себя, вспомнив о тех трехпридурках, которых уже поджарили из-за него на электрическом стуле. Вот уж полетели бы головы у начальства, всплыви правданаружу! Впрочем, казненные были всего-навсего дешевой шпаной, и судебная ошибка, допущенная по отношению к ним, фактически обернулась благодеянием для общества, ускорив то, что рано или поздно все равно должно было произойти.

Подобные ошибки, надо сказать, лишь укрепляют его деловую репутацию, что тоже приносит свои дивиденды, и вполне ощутимые. В памяти его возникла Тереса с ее черным телом и еще более черными волосами. Ей нравились его ласки. И еще как! Она и сама была любительница повыделывать такие фокусы, откоторых у него, доводимого тогда до исступления, нынче остались лишь неясные воспоминания о жгучем, почти непереносимом удовольствии. Что же, теперь он вполне может позволить себе новое свидание с Тересой.

Вот что значит быть лучшим в своей профессии. Почему его нанимают? Да потому, что у него не случается осечек. Тут налице Рудольфа промелькнула тень недовольства собой, и он тряхнул головой, как бы отгоняя мысль о чем-то не существующем.

Плохо, конечно, что он сразу не убедился, что хорошо сработал, но что поделаешь, у него в ту пору не было еще достаточно опыта. Слишком уж быстро тогда он смылся, и теперь вот мучается сомнениями. Он снова улыбнулся, хотя и не очень уверенно: как-никак ему тогда заплатили, так почему бы не считать, что и в тот раз он здорово сработал.

И все же мысли о том дельце не выходили у него из головы, и он – из чистого педантизма – старался припомнить подробности. То был первый в его жизни заказ, и дельце-то оказалось проще простого. Малый по имени Бадди… Фамилия вроде бы уже и запамятовалась, но вот что хорошо запомнилось в его облике: дырка в раковине правого уха, якобы полученная на войне, – след от шальной пули калибра 0,45 дюйма. Бадди хапнул 17 косых у казначея шайки из Джерси-Сити. Главари шайки, чтобы не служить всеобщим посмешищем и восстановить пошатнувшуюся воровскую псевдорепутацию, решили убить Бадди, но, разумеется, так, чтобы на них не пало подозрение.

Выполнить их заказ не представляло особого труда. Бадди оказался на редкость общительным парнем, и, завязав с ним разговор, Рудольф просто подвел его к реке, в последний момент шутки ради сообщив о том, кто он такой и как намерен с ним поступить. Бадди, ошеломленный этим сообщением, раскрыл от неожиданности рот, а сквозь его продырявленное ухо виднелись си пи на противоположном берегу. Насладившись своей шуткой, Рудольф выстрелил ему в грудь и проследил за тем, как Бадди шлепнулся спиной о воду.

Он не испытывал бы теперь чувства неудовлетворенности, если бы вскоре после этого обнаружились останки Бадди. Но течение реки было довольно стремительным. Бадди (какая же все-таки у него была фамилия?) так нигде и не объявился, даже сверток с деньгами в его комнате остался невостребованным. Рудольф облегченно вздохнул и улыбнулся при мысли о том, какой же все-таки безупречный у него послужной список. Можно даже сказать, внушительный. Еще бы: Большой Том Шили– профсоюзный босс из Детройта, потом этот сенатор с Запада и Марко Лепперт – связной у мафии. Он опять улыбнулся про себя. Где только мафия не разыскивала его убийцу! Она даже замочила одного за другим четверых недоумков, каждый раз полагая, что убили именно того, кого им надо было, а на него даже не подумали. После их четвертой осечки сама же мафия и наняла Рудольфа Лесса избавить организацию от не справившихся со своими обязанностями киллеров.

Ему вспомнилось, что гонорар за то славное дельце дал ему возможность познакомиться с Джоан. Вот это женщина! Какая охочая и жадная до любовных утех! Вся из себя крупная. Все у нее такое большое – все без исключения. Вот бы снова повидаться с ней! А что, если взять да и встретиться сразу с двумя – Тересой и Джоан? Кто знает, может, в такой ситуации у него прорежутся какие-нибудь новые таланты? Не подорвать бы здоровьице, хотя, подумал он с самодовольной усмешкой, пока ему вроде бы рановато жаловаться па свое здоровье. Кое-какие развлечения он может еще позволить себе и не ударить при этом лицом в грязь.

Настенный указатель он оставил без внимания – этаж и номер помещения ему сообщил клиент – и сразу шагнул и лифт. Став частью толпы, он оказался у всех на виду, но никто не обращал па него внимания. Он учтиво кашлянул от дыма сигары, торчащей во рту соседа, и, хотя ничего не сказал, но тотчас подумал: «До чего же мне хочется тебя убить!»

Как Лью Смита, стоявшего перед ним в самом конце затемненного зрительного зала. Лью даже не успел почувствовать, как ему в сердце вонзилось шило, а когда свалился на пол, его просто вынесли в фойе, полагая, что с ним случился обморок, и Рудольф тем временем незаметно для всех покинул помещение театра. От Лью тоже разило сигарным дымом. После ликвидации Смита он смог купить услуги Франси. Она доводила его до умопомрачения своими дьявольскими плясками, ничего подобного он сроду не видывал. От них у него глаза вылезали из орбит, дыхание спирало в груди, а когда Франси наконец подпускала его и себе, Рудольфа приходилось бить по щекам, чтобы привести в чувство. Франси потом звонко смеялась, ей нравились его ласки, хотя поначалу она немножко и попеняла ему за то, что на всем не теле он оставил следы от своих зубов.

От этих воспоминаний он тяжело и учащенно задышал – прямо в затылок стоявшей впереди женщины, едва не вынуди» ее обернуться, но вовремя успел совладать с собой.

Как же все-таки приближение очередного расчета оживляет воображение! А не слишком ли часто последнее время оно увлекает его, заставляет идти у себя на поводу и мысленно пожинать, еще не выращенные плоды успеха? Хотя что в этом плохого? Исход операции так или иначе предрешен, а в успехе он привык не сомневаться. Успех всегда обеспечен, можно даже сказать, гарантирован.

Хотелось бы знать, что испытывают те, которые ненароком получают несколько мгновений отсрочки. О чем они думают к эти мгновения? Задаются ли вопросами, кто он такой или почему задувает свечи их жизни? Конечно, попадаются и такие, которые сами все прекрасно понимают. По крайней мере двое, как ему помнится, даже вздохнули с облегчением, осознав, что пришел их конец. Годами они страшились наступления роковою дня, часа расплаты, но вот этот день, этот час настал, и нечего больше страшиться. В действительности все оказалось не таким уж и ужасным, как они воображали. Явился к ним среднего роста человек с дружелюбной улыбкой и все устроил в лучшем виде, почти без боли, поскольку он в этом деле спец. И вряд ли ему померещилось, что один из них, перед тем как умереть, чуть, слышно прошептал: «Благодарю вас».

Его манера работать тем и хороша, что он никогда не устраивает погонь или шумных театральных эффектов. Жертвы и знать не знают Рудольфа, во внешности его ничего зловещего нот, поэтому если на их лицах а успевает что-то отразиться, так это удивление.

Когда-нибудь ему, может, и надоест действовать по старым, отработанным схемам. Вот если бы он сумел заманить жертву к подходящее место, тогда можно было бы даже и поэкспериментировать – вроде того, например, чем он занимался с Лулу. У той в жилах текла кровь дикарки. Ей нравилось, когда ее определенным образом истязали. Причиняемая ей при полнейшем ее согласии и даже активном содействии боль приводила Лулу в экстаз. Она обучила его некоторым штучкам, о которых он последнее время все чаще и чаще вспоминает. Рудольф отогнал от себя эти воспоминания.

Шестнадцатый этаж.

Ему вспомнилась егошестнадцатая жертва.

Синди Вэлентайн, танцовщица из кабаре, слишком много узнала от своего дружка – после чего его быстро убрали – о делах банды, в которой этот дружок состоял. Окружной прокурор взял ее на заметку как важную свидетельницу в предстоящем расследовании; разумеется, намерение прокурора держалось в секрета, но всемогущие деньги купили и эту тайну, так что Синди навсегда изымалась из обращения.

Синди Вэлентайн явилась для него восхитительным сочетанием приятного с полезным. По правде говоря, именно она то и показала ему, на что приятнее всего употреблять накопленный доллары. До встречи с Синди Рудольф вел довольно бесцветную жизнь. Для отвода глаз арендовал контору, где с помощью объявлений в определенных журналах занимался продажей всяких побрякушек и безделушек. Хотя со всеми делами у него справлялся один-единственный служащий, эта контора представлялась Рудольфу символом благополучия, положения в обществе, и он ежедневно ездил туда из своего дома как на работу. Дом у него небольшой, но в нем можно заниматься всем, чем только душа пожелает, а душа Рудольфа не вызывала нескромного любопытства у соседей, которые считали, что живет он неприхотливо и уединенно. Этакий безобидный отшельник, усмехнулся он про себя.

Да, Синди наполнила его жизнь новым содержанием. Заранее позвонив ей по телефону, он назвался ювелиром, которому поручено показать ей свои товары с тем, чтобы она выбрала себе подарок. Синди пришла в восторг и хотела тут же выпытать имя щедрого дарителя, но он объяснил ей, что дал слово молчать, хотя и намекнул, что это один из ее тайных обожателей – наверняка у нее таких немало. Она поверила всему, что он ей наплел, и от радости захлопала в ладоши, когда впустила его в дом и увидела у него под мышкой большой плоский футляр якобы с образцами товара.

Она была так возбуждена, что даже и не заметила, как густо покраснело у него лицо при виде ее – на ней не было ничего, кроме прозрачного нейлонового пеньюара. Но уже в гостиной она поняла его состояние, проказливо улыбнулась и сообщила:

– Раз уж вы пришли не с пустыми руками, я тоже не поскуплюсь.

Прозрачный пеньюар соскользнул с плеч на пол, и, когда Рудольф утолил ее желание, он всем своим нутром ощутил полную опустошенность в сочетании с неведомым дотоле блаженством.

– А теперь твой черед раздавать подарки, – напомнила она, не отрывая взгляда от лежавшего на столе футляра.

Разумеется, он выдал все, что ей причиталось. Сполна и без промедления, почти даже без крови, потом забрал футляр и вышел из квартиры. Газеты, объявившие это убийством на почве страсти, были не так уж и далеки от истины.

Да, после встречи с Синди его жизнь приобрела новую окраску. Теперь, кроме, привычного удовлетворения от хорошо выполненной работы, у него появилось желание, его манила цель, ничего лучше которой он себе не мог представить. Вот и сегодня вечером его ждет нечто большее, нежели просто гордость зa безупречно выполненный заказ, чувство торжества, которым он довольствовался в прошлом Но так ли чисто все было сработано им тогда? Червь сомнения не переставал точить его сознание. Если бы только у него была полная уверенность в отношении самой первой его жертвы – малого по имени Бадди, у которого в ушной раковине зияла большая дырка.

Тот, что наверху, всего лишь пополнит список его достижений. Довольно любопытный тип. Непохожий па всех предыдущих его подопечных. Он, наверное, находится сейчас в офисе и подсчитывает наличные доходы за неделю. Этот офис он снимает через подставных лиц исключительно с целью ведения в нем своей тайной бухгалтерии и приходит туда не иначе как загримировавшись и переодевшись, чтобы никто не узнал, поскольку занимается махинациями, которые искусно скрывает от всех. Местонахождение этого тайного убежища клиент Рудольфа Лесса смог обнаружить лишь после долгих и упорных поисков. Клиенту необходимо держаться подальше от места преступления, чтобы иметь железное алиби, ибо факт его связи с убитым не будет для кого секретом. Поэтому у него и возникла необходимость в услугах Рудольфа.

Что касается второй части его соглашения с клиентом, то прежде она пришлась бы Рудольфу не по душе, но с недавних пор ему все больше и больше нравилось открывать в своей привычной работе неизведанные грани, скрашивать ее элемент ми новизны и разнообразия. Клиент сообщил, что Рудольф, помимо обычного гонорара, может считать своими все деньги, какие найдет в этом офисе. Это же черт знает сколько лишних тысяч! Предостаточно для того, чтобы заполучить, например… Если только ему не наврали про ту кубинку, он мог бы теперь сразу и вызвать ее сюда. Говорят, она прекрасно владеет всеми мышцами своего тела. Подумать только! Он судорожно сглотнул слюну и постарался обуздать не в меру разыгравшееся воображение. Еще не время. Позднее, у себя дома, он может в полной мере наслаждаться предвкушением этих удовольствий, но сперва нужно покончить с делом. Дело прежде всего.

Он вышел на двадцатом этаже вместе с двумя другими пассажирами. Двери лифта не успели закрыться, как откуда ни возьмись к Рудольфу подскочила разбитная на вид девица и, схватив его за рукав, до неприличия громко обратилась к нему:

– Мистер Бэском? Ведь это вы – мистер Бэском? Только что позвонили снизу и сказали…

– Я не мистер Бэском, – ответил Рудольф, улыбнувшись, ей, а про себя выругался, чего с ним не случалось уже много лот

Он заметил, что лифтер смеется над смущенной и виновато бормочущей извинения девицей. Эта глупая сценка может привести к нежелательным последствиям: лифтер, чего доброго, запомнит его лицо. Ну и что из этого? Возвращаться сюда Рудольф не собирается, лифтом этим никогда больше не воспользуется, а если вдруг лифтеру или девице придется описать его внешность, кого они обрисуют? Человека, ничем не выделяющегося из толпы обычных людей.

Девица удалилась, энергично виляя задом. Обычно подобная картина вызывала у него теплый прилив истомы во всем теле, но теперь близкая перспектива другого, может быть, даже всепоглощающего наслаждения затмила более чем скромное удовольствие сзади созерцать девичью походку.

И все же эта молоденькая вертихвостка, ягодицы которой так и ходили ходуном, вызвала мысли, последнее время возникавшие в его сознании почти всякий раз, когда он замечал на улице хорошенькую девушку. До сих пор он привык покупать себе удовольствия. Конечно же, они обходятся весьма недешево, но стоят каждого потраченного на них цента. Но со временем острота получаемых за доллары ощущений притупляется, и то, что раньше представлялось подлинным чудом, от многократного повторения становится заурядным и скучным. Найти что-то дей ствительнонеобычное было все труднее. Одна идейка у него все же имелась в запасе. Скажем, ему удастся заманить к себе – а это не слишком сложно – какую-нибудь доверчивую девчушку. Например, под предлогом, что он хочет предоставить ей хорошую работу… Или – чего уж там греха таить – силком затащить ее… Для этого понадобится автомобиль… Даже, может, наркотики..

Разумеется, подобные приключения связаны с немалым риском, однако, чем больше риск, тем острее, пикантнее будут ощущения. Тут есть над чем поразмыслить. Пожалуй, он еще вернется к этой идейке – после встречи с кубинкой, разумеется. Но вначале – женщина, по желанию управляющая всеми мышцами своего тела. Как это заманчиво!

Недовольный тем, что снова витает в облаках, он остановился и оправил пиджак, хотя в коридоре не было ни души. Рудольф покрепче прижал под мышкой кожаную папку и ощутил в ней контуры плоского браунинга с глушителем, купленного у случайного незнакомца в Германии. Полезные штуки – глушители. И почему ими не пользуются на войне? Не так уж они и дороги, зато как бесшумно и удобно было бы воевать, не сожалея о преимуществах лука со стрелами, этого допотопного оружия, которое слишком уж громоздко и неудобно в обращении.

Он остановился у двери с надписью «РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ВЕДУЩИХ РОЛЕЙ», улыбнулся самому себе и вставил в замочную скважину ключ, которым его снабдил клиент. Дверь открылась без труда, и он шагнул внутрь. Как и следовало из переданного ему плана, он очутился в небольшой приемной прямо перед освещенным изнутри прямоугольником матового стекла в двери без замка. Рудольф Лесс снова улыбнулся.

Услышав за дверью чей-то кашель, он удовлетворенно кивнул. Кто-то зашаркал ногами, отодвинул стул, снял с телефона трубку и набрал номер. Рудольф затаился в ожидании. Входить, пока снята телефонная трубка, нельзя – подопечный может позвать на помощь. Если проделать все как следует, труп не обнаружат до тех пор, пока он не начнет смердеть. Так что лучше уж немного подождать.

– Вы успеете все подготовить до вечера? – послышался голос за дверью. – Ага, ага… Я вам позвоню еще… Собираюсь вот приступить к составлению платежной ведомости… Конечно… Разумеется… Пока.

Раздался щелчок положенной на рычаг трубки, и человек за дверью снова кашлянул.

«Пора», – тихо скомандовал себе Рудольф и открыл дверь кабинета.

Он улыбнулся своему подопечному.

А у того на лице отразился испуг, затем, увидев направленный ему в грудь браунинг с глушителем на конце, подопечный нахмурился. Это был очень крупный мужчина с широкой грудью и бычьей шеей. На висках седина, весьма прилично одет, с виду вовсе не похож на человека, занимающегося чем-то противозаконным. Внешности, однако же, бывают обманчивы, не правда ли? Рудольфа, к примеру, никто бы не принял за ликвидатора.Хорошее слово – ликвидатор.

– Что вам угодно? – спросил подопечный.

Рудольф быстро прикинул – здоровенный детина, ничего не скажешь. Одним выстрелом, пожалуй, и не свалишь. Ну что же, тогда две пули в корпус, чтобы не дергался, и одну в голову – для верности. Чем еще глушитель хорош – позволяет слышать, как пули входят в тело. Не очень громкий звук при попадании в живот, зато когда пуля пробивает ребро или череп…

– Я пришел за вашими деньгами, – слова Рудольфа прозвучали в этом кабинете как-то неестественно, даже фальшиво Где они?

– В сейфе, где же им еще быть. Но не думайте…

– Если не выложите деньги, я вас убью.

Тон голоса не позволял усомниться в намерениях говорившего. Детина понятливо кивнул, собрался было что-то сказать, но передумал, молча прошел к сейфу и вытащил из него небольшой, но, очевидно, тяжелый несгораемый ящик. Разглядим на нем замок с секретом, Рудольф показал браунингом в сторону стола. Вряд ли этот ящик можно вынести отсюда.

– Откройте, – распорядился он.

Детина присел к столу и стал набирать на замке комбинации цифр. Внезапно в коридоре раздался взрыв смеха, в замочной скважине заскрежетал ключ, отворилась дверь приемной, и снова раздался смех. Смеялись две девушки, я их голосам присоединился мужской голос.

У Рудольфа екнуло сердце, но он моментально взял себя и руки – ему приходилось уже попадать в подобные ситуации. Он засунул руку с пистолетом в свою папку и сел на стул, стараясь принять непринужденную позу. Дверь приоткрылась, в кабинет заглянула девушка и объявила:

– Мистер Райли, пришел ваш друг мистер Бриссон. Не желаете ли…

Тут девушка повернула голову и увидела Рудольфа.

– Ой, – она прыснула в ладошку, – извините, я не ожидала, что у вас посетитель. Я чуть было не приняла его по ошибке за мистера Бриссона.

– Ничего, – сказал ей мистер Райли. – Я скоро освобожусь и выйду к вам.

Девушка снова хихикнула и закрыла дверь. Было слышно, как в приемную входят люди, потом застрекотали пишущие машинки, двое каких-то мужчин принялись обсуждать предстоящее совещание.

Несмотря на то, что кожа у Рудольфа оставалась на ощупь сухой, он почувствовал запах собственного пота. Может, это от страха? Произошло что-то неладное. Ведь в офисе никто не должен был находиться, кроме одного-единственного человека! Проклятие! И почему он с самого начала не повел это дело по своим правилам, как во всех предыдущих случаях? Зачем доверил другим разработку деталей? Однако же по лицу Рудольфа Лесса никто бы не догадался, о чем он думает – на губах у него играла в высшей степени благожелательная улыбка.

– Похоже, ты здорово вляпался, братишка, – негромко произнес детина, открывая крышку ящика с деньгами.

Внутри, как и предполагалось, лежали деньги – пачки сотенных банкнотов, которые Райли принялся выкладывать на стол,затем он взглянул на своего улыбающегося посетителя.

– Тебе не удастся смыться по-тихому, к тому же кто-нибудь обязательно заглянет сюда – с минуты на минуту. Если ты все-таки выберешься из этого здания, тебя нетрудно будет опознать. Девушки, что сидят за дверью моего кабинета, – профессиональные художницы, им не составит большого труда набросать по памяти твой точный портрет. Стоит поместить его в газетах, и тебя в два счета заметут.

– Ну, это вряд ли, – возразил ему Рудольф.

– Очень уж неудачное ты выбрал время для ограбления, приятель.

– Это точно, – Рудольф снова улыбнулся, но улыбка сошла с его лица, когда засмеялся Райли.

– Если бы преимущество было на моей стороне, ты имел бы сейчас довольно бледный вид.

– Да что вы говорите? – Рудольф опять сверкнул белозубой улыбкой и вынул из папки руку с браунингом.

– Сам посуди. Ты где-то раздобыл ключ от моей конторы, явился сюда как раз в тот день, когда составляется платежная ведомость, причем вооруженный, а это уже квалифицируется как заранее спланированный вооруженный налет. Если я убью тебя, мне за это ровным счетом ничего не будет. Один день в суде – нот и все. Убийство с целью самозащиты.

– Вряд ли это у вас бы получилось, – сказал Рудольф, испытывая какое-то непонятное раздражение.

Все пошло совсем не так, как он предполагал. Его подопечный – хорошее слово, звучит гораздо лучше, чем жертва, – ведет себя что-то уж слишком агрессивно. Пора закругляться. Он быстро проиграл в уме возможные варианты концовки. Деньги, разумеется, нужно забрать. Выйдя из кабинета, он скажет людям в приемной, что мистер Райли весь день будет занят. Он просил его не беспокоить. Очень уж не хочется расставаться с домом и особенно с обстановкой, которую он так тщательно подбирал. Хорошо еще, что жил он там под вымышленным именем, и ничто не помешает ему снова прибегнуть к этой уловке. К тому же солнечный загар, крашеные волосы и бакенбарды основательно изменят его внешность. Не такая уж это и сложная проблема.

Размышления настолько поглотили его внимание, что, хотя он и не сводил глаз со своего подопечного, обращенные к Рудольфу слова детины казались ему бессмысленным словесным потоком.

– …я очень долго разыскивал тебя. Ты чертовски хитер. Найти доказательства, чтобы отдать тебя под суд, практически невозможно, а самому лезть в петлю мне что-то не хочется. Собственной шкурой расплачиваться за убийство мерзавца, по которому давно скучает виселица, меня не устраивает. Я тоже хитрый. Я завязал нужные знакомства. В конце концов один добрый человек помог мне. За очень большую услугу с моей стороны он вывел меня на твой след, и мы договорились с тобой об этой встрече. Не правда ли, ловко?

Детина глубоко вздохнул и, довольный, улыбнулся. Очень уж здоровый, подумал Рудольф. Может случиться, что и двух пуль в корпус не хватит. В браунинге пять патронов, поэтому четыре пули подряд придется всадить в грудь, а пятую приберечь для контрольного выстрела в голову. Уж четырех-то попаданий в грудь никому не выдержать, к тому же, получив пули в легкие, он не сможет вскрикнуть.

Рудольф лихорадочно осмысливал сказанные детиной слова – в них содержалось что-то абсолютно неприемлемое для ликвидатора. Что-то даже катастрофически ужасное, если он не ослышался. Улыбка на его лице сделалась какой-то вымученной, и впервые за все время взгляд Рудольфа с крысиной суетливостью заметался по комнате.

– Это ведь я нанял тебя, чтобы ты меня убил, – продолжал Райли. – Я не знал, где тебя искать, но в конце концов придумал, как заманить тебя сюда, чтобы ты сдох у меня на глазах, а полиция не взяла меня в оборот.

– У тебя ничего не выйдет! – не своим голосом произнес Рудольф.

– Уже вышло, все уже вышло. Но прежде позволь мне тебя поблагодарить. Видишь ли, я, как ни странно, занимаюсь здесьчистым бизнесом, честно и открыто, и никаких претензий ко мне со стороны полиции и быть не может. Поэтому, убив тебя, я стану, можно сказать, героем.

Внезапно Рудольфу стало очень холодно – такого жуткого озноба он сроду еще не испытывал. Во рту сделалось сухо, внутренности словно подкатили к горлу, готовые вот-вот выскочить, наружу. Если бы он перед этим поел, его бы сейчас наверняка стошнило. Почему-то вдруг послышались голоса Синди, Лулу, Франс и, Джоан и всех остальных, теперь недосягаемых женщин Нарочно коверкая слова на кубинский манер, они дразнили его еще не испробованными им плотскими утехами, о которых он так мечтал, а откуда-то – из-за незримой туманной завесы – доносился испуганный лепет тех женщин, которыми он с помощью уговоров, хитрости или, если нужно, насилия собирался овладеть в своих теперь уже несбыточных мечтах.

Несбыточных? Но это мы еще посмотрим! Черта с два, мистер Райли!

– Вы, кажется, забыли, мистер Райли, – сказал Рудольф, направляя на него браунинг, – что у меня пистолет.

– У меня тоже есть – в этом вот ящике. Здоровенная таким дура – калибра 0,45 дюйма, – на хранение которой, между прочим, имею разрешение.

Рудольф понимающе кивнул.

– Но как только ты начнешь тянуть к ней свои грабли, я тебя застрелю, – негромко предупредил он детину.

– Согласен, – отвечал Райли.

Рудольф вскочил па ноги. Да что же он такое мелет? С ума сошел, что ли? Рука Райли опустилась к ящику, и Рудольф нажал на спусковой крючок. Браунинг в его руке несколько раз вздрогнул… Было видно, как пули поражают грудь в области сердца… Падай же, черт бы тебя побрал! Ну давай же, падай! Почему ты не падаешь? Ведь ты должен был уже упасть!

Детина вытащил из ящика пистолет, когда Рудольф Лесс выпустил последнюю, пятую пулю и увидел, что она попала и руку, но не в ту, куда следовало бы, – свой пистолет Райли держал в другой.

Вдобавок ко всему он еще я улыбался!

Райли взглянул на кровь, брызнувшую у него из раны ни руке.

– Так оно даже будет еще лучше, – заметил он, снова засмеялся и рванул на груди рубашку.

Взору Рудольфа, от неожиданности раскрывшего рот, пред стали пластины бронежилета, а Райли тем временем навел на него пистолет и целился прямо в лоб.

Рудольф сразу превратился в дряхлого старика с посеревшим и осунувшимся от страха лицом. И неизвестно куда подевалось вдруг его непоколебимое самообладание. Всем его восхитительным удовольствиям пришел конец, все, абсолютно все пропало, потому что этот вот здоровенный придурок, не сводящий с него пистолета, хитростью загнал его в угол. Должно быть, Рудольф чего– то все-таки не понял и где-то допустил промашку. Но в чем, где?

– За что? – слабым и дрожащим голосом спросил он.

Райли дотронулся рукой до ушной раковины в том месте, где косметическим воском в ней была искусно замазана круглая дырка, затем нажал на спусковой крючок.

В оглушительном грохоте выстрела, еще слышном ему, покуда его череп не разлетелся на мелкие кусочки, Рудольфу Лессу успело прийти в голову, что размер калибра его последней любовницы – огнедышащей дуры 0,45 дюйма – совпадает с размером дырки в ушной раковине детины по фамилий Райли, которого наверняка зовут Бадди.

Перевел с английского Геннадий ДМИТРИЕВ